Когда автор пишет, то он как бы общается с душами своих героев, которые показывают моменты прошедшей жизни, как будто это происходит сейчас. Поэтому продуманный наперёд сюжет может с треском провалиться. Это к тому, что писатель не виноват в том, что творят его персонажи.
Эх, жизнь моя – засыпанный колодец! Ну кто бы мог подумать, что я – обычный тёмный рыцарь – стану светлым? Ох уж мне эти маги-недотёпы, убить бы их всех!
Тот день ничем особым не отличался. Я как всегда дежурил на границе. Может вас удивляет, что я был один, а моих противников четверо? Так это обычная практика. Светлые-то на нас первыми не нападают, а вот все на одного – запросто. Нет бы отойти в сторонку, тогда бы я быстро с ними разделался по очереди, так нет! Стоило мне переступить одной ногой давно проведённую природой черту, как эти тут как тут. Стоят, сопят, готовые в любой момент пустить в ход оружие. Но я же не дурак, жаждущий смерти.
Полдня прошло незаметно. К сожалению, мои попытки заманить врагов на свою сторону ничем не увенчались. Жаль. Хотя развлекаться мне понравилось. В конце концов, когда я не смог придумать что-то ещё, меня озарила идея, и я разлёгся на песочке, а затем как будто задремал.
– Какой он наглый! – прошептала через полчаса девушка, – может его того, пока спит?
– Клайра, как тебе не стыдно, ты же светлая, – назидательно произнёс рыцарь. (Ну кто кроме него мог такое сказать?)
– Ну и что, что светлая. С тёмными надо по тёмному, вот.
– Не смей, он же притворяться может, – громко зашептал этот вечный недоумок. (Конечно я притворяюсь, прям так хорошо притворяюсь, что едва не заснул. Спасибо, что разбудили своим шёпотом.) Чёрт возьми, как глаза-то открыть хочется. Остальные-то что делают? Мага и лучника совсем не слышно. Неужели ушли?
Тихий шорох песка. Ага, кто-то идёт. Клайра, девочка, это ведь ты? Не обмани мои надежды. Губы невольно растянулись в улыбке. Тело расслаблено. Нельзя показывать, что я жду.
Сказать по правде, эта черноволосая бестия (Ну а как назвать девушку, которая ведёт себя как мальчишка?) частенько занимала мои мысли. Ещё с нашей первой встречи я хотел узнать, действительно ли она светлая? Закована в броню так, что её кожи не коснуться даже случайно. Только лицо открыто, между прочим очень даже симпатичное.
Ну же, малышка, подойди ко мне, я тебя не обижу. Еле слышный шаг, лёгкое дуновение. Пора! Ох и вовремя я успел увернуться от меча. Ещё чуть-чуть и лишился бы головы. В такие минуты особенно остро понимаешь, как дорога собственная жизнь.
Я выбил из её рук фламберг и быстро чмокнул эту заносчивую (в прямом и переносном смысле) красавицу в губы. Никакого электрического разряда не последовало. Тёмная! Так и знал.
Она сначала отпрыгнула в сторону, потом, сильно разозлившись, (Ну а чего злиться то?) сбила меня с ног и забрала своё оружие. Спасибо что не моё, а то бы мне всыпали по первое число за потерю казённого имущества.
Автор, быстро писавший, вдруг резко остановился и подумал: «Это что за непорядок? У главного героя должен быть свой замок с подчинёнными, а тут – казённое имущество».
– Эк ты сказок начитался. У тёмных рыцарей собственных замков не бывает, – мысленно ответил автору, появившийся при помощи воображения, фантом главного героя.
– Почему это не бывает? – удивился писатель. Он, вообще, часто разговаривал с вымышленными персонажами.
– Что значит почему? Ты представь, что было бы, если б каждый тёмный рыцарь имел по одному замку. Кто бы нам прислуживал? Ты уж извини, но жить в замке одному, мне не хочется. Ты б поселился в вечно-продуваемом, холодном и непригодном для жилья каменном сооружении? То-то же. Нечего меня туда загонять.
– Не хотел тебя обидеть, но как же так: рыцарь – без замка? – задумался автор.
– Попрошу не забывать: я тёмный рыцарь! Нам полезней без замков обходиться.
– Ты ещё стихами заговори, – усмехнулся парень.
– И заговорю! Но ты-то как писать будешь, а?
– Уел.
– Ну так это же я, – похвалил себя невидимый воин.
– Звать-то тебя как? – опомнился автор (если уж с тобой беседует фантом твоего персонажа, то нужно у него выведать всё; таково негласное правило всех писателей).
– Не надо меня звать, я сам приду, когда захочу.
– Тогда я назову тебя... Белибердан!
– Что!? Автор, ты в своём уме? Какой Белибердан? Я Асгард! Только попробуй извратить моё имя и век меня не услышишь! – обиделся фантом и исчез.
Вот так начинается творческий кризис у тех писателей, которые не могут договориться со своими героями. К счастью наш автор к неумехам не относится, значит продолжению быть.
Два часа Максим пытался запечатлеть на бумаге что-то путное, но почему-то выходила только бессмыслица. В конце концов, он начал биться лбом об стол и звать своё вдохновение. Вдохновение приходить не спешило, зато появилась идея. Писатель вскочил со стула, пал ниц и начал просить прощение у обидевшегося героя. Звучали такие слова: «О великий и несравненный, самый стойкий и очень необходимый, наитемнейший рыцарь сопредельного межмирового королевства, знаменитый Асгард, прости меня, дурака, и помоги мне оставить в истории нашего мира твой жизненный рассказ», – автор остановился и прислушался к себе. Главный герой молчал.
«Да обязуюсь я всегда тебя слушаться, как наставника, и никогда не буду с тобой пререкаться» – последовала затянувшаяся пауза. «Ну что тебе ещё нужно?» – не выдержал парень.
– Да, собственно, ничего. Я уж давно тут. Жду, когда ты прекратишь кривляние.
– А сразу ответить нельзя было? – надулся сочинитель.
– Так ты меня ни о чём не спрашивал. – Фантом вольготно расположился на диване и высокомерно поглядывал на обескураженного молодого писаку.
– Понятно. Значит ты ответишь на любой мой вопрос? – поинтересовался Максим, после того как пришёл в себя.
– Если только он не затронет струны моей чувствительной души и не вызовет таинственное непереварение удобаемых слов.
– Чего?!
– Того. Учись понимать правильно и задавать нужные вопросы, иначе ответа не дождёшься. Чего вылупился? Спрашивай давай. Так и быть, разрешаю, – возвестил рыцарь с таким видом, будто сидел на самом настоящим троне.
– Сколько тебе лет? Когда родился? Твоё полное имя? – выдал юноша.
– Ты б ещё спросил, когда я умер. Ну ладно, ладно, отвечу, – сжалился Асгард. – К моменту повествования мне было сто двадцать восемь. Родился давно, летом. У нас круглый год лето.
– У вас что ли никогда не бывает зимы? – недоверчиво спросил писатель, пристраиваясь на свободном кусочке дивана.
– А зачем она нам?
– А осень? Весна?
– Я же сказал – только лето. Да оно бывает холодным, жарким и тёплым, но листья не меняют цвет и не опадают. Какой же ты, Автор, неразумный.
– У меня имя есть, между прочим.
– Хорошо-хорошо, буду называть тебя Между Прочим.
– Ты, кстати, не назвал своего полного имени, – напомнил Максим.
– Зачем оно тебе нужно? Язык сломаешь, а выговорить не сможешь.
– Ну как же? Читатели, ведь, должны знать какой ты великий. А то Асгард – это как-то просто. К тому же город такой где-то был, или страна.
– Ты думаешь, кому-то будет интересно читать моё имя длинной в полстраницы?
– Да не бывает таких длинных имён.
– Ты это моим предкам скажи, в честь которых меня назвали.
– Сколько же их было? – хмыкнул парень.
– Двести пятьдесят девять.
– Сколько?! – вскочил Максим, выпучив глаза.
– Можно подумать у тебя их меньше, – лениво отозвался тёмный.
– У нас хотя бы не называю детей подобным образом – пробурчал Максим, скрестив руки на груди.
– Ты представь, какого нашему императору, который должен знать всех своих подданных по именам. Мне вот тоже пришлось запоминать в своё время…
– Так, стоп! Ты же говорил, что являешься обычным тёмным рыцарем...
– Был им, пока в замок к правителю не наведался.
– Зачем тебе туда понадобилось?
– Как зачем? А кто мне тело мог вернуть кроме нашего владыки?
– Как же ты стал императором?
– Давай всё по порядку. Садись и пиши...
«Потом девушка с такой гордостью прошествовала за разделительную черту, будто унизила меня свой подножкой прям до скончания века. Жаль, что её завербовали светлые. Интересно, кто-нибудь из этой компашки догадывается, что она была рождена тёмной?
– Смотри, похоже, он в тебя влюбился, – похлопал воительницу по плечу Кирдор. – Вон как уставился.
Выходит, по его мнению, задумчиво смотреть на девушку равносильно любви. Что за нравы у этих светлых?
– Да пошёл он... – высказалась дева.
– Я-то пойду, но и тебе не советую надолго задерживаться. Ты всё равно не сможешь вечно скрывать свою тайну.
– О чём это он? – заинтересовался рыцарь.
– Откуда я знаю? – огрызнулась Клайра. – Поди, сума сходит от недостатка женского внимания.
– Конечно, а как же. У нас женщин вообще нет, лишь одни мужчины. И как мы только размножаемся – понятия не имею.
– Хватит паясничать! – взревел Кирдор. – Сейчас я тебе покажу, как воровать чужих девушек!
– В самом деле покажешь? – продолжал издеваться я.
Светлый не выдержал и кинулся на меня.
– Ох уж эти мужики, – вздохнула воительница, не решаясь вмешаться в бой.
Силён был противник, ой как силён, но не чета мне. Я ж быстрее. Если б он не напялил на себя такую кучу железа, то мне бы пришлось несладко, а так я его изрядно вымотал.
Уклонение, отведение ударов – хорошая разминка. Вот только рыцарю это не понравилось. Он всё больше распалялся, и, в конце концов, ярость застила ему глаза. Вот уж воистину: сила есть – ума не надо. Ну кто мешал этому придурку отступить за линию?»
– Между прочим, ты сам вывел его из себя, – заметил автор.
– Между прочим, это был риторический вопрос, а тебя встревать не просили, так что сиди и пиши:
«С противным скрежетом меч перерубил шею, алые капли сорвались в полёт и осели на одежде. Противник повалился на песок, истекая кровью. "Кто теперь на очереди"? – поинтересовался я. Клайра уставилась на обезглавленное тело ни в силах вымолвить ни слова. Конечно, её я убивать не собирался, но думал, что она кинется на меня, чтобы расквитаться за командира.
“Amies inperum quatego est”! – прогремел с небес голос мага и золотая вязь, напоминающая мельничье колесо, растаяла в воздухе.
Этот идиот запустил колесо времени! Убью собственноручно!!
Пока лучник съезжал с насыпи высотой в десять метров (эти хитрецы решили окружить меня и незаметно подкрасться со спины, но неожиданное убийство нарушило их планы), я усиленно пытался понять, к чему приведёт их вмешательство.
Чёрная воронка опустилась на меня и свет померк».
– А что было дальше? – заинтересовался Максим.
– Тебе в институт не пора?
– Нет, у меня сегодня выходной, – отмахнулся парень.
– А ты дни, случаем, не перепутал? – нахально спросил фантом.
– Чёрт! – выругался студент, – и как ты только об этом узнал?!
– Я всё знаю. Я всемогущий дух великого тёмного императора! Ха-ха-ха, – зловеще рассмеялся призрак.
– Думаешь, я тебя испугаюсь? – нагло спросил молодой писатель.
– А ты хочешь, чтобы я тебя напугал? – чеканя каждое слово, рыцарь медленно приближался к человеку. От Асгарда исходила такая угроза, что автор сразу пошёл на попятную.
– Нет-нет, спасибо не надо. Я вовсе не хочу шарахаться при любом твоём появлении. Так ведь можно и вовсе не написать твою историю. Подумай над этим.
– Увидимся ещё, – обронил рыцарь, исчезая.
Воскресным утром Максим встал рано и, счастливый, уселся за компьютер в надежде на большой кусок продолжения.
– И чего это тебе не спиться? – недовольно спросил главный герой. – Я, понимаешь, всю ночь мотался по городу, хотел кое-что разыскать, а ты мне даже отдохнуть не даёшь. Продолжение ему подавай, – ворчал фантом.
– Так я же не знал! Если б ты сказал мне что ищешь, то я бы мог тебе помочь, – сообщил парень.
– Поможет он, ага, конечно, прям десять раз. Да и вообще не твоё это дело. Вон хотел писать, пиши, а я поправлять буду.
– Но я же ничего не смогу, – засомневался автор.
– Как это не сможешь? Я же тут рядом. Вот настраивайся и пиши сам.
«Очнулся я утром, кажется. Солнце разбудило меня. Какое-то время я лежал на кровати, не желая открывать глаза, и думал, где нахожусь.
Шёлковые простыни – они же только в замках бывают, да и то для знатных гостей и хозяев. Я же ни к тем, ни к другим не относился. Может быть я в Раю, и здесь всегда светло? Так, пора встречать окружающую действительность!
Комната, обычная замковая комната. На окне решёток нет. Высота немереная – аж дух захватывает – а внизу всё в тумане. Если это Рай, то... – мысль оборвалась, потому что я увидел в зеркале НЕ СВОЁ отражение.
Нет, нет, нет! Только не это! Убью! Всех убью!
От удара зеркало разлетелось на куски».
– Ты, вообще, представляешь, какой силы должен быть удар, чтобы зеркало не осыпалось, не раскололось, а именно разлетелось? – нагло поинтересовался призрак.
– Пусть читатель знает, какой ты сильный! – важно ответил сочинитель.
– У меня нет суперсилы, чтобы расшвыривать всех налево и направо!
– Но ты же император!
– Вот убог. Это всякие «освободители» рода Сью всесильны. И чем им только наши владыки мешают? Небось от скуки дохнут, вот и лезут куда ни попадя. Так что давай прекращай меня восхвалять и делай обычным рыцарем.
– Хорошо, хорошо, – пробурчал Максим.
«Одним ударом я расколол зеркало, а потом, сорвав его со стены, швырнул на пол. Осколки со звоном разлетелись по каминной поверхности».
– Так, стоп! Какой поверхности? Каминной? Это как я должен был швырнуть несчастное стекло, чтобы осколки усыпали весь камин?
– Ну опечатка. С кем не бывает? – пожал плечами писатель, но исправлять слово почему-то не стал.
– Кирдор, с тобой всё в порядке? – в дверях стояла неизвестная молодая особа, – да у тебя же кровь! Ты поранился? – она буквально подлетела ко мне и принялась осматривать руку, причитая: – как же ты так неосторожно с зеркалом-то? Надо было сразу говорить, чтоб его заменили, а не ждать до последнего. Теперь шрам останется. Надо тебя перевязать!
– Так, стоп, хватит! Может быть, я хочу, чтобы у меня был шрам, а то как-то несолидно совсем без повреждений. И, вообще, оставьте меня в покое. На неделю! Никого видеть не желаю! Ясно?! – вспылил я.
До чего же раздражает это заискивающе-наставительное отношение. Терпеть не могу, когда меня считают чей-то собственностью, или начинают поучать. Так недолго прослыть спятившим Кирдором. А что – отличная идея! Только тело моё вернуть надо. Узнать бы, что там произошло. Чёрт! Кто посмел дверь запереть?!
Я разбил и сломал всё, что было возможно. Любо посмотреть на наведённый беспорядок: разорванное бельё клочьями осело на полу, перевёрнутая кровать практически осталась на своём месте, раздолбанный стул и раскиданный уголь дополняли картину всеобщего погрома. Но чего-то не хватало.
Я стоял посреди наведённого безобразия и задумчиво почёсывал подбородок. Таким меня, то есть Кирдора, застала служанка. В её глазах отразился ужас, и она отчего-то разревелась. Зато я беспрепятственно вышел и спокойно гулял по замку до обеда.
Поплутав два часа по извилистым коридорам, по запаху добрался до кухни, а там, следом за слугой, выбрался к трапезной зале.
Глава первая
Эх, жизнь моя – засыпанный колодец! Ну кто бы мог подумать, что я – обычный тёмный рыцарь – стану светлым? Ох уж мне эти маги-недотёпы, убить бы их всех!
Тот день ничем особым не отличался. Я как всегда дежурил на границе. Может вас удивляет, что я был один, а моих противников четверо? Так это обычная практика. Светлые-то на нас первыми не нападают, а вот все на одного – запросто. Нет бы отойти в сторонку, тогда бы я быстро с ними разделался по очереди, так нет! Стоило мне переступить одной ногой давно проведённую природой черту, как эти тут как тут. Стоят, сопят, готовые в любой момент пустить в ход оружие. Но я же не дурак, жаждущий смерти.
Полдня прошло незаметно. К сожалению, мои попытки заманить врагов на свою сторону ничем не увенчались. Жаль. Хотя развлекаться мне понравилось. В конце концов, когда я не смог придумать что-то ещё, меня озарила идея, и я разлёгся на песочке, а затем как будто задремал.
– Какой он наглый! – прошептала через полчаса девушка, – может его того, пока спит?
– Клайра, как тебе не стыдно, ты же светлая, – назидательно произнёс рыцарь. (Ну кто кроме него мог такое сказать?)
– Ну и что, что светлая. С тёмными надо по тёмному, вот.
– Не смей, он же притворяться может, – громко зашептал этот вечный недоумок. (Конечно я притворяюсь, прям так хорошо притворяюсь, что едва не заснул. Спасибо, что разбудили своим шёпотом.) Чёрт возьми, как глаза-то открыть хочется. Остальные-то что делают? Мага и лучника совсем не слышно. Неужели ушли?
Тихий шорох песка. Ага, кто-то идёт. Клайра, девочка, это ведь ты? Не обмани мои надежды. Губы невольно растянулись в улыбке. Тело расслаблено. Нельзя показывать, что я жду.
Сказать по правде, эта черноволосая бестия (Ну а как назвать девушку, которая ведёт себя как мальчишка?) частенько занимала мои мысли. Ещё с нашей первой встречи я хотел узнать, действительно ли она светлая? Закована в броню так, что её кожи не коснуться даже случайно. Только лицо открыто, между прочим очень даже симпатичное.
Ну же, малышка, подойди ко мне, я тебя не обижу. Еле слышный шаг, лёгкое дуновение. Пора! Ох и вовремя я успел увернуться от меча. Ещё чуть-чуть и лишился бы головы. В такие минуты особенно остро понимаешь, как дорога собственная жизнь.
Я выбил из её рук фламберг и быстро чмокнул эту заносчивую (в прямом и переносном смысле) красавицу в губы. Никакого электрического разряда не последовало. Тёмная! Так и знал.
Она сначала отпрыгнула в сторону, потом, сильно разозлившись, (Ну а чего злиться то?) сбила меня с ног и забрала своё оружие. Спасибо что не моё, а то бы мне всыпали по первое число за потерю казённого имущества.
***
Автор, быстро писавший, вдруг резко остановился и подумал: «Это что за непорядок? У главного героя должен быть свой замок с подчинёнными, а тут – казённое имущество».
– Эк ты сказок начитался. У тёмных рыцарей собственных замков не бывает, – мысленно ответил автору, появившийся при помощи воображения, фантом главного героя.
– Почему это не бывает? – удивился писатель. Он, вообще, часто разговаривал с вымышленными персонажами.
– Что значит почему? Ты представь, что было бы, если б каждый тёмный рыцарь имел по одному замку. Кто бы нам прислуживал? Ты уж извини, но жить в замке одному, мне не хочется. Ты б поселился в вечно-продуваемом, холодном и непригодном для жилья каменном сооружении? То-то же. Нечего меня туда загонять.
– Не хотел тебя обидеть, но как же так: рыцарь – без замка? – задумался автор.
– Попрошу не забывать: я тёмный рыцарь! Нам полезней без замков обходиться.
– Ты ещё стихами заговори, – усмехнулся парень.
– И заговорю! Но ты-то как писать будешь, а?
– Уел.
– Ну так это же я, – похвалил себя невидимый воин.
– Звать-то тебя как? – опомнился автор (если уж с тобой беседует фантом твоего персонажа, то нужно у него выведать всё; таково негласное правило всех писателей).
– Не надо меня звать, я сам приду, когда захочу.
– Тогда я назову тебя... Белибердан!
– Что!? Автор, ты в своём уме? Какой Белибердан? Я Асгард! Только попробуй извратить моё имя и век меня не услышишь! – обиделся фантом и исчез.
Вот так начинается творческий кризис у тех писателей, которые не могут договориться со своими героями. К счастью наш автор к неумехам не относится, значит продолжению быть.
Два часа Максим пытался запечатлеть на бумаге что-то путное, но почему-то выходила только бессмыслица. В конце концов, он начал биться лбом об стол и звать своё вдохновение. Вдохновение приходить не спешило, зато появилась идея. Писатель вскочил со стула, пал ниц и начал просить прощение у обидевшегося героя. Звучали такие слова: «О великий и несравненный, самый стойкий и очень необходимый, наитемнейший рыцарь сопредельного межмирового королевства, знаменитый Асгард, прости меня, дурака, и помоги мне оставить в истории нашего мира твой жизненный рассказ», – автор остановился и прислушался к себе. Главный герой молчал.
«Да обязуюсь я всегда тебя слушаться, как наставника, и никогда не буду с тобой пререкаться» – последовала затянувшаяся пауза. «Ну что тебе ещё нужно?» – не выдержал парень.
– Да, собственно, ничего. Я уж давно тут. Жду, когда ты прекратишь кривляние.
– А сразу ответить нельзя было? – надулся сочинитель.
– Так ты меня ни о чём не спрашивал. – Фантом вольготно расположился на диване и высокомерно поглядывал на обескураженного молодого писаку.
– Понятно. Значит ты ответишь на любой мой вопрос? – поинтересовался Максим, после того как пришёл в себя.
– Если только он не затронет струны моей чувствительной души и не вызовет таинственное непереварение удобаемых слов.
– Чего?!
– Того. Учись понимать правильно и задавать нужные вопросы, иначе ответа не дождёшься. Чего вылупился? Спрашивай давай. Так и быть, разрешаю, – возвестил рыцарь с таким видом, будто сидел на самом настоящим троне.
– Сколько тебе лет? Когда родился? Твоё полное имя? – выдал юноша.
– Ты б ещё спросил, когда я умер. Ну ладно, ладно, отвечу, – сжалился Асгард. – К моменту повествования мне было сто двадцать восемь. Родился давно, летом. У нас круглый год лето.
– У вас что ли никогда не бывает зимы? – недоверчиво спросил писатель, пристраиваясь на свободном кусочке дивана.
– А зачем она нам?
– А осень? Весна?
– Я же сказал – только лето. Да оно бывает холодным, жарким и тёплым, но листья не меняют цвет и не опадают. Какой же ты, Автор, неразумный.
– У меня имя есть, между прочим.
– Хорошо-хорошо, буду называть тебя Между Прочим.
– Ты, кстати, не назвал своего полного имени, – напомнил Максим.
– Зачем оно тебе нужно? Язык сломаешь, а выговорить не сможешь.
– Ну как же? Читатели, ведь, должны знать какой ты великий. А то Асгард – это как-то просто. К тому же город такой где-то был, или страна.
– Ты думаешь, кому-то будет интересно читать моё имя длинной в полстраницы?
– Да не бывает таких длинных имён.
– Ты это моим предкам скажи, в честь которых меня назвали.
– Сколько же их было? – хмыкнул парень.
– Двести пятьдесят девять.
– Сколько?! – вскочил Максим, выпучив глаза.
– Можно подумать у тебя их меньше, – лениво отозвался тёмный.
– У нас хотя бы не называю детей подобным образом – пробурчал Максим, скрестив руки на груди.
– Ты представь, какого нашему императору, который должен знать всех своих подданных по именам. Мне вот тоже пришлось запоминать в своё время…
– Так, стоп! Ты же говорил, что являешься обычным тёмным рыцарем...
– Был им, пока в замок к правителю не наведался.
– Зачем тебе туда понадобилось?
– Как зачем? А кто мне тело мог вернуть кроме нашего владыки?
– Как же ты стал императором?
– Давай всё по порядку. Садись и пиши...
«Потом девушка с такой гордостью прошествовала за разделительную черту, будто унизила меня свой подножкой прям до скончания века. Жаль, что её завербовали светлые. Интересно, кто-нибудь из этой компашки догадывается, что она была рождена тёмной?
– Смотри, похоже, он в тебя влюбился, – похлопал воительницу по плечу Кирдор. – Вон как уставился.
Выходит, по его мнению, задумчиво смотреть на девушку равносильно любви. Что за нравы у этих светлых?
– Да пошёл он... – высказалась дева.
– Я-то пойду, но и тебе не советую надолго задерживаться. Ты всё равно не сможешь вечно скрывать свою тайну.
– О чём это он? – заинтересовался рыцарь.
– Откуда я знаю? – огрызнулась Клайра. – Поди, сума сходит от недостатка женского внимания.
– Конечно, а как же. У нас женщин вообще нет, лишь одни мужчины. И как мы только размножаемся – понятия не имею.
– Хватит паясничать! – взревел Кирдор. – Сейчас я тебе покажу, как воровать чужих девушек!
– В самом деле покажешь? – продолжал издеваться я.
Светлый не выдержал и кинулся на меня.
– Ох уж эти мужики, – вздохнула воительница, не решаясь вмешаться в бой.
Силён был противник, ой как силён, но не чета мне. Я ж быстрее. Если б он не напялил на себя такую кучу железа, то мне бы пришлось несладко, а так я его изрядно вымотал.
Уклонение, отведение ударов – хорошая разминка. Вот только рыцарю это не понравилось. Он всё больше распалялся, и, в конце концов, ярость застила ему глаза. Вот уж воистину: сила есть – ума не надо. Ну кто мешал этому придурку отступить за линию?»
– Между прочим, ты сам вывел его из себя, – заметил автор.
– Между прочим, это был риторический вопрос, а тебя встревать не просили, так что сиди и пиши:
«С противным скрежетом меч перерубил шею, алые капли сорвались в полёт и осели на одежде. Противник повалился на песок, истекая кровью. "Кто теперь на очереди"? – поинтересовался я. Клайра уставилась на обезглавленное тело ни в силах вымолвить ни слова. Конечно, её я убивать не собирался, но думал, что она кинется на меня, чтобы расквитаться за командира.
“Amies inperum quatego est”! – прогремел с небес голос мага и золотая вязь, напоминающая мельничье колесо, растаяла в воздухе.
Этот идиот запустил колесо времени! Убью собственноручно!!
Пока лучник съезжал с насыпи высотой в десять метров (эти хитрецы решили окружить меня и незаметно подкрасться со спины, но неожиданное убийство нарушило их планы), я усиленно пытался понять, к чему приведёт их вмешательство.
Чёрная воронка опустилась на меня и свет померк».
– А что было дальше? – заинтересовался Максим.
– Тебе в институт не пора?
– Нет, у меня сегодня выходной, – отмахнулся парень.
– А ты дни, случаем, не перепутал? – нахально спросил фантом.
– Чёрт! – выругался студент, – и как ты только об этом узнал?!
– Я всё знаю. Я всемогущий дух великого тёмного императора! Ха-ха-ха, – зловеще рассмеялся призрак.
– Думаешь, я тебя испугаюсь? – нагло спросил молодой писатель.
– А ты хочешь, чтобы я тебя напугал? – чеканя каждое слово, рыцарь медленно приближался к человеку. От Асгарда исходила такая угроза, что автор сразу пошёл на попятную.
– Нет-нет, спасибо не надо. Я вовсе не хочу шарахаться при любом твоём появлении. Так ведь можно и вовсе не написать твою историю. Подумай над этим.
– Увидимся ещё, – обронил рыцарь, исчезая.
Воскресным утром Максим встал рано и, счастливый, уселся за компьютер в надежде на большой кусок продолжения.
– И чего это тебе не спиться? – недовольно спросил главный герой. – Я, понимаешь, всю ночь мотался по городу, хотел кое-что разыскать, а ты мне даже отдохнуть не даёшь. Продолжение ему подавай, – ворчал фантом.
– Так я же не знал! Если б ты сказал мне что ищешь, то я бы мог тебе помочь, – сообщил парень.
– Поможет он, ага, конечно, прям десять раз. Да и вообще не твоё это дело. Вон хотел писать, пиши, а я поправлять буду.
– Но я же ничего не смогу, – засомневался автор.
– Как это не сможешь? Я же тут рядом. Вот настраивайся и пиши сам.
«Очнулся я утром, кажется. Солнце разбудило меня. Какое-то время я лежал на кровати, не желая открывать глаза, и думал, где нахожусь.
Шёлковые простыни – они же только в замках бывают, да и то для знатных гостей и хозяев. Я же ни к тем, ни к другим не относился. Может быть я в Раю, и здесь всегда светло? Так, пора встречать окружающую действительность!
Комната, обычная замковая комната. На окне решёток нет. Высота немереная – аж дух захватывает – а внизу всё в тумане. Если это Рай, то... – мысль оборвалась, потому что я увидел в зеркале НЕ СВОЁ отражение.
Нет, нет, нет! Только не это! Убью! Всех убью!
От удара зеркало разлетелось на куски».
– Ты, вообще, представляешь, какой силы должен быть удар, чтобы зеркало не осыпалось, не раскололось, а именно разлетелось? – нагло поинтересовался призрак.
– Пусть читатель знает, какой ты сильный! – важно ответил сочинитель.
– У меня нет суперсилы, чтобы расшвыривать всех налево и направо!
– Но ты же император!
– Вот убог. Это всякие «освободители» рода Сью всесильны. И чем им только наши владыки мешают? Небось от скуки дохнут, вот и лезут куда ни попадя. Так что давай прекращай меня восхвалять и делай обычным рыцарем.
– Хорошо, хорошо, – пробурчал Максим.
«Одним ударом я расколол зеркало, а потом, сорвав его со стены, швырнул на пол. Осколки со звоном разлетелись по каминной поверхности».
– Так, стоп! Какой поверхности? Каминной? Это как я должен был швырнуть несчастное стекло, чтобы осколки усыпали весь камин?
– Ну опечатка. С кем не бывает? – пожал плечами писатель, но исправлять слово почему-то не стал.
***
– Кирдор, с тобой всё в порядке? – в дверях стояла неизвестная молодая особа, – да у тебя же кровь! Ты поранился? – она буквально подлетела ко мне и принялась осматривать руку, причитая: – как же ты так неосторожно с зеркалом-то? Надо было сразу говорить, чтоб его заменили, а не ждать до последнего. Теперь шрам останется. Надо тебя перевязать!
– Так, стоп, хватит! Может быть, я хочу, чтобы у меня был шрам, а то как-то несолидно совсем без повреждений. И, вообще, оставьте меня в покое. На неделю! Никого видеть не желаю! Ясно?! – вспылил я.
До чего же раздражает это заискивающе-наставительное отношение. Терпеть не могу, когда меня считают чей-то собственностью, или начинают поучать. Так недолго прослыть спятившим Кирдором. А что – отличная идея! Только тело моё вернуть надо. Узнать бы, что там произошло. Чёрт! Кто посмел дверь запереть?!
Я разбил и сломал всё, что было возможно. Любо посмотреть на наведённый беспорядок: разорванное бельё клочьями осело на полу, перевёрнутая кровать практически осталась на своём месте, раздолбанный стул и раскиданный уголь дополняли картину всеобщего погрома. Но чего-то не хватало.
Я стоял посреди наведённого безобразия и задумчиво почёсывал подбородок. Таким меня, то есть Кирдора, застала служанка. В её глазах отразился ужас, и она отчего-то разревелась. Зато я беспрепятственно вышел и спокойно гулял по замку до обеда.
Поплутав два часа по извилистым коридорам, по запаху добрался до кухни, а там, следом за слугой, выбрался к трапезной зале.
