Сожрав сотню, стать в сто раз мощнее. Кто-то предпочитает уничтожать тысячами и миллионами, кто-то выбирает того, кто уже достиг достаточно много, чтобы сразу возвысится над прочими. Таков закон Тьмы.
«Но что будет с тем, кто достиг предела? — смело спросил Маркус, старательно направляя свой мысленный поток к невидимому собеседнику: — Если поглотить всех, ничего не останется, и вся цепочка разрушится».
— Так сделает лишь тот, кто неразумен. Поднявшись выше всех, нужно понимать, что противника уже лучше растереть в порошок и позволить каждой его частице начать свой путь заново…
В мозгу Маркуса появилась яркая картинка, как один демон рассеивает на миллиарды частиц другого. И те, подобно крохотным каплям воды оседают в кровавые реки, из которой затем появляются всё новые и новые жуткие твари.
— Ты всё правильно понял, потому не ошибись с выбором. Нам нужна достойная кровавая жертва, — предупредил таинственный голос.
Достойная? Значит ли это, что ему нужно кого-то убить?!
Он очнулся с шумным вдохом и безумной жаждой крови. Внутри горели странные незнакомые чувства и желания вцепиться в чью-то плоть, погрузиться в её мякоть, растащить на волокна и позволить крови стекать под ноги, чтобы потом купаться в этой жиже. Маркус почувствовал во рту неприятный солоноватый привкус и спешно перевернулся на бок, ощутив, как подкатывает тошнота. У себя в кроватке тут же беспокойно завозилась его малышка. Ещё чуть-чуть и опять начнёт хныкать. Понимание того, что он снова её потревожил, заставило действовать быстро. Маркус вскочил с кровати и торопливо спрятал неприятные чувства, и только затем медленно начал низводить их до полного исчезновения, пока от них не осталось только воспоминание. Разум очистился, и теперь Маркус мог мыслить трезво.
— Что за жертву принёс мой отец? — вслух произнёс он волнующий его вопрос, но не получил ответа. Лишь только чётко осознал простую истину: это будет не дар, а значит, никакое светлое создание для того не годится. Тьме нужно вернуть тьму.
Поняв, что окончательно проснулся, Маркус решил не дожидаться утра и, собравшись, двинулся в ночи в путь.
Едва минула полночь, и обе луны царили на украшенном звёздами небосводе. Большой алый Шибер, праздновавший своё полнолуние, висел так низко, что казалось, будто он вот-вот заденет верхушки деревьев. Только набирающая полноту серебристая Лайлет то и дело подмигивала, прячась за проплывающими облаками. Из-за двух лун в лесу было достаточно светло, чтобы не зажигать магического фонаря. Маркус почти бежал по едва заметной тропе, всё больше углубляясь в незнакомый массив. Он был в том месте лишь однажды, когда матушка привела его в Волшебный город. Она заставила его, будучи ещё совсем маленьким, самостоятельно пройти сквозь густой лес, чтобы найти Дом Пламенных Роз. Пожалуй, если бы не помощь Саларс, он бы точно заблудился. Однако сейчас Маркус не сомневался, что найдёт дорогу. Она будто сама вела его в выбранное место, ему только и оставалось что не замедлять свой бег.
Спустя полчаса лес стал расступаться, а затем потянулись жухлые луга, и вот вдали замаячили дюны. Песок блестел и переливался в лунном свете. Рыхлый и рассыпчатый, он позволял ногам утопать в своей мягкости. Маркус выбрал самое светлое и ровное место. Расчертив ногами большой круг, он достал из-за пазухи подготовленный кинжал, после чего рассёк себе палец. Кровь хлынула из раны, и Маркус принялся чертить в воздухе заклинания призыва, а затем, присев на корточки, начал выводить на песке сложную пентаграмму. Он старательно рисовал все мелкие линии и, чтоб не терять нажима, сделал ещё несколько надрезов на руке. Закончив, Маркус отступил за круг и принялся наблюдать за тем, как песок, пропитанный его кровью, принялся закручиваться в маленькие вихри, которые постепенно росли и ширились, пока не превратились в массивные столбы. Верхней перекладины у Врат не было, зато в отличие от других виднелись двери. Кроваво-красные и прозрачные, словно стекло. Маркус только собрался к ним подойти, как его окликнули. Закутанная в тёмный плащ фигура внезапно выступила из тени.
— И не надейся! — насмешливо произнесла та. И Маркус по голосу узнал в ней Главу города. — Они не откроются без принесённой жертвы!
Он подошёл ближе и откинул капюшон. Лунный свет окрасил его бледное лицо в призрачно красный.
— Вижу, ты к этому не подготовился. — Глава города неодобрительно покачал головой. — Впрочем, как некогда и твой отец.
Маркус вздрогнул, как от удара хлыстом, и ошеломлённо уставился на Нэриэла.
— Думал, я не пойму это? — иронично начал тот. — Как наивно! Любой из Трёх великих родов без труда определит наследный дар! Это следовало понять ещё у Джелиты. Она ведь тебе открыто об этом объявила.
Ощутив себя загнанный зверем, Маркус готовился к обороне. Он старался сохранять дистанцию между ними и надеялся, что вычерченный защитный круг сможет сдержать Нэриэла. Однако тот, продолжая свой рассказ, отнюдь не спешил переступать черту.
— Вынужден отдать должное Найиль, она в своём коварстве превзошла все мои ожидания. Суметь окрутить такого упрямца и правдолюба, как Майэрс, это действительно победа!
Маркуса пробил холодный пот, он понятие не имел, как теперь выпутываться.
— И результат превзошёл все ожидания, мой идеальный внук, — понизив голос, закончил он. — Ты действительно нечто! Никогда ещё никто не проходил так быстро испытания на Врата. Даже твой папаша и тот замешкался на целую неделю, чтобы сюда добраться! Мне из-за него пришлось потратить все свои силы, чтобы не дать подготовленной жертве умереть раньше времени.
— Жертве, вы о чём? — с недоумением переспросил Маркус.
— Я об отце Джулиана. Джелита ведь уже поведала тебе о своей «неудаче», ведь так? — Голос Нэриэла наполнился презрением и высокомерием. — Но, конечно, упустила тот факт, что едва не свернула шею своему безрассудному любовнику. В этом она и правда мастер. Пожалуй, если бы я вовремя её не остановил, она бы точно его прикончила!
Маркус во все глаза таращился на Главу города. То, как ловко он выворачивал факты, словно жонглировал ими, одновременно и поражало, и ужасало.
— Вот только твой папаша не оценил этих усилий! Казалось бы, тот дурачок и так при смерти, почему не отдать его Тьме, тем более после того, что он сделал?! Будь я на его месте, даже бы не раздумывал. А ведь Семерик любил Джелиту. По-настоящему, и даже несколько раз пытался вызвать из-за неё меня на дуэль! Можно подумать, я много у него попросил… Всего лишь дать мне разрешение иногда пользоваться этими Вратами!
Теперь Маркус, наконец, понял, что произошло в прошлом, но тем страшнее ему становилось в ожидании собственного приговора. И Нэриэл поспешил его озвучить.
— Надеюсь, ты не повторишь его ошибки? — Глава города перевёл на Маркуса взгляд, от которого кровь вмиг застыла в жилах.
Его вопрос завис в зловещей тишине. Маркус нервно сглотнул, вспоминая слова матушки. Так что же ему делать? Сдаться? На его руках ещё нет энергии Тьмы, а, значит, он ещё сможет выпутаться, или же…
— Или мне стоит раскрыть городу, что ты сын отступника? — обрубил его призрачные надежды НэриэлПре, и на его лице расползлась чудовищная жестокая улыбка.
Шах и мат. Нэриэл не просто загнал Маркуса в тупик, он лишал его возможности выполнить миссию саламандр. Ему ничего не оставалось, кроме как прислушаться к совету Найиль.
— Я готов послужить вам, Глава города, — опустившись на одно колено, произнёс он.
Пугающая улыбка на лице Нэриэла превратилась в жуткий оскал:
— В таком случае, не пора ли нам приступить к делу и вернуть Тьме то, что ей принадлежит?
Маркус рассеяно моргнул, на секунду ему показалось, что у Нэриэла и незнакомца из сна очень похожий голос. Однако обдумать это он не успел, Глава города назначил жертву:
— Нам не нужны лишние свидетели, а потому тебе, чтоб доказать мне свою верность и пройти это испытание, придётся убить Джелиту!
Одиннадцать лет назад
Джэйн:
Отношения со Слайнором складывались тяжело. Странное чувство, посетившее её в тот день, больше не возвращалось, напротив, в присутствии мастера она всё чаще испытывала напряжение и нарочитую холодность. Напрасно Джэйн кокетничала, истязала Слайнора многочисленными вопросами и даже изображала обмороки — всё без толку. Мастер оставался невозмутим, словно скала. И это невероятно раздражало, потому Джэйн постоянно спускалась в подземелье полной ярости, что приводило лишь к новым нравоучениям и насмешкам.
— Вы поразительно упрямы, эйс Редиан, — замечал Слайнор, всякий раз, когда щенок буквально накидывался на неё и тёмные чувства овладевали ей, туманя сознание. Обычно он молча наблюдал за тем, как тварь истязала её, после чего со вздохом разочарования прибавлял: — И на удивление глупы… Постоянно совершаете одну и ту же ошибку! Неужели так сложно держать свои эмоции под контролем?
— А вы поразительно бессердечны! — вспылила Джэйн. — И слепы, раз не в состоянии увидеть, что мне нужна помощь!
— И в чём же вам нужна помощь? В воспитании? — В глазах мастера загорелся недобрый огонёк. — Мне научить вас быть более сдержанной и почтительной к старшим? Уверены, что вам нужен этот урок?
— Вы это нарочно? Эта тварь буквально сжирает меня! А ваши поучения только действуют мне на нервы! — продолжала негодовать Джэйн, напрочь забыв о каких-либо правилах приличия.
— В таком случае, вам больше не стоит сюда приходить, — холодно, но в то же время весьма жёстко заявил Слайнор.
— Вы… выгоняете меня? — опешила от неожиданности Джэйн, но, наткнувшись на суровым взгляд мастера, поняла, что перегнула палку. Слайнор был крайне рассержен, и аура неодобрения окутала его, словно плащ. — Но… как же метка? — жалобно заикнулась она, пытаясь сгладить свой неудачный выпад. Однако мастер был неумолим:
— Благодаря вашей несдержанности вы уже накачали щенка сверх меры. Дальнейшее общение повредит вам обоим.
— Получается… — начала Джэйн медленно и немного плаксиво: слёзы сами собой выступили на глаза. Ей стало очень обидно, что всё обернулось именно так, а в глубине туманом заклубился страх от осознания совершённой ошибки. Как она могла быть так беспечна? Ведь, если не будет больше встреч в Доме Пламенных Роз, значит, у неё не останется и поводов увидеть мастера. А она хотела вовсе не этого! Джэйн запнулась не в силах произнести застрявшие в горле ужасные слова, но их без труда озвучил мастер.
— Вам больше не нужно приходить — озвучил он приговор, и её сердце ухнуло вниз.
Горячие слёзы обожгли глаза, а ярость и гнев мгновенно наполнили всё её существо. Она резко дёрнула руку, вновь заставив раздувшегося от слишком щедрого питания щенка удариться о решётку.
— Да отцепись ты уже! — принявшись долбить маленького волкодлака головой о прутья, Джэйн безжалостно вымещала на том своё разочарование. Однако, несмотря на удары, щенок и не думал отпускать её пальца.
— Я ведь вам уже говорил, что силой его не одолеть, — устало повторил мастер и вновь приблизился к ней.
Джэйн замерла, ожидая, что тот вновь коснётся её, но рука Слайнора прошла между прутьев и легонько потрепала щенка по макушке. Маленький волкодлак внезапно поддался ласке и открыл пасть. Джэйн рванула руку к себе и, резко развернувшись, понеслась в темноту подземелья. То и дело спотыкаясь на ступенях, она и не думала останавливаться. Обида захлестывала её сознание, подобно девятибалльному шторму. Злые слёзы полосовали щёки, а ладони сами собой сжимались в кулаки.
«Ну и пусть! Да катись всё в Бездну!» — мысленно ругалась Джэйн, больше не пытаясь сдерживаться. — И этот Слайнор туда же. Вот ведь сноб!»
Напрасно она думала, что за ней бросятся в след. Мастер так и остался в подземелье, и, похоже, даже и не думал о ней переживать. Джэйн вылетела на кухню и едва не сбила с ног появившегося на пути Льюиса.
— Пошёл прочь! — швырнула она в него гневно, и тот едва успел посторониться, чтобы не оказаться задетым.
Лишь оказавшись в саду, её злость немного поутихла, уступив место горечи. В горле застыл комок, плечи затряслись от рыданий. Она оглянулась на очаровательный домик, увитый розами, и в сердце предательски защемило от несправедливости. Так быть не должно! Всё, что с ней происходило в этих стенах — неправильно. Она чувствовала этой каждой клеточкой своего тела, но не могла объяснить, откуда в ней родилась подобная уверенность.
— Я ещё вернусь, — процедила Джэйн сквозь зубы, после чего решительно отвернулась от уютного жилища и, с трудом заставив себя расправить всё ещё содрогающиеся плечи, поспешила покинуть сад.
Она больше не оборачивалась, хотя внутри её продолжали раздирать совсем недобрые чувства накрывающей злости и жгучей обиды. Однако даже такой удар не мог разрушить её гордости. К счастью, никто не призвал её к ответу за происшествие в Доме Пламенных Роз. Отчасти это даже удивляло, Джэйн была уверена, что Слайнор непременно пожалуется на неё Шамиджу. Но дело странным образом замялось. Впрочем, постигшая неудача лишила Джэйн прежней безграничной уверенности. В её голове внезапно поселились сомнения в собственном очаровании, и это настолько тревожило, что вынудило на необдуманные поступки.
Так Джэйн, прежде равнодушная к своему наставнику, вдруг ощутила стойкое желание завоевать и его. Конечно, её совсем не заботили последствия, и она вовсе не испытывала к нему действительно серьёзного интереса, но ей жизненно необходимо было доказать самой себе, что перед ней никто не сможет устоять.
Джэйн принялась понемногу кокетничать, найдя идеальный для того повод. Почему бы не попросить мастера пояснить ей некоторые слова из справочника? Шамидж всегда охотно соглашался и всякий раз принимался увлечённо рассказывать о тех или иных растениях, порой даже забывая о своих делах. Джэйн мысленно улыбалась: пока всё шло очень даже хорошо. Затем она уговорила мастер отпускать её за покупками на ярмарку, вместо того чтобы прозябать на кухне с Кори, а потом и вовсе убедила, что ей лучше ходить за травами именно с ним. Это и в самом деле оказалось чрезвычайно удобно. Мастер находил нужные травы, подзывал Джэйн, и ей оставалось только собирать всё необходимое, что избавляло её от необходимости что-то искать, запоминать и распознавать. Довольно быстро она сумела создать себе комфортные условия, ловко манипулируя наставником и почти всем своим окружением, в котором вскоре осталась только одна заноза — Кори.
Старшая ученица, наблюдая за триумфом Джэйн, кажется, всё больше негодовала. Во всяком случае, она не упускала возможность поворчать и как-то задеть.
— Не понимаю, что в тебе особенного! — недовольно заявляла она. — Ведёшь себя, как избалованная принцесса! И почему все должны виться вокруг тебя?
— Разве я не заслужила того, чтобы обо мне заботились? — Джэйн только ухмылялась в ответ. В такие моменты Кори её даже веселила. Было занятно наблюдать, как та кипятится и негодует, твердя очередные прописные истины о важности обучения и развитию самостоятельности, но все приводимые доводы разбивались об очередную подаренную мастеру улыбку. И тот готов был позабыть обо всём на свете, лишь бы помочь своей «милой Джэйн».
— Не представляю, как ты собираешься проходить испытания! — бросала в отчаянии свой последний контраргумент Кори. Вот только Джэйн беспечно отмахивалась:
«Но что будет с тем, кто достиг предела? — смело спросил Маркус, старательно направляя свой мысленный поток к невидимому собеседнику: — Если поглотить всех, ничего не останется, и вся цепочка разрушится».
— Так сделает лишь тот, кто неразумен. Поднявшись выше всех, нужно понимать, что противника уже лучше растереть в порошок и позволить каждой его частице начать свой путь заново…
В мозгу Маркуса появилась яркая картинка, как один демон рассеивает на миллиарды частиц другого. И те, подобно крохотным каплям воды оседают в кровавые реки, из которой затем появляются всё новые и новые жуткие твари.
— Ты всё правильно понял, потому не ошибись с выбором. Нам нужна достойная кровавая жертва, — предупредил таинственный голос.
Достойная? Значит ли это, что ему нужно кого-то убить?!
***
Он очнулся с шумным вдохом и безумной жаждой крови. Внутри горели странные незнакомые чувства и желания вцепиться в чью-то плоть, погрузиться в её мякоть, растащить на волокна и позволить крови стекать под ноги, чтобы потом купаться в этой жиже. Маркус почувствовал во рту неприятный солоноватый привкус и спешно перевернулся на бок, ощутив, как подкатывает тошнота. У себя в кроватке тут же беспокойно завозилась его малышка. Ещё чуть-чуть и опять начнёт хныкать. Понимание того, что он снова её потревожил, заставило действовать быстро. Маркус вскочил с кровати и торопливо спрятал неприятные чувства, и только затем медленно начал низводить их до полного исчезновения, пока от них не осталось только воспоминание. Разум очистился, и теперь Маркус мог мыслить трезво.
— Что за жертву принёс мой отец? — вслух произнёс он волнующий его вопрос, но не получил ответа. Лишь только чётко осознал простую истину: это будет не дар, а значит, никакое светлое создание для того не годится. Тьме нужно вернуть тьму.
Поняв, что окончательно проснулся, Маркус решил не дожидаться утра и, собравшись, двинулся в ночи в путь.
Едва минула полночь, и обе луны царили на украшенном звёздами небосводе. Большой алый Шибер, праздновавший своё полнолуние, висел так низко, что казалось, будто он вот-вот заденет верхушки деревьев. Только набирающая полноту серебристая Лайлет то и дело подмигивала, прячась за проплывающими облаками. Из-за двух лун в лесу было достаточно светло, чтобы не зажигать магического фонаря. Маркус почти бежал по едва заметной тропе, всё больше углубляясь в незнакомый массив. Он был в том месте лишь однажды, когда матушка привела его в Волшебный город. Она заставила его, будучи ещё совсем маленьким, самостоятельно пройти сквозь густой лес, чтобы найти Дом Пламенных Роз. Пожалуй, если бы не помощь Саларс, он бы точно заблудился. Однако сейчас Маркус не сомневался, что найдёт дорогу. Она будто сама вела его в выбранное место, ему только и оставалось что не замедлять свой бег.
Спустя полчаса лес стал расступаться, а затем потянулись жухлые луга, и вот вдали замаячили дюны. Песок блестел и переливался в лунном свете. Рыхлый и рассыпчатый, он позволял ногам утопать в своей мягкости. Маркус выбрал самое светлое и ровное место. Расчертив ногами большой круг, он достал из-за пазухи подготовленный кинжал, после чего рассёк себе палец. Кровь хлынула из раны, и Маркус принялся чертить в воздухе заклинания призыва, а затем, присев на корточки, начал выводить на песке сложную пентаграмму. Он старательно рисовал все мелкие линии и, чтоб не терять нажима, сделал ещё несколько надрезов на руке. Закончив, Маркус отступил за круг и принялся наблюдать за тем, как песок, пропитанный его кровью, принялся закручиваться в маленькие вихри, которые постепенно росли и ширились, пока не превратились в массивные столбы. Верхней перекладины у Врат не было, зато в отличие от других виднелись двери. Кроваво-красные и прозрачные, словно стекло. Маркус только собрался к ним подойти, как его окликнули. Закутанная в тёмный плащ фигура внезапно выступила из тени.
— И не надейся! — насмешливо произнесла та. И Маркус по голосу узнал в ней Главу города. — Они не откроются без принесённой жертвы!
Он подошёл ближе и откинул капюшон. Лунный свет окрасил его бледное лицо в призрачно красный.
— Вижу, ты к этому не подготовился. — Глава города неодобрительно покачал головой. — Впрочем, как некогда и твой отец.
Маркус вздрогнул, как от удара хлыстом, и ошеломлённо уставился на Нэриэла.
— Думал, я не пойму это? — иронично начал тот. — Как наивно! Любой из Трёх великих родов без труда определит наследный дар! Это следовало понять ещё у Джелиты. Она ведь тебе открыто об этом объявила.
Ощутив себя загнанный зверем, Маркус готовился к обороне. Он старался сохранять дистанцию между ними и надеялся, что вычерченный защитный круг сможет сдержать Нэриэла. Однако тот, продолжая свой рассказ, отнюдь не спешил переступать черту.
— Вынужден отдать должное Найиль, она в своём коварстве превзошла все мои ожидания. Суметь окрутить такого упрямца и правдолюба, как Майэрс, это действительно победа!
Маркуса пробил холодный пот, он понятие не имел, как теперь выпутываться.
— И результат превзошёл все ожидания, мой идеальный внук, — понизив голос, закончил он. — Ты действительно нечто! Никогда ещё никто не проходил так быстро испытания на Врата. Даже твой папаша и тот замешкался на целую неделю, чтобы сюда добраться! Мне из-за него пришлось потратить все свои силы, чтобы не дать подготовленной жертве умереть раньше времени.
— Жертве, вы о чём? — с недоумением переспросил Маркус.
— Я об отце Джулиана. Джелита ведь уже поведала тебе о своей «неудаче», ведь так? — Голос Нэриэла наполнился презрением и высокомерием. — Но, конечно, упустила тот факт, что едва не свернула шею своему безрассудному любовнику. В этом она и правда мастер. Пожалуй, если бы я вовремя её не остановил, она бы точно его прикончила!
Маркус во все глаза таращился на Главу города. То, как ловко он выворачивал факты, словно жонглировал ими, одновременно и поражало, и ужасало.
— Вот только твой папаша не оценил этих усилий! Казалось бы, тот дурачок и так при смерти, почему не отдать его Тьме, тем более после того, что он сделал?! Будь я на его месте, даже бы не раздумывал. А ведь Семерик любил Джелиту. По-настоящему, и даже несколько раз пытался вызвать из-за неё меня на дуэль! Можно подумать, я много у него попросил… Всего лишь дать мне разрешение иногда пользоваться этими Вратами!
Теперь Маркус, наконец, понял, что произошло в прошлом, но тем страшнее ему становилось в ожидании собственного приговора. И Нэриэл поспешил его озвучить.
— Надеюсь, ты не повторишь его ошибки? — Глава города перевёл на Маркуса взгляд, от которого кровь вмиг застыла в жилах.
Его вопрос завис в зловещей тишине. Маркус нервно сглотнул, вспоминая слова матушки. Так что же ему делать? Сдаться? На его руках ещё нет энергии Тьмы, а, значит, он ещё сможет выпутаться, или же…
— Или мне стоит раскрыть городу, что ты сын отступника? — обрубил его призрачные надежды НэриэлПре, и на его лице расползлась чудовищная жестокая улыбка.
Шах и мат. Нэриэл не просто загнал Маркуса в тупик, он лишал его возможности выполнить миссию саламандр. Ему ничего не оставалось, кроме как прислушаться к совету Найиль.
— Я готов послужить вам, Глава города, — опустившись на одно колено, произнёс он.
Пугающая улыбка на лице Нэриэла превратилась в жуткий оскал:
— В таком случае, не пора ли нам приступить к делу и вернуть Тьме то, что ей принадлежит?
Маркус рассеяно моргнул, на секунду ему показалось, что у Нэриэла и незнакомца из сна очень похожий голос. Однако обдумать это он не успел, Глава города назначил жертву:
— Нам не нужны лишние свидетели, а потому тебе, чтоб доказать мне свою верность и пройти это испытание, придётся убить Джелиту!
Одиннадцать лет назад
Джэйн:
Отношения со Слайнором складывались тяжело. Странное чувство, посетившее её в тот день, больше не возвращалось, напротив, в присутствии мастера она всё чаще испытывала напряжение и нарочитую холодность. Напрасно Джэйн кокетничала, истязала Слайнора многочисленными вопросами и даже изображала обмороки — всё без толку. Мастер оставался невозмутим, словно скала. И это невероятно раздражало, потому Джэйн постоянно спускалась в подземелье полной ярости, что приводило лишь к новым нравоучениям и насмешкам.
— Вы поразительно упрямы, эйс Редиан, — замечал Слайнор, всякий раз, когда щенок буквально накидывался на неё и тёмные чувства овладевали ей, туманя сознание. Обычно он молча наблюдал за тем, как тварь истязала её, после чего со вздохом разочарования прибавлял: — И на удивление глупы… Постоянно совершаете одну и ту же ошибку! Неужели так сложно держать свои эмоции под контролем?
— А вы поразительно бессердечны! — вспылила Джэйн. — И слепы, раз не в состоянии увидеть, что мне нужна помощь!
— И в чём же вам нужна помощь? В воспитании? — В глазах мастера загорелся недобрый огонёк. — Мне научить вас быть более сдержанной и почтительной к старшим? Уверены, что вам нужен этот урок?
— Вы это нарочно? Эта тварь буквально сжирает меня! А ваши поучения только действуют мне на нервы! — продолжала негодовать Джэйн, напрочь забыв о каких-либо правилах приличия.
— В таком случае, вам больше не стоит сюда приходить, — холодно, но в то же время весьма жёстко заявил Слайнор.
— Вы… выгоняете меня? — опешила от неожиданности Джэйн, но, наткнувшись на суровым взгляд мастера, поняла, что перегнула палку. Слайнор был крайне рассержен, и аура неодобрения окутала его, словно плащ. — Но… как же метка? — жалобно заикнулась она, пытаясь сгладить свой неудачный выпад. Однако мастер был неумолим:
— Благодаря вашей несдержанности вы уже накачали щенка сверх меры. Дальнейшее общение повредит вам обоим.
— Получается… — начала Джэйн медленно и немного плаксиво: слёзы сами собой выступили на глаза. Ей стало очень обидно, что всё обернулось именно так, а в глубине туманом заклубился страх от осознания совершённой ошибки. Как она могла быть так беспечна? Ведь, если не будет больше встреч в Доме Пламенных Роз, значит, у неё не останется и поводов увидеть мастера. А она хотела вовсе не этого! Джэйн запнулась не в силах произнести застрявшие в горле ужасные слова, но их без труда озвучил мастер.
— Вам больше не нужно приходить — озвучил он приговор, и её сердце ухнуло вниз.
Горячие слёзы обожгли глаза, а ярость и гнев мгновенно наполнили всё её существо. Она резко дёрнула руку, вновь заставив раздувшегося от слишком щедрого питания щенка удариться о решётку.
— Да отцепись ты уже! — принявшись долбить маленького волкодлака головой о прутья, Джэйн безжалостно вымещала на том своё разочарование. Однако, несмотря на удары, щенок и не думал отпускать её пальца.
— Я ведь вам уже говорил, что силой его не одолеть, — устало повторил мастер и вновь приблизился к ней.
Джэйн замерла, ожидая, что тот вновь коснётся её, но рука Слайнора прошла между прутьев и легонько потрепала щенка по макушке. Маленький волкодлак внезапно поддался ласке и открыл пасть. Джэйн рванула руку к себе и, резко развернувшись, понеслась в темноту подземелья. То и дело спотыкаясь на ступенях, она и не думала останавливаться. Обида захлестывала её сознание, подобно девятибалльному шторму. Злые слёзы полосовали щёки, а ладони сами собой сжимались в кулаки.
«Ну и пусть! Да катись всё в Бездну!» — мысленно ругалась Джэйн, больше не пытаясь сдерживаться. — И этот Слайнор туда же. Вот ведь сноб!»
Напрасно она думала, что за ней бросятся в след. Мастер так и остался в подземелье, и, похоже, даже и не думал о ней переживать. Джэйн вылетела на кухню и едва не сбила с ног появившегося на пути Льюиса.
— Пошёл прочь! — швырнула она в него гневно, и тот едва успел посторониться, чтобы не оказаться задетым.
Лишь оказавшись в саду, её злость немного поутихла, уступив место горечи. В горле застыл комок, плечи затряслись от рыданий. Она оглянулась на очаровательный домик, увитый розами, и в сердце предательски защемило от несправедливости. Так быть не должно! Всё, что с ней происходило в этих стенах — неправильно. Она чувствовала этой каждой клеточкой своего тела, но не могла объяснить, откуда в ней родилась подобная уверенность.
— Я ещё вернусь, — процедила Джэйн сквозь зубы, после чего решительно отвернулась от уютного жилища и, с трудом заставив себя расправить всё ещё содрогающиеся плечи, поспешила покинуть сад.
Она больше не оборачивалась, хотя внутри её продолжали раздирать совсем недобрые чувства накрывающей злости и жгучей обиды. Однако даже такой удар не мог разрушить её гордости. К счастью, никто не призвал её к ответу за происшествие в Доме Пламенных Роз. Отчасти это даже удивляло, Джэйн была уверена, что Слайнор непременно пожалуется на неё Шамиджу. Но дело странным образом замялось. Впрочем, постигшая неудача лишила Джэйн прежней безграничной уверенности. В её голове внезапно поселились сомнения в собственном очаровании, и это настолько тревожило, что вынудило на необдуманные поступки.
Так Джэйн, прежде равнодушная к своему наставнику, вдруг ощутила стойкое желание завоевать и его. Конечно, её совсем не заботили последствия, и она вовсе не испытывала к нему действительно серьёзного интереса, но ей жизненно необходимо было доказать самой себе, что перед ней никто не сможет устоять.
Джэйн принялась понемногу кокетничать, найдя идеальный для того повод. Почему бы не попросить мастера пояснить ей некоторые слова из справочника? Шамидж всегда охотно соглашался и всякий раз принимался увлечённо рассказывать о тех или иных растениях, порой даже забывая о своих делах. Джэйн мысленно улыбалась: пока всё шло очень даже хорошо. Затем она уговорила мастер отпускать её за покупками на ярмарку, вместо того чтобы прозябать на кухне с Кори, а потом и вовсе убедила, что ей лучше ходить за травами именно с ним. Это и в самом деле оказалось чрезвычайно удобно. Мастер находил нужные травы, подзывал Джэйн, и ей оставалось только собирать всё необходимое, что избавляло её от необходимости что-то искать, запоминать и распознавать. Довольно быстро она сумела создать себе комфортные условия, ловко манипулируя наставником и почти всем своим окружением, в котором вскоре осталась только одна заноза — Кори.
Старшая ученица, наблюдая за триумфом Джэйн, кажется, всё больше негодовала. Во всяком случае, она не упускала возможность поворчать и как-то задеть.
— Не понимаю, что в тебе особенного! — недовольно заявляла она. — Ведёшь себя, как избалованная принцесса! И почему все должны виться вокруг тебя?
— Разве я не заслужила того, чтобы обо мне заботились? — Джэйн только ухмылялась в ответ. В такие моменты Кори её даже веселила. Было занятно наблюдать, как та кипятится и негодует, твердя очередные прописные истины о важности обучения и развитию самостоятельности, но все приводимые доводы разбивались об очередную подаренную мастеру улыбку. И тот готов был позабыть обо всём на свете, лишь бы помочь своей «милой Джэйн».
— Не представляю, как ты собираешься проходить испытания! — бросала в отчаянии свой последний контраргумент Кори. Вот только Джэйн беспечно отмахивалась:
