—Признаться, да, - ответил Александр.
—Я мог бы помещать этому браку, но не стал этого делать, - сказал император. – Все-таки… я люблю вас, своих детей. Есть вещи, которые невозможно позволить даже любимым детям, но брак Ольги… Что же, это не самое страшное, что могло с нею произойти. Пусть будет счастлива. Но дворец ей придется покинуть, надеюсь, она это понимает. Кроме того, Елена заверила меня, что не планирует идти дорогой сестры, а хочет выйти замуж с пользой для Отечества. Меня это несколько примиряет с поступком Ольги. А Анна и вовсе объявила, что намерена стать королевой и не менее, - тут лицо императора прорезала гордая улыбка. – Хотя, признаюсь тебе честно, - Александр Николаевич понизил голос, - ежели б и Елена запросила брака по любви и просила б остаться в России, я б и ей позволил. И Анне тоже. Позволил, заметь! Ольге следовало говорить со мною, - тут его голос стал строже. – Давно уж пора понять, что тайны от меня иметь сложно и не нужно.
—Да, батюшка, - цесаревич с облегчением улыбнулся.
—А теперь ступай и подумай о моих словах. Я все-таки сержусь на тебя, - строго сказал император.
—Простите, батюшка, - цесаревич поклонился. – Мне искренне жаль.
—Ну вот то-то… ступай…
Воздух в Летнем саду был густой, липкий. Розы ещё цвели, но листья уже падали с лип, шелестя под ногами. Всё-таки жаркое лето было, листва пожухла, хотя еще и середина лета. Цесаревич решил пройтись в одиночестве. Летний сад был любимым местом для его прогулок. Он остановился у мраморной скамьи. Сел. Вдохнул. Закрыл глаза.
Как славно всё разрешилось. Отец… как он любит их… Александр глубоко вздохнул. Он сейчас был полностью счастлив. Следовало написать письмо сестре, потом поговорить с женой. Вероятно, будет устроен бал и брак Ольги и Строганова будет предан широкой огласке и отпразднован.
Александр улыбнулся и вдруг увидел, как по дорожке к нему идет… Омега. Вот это да! Цесаревич вскочил и быстро пошел вперед.
—Омега!
Андроид остановился, посмотрел на цесаревича, поклонился.
—Ваше Высочество…
Александр поднял руку и потер висок: что за странность. Ох уж эти изобретения Острожского! Ведь вот перед ним человек, просто человек. И держится, и выражение лица, и глаза – всё обыкновенное, ничего фальшивого, заученного… Тонкий свет пробивался сквозь листву, отбрасывая пятна на дорожки и на лица гуляющих. И на лицо Омеги падала кружевная тень и оттого он был таким обыкновенным…
—Омега, куда ты идешь? – спросил цесаревич.
—Во дворец, Ваше Высочество. Пора покончить с этим бегством, - спокойно ответил тот.
—Вот как…
Александр обернулся и увидел, что пара жандармов в конце дорожки смотрят на них.
—Вы можете позвать охрану, - сказал Омега, - если опасаетесь.
—Нет, я ничего не боюсь, — ответил цесаревич.
—Тогда позвольте мне сопроводить вас.
Александр согласно кивнул головой, и они пошли рука об руку.
—Как хорошо пахнет, - сказал вдруг Омега. – Цветами и травой.
—Да, - согласился цесаревич.
Через некоторое время они вышли к воротам сада, вот уж перед ними открылась улица, по которой шли люди, катили экипажи.
Какая-то женщина, просто одетая и видно, что беременная, шла им навстречу. Она с трудом ковыляла и казалось, что ей дурно.
Немного поодаль у скамейки стоял молодой человек, засунув руки в карманы лёгкого пальто. Еще один неподалеку от него. А навстречу едет какой-то закрытый экипаж, старый, с впряженной в него лошадью.
Омега остановился и придержал цесаревича рукой.
—Что такое? – спросил Александр.
—Не торопитесь, Ваше Высочество. Стойте тут, - ответил Омега.
Он почувствовал какой-то сдвиг во времени и в пространстве, будто ритм жизни изменился. Сгустился воздух, движения прохожих замедлились. Молодой человек в пальто поднял голову, по его виску стекала капля пота. Беременная остановилась и будто бы начала падать прямо перед ними, но так медленно, будто завязла в каком-то киселе, губы ее шевелились, словно она что-то считала: раз, два... Копыта лошади грохотали по мостовой.
В следующее мгновение всё произошло одновременно:
— Три, — сказала женщина.
Человек в пальто дёрнулся.
Лошадь заржала и встала на дыбы.
Омега еле уловимым движением прыгнул вперед, закрывая собой царевича.
ВЗРЫВ.
Вспышка света и грохот — словно небеса разломились. Земля содрогнулась. Крики, визг женщин.
Жандармы упали.
Двое парней побежали вперёд — но второй взрывной заряд, сдетонировавший в сумке одного из них, разнёс парней в клочья. Беременная упала на тротуар и закричала — не то от боли, не то от ужаса.
Цесаревич, слегка оглушенный, пошевелился под навалившимся над ним телом.
—Омега… Омега… - прохрипел он.
Подбежавшие жандармы подняли Омегу, положили его ничком на тротуар.
—Ваше Высочество! Ваше Высочество! Вы живы?
Александр, чуть пошатываясь, приподнялся, ощупал себя: ничего, ни одной раны. Только слегка оглушило. Он склонился к Омеге. На спине его кровоточила рана и он был без сознания.
—Срочно, надо лекаря… - прошептал цесаревич.
—Вам дурно?
—Не мне… ему…
Люди сбежались. Кто-то кричал. Кто-то снимал пальто, кто-то пытался помочь.
— Это нападение! — кричал кто-то.
— Революционеры! Убивают наследника!
Жандармы оцепили место происшествия, кто-то попытался увести цесаревича, но тот прокричал:
—Лекаря! Скорее!
Он сидел на тротуаре рядом с Омегой. Тот в себя не приходил.
Наконец, появился Греве. Он спешился рядом с цесаревичем.
—Ваше Высочество…
Александр поднял на него глаза.
—Омега спас меня, ему нужен лекарь. Срочно!
—Ваше Высочество, он же машина.
Цесаревич поднял руку, поднес окровавленные пальцы к носу Греве.
—Видите кровь?
—Вы ранены, Ваше Высочество? – с сочувствием спросил Греве.
—Это его кровь, это кровь машины, - сказал Александр. – У машин бывает кровь?
—Нет, - растерянно покачал головой Греве. – Кажется, не бывает…
—Лекаря и срочно. Он спас мне жизнь. И экипаж во дворец. Его надо отвезти во дворец.
Цесаревич был сосредоточен только на Омеге и выпустил из виду, что это было покушение, что покушались на него. Греве же отдавал приказания. Необходимо было отвезти в мертвецкую погибших. Оказать помощь раненым. Арестовать виновных. Беременная и молодой человек в пальто были помещены в полицейскую карету.
—Перова и Журавель, так-так… - Греве показывал поразительную осведомленность. – Ну, наконец-то мы познакомимся поближе…
—Да пошёл ты, - выплюнула Мария.
—Как грубо, - усмехнулся Греве. – Недопустимо для дамы из общества.
—Не смейте оскорблять меня! – выкрикнула Мария.
—А то что? – осведомился Греве. – Обоих в контрразведку, - приказал Греве. – Покушение на наследника.
Контрразведка, не жандармское управление. Мария прикусила губу, Вадим спрятал лицо в ладонях. Впрочем, оно того стоило, кажется…
—Стоило ли оно того? – услышал Вадим слова Греве и поднял голову.
Цесаревич – живой и не раненый стоял на тротуаре.
Всё было напрасно. Враг жив. Они арестованы. Степан и Дмитрий убиты, их окровавленные тела Вадим видел, когда его вели к карете. Но остался еще Инструктор. Он найдёт новых людей, их дело будет жить. Мария тоже увидела цесаревича. Она ахнула и заплакала от разочарования.
—Мы затеяли большое дело. Быть может, двум поколениям придётся лечь на нём, но сделать его надо, - пробормотал Вадим.
—Хочу вас огорчить, - губы Греве, услышавшего слова Вадима, растянулись в улыбке, - сделать вам ваше дело не удастся.
—Удастся! Удастся! – не удержался Вадим, оскалился, кинулся было на Греве, но жандармы укротили его порыв.
—Не удастся. Потому что вами управляет тот, кто вовсе не желает гибели династии, - спокойно сказал Греве.
—Но… как? Как вы можете такое говорить? Как вы можете это знать? – закричал Вадим. – Это неправда!…
—Я не даром ем свой хлеб, мальчик, - ответил Греве. – Скоро ты сам обо всём узнаешь.
Свет в комнате был мягким, рассеянным. Он лился откуда-то сбоку — из-за тяжёлых штор, не до конца задвинутых.
Омега открыл глаза.
Сначала он ничего не понял. Незнакомое место… Он лежал в постели, как будто бы болел, но боли почти не ощущал. Воспоминания потихоньку возвращались к нему. Летний сад, цесаревич, взрыв… Омега попытался приподняться, и вот тут острая боль в груди проявила себя. Он со стоном опустился на подушку.
— Не надо, — раздался рядом тихий голос. — Вам нельзя вставать, лежите.
Омега повернул голову. Рядом сидел молодой человек и сосредоточенно держал его за руку.
—Я доктор Семашин, - представился он. – Вы в Зимнем дворце, о вашем здоровье все беспокоятся, потому что вы спасли цесаревича. Ну, а меня позвали по рекомендации профессора Лимонникова.
—Для андроида? – спросил Омега.
Доктор хмыкнул, немного помолчал потом ответил:
—Ну, мы же с вами знаем, что это не совсем так… верно?
Омега закрыл глаза. Несколько секунд просто дышал. Потом снова открыл.
— Значит, если я здесь… и если меня лечит доктор… значит…
— Значит, вы чуть не истекли кровью, — спокойно ответил Семашин. — Но выжили. Я успел вовремя. А теперь – отдыхать. Сон лучшее лекарство.
Семашин встал и с улыбкой посмотрел на своего пациента.
—Доктор, я…
—После поговорим, теперь надо спать.
Семашин положил руку Омеге на лоб и тот почувствовал, как блаженная нега охватывает его, тело расслабляется…
—Отдыхайте. Я вернусь, и мы еще обо всем поговорим…
Доктор прислушался к мерному дыханию своего необычного пациента, а после тихо покинул комнату.
В покоях цесаревича Александра было тихо, почти тихо. Точнее сказать, буря только что угасла. Ставни прикрыты, шторы спущены наполовину. На низком столике — графин с водой, стопка полотенец, открытая коробка с бинтами.
Александр сидел в кресле у окна. Лицо чисто вымыто, но ссадина на лбу и тёмная полоса на скуле говорили сами за себя. Он бы вовсе не сидел тут, а отправился к отцу, но жена и сёстры… Сидевшая рядом цесаревна крепко держала его за правую руку, Елена вцепилась в левую, Анна молча утирала слезы, забившись в угол, а Ольга мрачно сверлила его глазами.
— Ты точно не ранен? — в который раз спрашивала жена.
— Совсем, — мягко отвечал он. — Несколько царапин. Даже не интересно. Могло быть хуже. Мне даже неловко! Другой человек пострадал за мен, погибли ещё люди, а я… вот… Стыдно, право слово, - прибавил он с усмешкой.
—Не смей так говорить! – возмутилась цесаревна.
—Ну, право, милая моя… Я жив, здоров…
— И ты ещё шутишь, — выдохнула Ольга.
— Я жив. И это главное, — перебил он. – Чего бы мне не шутить?
—Са-аша… - горестно протянула из угла Анна.
—Ну, Аннушка, я же совсем здоров!
—Благодаря чуду! И Омеге! – воскликнула Елена.
Двери комнаты отворились, вошел император.
—Папа! – воскликнул Александр и попытался подняться, но дамы удержали его в кресле.
—Сиди, тебе вредно! – хором вскричали жена и сестры.
При этом возгласе Александр с трудом удержал смех, а император и не стал скрывать улыбки.
—Отрадно видеть столь целостное единение моих отпрысков, - сказал император. – Жаль, что случай печальный…
—А матушка… - начал было цесаревич.
—Я тут, тут, - императрица вошла следом за императором, подошла к сыну, положила руку ему на лоб. – Как же я счастлива и не устаю благодарить Господа за твое спасение, мой милый, - сказала она.
—Но это случай нам переменить свое отношение к безопасности, - строго сказал император.
—Но, папа…
—Увы, но время диктует новые правила.
—Понятно, - с ноткой обреченности ответил цесаревич. – Оля, а где Строганов? – спросил он, желая переключить внимание со своей персоны.
—Он тут, - ответила Ольга.
—А почему не заходит?
—Стесняется, не хочет нам мешать, - голос Ольги звучал смущенно и хмуро.
—Ну какое смущение, мы же теперь одна семья, - хмыкнул император. – Зови его сюда.
Ольга быстро вышла, но тут же вернулась в сопровождении мужа. Видимо, тот и в самом деле был в соседней комнате.
Император посмотрел на него.
— Григорий Александрович, вам следует быть ближе к семье в такие минуты.
— Благодарю вас, ваше величество, — спокойно ответил тот.
— Хорошо.
—А всё-таки, и такие происшествия на пользу, - жизнерадостно сказал цесаревич.
—Вот скажешь тоже! На какую? – воскликнула Александра.
—И правда, - поддержала ее Елена. – Странные слова.
—И вовсе не странные, - Александру наконец-то удалось подняться из кресла.
Елена и Александра подскочили за ним следом, а он продолжил:
—Когда еще нам удалось бы так запросто побыть все семьей вместе?
—Дурачок, - улыбнулась императрица. – Что бы я ни отдала, чтобы вы все избежали опасностей!
—Мама, не надо, - Александр подошел к императрице, взял ее руки в свои ладони, прижался к ним губами. – Это мы должны тебя беречь. Нас вон сколько, а ты одна!
—Не смей говорить такое и так меня пугать!...
—Братец в кои-то веки прав! – сказала Елена и подошла к матери.
Ольга и Анна сделали то же и все обняли мать, прижались к ней.
—Ну, а ты что же? – императрица посмотрела на Александру. – Иди сюда скорее!
Цесаревна радостно прильнула к мужу и свекрови.
—Вас, Григорий Александрович, не зову, не обессудьте, - серые глаза императрицы смеялись, когда она смотрела на Строганова.
—Но я всею душою с вами, - ответил тот с улыбкой.
—Пастораль! – покачал головой император.
—Но как приятно… - сказала императрица, обнимая детей.
—Алёшки только не хватает, - сказал Александр. – Где мой младший брат?
—А этого никто не знает, видно, ходит по своим тайным делам, - Елена сделала страшные глаза.
—Ещё и за него волнуйся, - вздохнула императрица.
Через некоторое время все разошлись. Императрица увела с собой невестку, Елена и Анна куда-то убежали, в покоях цесаревича остались только он, император, Ольга и Строганов. Александр расположился в кресле, а Ольга и Строганов ждали, что скажет император. Тот прошёлся по комнате, затем сказал, посмотрев на них:
— Конечно, сейчас самое главное — найти тех, кто покушался на Александра. Мы уже ведём розыск. Но… есть и другие вопросы, которые следует решать и не откладывать. Ваша свадьба, графиня Строганова, - он посмотрел на дочь.
—Папа… - Ольга покраснела.
—Ну, что уж. Теперь ты мужняя жена, графиня… Надеюсь, ты счастлива?
—Очень, - твердо ответила Ольга, прильнув к мужу.
— Ваш брак, — сказал император, — мы, разумеется, признаем официально. Другого и быть не может. Будет официальное объявление и праздник, большой бал.
—Папа… бал! – Ольга захлопала в ладоши, совершенно по-детски расцветая улыбкой.
— Ох, дитя, - рассмеялся император. – А туда же, жена…
—Ну кому не захочется праздника! – ответила Ольга.
—Тогда выбирай платье. Бал устроим недели через две-три, как раз к тому времени, надеюсь, окончим наше расследование. Сама думай о том, какой праздник будет. Все-таки ты моя дочь, так что скромничать не стоит. Но и излишеств надо избежать, ибо ты вышла замуж всего лишь за графа, - император посмотрел на Строганова. – Это следует учитывать.
Ольга кивнула.
— Я понимаю. Благодарю, отец.
Император перевёл взгляд на Строганова.
— Где вы собираетесь жить?
— В Строгановском дворце, ваше величество.
— Почему не выбрать другой? Я мог бы сделать вам свадебный подарок.
Строганов чуть склонил голову:
— Благодарю, но это излишне. Мой дом — достаточен. Впрочем, если Оля хочет…
Ольга мягко улыбнулась и взяла мужа за руку.
—Я мог бы помещать этому браку, но не стал этого делать, - сказал император. – Все-таки… я люблю вас, своих детей. Есть вещи, которые невозможно позволить даже любимым детям, но брак Ольги… Что же, это не самое страшное, что могло с нею произойти. Пусть будет счастлива. Но дворец ей придется покинуть, надеюсь, она это понимает. Кроме того, Елена заверила меня, что не планирует идти дорогой сестры, а хочет выйти замуж с пользой для Отечества. Меня это несколько примиряет с поступком Ольги. А Анна и вовсе объявила, что намерена стать королевой и не менее, - тут лицо императора прорезала гордая улыбка. – Хотя, признаюсь тебе честно, - Александр Николаевич понизил голос, - ежели б и Елена запросила брака по любви и просила б остаться в России, я б и ей позволил. И Анне тоже. Позволил, заметь! Ольге следовало говорить со мною, - тут его голос стал строже. – Давно уж пора понять, что тайны от меня иметь сложно и не нужно.
—Да, батюшка, - цесаревич с облегчением улыбнулся.
—А теперь ступай и подумай о моих словах. Я все-таки сержусь на тебя, - строго сказал император.
—Простите, батюшка, - цесаревич поклонился. – Мне искренне жаль.
—Ну вот то-то… ступай…
Воздух в Летнем саду был густой, липкий. Розы ещё цвели, но листья уже падали с лип, шелестя под ногами. Всё-таки жаркое лето было, листва пожухла, хотя еще и середина лета. Цесаревич решил пройтись в одиночестве. Летний сад был любимым местом для его прогулок. Он остановился у мраморной скамьи. Сел. Вдохнул. Закрыл глаза.
Как славно всё разрешилось. Отец… как он любит их… Александр глубоко вздохнул. Он сейчас был полностью счастлив. Следовало написать письмо сестре, потом поговорить с женой. Вероятно, будет устроен бал и брак Ольги и Строганова будет предан широкой огласке и отпразднован.
Александр улыбнулся и вдруг увидел, как по дорожке к нему идет… Омега. Вот это да! Цесаревич вскочил и быстро пошел вперед.
—Омега!
Андроид остановился, посмотрел на цесаревича, поклонился.
—Ваше Высочество…
Александр поднял руку и потер висок: что за странность. Ох уж эти изобретения Острожского! Ведь вот перед ним человек, просто человек. И держится, и выражение лица, и глаза – всё обыкновенное, ничего фальшивого, заученного… Тонкий свет пробивался сквозь листву, отбрасывая пятна на дорожки и на лица гуляющих. И на лицо Омеги падала кружевная тень и оттого он был таким обыкновенным…
—Омега, куда ты идешь? – спросил цесаревич.
—Во дворец, Ваше Высочество. Пора покончить с этим бегством, - спокойно ответил тот.
—Вот как…
Александр обернулся и увидел, что пара жандармов в конце дорожки смотрят на них.
—Вы можете позвать охрану, - сказал Омега, - если опасаетесь.
—Нет, я ничего не боюсь, — ответил цесаревич.
—Тогда позвольте мне сопроводить вас.
Александр согласно кивнул головой, и они пошли рука об руку.
—Как хорошо пахнет, - сказал вдруг Омега. – Цветами и травой.
—Да, - согласился цесаревич.
Через некоторое время они вышли к воротам сада, вот уж перед ними открылась улица, по которой шли люди, катили экипажи.
Какая-то женщина, просто одетая и видно, что беременная, шла им навстречу. Она с трудом ковыляла и казалось, что ей дурно.
Немного поодаль у скамейки стоял молодой человек, засунув руки в карманы лёгкого пальто. Еще один неподалеку от него. А навстречу едет какой-то закрытый экипаж, старый, с впряженной в него лошадью.
Омега остановился и придержал цесаревича рукой.
—Что такое? – спросил Александр.
—Не торопитесь, Ваше Высочество. Стойте тут, - ответил Омега.
Он почувствовал какой-то сдвиг во времени и в пространстве, будто ритм жизни изменился. Сгустился воздух, движения прохожих замедлились. Молодой человек в пальто поднял голову, по его виску стекала капля пота. Беременная остановилась и будто бы начала падать прямо перед ними, но так медленно, будто завязла в каком-то киселе, губы ее шевелились, словно она что-то считала: раз, два... Копыта лошади грохотали по мостовой.
В следующее мгновение всё произошло одновременно:
— Три, — сказала женщина.
Человек в пальто дёрнулся.
Лошадь заржала и встала на дыбы.
Омега еле уловимым движением прыгнул вперед, закрывая собой царевича.
ВЗРЫВ.
Вспышка света и грохот — словно небеса разломились. Земля содрогнулась. Крики, визг женщин.
Жандармы упали.
Двое парней побежали вперёд — но второй взрывной заряд, сдетонировавший в сумке одного из них, разнёс парней в клочья. Беременная упала на тротуар и закричала — не то от боли, не то от ужаса.
Цесаревич, слегка оглушенный, пошевелился под навалившимся над ним телом.
—Омега… Омега… - прохрипел он.
Подбежавшие жандармы подняли Омегу, положили его ничком на тротуар.
—Ваше Высочество! Ваше Высочество! Вы живы?
Александр, чуть пошатываясь, приподнялся, ощупал себя: ничего, ни одной раны. Только слегка оглушило. Он склонился к Омеге. На спине его кровоточила рана и он был без сознания.
—Срочно, надо лекаря… - прошептал цесаревич.
—Вам дурно?
—Не мне… ему…
Люди сбежались. Кто-то кричал. Кто-то снимал пальто, кто-то пытался помочь.
— Это нападение! — кричал кто-то.
— Революционеры! Убивают наследника!
Жандармы оцепили место происшествия, кто-то попытался увести цесаревича, но тот прокричал:
—Лекаря! Скорее!
Он сидел на тротуаре рядом с Омегой. Тот в себя не приходил.
Наконец, появился Греве. Он спешился рядом с цесаревичем.
—Ваше Высочество…
Александр поднял на него глаза.
—Омега спас меня, ему нужен лекарь. Срочно!
—Ваше Высочество, он же машина.
Цесаревич поднял руку, поднес окровавленные пальцы к носу Греве.
—Видите кровь?
—Вы ранены, Ваше Высочество? – с сочувствием спросил Греве.
—Это его кровь, это кровь машины, - сказал Александр. – У машин бывает кровь?
—Нет, - растерянно покачал головой Греве. – Кажется, не бывает…
—Лекаря и срочно. Он спас мне жизнь. И экипаж во дворец. Его надо отвезти во дворец.
Цесаревич был сосредоточен только на Омеге и выпустил из виду, что это было покушение, что покушались на него. Греве же отдавал приказания. Необходимо было отвезти в мертвецкую погибших. Оказать помощь раненым. Арестовать виновных. Беременная и молодой человек в пальто были помещены в полицейскую карету.
—Перова и Журавель, так-так… - Греве показывал поразительную осведомленность. – Ну, наконец-то мы познакомимся поближе…
—Да пошёл ты, - выплюнула Мария.
—Как грубо, - усмехнулся Греве. – Недопустимо для дамы из общества.
—Не смейте оскорблять меня! – выкрикнула Мария.
—А то что? – осведомился Греве. – Обоих в контрразведку, - приказал Греве. – Покушение на наследника.
Контрразведка, не жандармское управление. Мария прикусила губу, Вадим спрятал лицо в ладонях. Впрочем, оно того стоило, кажется…
—Стоило ли оно того? – услышал Вадим слова Греве и поднял голову.
Цесаревич – живой и не раненый стоял на тротуаре.
Всё было напрасно. Враг жив. Они арестованы. Степан и Дмитрий убиты, их окровавленные тела Вадим видел, когда его вели к карете. Но остался еще Инструктор. Он найдёт новых людей, их дело будет жить. Мария тоже увидела цесаревича. Она ахнула и заплакала от разочарования.
—Мы затеяли большое дело. Быть может, двум поколениям придётся лечь на нём, но сделать его надо, - пробормотал Вадим.
—Хочу вас огорчить, - губы Греве, услышавшего слова Вадима, растянулись в улыбке, - сделать вам ваше дело не удастся.
—Удастся! Удастся! – не удержался Вадим, оскалился, кинулся было на Греве, но жандармы укротили его порыв.
—Не удастся. Потому что вами управляет тот, кто вовсе не желает гибели династии, - спокойно сказал Греве.
—Но… как? Как вы можете такое говорить? Как вы можете это знать? – закричал Вадим. – Это неправда!…
—Я не даром ем свой хлеб, мальчик, - ответил Греве. – Скоро ты сам обо всём узнаешь.
Глава 16
Свет в комнате был мягким, рассеянным. Он лился откуда-то сбоку — из-за тяжёлых штор, не до конца задвинутых.
Омега открыл глаза.
Сначала он ничего не понял. Незнакомое место… Он лежал в постели, как будто бы болел, но боли почти не ощущал. Воспоминания потихоньку возвращались к нему. Летний сад, цесаревич, взрыв… Омега попытался приподняться, и вот тут острая боль в груди проявила себя. Он со стоном опустился на подушку.
— Не надо, — раздался рядом тихий голос. — Вам нельзя вставать, лежите.
Омега повернул голову. Рядом сидел молодой человек и сосредоточенно держал его за руку.
—Я доктор Семашин, - представился он. – Вы в Зимнем дворце, о вашем здоровье все беспокоятся, потому что вы спасли цесаревича. Ну, а меня позвали по рекомендации профессора Лимонникова.
—Для андроида? – спросил Омега.
Доктор хмыкнул, немного помолчал потом ответил:
—Ну, мы же с вами знаем, что это не совсем так… верно?
Омега закрыл глаза. Несколько секунд просто дышал. Потом снова открыл.
— Значит, если я здесь… и если меня лечит доктор… значит…
— Значит, вы чуть не истекли кровью, — спокойно ответил Семашин. — Но выжили. Я успел вовремя. А теперь – отдыхать. Сон лучшее лекарство.
Семашин встал и с улыбкой посмотрел на своего пациента.
—Доктор, я…
—После поговорим, теперь надо спать.
Семашин положил руку Омеге на лоб и тот почувствовал, как блаженная нега охватывает его, тело расслабляется…
—Отдыхайте. Я вернусь, и мы еще обо всем поговорим…
Доктор прислушался к мерному дыханию своего необычного пациента, а после тихо покинул комнату.
В покоях цесаревича Александра было тихо, почти тихо. Точнее сказать, буря только что угасла. Ставни прикрыты, шторы спущены наполовину. На низком столике — графин с водой, стопка полотенец, открытая коробка с бинтами.
Александр сидел в кресле у окна. Лицо чисто вымыто, но ссадина на лбу и тёмная полоса на скуле говорили сами за себя. Он бы вовсе не сидел тут, а отправился к отцу, но жена и сёстры… Сидевшая рядом цесаревна крепко держала его за правую руку, Елена вцепилась в левую, Анна молча утирала слезы, забившись в угол, а Ольга мрачно сверлила его глазами.
— Ты точно не ранен? — в который раз спрашивала жена.
— Совсем, — мягко отвечал он. — Несколько царапин. Даже не интересно. Могло быть хуже. Мне даже неловко! Другой человек пострадал за мен, погибли ещё люди, а я… вот… Стыдно, право слово, - прибавил он с усмешкой.
—Не смей так говорить! – возмутилась цесаревна.
—Ну, право, милая моя… Я жив, здоров…
— И ты ещё шутишь, — выдохнула Ольга.
— Я жив. И это главное, — перебил он. – Чего бы мне не шутить?
—Са-аша… - горестно протянула из угла Анна.
—Ну, Аннушка, я же совсем здоров!
—Благодаря чуду! И Омеге! – воскликнула Елена.
Двери комнаты отворились, вошел император.
—Папа! – воскликнул Александр и попытался подняться, но дамы удержали его в кресле.
—Сиди, тебе вредно! – хором вскричали жена и сестры.
При этом возгласе Александр с трудом удержал смех, а император и не стал скрывать улыбки.
—Отрадно видеть столь целостное единение моих отпрысков, - сказал император. – Жаль, что случай печальный…
—А матушка… - начал было цесаревич.
—Я тут, тут, - императрица вошла следом за императором, подошла к сыну, положила руку ему на лоб. – Как же я счастлива и не устаю благодарить Господа за твое спасение, мой милый, - сказала она.
—Но это случай нам переменить свое отношение к безопасности, - строго сказал император.
—Но, папа…
—Увы, но время диктует новые правила.
—Понятно, - с ноткой обреченности ответил цесаревич. – Оля, а где Строганов? – спросил он, желая переключить внимание со своей персоны.
—Он тут, - ответила Ольга.
—А почему не заходит?
—Стесняется, не хочет нам мешать, - голос Ольги звучал смущенно и хмуро.
—Ну какое смущение, мы же теперь одна семья, - хмыкнул император. – Зови его сюда.
Ольга быстро вышла, но тут же вернулась в сопровождении мужа. Видимо, тот и в самом деле был в соседней комнате.
Император посмотрел на него.
— Григорий Александрович, вам следует быть ближе к семье в такие минуты.
— Благодарю вас, ваше величество, — спокойно ответил тот.
— Хорошо.
—А всё-таки, и такие происшествия на пользу, - жизнерадостно сказал цесаревич.
—Вот скажешь тоже! На какую? – воскликнула Александра.
—И правда, - поддержала ее Елена. – Странные слова.
—И вовсе не странные, - Александру наконец-то удалось подняться из кресла.
Елена и Александра подскочили за ним следом, а он продолжил:
—Когда еще нам удалось бы так запросто побыть все семьей вместе?
—Дурачок, - улыбнулась императрица. – Что бы я ни отдала, чтобы вы все избежали опасностей!
—Мама, не надо, - Александр подошел к императрице, взял ее руки в свои ладони, прижался к ним губами. – Это мы должны тебя беречь. Нас вон сколько, а ты одна!
—Не смей говорить такое и так меня пугать!...
—Братец в кои-то веки прав! – сказала Елена и подошла к матери.
Ольга и Анна сделали то же и все обняли мать, прижались к ней.
—Ну, а ты что же? – императрица посмотрела на Александру. – Иди сюда скорее!
Цесаревна радостно прильнула к мужу и свекрови.
—Вас, Григорий Александрович, не зову, не обессудьте, - серые глаза императрицы смеялись, когда она смотрела на Строганова.
—Но я всею душою с вами, - ответил тот с улыбкой.
—Пастораль! – покачал головой император.
—Но как приятно… - сказала императрица, обнимая детей.
—Алёшки только не хватает, - сказал Александр. – Где мой младший брат?
—А этого никто не знает, видно, ходит по своим тайным делам, - Елена сделала страшные глаза.
—Ещё и за него волнуйся, - вздохнула императрица.
Через некоторое время все разошлись. Императрица увела с собой невестку, Елена и Анна куда-то убежали, в покоях цесаревича остались только он, император, Ольга и Строганов. Александр расположился в кресле, а Ольга и Строганов ждали, что скажет император. Тот прошёлся по комнате, затем сказал, посмотрев на них:
— Конечно, сейчас самое главное — найти тех, кто покушался на Александра. Мы уже ведём розыск. Но… есть и другие вопросы, которые следует решать и не откладывать. Ваша свадьба, графиня Строганова, - он посмотрел на дочь.
—Папа… - Ольга покраснела.
—Ну, что уж. Теперь ты мужняя жена, графиня… Надеюсь, ты счастлива?
—Очень, - твердо ответила Ольга, прильнув к мужу.
— Ваш брак, — сказал император, — мы, разумеется, признаем официально. Другого и быть не может. Будет официальное объявление и праздник, большой бал.
—Папа… бал! – Ольга захлопала в ладоши, совершенно по-детски расцветая улыбкой.
— Ох, дитя, - рассмеялся император. – А туда же, жена…
—Ну кому не захочется праздника! – ответила Ольга.
—Тогда выбирай платье. Бал устроим недели через две-три, как раз к тому времени, надеюсь, окончим наше расследование. Сама думай о том, какой праздник будет. Все-таки ты моя дочь, так что скромничать не стоит. Но и излишеств надо избежать, ибо ты вышла замуж всего лишь за графа, - император посмотрел на Строганова. – Это следует учитывать.
Ольга кивнула.
— Я понимаю. Благодарю, отец.
Император перевёл взгляд на Строганова.
— Где вы собираетесь жить?
— В Строгановском дворце, ваше величество.
— Почему не выбрать другой? Я мог бы сделать вам свадебный подарок.
Строганов чуть склонил голову:
— Благодарю, но это излишне. Мой дом — достаточен. Впрочем, если Оля хочет…
Ольга мягко улыбнулась и взяла мужа за руку.
