– Когда-то я и сам верил во всю эту чушь, но со временем разочаровался в большей части своей философии, ага. Это называется взросление. Рост над собой. Он никогда не прекращается, человек всегда может стать лучше, чем был вчера. Вот сегодня мне сказали, что я увяз в собственных предубеждениях о мире. Я впервые задумался над словами другого человека и понял, что он прав. Я застрял. И ты, Темный, застрял в этой пучине. В этом определенно есть и моя вина, я был дерьмовым человеком и еще более дерьмовым наставником.
Шанс? Есть ли у меня шанс? Я не хочу играть по правилам старого коршуна. В револьвере всего два патрона. В кармане есть трофейный нож и еще горсть патронов. Ублюдок тоже использует револьвер. Значит, мы примерно в равном положении, еще несколько выстрелов и нам придется перезаряжаться.
– Я спасу тебя от этих мыслей. Дай гневу выйти наружу, – Темный прикурил новую папиросу и направил на меня оружие.
– Иди к черту! – я дважды выстрелил в засранца, еще две дыры в его теле.
Руку пронзила адская боль, мой револьвер и указательный палец отлетели в сторону.
– И что ты будешь делать теперь? – Темный наклонился в метре от меня и поднял мой палец, снял с него перстень и надел себе. – Красивый перстень. Он мне всегда нравился. В центре бриллиант карата три точно. И еще шесть по карату вкруг. Сильные забирают себе только лучшее.
У него есть еще один патрон, а у меня только нож. Я был готов к смерти, когда заходил сюда, но, кажется, снова переоценил свои силы. Всегда одна и та же проблема. Мне страшно. Я больше не боюсь признаться себе в этом.
– Честно? Не знаю. Всего час назад я ненавидел тебя, а теперь испытываю только жалость. Ты жалкий человек. Такой, каким когда-то был я. Разница только в одном, у меня еще будет шанс на искупление, ага, – я вскочил на ноги, Темный попытался увернуться, но я воткнул нож ему прямо в грудь, затем еще раз и еще, револьвер выпал из его руки, Темный пошатнулся и осел на пол, облокотившись на колонну.
– Отлично, – он закашлялся, – просто великолепно. Меньшего я и не ожидал. Прикуришь мне?
Я поднес зажигалку к потухшей папиросе, Темный крепко затянулся и выдохнул целую порцию вонючего дыма. Я поднял с пола его револьвер.
– Забавно. Одна пуля. Не находишь это смешным, Темный?
– Это судьба.
– Не знал, что ты веришь в судьбу, – я взвел курок, – последние слова?
– Я – Господь, и другого нет, нет богов, кроме Меня! Ты Меня не знаешь, но это я даровал тебе силу40 - Исаия 45:5., – Темный поднялся на ноги и развел руки в стороны.
– Странный выбор, – я прострелил засранцу череп, он рухнул на пол, папироса выпала из его рта.
Я не испытал ничего. Я думал, это будет похоже на облегчение или хотя бы поможет мне заглушить ненависть к себе, но ни того ни другого не произошло. Вместо этого я получил нечто большее: я принял себя. И понял, насколько неправильно жил до этого. Я ведь был совсем как Темный, ублюдок без моральных принципов, убийца, не знающий границ, сам просрал свое счастье, отрицая свою настоящую натуру и наличие у себя обычных человеческих эмоций. Возвел свою личность в культ, сраный нарцисс. Теперь мне хочется смеяться и рыдать одновременно. Смеяться над тем, каким я был, а рыдать из-за того, что потерял благодаря такому подходу к жизни.
У меня хотя бы еще есть шанс стать другим. Многие понимают, какими засранцами они были только на смертном одре, я же осознал эту простую истину самую малость раньше, ведь если Темный не соврал, то РО и других отпустят, а это значит, что мне все равно придется умереть, только уже за чужую идею. И я не против. Теперь точно, ага.
«Интервью»
«86 год по календарю де Индра,
Ресторан «Abominatio» и другие места»
– Ты куришь? – Сэкью свесилась с перил террасы лицом вниз, на секунду мне показалось, что она сейчас упадет вниз.
– Иногда, – я взял девушку за талию и затащил ее обратно.
– Спасибо, пупсик. Достань из сумочки пачку сигарет. И приступим.
Я вытащил две длинных сигареты со вкусом шоколада, одну протянул Сэкью, другую раскурил сам. После крепкого табака Учителя я совсем не почувствовал вкуса.
– Наш заказ несут, садись.
Официант поставил набор из четырех блюд на столик и подлил в бокалы вино.
– Не хочу сидеть. Хочу гулять. И есть. Есть больше, чем гулять, – Сэкью уселась напротив меня и сразу опрокинула свой бокал, официант хотел подлить ей еще, но она выхватила у него из рук бутылку. – Сама справлюсь. Не кантуй нас.
После того как мы разместили чиновников, Римс попросил меня поговорить с каждым из его людей, взять небольшое интервью для второй книги. Я хотел начать с Учителя, но он уехал по делам, Сэкью же была совершенно свободна и согласилась поговорить со мной, но только при условии, что я поеду с ней гулять, так мы и оказались на террасе самого дорого в Тенебрисе ресторана в четыре часа ночи.
– Начнем с общих вопросов, – я открыл блокнот.
– Мисо-суп просто пальчики оближешь, попробуй, – Сэкью замялась, – я не помню, как тебя зовут. Обычно такое происходит со мной по утрам, когда я просыпаюсь в компании очередной девушки или очередного парня, а с коллегой по работе в первый раз. Напомни-ка мне.
– Я не очень люблю свое настоящее имя. Я тут подумал, что если я возьму кличку Критик? Звучит? Или смешно? Римс вроде одобрил.
– Отлично. Тебе идет. Ты выглядишь таким строгим. Неприступная крепость. Мне нравится такой тип мужчин. Обычно молчуны оказываются самыми лучшими любовниками. Ну это так, секретики.
– Не знаю, насчет того хороший я любовник или нет, но писатель вроде не самый плохой.
– Я люблю книги, мы сейчас кушаем мисо-суп, а есть роман с таким же названием. Там про извращенца, который любит убивать девушек и его гида. Мне очень понравилось. А хороший ты любовник или нет можем проверить в любой момент. Мой опыт позволяет выносить вердикт почти со стопроцентной точностью. Зуб даю.
– Спасибо за предложение, но давай перейдем к вопросам, – я сделал глоток вина. Совсем не терпкое. И послевкусие. Как будто откусил персик. Никогда не пил таких дорогих напитков.
– Задавай, – Сэкью съела пару таблеток льда и откинулась на стуле, – до чего же красивое небо. Я бы его нарисовала, но сейчас совсем не в том состоянии.
– Начнем с детства…
– Прямо как на приеме у психотерапевта. Сейчас ты спросишь, были ли у меня какие-то проблемы с родителями. Все думают, что были, раз я выросла такой. Неугодной обществу. Но я росла в полной семье. Меня любили. Лет до четырнадцати. Пока я не сделала первую татуировку, – Сэкью указала пальцем на крест на щеке, – сразу на лице. Я хотела быть рок звездой, а мои родители хотели, чтобы я была скучной работницей скучного заведения в их скучном мире скуки. Понимаешь? Все эти условности, которые общество навязывает нам, я ебала их. Ебала и тех, кто слепо им следует. Я хочу жить по-своему, и умереть до того, как на моем лице появятся первые морщинки. Этот мир. Худшее дерьмо, в которое можно влипнуть. Но раз мы уже все по уши в дерьме, почему бы не насладиться этим? Понимаешь? Трахаться. Бухать. Принимать наркоту. Убивать. Тратить лутум. И в конце сдохнуть. Сдохнуть я хочу даже больше, чем все, что перечислила до этого.
– Интересная философия, но тебе не кажется, что она чересчур депрессивная? – я осознал, что мне не придется задавать вопросы, Сэкью и сама с этим прекрасно справится.
– Плевать. На все плевать. Улыбнись. Следующее блюдо – суши с рыбкой. Может тебе заказать еще вина? Я бы не отказалась. Официант!
Нам принесли еще одну бутылку вина, я взял палочки для еды и закинул в рот суши. Никогда не ел их до этого. Очень интересная вещь, вроде бы обычный рис с рыбой, но приготовлен так, что вызывает желание есть еще и еще.
Как многого лишен простой человек. Почему все так несправедливо? Учитель говорит о силе и первобытности, о том, что сильный забирает себе все лучшее, но правильно ли это? Именно из-за такого мышления я много лет и просидел в душном офисе, пошел по стопам родителей, получил дурацкую корочку об образовании. Плевать на людей и справедливость. Учитель прав. И Сэкью тоже в каком-то смысле права, нужно быть тем, кем хочешь быть и наслаждаться моментом. Я был глупцом. Доброта и честность, следование нормам – это именно то, что якорем утягивает сотни тысяч подобных мне людей на дно, где мы барахтаемся в нищей повседневности, умирая от скуки безысходности.
– Ты совсем неправильно ешь рыбку, – Сэкью погрузила суши в баночку с черным соусом и положила сверху зеленую приправу, – открой рот, пупс.
Я открыл рот, и она опустила мне суши на язык. Остро и очень необычно, намного вкуснее, чем есть их просто так.
– Спасибо, так намного вкуснее.
– А как же! Я ем тут почти каждый день. Суши, ролы. Обожаю их. Давай продолжим наше интервью. Я никогда в жизни не давала интервью, – Сэкью всплеснула руками и улыбнулась, – что ты хочешь спросить у меня?
– Честно признаться, у меня не было времени на то, чтобы заготовить нормальные вопросы. Но давай пойдем по стандартному сценарию: твои увлечения, знакомство с Римсом и расскажи, как тебя вообще занесло в мир криминала.
– Рисование. И стишки. Короткие. Я же хотела стать рок звездой, пробовала писать песни, но выходила всякая чушь, а вот стишки иногда получаются неплохие. Хочешь, прочитаю тебе?
– Давай потом.
– Вечно вы все так говорите, но потом не наступает никогда. Можешь не оправдываться, не испытывать интереса к чужому хобби вполне нормально. Давай сразу отвечу на другой вопрос. С Римсом я познакомилась, когда мне было семнадцать, для меня он был очередным богатым мужиком, которого я планировала доить на лутум. С пятнадцати я не жила с родителями, долгая история, но отчасти этому поспособствовали мое желание быть рок звездой и их поганый снобизм. Я воровала, ебалась за лутум и лед, участвовала в разборках мелких банд. Короче, отрывалась как могла. И однажды встретила его, он отказался от интима со мной, вместо этого предложив нечто, куда более интересное: работу, где я могу быть собой. Спустя неделю я впервые убила человека. И это заполнило пустоту внутри меня. Каждое новое убийство дает мне чувство… я не знаю, как тебе это объяснить. Чувство, что я не зря живу. Понимаешь? Наверное, нет. Давай лучше еще выпьем.
Сэкью наполнила мой бокал и приложилась к горлышку бутылки, я выпил всего пару бокалов и уже ощущаю себя немного пьяным, а эта девушка вливает в себя литры алкоголя и сохраняет способность связно говорить и трезво мыслить. Наверное, у нее очень крепкое здоровье. И вот снова ко мне в голову закралась мысль, которая закралась бы любому нормальному человеку: Сэкью губит абсолютно здоровый организм, не ценя того, что имеет, тогда как сотни тысяч людей страдают от неизлечимых заболеваний, а иногда и вовсе не доживают до совершеннолетия. Учитель бы назвался эту мысль пустой. Она ничего не дает мне. Я должен перестать думать о других.
– Пойдем танцевать? – Сэкью вскочила и улыбнулась мне, ее настроение менялось каждую минуту. – Тут внизу есть офигенный клубешник, одной мне там будет скучно. Накатим еще по бутылочке вина. Может, хочешь льда? У меня с собой розовый, красный и синий. Весь набор. Розовый – чтобы кайфовать, красный – чтобы не вырубиться, пока кайфуешь и синий – чтобы уснуть. Человек, который может уснуть без бухла и льда, бесконечно счастливый человек. Понимаешь?
Мне нечего ей сказать, мы словно из разных миров. Я из того, который Сэкью пытались навязать ее родители, из мира скучной скуки. Так она вроде выразилась. Я в свое время даже не думал о том, чего хочу на самом деле, выбор за меня сделали родители, а я делал все, чтобы соответствовать образу идеального сына. Они гордились мной в детстве и гордятся сейчас. Увидели бы они, чем я занимаюсь, сразу же отреклись бы от меня. Зачем нужны такие родственники? Неспособные понять тебя. Я все больше и больше проникаюсь философией Сэкью, сначала она показалась мне очень поверхностной и глупой, но теперь я вижу, что это только ее маска. На самом деле, она очень глубокая личность, депрессия от непринятия со стороны близких заставила девушку надеть эту маску. Мне очень больно за нее. Учитель говорит, что нельзя испытывать жалость к другим, но Сэкью ведь так похожа на меня? Правда? Единственное, что нас отличает – она смогла пойти по собственному пути, а я подчинился нормам общества, и выбор сделали за меня.
– Давай мне розовый, никогда не принимал ничего раньше, кроме кофе и сигарет.
– Начни с половинки. Я откушу тебе. Не брезгуешь? Я сегодня почистила зубки утром. Честно.
– Не брезгую.
Сэкью уперлась руками об стол и поцеловала меня в губы, одним движением языка передав мне половинку розового. Впервые столь красивая девушка сделала что-то подобное со мной, вчера я бы не рискнул и посмотреть в сторону Сэкью, а сегодня? Может, образ мыслей действительно определяет реальность? Вчера я был ничтожеством, слепо плывущим по течению, а сегодня стал личностью. У каждой личности есть свой персональный путь. Возможно, что я только вступил на свой, а, возможно, путь моей личности займет всего пару дней-часов, и совсем скоро я умру, но умру, как свободный человек. В этом моя новая сила. Я свободен от мира и его предрассудков.
– Ну как? – я услышал смешок Сэкью, он едва пробивался сквозь призму моей невозмутимости. – Наслаждайся, так приятно будет только в первый раз. Если продолжишь – это станет пагубной зависимостью, которая убьет тебя и разрушит твою личность. Я-то точно знаю о чем говорю, но иногда у людей просто нет выбора, пупс. Иногда им нужно что-то, что спасет их от самих себя. Мой тебе совет – не дай этой херне подчинить свой разум, иначе слетишь с катушек, прямо как я. Утром будешь бросаться на людей с ножом, а по ночам, в гордом одиночестве, захлебываться в невыносимых муках бытия. Скажу это лишь один раз, пока достаточно трезва для этого, скоро веселье убьет все мои мысли.
Я был не в состоянии ничего ей ответить, потому что упорно пытался поймать какую-то новую для себя мысль. В моем сознании явно что-то изменилось, я всеми силами старался ухватиться за это изменение, но оно каждый раз ускользало от меня. Я предпринимал все новые и новые попытки достать заветную мысль, но она странствовала по всему разуму, словно огромная рыба или змея, не оставляя мне и шанса.
– Ты выбрал правильный путь. Эта мысль сейчас в твоей голове? Угадала? Я много кому давала попробовать лед в первый раз, и чаще всего они мне говорили именно об этом. Не знаю, правду ли говорит эта отрава или лжет, чтобы заставить тебя употребить ее еще раз. Для себя я ответа так и не нашла. А вот ты, я думаю, сможешь решить эту дилемму, пупс.
Сэкью права. Я ухватился за это новое для меня ощущение правильности своего выбора, растворился в нем и испытал то, что многие называют катарсисом. Я сейчас именно там, где должен быть. Каждое следующее мое действие будет приближать исполнение предназначенного мне судьбой конца.
– Это удивительно! – я посмотрел на Сэкью. – У меня в голове все перевернулось и наконец встало на свои места. Я не думал, что нечто подобное вообще можно испытать.
– Чем-то похоже на трансцендентный опыт, а? Если захочешь, я потом дам тебе зеленый41 - Похож на перья вирта., очень редкая вещь. От него вообще в другую реальность улетишь. Понимаешь?
