Ему была не совсем понятна цель, разве что кто-то вознамерился истребить всех наследников Трёх. И если это так, то кто-то хотел разрушить защиту Волшебного города и тем самым ослабить волшебников. В мире Творца их уже давно истребили, потому, вполне возможно, что кто-то пытался проделать подобное и здесь. Только тихо и незаметно.
Вывод ещё долгое время тревожил сознание, но рутина, словно трясина, всё больше затягивала Маркуса. Досадные мелочи и напряжённая атмосфера в Доме Пламенных Роз совсем не располагала к серьёзным раздумьям.
Джэйн ревновала. С самой первой встречи, на которой она окинула Саманту пронзительным оценивающим взглядом и недовольно буркнула вместо приветствия что-то невнятное. По её мнению, сестра была слишком красивой. Она косилась на Саманту весь ужин, каждый раз замечая в ней что-то, чему сам Маркус никогда не придавал значения. Однако теперь он был вынужден слушать завистливые переживания своей пары.
«Кожа белая, словно фарфор. А черты тонкие и такие аккуратные, не то, что у меня! А глаза — как могут быть настолько большие глаза у человека? Да ещё столь яркие, будто светятся изнутри! Вот уж кому повезло с внешностью!»
«Ты ничем ей не уступаешь!» — попытался успокоить её он, но Джэйн отмахнулась от его мыслей. В её глазах Саманта предстала недостижимым идеалом.
«Волосы блестят, словно ограненный агат! И ведёт себя так, будто принцесса! Каждый жест плавный и утончённый! — продолжала завистливо восхищаться Джэйн, чтобы затем начать откровенно негодовать: — И откуда мастер только притащил её?!»
«Может, стоит сказать ей, что она моя сестра?» — засомневался Маркус. Его надежды на то, что соперничество побудить Джэйн более ответственно относиться к урокам, трещали по швам. Она упорно видела в Саманте лишь угрозу и продолжала ревновать и злиться.
«Она ему нравится? Мастер слишком заботлив к ней, не то, что ко мне!» — переживала Джэйн, ставя своими мыслями Маркуса в тупик.
Ему казалось, что он всё устроил справедливо. Утренний час для индивидуальных занятий с сестрой, и такой же, только после обеда для Джэйн, перед ужином совместные тренировки. Зная, что они обе не в безопасности, Маркус всерьёз озаботился, чтобы обучить их магической самообороне. Но если Джэйн справлялась больше за счёт природного таланта, то Саманта, скрупулёзно оттачивая технику, довольно быстро начала выигрывать. Её удары были удивительно точны и продуманы. Ни одного лишнего движения и всегда безукоризненный результат! Тогда как Джэйн всякий раз уповала только на везение, а в случае проигрыша дулась до следующего дня. Словно маленький капризный ребёнок! А голова Маркуса вновь полнилась гневными мыслями.
— Она вообще когда-нибудь отдыхает? — злобно косясь на Саманту, не вылезающую из библиотеки, бурчала себе под нос Джэйн. — Как у неё глаза не болят от этих проклятых книг!
«Не хочешь взять с неё пример?» — наивно подкидывал ей Маркус полезные идеи, но те безжалостно отбрасывались, и он вновь погружался в пучину ревности и зависти.
«Конечно, мастер от неё в восторге. Она такая же принципиальная зануда! И всё-то у неё идеально получается, и во всём-то хороша! Тьфу!» — кипятилась Джэйн, а потом подолгу кружила по своей мансарде не в силах уснуть. Бессильная ярость и глубокая обида жгли её изнутри, окончательно лишая покоя. И тогда она вновь вспоминала своего последнего мальчишку.
— Лучше бы я плюнула на всё и отправилась с ним! — топая ногой от негодования, шипела Джэйн. — Сейчас бы путешествовала, а не мучалась очередными уроками и насмешками от мастера Принципиальность! Эх, Дик-Дик. Надеюсь, ты хотя бы скучаешь по мне?
Её мысли плавно перетекли к воспоминаниям. Она ворошила в своей памяти интересные мгновения: весёлые прогулки, неожиданные подарки и лёгкое беззаботное общение. И грусть наполняло её сердце, что неизбежной болью отдавалась Маркусу.
«Что же мне с тобой делать, Джэйн?» — печально вздохнул он, понимая, что его ждёт очередная бессонная ночь.
Напрасно Маркус радовался, что в тот вечер его истинная пара легко попрощалась со своим «другом». Мальчишка твёрдо намерен был уйти, несмотря на внезапное появление Маркуса. Джэйн была в смятении, а вот тот, похоже, даже вздохнул с облегчением.
— Тебе стоит набраться опыта у своего мастера, — посоветовал он. — Я вернусь через год. Пусть это время послужит проверкой наших чувств.
Джэйн нежно поцеловала его в щёку и с горячностью заявила:
— Я буду тебя ждать!
В то мгновение Маркус ощутил собственный укол ревности и с большим облегчением закрыл за мальчишкой Врата. И вот теперь он вынужден раз за разом смотреть эту сцену, испытывая сожаления.
Желая хоть немного отвлечься от бесконечных переживаний Джэйн, Маркус спустился на кухню и с удивлением обнаружил там Саманту.
— Тоже не спится? — хмыкнула понимающе сестра.
— Немного, — неохотно признал он и, нахмурившись, посмотрел на очаг. Саманта что-то варила в небольшом котелке. Зеленоватая жидкость весело пузырилась и бурлила. Принюхавшись, Маркус узнал «укрепляющее» зелье, вот только в составе появилось несколько дополнительных ингредиентов.
— Я решила немного поэкспериментировать, — ответила на его невысказанный вопрос Саманта. — Так много всего нового и непривычного, что порой трудно уснуть.
— Прости, я был невнимателен к тебе…
— Даже не думай извиняться, — оборвала его Саманта. — Ты здесь совершенно не причём. Я, видимо, слишком привыкла к тому, что топот в пустыне — не к добру.
«Проклятье!», — мысленно простонал Маркус, запоздало осознавая, что мансарда находится не только над его спальней, но и комнатой Саманты.
— Может, будем добавлять ей за ужином немного снотворного? — вдруг предложила сестра. И хотя в её голосе звучали озорные нотки, от Маркуса не укрылось затаённое раздражение.
Выросшая в одиночестве и тишине Саманта, похоже испытывала сильное напряжение и разочарование. Какие бы ни были у неё ожидания, они явно не оправдались.
— Извини, — вновь начал Маркус, усаживаясь за стол. — Это моя ошибка, мне стоило всё лучше организовать и…
— Не думаю, что здесь можно что-то сделать. Твоя ученица просто ненавидит меня, — снова не дала ему договорить Саманта.
— Мне жаль, — виновато прошептал Маркус.
Негодование Джэйн, будто едкий дым, окутало Дом Пламенных Роз и теперь планомерно отравляло всех его жителей. А Маркус, вместо того чтобы накрыть, наконец, чадящий очаг крышкой, лишь подливал воды. Ему сразу следовало сменить тактику, а не мучать всех, включая себя.
— Не принимай на свой счёт, — с сочувствием попросила Саманта. Видимо, нечто тревожащееся отразилось на его лице, потому она и поспешила его успокоить. — Ты ведь предупреждал, что будут сложности. Да, она видит во мне лишь конкурентку, вот только я ожидала, что это коснётся учёбы, но… — Сестра на миг замялась, и её взгляд заметался по комнате. Ей очевидно было неловко, однако она быстро отыскала в себе нужную решимость и, уставившись на кипящее зелье, выдала: — Извини за откровенность, но, похоже, сражение происходит за тебя!
Её прямота обескураживала, и в то же время Маркус не мог возразить. Возникшая пауза сказала больше любых объяснений. Саманта нахмурилась и, поджав губы, хмыкнула.
— Я, конечно, понимаю, что это не совсем моё дело, но… это не нормально! Ты ведь знаешь, чем она постоянно занята, да? — Она торопливо помешала зелье, а затем, наконец, сняла его с огня.
— Что ты имеешь в виду? — напряжённо переспросил Маркус. Он быстро достал несколько кружек и, перехватив котелок, принялся разливать ароматную жидкость.
— Я про то, что она постоянно меняет свою внешность. Мне сначала показалось, что брежу, но на днях заметила её колдующей возле зеркала, а потом обратила внимание, что черты лица становятся иными! Вчера кончик носа стал чуть-чуть выше, а дня два назад ресницы на глазах стали немного длиннее!
— Джэйн весьма заинтересована в тонком искусстве превращения, — мягко и деликатно произнёс Маркус. Он отправил котелок в мойку, а затем вновь повернулся к сестре.
— Вот как? — удивилась она и подтянула к себе одну из кружек. — Возможно, я что-то не понимаю, но она ведь и так от природы невероятно красива! Для чего превращать себя в фарфоровую куклу?
Маркус пожал плечами, но, увидев, как вновь посуровел взгляд сестры, прибавил:
— Я никогда не высказывал никаких предпочтений, но ты кое в чём действительно права. Мне приходится поддерживать её стремление, так как это единственное направление, к которому она проявила искренний интерес.
— Звучит безнадёжно, — фыркнула Саманта, а затем, отхлебнув немного зелья, вновь спросила: — Тогда, быть может, просветишь меня, для чего ей это?
— Джэйн мечтает сразить всех мужчин на свете, — произнёс Маркус и попытался скрыть усмешку за поднятой кружкой. Аромат зелья бодрил и вызывал любопытство. Что же сестрица туда добавила?
— Пф-ф. — Ответ не впечатлил Саманту.
Она отхлебнула ещё отвара и задумчиво покосилась на танцующее в очаге пламя. Маркус невольно проследил за её взглядом. На мгновение ему даже почудилось, что в огне сверкнула мордочка Саларс, но, видимо, присутствие Саманты её спугнуло.
— Странно, — протянула сестра, а затем, понемногу прихлёбывая зелье, принялась рассуждать: — У неё ведь есть дар, и она пользуется им совершенно не задумываясь. Она не из тех, кто будет напрягаться без повода. Разве что, её дар не всесилен, и кто-то оказался ей неподвластен? — Она вновь взглянула на Маркуса, словно ища подтверждение высказанной догадке.
Однако он предпочёл отмолчаться. Вместо этого Маркус сделал вид, что внимательно изучает отвар. Отпив немного, он подержал его на языке, разбирая все тонкости вкуса и текстуры. Вот только Саманта была слишком сообразительна, чтобы на ней сработала эта простейшая уловка. Она прищурилась и хитро бросила:
— Найиль будет счастлива. Её сын оказался способен противостоять даже дару Редианов.
— Боюсь, Найиль ждёт разочарование. — Маркус покачал головой, но, желая сохранить тайну, ловко сменил тему. — У Джэйн есть не только наследный дар. Она ещё способна видеть вещие сны, благодаря чему выяснилось нечто интересное.
Саманта оживилась и, отставив кружку, немного подалась навстречу.
— Скажи, ты видела когда-нибудь в комнате матери большое зеркало в старинном оправе?
— Что-то припоминаю… — Она осторожничала. — Честно говоря, мать не пускала меня в свою комнату, но мне несколько раз доводилось туда заглядывать мельком. И кажется, нечто подобное там точно было.
— Как насчёт кое-что выяснить? — предложил Маркус и, дождавшись, когда сестра одарит его всем своим вниманием, продолжил: — Старый мастер Иллюзий давно переселился за город, и, должен заметить, очень скучает по былым временам, когда его дом был наполнен гостями и родными. Вот только сыновья разбежались по мирам, дочь погибла, а внучки заняты своими делами и им совсем нет дела до старика. Думаю, он был бы весьма рад, появись рядом хоть кто-то способный выслушать его, а не только требовать знаний и уроков…
Он нарочно говорил намёками, следя за реакцией Саманты. Та сначала выглядела очень озадачено, но по мере его рассказа выражение её лица менялось. Удивление сменилось догадкой, а затем губы озарила улыбка триумфатора.
— Мне пойти как твоя ученица, или же… — Саманта на мгновение прервалась и приподняла густую чёлку, за которой она старательно прятала глаза — слишком явно говорящие о родстве с Найиль.
— Думаю, ему ты можешь признаться. Он не станет выдавать тебя матери. Его общество, насколько я успел понять, её весьма тяготило, так что она предпочла прекратить встречи. И не пугайся, если вдруг старик перепутает твоё имя. Он очень любил свою дочь…
— Может, мне сказать, что это ты нашёл меня, когда не мог вернуться? Его, наверняка, это обрадует, — принялась рассуждать Саманта. — А если я пожалуюсь, что мать меня бросила ещё в детстве, так как я не унаследовала дара, он не станет задавать лишних вопросов. Получается, мне лучше использовать второе имя.
Маркус кивнул: она всё поняла правильно и даже придумала походящую историю.
— Будет непривычно. Я всегда была только Майэрс, порой даже забывая, что я ещё и Брэйт. И как тебе удаётся не запутаться?
— Я чётко разделяю роли: Саймон — любящий, заботливый брат, Маркус — строгий мастер Привратник, Нигель — орудие в руках безумных деда и матери.
— Значит, Саманта останется мрачной затворницей, а Найя превратится в любезную и внимательную правнучку, — заключила она, а затем вдруг её лицо просветлело, словно какая-то мысль внезапно пришла к ней в голову. — Ты ведь не будешь против, если прадедушка попросит свою правнучку немного погостить у него?
Маркус улыбнулся в знак согласия и, отставив кружку, покосился на недопитое зелье и заметил:
— Вместо горца лучше используй мшанку. Это сбалансирует вкус и сделать эффект дольше.
Саманта кивнула и уже собиралась покинуть кухню, но Маркус её ненадолго задержал. Заговорщически подмигнув, он тихо прибавил:
— Думаю, немного снотворного не повредит…
Атмосфера в доме налаживалась. Частые отлучки Саманты немного успокоили Джэйн, и та стала чуть менее нервозной. В дни, когда они оставались в доме одни, она превращалась в прилежную ученицу, и, пожалуй, не знай он её так хорошо, мог бы даже обмануться. Сидеть с книгой не то же самое, что читать, как и переспрашивать о чём-то, вовсе не значит, что в теме захотели разобраться. Увы, Джэйн крутилась возле него, как бы случайно, и лишь делала вид, что вникает и учится. Впрочем, Маркус не стал её разоблачать, а, напротив, за каждую уловку заваливал либо каверзными задачками, либо дополнительными заданиями, а потом вновь слушал её мысленные стенания о том, что он непрошибаемый и придирчивый. Тем не менее что-то, хоть и очень медленно, понемногу усваивалось. Небольшие результаты принесли и встречи Саманты с мастером Иллюзий. За месяц она сумела разговорить старика, и тот поведал обо всём, что знал.
— То зеркало привёз старший сын, — передала его слова Саманта. — Купил в подарок Илларии у какого-то старьёвщика из другого мира. По его словам, старик продавал всякий антиквариат и понятия не имел о волшебных свойствах зеркала. Сыну же приглянулась необычная оправа и магические отблески. В те годы Иллария любила изучать артефакты, и братья часто привозили ей всякие диковинки.
— И никто вовремя ничего не распознал, — задумчиво констатировал Маркус. — Ты сообщила мастеру Иллюзий о своих подозрениях?
— Нет. — Саманта мотнула головой. — Просто поинтересовалась необычным зеркалом. Сказала, что видела такое у матери и подумала, что оно фамильное и что-то значит.
— Отличная идея, — похвалил Маркус.
— Честно говоря, мне стало ужасно его жаль, — призналась Саманта. — Правда точно разобьёт ему сердце. Он и так винит себя за то, что не уберёг дочь. И, кстати, Нэриэл ему никогда не нравился. Мастер выдал мне по секрету, что всегда считал того посредственным и туповатым.
— Судя по тому разговору, что мы видели в отцовском дневнике, Нэриэл был типичным Брэйтом, — хмыкнул Маркус.
— Гора мускулов, симпатичное лицо, отличная родословная и… крохи мозгов, — усмехнулась Саманта. — Весьма привлекательный кавалер. Наверняка, толпы девушек пытались завоевать его сердце.
—Возможно, именно поэтому Иллария и решилась «завоевать» его любовным зельем. Наверняка думала, что легко сможет всё контролировать, — предположил Маркус, но сестра покачала головой, после чего поделилась сомнениями:
Вывод ещё долгое время тревожил сознание, но рутина, словно трясина, всё больше затягивала Маркуса. Досадные мелочи и напряжённая атмосфера в Доме Пламенных Роз совсем не располагала к серьёзным раздумьям.
Джэйн ревновала. С самой первой встречи, на которой она окинула Саманту пронзительным оценивающим взглядом и недовольно буркнула вместо приветствия что-то невнятное. По её мнению, сестра была слишком красивой. Она косилась на Саманту весь ужин, каждый раз замечая в ней что-то, чему сам Маркус никогда не придавал значения. Однако теперь он был вынужден слушать завистливые переживания своей пары.
«Кожа белая, словно фарфор. А черты тонкие и такие аккуратные, не то, что у меня! А глаза — как могут быть настолько большие глаза у человека? Да ещё столь яркие, будто светятся изнутри! Вот уж кому повезло с внешностью!»
«Ты ничем ей не уступаешь!» — попытался успокоить её он, но Джэйн отмахнулась от его мыслей. В её глазах Саманта предстала недостижимым идеалом.
«Волосы блестят, словно ограненный агат! И ведёт себя так, будто принцесса! Каждый жест плавный и утончённый! — продолжала завистливо восхищаться Джэйн, чтобы затем начать откровенно негодовать: — И откуда мастер только притащил её?!»
«Может, стоит сказать ей, что она моя сестра?» — засомневался Маркус. Его надежды на то, что соперничество побудить Джэйн более ответственно относиться к урокам, трещали по швам. Она упорно видела в Саманте лишь угрозу и продолжала ревновать и злиться.
«Она ему нравится? Мастер слишком заботлив к ней, не то, что ко мне!» — переживала Джэйн, ставя своими мыслями Маркуса в тупик.
Ему казалось, что он всё устроил справедливо. Утренний час для индивидуальных занятий с сестрой, и такой же, только после обеда для Джэйн, перед ужином совместные тренировки. Зная, что они обе не в безопасности, Маркус всерьёз озаботился, чтобы обучить их магической самообороне. Но если Джэйн справлялась больше за счёт природного таланта, то Саманта, скрупулёзно оттачивая технику, довольно быстро начала выигрывать. Её удары были удивительно точны и продуманы. Ни одного лишнего движения и всегда безукоризненный результат! Тогда как Джэйн всякий раз уповала только на везение, а в случае проигрыша дулась до следующего дня. Словно маленький капризный ребёнок! А голова Маркуса вновь полнилась гневными мыслями.
— Она вообще когда-нибудь отдыхает? — злобно косясь на Саманту, не вылезающую из библиотеки, бурчала себе под нос Джэйн. — Как у неё глаза не болят от этих проклятых книг!
«Не хочешь взять с неё пример?» — наивно подкидывал ей Маркус полезные идеи, но те безжалостно отбрасывались, и он вновь погружался в пучину ревности и зависти.
«Конечно, мастер от неё в восторге. Она такая же принципиальная зануда! И всё-то у неё идеально получается, и во всём-то хороша! Тьфу!» — кипятилась Джэйн, а потом подолгу кружила по своей мансарде не в силах уснуть. Бессильная ярость и глубокая обида жгли её изнутри, окончательно лишая покоя. И тогда она вновь вспоминала своего последнего мальчишку.
— Лучше бы я плюнула на всё и отправилась с ним! — топая ногой от негодования, шипела Джэйн. — Сейчас бы путешествовала, а не мучалась очередными уроками и насмешками от мастера Принципиальность! Эх, Дик-Дик. Надеюсь, ты хотя бы скучаешь по мне?
Её мысли плавно перетекли к воспоминаниям. Она ворошила в своей памяти интересные мгновения: весёлые прогулки, неожиданные подарки и лёгкое беззаботное общение. И грусть наполняло её сердце, что неизбежной болью отдавалась Маркусу.
«Что же мне с тобой делать, Джэйн?» — печально вздохнул он, понимая, что его ждёт очередная бессонная ночь.
Напрасно Маркус радовался, что в тот вечер его истинная пара легко попрощалась со своим «другом». Мальчишка твёрдо намерен был уйти, несмотря на внезапное появление Маркуса. Джэйн была в смятении, а вот тот, похоже, даже вздохнул с облегчением.
— Тебе стоит набраться опыта у своего мастера, — посоветовал он. — Я вернусь через год. Пусть это время послужит проверкой наших чувств.
Джэйн нежно поцеловала его в щёку и с горячностью заявила:
— Я буду тебя ждать!
В то мгновение Маркус ощутил собственный укол ревности и с большим облегчением закрыл за мальчишкой Врата. И вот теперь он вынужден раз за разом смотреть эту сцену, испытывая сожаления.
Желая хоть немного отвлечься от бесконечных переживаний Джэйн, Маркус спустился на кухню и с удивлением обнаружил там Саманту.
— Тоже не спится? — хмыкнула понимающе сестра.
— Немного, — неохотно признал он и, нахмурившись, посмотрел на очаг. Саманта что-то варила в небольшом котелке. Зеленоватая жидкость весело пузырилась и бурлила. Принюхавшись, Маркус узнал «укрепляющее» зелье, вот только в составе появилось несколько дополнительных ингредиентов.
— Я решила немного поэкспериментировать, — ответила на его невысказанный вопрос Саманта. — Так много всего нового и непривычного, что порой трудно уснуть.
— Прости, я был невнимателен к тебе…
— Даже не думай извиняться, — оборвала его Саманта. — Ты здесь совершенно не причём. Я, видимо, слишком привыкла к тому, что топот в пустыне — не к добру.
«Проклятье!», — мысленно простонал Маркус, запоздало осознавая, что мансарда находится не только над его спальней, но и комнатой Саманты.
— Может, будем добавлять ей за ужином немного снотворного? — вдруг предложила сестра. И хотя в её голосе звучали озорные нотки, от Маркуса не укрылось затаённое раздражение.
Выросшая в одиночестве и тишине Саманта, похоже испытывала сильное напряжение и разочарование. Какие бы ни были у неё ожидания, они явно не оправдались.
— Извини, — вновь начал Маркус, усаживаясь за стол. — Это моя ошибка, мне стоило всё лучше организовать и…
— Не думаю, что здесь можно что-то сделать. Твоя ученица просто ненавидит меня, — снова не дала ему договорить Саманта.
— Мне жаль, — виновато прошептал Маркус.
Негодование Джэйн, будто едкий дым, окутало Дом Пламенных Роз и теперь планомерно отравляло всех его жителей. А Маркус, вместо того чтобы накрыть, наконец, чадящий очаг крышкой, лишь подливал воды. Ему сразу следовало сменить тактику, а не мучать всех, включая себя.
— Не принимай на свой счёт, — с сочувствием попросила Саманта. Видимо, нечто тревожащееся отразилось на его лице, потому она и поспешила его успокоить. — Ты ведь предупреждал, что будут сложности. Да, она видит во мне лишь конкурентку, вот только я ожидала, что это коснётся учёбы, но… — Сестра на миг замялась, и её взгляд заметался по комнате. Ей очевидно было неловко, однако она быстро отыскала в себе нужную решимость и, уставившись на кипящее зелье, выдала: — Извини за откровенность, но, похоже, сражение происходит за тебя!
Её прямота обескураживала, и в то же время Маркус не мог возразить. Возникшая пауза сказала больше любых объяснений. Саманта нахмурилась и, поджав губы, хмыкнула.
— Я, конечно, понимаю, что это не совсем моё дело, но… это не нормально! Ты ведь знаешь, чем она постоянно занята, да? — Она торопливо помешала зелье, а затем, наконец, сняла его с огня.
— Что ты имеешь в виду? — напряжённо переспросил Маркус. Он быстро достал несколько кружек и, перехватив котелок, принялся разливать ароматную жидкость.
— Я про то, что она постоянно меняет свою внешность. Мне сначала показалось, что брежу, но на днях заметила её колдующей возле зеркала, а потом обратила внимание, что черты лица становятся иными! Вчера кончик носа стал чуть-чуть выше, а дня два назад ресницы на глазах стали немного длиннее!
— Джэйн весьма заинтересована в тонком искусстве превращения, — мягко и деликатно произнёс Маркус. Он отправил котелок в мойку, а затем вновь повернулся к сестре.
— Вот как? — удивилась она и подтянула к себе одну из кружек. — Возможно, я что-то не понимаю, но она ведь и так от природы невероятно красива! Для чего превращать себя в фарфоровую куклу?
Маркус пожал плечами, но, увидев, как вновь посуровел взгляд сестры, прибавил:
— Я никогда не высказывал никаких предпочтений, но ты кое в чём действительно права. Мне приходится поддерживать её стремление, так как это единственное направление, к которому она проявила искренний интерес.
— Звучит безнадёжно, — фыркнула Саманта, а затем, отхлебнув немного зелья, вновь спросила: — Тогда, быть может, просветишь меня, для чего ей это?
— Джэйн мечтает сразить всех мужчин на свете, — произнёс Маркус и попытался скрыть усмешку за поднятой кружкой. Аромат зелья бодрил и вызывал любопытство. Что же сестрица туда добавила?
— Пф-ф. — Ответ не впечатлил Саманту.
Она отхлебнула ещё отвара и задумчиво покосилась на танцующее в очаге пламя. Маркус невольно проследил за её взглядом. На мгновение ему даже почудилось, что в огне сверкнула мордочка Саларс, но, видимо, присутствие Саманты её спугнуло.
— Странно, — протянула сестра, а затем, понемногу прихлёбывая зелье, принялась рассуждать: — У неё ведь есть дар, и она пользуется им совершенно не задумываясь. Она не из тех, кто будет напрягаться без повода. Разве что, её дар не всесилен, и кто-то оказался ей неподвластен? — Она вновь взглянула на Маркуса, словно ища подтверждение высказанной догадке.
Однако он предпочёл отмолчаться. Вместо этого Маркус сделал вид, что внимательно изучает отвар. Отпив немного, он подержал его на языке, разбирая все тонкости вкуса и текстуры. Вот только Саманта была слишком сообразительна, чтобы на ней сработала эта простейшая уловка. Она прищурилась и хитро бросила:
— Найиль будет счастлива. Её сын оказался способен противостоять даже дару Редианов.
— Боюсь, Найиль ждёт разочарование. — Маркус покачал головой, но, желая сохранить тайну, ловко сменил тему. — У Джэйн есть не только наследный дар. Она ещё способна видеть вещие сны, благодаря чему выяснилось нечто интересное.
Саманта оживилась и, отставив кружку, немного подалась навстречу.
— Скажи, ты видела когда-нибудь в комнате матери большое зеркало в старинном оправе?
— Что-то припоминаю… — Она осторожничала. — Честно говоря, мать не пускала меня в свою комнату, но мне несколько раз доводилось туда заглядывать мельком. И кажется, нечто подобное там точно было.
— Как насчёт кое-что выяснить? — предложил Маркус и, дождавшись, когда сестра одарит его всем своим вниманием, продолжил: — Старый мастер Иллюзий давно переселился за город, и, должен заметить, очень скучает по былым временам, когда его дом был наполнен гостями и родными. Вот только сыновья разбежались по мирам, дочь погибла, а внучки заняты своими делами и им совсем нет дела до старика. Думаю, он был бы весьма рад, появись рядом хоть кто-то способный выслушать его, а не только требовать знаний и уроков…
Он нарочно говорил намёками, следя за реакцией Саманты. Та сначала выглядела очень озадачено, но по мере его рассказа выражение её лица менялось. Удивление сменилось догадкой, а затем губы озарила улыбка триумфатора.
— Мне пойти как твоя ученица, или же… — Саманта на мгновение прервалась и приподняла густую чёлку, за которой она старательно прятала глаза — слишком явно говорящие о родстве с Найиль.
— Думаю, ему ты можешь признаться. Он не станет выдавать тебя матери. Его общество, насколько я успел понять, её весьма тяготило, так что она предпочла прекратить встречи. И не пугайся, если вдруг старик перепутает твоё имя. Он очень любил свою дочь…
— Может, мне сказать, что это ты нашёл меня, когда не мог вернуться? Его, наверняка, это обрадует, — принялась рассуждать Саманта. — А если я пожалуюсь, что мать меня бросила ещё в детстве, так как я не унаследовала дара, он не станет задавать лишних вопросов. Получается, мне лучше использовать второе имя.
Маркус кивнул: она всё поняла правильно и даже придумала походящую историю.
— Будет непривычно. Я всегда была только Майэрс, порой даже забывая, что я ещё и Брэйт. И как тебе удаётся не запутаться?
— Я чётко разделяю роли: Саймон — любящий, заботливый брат, Маркус — строгий мастер Привратник, Нигель — орудие в руках безумных деда и матери.
— Значит, Саманта останется мрачной затворницей, а Найя превратится в любезную и внимательную правнучку, — заключила она, а затем вдруг её лицо просветлело, словно какая-то мысль внезапно пришла к ней в голову. — Ты ведь не будешь против, если прадедушка попросит свою правнучку немного погостить у него?
Маркус улыбнулся в знак согласия и, отставив кружку, покосился на недопитое зелье и заметил:
— Вместо горца лучше используй мшанку. Это сбалансирует вкус и сделать эффект дольше.
Саманта кивнула и уже собиралась покинуть кухню, но Маркус её ненадолго задержал. Заговорщически подмигнув, он тихо прибавил:
— Думаю, немного снотворного не повредит…
***
Атмосфера в доме налаживалась. Частые отлучки Саманты немного успокоили Джэйн, и та стала чуть менее нервозной. В дни, когда они оставались в доме одни, она превращалась в прилежную ученицу, и, пожалуй, не знай он её так хорошо, мог бы даже обмануться. Сидеть с книгой не то же самое, что читать, как и переспрашивать о чём-то, вовсе не значит, что в теме захотели разобраться. Увы, Джэйн крутилась возле него, как бы случайно, и лишь делала вид, что вникает и учится. Впрочем, Маркус не стал её разоблачать, а, напротив, за каждую уловку заваливал либо каверзными задачками, либо дополнительными заданиями, а потом вновь слушал её мысленные стенания о том, что он непрошибаемый и придирчивый. Тем не менее что-то, хоть и очень медленно, понемногу усваивалось. Небольшие результаты принесли и встречи Саманты с мастером Иллюзий. За месяц она сумела разговорить старика, и тот поведал обо всём, что знал.
— То зеркало привёз старший сын, — передала его слова Саманта. — Купил в подарок Илларии у какого-то старьёвщика из другого мира. По его словам, старик продавал всякий антиквариат и понятия не имел о волшебных свойствах зеркала. Сыну же приглянулась необычная оправа и магические отблески. В те годы Иллария любила изучать артефакты, и братья часто привозили ей всякие диковинки.
— И никто вовремя ничего не распознал, — задумчиво констатировал Маркус. — Ты сообщила мастеру Иллюзий о своих подозрениях?
— Нет. — Саманта мотнула головой. — Просто поинтересовалась необычным зеркалом. Сказала, что видела такое у матери и подумала, что оно фамильное и что-то значит.
— Отличная идея, — похвалил Маркус.
— Честно говоря, мне стало ужасно его жаль, — призналась Саманта. — Правда точно разобьёт ему сердце. Он и так винит себя за то, что не уберёг дочь. И, кстати, Нэриэл ему никогда не нравился. Мастер выдал мне по секрету, что всегда считал того посредственным и туповатым.
— Судя по тому разговору, что мы видели в отцовском дневнике, Нэриэл был типичным Брэйтом, — хмыкнул Маркус.
— Гора мускулов, симпатичное лицо, отличная родословная и… крохи мозгов, — усмехнулась Саманта. — Весьма привлекательный кавалер. Наверняка, толпы девушек пытались завоевать его сердце.
—Возможно, именно поэтому Иллария и решилась «завоевать» его любовным зельем. Наверняка думала, что легко сможет всё контролировать, — предположил Маркус, но сестра покачала головой, после чего поделилась сомнениями:
