– Разве в замке нет его запасов?
        – За ними по ночам пристально следят. Чтобы никто не напивался.
        – Вина уходит в двадцать раз больше чем спира, и оно в неограниченном количестве. Так почему охраняют сырьё?
        Я снял плащ и запихнул листья в капюшон, но ответа так и не дождался.
        – Прикроешь меня иллюзией? – напомнил я про пятно на лице.
        Последовал быстрый пасс руками, и кожу закололо, словно песок просочился в поры. Я поймал злой взгляд Эли и улыбнулся, пообещав:
        – Если это на долго, или слетит в неподходящий момент, я на тебе сполна отыграюсь и не посмотрю, что ты девушка.
        Она сжала кулаки и зачесалась с удвоенной силой.
        – Ты так и не ответила на мой вопрос: почему охраняют калинник?
        – Да потому что им отравиться можно! Это тёмным всё равно что пить.
        – Ну да, на нас алкоголь не действует.
        – Зачем тогда вы его пьёте? – поразилась Эли.
        – На спор.
        – Идиоты.
        – Я смотрю – других слов ты не знаешь. А где же: ублюдок, перестарок, хмырь, подонок…?
        – Сволочь.
        – Это я уже слышал.
        – Чммо!
        – Позволь узнать сие значение, – заинтересовался я.
        – Часто мешающий моему обществу, – пробубнила магичка.
        – Чнопница.
        – Что?! – вскинулась Эли.
        – Часто нуждающаяся общественной помощи. Только что придумал, – рассмеялся я, глядя на неё.
        – Придурок.
        Девушка развернулась к ближайшим деревьям и пошла бодрым шагом. Созданный ей светлячок улетел вперёд. Я поспешил следом. В этом теле в темноте ничего не увидишь.
        Обдирали кору вместе: я надрезал, Эли срывала и складывала в разложенный у ног плащ. Когда набралось достаточно, я соорудил узелок, почесал зудевшее лицо, и мы, ни слова не говоря, двинулись назад. Добрались без приключений. Пару раз нас останавливали стражи, но магическое слово «сырье» отбивало у них охоту заглянуть в «котомку». Только на меня они как-то странно посматривали…
       
        – Эли, чем ты их так напугала, что они приняли меня за умалишённого? – поинтересовался я, когда мы вернулись в лекарскую.
        – Кир всегда стеснялся общения со мной, а ты соизволил помочь в открытую. Так что дело не во мне, – важно ответил паренёк и снял иллюзию.
        Целительница скинула плащ и принялась перебирать различные баночки приговаривая:
        – Ну где же она? Я её здесь видела. Пропала что ли?
        Её руки постепенно покрывались пузырями, а краснота добралась до лица.
        – Что ты ищешь?
        Она села на пол, поджала губы и заплакала.
        – Отставить истерику! – скомандовал я. – Если ты что-то потеряла здесь, то это легко можно найти при помощи заклинания.
        – Какого?
        – Простого. Выходишь на середину комнаты, закрываешь глаза, протягиваешь руку и говоришь: En-amy go-ran. Только не забудь представить то, что тебе нужно.
        – А если не получится?
        – Не попробуешь, не узнаешь, – пожал плечами я.
        Далеко не всегда нужны потоки силы, иногда достаточно правильного произношения слов. Но Эли ошиблась.
        Под кроватью раздался скрежет, затем последовал треск стекла, и в следующее мгновение к девушке полетели осколки вместе с коричневой жидкостью. Я успел схватить её плащ и поймал им опасную смесь. Эли, вытаращив глаза, смотрела на меня.
        – Нечего было произносить “emy” вместо “amy”. Держи что получила, – протянул я испорченный плащ. Вряд ли эта штука отстирается.
        Она минуту перебирала ткань глядя исключительно на меня.
        – И что тебя так удивило, позволь спросить? – не выдержал я.
        – Твоя реакция, – сипло проговорила девушка, потом прижала к себе плащ и напряжённо сообщила: – Кир не мог так быстро двигаться.
        – Я не Кир.
        – Но тело-то его.
        – Значит это предел его возможностей.
        – Что ты с ним сделал?
        – Тебя это волновать не должно.
        – Почему?
        – Он больше никогда не вернётся. Можешь о нём забыть. А вот что с зельем делать…
        Она взглянула на плащ, отряхнула его от осколков и осторожно протёрла руки влажной тканью. Волдыри пропали, и краснота быстро сошла на нет. Любопытная штука.
        – Про лицо не забудь, – напомнил я и спросил: – что это за чудодейственное растение?
        – Мутник.
        – Он же ядовитый…
        – Только в больших концентрациях.
        – В какой степени разводила? – заинтересовался я.
        – Один к ста.
        – Орлан будет от тебя в восторге.
        – Ваш лекарь? – уточнила девушка, откладывая в сторону ненужный плащ.
        – Составитель ядов, – хмыкнул я.
        – Вам бы только убивать… – пробормотала она, оглядываясь по сторонам.
        – Что поделать, менталитет такой, – деланно вздохнул я. – Если б вас всегда воскрешали, то вы бы к смерти относились точно так же.
        – Можно подумать, это легко сделать…
        – Для владыки да.
        – Расскажи мне о нём, – попросила Эли и, переступив через осколки, села на кровать, готовая слушать.
        Я подошёл к ней, не утруждая себя огибать мусор, и опустился на довольно мягкий матрас.
        – Ты согласна уйти со мной? – начал я с ритуального вопроса.
        Она смотрела на меня и медлила с ответом.
        – Я обещаю, что тебя никто не обидит, и ты сможешь заниматься всем, чем захочешь, без ограничений. Согласна? – протянул я руку.
        – Да. Но что будет, если ты нарушишь слово?
        – Со мной перестанут считаться свои. И смерть окажется последней. Мы не предаём тех, кто дорог.
        – Почему именно я? Здесь же полно девушек.
        – Отвечу только после твоего согласия, – продолжал держать руку я.
        Она пожала ладонь и ойкнула от слабого разряда. Клятва принята, теперь мы связаны.
        – Объясняю раз и навсегда: у нас чтят силу. Ты не просишь помощи, хотя нуждаешься в ней. Мне этого достаточно. Всегда мечтал о такой жене: независимой и умной.
        Я гладил её запястье, пресекая слабые попытки освободиться, и следил за реакцией на мои слова. Эли вздрогнула и отодвинулась, но вырывать руку из нежного захвата не стала. Лишь во все глаза уставилась на меня.
        – Сразу скажу: ты не подарок, тебя надо воспитывать. Но я согласен тратить на это время, потому что знаю, что получу. Мне нужна ты. Речь не о любви, а о взаимопонимании, что гораздо важнее. Я готов дать тебе всё, что понадобится, но и спрашивать буду соответственно. Ты согласилась уйти со мной, значит преданность мне у тебя должна быть на первом месте. В противном случае, за предательство, убью лично. Не передумаешь?
        Я отпустил её, дав время на размышления. Нашёл котелок, положил в него кору, залил водой из большого графина и стал думать, как запихнуть эту посудину в камин. На дрова не поставишь – опрокинется.
        – Эли, где можно найти железные прутья? – наконец поинтересовался я.
        – Зачем? – удивилась девушка.
        – Тогда с этим что делать? – поднял я котелок.
        – Как можно быть таким тупым? – фыркнула она. Подошла к камину и повытаскивала лишние дрова, сложив оставшиеся квадратом. – Ставь, – прозвучал приказ.
        – Тоже вариант, – согласился я, пристраивая будущий отвар. – Только чем разжигать?
        – Отойди, – махнула она рукой. Из пальцев вылетели искры и облепили древесину, которая мгновенно вспыхнула.
        – Так ты успела всё обдумать? Не пожалеешь, что согласилась? – уточнил я.
        – Я ещё не дала согласия.
        – Опять прилетели… ты согласилась уйти со мной. Назад пути нет. Понимаешь? – Я смотрел прямо ей в глаза.
        – Понимаю, – вздохнула Эли, временно отводя взгляд.
        – Не пожалеешь, что придётся оставить здесь всё?
        – Нет. Если там будет намного лучше. Ты обещал.
        – Обещал.
        Я протянул руку к её лицу и убрал за ухо выбившуюся прядку, провёл пальцами по щеке... Если бы она не следила за каждым моим движением слишком напряжённо, я бы её поцеловал. А так пришлось одёрнуть себя.
        Я резко повернулся и пошёл к ближайшему окну. Увы разглядеть в темноте ничего не удалось. Даже дуновения ветерка не ощущалось. Небо заволокли тучи, и сплошная чернота властвовала над замком. Было в этом мраке что-то знакомое, вечно-неизменное и… родное. Будто что-то за пределами понимания звало к себе. Я долго стоял и, как заворожённый, смотрел сквозь тьму, силясь понять, что там скрывается. Но так ничего и не добился.
        – Ки-ир! – раздалось чуть ли не над ухом. – Твой отвар готов, можешь настойку делать.
        Я не отреагировал, продолжая ждать, что ещё она предпримет. Эли замахала рукой у меня перед глазами, надеясь, что я приду в себя. И это всё? Усугубим ситуацию. Я развернулся и медленно пошёл к выходу, будто под чарами. Она позволила дойти до конца комнаты, и только потом подбежала ко мне, схватила за руку и попыталась оттащить от двери. Будь я и вправду заколдован, не помогло бы.
        Я повернулся и сфокусировал взгляд на ней.
        – Эли? – удивлённо спросил я и посмотрел на наши руки.
        Она отпустила меня и смутившись напомнила:
        – Отвар готов, можно настаивать.
        – Ты чего так странно реагируешь, и почему я стою здесь?
        – Откуда я знаю, что с тобой случилось?! – вскинулась девушка, развернулась и пробубнила: – меньше надо было во тьму смотреть.
        Я рассмеялся.
        – Мне тьма не страшна. И тебе тоже, поверь.
        – Тогда что же тебя подчинило? – насупилась она.
        – Не подчинило, а позвало. Я слишком сильно задумался, вот ноги и понесли. Иначе бы ты меня так не остановила.
        – И как, в таком случае, надо было тебя останавливать?
        – Конечно поцелуем. – Эли поперхнулась воздухом, а я продолжил: – ты разве сказок не читала? Думаешь, там просто так пишут, что поцелуй снимает любые чары? Или у вас другие сказки?
        – Ты… ты всё это подстроил! Специально! Что б я ещё хоть раз тебе поверила…
        Она вытолкала меня из своей комнаты в лекарскую и захлопнула дверь. Я подождал пять минут и осторожно вошёл к ней. Так, в первую очередь мне нужна настойка, всё остальное – потом.
        Девушка спряталась под одеяло и тихо вздрагивала: то ли она неслышно плакала, то ли её колотила дрожь.
        Я высыпал траву в котелок, перемешал всё и только потом подошёл к ней и сел на кровать.
        – Не стоит тебе сдерживаться. Хочешь плакать – реви, высказаться – кричи. А если плохо – не скрывай, иначе не помогут. Ты девушка в конце концов, перестань стесняться нелепости.
        – Почему? – всхлипнув спросила она. – Почему ты вечно издеваешься надо мной?
        – Даже не думал. Наоборот, хочу помочь.
        Я снял с её головы одеяло и, когда она посмотрела на меня, провёл пальцами по мокрой щеке, вытирая влагу.
        – Почему ты меня боишься? – поинтересовался я, обратив внимание на то, что девушка напряжённо застыла. – Расскажи мне, откуда у тебя этот страх.
        Она долго молчала и не сводила с меня глаз. Пришлось её уговаривать:
        – Невозможно избавиться от того, чего не знаешь. Как я должен тебе помогать, если ты не хочешь ответить даже на такой простой вопрос? Страх к тёмным беспочвенен, Кирдор тебе больше не помешает. Так почему ты боишься меня? В чём причина этого страха?
        – Я… я не могу… Не хочу вспоминать.
        – Расскажи так, как можешь, – потребовал я. – Твоя тайна останется с тобой, мне нужно знать, чего именно ты боишься.
        Эли села, отодвинулась от меня как можно дальше и прижалась к стене, поджав ноги и обхватив себя руками. Один из рукавов ночнушки сполз с плеча, обнажив кожу.
        – Мужчин, – едва слышно произнесла девушка.
        – Хорошо. Значит тебе надо забыть причину, и страх уйдёт.
        Я приблизился к Эли, чтобы поправить рукав. Она сначала дёрнулась, потом застыла и, во все глаза, уставилась на меня.
        – Что-то не так? – спросил я отстранившись.
        Будь моя воля, я бы крепко прижал её к себе и не отпускал бы до тех пор, пока она не заснула бы в моих объятиях. Но нельзя. Рано ещё.
        – Ты специально меня пугаешь? – с трудом выговорила Эли.
        – Я? Пугаю? Даже не пытался. Хочешь, попробую?
        – Не надо, – замотала она головой.
        – Ну и зря. Говорят, что один страх вытесняет другой.
        – И как бы ты меня напугал? – холодно спросила Эли, собравшись с силами, что было заметно по напряжённым рукам.
        – Всего лишь рассказал бы правду, которую тебе знать не дозволено. Слишком она страшная. Но ты сама отказалась, так что не взыщи.
        – Я тебя ненавижу!
        – Нет, моя наивная. Ты совершенно не знаешь, что такое ненависть. Вот если бы я прямо сейчас овладел тобой, тогда бы ты меня возненавидела. Но меня интересует другое: как так вышло, что светлая магичка ведёт себя неподобающим образом? Что такого случилось с тобой, что страх пересилил всё?
        Я смотрел в её, сверкающие сталью, глаза и жалел, что в этом теле не могу воспользоваться магией.
        – Эль, ну что тебе стоит рассказать правду? – решил надавить на жалость я. – Хочешь, пообещаю тебе что угодно и при этом сдержу слово? Я же и угрожать могу. Мне нужно знать, что произошло с тобой. Просто расскажи, прошу. Последний шанс даю. Иначе найду другой способ, который тебе не понравится. Пока просто предупреждаю. Ты подумай. Как следует.
        Я встал, огляделся в поисках защиты от ожогов, но ничего толкового не нашёл. Сел обратно, не глядя на неё и выжидая.
        – Я… – начала она и замолчала. – Я не могу. Как закрою глаза, так вижу, что они… сделали, – всхлипнула Эли.
        – Когда? – повернулся я к ней.
        – Десять лет назад. В последний день весны.
        Слёзы капали из её глаз, и она тщетно пыталась их стереть.
        – Они убили всех! – вконец разрыдалась девушка.
        Я притянул её к себе и постарался успокоить, гладя по волосам и приговаривая:
        – Что бы там ни случилось, это не важно. Главное – ты жива. Всё можно исправить. Всё всегда можно исправить. Я позабочусь о тебе. Можешь больше ничего не бояться. Только уходить отсюда нужно. У нас ты будешь в полной безопасности. Почему ты сразу к нам не пошла? Твоя деревня была на границе и…
        – Меня не убили только потому, что обнаружили потенциал мага. – Она высвободилась из моих рук, вытерла слёзы и зло продолжила: – сбежать я не могла. Да и одна ни за что бы не пересекла вашу пустыню. Мне всего одиннадцать было, когда они… у меня на глазах… мою сестру…
        – Тебе часто кошмары снятся о прошлом?
        – Сегодня точно приснится, – пробубнила Эли. – Зачем тебе понадобилось напоминать мне об этом ужасе? Такой страх никогда не уйдёт, – вздохнула она и снова с головой забралась под одеяло.
        Я не выдержал и лёг рядом. Притянул её к себе, освободив голову от одеяла, и заверил:
        – Сегодня кошмаров не будет. Заберу их себе, а ты сможешь выспаться. Если, конечно, уснёшь.
        – Что ты собрался делать? – насторожилась девушка.
        – Буду развлекать тебя забавными историями, пока не заснёшь. Согласна? – искренне улыбнулся я.
        – Расскажи про вашего владыку, – попросила Эли устраиваясь на моём плече. – Какой он?
        – Самый обычный тёмный властелин, который заботится о всех своих подданных. Так что для нас он лучший. Не обременён ничем и ко всем справедлив. Его никто не боится, и все безмерно уважают.
        – А если он сделает что-нибудь плохое… – предположила Эли.
        – Он много чего совершил плохого и одновременно хорошего и мало кому объяснял свои поступки. Я учился у него наряду с другими.
        – А если он захочет совершить что-нибудь ужасное? Кто его остановит?
        – Никто. Но есть большая вероятность, что он потеряет силу. Ты, вообще, знаешь законы мироздания?
        – Законы… здания? – Эли села, натянула на себя одеяло и недоуменно посмотрела на меня.
        – Тёмный лес в пропасть! Ну как можно не знать элементарных вещей?
        Я поднялся и подошёл к котелку. Настойка приобретала ярко-зелёный цвет. Скоро будет готова.
        – Чем его можно достать? – поинтересовался я.
        – Руками, – как самое очевидное сообщила девушка.
        – И получить ожоги?
        Она встала и потопала босыми ногами к камину, минуя осколки, а потом прямо из огня вытащила котелок и поставила его на пол. Я никогда так не удивлялся. У меня даже слова не складывались в предложения.