Вот странность! Я обняла его руками за шею и даже поцеловала, от полноты чувств, переполнявших меня. Он ответил на мой поцелуй, а я невольно не удержалась и произнесла:
-Никогда не думала, что услышу такие слова от мужчины…
Лицо Матео помрачнело, его глаза потемнели:
-Тебе скверно жилось…
-Да, скверно. Я и подумать не могла, что может быть иначе…
Он ласково провел пальцами по моей щеке и напомнил:
-Я жду, ты помнишь? Про болотного царя…
-Что же, - я прокашлялась и начала, как и моя нянюшка, издалека. – В болотах мареммы… - произнесла я и это слово невольно стёрло улыбку с моих уст.
Опять маремма! Не отпускает она меня! Но я не успела погрузиться в мрачные мысли. Сильные руки обняли меня, и я услышала:
-Каждому суждено пройти свой путь. Чем тяжелее испытание, тем слаще потом награда…
-Но не у всех бывает так! Кто-то ведь и умирает, не познав счастья!
-Суди лишь о своей судьбе, - ответил Матео. – А счастье… Слишком расплывчатая категория, praedicamenta universalis, но слишком зависимая от людского сознания в понимании простецов. На деле же, это понятие необыкновенно относительно. То, что несчастье для тебя – для другого было бы счастьем, и наоборот.
-Я не понимаю…
-Я хочу сказать, - Матео обратил на меня свой внимательный взгляд, - не хлопочи о других, думай о себе. Твоё испытание позади. По крайней мере, я сделаю всё, чтобы это было так. И вернёмся к сказке, - мягко улыбнулся он, проводя рукой по моему лбу.
От этого движения меня отпустила боль моих воспоминаний. Будто бы всё, что было со мной, происходило во сне, или вообще не происходило…
-Как ты это делаешь? – прошептала я.
-Что именно?
-Снимаешь боль… облегчаешь страдание…
-Такова одна из моих способностей. Кто-то ловко снимает физическую боль, я же умею лечить души. Душевная боль порой страшнее иной другой… Я это знаю.
Я положила голову ему на плечо.
-Ты прожил длинную жизнь?
-Весьма…
-Скажи, разве у таких существ, как ты, бывает что-то, от чего они страдают? – мне это предположение казалось странным.
Но Матео помолчал, а потом ответил:
-Когда-то и я был просто человеком. И уж тогда, поверь, узнал немало боли. Люди весьма жестоки друг к другу. И существа, кто бы что ни думал, тоже умеют любить. А тот, кто умеет любить, будет страдать…
Я посмотрела на Матео, погладила пальцами его лицо, всмотрелась в его глаза?
-Ты, кажется, говоришь правду…
Он молча улыбнулся.
-А кем ты был? Откуда пришёл? – я с любопытством уставилась на него. – Сколько ты живёшь?
Матео склонил голову набок:
-Ты непременно хочешь это знать?
-Мне любопытно.
-Когда-нибудь я расскажу тебе, но не теперь, прости. Я жду твою сказку! Ты забыла?
Я рассмеялась и поболтала ногами в воздухе, проверяя на прочность руки и колени, что держали меня.
-Мне хорошо!
Матео поддержал моё баловство. Несколько минут мы просто целовались, а потом Матео потребовал:
-Ну, коли тебе хорошо, так говори мне сказку…
-Слушай же… - начала я. - Раз решили три водяных царя: царь речной, царь морской и царь болотный, жениться. Речной царь взял в жёны прекраснейшую из эфиопских дев, морской женился на принцессе с рыжими волосами до пят, а болотный всё никак не мог сыскать себе жену – уж слишком он был безобразен. Весь черный, облепленный илом и на лягушачьих лапах – он вовсе никому не нравился. Женатые цари смеялись над ним и полагали, что ему никогда не сыскать себе жены. Болотному царю стало обидно и послал он всех своих подданных с наказом сыскать ему самую красивую из девушек на земле!
-А этот царь был не дурак, - ухмыльнулся Матео.
-Не перебивай! – рассмеялась я. – А то не буду дальше рассказывать.
-Я весь внимание!
-Так вот… Подданные донесли ему, что нет никого прекрасней графини Мелинды, что живет в замке на горе над самой мареммой. И случилось так, что служанки поманили Мелинду на болота, сказав, что расцвели на трясине золотые кувшинки. Мелинда спустилась вниз и захотела их набрать. Но кувшинки росли далеко в болотной жиже. Тогда она ступила ногой на старый, черный пень, что лежал около берега. Она прыгнула на него и живо набрала кувшинок. Но тут пень обратился в болотного царя, обнял Мелинду и утащил её на дно.
Матео расхохотался.
-Ты что! – я чуть не обиделась. – Разве тебе не жаль Мелинды?
-Полагаю, глупая девчонка просто утонула в болоте!
-Вовсе нет! Ведь это же сказка! Она стала женой уродливого царя, и долгими зимами спала с ним на ложе из тины, а летом на том болоте зацвела водяная лилия, дитя союза Мелинда и болотного царя, и это поняла её мать, которая каждый день ходила на болота в ожидании весточки от дочери!
-Великолепно! Воображаю себе, как… - начал было Матео, но я закрыла его рот рукой.
-Перестань! Дослушай! Так было до того момента, пока Мелинду не обидели люди!
-А чем же они ее могли обидеть?
-Они убили её мать! И тогда на свет божий родились свирепые моровые язвы, болотные лихорадки, малярия, блуждающие болотные духи, что огоньками заманивали путников в самую топь, белые призраки, болотные девы, до пояса раскрасавицы, а ниже пояса – лягушки. И девы эти топили прохожих в зыбучей бездне!
-Вот, значит, как… - Матео вдруг взял моё лицо в свои ладони и прошептал. – А тебе не кажется, что я – тот самый болотный царь? Весь чёрный, в трясине и иле и с лягушачьими лапами? Тот самый царь, что так долго искал самую красивую девушку на земле, для чего изготовил много зеркал из самого лучшего венецианского стекла, и разослал их по свету, как своих слуг…
Глаза Матео не отрывались от моего лица, он будто искал чего-то в моих глазах, будто бы напряженно ждал. Черты его заострились и потемнели. Я могла бы испугаться его, будь я прежней, но теперь… Теперь я положила ладони на его руки и сказала:
-Я не самая красивая девушка на земле. Я женщина, познавшая страдание и боль. И ты – не болотный царь. И руки у тебя теплые. А лягушачьи лапы, они, должно быть, холодные…
Взгляд его смягчился, губы улыбнулись, лицо стало мягким. Я обняла его и прижалась к нему, чувствуя силу его тела.
-Интересная сказка, - пробормотал он. – В книге, что ты читала, есть такая?
-Такой нет, - так же тихо ответила я. – Но есть много других, не менее омерзительных…
-Омерзительных? - Матео отодвинул меня от себя. -Но зачем же ты их читала, коли они так омерзительны?
-Я не знаю, - я пожала плечами. – Я не могла оторваться!
Матео рассмеялся.
-Ecce homo! Пойдём-ка спать. Мне не терпится обнять тебя как следует, - шепнул он мне на ухо.
Другой день прошел спокойно. Лишь вечером я увидела Матео, и он поведал мне, что в ближайший понедельник мы отправимся в путь.
-Я бы хотел отвезти тебя в Венецию, - сказал Матео, - но в этот раз наш путь пройдёт в стороне от неё. Мы проедем лишь по владениям Серениссимы, не затронув её столицы. Ну ничего, придёт время, и я покажу тебе свой дворец там. Он стоит особняком, на острове Повелья. Про него среди венецианцев ходят самые страшные слухи, - Матео довольно хмыкнул. – Я постарался. Но на деле нет приятнее места. Оно ласкает глаз и не тревожит обоняния. Особенно летом, когда порой вонь становится невыносимой. Но тебя она не потревожит, - при этих словах он щёлкнул меня по носу. – Впрочем, это потом. А в нашей поездке посетим герцога Феррары. После пересечём Альпы. Этот путь будет непростым. Минуем Грац, а там уж доберёмся до Венцы. Полагаю, дорога займёт около двух недель.
-Не быстро.
-Но и расстояние немалое… Мне жаль подвергать тебя тяготам пути, но я хотел бы…
-О, нет! Не жалей! – быстро прервала я его. – Я бы ни за что тут не осталась без тебя!
Матео устремил на меня свой внимательный взгляд:
-Почему? Тебе здесь плохо?
-Мне здесь… мне не плохо… мне неприятно…
-Вот как? – он задумчиво посмотрел на меня. – А я? Что ты теперь думаешь обо мне?
-Я не знаю, - я растерялась от заданного вопроса и подняла глаза на Матео. – Мне кажется, я так давно знаю тебя… Будто бы всю жизнь, или даже больше того…
Его лицо смягчила улыбка.
Я знаю, что с тобой мне нечего бояться. А ещё… у меня такое чувство, что мне… - я запнулась, не решаясь продолжить.
-Так какое чувство? – в его голосе и взгляде мелькнули любопытство.
-Чувство, что мне пятнадцать лет, - я смущенно потупила взгляд. – Или даже двенадцать… Я знаю, это глупо и плохо, но…
-Ну нет! Мне это даже нравится! Не стыдись этого!
Я с удивлением осознала, что Матео поднял меня на руки и закружил по комнате.
-Больше всего мне хотелось бы, - шептал он, прижав губы к моим волосам, - чтобы ты забыла всё прошлое, как дурной сон. Мне жаль, что я так поздно нашёл тебя и так поздно привёл в этот дом. Пусть тебе будет пятнадцать, или даже двенадцать лет! А я буду тебя защищать и баловать. Хочешь этого? – последняя фраза прозвучала задорно и с вызовом.
-Хочу! – не менее вызывающе ответила я.
-Приказывай, моя детка!
-Хочу серебряного шёлка на платье, самых крупных жемчужин на шею, - расхохоталась я. – Птичьего молока и золотые туфельки!
-Не дурно! – ответил Матео со смехом.
-Но если серьёзно… Ты можешь рассказать мне, зачем мы едем? – спросила я.
-Ну как же, мы едем за невестой для молодого герцога, - ответил он, опуская меня в кресло.
-А кто она? И хороша ли собой? И как её зовут?
Все эти подробности внезапно показались мне такими интересными и важными, что я не удержалась и принялась расспрашивать Матео.
-Ты любопытна! Впрочем, тут нет никакой тайны. Зовут её Иоанна. Она дочь императора Фердинанда, пятнадцатый ребенок, последыш. В ее крови течет кровь многих европейских властителей: правителей Наварры, Франции, Чехии, Венгрии, Испании… У неё рыжие волосы и темные глаза и, говорят, что она хороша собой. Но что-то мне подсказывает, что послы преувеличивают, - хмыкнул он. – Впрочем, какова бы она ни была, ей потребуется много сил и ума, если она захочет привлечь к себе мужа. Говорят, она образована, но воспитана в большой строгости. А во Флоренции нравы иные, и ей придётся нелегко. Хотя покойная герцогиня Элеонора своих дочерей тоже растила так, что они до замужества не видели мужчин, кроме отца и брата, всё же… Всё же здешний воздух, да кровь Медичи взяли своё…
-Тебе нравится Изабелла? – внезапно спросила я, чувствуя, как сжимается от ревности моё сердце.
-Что? Изабелла? – Матео повернулся ко мне и сначала смотрел на меня с непониманием, а потом лукаво прищурился. – Да ты не ревнуешь ли часом?
Вот ещё! – с возмущением отвергла я это предположение.
-Ревнуй-ревнуй, сделай мне такое одолжение, - Матео опустился передо мной на колени. – Ревнуй, но помни, что кроме тебя мне никто не нужен…
Конечно, после этих слов я не могла удержаться и расцеловала его, пользуясь дарованной мне привилегией единственной и неповторимой балованной «детки», как он меня назвал несколько минут назад.
-А кто поедет ещё? – спросила я, как только смогла оторваться от его губ.
-Герцог Козимо отряжает нескольких своих людей и к ним охрану, - ответил Матео. – Кроме того, кардинал Фердинандо, младший брат нашего жениха.
-Тот молодой человек, которого я встретила у Изабеллы? Эрнандо?
-Да, он… Он понравился тебе?
-Да, и весьма. А ты не ревнуешь ли? – тут уже настало время мне лукаво прищуриться. – Ревнуй-ревнуй! – рассмеялась я. – Но только тоже помни, что мне нужен только ты один… Ни на кого другого я и не посмотрю отныне…
И снова разговор наш прервался поцелуями и объятиями.
-Но ты не досказал. Кто ещё поедет с нами?
-Из моих людей Амато и Гаэтано Ферранте. И те несколько человек, что были в отряде, который я посылал за тобой. Ты помнишь их? Я им доверяю. Завтра сюда прибудет Джузеппе Боло. Он тоже поедет в Вену.
-А его жена?
-Нет. Прости, но кроме тебя женщин не будет. Только твоя служанка. Она же нравится тебе?
-Да, нравится.
-Когда б не ты, мы бы ехали вовсе без женщин. Но тебя я не могу оставить…
-И я очень этому рада!
Я радовалась его решению, потому что мне просто не хотелось оставаться во Флоренции. Я ничего особенно не боялась и не испытывала серьёзных опасений. Полагаю, так же, как и Матео. Но последовавший за этим разговором день показал нам, что мы были с ним беспечны.
В то утро я сидела у себя в комнате. Сирина помогла мне одеться и уже ушла, а я размышляла – чем бы занять себя. И вдруг дверь моей комнаты стукнула и на ее пороге показались Далия и Линучча, о которых я успела уже забыть за эти несколько дней.
-Вот как? – насмешливо произнесла Линучча. – Вижу, Матео не терял зря времени, - ее глаза сузились от злости, и она медленно пошла ко мне.
Я вскочила на ноги и встала за кресло. Вид Линуччи не обещал мне ничего хорошего. Мой взгляд метнулся к Далии, и я увидела, что та вовсе не так решительна, как её подруга. Это весьма меня ободрило. Я надеялась найти поддержку в лице Далии.
-Линучча! – крикнула та. – Погоди! Ты разве не видишь… - произнесла она, особенным образом выделив последнее слово.
-Я всё вижу… Всё! Я вижу даже слишком много! – воскликнула Линучча и в её голосе зазвенела обида. – Я вижу и богатый наряд, и лучшие жемчуга и даже аметистовый талисман Матео на её груди! А пуще того я вижу, как она изменилась! Матео щедр… о, как он щедр!
Далия в пару шагов догнала подругу и схватила ее за руку:
-Да, щедр! Подумай об этом!
-Щедр к какой-то побродяжке, но не ко мне… - бормотала Линучча, будто в бреду. – А я так мечтала о том, чтоб… - её взгляд остановился на моём лице и налился тяжестью.
-Линучча, я ни в чём не виновата перед тобой, - сказала я. – Прости, но ты не можешь не знать, что от меня тут ничего не зависит…
-Я вижу! Я знаю! И знаю также, что ты не любишь его! А я его люблю…
-Линучча! - беспомощно вскрикнула Далия.
-И я готова была на всё, лишь бы Матео обратил своё внимание на меня и дал мне то, что дал тебе!
С этими словами Линучча принялась наступать на меня, а я всё пятилась и пятилась, пока не наткнулась спиной на стену.
-Линучча… - пробормотала я.
Мне вдруг стало очень страшно.
-Он не простит тебе, - шепнула Далия подруге.
-Мне теперь уже всё равно. Я умру без него! Так лучше мы умрём вместе, - решительно сказал Линучча, а затем оттолкнула Далию, да так, что та упала на пол.
Линучча схватила меня обеими руками.
– Пойдём! Пойдём со мной, мерзавка! – крикнула она и потащила меня за собой.
Линучча была невообразимо сильна. Я попыталась сопротивляться, но не смогла. Далия вскочила и кинулась к нам, но взмахом руки Линучча отбросила свою подругу в сторону, а потом, обведя правой рукой круг в воздухе, зашептала:
- Inimica mea Mulierem, et pariunt, et tenebrae genimina viperarum! Vinculum arctius quam alligare me tuarum!
Мои руки слепились одна с другой, помимо моей воли, я зашаталась и чуть не упала, но Линучча подхватила меня и принудила идти за собой.
-Линучча! Линучча! – доносился издалека голос Далии, но та не останавливалась.
-Avertat oculos tuos! – шепнула она и я вдруг осознала, что, хотя Линучча тащила меня вниз по лестнице, к подвалу, все слуги, которые попадались нам на пути, будто бы не видели нас.
Но самый настоящий ужас я испытала, когда попыталась крикнуть, но поняла, что ни звука не вырывается из моего рта! Линучча же легким взмахом руки отворила тяжелую кованую дверь, что вела в подвал, и втолкнула меня в неё. Я упала на пол, больно ударившись об пол.
-Не ожидала? – она смотрела на меня с торжествующей улыбкой. – Матео не простит меня, я знаю… но прежде… Прежде я уничтожу тебя!… - крикнула она.
-Никогда не думала, что услышу такие слова от мужчины…
Лицо Матео помрачнело, его глаза потемнели:
-Тебе скверно жилось…
-Да, скверно. Я и подумать не могла, что может быть иначе…
Он ласково провел пальцами по моей щеке и напомнил:
-Я жду, ты помнишь? Про болотного царя…
-Что же, - я прокашлялась и начала, как и моя нянюшка, издалека. – В болотах мареммы… - произнесла я и это слово невольно стёрло улыбку с моих уст.
Опять маремма! Не отпускает она меня! Но я не успела погрузиться в мрачные мысли. Сильные руки обняли меня, и я услышала:
-Каждому суждено пройти свой путь. Чем тяжелее испытание, тем слаще потом награда…
-Но не у всех бывает так! Кто-то ведь и умирает, не познав счастья!
-Суди лишь о своей судьбе, - ответил Матео. – А счастье… Слишком расплывчатая категория, praedicamenta universalis, но слишком зависимая от людского сознания в понимании простецов. На деле же, это понятие необыкновенно относительно. То, что несчастье для тебя – для другого было бы счастьем, и наоборот.
-Я не понимаю…
-Я хочу сказать, - Матео обратил на меня свой внимательный взгляд, - не хлопочи о других, думай о себе. Твоё испытание позади. По крайней мере, я сделаю всё, чтобы это было так. И вернёмся к сказке, - мягко улыбнулся он, проводя рукой по моему лбу.
От этого движения меня отпустила боль моих воспоминаний. Будто бы всё, что было со мной, происходило во сне, или вообще не происходило…
-Как ты это делаешь? – прошептала я.
-Что именно?
-Снимаешь боль… облегчаешь страдание…
-Такова одна из моих способностей. Кто-то ловко снимает физическую боль, я же умею лечить души. Душевная боль порой страшнее иной другой… Я это знаю.
Я положила голову ему на плечо.
-Ты прожил длинную жизнь?
-Весьма…
-Скажи, разве у таких существ, как ты, бывает что-то, от чего они страдают? – мне это предположение казалось странным.
Но Матео помолчал, а потом ответил:
-Когда-то и я был просто человеком. И уж тогда, поверь, узнал немало боли. Люди весьма жестоки друг к другу. И существа, кто бы что ни думал, тоже умеют любить. А тот, кто умеет любить, будет страдать…
Я посмотрела на Матео, погладила пальцами его лицо, всмотрелась в его глаза?
-Ты, кажется, говоришь правду…
Он молча улыбнулся.
-А кем ты был? Откуда пришёл? – я с любопытством уставилась на него. – Сколько ты живёшь?
Матео склонил голову набок:
-Ты непременно хочешь это знать?
-Мне любопытно.
-Когда-нибудь я расскажу тебе, но не теперь, прости. Я жду твою сказку! Ты забыла?
Я рассмеялась и поболтала ногами в воздухе, проверяя на прочность руки и колени, что держали меня.
-Мне хорошо!
Матео поддержал моё баловство. Несколько минут мы просто целовались, а потом Матео потребовал:
-Ну, коли тебе хорошо, так говори мне сказку…
-Слушай же… - начала я. - Раз решили три водяных царя: царь речной, царь морской и царь болотный, жениться. Речной царь взял в жёны прекраснейшую из эфиопских дев, морской женился на принцессе с рыжими волосами до пят, а болотный всё никак не мог сыскать себе жену – уж слишком он был безобразен. Весь черный, облепленный илом и на лягушачьих лапах – он вовсе никому не нравился. Женатые цари смеялись над ним и полагали, что ему никогда не сыскать себе жены. Болотному царю стало обидно и послал он всех своих подданных с наказом сыскать ему самую красивую из девушек на земле!
-А этот царь был не дурак, - ухмыльнулся Матео.
-Не перебивай! – рассмеялась я. – А то не буду дальше рассказывать.
-Я весь внимание!
-Так вот… Подданные донесли ему, что нет никого прекрасней графини Мелинды, что живет в замке на горе над самой мареммой. И случилось так, что служанки поманили Мелинду на болота, сказав, что расцвели на трясине золотые кувшинки. Мелинда спустилась вниз и захотела их набрать. Но кувшинки росли далеко в болотной жиже. Тогда она ступила ногой на старый, черный пень, что лежал около берега. Она прыгнула на него и живо набрала кувшинок. Но тут пень обратился в болотного царя, обнял Мелинду и утащил её на дно.
Матео расхохотался.
-Ты что! – я чуть не обиделась. – Разве тебе не жаль Мелинды?
-Полагаю, глупая девчонка просто утонула в болоте!
-Вовсе нет! Ведь это же сказка! Она стала женой уродливого царя, и долгими зимами спала с ним на ложе из тины, а летом на том болоте зацвела водяная лилия, дитя союза Мелинда и болотного царя, и это поняла её мать, которая каждый день ходила на болота в ожидании весточки от дочери!
-Великолепно! Воображаю себе, как… - начал было Матео, но я закрыла его рот рукой.
-Перестань! Дослушай! Так было до того момента, пока Мелинду не обидели люди!
-А чем же они ее могли обидеть?
-Они убили её мать! И тогда на свет божий родились свирепые моровые язвы, болотные лихорадки, малярия, блуждающие болотные духи, что огоньками заманивали путников в самую топь, белые призраки, болотные девы, до пояса раскрасавицы, а ниже пояса – лягушки. И девы эти топили прохожих в зыбучей бездне!
-Вот, значит, как… - Матео вдруг взял моё лицо в свои ладони и прошептал. – А тебе не кажется, что я – тот самый болотный царь? Весь чёрный, в трясине и иле и с лягушачьими лапами? Тот самый царь, что так долго искал самую красивую девушку на земле, для чего изготовил много зеркал из самого лучшего венецианского стекла, и разослал их по свету, как своих слуг…
Глаза Матео не отрывались от моего лица, он будто искал чего-то в моих глазах, будто бы напряженно ждал. Черты его заострились и потемнели. Я могла бы испугаться его, будь я прежней, но теперь… Теперь я положила ладони на его руки и сказала:
-Я не самая красивая девушка на земле. Я женщина, познавшая страдание и боль. И ты – не болотный царь. И руки у тебя теплые. А лягушачьи лапы, они, должно быть, холодные…
Взгляд его смягчился, губы улыбнулись, лицо стало мягким. Я обняла его и прижалась к нему, чувствуя силу его тела.
-Интересная сказка, - пробормотал он. – В книге, что ты читала, есть такая?
-Такой нет, - так же тихо ответила я. – Но есть много других, не менее омерзительных…
-Омерзительных? - Матео отодвинул меня от себя. -Но зачем же ты их читала, коли они так омерзительны?
-Я не знаю, - я пожала плечами. – Я не могла оторваться!
Матео рассмеялся.
-Ecce homo! Пойдём-ка спать. Мне не терпится обнять тебя как следует, - шепнул он мне на ухо.
Другой день прошел спокойно. Лишь вечером я увидела Матео, и он поведал мне, что в ближайший понедельник мы отправимся в путь.
-Я бы хотел отвезти тебя в Венецию, - сказал Матео, - но в этот раз наш путь пройдёт в стороне от неё. Мы проедем лишь по владениям Серениссимы, не затронув её столицы. Ну ничего, придёт время, и я покажу тебе свой дворец там. Он стоит особняком, на острове Повелья. Про него среди венецианцев ходят самые страшные слухи, - Матео довольно хмыкнул. – Я постарался. Но на деле нет приятнее места. Оно ласкает глаз и не тревожит обоняния. Особенно летом, когда порой вонь становится невыносимой. Но тебя она не потревожит, - при этих словах он щёлкнул меня по носу. – Впрочем, это потом. А в нашей поездке посетим герцога Феррары. После пересечём Альпы. Этот путь будет непростым. Минуем Грац, а там уж доберёмся до Венцы. Полагаю, дорога займёт около двух недель.
-Не быстро.
-Но и расстояние немалое… Мне жаль подвергать тебя тяготам пути, но я хотел бы…
-О, нет! Не жалей! – быстро прервала я его. – Я бы ни за что тут не осталась без тебя!
Матео устремил на меня свой внимательный взгляд:
-Почему? Тебе здесь плохо?
-Мне здесь… мне не плохо… мне неприятно…
-Вот как? – он задумчиво посмотрел на меня. – А я? Что ты теперь думаешь обо мне?
-Я не знаю, - я растерялась от заданного вопроса и подняла глаза на Матео. – Мне кажется, я так давно знаю тебя… Будто бы всю жизнь, или даже больше того…
Его лицо смягчила улыбка.
Я знаю, что с тобой мне нечего бояться. А ещё… у меня такое чувство, что мне… - я запнулась, не решаясь продолжить.
-Так какое чувство? – в его голосе и взгляде мелькнули любопытство.
-Чувство, что мне пятнадцать лет, - я смущенно потупила взгляд. – Или даже двенадцать… Я знаю, это глупо и плохо, но…
-Ну нет! Мне это даже нравится! Не стыдись этого!
Я с удивлением осознала, что Матео поднял меня на руки и закружил по комнате.
-Больше всего мне хотелось бы, - шептал он, прижав губы к моим волосам, - чтобы ты забыла всё прошлое, как дурной сон. Мне жаль, что я так поздно нашёл тебя и так поздно привёл в этот дом. Пусть тебе будет пятнадцать, или даже двенадцать лет! А я буду тебя защищать и баловать. Хочешь этого? – последняя фраза прозвучала задорно и с вызовом.
-Хочу! – не менее вызывающе ответила я.
-Приказывай, моя детка!
-Хочу серебряного шёлка на платье, самых крупных жемчужин на шею, - расхохоталась я. – Птичьего молока и золотые туфельки!
-Не дурно! – ответил Матео со смехом.
-Но если серьёзно… Ты можешь рассказать мне, зачем мы едем? – спросила я.
-Ну как же, мы едем за невестой для молодого герцога, - ответил он, опуская меня в кресло.
-А кто она? И хороша ли собой? И как её зовут?
Все эти подробности внезапно показались мне такими интересными и важными, что я не удержалась и принялась расспрашивать Матео.
-Ты любопытна! Впрочем, тут нет никакой тайны. Зовут её Иоанна. Она дочь императора Фердинанда, пятнадцатый ребенок, последыш. В ее крови течет кровь многих европейских властителей: правителей Наварры, Франции, Чехии, Венгрии, Испании… У неё рыжие волосы и темные глаза и, говорят, что она хороша собой. Но что-то мне подсказывает, что послы преувеличивают, - хмыкнул он. – Впрочем, какова бы она ни была, ей потребуется много сил и ума, если она захочет привлечь к себе мужа. Говорят, она образована, но воспитана в большой строгости. А во Флоренции нравы иные, и ей придётся нелегко. Хотя покойная герцогиня Элеонора своих дочерей тоже растила так, что они до замужества не видели мужчин, кроме отца и брата, всё же… Всё же здешний воздух, да кровь Медичи взяли своё…
-Тебе нравится Изабелла? – внезапно спросила я, чувствуя, как сжимается от ревности моё сердце.
-Что? Изабелла? – Матео повернулся ко мне и сначала смотрел на меня с непониманием, а потом лукаво прищурился. – Да ты не ревнуешь ли часом?
Вот ещё! – с возмущением отвергла я это предположение.
-Ревнуй-ревнуй, сделай мне такое одолжение, - Матео опустился передо мной на колени. – Ревнуй, но помни, что кроме тебя мне никто не нужен…
Конечно, после этих слов я не могла удержаться и расцеловала его, пользуясь дарованной мне привилегией единственной и неповторимой балованной «детки», как он меня назвал несколько минут назад.
-А кто поедет ещё? – спросила я, как только смогла оторваться от его губ.
-Герцог Козимо отряжает нескольких своих людей и к ним охрану, - ответил Матео. – Кроме того, кардинал Фердинандо, младший брат нашего жениха.
-Тот молодой человек, которого я встретила у Изабеллы? Эрнандо?
-Да, он… Он понравился тебе?
-Да, и весьма. А ты не ревнуешь ли? – тут уже настало время мне лукаво прищуриться. – Ревнуй-ревнуй! – рассмеялась я. – Но только тоже помни, что мне нужен только ты один… Ни на кого другого я и не посмотрю отныне…
И снова разговор наш прервался поцелуями и объятиями.
-Но ты не досказал. Кто ещё поедет с нами?
-Из моих людей Амато и Гаэтано Ферранте. И те несколько человек, что были в отряде, который я посылал за тобой. Ты помнишь их? Я им доверяю. Завтра сюда прибудет Джузеппе Боло. Он тоже поедет в Вену.
-А его жена?
-Нет. Прости, но кроме тебя женщин не будет. Только твоя служанка. Она же нравится тебе?
-Да, нравится.
-Когда б не ты, мы бы ехали вовсе без женщин. Но тебя я не могу оставить…
-И я очень этому рада!
Я радовалась его решению, потому что мне просто не хотелось оставаться во Флоренции. Я ничего особенно не боялась и не испытывала серьёзных опасений. Полагаю, так же, как и Матео. Но последовавший за этим разговором день показал нам, что мы были с ним беспечны.
В то утро я сидела у себя в комнате. Сирина помогла мне одеться и уже ушла, а я размышляла – чем бы занять себя. И вдруг дверь моей комнаты стукнула и на ее пороге показались Далия и Линучча, о которых я успела уже забыть за эти несколько дней.
-Вот как? – насмешливо произнесла Линучча. – Вижу, Матео не терял зря времени, - ее глаза сузились от злости, и она медленно пошла ко мне.
Я вскочила на ноги и встала за кресло. Вид Линуччи не обещал мне ничего хорошего. Мой взгляд метнулся к Далии, и я увидела, что та вовсе не так решительна, как её подруга. Это весьма меня ободрило. Я надеялась найти поддержку в лице Далии.
-Линучча! – крикнула та. – Погоди! Ты разве не видишь… - произнесла она, особенным образом выделив последнее слово.
-Я всё вижу… Всё! Я вижу даже слишком много! – воскликнула Линучча и в её голосе зазвенела обида. – Я вижу и богатый наряд, и лучшие жемчуга и даже аметистовый талисман Матео на её груди! А пуще того я вижу, как она изменилась! Матео щедр… о, как он щедр!
Далия в пару шагов догнала подругу и схватила ее за руку:
-Да, щедр! Подумай об этом!
-Щедр к какой-то побродяжке, но не ко мне… - бормотала Линучча, будто в бреду. – А я так мечтала о том, чтоб… - её взгляд остановился на моём лице и налился тяжестью.
-Линучча, я ни в чём не виновата перед тобой, - сказала я. – Прости, но ты не можешь не знать, что от меня тут ничего не зависит…
-Я вижу! Я знаю! И знаю также, что ты не любишь его! А я его люблю…
-Линучча! - беспомощно вскрикнула Далия.
-И я готова была на всё, лишь бы Матео обратил своё внимание на меня и дал мне то, что дал тебе!
С этими словами Линучча принялась наступать на меня, а я всё пятилась и пятилась, пока не наткнулась спиной на стену.
-Линучча… - пробормотала я.
Мне вдруг стало очень страшно.
-Он не простит тебе, - шепнула Далия подруге.
-Мне теперь уже всё равно. Я умру без него! Так лучше мы умрём вместе, - решительно сказал Линучча, а затем оттолкнула Далию, да так, что та упала на пол.
Линучча схватила меня обеими руками.
– Пойдём! Пойдём со мной, мерзавка! – крикнула она и потащила меня за собой.
Линучча была невообразимо сильна. Я попыталась сопротивляться, но не смогла. Далия вскочила и кинулась к нам, но взмахом руки Линучча отбросила свою подругу в сторону, а потом, обведя правой рукой круг в воздухе, зашептала:
- Inimica mea Mulierem, et pariunt, et tenebrae genimina viperarum! Vinculum arctius quam alligare me tuarum!
Мои руки слепились одна с другой, помимо моей воли, я зашаталась и чуть не упала, но Линучча подхватила меня и принудила идти за собой.
-Линучча! Линучча! – доносился издалека голос Далии, но та не останавливалась.
-Avertat oculos tuos! – шепнула она и я вдруг осознала, что, хотя Линучча тащила меня вниз по лестнице, к подвалу, все слуги, которые попадались нам на пути, будто бы не видели нас.
Но самый настоящий ужас я испытала, когда попыталась крикнуть, но поняла, что ни звука не вырывается из моего рта! Линучча же легким взмахом руки отворила тяжелую кованую дверь, что вела в подвал, и втолкнула меня в неё. Я упала на пол, больно ударившись об пол.
-Не ожидала? – она смотрела на меня с торжествующей улыбкой. – Матео не простит меня, я знаю… но прежде… Прежде я уничтожу тебя!… - крикнула она.
