Незамедлительно загремело, как будто сама земля содрогнулась от мощи злых намерений Клотильды, обнаженных во всей своей нечистоте. Зловещая аура обволакивала её, словно черные облака готовились к буре.
— Ты не понимаешь, чего ты лишаешься, — усмехнулась Клотильда, её голос звучал, как шипение змеи. — Твоя жалкая попытка сохранить мир обречена на провал.
Найденочка, собравшись с силами, ответила, накладывая своё заклинание:
— Я сильнее, чем ты думаешь, Клотильда! Я не отступлю перед твоими ложными обещаниями!
В воздухе разнесся оглушительный треск, когда волны магии встретились, обжигая кожу и сшибая с ног тех, кто не успел укрыться. Схватка двух могучих волшебниц залила пространство светом и тенями, переплетая судьбы, пробуждая старые страхи и новые надежды.
Элиан, ощутив, как магия вокруг него нарастает, был готов броситься в бой, но Нездешний был его противником, его грозой и пределом. Все шансы стояли теперь на весах, и он знал, что не может проиграть.
Элиан сосредоточился, его глаза светились магическим светом. Он поднял голову и произнёс заклинание, которое сотрясало воздух вокруг. Ветер закружился, и из земли поднялись столбы света, готовые к атаке.
Нездешний, с его зловещей ухмылкой и искажённым лицом, ответил мощным ударом энергии, который разорвал пространство вокруг них. Тьма, исходившая от него, искривляла реальность, и Элиан почувствовал, как его силы слабеют под давлением этого зла. Но он не сдавался.
Собрав всю свою волю, Элиан выпустил поток энергии, который врезался в Нездешнего, как свет меча, разрывающего тьму. Нездешний закричал от боли, но вместо страха в его глазах сияло предвкушение. Он понимал, что его время подходит к концу, и это не пугало его.
С каждой секундой бой становился всё более интенсивным. Нездешний пытался контратаковать, но Элиан, используя свою магию, создавал защитные барьеры, отражая удары. Вдруг, в решающий момент, Элиан собрал всю оставшуюся силу и направил её в один мощный взрыв, который поразил Нездешнего прямо в сердце.
Существо упало на колени, его тело дрожало, и жизнь медленно покидала его. Но вместо страха или горечи на его лице появилась улыбка. В последние мгновения он посмотрел на Элиана и произнёс слабо, но уверенно:
— Теперь я свободен. Спасибо, племянник.
Элиан почувствовал, как тьма, которую Нездешний приносил с собой, начинает рассеиваться. В этот момент он осознал, что победа не всегда приносит радость. Нездешний исчез, оставив после себя лишь легкий шепот ветра и тишину, которая напоминала о том, что даже в смерти может быть освобождение.
Он обернулся и увидел, как Найденочка, сцепившись с Клотильдой, каталась по снегу. От магического боя они перешли к тасканию друг друга за волосы. Он поспешил на помощь.
Вскоре всё было кончено.
Но тут же раздался свист — свист, предвещающий беду. Из непроглядной тьмы стремительно вылетело черное копьё, нацеленное в сердце Элиана.
Единственным инстинктивным движением, полным решимости и любви, Найденочка бросилась вперед, стараясь оттолкнуть это ужасное послание смерти.
— Найденочка! — вскрикнул Элиан, его голос пронзил тишину, отражая ужас, который разрывал его душу. Он почувствовал, как боль пронизывает его тело, но всё это было ничто по сравнению с горечью утраты.
Сложные чувства, наполнявшие его, разорвали все преграды. Исчерпанные силы оставляли его, как тени, ползущие от зла. Он упал на колени рядом с Найденочкой, взглянув в её глаза, которые постепенно теряли блеск.
— Я не могу... — прошептал он, его голос погас под тяжестью страха. Он молился, искал богов, надеялся на их милость.
И в этот момент вокруг него вспыхнул яркий свет, словно сам мир нашёл способ ответить на его мольбу. Он увидел свет, формирующийся в руках, как невидимая сила, готовая дать ему то, что он так жаждал. Знакомые пальцы... Даже шрам на большом пальце, оставленный летучей раной во время тренировок. Это было дарование от богов за спасение деревни. Но в сердце Элиан понимал, что это не просто его дар — это решение, которое не принадлежит лишь ему.
Элиан стоял, словно застывший в моменте, с новообретёнными руками, сияющими, как полупрозрачные кристаллы, в свете луны. Он не мог отвести взгляд от своих ладоней — каждый шрам, каждая линия, каждая деталь в них вызывали в памяти его прошлое, его борьбу и страдания. Это чудо, дарованное ему вдруг, казалось ему одновременно благословением и бременем.
Но внезапно тишину разорвал резкий свист, пронзающий воздух, как предвестие беды. Элиан успел лишь обернуться, когда черное копьё, сверкающее зловещим блеском, пронеслось мимо него. Инстинкт сработал мгновенно, и он перехватил его, чувствуя, как полированное дерево скользит в его новых руках. Лишь теперь он осознал, что этот момент был лишь началом испытаний.
— Ты всё ещё жив? — раздался надменный голос, заставивший Элиана замереть. Перед ним явился полководец темных тварей, существо с искажённой физиономией и глазами, полными презрения.
— Я помню тебя. Тварь, что почти прорвалась в средоточие миров. Полководец демонов, грязное чудовище!
— О, ты даже не представляешь, насколько твои слова далеки от правды, — с ухмылкой ответил полководец, его голос звучал, как раздавленный металл. — Я договорился с богами севера. Они сделали из тебя марионетку, чтобы загнать в ловушку. Всё было спланировано с самого начала! Именно поэтому ты и получил свои руки. Я считаю ниже своего достоинства побеждать калек.
Сердце Элиана затрепетало. Этот разговор мог оказаться последним, если он не прервал бы его своими действиями. Полководец привёл своих монстров в деревню, маневрируя ими, как шахматными фигурами. Он понимал, что от этого столкновения зависит не просто его жизнь — судьба деревни и Найденочки была в его руках.
— Заткнись, порождение тьмы! — закричал Элиан, в храбрости бросая себя вперёд, чтобы начать сражение.
Битва разразилась с яростью вулкана. Элиан чувствовал, как его сила наполняет его с каждым ударом; каждый удар — это не просто выживание. Он знал, что каждое движение даровало ему больше уверенности. Полководец метался между тенями, стремясь защищаться, но Элиан не сдавался.
— Ты ничто, — с презрением произнёс полководец, стараясь сбить Элиана с толку. Но Элиан сдерживался, не растрачивая свои силы на пустые слова. Каждый удар был прицелен на уничтожение. Каждый шаг вперед приближал его к победе.
В эйфории сражения Элиан укрепил свою волю, и в момент, когда полководец потерял бдительность, Элиан пронзил его собственным копьём. Крик полководца заполнил воздух, как предсмертный зев проклятия на губах. Это было не просто уничтожение врага — это было очищение, окончательная расплата за все страдания, причиненные его армии.
— Твоя тьма не сможет поглотить свет, — выдохнул Элиан сквозь усталость, смотря в глаза умирающего врага.
Полководец, падая, произнёс последние слова с злобным шепотом:
— Это ещё не конец…
Элиан, высвобождая оружие, ощущал, как его силы истощаются, он вернулся к Найденочке. Погладил её по щеке своими руками.
Она открыла глаза и улыбнулась:
— Хорошо. Как хорошо. Рада за тебя. –
Кровь пузырилась на её губах. — Боги говорят, боги севера говорят со мной. С тобой, через меня. Они говорят, что ты славно их развлек, что им было не скучно смотреть на тебя, что им было приятно щелкнуть по носу самоуверенного демона. Они говорят, что ты можешь оставить их дар.
— Я не нуждаюсь в их подарках, — сквозь зубы ответил он.
Сила северных богов была обжигающе холодной. И вдруг он почувствовал, что у него есть выбор. Тот свет, которому не было названия, тот свет, что выше богов, во многом жестоких и человечных в своей скуке и пороках, давал ему выбор, на что потратить этот дар.
Он сосредоточился, почувствовал, услышал каждого убитого этой ночью, каждого раненого, отдавая им только что обретённый дар богов. Глаза Найденочки расширились. Руки ещё были при нем, и Элиан, будто в беспамятстве, дотрагивался до всего, чего мог. Будто бы его руки были голодны, и их пищей было прикосновение.
- Элиан! - вскрикнула Найденочка , приподнимаясь на локте. - Прекрати! Да побудь же ты наконец раз в жизни эгоистом! Пожалуйста! Мы тебе не котята из колодца!
Он улыбнулся.
- Мир несправедлив, Ута. Я знаю это. Но я могу слегка качнуть весы к равновесию. Луна не может принадлежать одному мне. И не должна. Мы говорили о жертве, помнишь? Вот, я взрослый дееспособный человек, я знаю, чего хочу и чем могу... Поступиться.
Он сделал выбор, и исцелил всех, кто погиб или был ранен этой ночью.
Элиан встал, повел плечами. Рукава его потрёпанной в битве куртки снова были пусты.
Инкогнито Элиана было раскрыто в столичном и единственном городе северной провинции. И здесь с ним носились, как с тухлым яйцом. Ещё бы! Младший брат императора, видевшегося отсюда, с окраин империи, фигурой гораздо более грозной, чем он видится столичным жителям.
Ему выделили кабинет в городской ратуше и аж двух секретарей, с которыми он не знал, что ему делать. Конечно, на него глазели — а как же без этого... Но он уже научился с этим жить.
Все его свободное время занимал отчёт на имя императора, долгий и нужный, как осенний дождь.
«Императору Арриану III,
От Элиана, Руки императора.
С глубоким уважением сообщаю о раскрытии преступления, совершенного жрицей тьмы по имени Клотильда и прочими лицами.
Клотильда некогда была преданной служительницей северных богов, но отвернулась от них, полюбив воина-мага, уехав с ним в Средоточие Миров. Там её возлюбленный погиб в одной из битв, прикрывая спину мне. Он вытащил меня, беспамятного, а сам погиб. Нас с ним ничего не связывало, кроме боевого братства и того, что мы — из одного мира... Я его даже помню смутно. Мы не были особо дружны, я не помнил Клотильду, хотя, вероятно, видел. Сама она тоже была тяжело ранена и лишилась ноги. С той поры её жизнь изменилась: возвратившись на север к родным, она оказалась в тени своего утраченного счастья. В сердце её росло отчаяние, которое вскоре превратилось в ненависть к богам и в ненависть ко мне, когда она поняла, что её мечты о любви к воину-магу, сражавшемуся против тьмы, навсегда разрушены.
Однажды, когда боль и одиночество достигли пика, к Клотильде в сон пришел демон, олицетворение всех её темных желаний. Он предложил ей сделку: вернуть здоровье и утраченные силы взамен на то, что она...»
Элиан отвлекся, думая, как бы поточнее сформулировать продолжение.
«Демон, вероятно, не из самых сильных — молодой, обидчивый. Мы мало знаем о порождениях тьмы — они не сдаются в плен, и перемирий с ними не было никогда... Но у них есть какая-то иерархия, они более или менее человекоподобны. И если их разум и логика напоминают нашу, то я рискну предположить, что этот юный сын высокопоставленного вельможи, уверенный в своей непобедимости, которого так пребольно щёлкнул по носу какой-то смертный маг! Он хорошо меня запомнил... В свою очередь и у северных богов были ко мне счёты. Да, ещё со времен нашего деда.
Преступление, совершенное ей, было тщательно спланировано.
Клотильда нашла пристанище для демонической сущности, несчастного лекаря Артура Воррейна, мучимого чувством вины по поводу смерти Клотильды. Она приходила к нему во сне достаточно долго, чтобы сломить его волю...»
Элиан перечитал написанное, полюбовался изящным почерком. Посмотрели бы на это его наставники, все детство твердившие, что Элиан пишет, как курица лапой.
Он встал, пошевелил плечами, разминаясь. Дурацкая привычка, появившаяся у него недавно. Будто несуществующие руки все ещё требовали движения. Выглянул в коридор. Дремавшие секретари вскочили.
— Я всего лишь планирую пройтись, — ответил Элиан, — нет нужды...
Как из-под земли возникли приставленные к принцу телохранители.
— Я не нуждаюсь в... — начал Элиан. Но они смотрели непреклонно.
— Ваше высочество, — сказал один из секретарей. — Прошу вас, господин бургомистр настаивает...
Элиан пожал плечами.
— Ладно.
Сквозь серые облака, нависшие над холодным севером, пробивались первые лучи солнца, словно стесняющиеся своего тепла. Ветер, до этого свистящий и злобный, теперь стал мягче, его дыхание приносило свежесть, а не холод.
Сквозь снежные остатки, ещё укрывающие землю, начали появляться проталины — это были первые знаки весны. Элиан присел на корягу, покрытую мхом, и с трепетом наблюдал, как под солнечными лучами снег, словно растопленный воск, таял, отдавая землю отдалённому теплу. В этих проталинах зеленела первая трава, упорно пробивающаяся сквозь остатки зимы, как символ надежды и жизни.
Его сердце наполнилось нежными эмоциями, когда он заметил, как на краю одной из проталин распустились бледные мелкие цветки, стесняющиеся своей хрупкости. Они выглядели так, будто сами боялись, что их может задеть холодный ветер. Но даже в своей беззащитности они излучали невероятную красоту и стойкость. Элиан почувствовал, как слёзы наворачиваются на его глаза — он, закалённый в боях и испытаниях, вдруг осознал, как важно ценить каждое мгновение, каждую каплю жизни.
Элиан медленно шел по узким коридорам тюрьмы, побелённой недавно.
Он подошёл к двери камеры Уты и, сделав глубокий вдох, толкнул её. Дверь скрипнула, открывая ему вид на небольшую комнату с тёплыми трубами на стенах, по которым текла горячая вода. Ута сидела на полу, скрестив ноги, держа в руках свиток с изображением древних символов. Рядом с ней сидел жрец из Холодной Ветви. Его одеяние было украшено знаками божественной защиты, а лицо светилось миром и добротой.
— Элиан, — произнесла Ута, подняв голову. В её голосе звучала нежность и уважение. — Ты пришёл.
— Я не мог оставить тебя без внимания, — ответил он, шагнув внутрь. — Как ты?
Она поднялась ему навстречу, обняла его, Элиан в ответ потерся щекой о её щеку.
Ута улыбнулась, но её глаза были полны грусти.
— Я нахожу утешение в Священной Песне Сотворения. Она напоминает мне о том, что даже в самых тёмных уголках есть свет.
Жрец благословил их:
— Каждый из нас ищет свой путь к божественному. Ута нашла его даже здесь.
Элиан прищурился. Ему всегда было интересно, как люди, оказавшиеся в безвыходной ситуации, находят способы справляться с ней. Он вспомнил о своих собственных битвах и жертвах.
— Я тоже искал свой путь и, кажется, нашёл, — сказал он, обращаясь к Уте. — Но сейчас я здесь не только для того, чтобы говорить о богах. Я хотел бы спросить о твоей сестре.
Ута наклонила голову, её лицо стало серьёзным.
— Моя старшая сестра... — начала она, словно подбирая слова, — хоть и коронована короной Севера, отреклась от власти. Она предпочла безвестность, чем править, как жестокая царица, и теперь живёт среди простых людей в столице. Она счастлива. У неё есть сын, талантливый маг... Я получала от неё письма иногда, но в ответ не писала.
Элиан почувствовал, как его сердце сжалось. Он знал, что такое отречение, знал, что значит выбирать путь, который не всегда ведёт к славе.
— Ты не хочешь с ней встретиться? — спросил он, стараясь уловить её чувства.
— Я не вправе решать за неё, — ответила Ута, её голос стал тихим, как шепот ветра. — Она сделала свой выбор, и я должна уважать это. Но мне жаль, что люди не понимают, что истинная сила не всегда заключается в короне.
— Ты не понимаешь, чего ты лишаешься, — усмехнулась Клотильда, её голос звучал, как шипение змеи. — Твоя жалкая попытка сохранить мир обречена на провал.
Найденочка, собравшись с силами, ответила, накладывая своё заклинание:
— Я сильнее, чем ты думаешь, Клотильда! Я не отступлю перед твоими ложными обещаниями!
В воздухе разнесся оглушительный треск, когда волны магии встретились, обжигая кожу и сшибая с ног тех, кто не успел укрыться. Схватка двух могучих волшебниц залила пространство светом и тенями, переплетая судьбы, пробуждая старые страхи и новые надежды.
Элиан, ощутив, как магия вокруг него нарастает, был готов броситься в бой, но Нездешний был его противником, его грозой и пределом. Все шансы стояли теперь на весах, и он знал, что не может проиграть.
Элиан сосредоточился, его глаза светились магическим светом. Он поднял голову и произнёс заклинание, которое сотрясало воздух вокруг. Ветер закружился, и из земли поднялись столбы света, готовые к атаке.
Нездешний, с его зловещей ухмылкой и искажённым лицом, ответил мощным ударом энергии, который разорвал пространство вокруг них. Тьма, исходившая от него, искривляла реальность, и Элиан почувствовал, как его силы слабеют под давлением этого зла. Но он не сдавался.
Собрав всю свою волю, Элиан выпустил поток энергии, который врезался в Нездешнего, как свет меча, разрывающего тьму. Нездешний закричал от боли, но вместо страха в его глазах сияло предвкушение. Он понимал, что его время подходит к концу, и это не пугало его.
С каждой секундой бой становился всё более интенсивным. Нездешний пытался контратаковать, но Элиан, используя свою магию, создавал защитные барьеры, отражая удары. Вдруг, в решающий момент, Элиан собрал всю оставшуюся силу и направил её в один мощный взрыв, который поразил Нездешнего прямо в сердце.
Существо упало на колени, его тело дрожало, и жизнь медленно покидала его. Но вместо страха или горечи на его лице появилась улыбка. В последние мгновения он посмотрел на Элиана и произнёс слабо, но уверенно:
— Теперь я свободен. Спасибо, племянник.
Элиан почувствовал, как тьма, которую Нездешний приносил с собой, начинает рассеиваться. В этот момент он осознал, что победа не всегда приносит радость. Нездешний исчез, оставив после себя лишь легкий шепот ветра и тишину, которая напоминала о том, что даже в смерти может быть освобождение.
Он обернулся и увидел, как Найденочка, сцепившись с Клотильдой, каталась по снегу. От магического боя они перешли к тасканию друг друга за волосы. Он поспешил на помощь.
Вскоре всё было кончено.
Но тут же раздался свист — свист, предвещающий беду. Из непроглядной тьмы стремительно вылетело черное копьё, нацеленное в сердце Элиана.
Единственным инстинктивным движением, полным решимости и любви, Найденочка бросилась вперед, стараясь оттолкнуть это ужасное послание смерти.
— Найденочка! — вскрикнул Элиан, его голос пронзил тишину, отражая ужас, который разрывал его душу. Он почувствовал, как боль пронизывает его тело, но всё это было ничто по сравнению с горечью утраты.
Сложные чувства, наполнявшие его, разорвали все преграды. Исчерпанные силы оставляли его, как тени, ползущие от зла. Он упал на колени рядом с Найденочкой, взглянув в её глаза, которые постепенно теряли блеск.
— Я не могу... — прошептал он, его голос погас под тяжестью страха. Он молился, искал богов, надеялся на их милость.
И в этот момент вокруг него вспыхнул яркий свет, словно сам мир нашёл способ ответить на его мольбу. Он увидел свет, формирующийся в руках, как невидимая сила, готовая дать ему то, что он так жаждал. Знакомые пальцы... Даже шрам на большом пальце, оставленный летучей раной во время тренировок. Это было дарование от богов за спасение деревни. Но в сердце Элиан понимал, что это не просто его дар — это решение, которое не принадлежит лишь ему.
Элиан стоял, словно застывший в моменте, с новообретёнными руками, сияющими, как полупрозрачные кристаллы, в свете луны. Он не мог отвести взгляд от своих ладоней — каждый шрам, каждая линия, каждая деталь в них вызывали в памяти его прошлое, его борьбу и страдания. Это чудо, дарованное ему вдруг, казалось ему одновременно благословением и бременем.
Но внезапно тишину разорвал резкий свист, пронзающий воздух, как предвестие беды. Элиан успел лишь обернуться, когда черное копьё, сверкающее зловещим блеском, пронеслось мимо него. Инстинкт сработал мгновенно, и он перехватил его, чувствуя, как полированное дерево скользит в его новых руках. Лишь теперь он осознал, что этот момент был лишь началом испытаний.
— Ты всё ещё жив? — раздался надменный голос, заставивший Элиана замереть. Перед ним явился полководец темных тварей, существо с искажённой физиономией и глазами, полными презрения.
— Я помню тебя. Тварь, что почти прорвалась в средоточие миров. Полководец демонов, грязное чудовище!
— О, ты даже не представляешь, насколько твои слова далеки от правды, — с ухмылкой ответил полководец, его голос звучал, как раздавленный металл. — Я договорился с богами севера. Они сделали из тебя марионетку, чтобы загнать в ловушку. Всё было спланировано с самого начала! Именно поэтому ты и получил свои руки. Я считаю ниже своего достоинства побеждать калек.
Сердце Элиана затрепетало. Этот разговор мог оказаться последним, если он не прервал бы его своими действиями. Полководец привёл своих монстров в деревню, маневрируя ими, как шахматными фигурами. Он понимал, что от этого столкновения зависит не просто его жизнь — судьба деревни и Найденочки была в его руках.
— Заткнись, порождение тьмы! — закричал Элиан, в храбрости бросая себя вперёд, чтобы начать сражение.
Битва разразилась с яростью вулкана. Элиан чувствовал, как его сила наполняет его с каждым ударом; каждый удар — это не просто выживание. Он знал, что каждое движение даровало ему больше уверенности. Полководец метался между тенями, стремясь защищаться, но Элиан не сдавался.
— Ты ничто, — с презрением произнёс полководец, стараясь сбить Элиана с толку. Но Элиан сдерживался, не растрачивая свои силы на пустые слова. Каждый удар был прицелен на уничтожение. Каждый шаг вперед приближал его к победе.
В эйфории сражения Элиан укрепил свою волю, и в момент, когда полководец потерял бдительность, Элиан пронзил его собственным копьём. Крик полководца заполнил воздух, как предсмертный зев проклятия на губах. Это было не просто уничтожение врага — это было очищение, окончательная расплата за все страдания, причиненные его армии.
— Твоя тьма не сможет поглотить свет, — выдохнул Элиан сквозь усталость, смотря в глаза умирающего врага.
Полководец, падая, произнёс последние слова с злобным шепотом:
— Это ещё не конец…
Элиан, высвобождая оружие, ощущал, как его силы истощаются, он вернулся к Найденочке. Погладил её по щеке своими руками.
Она открыла глаза и улыбнулась:
— Хорошо. Как хорошо. Рада за тебя. –
Кровь пузырилась на её губах. — Боги говорят, боги севера говорят со мной. С тобой, через меня. Они говорят, что ты славно их развлек, что им было не скучно смотреть на тебя, что им было приятно щелкнуть по носу самоуверенного демона. Они говорят, что ты можешь оставить их дар.
— Я не нуждаюсь в их подарках, — сквозь зубы ответил он.
Сила северных богов была обжигающе холодной. И вдруг он почувствовал, что у него есть выбор. Тот свет, которому не было названия, тот свет, что выше богов, во многом жестоких и человечных в своей скуке и пороках, давал ему выбор, на что потратить этот дар.
Он сосредоточился, почувствовал, услышал каждого убитого этой ночью, каждого раненого, отдавая им только что обретённый дар богов. Глаза Найденочки расширились. Руки ещё были при нем, и Элиан, будто в беспамятстве, дотрагивался до всего, чего мог. Будто бы его руки были голодны, и их пищей было прикосновение.
- Элиан! - вскрикнула Найденочка , приподнимаясь на локте. - Прекрати! Да побудь же ты наконец раз в жизни эгоистом! Пожалуйста! Мы тебе не котята из колодца!
Он улыбнулся.
- Мир несправедлив, Ута. Я знаю это. Но я могу слегка качнуть весы к равновесию. Луна не может принадлежать одному мне. И не должна. Мы говорили о жертве, помнишь? Вот, я взрослый дееспособный человек, я знаю, чего хочу и чем могу... Поступиться.
Он сделал выбор, и исцелил всех, кто погиб или был ранен этой ночью.
Элиан встал, повел плечами. Рукава его потрёпанной в битве куртки снова были пусты.
Глава 16. Из тьмы к свету.
Инкогнито Элиана было раскрыто в столичном и единственном городе северной провинции. И здесь с ним носились, как с тухлым яйцом. Ещё бы! Младший брат императора, видевшегося отсюда, с окраин империи, фигурой гораздо более грозной, чем он видится столичным жителям.
Ему выделили кабинет в городской ратуше и аж двух секретарей, с которыми он не знал, что ему делать. Конечно, на него глазели — а как же без этого... Но он уже научился с этим жить.
Все его свободное время занимал отчёт на имя императора, долгий и нужный, как осенний дождь.
«Императору Арриану III,
От Элиана, Руки императора.
С глубоким уважением сообщаю о раскрытии преступления, совершенного жрицей тьмы по имени Клотильда и прочими лицами.
Клотильда некогда была преданной служительницей северных богов, но отвернулась от них, полюбив воина-мага, уехав с ним в Средоточие Миров. Там её возлюбленный погиб в одной из битв, прикрывая спину мне. Он вытащил меня, беспамятного, а сам погиб. Нас с ним ничего не связывало, кроме боевого братства и того, что мы — из одного мира... Я его даже помню смутно. Мы не были особо дружны, я не помнил Клотильду, хотя, вероятно, видел. Сама она тоже была тяжело ранена и лишилась ноги. С той поры её жизнь изменилась: возвратившись на север к родным, она оказалась в тени своего утраченного счастья. В сердце её росло отчаяние, которое вскоре превратилось в ненависть к богам и в ненависть ко мне, когда она поняла, что её мечты о любви к воину-магу, сражавшемуся против тьмы, навсегда разрушены.
Однажды, когда боль и одиночество достигли пика, к Клотильде в сон пришел демон, олицетворение всех её темных желаний. Он предложил ей сделку: вернуть здоровье и утраченные силы взамен на то, что она...»
Элиан отвлекся, думая, как бы поточнее сформулировать продолжение.
«Демон, вероятно, не из самых сильных — молодой, обидчивый. Мы мало знаем о порождениях тьмы — они не сдаются в плен, и перемирий с ними не было никогда... Но у них есть какая-то иерархия, они более или менее человекоподобны. И если их разум и логика напоминают нашу, то я рискну предположить, что этот юный сын высокопоставленного вельможи, уверенный в своей непобедимости, которого так пребольно щёлкнул по носу какой-то смертный маг! Он хорошо меня запомнил... В свою очередь и у северных богов были ко мне счёты. Да, ещё со времен нашего деда.
Преступление, совершенное ей, было тщательно спланировано.
Клотильда нашла пристанище для демонической сущности, несчастного лекаря Артура Воррейна, мучимого чувством вины по поводу смерти Клотильды. Она приходила к нему во сне достаточно долго, чтобы сломить его волю...»
Элиан перечитал написанное, полюбовался изящным почерком. Посмотрели бы на это его наставники, все детство твердившие, что Элиан пишет, как курица лапой.
Он встал, пошевелил плечами, разминаясь. Дурацкая привычка, появившаяся у него недавно. Будто несуществующие руки все ещё требовали движения. Выглянул в коридор. Дремавшие секретари вскочили.
— Я всего лишь планирую пройтись, — ответил Элиан, — нет нужды...
Как из-под земли возникли приставленные к принцу телохранители.
— Я не нуждаюсь в... — начал Элиан. Но они смотрели непреклонно.
— Ваше высочество, — сказал один из секретарей. — Прошу вас, господин бургомистр настаивает...
Элиан пожал плечами.
— Ладно.
Сквозь серые облака, нависшие над холодным севером, пробивались первые лучи солнца, словно стесняющиеся своего тепла. Ветер, до этого свистящий и злобный, теперь стал мягче, его дыхание приносило свежесть, а не холод.
Сквозь снежные остатки, ещё укрывающие землю, начали появляться проталины — это были первые знаки весны. Элиан присел на корягу, покрытую мхом, и с трепетом наблюдал, как под солнечными лучами снег, словно растопленный воск, таял, отдавая землю отдалённому теплу. В этих проталинах зеленела первая трава, упорно пробивающаяся сквозь остатки зимы, как символ надежды и жизни.
Его сердце наполнилось нежными эмоциями, когда он заметил, как на краю одной из проталин распустились бледные мелкие цветки, стесняющиеся своей хрупкости. Они выглядели так, будто сами боялись, что их может задеть холодный ветер. Но даже в своей беззащитности они излучали невероятную красоту и стойкость. Элиан почувствовал, как слёзы наворачиваются на его глаза — он, закалённый в боях и испытаниях, вдруг осознал, как важно ценить каждое мгновение, каждую каплю жизни.
***
Элиан медленно шел по узким коридорам тюрьмы, побелённой недавно.
Он подошёл к двери камеры Уты и, сделав глубокий вдох, толкнул её. Дверь скрипнула, открывая ему вид на небольшую комнату с тёплыми трубами на стенах, по которым текла горячая вода. Ута сидела на полу, скрестив ноги, держа в руках свиток с изображением древних символов. Рядом с ней сидел жрец из Холодной Ветви. Его одеяние было украшено знаками божественной защиты, а лицо светилось миром и добротой.
— Элиан, — произнесла Ута, подняв голову. В её голосе звучала нежность и уважение. — Ты пришёл.
— Я не мог оставить тебя без внимания, — ответил он, шагнув внутрь. — Как ты?
Она поднялась ему навстречу, обняла его, Элиан в ответ потерся щекой о её щеку.
Ута улыбнулась, но её глаза были полны грусти.
— Я нахожу утешение в Священной Песне Сотворения. Она напоминает мне о том, что даже в самых тёмных уголках есть свет.
Жрец благословил их:
— Каждый из нас ищет свой путь к божественному. Ута нашла его даже здесь.
Элиан прищурился. Ему всегда было интересно, как люди, оказавшиеся в безвыходной ситуации, находят способы справляться с ней. Он вспомнил о своих собственных битвах и жертвах.
— Я тоже искал свой путь и, кажется, нашёл, — сказал он, обращаясь к Уте. — Но сейчас я здесь не только для того, чтобы говорить о богах. Я хотел бы спросить о твоей сестре.
Ута наклонила голову, её лицо стало серьёзным.
— Моя старшая сестра... — начала она, словно подбирая слова, — хоть и коронована короной Севера, отреклась от власти. Она предпочла безвестность, чем править, как жестокая царица, и теперь живёт среди простых людей в столице. Она счастлива. У неё есть сын, талантливый маг... Я получала от неё письма иногда, но в ответ не писала.
Элиан почувствовал, как его сердце сжалось. Он знал, что такое отречение, знал, что значит выбирать путь, который не всегда ведёт к славе.
— Ты не хочешь с ней встретиться? — спросил он, стараясь уловить её чувства.
— Я не вправе решать за неё, — ответила Ута, её голос стал тихим, как шепот ветра. — Она сделала свой выбор, и я должна уважать это. Но мне жаль, что люди не понимают, что истинная сила не всегда заключается в короне.
