Поль наблюдал за ним продолжая изображать спящего. Ему хотелось знать, что происходит. Кюре намеренно подпортил свою одежду, и сделал глубокий порез на руке. Затем, выбросил ножницы в окно, и принялся с громкими криками метаться по комнате. В дверях возник перепуганный Климент. Позади него стояли родители мальчика.
- Что с вами, кюре Антуан? – обратился к нему молодой монах.
- Это какой-то ужас!
Фанни бросилась к нему и сразу же увидела пораненную руку.
- Кажется, вы поранились, - женщина с волнением переминалась с ноги на ногу. – Пойдёмте, я помогу вам.
- Да, да, - закивал кюре. – Мне нужно выйти отсюда.
На кухне Фанни перебинтовала руку гостя, а Оливье подал ему стакан свежего чая.
- Вы должны рассказать нам, что произошло, - нарушил тягостное молчание Климент.
- А вы не видите?
- Комната в беспорядке, на вас порвана одежда, - проговорила Фанни. – Ничего не понимаю.
- Вы его видели? – побледнел Оливье. – Вы видели беса?
- Там никого кроме меня и вашего сына не было.
- Но кто же тогда это сделал? – воскликнула Фанни.
- Боюсь, что это был Поль. Он вовсе не одержим, как вы полагали. У него просто психическое расстройство. Здесь нужен врач, а не священник.
Кюре Антуан ещё долго обсуждал эту тему. Он изо всех сил старался убедить родителей, что их любимый сын на грани сумасшествия. Оливье был подавлен услышанным, а Фанни лишь плакала, и не нашлась, что ответить. Только Климент смог проводить уважаемого гостя до дверей, хотя внутри у него бушевал настоящий ураган. Молодой монах знал, что кюре утаил правду, и поэтому старался ободрить и утешить перепуганных родителей.
- Я не верю, что наш мальчик болен, - покачал головой Оливье. – Да, он подавлен, не совсем здоров. Но это не психическое расстройство.
- В любом случае, я во всём виновата, - заявила Фанни, разрыдавшись.
Климент решил оставить супругов наедине, чтобы они смогли спокойно поговорить. Он поспешил в комнату своего подопечного. Поль был веселее, чем обычно, и что-то рисовал в своём альбоме.
- Как ты себя чувствуешь? – мягко поинтересовался молодой монах.
- Лучше. Как только ушёл этот дядя, у меня перестала болеть голова.
- Вижу, он тебе не понравился.
- Странный человек. Сначала он был строгим, потом пытался выяснить есть ли во мне бес, а потом сделал нечто плохое…
- О чём ты говоришь?
Мальчик во всех подробностях описал спектакль, который устроил кюре, не забыв упомянуть про выброшенные ножницы. Даже в столь юном возрасте Поль чувствовал, что взрослый человек поступил не хорошо, и поделился своим впечатлением с монахом. Климент подозревал, что кюре сказал неправду, но у него не было прямых доказательств. А теперь, он желал лишь одного, увидится с этим лгуном, чтобы выяснить всё до конца. Перед уходом, молодой человек решил ещё раз смазать раны, но откинув одеяло, переменился в лице. На коже мальчика не было даже шрамов.
- Баф приходил, и одним прикосновением исцелил меня, - признался Поль смущённо. – Я же говорил, что он хороший.
- Когда он был здесь?
- Сразу после ухода дяди. Мне было больно, и я его позвал. Он увидел мои раны, и лишь коснулся меня, как всё мгновенно прошло.
Климент перекрестился и вознёс благодарственную молитву Всевышнему. Что же происходит? Кюре, который должен заботиться о спасении души, отмахивается ребёнка, а странный друг приходит на помощь. Молодой монах умыл Поля святой водой, посоветовал ему немного поесть, а сам отправился в дом кюре Антуана. Очутившись на улице, он столкнулся с мадам Жено. Она как раз обрабатывала куст роз, и поэтому сразу заметила Климента.
- Добрый день!
- Здравствуйте, мадам! – вежливо ответил тот.
- Кажется, кто-то выбросил из окна ножницы.
Молодой человек побледнел, но постарался сохранить на лице некое подобие улыбки.
- Ах, это моя вина. Мы с Полем немного играли…
- Понимаю, - мадам Жено, усмехнулась и достала из корзины те самые ножницы. – Держите, и больше не теряйте.
- Благодарю вас, мадам.
- Не волнуйтесь, я умею держать язык за зубами.
- Конечно, - кивнул Климент, вглядываясь в лицо пожилой женщины. – Я уверен, что могу вам доверять.
- Разумеется. И потом, даже если я вдруг решу поделиться тем, что видела, мне вряд ли кто-нибудь поверит. Не каждый день кюре выбрасывает из окна ножницы, а потом сбегает в одежде, которую кто-то порезал.
Молодой монах приложил палец к губам, и стремительно зашагал к дому кюре. Тот жил в уютном домике с верандой, и в этот час намеревался отобедать. Помощница по хозяйству как принесла ароматный суп и бутылку красного вина. Для аппетита. Появление нежданного гостя несколько озадачило хозяина, и тем не менее монах был незамедлительно приглашён к столу.
- Нет, я пришёл по делу, - твёрдо сказал Климент, стараясь унять дрожь в руках.
- Тогда пройдём в кабинет.
Кюре Антуан прошествовал мимо него, жестом приглашая следовать за ним. Вскоре они расположились в кабинете, вернее, расположился сам хозяин, а гость так и остался стоять. От волнения молодой человек переминался с ноги на ногу.
- Присаживайся. Я полагаю, ты хочешь поговорить о чём-то важном.
- Да. Я должен знать правду.
- Какую именно правду ты хочешь знать? – рассмеялся кюре.
- Что произошло на самом деле сегодня утром?
- Странный вопрос. Ты был вместе со мной и слышал всё из первых уст, так сказать.
- Но вы заявили, что мальчик напал на вас.
- Так и было. К великому прискорбию, этот ребёнок нуждается в серьёзном лечении. Я уже написал доктору…
- Почему вы это делаете? – возмутился Климент. – Зачем вся эта ложь? Ведь ничего не было.
- Ты, кажется, сомневаешься в моих словах. Не так ли? Но вот что я тебе скажу, Климент. Мальчик ненормальный, более того, он просто опасен для общества.
- Вовсе нет. Он попал в сети беса, и его душу необходимо спасти.
- Какие громкие слова, друг мой. Ему уже ничем нельзя помочь, кроме как отправить в лечебницу для душевнобольных.
- Как вы можете? Что вам сделал этот несчастный ребёнок?
- Этот ребёнок, как ты его называешь, едва не убил меня. Слава богу, всё обошлось, и я смог его одолеть.
- При помощи ножниц, разумеется.
- Странная шутка, - побледнел кюре Антуан. – Как я уже сказал, мне следует написать доктору…
- Спешу вас разочаровать, ваш спектакль провалился. Есть свидетель, который видел, как вы избавились от ножниц.
- Что? Да как ты смеешь, щенок? Ты обвиняешь меня во лжи?
Кюре вскочил с кресла и замахал руками.
- Не понимаю, чем именно вам помешал Поль, но будьте уверены, что я позабочусь о нём.
- Позаботится он. Я сегодня же напишу кардиналу, и ты мигом отправишься в свой городишко, чтобы не крутится у меня под ногами. Вздумалось ему беса изгонять, тоже мне, святой Августин.
- Делайте то, что считаете необходимым. Я же в свою очередь обещаю хранить в секрете эту тайну, если вы оставите мальчика в покое.
- Шантажист! – побагровел кюре Антуан. – Боже, я пригрел на груди змею. Какое разочарование.
- Мне больно оттого, что я заблуждался на ваш счёт. Совсем недавно я мечтал быть похожим на вас, а сегодня всё встало на свои места.
- Убирайся прочь, наглец!
Климент повернулся и, не прощаясь, вышел из комнаты. После разговора с кюре на душе было светло и спокойно. Он мог бы сказать, что презирает его, и сама мысль далее оставаться в Париже, ему противна. Если бы не Поль. Мальчику нужна помощь. Молодой монах зашёл в храм, где долго молился и просил Всевышнего даровать ему сил в борьбе против тьмы. Он потерял счёт времени, и очнулся лишь, когда кто-то тронул его за плечо. Перед ним стоял сгорбленный старик, тот, что обычно прибирает в храме.
- Простите, я, наверное, заснул, - проронил Климент.
- Ты усердно молился. Кто-то из твоих родных болен?
- У меня нет семьи. Но один мальчик очень нуждается в божьей помощи. Он в опасности, а я не знаю, что делать.
- Возможно, ответ лежит на поверхности, - после паузы произнёс старик, слегка улыбнувшись.
Климент никак не мог забыть фразу, услышанную в храме. Ответ лежит на поверхности. Да, всё просто. И одновременно сложно. Едва он переступил порог квартиры, как Фанни сообщила, что отправила злополучную картину заказчику. Она ещё хотела вернуть бельгийцу деньги, но, к большому сожалению, от полученного аванса почти ничего не осталось. Потом Фанни занялась домашними делами, а Климент смог спокойно побеседовать с Оливье. Он поделился с ним своими опасениями насчёт кюре, который был явно враждебно настроен, и не воспринимал всю эту историю всерьёз.
- Да, он может навредить, если захочет, - задумчиво произнёс Оливье.
- Кюре Антуан человек с железной волей. Я знаю его много лет, и подозреваю, что он напишет письмо знакомому доктору, а заодно подаст жалобу на меня.
- Не понимаю. Чем мы ему помешали?
- Возможно, он посчитал, что его разыгрывают, или вроде того. Но скажу честно, настроен он крайне агрессивно.
- Получается, что и ты можешь пострадать…
- Об этом я думаю меньше всего, - вздохнул молодой монах. – Мне важно помочь вашему сыну. Важно понять, что происходит.
К вечеру Поль стал жаловаться на головную боль. Вскоре у него поднялась температура, и пришлось вызывать врача. Фанни побежала к соседке, чтобы от неё позвонить. Оливье и Климент растирали мальчика уксусом, чтобы сбить жар. Ничего не помогало. Ближе к ночи прибыл доктор Клавье. Маленький, лысоватый мужчина с ярко-голубыми глазами и скрипучим голосом. Он осмотрел ребёнка, и долго не мог поставить диагноз.
- Не похоже на простуду, - хмыкнул доктор. – Может быть, он сильно испугался. За последние сутки ничего странного не происходило?
- Нет, доктор, - сказал Оливье, намереваясь скрыть правду. – К нам заходил кюре Антуан.
- Да, я наслышан об этом визите. Сегодня был приглашён на ужин, но в связи с занятостью не смог его посетить. Он, кажется, подозревает, что у вашего сына психическое расстройство.
- А вы что об этом думаете? – робко спросила Фанни, комкая носовой платок.
- С ним всё в порядке. И самое главное, у него нет никакой инфекции. Подозреваю, что Поль просто весьма впечатлительный ребёнок.
Оливье и Климент молча переглянулись. Через час, состояние мальчика ухудшилось, и доктор Клавье предложил отправить его в клинику, чтобы сделать все анализы. Фанни была не в состоянии ехать, за эти дни она совершенно вымоталась, и поэтому сопровождать Поля отправился его отец и молодой монах. Перед уходом, доктор дал Фанни успокоительное средство и обещал позвонить утром. На скорой мальчика доставили в парижскую клинику, где поместили в маленькой палате без окна. Денег на большее у его родителей просто не было. В полночь Оливье пожаловался на усталость, и Климент уговорил его поехать домой. Сам он решил остаться, потому что знал, Полю может понадобиться помощь в любую минуту. После уколов мальчик заснул. Но молодой монах не смыкал глаз, хотя через два часа всё-таки задремал. Клименту снилось, что он по колено в вязкой жиже, и не в силах выбраться на берег. Липкая жижа бурлила и пахла серой. Казалось, он навечно застрял в этом месте. Над головой было свинцовое небо. Воздуха не хватало. Молодой монах взмолился, крепко сжимая золотой крест на груди. Вот он уже смог сделать один шаг, второй, третий. Вот уже показался покатый берег. Внезапно на него упал солнечный луч, и он увидел улыбающегося Поля. Тот стоял на берегу и махал ему рукой.
- Вылезай! – послышался весёлый голосок.
- Я не могу. У меня не хватает сил.
- Где же твоя вера?
Климент вздрогнул, и понял, что двигаться ему мешал именно страх. А там где страх, вера бессильна. Молодой монах очнулся. В палате было темно, только старая лампа распространяла вокруг себя тусклый свет. Климент попытался встать и почувствовал, что ноги его затекли. Он не мог пошевелиться. Лампа стала мигать. За дверью послышался странный скрежет. Поль лежал на кровати и тихо стонал. Ему тоже снился сон. Мучительный. Долгий. В какой-то момент, мальчик не выдержал и вскрикнул.
- Поль! Как ты? – просипел Климент.
- Я здесь, - откликнулся мальчик.
- Ты что-то видел?
- Да. Один и тот же сон.
Молодой монах снова сделал попытку подняться на ноги, но лишь напрасно потратил силы. Казалось, что кто-то невидимый связал его ноги крепкой верёвкой.
- Какой сон? Расскажи мне.
- Нет, я не могу. Здесь Баф. Он подслушивает.
- Точно, Баф! – вздохнул монах. – Видимо именно он не позволяет мне встать.
- Он обожает подобные игры. Но я с ним поговорю.
- Думаешь, послушается тебя?
- Посмотрим. Баф! А ну-ка выходи. Я и так знаю, что ты здесь.
Климент почему-то замер на месте, точно опасался увидеть перед собой морское чудище, но ничего не произошло. Спустя пару минут лампа погасла. Затем, послышался смех и наконец, нечто промелькнуло сзади. Было слишком темно, и монах не имел возможности рассмотреть загадочного гостя.
- Баф, включи свет. Здесь слишком темно, и оставь в покое Климента. Он ничего плохого не делал.
- Он враг! – послышалось сзади.
- Неправда. Климент верит мне и хочет помочь.
Лампа включилась сама собой. Монах мысленно перекрестился, потому что не знал, как действовать в этой ситуации. Возле кровати застыло чёрное облако.
- Пусть он уйдёт.
- Нет, Баф. Он останется. Должен уйти ты. Я не люблю, когда ты подслушиваешь.
- Я начинаю сердиться, - прошипел гость.
- Бог с тобой, - чётко произнёс Поль.
Облако крякнуло, вспыхнуло красным огнём и растворилось в воздухе.
- Он убрался, да?
- На некоторое время.
- Если ты можешь прогнать его при помощи божьего слова, то почему не избавиться от этого соседства навсегда? – промолвил Климент, растирая ноги.
- Мы с ним связаны. Я не могу его бросить.
- Связаны? Ты и бес?
- Да. В самом начале, когда я не знал… какой он, Баф заставил меня дать клятву.
- Только не это.
- Теперь мы с ним вместе, - мальчик незаметно смахнул слезинку. – Я не злюсь на него. Просто слишком устал от его странных игр.
- Ты хотел рассказать мне про свой сон.
Молодой монах подошёл к тумбочке и налил в стакан немного воды. Поль выпил всё до капли.
- Я каждый раз куда-то бегу по полю, а за мной гонится ураган и пытается догнать. Чаще всего я прыгаю в реку, а иногда останавливаюсь и долго-долго смотрю на него. Мне кажется, это что-то ужасное.
- Какой он? Ураган?
- Злой. Он жаждет проглотить меня. Но Баф говорит, что я сильнее.
В восемь часов появился доктор Клавье, и отругал монаха, что в палате очень грязно. Оказалось, на полу остались следы ночного визитёра. Климент извинился и дал слово, что больше такого не повторится.
После непродолжительного сна, Климент снова вернулся в клинику, чтобы поговорит с доктором Клавье. Тот как раз собирался на обед, и предложил молодому человеку вместе выпить кофе. Когда они сели за столик, и доктор принёс два стакана с обжигающим напитком, монах решил сразу перейти к делу.
- Я бы хотел обсудить болезнь Поля, - промолвил он, пригубив кофе.
- Болезнь? Ну, я бы не стал выражаться так категорично. Скорее всего, просто последствия сильного стресса. Я часто наблюдаю подобное явление у маленьких детей.
- Дело в том, что это особенный мальчик.
- Вы знаете нечто такое, что может прояснить ситуацию? – прищурился доктор Клавье.
- Что с вами, кюре Антуан? – обратился к нему молодой монах.
- Это какой-то ужас!
Фанни бросилась к нему и сразу же увидела пораненную руку.
- Кажется, вы поранились, - женщина с волнением переминалась с ноги на ногу. – Пойдёмте, я помогу вам.
- Да, да, - закивал кюре. – Мне нужно выйти отсюда.
На кухне Фанни перебинтовала руку гостя, а Оливье подал ему стакан свежего чая.
- Вы должны рассказать нам, что произошло, - нарушил тягостное молчание Климент.
- А вы не видите?
- Комната в беспорядке, на вас порвана одежда, - проговорила Фанни. – Ничего не понимаю.
- Вы его видели? – побледнел Оливье. – Вы видели беса?
- Там никого кроме меня и вашего сына не было.
- Но кто же тогда это сделал? – воскликнула Фанни.
- Боюсь, что это был Поль. Он вовсе не одержим, как вы полагали. У него просто психическое расстройство. Здесь нужен врач, а не священник.
Глава 10
Кюре Антуан ещё долго обсуждал эту тему. Он изо всех сил старался убедить родителей, что их любимый сын на грани сумасшествия. Оливье был подавлен услышанным, а Фанни лишь плакала, и не нашлась, что ответить. Только Климент смог проводить уважаемого гостя до дверей, хотя внутри у него бушевал настоящий ураган. Молодой монах знал, что кюре утаил правду, и поэтому старался ободрить и утешить перепуганных родителей.
- Я не верю, что наш мальчик болен, - покачал головой Оливье. – Да, он подавлен, не совсем здоров. Но это не психическое расстройство.
- В любом случае, я во всём виновата, - заявила Фанни, разрыдавшись.
Климент решил оставить супругов наедине, чтобы они смогли спокойно поговорить. Он поспешил в комнату своего подопечного. Поль был веселее, чем обычно, и что-то рисовал в своём альбоме.
- Как ты себя чувствуешь? – мягко поинтересовался молодой монах.
- Лучше. Как только ушёл этот дядя, у меня перестала болеть голова.
- Вижу, он тебе не понравился.
- Странный человек. Сначала он был строгим, потом пытался выяснить есть ли во мне бес, а потом сделал нечто плохое…
- О чём ты говоришь?
Мальчик во всех подробностях описал спектакль, который устроил кюре, не забыв упомянуть про выброшенные ножницы. Даже в столь юном возрасте Поль чувствовал, что взрослый человек поступил не хорошо, и поделился своим впечатлением с монахом. Климент подозревал, что кюре сказал неправду, но у него не было прямых доказательств. А теперь, он желал лишь одного, увидится с этим лгуном, чтобы выяснить всё до конца. Перед уходом, молодой человек решил ещё раз смазать раны, но откинув одеяло, переменился в лице. На коже мальчика не было даже шрамов.
- Баф приходил, и одним прикосновением исцелил меня, - признался Поль смущённо. – Я же говорил, что он хороший.
- Когда он был здесь?
- Сразу после ухода дяди. Мне было больно, и я его позвал. Он увидел мои раны, и лишь коснулся меня, как всё мгновенно прошло.
Климент перекрестился и вознёс благодарственную молитву Всевышнему. Что же происходит? Кюре, который должен заботиться о спасении души, отмахивается ребёнка, а странный друг приходит на помощь. Молодой монах умыл Поля святой водой, посоветовал ему немного поесть, а сам отправился в дом кюре Антуана. Очутившись на улице, он столкнулся с мадам Жено. Она как раз обрабатывала куст роз, и поэтому сразу заметила Климента.
- Добрый день!
- Здравствуйте, мадам! – вежливо ответил тот.
- Кажется, кто-то выбросил из окна ножницы.
Молодой человек побледнел, но постарался сохранить на лице некое подобие улыбки.
- Ах, это моя вина. Мы с Полем немного играли…
- Понимаю, - мадам Жено, усмехнулась и достала из корзины те самые ножницы. – Держите, и больше не теряйте.
- Благодарю вас, мадам.
- Не волнуйтесь, я умею держать язык за зубами.
- Конечно, - кивнул Климент, вглядываясь в лицо пожилой женщины. – Я уверен, что могу вам доверять.
- Разумеется. И потом, даже если я вдруг решу поделиться тем, что видела, мне вряд ли кто-нибудь поверит. Не каждый день кюре выбрасывает из окна ножницы, а потом сбегает в одежде, которую кто-то порезал.
Молодой монах приложил палец к губам, и стремительно зашагал к дому кюре. Тот жил в уютном домике с верандой, и в этот час намеревался отобедать. Помощница по хозяйству как принесла ароматный суп и бутылку красного вина. Для аппетита. Появление нежданного гостя несколько озадачило хозяина, и тем не менее монах был незамедлительно приглашён к столу.
- Нет, я пришёл по делу, - твёрдо сказал Климент, стараясь унять дрожь в руках.
- Тогда пройдём в кабинет.
Кюре Антуан прошествовал мимо него, жестом приглашая следовать за ним. Вскоре они расположились в кабинете, вернее, расположился сам хозяин, а гость так и остался стоять. От волнения молодой человек переминался с ноги на ногу.
- Присаживайся. Я полагаю, ты хочешь поговорить о чём-то важном.
- Да. Я должен знать правду.
- Какую именно правду ты хочешь знать? – рассмеялся кюре.
- Что произошло на самом деле сегодня утром?
- Странный вопрос. Ты был вместе со мной и слышал всё из первых уст, так сказать.
- Но вы заявили, что мальчик напал на вас.
- Так и было. К великому прискорбию, этот ребёнок нуждается в серьёзном лечении. Я уже написал доктору…
- Почему вы это делаете? – возмутился Климент. – Зачем вся эта ложь? Ведь ничего не было.
- Ты, кажется, сомневаешься в моих словах. Не так ли? Но вот что я тебе скажу, Климент. Мальчик ненормальный, более того, он просто опасен для общества.
- Вовсе нет. Он попал в сети беса, и его душу необходимо спасти.
- Какие громкие слова, друг мой. Ему уже ничем нельзя помочь, кроме как отправить в лечебницу для душевнобольных.
- Как вы можете? Что вам сделал этот несчастный ребёнок?
- Этот ребёнок, как ты его называешь, едва не убил меня. Слава богу, всё обошлось, и я смог его одолеть.
- При помощи ножниц, разумеется.
- Странная шутка, - побледнел кюре Антуан. – Как я уже сказал, мне следует написать доктору…
- Спешу вас разочаровать, ваш спектакль провалился. Есть свидетель, который видел, как вы избавились от ножниц.
- Что? Да как ты смеешь, щенок? Ты обвиняешь меня во лжи?
Кюре вскочил с кресла и замахал руками.
- Не понимаю, чем именно вам помешал Поль, но будьте уверены, что я позабочусь о нём.
- Позаботится он. Я сегодня же напишу кардиналу, и ты мигом отправишься в свой городишко, чтобы не крутится у меня под ногами. Вздумалось ему беса изгонять, тоже мне, святой Августин.
- Делайте то, что считаете необходимым. Я же в свою очередь обещаю хранить в секрете эту тайну, если вы оставите мальчика в покое.
- Шантажист! – побагровел кюре Антуан. – Боже, я пригрел на груди змею. Какое разочарование.
- Мне больно оттого, что я заблуждался на ваш счёт. Совсем недавно я мечтал быть похожим на вас, а сегодня всё встало на свои места.
- Убирайся прочь, наглец!
Климент повернулся и, не прощаясь, вышел из комнаты. После разговора с кюре на душе было светло и спокойно. Он мог бы сказать, что презирает его, и сама мысль далее оставаться в Париже, ему противна. Если бы не Поль. Мальчику нужна помощь. Молодой монах зашёл в храм, где долго молился и просил Всевышнего даровать ему сил в борьбе против тьмы. Он потерял счёт времени, и очнулся лишь, когда кто-то тронул его за плечо. Перед ним стоял сгорбленный старик, тот, что обычно прибирает в храме.
- Простите, я, наверное, заснул, - проронил Климент.
- Ты усердно молился. Кто-то из твоих родных болен?
- У меня нет семьи. Но один мальчик очень нуждается в божьей помощи. Он в опасности, а я не знаю, что делать.
- Возможно, ответ лежит на поверхности, - после паузы произнёс старик, слегка улыбнувшись.
Глава 11
Климент никак не мог забыть фразу, услышанную в храме. Ответ лежит на поверхности. Да, всё просто. И одновременно сложно. Едва он переступил порог квартиры, как Фанни сообщила, что отправила злополучную картину заказчику. Она ещё хотела вернуть бельгийцу деньги, но, к большому сожалению, от полученного аванса почти ничего не осталось. Потом Фанни занялась домашними делами, а Климент смог спокойно побеседовать с Оливье. Он поделился с ним своими опасениями насчёт кюре, который был явно враждебно настроен, и не воспринимал всю эту историю всерьёз.
- Да, он может навредить, если захочет, - задумчиво произнёс Оливье.
- Кюре Антуан человек с железной волей. Я знаю его много лет, и подозреваю, что он напишет письмо знакомому доктору, а заодно подаст жалобу на меня.
- Не понимаю. Чем мы ему помешали?
- Возможно, он посчитал, что его разыгрывают, или вроде того. Но скажу честно, настроен он крайне агрессивно.
- Получается, что и ты можешь пострадать…
- Об этом я думаю меньше всего, - вздохнул молодой монах. – Мне важно помочь вашему сыну. Важно понять, что происходит.
К вечеру Поль стал жаловаться на головную боль. Вскоре у него поднялась температура, и пришлось вызывать врача. Фанни побежала к соседке, чтобы от неё позвонить. Оливье и Климент растирали мальчика уксусом, чтобы сбить жар. Ничего не помогало. Ближе к ночи прибыл доктор Клавье. Маленький, лысоватый мужчина с ярко-голубыми глазами и скрипучим голосом. Он осмотрел ребёнка, и долго не мог поставить диагноз.
- Не похоже на простуду, - хмыкнул доктор. – Может быть, он сильно испугался. За последние сутки ничего странного не происходило?
- Нет, доктор, - сказал Оливье, намереваясь скрыть правду. – К нам заходил кюре Антуан.
- Да, я наслышан об этом визите. Сегодня был приглашён на ужин, но в связи с занятостью не смог его посетить. Он, кажется, подозревает, что у вашего сына психическое расстройство.
- А вы что об этом думаете? – робко спросила Фанни, комкая носовой платок.
- С ним всё в порядке. И самое главное, у него нет никакой инфекции. Подозреваю, что Поль просто весьма впечатлительный ребёнок.
Оливье и Климент молча переглянулись. Через час, состояние мальчика ухудшилось, и доктор Клавье предложил отправить его в клинику, чтобы сделать все анализы. Фанни была не в состоянии ехать, за эти дни она совершенно вымоталась, и поэтому сопровождать Поля отправился его отец и молодой монах. Перед уходом, доктор дал Фанни успокоительное средство и обещал позвонить утром. На скорой мальчика доставили в парижскую клинику, где поместили в маленькой палате без окна. Денег на большее у его родителей просто не было. В полночь Оливье пожаловался на усталость, и Климент уговорил его поехать домой. Сам он решил остаться, потому что знал, Полю может понадобиться помощь в любую минуту. После уколов мальчик заснул. Но молодой монах не смыкал глаз, хотя через два часа всё-таки задремал. Клименту снилось, что он по колено в вязкой жиже, и не в силах выбраться на берег. Липкая жижа бурлила и пахла серой. Казалось, он навечно застрял в этом месте. Над головой было свинцовое небо. Воздуха не хватало. Молодой монах взмолился, крепко сжимая золотой крест на груди. Вот он уже смог сделать один шаг, второй, третий. Вот уже показался покатый берег. Внезапно на него упал солнечный луч, и он увидел улыбающегося Поля. Тот стоял на берегу и махал ему рукой.
- Вылезай! – послышался весёлый голосок.
- Я не могу. У меня не хватает сил.
- Где же твоя вера?
Климент вздрогнул, и понял, что двигаться ему мешал именно страх. А там где страх, вера бессильна. Молодой монах очнулся. В палате было темно, только старая лампа распространяла вокруг себя тусклый свет. Климент попытался встать и почувствовал, что ноги его затекли. Он не мог пошевелиться. Лампа стала мигать. За дверью послышался странный скрежет. Поль лежал на кровати и тихо стонал. Ему тоже снился сон. Мучительный. Долгий. В какой-то момент, мальчик не выдержал и вскрикнул.
- Поль! Как ты? – просипел Климент.
- Я здесь, - откликнулся мальчик.
- Ты что-то видел?
- Да. Один и тот же сон.
Молодой монах снова сделал попытку подняться на ноги, но лишь напрасно потратил силы. Казалось, что кто-то невидимый связал его ноги крепкой верёвкой.
- Какой сон? Расскажи мне.
- Нет, я не могу. Здесь Баф. Он подслушивает.
- Точно, Баф! – вздохнул монах. – Видимо именно он не позволяет мне встать.
- Он обожает подобные игры. Но я с ним поговорю.
- Думаешь, послушается тебя?
- Посмотрим. Баф! А ну-ка выходи. Я и так знаю, что ты здесь.
Климент почему-то замер на месте, точно опасался увидеть перед собой морское чудище, но ничего не произошло. Спустя пару минут лампа погасла. Затем, послышался смех и наконец, нечто промелькнуло сзади. Было слишком темно, и монах не имел возможности рассмотреть загадочного гостя.
- Баф, включи свет. Здесь слишком темно, и оставь в покое Климента. Он ничего плохого не делал.
- Он враг! – послышалось сзади.
- Неправда. Климент верит мне и хочет помочь.
Лампа включилась сама собой. Монах мысленно перекрестился, потому что не знал, как действовать в этой ситуации. Возле кровати застыло чёрное облако.
- Пусть он уйдёт.
- Нет, Баф. Он останется. Должен уйти ты. Я не люблю, когда ты подслушиваешь.
- Я начинаю сердиться, - прошипел гость.
- Бог с тобой, - чётко произнёс Поль.
Облако крякнуло, вспыхнуло красным огнём и растворилось в воздухе.
- Он убрался, да?
- На некоторое время.
- Если ты можешь прогнать его при помощи божьего слова, то почему не избавиться от этого соседства навсегда? – промолвил Климент, растирая ноги.
- Мы с ним связаны. Я не могу его бросить.
- Связаны? Ты и бес?
- Да. В самом начале, когда я не знал… какой он, Баф заставил меня дать клятву.
- Только не это.
- Теперь мы с ним вместе, - мальчик незаметно смахнул слезинку. – Я не злюсь на него. Просто слишком устал от его странных игр.
- Ты хотел рассказать мне про свой сон.
Молодой монах подошёл к тумбочке и налил в стакан немного воды. Поль выпил всё до капли.
- Я каждый раз куда-то бегу по полю, а за мной гонится ураган и пытается догнать. Чаще всего я прыгаю в реку, а иногда останавливаюсь и долго-долго смотрю на него. Мне кажется, это что-то ужасное.
- Какой он? Ураган?
- Злой. Он жаждет проглотить меня. Но Баф говорит, что я сильнее.
В восемь часов появился доктор Клавье, и отругал монаха, что в палате очень грязно. Оказалось, на полу остались следы ночного визитёра. Климент извинился и дал слово, что больше такого не повторится.
Глава 12
После непродолжительного сна, Климент снова вернулся в клинику, чтобы поговорит с доктором Клавье. Тот как раз собирался на обед, и предложил молодому человеку вместе выпить кофе. Когда они сели за столик, и доктор принёс два стакана с обжигающим напитком, монах решил сразу перейти к делу.
- Я бы хотел обсудить болезнь Поля, - промолвил он, пригубив кофе.
- Болезнь? Ну, я бы не стал выражаться так категорично. Скорее всего, просто последствия сильного стресса. Я часто наблюдаю подобное явление у маленьких детей.
- Дело в том, что это особенный мальчик.
- Вы знаете нечто такое, что может прояснить ситуацию? – прищурился доктор Клавье.
