Но Пеклов был исключением, на Юге обычно жили большими семьями. Наверное, стоило бы позаботиться о радиосвязи, первичным ремонтом, если какие-то проблемы в энергоузле или на пищеблоке, а дальше они как-нибудь уже сами друг с другом скооперируются.
– План-минимум, – обозначила я наши дальнейшие действия.
– По дороге в Олегопетровск… будешь заезжать в гости? – с непонятной интонацией спросил Пеклов.
– Конечно! – заверила его я.
– Одна.
– И что? Я – инженер ОКЭ…
– Ты – шароглазая, – напомнили мне моё происхождение. – И у тебя даже нет при себе оружия. Кроме отвёрток.
Я смотрела на то, как он кривит в скептической ухмылке губы, и не понимала, о чём он говорит.
– Намрелав, – а вот уже серьёзно, по имени назвал, – как ты думаешь, у тебя на лбу написано, что ты хорошая? Я понимаю, в Олегопетровске сборище враголюбов, но тут-то всё иначе. У многих рефлексы: сначала шарах, а потом уже смотреть, что там и кто там. Тебя убьют. В лучшем случае.
Я помолчала. Неприятная правда, но… Как сам Пеклов меня встретил, хотя я пришла ремонтировать оборудование, как официальный представитель компании? То-то же.
– И что же делать? – растерянно спросила я.
– По-моему, очевидно, – пожал плечами Пеклов. – Тебе придётся терпеть моё присутствие. А в ряде случаев подчиняться беспрекословно.
– Много хочешь, – сразу сказала я.
– Единоначалие, Намрелав, – он даже палец воздел, для пущей убедительности. – Иначе сдохнем оба.
– Как будто ты непогрешим и не можешь ошибаться!
Очень мне его настроение не понравилось. Заявка на единоначалие в особенности!
– Наши командиры тоже не были непогрешимыми, – спокойно возразил Пеклов. – Но где бы любой из нас тогда был, если бы мы взялись пререкаться с вышестоящим офицером по любому поводу.
– Мы не на войне, – резко отрезала я.
– Да? – усмехнулся он. – Думаешь? Сейчас начнётся драчка «все против всех» за ресурсы. По-твоему, это не война. А что же тогда?
– Гражданские беспорядки… – неуверенно выговорила я.
– Какая разница, где проломят тебе голову – на войне или во время гражданских беспорядков?
– Аргумент, – неохотно признала я. – Но я не могу отдать тебе право приказа, Пеклов. За себя отвечаю только я сама. Ты можешь помочь мне, а можешь не помогать. Если я приму решение отправляться обратно в Олегопетровск, то я туда отправлюсь, нравится тебе это или нет. Ты можешь отправиться вместо со мной, а можешь остаться здесь. Я приму любой твой выбор.
– Я могу тебя на цепь посадить, – хмуро заявил Пеклов.
– О как, – воскликнула я. – Сажай!
Цепь в мои планы не входила нисколько, и не скажу, что я совсем не испугалась. Но просто так ни на какую цепь никакой Пеклов меня не посадит! Прежде умру.
Он отодвинулся от стола, поднялся. Шагнул ко мне с довольно свирепым выражением на лице, и я тут же осознала всю серьёзность его намерений: неужели на самом деле собирается?..
Ещё шаг. Я нырнула под стол, удачно пнула табурет – тот попал Пеклову по коленям, вызвав сдавленное ругательство. Но когда я выскочила с другой стороны, Пеклов в два счёта перемахнул стол по верху. Я не успела пискнуть, как уже лежала лицом в столешнице, а руку мне завели за спину до предела, до той грани, за которой я получу перелом и адскую боль.
– Если я могу это сделать, – прошипел Пеклов мне в ухо, – то почему на цепь посадить тебя не может кто-нибудь ещё?
– Отпусти, урод! – потребовала я, отчаянно извиваясь.
Пнуть бы негодяя посильнее, но почему-то я никак не могла до него достать, хотя старалась.
– Ты забыла сказать «пожалуйста».
– Да пошёл ты! – взвыла я, и, наплевав на боль в заломленной руке, попыталась вывернуться и ударить.
В этот-то момент Пеклов меня и отпустил. Я посунулась вперёд и вбок, не удержалась на ногах и упала на пол, больно ударившись локтём. Зашипела от боли, но оценивать потери не стала, некогда. Вскочила на ноги, схватила табурет, наставила его ножками на обидчика. А ну, пусть попробует повторить!
Он лишь презрительно фыркнул.
– Опусти несчастный стул, не хочу калечить его.
– А меня покалечить ты готов? – зло бросила я ему.
– Ты требуешь продолжения банкета? – заинтересовался Пеклов. – Тебе мало выдали, хочется ещё?
Он не спешил наступать на меня, стоял, чуть сгорбив плечи и опустив мощные кулаки. От него исходила отчётливая угроза, но, как бы так сказать, ленивая, что ли. Сам он не пошевелится, но если я наброшусь на него, то снова окажусь мордой в столешнице. Или в полу.
Я медленно опустила табурет, и этот, с позволения сказать, человек одобрительно кивнул мне:
– Умница.
Да он же нарочно меня бесит! Я выдохнула, взяла под контроль свои эмоции – получилось не сразу и не так хорошо, как мне хотелось бы.
– Твоя проблема, Намрелав, в твоей непроходимой наивности, – выговорил Пеклов. – Я понимаю, почему тебя воспитывали в атмосфере полного доверия людям. Чтобы легче смирилась со своим статусом заложника и не вздумала холить в себе какие-нибудь амбиции. Но люди-то на любовь к тебе не подписывались! Особенно у нас на Юге. Любой из них посчитает тебя законной добычей. Или жертвой. Вот так и думай про каждого незнакомца, встретившегося тебе на пути. Что он враг и желает тебе смерти.
– В жутком же мире ты мне предлагаешь жить, – медленно выговорила я, ставя табурет на пол и на него усаживаясь.
– А другого у нас с тобой больше нет. Закончился! Чем раньше ты это поймёшь, тем тебе же будет лучше. Мир умер, Намрелав! Сгорел! И спалили его твои сородичи. Никогда об этом не забывай.
Машина Пеклова представляла собой чудовищных размеров внедорожник. Внешне она выглядела так, будто на ней сквозь чёрные дыры мотались по двадцать раз за день. Побитая, помятая, покрытие в ряде мест облупленное, что очень плохо. Начнёт ржаветь, и всё, привет, машине.
– Берёшь шкурку и чистишь вот тут и тут, – распорядилась я. – Надо покрыть защитным аэорозолем, иначе всё сгниёт. Где у тебя здесь стоят баллончики?
Пеклов показал, очень неохотно. Я сразу поняла его неудовольствие: аэрозоль вся была насыщенного розового цвета.
– Собирался в Город Первых ехать, – хмуро объяснил Пеклов. – В списках значилось привезти нормальную краску. Но вот… не успел.
– Машина важнее, – сообщила я очевидное.
– Важнее, – уныло согласился он.
– Откуда у тебя розовая? – полюбопытствовала я.
Он пожал плечами, что в переводе означало «сам не знаю». Плохо. Получается, он в этом доме такой же чужак, как и я, только приехал сюда чуть раньше…
Прежние хозяева могли куда-то срочно переехать, а дом передать – продать! – Пеклову по небольшой цене. Да какая разница уже. Сейчас-то.
– Ты пирокинетик, – сказала я. – Попробуй прогреть баллончик, и потом уже, после нанесения. Может быть, цвет станет бледнее.
Я оставила его думать над моим предложением и полезла в двигательный отсек: а там какие у нас сюрпризы?
С двигателями всё оказалось куда лучше, чем я предполагала. Мощные движки, рабочие, в отличном состоянии. Энергоузел почти новый, хватит надолго.
Когда я закончила и вылезла наружу, то увидела на лице у Пеклова абсолютно зверское выражение. Что ещё-то случилось… Я подошла.
Ну… да… Цвет от прогревания изменился. На совсем уже вырвиглазный. Если зажмуришься, то так и будет гореть под веками ослепительным пятном.
– Ну… зато ржавчина не страшна, – выговорила я, и не утешила.
Я вытерла руки ветошью, поморщилась – локоть болел. Ещё бы, мне его завернули сегодня утром за спину от души! Как ещё без переломов не обошлось.
– Болит? – сходу понял моё состояние Пеклов.
– Пройдёт, – отмахнулась я.
– Хватит на сегодня, – коротко распорядился Пеклов. – Пойдём в дом, покажешь, что с рукой.
Я хотела огрызнуться, но потом подумала, что не стоит. Кажется, он чувствует себя виноватым за недавний урок? Пусть чувствует. Ему полезно.
Но мне пришлось снять форменную куртку, потому что просто закатать рукав из жёсткой огнеупорной ткани было невозможно. Я осталась в тонкой рабочей блузке и сразу почувствовала себя неуютно. Без куртки стало холодно, зубы сами собой застучали, пришлось их стиснуть. Но помимо холода было что-то ещё. Я не взялась бы объяснить, что именно меня напрягло. Но ощущение вышло не из приятных.
– Осторожнее, – зашипела я, шарахаясь от пальцев Пеклова. – Больно же!
– Растяжение, – поставил он диагноз. – Извини. Не рассчитал.
– Небо рухнуло, – серьёзно сказала я, надевая куртку. – Ты сказал «извини»…
– Мне нравится, как ты держишься, – вдруг сказал он. – Без истерик и визга. Может быть, какой-то толк у нас с тобой получится.
– Ты о чем? – подозрительно спросила я.
– Когда стихнет ветер, проедем по округе, посмотрим, кто уцелел, – объяснил Пеклов. – Вместе. Тебя одну я отпускать боюсь: убьют.
– Почему тебе не всё равно? – удивилась я.
Он пожал могучими плечами:
– Не знаю. Придумай сама.
Я проснулась от холода. За окно стояла темнота. Всё те же тучи плюс тёмное время суток. Вначале мне показалось, что генератор опять умер. Но нет, работал.
Просто температуру в доме Пеклов настроил под себя, а все пирокинетики любят холод. Человечество явилось с холодной планеты, в общем-то. И там, где они чувствуют себя комфортно, нам остаётся только вымерзать.
Если бы я знала, что задержусь здесь надолго, то захватила бы с собой одежду потеплее!
– Что не спишь? – спросил Пеклов, явившись на запах кофе.
Я пожала плечами и не ответила. Если заговорю, он сразу поймёт, что у меня стучат зубы. Но волосы, взявшиеся от холода мелкими колечками, я распрямить, конечно же, не могла.
– Так, – сказал Пеклов, оценивая мой внешний вид. – Допила? Пошли со мной.
– Куда? – спросила я.
– Наверх. Хватит спать на старом диване. На втором этаже есть комнаты, с автономными настройками обогрева. Возьмёшь одну, устроишь под себя.
– Я не собираюсь торчать у тебя всю жизнь, – заявила я непримиримо. -Я уеду в Олегопетровск при первой же возможности!
– Тоже не хочу держать тебя у себя всю жизнь, – сварливо ответил он. – Но не будь дурой. Какое-то время тебе придётся провести здесь. Пошли.
Комнат на втором этаже было четыре. Пятая, угловая, с панорамными окнами на две стороны дома, считалась общей, у неё не было дверей, только входная арка.
– Приложи руку, – сказал Пеклов. – Дверь активируется и тебя запомнит.
Дверь послушно убралась в стену. Обстановка внутри оставалась стандартной – встроенный шкаф, поднятая и слившаяся со стеной постель, кресло и столик у другой стены, большое, закрытое настоящим стеклом окно. Какие уж тут городские силовые поля, когда живёшь на отшибе! Любой перебой в работе генератора, и у тебя в доме ветер, дождь, зимой – снег. И кристаллы ещё вырастут, они такие.
Никто не подгонял комнату под себя, значит, она оставалась нежилой.
– Что? – спросил Пеклов хмуро. – Не нравится? Другую открою…
– Нравится, – ответила я. – Спасибо. Но… Ты собирался жить здесь один?
– Я и живу здесь один, если ты не заметила.
– Но комнат тебе тогда зачем столько? Или были какие-то планы?
– Какие планы, – отмахнулся он. – Это типовой проект, если ты ещё не заметила. В базовой комплектации. Некогда было возиться и настраивать, хотелось уже въехать и жить. Может, фабрику ещё посмотришь? Я так и не понял, как её настраивать.
– Хороший типовой проект ты взял, – сказала я не без удивления. – Автономная фабрика для стандартной одежды – просто счастливый билет в нашем положении.
– Если ещё энергии хватит, – скептически выговорил Пеклов.
Мини-фабрики получили распространение не так уж давно, после того, как удалось наладить их производство. Каждое домовладение за пределами городов старалось установить себе такую. Но всё, конечно же, упиралось в энергию. Заменить генератор на более мощный не так-то просто. Они шли в основном для заводов, больниц, детских яслей и школ, а уже остатки распределялись между желающими в порядке очереди и с учётом нуждаемости.
А ведь придёт однажды день, когда генераторы встанут на всей Планете, подумалось вдруг мне. И как мы тогда будем выживать? Без тепла, освещения, пошивочных фабрик, синтезаторов пищи…
Ветер стих. Совсем он не унялся, по-прежнему оставался сильным, но уже не пытался оторвать крышу от дома, а дом от фундамента, чтобы зашвырнуть за горизонт событий.
Бурые тучи истончились, сквозь них начало проглядывать солнце – неярким бледным кругляшом.
А на юге, там, где когда-то просматривались башни Города Первых, вставало мертвенное белое сияние. Ближе, чем сама столица, но всё же достаточно далеко, чтобы не пытаться дойти туда пешком.
Пеклов хмурился, рассматривая странное явление. Оно ему очень не нравилось, я видела.
– На взрыв не похоже, – сказала я скептически. – По внешнему виду вроде бы какое-то силовое поле, но пол. такой мощности требуется громадное количество энергии. Оно не движется в нашу сторону, как ты думаешь?
Бросать дом и драпать на всей скорости, какую только способны выжать из себя наши машины, очень не хотелось. В доме у нас генератор, еда и вода, можно выспаться под крышей в относительном тепле. А там, где у нас закончится топливо, большой вопрос, что ещё будет.
– Поехали, посмотрим, – предложил Пеклов.
Я с удивлением посмотрела на него.
– Где твоё расовое любопытство? – насмешливо поддел он меня. – Поехали!
– Оно может нас уничтожить, – медленно сказала я.
– Могло бы – уже спалило бы.
– Логично, – нехотя признала я. – Что ж, давай посмотрим.
Немного не то направление. Я предпочла бы двинуться в сторону Олегопетровска. Но оценить угрозу, не дожидаясь серьёзных проблем, всё же следовало.
Мою машину решили оставить. Я вывела её за ворота, а Пеклов сказал, что сейчас придёт. Его не было довольно долго, а потом он вернулся и приволок с собой здоровенное плазменное ружьё.
– Стрелять умеешь? – спросил он у меня.
– Из такой штуки ещё не доводилось, – честно призналась я, рассматривая орудие. – Мне кажется, или ствол – нелегальный? Армейский образец, который ты спёр с военного склада?
– Какая разница, – угрюмо спросил Пеклов. – Теперь-то.
– У тебя в подвале арсенал, – догадалась я. – Недруг мой, да ты, похоже, сам приторговываешь без лицензии!
Он настолько нехорошо на меня посмотрел, что я поняла – мои слова попали в цель. Ну… Я ему не полиция, да и где сейчас та полиция...
– Тогда жди приятелей, – заявила я. – Они ведь знают, что у тебя есть оружие в товарных количествах. Пристрелить и отобрать – первое, что придёт им в голову. Всё равно никто не накажет.
– Экстремально водить умеешь? – предпочёл он сменить тему.
– Смогу, – ответила я.
Я никогда не участвовала в официальных гонках, но кто не гонял на спор по ущельям в окрестностях Олегопетровска, тот ещё младенец. Справлюсь. Стрельбу Пеклов пускай забирает себе, у него, учитывая его армейское прошлое, всяко лучше получится.
Но на дороге нам никто не встретился. Вообще.
Широкая ровная трасса рассекала каменистую пустыню на две одинаковые части. Ровная, как стол, степь, в камнях и редких травах, под светло-бурым небом. Солнце светило сквозь тучи неярким пятном, воздух прогрелся до комфортной температуры.
Позади, там, где находился Олегопетровск, больше ничего не сверкало и не горело. Я бездумно потянулась к передатчику, но связи не было, сплошные помехи. Я погоняла бегунок туда-сюда: никаких радиопередач, детских аудиоспектаклей, музыки, лишь шипение и свист.
– План-минимум, – обозначила я наши дальнейшие действия.
– По дороге в Олегопетровск… будешь заезжать в гости? – с непонятной интонацией спросил Пеклов.
– Конечно! – заверила его я.
– Одна.
– И что? Я – инженер ОКЭ…
– Ты – шароглазая, – напомнили мне моё происхождение. – И у тебя даже нет при себе оружия. Кроме отвёрток.
Я смотрела на то, как он кривит в скептической ухмылке губы, и не понимала, о чём он говорит.
– Намрелав, – а вот уже серьёзно, по имени назвал, – как ты думаешь, у тебя на лбу написано, что ты хорошая? Я понимаю, в Олегопетровске сборище враголюбов, но тут-то всё иначе. У многих рефлексы: сначала шарах, а потом уже смотреть, что там и кто там. Тебя убьют. В лучшем случае.
Я помолчала. Неприятная правда, но… Как сам Пеклов меня встретил, хотя я пришла ремонтировать оборудование, как официальный представитель компании? То-то же.
– И что же делать? – растерянно спросила я.
– По-моему, очевидно, – пожал плечами Пеклов. – Тебе придётся терпеть моё присутствие. А в ряде случаев подчиняться беспрекословно.
– Много хочешь, – сразу сказала я.
– Единоначалие, Намрелав, – он даже палец воздел, для пущей убедительности. – Иначе сдохнем оба.
– Как будто ты непогрешим и не можешь ошибаться!
Очень мне его настроение не понравилось. Заявка на единоначалие в особенности!
– Наши командиры тоже не были непогрешимыми, – спокойно возразил Пеклов. – Но где бы любой из нас тогда был, если бы мы взялись пререкаться с вышестоящим офицером по любому поводу.
– Мы не на войне, – резко отрезала я.
– Да? – усмехнулся он. – Думаешь? Сейчас начнётся драчка «все против всех» за ресурсы. По-твоему, это не война. А что же тогда?
– Гражданские беспорядки… – неуверенно выговорила я.
– Какая разница, где проломят тебе голову – на войне или во время гражданских беспорядков?
– Аргумент, – неохотно признала я. – Но я не могу отдать тебе право приказа, Пеклов. За себя отвечаю только я сама. Ты можешь помочь мне, а можешь не помогать. Если я приму решение отправляться обратно в Олегопетровск, то я туда отправлюсь, нравится тебе это или нет. Ты можешь отправиться вместо со мной, а можешь остаться здесь. Я приму любой твой выбор.
– Я могу тебя на цепь посадить, – хмуро заявил Пеклов.
– О как, – воскликнула я. – Сажай!
Цепь в мои планы не входила нисколько, и не скажу, что я совсем не испугалась. Но просто так ни на какую цепь никакой Пеклов меня не посадит! Прежде умру.
Он отодвинулся от стола, поднялся. Шагнул ко мне с довольно свирепым выражением на лице, и я тут же осознала всю серьёзность его намерений: неужели на самом деле собирается?..
Ещё шаг. Я нырнула под стол, удачно пнула табурет – тот попал Пеклову по коленям, вызвав сдавленное ругательство. Но когда я выскочила с другой стороны, Пеклов в два счёта перемахнул стол по верху. Я не успела пискнуть, как уже лежала лицом в столешнице, а руку мне завели за спину до предела, до той грани, за которой я получу перелом и адскую боль.
– Если я могу это сделать, – прошипел Пеклов мне в ухо, – то почему на цепь посадить тебя не может кто-нибудь ещё?
– Отпусти, урод! – потребовала я, отчаянно извиваясь.
Пнуть бы негодяя посильнее, но почему-то я никак не могла до него достать, хотя старалась.
– Ты забыла сказать «пожалуйста».
– Да пошёл ты! – взвыла я, и, наплевав на боль в заломленной руке, попыталась вывернуться и ударить.
В этот-то момент Пеклов меня и отпустил. Я посунулась вперёд и вбок, не удержалась на ногах и упала на пол, больно ударившись локтём. Зашипела от боли, но оценивать потери не стала, некогда. Вскочила на ноги, схватила табурет, наставила его ножками на обидчика. А ну, пусть попробует повторить!
Он лишь презрительно фыркнул.
– Опусти несчастный стул, не хочу калечить его.
– А меня покалечить ты готов? – зло бросила я ему.
– Ты требуешь продолжения банкета? – заинтересовался Пеклов. – Тебе мало выдали, хочется ещё?
Он не спешил наступать на меня, стоял, чуть сгорбив плечи и опустив мощные кулаки. От него исходила отчётливая угроза, но, как бы так сказать, ленивая, что ли. Сам он не пошевелится, но если я наброшусь на него, то снова окажусь мордой в столешнице. Или в полу.
Я медленно опустила табурет, и этот, с позволения сказать, человек одобрительно кивнул мне:
– Умница.
Да он же нарочно меня бесит! Я выдохнула, взяла под контроль свои эмоции – получилось не сразу и не так хорошо, как мне хотелось бы.
– Твоя проблема, Намрелав, в твоей непроходимой наивности, – выговорил Пеклов. – Я понимаю, почему тебя воспитывали в атмосфере полного доверия людям. Чтобы легче смирилась со своим статусом заложника и не вздумала холить в себе какие-нибудь амбиции. Но люди-то на любовь к тебе не подписывались! Особенно у нас на Юге. Любой из них посчитает тебя законной добычей. Или жертвой. Вот так и думай про каждого незнакомца, встретившегося тебе на пути. Что он враг и желает тебе смерти.
– В жутком же мире ты мне предлагаешь жить, – медленно выговорила я, ставя табурет на пол и на него усаживаясь.
– А другого у нас с тобой больше нет. Закончился! Чем раньше ты это поймёшь, тем тебе же будет лучше. Мир умер, Намрелав! Сгорел! И спалили его твои сородичи. Никогда об этом не забывай.
***
Машина Пеклова представляла собой чудовищных размеров внедорожник. Внешне она выглядела так, будто на ней сквозь чёрные дыры мотались по двадцать раз за день. Побитая, помятая, покрытие в ряде мест облупленное, что очень плохо. Начнёт ржаветь, и всё, привет, машине.
– Берёшь шкурку и чистишь вот тут и тут, – распорядилась я. – Надо покрыть защитным аэорозолем, иначе всё сгниёт. Где у тебя здесь стоят баллончики?
Пеклов показал, очень неохотно. Я сразу поняла его неудовольствие: аэрозоль вся была насыщенного розового цвета.
– Собирался в Город Первых ехать, – хмуро объяснил Пеклов. – В списках значилось привезти нормальную краску. Но вот… не успел.
– Машина важнее, – сообщила я очевидное.
– Важнее, – уныло согласился он.
– Откуда у тебя розовая? – полюбопытствовала я.
Он пожал плечами, что в переводе означало «сам не знаю». Плохо. Получается, он в этом доме такой же чужак, как и я, только приехал сюда чуть раньше…
Прежние хозяева могли куда-то срочно переехать, а дом передать – продать! – Пеклову по небольшой цене. Да какая разница уже. Сейчас-то.
– Ты пирокинетик, – сказала я. – Попробуй прогреть баллончик, и потом уже, после нанесения. Может быть, цвет станет бледнее.
Я оставила его думать над моим предложением и полезла в двигательный отсек: а там какие у нас сюрпризы?
С двигателями всё оказалось куда лучше, чем я предполагала. Мощные движки, рабочие, в отличном состоянии. Энергоузел почти новый, хватит надолго.
Когда я закончила и вылезла наружу, то увидела на лице у Пеклова абсолютно зверское выражение. Что ещё-то случилось… Я подошла.
Ну… да… Цвет от прогревания изменился. На совсем уже вырвиглазный. Если зажмуришься, то так и будет гореть под веками ослепительным пятном.
– Ну… зато ржавчина не страшна, – выговорила я, и не утешила.
Я вытерла руки ветошью, поморщилась – локоть болел. Ещё бы, мне его завернули сегодня утром за спину от души! Как ещё без переломов не обошлось.
– Болит? – сходу понял моё состояние Пеклов.
– Пройдёт, – отмахнулась я.
– Хватит на сегодня, – коротко распорядился Пеклов. – Пойдём в дом, покажешь, что с рукой.
Я хотела огрызнуться, но потом подумала, что не стоит. Кажется, он чувствует себя виноватым за недавний урок? Пусть чувствует. Ему полезно.
Но мне пришлось снять форменную куртку, потому что просто закатать рукав из жёсткой огнеупорной ткани было невозможно. Я осталась в тонкой рабочей блузке и сразу почувствовала себя неуютно. Без куртки стало холодно, зубы сами собой застучали, пришлось их стиснуть. Но помимо холода было что-то ещё. Я не взялась бы объяснить, что именно меня напрягло. Но ощущение вышло не из приятных.
– Осторожнее, – зашипела я, шарахаясь от пальцев Пеклова. – Больно же!
– Растяжение, – поставил он диагноз. – Извини. Не рассчитал.
– Небо рухнуло, – серьёзно сказала я, надевая куртку. – Ты сказал «извини»…
– Мне нравится, как ты держишься, – вдруг сказал он. – Без истерик и визга. Может быть, какой-то толк у нас с тобой получится.
– Ты о чем? – подозрительно спросила я.
– Когда стихнет ветер, проедем по округе, посмотрим, кто уцелел, – объяснил Пеклов. – Вместе. Тебя одну я отпускать боюсь: убьют.
– Почему тебе не всё равно? – удивилась я.
Он пожал могучими плечами:
– Не знаю. Придумай сама.
***
Я проснулась от холода. За окно стояла темнота. Всё те же тучи плюс тёмное время суток. Вначале мне показалось, что генератор опять умер. Но нет, работал.
Просто температуру в доме Пеклов настроил под себя, а все пирокинетики любят холод. Человечество явилось с холодной планеты, в общем-то. И там, где они чувствуют себя комфортно, нам остаётся только вымерзать.
Если бы я знала, что задержусь здесь надолго, то захватила бы с собой одежду потеплее!
– Что не спишь? – спросил Пеклов, явившись на запах кофе.
Я пожала плечами и не ответила. Если заговорю, он сразу поймёт, что у меня стучат зубы. Но волосы, взявшиеся от холода мелкими колечками, я распрямить, конечно же, не могла.
– Так, – сказал Пеклов, оценивая мой внешний вид. – Допила? Пошли со мной.
– Куда? – спросила я.
– Наверх. Хватит спать на старом диване. На втором этаже есть комнаты, с автономными настройками обогрева. Возьмёшь одну, устроишь под себя.
– Я не собираюсь торчать у тебя всю жизнь, – заявила я непримиримо. -Я уеду в Олегопетровск при первой же возможности!
– Тоже не хочу держать тебя у себя всю жизнь, – сварливо ответил он. – Но не будь дурой. Какое-то время тебе придётся провести здесь. Пошли.
Комнат на втором этаже было четыре. Пятая, угловая, с панорамными окнами на две стороны дома, считалась общей, у неё не было дверей, только входная арка.
– Приложи руку, – сказал Пеклов. – Дверь активируется и тебя запомнит.
Дверь послушно убралась в стену. Обстановка внутри оставалась стандартной – встроенный шкаф, поднятая и слившаяся со стеной постель, кресло и столик у другой стены, большое, закрытое настоящим стеклом окно. Какие уж тут городские силовые поля, когда живёшь на отшибе! Любой перебой в работе генератора, и у тебя в доме ветер, дождь, зимой – снег. И кристаллы ещё вырастут, они такие.
Никто не подгонял комнату под себя, значит, она оставалась нежилой.
– Что? – спросил Пеклов хмуро. – Не нравится? Другую открою…
– Нравится, – ответила я. – Спасибо. Но… Ты собирался жить здесь один?
– Я и живу здесь один, если ты не заметила.
– Но комнат тебе тогда зачем столько? Или были какие-то планы?
– Какие планы, – отмахнулся он. – Это типовой проект, если ты ещё не заметила. В базовой комплектации. Некогда было возиться и настраивать, хотелось уже въехать и жить. Может, фабрику ещё посмотришь? Я так и не понял, как её настраивать.
– Хороший типовой проект ты взял, – сказала я не без удивления. – Автономная фабрика для стандартной одежды – просто счастливый билет в нашем положении.
– Если ещё энергии хватит, – скептически выговорил Пеклов.
Мини-фабрики получили распространение не так уж давно, после того, как удалось наладить их производство. Каждое домовладение за пределами городов старалось установить себе такую. Но всё, конечно же, упиралось в энергию. Заменить генератор на более мощный не так-то просто. Они шли в основном для заводов, больниц, детских яслей и школ, а уже остатки распределялись между желающими в порядке очереди и с учётом нуждаемости.
А ведь придёт однажды день, когда генераторы встанут на всей Планете, подумалось вдруг мне. И как мы тогда будем выживать? Без тепла, освещения, пошивочных фабрик, синтезаторов пищи…
***
Ветер стих. Совсем он не унялся, по-прежнему оставался сильным, но уже не пытался оторвать крышу от дома, а дом от фундамента, чтобы зашвырнуть за горизонт событий.
Бурые тучи истончились, сквозь них начало проглядывать солнце – неярким бледным кругляшом.
А на юге, там, где когда-то просматривались башни Города Первых, вставало мертвенное белое сияние. Ближе, чем сама столица, но всё же достаточно далеко, чтобы не пытаться дойти туда пешком.
Пеклов хмурился, рассматривая странное явление. Оно ему очень не нравилось, я видела.
– На взрыв не похоже, – сказала я скептически. – По внешнему виду вроде бы какое-то силовое поле, но пол. такой мощности требуется громадное количество энергии. Оно не движется в нашу сторону, как ты думаешь?
Бросать дом и драпать на всей скорости, какую только способны выжать из себя наши машины, очень не хотелось. В доме у нас генератор, еда и вода, можно выспаться под крышей в относительном тепле. А там, где у нас закончится топливо, большой вопрос, что ещё будет.
– Поехали, посмотрим, – предложил Пеклов.
Я с удивлением посмотрела на него.
– Где твоё расовое любопытство? – насмешливо поддел он меня. – Поехали!
– Оно может нас уничтожить, – медленно сказала я.
– Могло бы – уже спалило бы.
– Логично, – нехотя признала я. – Что ж, давай посмотрим.
Немного не то направление. Я предпочла бы двинуться в сторону Олегопетровска. Но оценить угрозу, не дожидаясь серьёзных проблем, всё же следовало.
Мою машину решили оставить. Я вывела её за ворота, а Пеклов сказал, что сейчас придёт. Его не было довольно долго, а потом он вернулся и приволок с собой здоровенное плазменное ружьё.
– Стрелять умеешь? – спросил он у меня.
– Из такой штуки ещё не доводилось, – честно призналась я, рассматривая орудие. – Мне кажется, или ствол – нелегальный? Армейский образец, который ты спёр с военного склада?
– Какая разница, – угрюмо спросил Пеклов. – Теперь-то.
– У тебя в подвале арсенал, – догадалась я. – Недруг мой, да ты, похоже, сам приторговываешь без лицензии!
Он настолько нехорошо на меня посмотрел, что я поняла – мои слова попали в цель. Ну… Я ему не полиция, да и где сейчас та полиция...
– Тогда жди приятелей, – заявила я. – Они ведь знают, что у тебя есть оружие в товарных количествах. Пристрелить и отобрать – первое, что придёт им в голову. Всё равно никто не накажет.
– Экстремально водить умеешь? – предпочёл он сменить тему.
– Смогу, – ответила я.
Я никогда не участвовала в официальных гонках, но кто не гонял на спор по ущельям в окрестностях Олегопетровска, тот ещё младенец. Справлюсь. Стрельбу Пеклов пускай забирает себе, у него, учитывая его армейское прошлое, всяко лучше получится.
Но на дороге нам никто не встретился. Вообще.
Широкая ровная трасса рассекала каменистую пустыню на две одинаковые части. Ровная, как стол, степь, в камнях и редких травах, под светло-бурым небом. Солнце светило сквозь тучи неярким пятном, воздух прогрелся до комфортной температуры.
Позади, там, где находился Олегопетровск, больше ничего не сверкало и не горело. Я бездумно потянулась к передатчику, но связи не было, сплошные помехи. Я погоняла бегунок туда-сюда: никаких радиопередач, детских аудиоспектаклей, музыки, лишь шипение и свист.
