– Тоже не верится, – заметил мои движения Пеклов. – Как будто ничего не случилось…
– Может, не случилось?
– Ага, а связь пропала на всех диапазонах потому, что у нас передатчики неисправные, – съязвил Пеклов. – Нет, Намрелав. Не тешь себя глупыми надеждами. Мир жил в преддверии катастрофы; она случилась. Впереди по курсу видишь что?
– Столица огородилась, – мрачно сказала я.
Белёсая стена приближалась. Она тянулась влево и вправо до самого горизонта и поднималась высоко, отвесно. Защитное поле формировало бы купол, здесь ничего подобного не наблюдалось. Гигантский непроницаемый забор высотой до самого неба.
Ветер дул в его сторону, кстати говоря. На юг.
На дороге начали попадаться камни. Небольшие, с острыми краями, преимущественно чёрного цвета. Возможно, они были крупными, но по какой-то причине раскололись и выпали этаким камнепадом с неба. Ветер принёс, не иначе. Буря была знатной.
Машина шла вперёд легко, пропуская камни под днищем. Слепящая стена поднималась всё выше и выше. Её сияние начало отражаться в облаках, мертвенными сполохами, похожими на быстрые молнии. Похоже, барьер или что это было, существовал и над облаками тоже. Немыслимое дело! Откуда столица взяла такую прорву энергии?!
Сгенерировать стену силового поля до самой стратосферы надо было суметь. Откуда энергия?! Ничто не исчезает и не появляется вновь. Если что-то где-то прибыло, значит, откуда-то оно убыло. А люди за барьером? С ними что? Выжили или погибли?
В Городе Первых и его области проживало больше жителей, чем где-либо ещё на Юге Планеты. Самый первый человеческий город, опорная база, оплот цивилизации.
Сумерки сгустились сильнее: солнце переползло на границу барьера, и теперь на нашей стороне светила лишь его половинка, а вторую будто срезало ножом.
– Может, хватит уже? – спросила я, невольно снижая скорость.
Появился указатель «Мальва-хутор», и уходящая от него налево, к востоку, дорога. Я не помнила в карте ОКЭ такого названия, значит, уже не наша зона ответственности.
– Остановись, – сказал Пеклов. – Действительно, хватит.
Я подвела машину к указателю. Судя по приборам, ветер стих до полного штиля.
– Оставайся на месте, – велел мне Пеклов, подхватил свою пушку и открыл дверь.
Мне сразу не понравился воздух. Свежий запах озона, как после грозы. И одновременно застарелой гари. Как будто где-то тлела подожжённая резина, много резины.
– Пеклов, – крикнула я, – от машины далеко не уходи!
Туман или не туман, не пойми что, сильно снижало видимость. Чем ближе к барьеру, тем сильнее. Дорога просматривалась метров на сто, не больше, а дальше она постепенно растворялась в белёсом сиянии, пока не исчезала совсем.
Там, откуда мы приехали, было не в пример светлее и чётче.
Внезапно я уловила что-то тёмное, боковым зрением. Обернулась в ту сторону и застыла в изумлении и ужасе: на нас медленно и неотвратимо надвигался язык пышущей жаром лавы.
– Пеклов! – крикнула я. – Ты где? В машину и поехали!
Тишина. Мне никто не ответил. Вряд ли мой спутник сделал бы это из простой вредности. Значит, что-то случилось. Очень не хотелось оставлять машину без контроля, положено тогда глушить двигатель по всем правилам. Глушить же двигатель с горячей лавой в пределах видимости – идея нехорошая, с какой стороны на неё ни посмотри.
Как там выражаются люди? «На положено – бревно заложено?»
Я открыла дверь. В лицо дохнуло жаром, жжёным запахом горелого пластика и отработанного топлива. Зачем-то я посмотрела вверх. Половинка ушедшего за странный барьер солнца посмотрела на меня.
– Очень информативно, – сказала я светилу.
Оно промолчало. Что оно могло мне ответить? Что мы, разумная жизнь, распорядились Планетой по своему усмотрению? Кто же вам виноват, что усмотрение оказалось именно таким, из серии «выбрось в мусоросборник и нажми кнопку самоочистки».
– Пеклов! – крикнула я ещё раз. – Где тебя носит?
Голос мой прозвучал донельзя глухо и жалко. Как в тумане, но тумана не было, лишь белое свечение, слабое рядом с машиной и оченьплотное там, куда уходила дорога.
Да мы уже внутри! Мы внутри Барьера! Во внешнем его слое. Поэтому и лава двигается так странно, возможно, она никогда до нас не доберётся, потому что… Потому что мы застряли внутри, а лава снаружи? Тёмное небо, а теперь нам куда двигаться?!
Я призвала на помощь логику: машина ехала по дороге вперёд, я её так и остановила, носом в сторону Города Первых, в данном случае, в сторону Барьера. Значит, надо развернуться и мчаться в обратную сторону.
– Пеклов!
Я обошла машину и увидела Пеклова. Он сидел, прислонившись спиной к кузову, голова поникла. Без сознания? Но что его ударило?
– Вставай, – я потормошила его за плечо. – Вставай, слышишь? Убираться отсюда надо, на нас лава идёт!
Кто бы там отреагировал. Я в отчаянии поняла, что с места его не сдвину, он слишком крупный для меня, слишком тяжёлый. Да что случилось с ним такого?!
Вокруг не было никого. Ровная, как стол, пустыня, залитая серебристо-молочным сиянием внешних слоёв Барьера. Ни врагов, ни друзей, никого живого. Лишь лава медленно и неотвратимо приближалась к дороге, собираясь перекрыть нам последний путь к отступлению.
Я вернулась в машину. В багажном отделении имелись грузовые манипуляторы, лишь бы работали и управлялись с пульта! Разворачиваться нельзя, потеряю направление. А хотя… Лава не даст соврать, куда надо двигаться!
Когда я вернулась к Пеклову, я увидела причину его бессознательного состояния: на лбу, аккурат промеж глаз, наливался отменного цвета синяк. Что-то ударило в лоб. Военного. Пирокинетика. И он не успел среагировать.
Краем глаза я отметила какое-то шевеление. Стремительно обернулась в ту сторону: никого и ничего. Ни человека, ни зверя. Только камни. Россыпь чёрных камней, некрупных. Самые большие легко могли поместиться в ладони.
Сияние Барьера играло на их поверхностях серебристыми бликами. Понимание пришло обвалом, лавиной, едва не выключившей сознание: камни! Да такие же камни, как и я. Это дикая кристаллическая жизнь Планеты, и хорошо ещё, что не разумная. Камнезубы-прыгуны. Встреть мы здесь местных разумных, от нас уже бы точно осталось лишь мокрое место! Они терпеть не могут чужаков и расправляются с ними мгновенно.
Вот что Пеклову в лоб прилетело, камушек. Надо спешить. У них явный дефицит энергии, сидят сейчас, копят в себе силы и злость, а вот когда накопят…
Как я затащила Пеклова в багажное отделение, не спрашивайте. Манипуляторы никто не обслуживал тысячу лет и три года, двигались они с ужасающим скрежетом и очень медленно. Камни успели быстрее.
Они градом посыпались на нас, но я была готова к такому повороту, нырнула в багажное отделение. Пробить кузов поганцы не смогли, осыпались вниз несолоно хлебавши. Я пробралась в кабину, закрыла багажные двери и рванула с места на полной скорости? Где там лава? Вот именно туда мне и надо!
Молочное сияние осталось позади. Но я переоценила объём лавы, заполонившей собой изрядное пространство степи. Я гнала машину по дороге, а лава неотвратимо наползала справа. И там, откуда её несло, вставал до самого неба второй барьер, из пронизанного молниями пепла. Земля ощутимо подрагивала.
– Намрелав…
В кабину протиснулся Пеклов.
– Ожил? – спросила у него я. – Посмотри направо!
Он посмотрел и скривился:
– Не останавливайся!
– Да уж и не собираюсь. Что случилось? Есть идеи?
– Извержение вулкана, что же ещё, – проворчал Пеклов. – Сама не видишь, что ли?
– До нас дойдёт?
– Не знаю. Во всяком случае, не сегодня. Гони к дому! Там твоя машина, две машины – лучше, чем одна.
Дорога неуклонно пошла вверх, поднимаясь на холмы. Лава осталась позади. Вряд ли она сможет заполнить всю низину настолько, чтобы перелиться через край и подойти к нашему дому. Барьер, похоже, тоже не двигался. Его ровное сияние просвечивало сквозь уходящий в небо громадный столб пепла.
А у нас внезапно резко упал заряд аккумулятора на машине.
– С чего бы вдруг? – занервничала я. – Полный же был, я проверяла!
– Так, – сказал Пеклов. – Останавливай машину, я знаю, в чём дело.
Я остановила. Пеклов полез под днище, и вскоре выбрался оттуда, держа в руке два чёрных камня. Один, побольше, недовольно подрагивал, второй сидел смирно.
– Вот они, поганцы! Успели присосаться.
– Выкинь их! – воскликнула я. – Того и гляди, в лоб тебе снова дадут!
Живые кристаллы не интересовались белковой пищей, но сами не свои были до источников дармовой энергии. Тепло они поглощали с завидным энтузиазмом. Аккумуляторы любили тоже.
Сама я не видела, потому что не ездила на северные направления, где поганцев, как выразился Пеклов, водится много. С ними там настолько устали бороться, что сооружали специальные кормушки-ловушки – чаны с подведёнными электродами. Кристаллы потихоньку набивались туда, потом их отвозили в пустыню, подальше. А они через какое-то, довольно длительное, время возвращались обратно.
Прикормленные, они не лезли туда, где им действительно было не место.
Но эти-то дикие! Откуда только взялись. Наверное, их вытолкнул Барьер. Поглотить не смог по какой-то причине, разрушить тоже.
– Жалко, – вдруг сказал Пеклов. – Всё-таки живые твари…
Он поймал мой взгляд и нахмурился:
– Что не так?
Камни лежали на его ладони, не собираясь прыгать и бить. Как будто уши прижали, если бы у них были уши. Прижали уши и ждали, пока решится их судьба.
– Если они обожрали нам аккумулятор за такой короткий промежуток времени до критической трети заряда… – начала я.
– Не думаю, что только они одни, – ответил Пеклов. – Там, у Барьера, дефицит энергии очень силён. В паранормальном восприятии, разумеется. Подобное иногда наблюдается в местах большого скопления камнезубов, но как бы так тебе сказать… Барьер мощнее во много раз. Провал какой-то, яма, дыра! Я бы не хотел снова туда возвращаться.
– Ладно, – сдалась я. – В ведро их засунь, пакостников. И крышкой накрой. И следи, иначе мы не доедем до гаража, аккумулятор и так на грани.
Надо подумать, как приспособить свойство кристаллов поглощать энергию. Жаркий воздух прохладнее не станет, из-за наличия заполнившей низину лавы. Пока она остынет! Кристаллам всё равно, где сидеть, пока там есть что пожрать, путешествия от безделья в круг их интересов не входят. Они начинают перемещаться только тогда, когда дефицит энергии становится ощутимым.
В ведре у нас будет холодно, снаружи горячо, вот тебе и материал для термопары. В теории, можно собрать термогенератор, так-то. Я-то переживала, что буду делать, когда у нас генератор сдохнет, он ведь рано или поздно сдохнет обязательно. Это небольшая стационарная установка, предназначенная для частных домовладений. Если добыть где-нибудь ещё таких камушков…
Я же их видела на дороге к Барьеру! И не сообразила собрать.
Всё-таки я не совсем понимаю людей, несмотря на то, что среди них выросла. Пока я мучила пищевой синтезатор, просматривая его базовые настройки, – мало ли, вдруг опять какой-нибудь сбой в аппаратной части – Пеклов притащил ведёрко с камнями, выложил их на стол со словами:
– Им нужны впечатления!
Камни и камни. Разве что прыгать и давать в лоб умеют, а так... Какие им ещё впечатления?
– Гляди, снова в лоб получишь, – хмуро предупредила его я. – Мало было?
– Не получу, – отмахнулся он.
– С чего такая уверенность, хотела бы я знать, – поинтересовалась я.– На паранорму надеешься? Но она тебе не очень-то помогла. Вон какая звезда во лбу горит!
Я сохранила настройки, отправила систему в перезагрузку. Она призадумалась перед запуском. Вот как выдаст сейчас синий экран… Нет, проблем не случилось. Хорошо.
– Что тебе поставить? – спросила я у Пеклова.
– Что хочешь. Но сначала кофе.
Кофе так кофе. Дрянной, но уж какой есть. Элитные сорта, как я теперь понимаю, никому больше не светят и не темнят. С учётом Барьера и вулкана, причём судя по тому, как иногда вздрагивала земля, вулкан успокаиваться не собирался. Возможно, к нему присоединились приятели. Холодная будет зима…
– Возле Барьера, может, ещё не все погибли, – сказала я. – Надо посмотреть…
Пеклов взял один живой камень и приложил его ко лбу. Заметил мой взгляд, пожал плечами и ответил:
– Один поганец ударил, другой пусть лечит. Они прохладные, приятно.
– Каменные лекари, – скептически хмыкнула я. – Так у тебя синяк сразу и пройдёт, жди.
– Он прохладный, – пожал Пеклов плечами. – Приятно…
Я поставила горячие кружки на стол, и в мою тут же плюхнулся второй камень. Никогда не видела, как они прыгают, а тут – во всех красках. Лежал, лежал, потом скачок вверх и – плюх в мой кофе, только брызги полетели! Кажется, идея сделать из них термобатарею не пройдёт. Они наедятся и начнут скакать от переизбытка энергии…
Пришлось сделать себе новую порцию кофе. И следить, чтобы паразит не выбрался из моей кружки и не прыгнул в другую!
– Завтра утром поедем, – сказал Пеклов. – Белая Дача, Рассвет, Вязниково… Рассвет – объединение нескольких домовладений вроде моего. Может, им помощь нужна. Твоя в том числе, ведь ты инженер.
– Сам говоришь, что они могут убить меня с перепугу…
– Рядом буду я.
– Самоуверенности в тебе…
– Ну, может, в Рассвете меня немного знают, – чуть усмехнулся он.
Я задалась вопросом, с какой стороны его там успели узнать. Как ходячий огнемёт на ножках, с которым лучше лишний раз не связываться?
Закат вышел зловещим, багровым, бурым и ветреным. Солнце просвечивало сквозь Барьер раздутым шаром цвета спёкшейся крови. С востока наползали тяжёлые тучи. В воздухе стоял неистребимый запах гари и горячей расплавленной магмы, не спешившей остывать.
Я смотрела туда, где когда-то сияли башни Города Первых, и думала, что, наверное, мы с Пекловым – последние, оставшиеся в живых, разумные на всей Планете. Кристаллическую жизнь не считаем, она обитала здесь всегда, и главной их бедой было катастрофические отсутствие на поверхности энергии в необходимых и достаточных количествах. Ну, уж теперь-то им тепла хватит с головой! Один вулкан чего стоит. Да и вряд ли тот вулкан рванул один. Похоже, активировался разлом, о котором давно предупреждали планетологи.
Я и Пеклов… женщина и мужчина… и какая жестокая насмешка судьбы! У нас никогда не будет совместных детей. Не получится населить Планету потомками. Обидно? Ещё как.
Разве что отыскать какой-нибудь рабочий репродуктивный центр. Город Первых – мимо, он под Барьером. Выжил ли кто-нибудь там, загадка века. Может, и нет.
Олегопетровск…
Вот там не так однозначно. Надо пробиваться туда, только Пеклов пока не хочет. Медленно до него доходит. Не хочет дом покидать, можно понять. Здесь – налаженный быт, а пищевой синтезатор в дорогу с собой не возьмёшь... Как и швейную фабрику.
Я бы хотела жить там и среди тех, где есть надежда на будущее. Слабая, призрачная, но есть. Здесь никаких надежд не просматривалось вообще. Перспектива у нас всего лишь одна: медленно подступающее безумие. Надо уходить. Искать уцелевших. В одиночку не выжить, даже вдвоём – не выжить. Как бы до Пеклова эту простую истину донести…
Пеклов подошёл бесшумно. Я вздрогнула, когда он оказался рядом. Напугал…
– А, закат, – сказал он со странным неудовольствием в голосе, как будто закаты вызывали у него головную и зубную боль одновременно. – Красиво.
– Может, не случилось?
– Ага, а связь пропала на всех диапазонах потому, что у нас передатчики неисправные, – съязвил Пеклов. – Нет, Намрелав. Не тешь себя глупыми надеждами. Мир жил в преддверии катастрофы; она случилась. Впереди по курсу видишь что?
– Столица огородилась, – мрачно сказала я.
Белёсая стена приближалась. Она тянулась влево и вправо до самого горизонта и поднималась высоко, отвесно. Защитное поле формировало бы купол, здесь ничего подобного не наблюдалось. Гигантский непроницаемый забор высотой до самого неба.
Ветер дул в его сторону, кстати говоря. На юг.
На дороге начали попадаться камни. Небольшие, с острыми краями, преимущественно чёрного цвета. Возможно, они были крупными, но по какой-то причине раскололись и выпали этаким камнепадом с неба. Ветер принёс, не иначе. Буря была знатной.
Машина шла вперёд легко, пропуская камни под днищем. Слепящая стена поднималась всё выше и выше. Её сияние начало отражаться в облаках, мертвенными сполохами, похожими на быстрые молнии. Похоже, барьер или что это было, существовал и над облаками тоже. Немыслимое дело! Откуда столица взяла такую прорву энергии?!
Сгенерировать стену силового поля до самой стратосферы надо было суметь. Откуда энергия?! Ничто не исчезает и не появляется вновь. Если что-то где-то прибыло, значит, откуда-то оно убыло. А люди за барьером? С ними что? Выжили или погибли?
В Городе Первых и его области проживало больше жителей, чем где-либо ещё на Юге Планеты. Самый первый человеческий город, опорная база, оплот цивилизации.
Сумерки сгустились сильнее: солнце переползло на границу барьера, и теперь на нашей стороне светила лишь его половинка, а вторую будто срезало ножом.
– Может, хватит уже? – спросила я, невольно снижая скорость.
Появился указатель «Мальва-хутор», и уходящая от него налево, к востоку, дорога. Я не помнила в карте ОКЭ такого названия, значит, уже не наша зона ответственности.
– Остановись, – сказал Пеклов. – Действительно, хватит.
Я подвела машину к указателю. Судя по приборам, ветер стих до полного штиля.
– Оставайся на месте, – велел мне Пеклов, подхватил свою пушку и открыл дверь.
Мне сразу не понравился воздух. Свежий запах озона, как после грозы. И одновременно застарелой гари. Как будто где-то тлела подожжённая резина, много резины.
– Пеклов, – крикнула я, – от машины далеко не уходи!
Туман или не туман, не пойми что, сильно снижало видимость. Чем ближе к барьеру, тем сильнее. Дорога просматривалась метров на сто, не больше, а дальше она постепенно растворялась в белёсом сиянии, пока не исчезала совсем.
Там, откуда мы приехали, было не в пример светлее и чётче.
Внезапно я уловила что-то тёмное, боковым зрением. Обернулась в ту сторону и застыла в изумлении и ужасе: на нас медленно и неотвратимо надвигался язык пышущей жаром лавы.
– Пеклов! – крикнула я. – Ты где? В машину и поехали!
Тишина. Мне никто не ответил. Вряд ли мой спутник сделал бы это из простой вредности. Значит, что-то случилось. Очень не хотелось оставлять машину без контроля, положено тогда глушить двигатель по всем правилам. Глушить же двигатель с горячей лавой в пределах видимости – идея нехорошая, с какой стороны на неё ни посмотри.
Как там выражаются люди? «На положено – бревно заложено?»
Я открыла дверь. В лицо дохнуло жаром, жжёным запахом горелого пластика и отработанного топлива. Зачем-то я посмотрела вверх. Половинка ушедшего за странный барьер солнца посмотрела на меня.
– Очень информативно, – сказала я светилу.
Оно промолчало. Что оно могло мне ответить? Что мы, разумная жизнь, распорядились Планетой по своему усмотрению? Кто же вам виноват, что усмотрение оказалось именно таким, из серии «выбрось в мусоросборник и нажми кнопку самоочистки».
– Пеклов! – крикнула я ещё раз. – Где тебя носит?
Голос мой прозвучал донельзя глухо и жалко. Как в тумане, но тумана не было, лишь белое свечение, слабое рядом с машиной и оченьплотное там, куда уходила дорога.
Да мы уже внутри! Мы внутри Барьера! Во внешнем его слое. Поэтому и лава двигается так странно, возможно, она никогда до нас не доберётся, потому что… Потому что мы застряли внутри, а лава снаружи? Тёмное небо, а теперь нам куда двигаться?!
Я призвала на помощь логику: машина ехала по дороге вперёд, я её так и остановила, носом в сторону Города Первых, в данном случае, в сторону Барьера. Значит, надо развернуться и мчаться в обратную сторону.
– Пеклов!
Я обошла машину и увидела Пеклова. Он сидел, прислонившись спиной к кузову, голова поникла. Без сознания? Но что его ударило?
– Вставай, – я потормошила его за плечо. – Вставай, слышишь? Убираться отсюда надо, на нас лава идёт!
Кто бы там отреагировал. Я в отчаянии поняла, что с места его не сдвину, он слишком крупный для меня, слишком тяжёлый. Да что случилось с ним такого?!
Вокруг не было никого. Ровная, как стол, пустыня, залитая серебристо-молочным сиянием внешних слоёв Барьера. Ни врагов, ни друзей, никого живого. Лишь лава медленно и неотвратимо приближалась к дороге, собираясь перекрыть нам последний путь к отступлению.
Я вернулась в машину. В багажном отделении имелись грузовые манипуляторы, лишь бы работали и управлялись с пульта! Разворачиваться нельзя, потеряю направление. А хотя… Лава не даст соврать, куда надо двигаться!
Когда я вернулась к Пеклову, я увидела причину его бессознательного состояния: на лбу, аккурат промеж глаз, наливался отменного цвета синяк. Что-то ударило в лоб. Военного. Пирокинетика. И он не успел среагировать.
Краем глаза я отметила какое-то шевеление. Стремительно обернулась в ту сторону: никого и ничего. Ни человека, ни зверя. Только камни. Россыпь чёрных камней, некрупных. Самые большие легко могли поместиться в ладони.
Сияние Барьера играло на их поверхностях серебристыми бликами. Понимание пришло обвалом, лавиной, едва не выключившей сознание: камни! Да такие же камни, как и я. Это дикая кристаллическая жизнь Планеты, и хорошо ещё, что не разумная. Камнезубы-прыгуны. Встреть мы здесь местных разумных, от нас уже бы точно осталось лишь мокрое место! Они терпеть не могут чужаков и расправляются с ними мгновенно.
Вот что Пеклову в лоб прилетело, камушек. Надо спешить. У них явный дефицит энергии, сидят сейчас, копят в себе силы и злость, а вот когда накопят…
Как я затащила Пеклова в багажное отделение, не спрашивайте. Манипуляторы никто не обслуживал тысячу лет и три года, двигались они с ужасающим скрежетом и очень медленно. Камни успели быстрее.
Они градом посыпались на нас, но я была готова к такому повороту, нырнула в багажное отделение. Пробить кузов поганцы не смогли, осыпались вниз несолоно хлебавши. Я пробралась в кабину, закрыла багажные двери и рванула с места на полной скорости? Где там лава? Вот именно туда мне и надо!
***
Молочное сияние осталось позади. Но я переоценила объём лавы, заполонившей собой изрядное пространство степи. Я гнала машину по дороге, а лава неотвратимо наползала справа. И там, откуда её несло, вставал до самого неба второй барьер, из пронизанного молниями пепла. Земля ощутимо подрагивала.
– Намрелав…
В кабину протиснулся Пеклов.
– Ожил? – спросила у него я. – Посмотри направо!
Он посмотрел и скривился:
– Не останавливайся!
– Да уж и не собираюсь. Что случилось? Есть идеи?
– Извержение вулкана, что же ещё, – проворчал Пеклов. – Сама не видишь, что ли?
– До нас дойдёт?
– Не знаю. Во всяком случае, не сегодня. Гони к дому! Там твоя машина, две машины – лучше, чем одна.
***
Дорога неуклонно пошла вверх, поднимаясь на холмы. Лава осталась позади. Вряд ли она сможет заполнить всю низину настолько, чтобы перелиться через край и подойти к нашему дому. Барьер, похоже, тоже не двигался. Его ровное сияние просвечивало сквозь уходящий в небо громадный столб пепла.
А у нас внезапно резко упал заряд аккумулятора на машине.
– С чего бы вдруг? – занервничала я. – Полный же был, я проверяла!
– Так, – сказал Пеклов. – Останавливай машину, я знаю, в чём дело.
Я остановила. Пеклов полез под днище, и вскоре выбрался оттуда, держа в руке два чёрных камня. Один, побольше, недовольно подрагивал, второй сидел смирно.
– Вот они, поганцы! Успели присосаться.
– Выкинь их! – воскликнула я. – Того и гляди, в лоб тебе снова дадут!
Живые кристаллы не интересовались белковой пищей, но сами не свои были до источников дармовой энергии. Тепло они поглощали с завидным энтузиазмом. Аккумуляторы любили тоже.
Сама я не видела, потому что не ездила на северные направления, где поганцев, как выразился Пеклов, водится много. С ними там настолько устали бороться, что сооружали специальные кормушки-ловушки – чаны с подведёнными электродами. Кристаллы потихоньку набивались туда, потом их отвозили в пустыню, подальше. А они через какое-то, довольно длительное, время возвращались обратно.
Прикормленные, они не лезли туда, где им действительно было не место.
Но эти-то дикие! Откуда только взялись. Наверное, их вытолкнул Барьер. Поглотить не смог по какой-то причине, разрушить тоже.
– Жалко, – вдруг сказал Пеклов. – Всё-таки живые твари…
Он поймал мой взгляд и нахмурился:
– Что не так?
Камни лежали на его ладони, не собираясь прыгать и бить. Как будто уши прижали, если бы у них были уши. Прижали уши и ждали, пока решится их судьба.
– Если они обожрали нам аккумулятор за такой короткий промежуток времени до критической трети заряда… – начала я.
– Не думаю, что только они одни, – ответил Пеклов. – Там, у Барьера, дефицит энергии очень силён. В паранормальном восприятии, разумеется. Подобное иногда наблюдается в местах большого скопления камнезубов, но как бы так тебе сказать… Барьер мощнее во много раз. Провал какой-то, яма, дыра! Я бы не хотел снова туда возвращаться.
– Ладно, – сдалась я. – В ведро их засунь, пакостников. И крышкой накрой. И следи, иначе мы не доедем до гаража, аккумулятор и так на грани.
Надо подумать, как приспособить свойство кристаллов поглощать энергию. Жаркий воздух прохладнее не станет, из-за наличия заполнившей низину лавы. Пока она остынет! Кристаллам всё равно, где сидеть, пока там есть что пожрать, путешествия от безделья в круг их интересов не входят. Они начинают перемещаться только тогда, когда дефицит энергии становится ощутимым.
В ведре у нас будет холодно, снаружи горячо, вот тебе и материал для термопары. В теории, можно собрать термогенератор, так-то. Я-то переживала, что буду делать, когда у нас генератор сдохнет, он ведь рано или поздно сдохнет обязательно. Это небольшая стационарная установка, предназначенная для частных домовладений. Если добыть где-нибудь ещё таких камушков…
Я же их видела на дороге к Барьеру! И не сообразила собрать.
***
Всё-таки я не совсем понимаю людей, несмотря на то, что среди них выросла. Пока я мучила пищевой синтезатор, просматривая его базовые настройки, – мало ли, вдруг опять какой-нибудь сбой в аппаратной части – Пеклов притащил ведёрко с камнями, выложил их на стол со словами:
– Им нужны впечатления!
Камни и камни. Разве что прыгать и давать в лоб умеют, а так... Какие им ещё впечатления?
– Гляди, снова в лоб получишь, – хмуро предупредила его я. – Мало было?
– Не получу, – отмахнулся он.
– С чего такая уверенность, хотела бы я знать, – поинтересовалась я.– На паранорму надеешься? Но она тебе не очень-то помогла. Вон какая звезда во лбу горит!
Я сохранила настройки, отправила систему в перезагрузку. Она призадумалась перед запуском. Вот как выдаст сейчас синий экран… Нет, проблем не случилось. Хорошо.
– Что тебе поставить? – спросила я у Пеклова.
– Что хочешь. Но сначала кофе.
Кофе так кофе. Дрянной, но уж какой есть. Элитные сорта, как я теперь понимаю, никому больше не светят и не темнят. С учётом Барьера и вулкана, причём судя по тому, как иногда вздрагивала земля, вулкан успокаиваться не собирался. Возможно, к нему присоединились приятели. Холодная будет зима…
– Возле Барьера, может, ещё не все погибли, – сказала я. – Надо посмотреть…
Пеклов взял один живой камень и приложил его ко лбу. Заметил мой взгляд, пожал плечами и ответил:
– Один поганец ударил, другой пусть лечит. Они прохладные, приятно.
– Каменные лекари, – скептически хмыкнула я. – Так у тебя синяк сразу и пройдёт, жди.
– Он прохладный, – пожал Пеклов плечами. – Приятно…
Я поставила горячие кружки на стол, и в мою тут же плюхнулся второй камень. Никогда не видела, как они прыгают, а тут – во всех красках. Лежал, лежал, потом скачок вверх и – плюх в мой кофе, только брызги полетели! Кажется, идея сделать из них термобатарею не пройдёт. Они наедятся и начнут скакать от переизбытка энергии…
Пришлось сделать себе новую порцию кофе. И следить, чтобы паразит не выбрался из моей кружки и не прыгнул в другую!
– Завтра утром поедем, – сказал Пеклов. – Белая Дача, Рассвет, Вязниково… Рассвет – объединение нескольких домовладений вроде моего. Может, им помощь нужна. Твоя в том числе, ведь ты инженер.
– Сам говоришь, что они могут убить меня с перепугу…
– Рядом буду я.
– Самоуверенности в тебе…
– Ну, может, в Рассвете меня немного знают, – чуть усмехнулся он.
Я задалась вопросом, с какой стороны его там успели узнать. Как ходячий огнемёт на ножках, с которым лучше лишний раз не связываться?
***
Закат вышел зловещим, багровым, бурым и ветреным. Солнце просвечивало сквозь Барьер раздутым шаром цвета спёкшейся крови. С востока наползали тяжёлые тучи. В воздухе стоял неистребимый запах гари и горячей расплавленной магмы, не спешившей остывать.
Я смотрела туда, где когда-то сияли башни Города Первых, и думала, что, наверное, мы с Пекловым – последние, оставшиеся в живых, разумные на всей Планете. Кристаллическую жизнь не считаем, она обитала здесь всегда, и главной их бедой было катастрофические отсутствие на поверхности энергии в необходимых и достаточных количествах. Ну, уж теперь-то им тепла хватит с головой! Один вулкан чего стоит. Да и вряд ли тот вулкан рванул один. Похоже, активировался разлом, о котором давно предупреждали планетологи.
Я и Пеклов… женщина и мужчина… и какая жестокая насмешка судьбы! У нас никогда не будет совместных детей. Не получится населить Планету потомками. Обидно? Ещё как.
Разве что отыскать какой-нибудь рабочий репродуктивный центр. Город Первых – мимо, он под Барьером. Выжил ли кто-нибудь там, загадка века. Может, и нет.
Олегопетровск…
Вот там не так однозначно. Надо пробиваться туда, только Пеклов пока не хочет. Медленно до него доходит. Не хочет дом покидать, можно понять. Здесь – налаженный быт, а пищевой синтезатор в дорогу с собой не возьмёшь... Как и швейную фабрику.
Я бы хотела жить там и среди тех, где есть надежда на будущее. Слабая, призрачная, но есть. Здесь никаких надежд не просматривалось вообще. Перспектива у нас всего лишь одна: медленно подступающее безумие. Надо уходить. Искать уцелевших. В одиночку не выжить, даже вдвоём – не выжить. Как бы до Пеклова эту простую истину донести…
Пеклов подошёл бесшумно. Я вздрогнула, когда он оказался рядом. Напугал…
– А, закат, – сказал он со странным неудовольствием в голосе, как будто закаты вызывали у него головную и зубную боль одновременно. – Красиво.
