Через полчаса горячая вода появилась – на целых пятнадцать минут. Эпопея тянулась три дня, с привлечением всё новых молодцев с разводными ключами и прочими техническими примочками. К счастью, данное благо цивилизации имелось в гостинице в Старом городе – там обосновались наши друзья, поделившиеся сокровищами своей ванной комнаты.
Сам отель в целом понравился: холл удобный, ресторан с акцентом на европейскую кухню, завтраки прекрасные – всё, что душа пожелает, включая овсянку (не мюсли, а настоящую кашу) и морковный сок, который постоялец может приготовить сам, с помощью небольшой, но очень мощной соковыжималки. Очень любопытна планировка строений: с террасы твоего номера, выходящей к бассейну, нельзя увидеть, что делается на других таких вот террасах соседних номеров! Удачно, не нарушает приватности.
Стафф в «Хилтоне» добродушный, улыбчивый, всегда готовый решить проблему (хоть и с разводным ключом, но от души), английский у кого как – то совсем никак, то «не фонтан», то very good. Не пропадёте, тут везде в ходу «глобиш». Интерьеры красивые: кругом белая штукатурка, камень, натуральное дерево, пусть и с налётом старины. Металлические детали фурнитуры портятся быстро – концентрация соли высока не только в воде, но и в воздухе. Отсюда – постоянный ущерб дереву и железу.
На территории отеля есть и бассейны, и зелень, и собственный пляж, где лежаки под зонтиками с боков частично укрыты загородками из плетёных тростниковых циновок. Зачем? Да от ветра же, который, кажется, дует одномоментно со всех сторон! На пляже есть оборудование для занятий виндсёрфингом, байдарки, всякие там водные велосипеды и прочие спортивные девайсы, а также – мини-ресторанчик, где можно перекусить днём. Честно говоря, на пляже у отеля мы ни дня не плющились – с утра подрывались и после завтрака ехали в Старый город.
С транспортом проблем не было – около отеля постоянно паслись таксисты. Предупреждаю сразу: из отеля вы уедете на каком-нибудь приличном седане, а вот из Старого города – на чём придётся. Так я впервые познакомилась с потрясающими местными колымагами: какая-то переделка-самоделка из полуразваленного военного джипа с кузовом, укрытым тентом. Чуть ли не азиатский «тут-тук», гремящий, пропыленный насквозь, но шустрый – только в путь! А уж как их водят бедуины… Пан Козлевич из «Золотого телёнка» мог бы стыдливо задвинуть своё знаменитое «Эх, прокачу!». Аттракцион под названием «сургутская маршрутка» меркнет перед неистовым действом: синайский водила может гнать колымагу по «встречке» и орать из окна что-то вроде:
– Go, go, creasy people!
Мол, валите с дороги, господа хорошие, пока вас не задавили!
Наверное, сразу скажу пару слов о местных бедуинах.
Между прочим, они считают себя одним из самых чистокровных арабских народов. Точных сведений о количестве бедуинских племён на Синае нет: одни учёные говорят, что их двадцать, другие насчитывают двадцать пять, а некоторые сбавляют эту цифру до пятнадцати. А какие звучные названия! Джабалия, тарабин, хейджаз… Но не всё так просто! Есть целая группа племён под общим названием «аль-араб», или «Арабы Тора». Отношения между племенами разные – от родственных до враждебных, и кровную месть порой тоже никто не отменяет. Наряду с классической исламской юриспруденцией (принятой у арабов-египтян), у всех бедуинов имеется их общий закон, «урф». Он в приоритете, как и правило гостеприимства. И, прямо так скажем, есть в урфе пункты, противоречащие исламу и представлениям о государственной власти. У бедуинов своеобразный ислам, густо замешанный на своих традиционных языческих верованиях и даже суевериях, а к властям Египта они относятся не слишком приветливо. Вооружённые конфликты тут не редкость, чиновников и бизнесменов из материковой части Египта совсем не любят. Если араб-египтянин чем-то насолил бедуинам, он просто исчезает в один прекрасный солнечный день, вот и всё…
В Дахабе много бедуинов, заселивших традиционный район, деревню Ассала. Конечно, многие из них по-прежнему разводят кур и скот на продажу (бараны, верблюды, козы), но со временем этот род занятий был разбавлен участием в туристическом бизнесе: кто водитель, кто гид, кто владелец сувенирной лавки. Социальные роли закреплены в обществе и обыграны тысячелетиями. Мужчина – добытчик, кормилец, глава семьи. Женщинам своим они не особенно позволяют работать вне дома: дамы занимаются хозяйством и детьми, реже появляются в качестве кассира или продавца в семейном магазинчике. Дети с малолетства помогают взрослым, и после школы их никто не освобождает от домашней работы – уборка, стирка, уход за домашней скотиной. Дебилизма под названием «ювенальная юстиция» тут нет. Да, дети за стол садятся первыми, как и мужчины, но от уборки посуды с этого стола после трапезы отвертеться не удастся.
Мальчишки после школы пасут скот, и редко кто из них к двенадцати годам не зарезал своего первого барана. Это не жестокость, это правила жизни в пустыне. Учись быть взрослым с ранних лет, учись владеть оружием – когда-нибудь это поможет защитить твою семью и спасти тебе самому жизнь… Холодным оружием они владеют виртуозно, но их с детства учат – не доводить конфликт до этой последней меры.
Многие девчонки плетут фенечки из цветных ниток, продавая туристам браслетики на ногу или на руку.
– By one, by one! – носятся чумазые, часто – босые, малявки по кафешкам и набережной Дахаба, предлагая свой нехитрый копеечный товар, а уж торговаться умеют, едва научившись говорить!
Купаться зимой, прямо так скажем, без «гидры» – дайверского костюма, – холодновато, так что пляж и не был нам нужен. Зато по дороге на оный (чисто позагорать!) я стала свидетелем драматической сцены: буквально в метре от меня, на газоне под пальмой, красивая и элегантная цапля (кстати, вид этот так и называется – египетская цапля) запустила длиннющий клюв в какую-то нору, вытащила оттуда некое голое морщинистое существо и слопала в один присест.
– Что это?! – изумлённо поинтересовалась я у парня, поливающего газон из шланга.
– Mole.
Какой такой крот?! Что-то я не припомню кротов с голой розоватой кожей в складочках… И я не уверена, что они тут водятся! Уже через пару недель, будучи дома, я засела за компьютер в поисках хотя бы минимального соответствия и нашла его! Голый землекоп, вот кто был этот mole. Уникальное существо во всех отношениях…
Вообще же наземной и подземной живности на Синайском полуострове хватает. Одни верблюды чего стооят! Кстати, тут водятся одногорбые верблюды, и никуда они отсюда не денутся, пока в горах и пустыне не исчезнут кочевые бедуинские племена. Джипы их до сих пор не вытеснили, и вряд ли вытеснят в ближайшее время. Насчёт других крупных млекопитающих на Синае туговато: газели, эти грациозные красавицы, развивающие скорость до восьмидесяти километров в час, почти исчезли. Нубийские горные козлы последовали их примеру, став жертвами бездумной охоты человека, но вблизи монастыря Святой Екатерины, в горах центрального Синая, они ещё пасутся, как и в давние времена библейских событий. Лисы и шакалы могут встречаться вблизи человеческого жилья – в поисках пропитания и воды, а вот ушастая лисичка, фенёк – житель пустыни, так просто на глаза не попадётся. Редким стал зверёк в наши трудные времена. Из птиц вы уже знакомы с египетской цаплей, в августе сюда прилетят белые аисты, а ближе к зиме – орёл-могильник. Мелочь вроде странствующих голубей, тощих воробьишек и городских ворон я не беру – они везде. Агамы, гекконы, скорпионы, скарабеи, пауки – все эти товарищи могут оказаться в доме, если вы снимаете жильё в Старом городе. В отеле, конечно же, такого количества ползающих существ нет, но гекконы всё-таки имеются. И пусть, мне они нравятся. Хоть комаров ловят. Дахабские комары – это жалостное недоразумение по сравнению с нашими, сургутскими. То ли дело наш! Летит, пищит, как в кулак зажмёшь – нос с одной стороны торчит, лапки – с другой! А эти… прихлопнуть-то жалко, и укус у них без следов. И, кстати, на побережье их и нет практически, так что малярии и прочего можно не бояться ни капельки.
Опять я отвлеклась на посторонние темы! Пора потихоньку переходить к тому, для чего мы приехали в Дахаб: встреча с друзьями в Старом городе и подводное приключение. Честно скажу, что первоначальное впечатление от Дахаба заставило слегка поморщиться.
У меня закрались подозрения, что набережная и все строения на ней существуют в первоначальном виде ещё со времён фараонов. Всё несколько потрёпано, потёрто, стиль «винтаж», случившийся естественным образом – от почётной старости. В закоулках пасутся несколько коз, меланхолично поедая городской мусор, включая разноцветные обёртки от шоколадных батончиков и пластиковые пакеты. Ой-йо, так эти козы, скорее всего, дают молоко сразу в упаковке «тетрапак», и это молоко я бы пить поостереглась!
За ветром, на камнях, прогретых декабрьским солнышком, нежилось несколько добродушных и ленивых псов, определённо и основательно блохастых. Примечательно то, что один из них немедленно вскочил, чтобы уступить дорогу и место здоровенному поджарому котяре: одноглазому, бесхвостому, в боевых шрамах на полосатой шкуре. Котяра вяло рявкнул басом: «Мя-а-а!», зыркнул своим единственным жёлтым глазом, пёс же поджал хвост и отодвинулся в сторону. Однако!.. В последствии выяснилось, что дахабские улицы и подворотни принадлежат именно кошачьим бандам, которые очень жёстко держат территорию, используют все возможности для процветания – от попрошайничества до грабежа (я не шучу!), – и крайне редко уступают дорогу собакам.
А собаки… у дахабских псов душа нараспашку. Они не агрессивны, дружелюбны, и во многих случаях – обоснованно боятся людей. У местных жителей собака часто считается нечистым животным. Кот же может нагло валяться у входа в мечеть, и никто его пальцем не тронет…
Запашок на набережной тоже был не ахти.
Несколько сливных колодцев были открыты, так что источник амбре бросался не в глаза, а в нос. Но, кажется, никого сей факт не смущал вовсе. Открывались магазинчики со специями, сувенирами, хлопковыми вещами и дайверской снарягой, около кафешек бродили смуглые улыбчивые парни, зазывая на завтрак. Навязчивых зазывал в Дахабе нет, а ежедневное приглашение ни к чему вас не обязывает. Универсальный ответ: «Мay be, tomorrow». Ну, завтра, так завтра! Может, послезавтра, а может – никогда, и никто из зазывал на него не обидится.
Без завтрака вы здесь не останетесь, с голоду не умрёте: тут и континентальный, и американский, и вегетарианский, и бедуинский завтраки. Порции отнюдь не жлобские, с таким завтраком и до вечера можно протянуть, если, конечно, вы собираетесь бить баклуши весь день, валяясь на покрытой ковриком лежанке, которую оккупировали с раннего утра в полюбившейся кафешке. Правила простые – взял себе сок-фреш, смузи, чай, кофе или какую-то еду – и можешь эксплуатировать фундаментальный деревянный лежачок с ковриком и подушкой хоть до поздней ночи. Дополнительно платить не нужно. Можно весь день купаться, загорать, курить «шишу», пить вкусный чай и почитывать себе книжку, погрузившись в расслабленную дахабскую лень вечного выходного дня.
Все эти прелести я раскусила и распробовала гораздо позже. А пока что я понуро топала за супругом по набережной, брезгливо перешагивая через сомнительно пахнущие лужи, морща нос, подозрительно приглядываясь к дружелюбным псам и улыбчивым смуглым парням.
– Куда ты меня привёз? Это всё-таки дыра… – ворчала я.
– Выше нос, малыш. Тут в воздухе особый, исключительно полезный дахабский вирус. Им надо заразиться как следует. – Со снисходительным весельем в голосе ответствовал муж. – Идём, нас ждут в дайвцентре.
Дайвцентр наших друзей был только что построен, как говорится, «муха не сидела», и в отдалённом проекте уже маячил второй этаж. Скоро сказка сказывается, да в Египте нескоро дела делаются. Ругаете российских чиновников? О, всё познаётся в сравнении! Здесь каждый уровень организации бизнеса требует финансовой «подмазки», а размер её варьирует в зависимости от капризов требующего мзды бюрократа. Скажете, у нас так же?.. Ну, поезжайте в Египет, попробуйте счастья там, тогда поймёте разницу.
– Наташ, ты ныряешь? Интро будем делать? – в лоб спросил Игорь, инструктор, и я отрицательно покачала головой. – Ну да, водичка нынче двадцать один на поверхности, ниже прохладнее.
Прим. авт.: интро, интродайв – первичное пробное погружение, где за тебя делают всё, обеспечивая плавучесть и буквально таская за баллон. Только дыши да уши продувай сам, и всё. А большее тебе не положено.
Как раз солнышко спряталось за рваное серое облако, налетел порыв ледяного ветра, и я трусливо отступила под защиту стен дайвцентра.
– Ох… я не созрела. Я просто прогуляюсь с вами в качестве сочувствующего. Подышу воздухом.
– Ну, как знаешь.
К лёгкому разочарованию, никто меня уговаривать не стал. Разве что муж тихонько заметил:
– Хомячки-матрасники и прочие неприятные зверушки остаются на берегу. Остальные ныряют. Поверь мне, в воде даже теплее, чем снаружи.
Ну, может, и созрею через пару дней. Вот встретим Новый год…
Погружаться предстояло в местечке под названием Айлендс. До него ехать на джипе минут семь – десять от Старого города. Снаряжение тоже привозят, ничего на себе не тащишь. Само название дайвсайта имеет очень простое происхождение: во время отлива из-под воды выступают макушки двух здоровенных коралловых шишек, как будто острова. Берег, по которому я собиралась бродить, открыт всем ветрам, хлипкий деревянный грибок в качестве защиты от солнца особо не актуален – облачно, вряд ли возможно обгореть… Неподалёку маячит какая-то покосившаяся будка.
Ну всё, мужики надели скубы и в количестве пяти штук скрылись под водой. И уже через десять минут прогулки я поняла, что муж был прав, и я замёрзну на обманчивом декабрьском солнце, несмотря на тёплую куртку с капюшоном. Ветер, ветер, ещё раз ветер. Как меня не сдуло в пенящиеся волны неласкового в такую погоду Красного моря – я не знаю. И вот… Невесть откуда передо мной возник бедуин, довольно молодой парень, у которого поверх белой джалабеи был надет длинный пуховик, а поверх клетчатого платка на голове – вязаная шапка. Не иначе, вышел из той самой покосившейся будки! Протянул мне кружку с дымящимся чаем, сверкая белозубой улыбкой и озорно поглядывая поверх солнечных «зеркальных» очков.
– Не, – говорю, – I,m short of money.
Да, в карманах пусто, но, произнеся эту фразу, я вдруг поняла, что для парня это было оскорбительно. Блин!.. Человек предложил от чистого сердца, а я… Улыбка – универсальный инструмент. Я поблагодарила и взяла в руки кружку, над чистотой которой даже не задумалась.
Сам отель в целом понравился: холл удобный, ресторан с акцентом на европейскую кухню, завтраки прекрасные – всё, что душа пожелает, включая овсянку (не мюсли, а настоящую кашу) и морковный сок, который постоялец может приготовить сам, с помощью небольшой, но очень мощной соковыжималки. Очень любопытна планировка строений: с террасы твоего номера, выходящей к бассейну, нельзя увидеть, что делается на других таких вот террасах соседних номеров! Удачно, не нарушает приватности.
Стафф в «Хилтоне» добродушный, улыбчивый, всегда готовый решить проблему (хоть и с разводным ключом, но от души), английский у кого как – то совсем никак, то «не фонтан», то very good. Не пропадёте, тут везде в ходу «глобиш». Интерьеры красивые: кругом белая штукатурка, камень, натуральное дерево, пусть и с налётом старины. Металлические детали фурнитуры портятся быстро – концентрация соли высока не только в воде, но и в воздухе. Отсюда – постоянный ущерб дереву и железу.
На территории отеля есть и бассейны, и зелень, и собственный пляж, где лежаки под зонтиками с боков частично укрыты загородками из плетёных тростниковых циновок. Зачем? Да от ветра же, который, кажется, дует одномоментно со всех сторон! На пляже есть оборудование для занятий виндсёрфингом, байдарки, всякие там водные велосипеды и прочие спортивные девайсы, а также – мини-ресторанчик, где можно перекусить днём. Честно говоря, на пляже у отеля мы ни дня не плющились – с утра подрывались и после завтрака ехали в Старый город.
С транспортом проблем не было – около отеля постоянно паслись таксисты. Предупреждаю сразу: из отеля вы уедете на каком-нибудь приличном седане, а вот из Старого города – на чём придётся. Так я впервые познакомилась с потрясающими местными колымагами: какая-то переделка-самоделка из полуразваленного военного джипа с кузовом, укрытым тентом. Чуть ли не азиатский «тут-тук», гремящий, пропыленный насквозь, но шустрый – только в путь! А уж как их водят бедуины… Пан Козлевич из «Золотого телёнка» мог бы стыдливо задвинуть своё знаменитое «Эх, прокачу!». Аттракцион под названием «сургутская маршрутка» меркнет перед неистовым действом: синайский водила может гнать колымагу по «встречке» и орать из окна что-то вроде:
– Go, go, creasy people!
Мол, валите с дороги, господа хорошие, пока вас не задавили!
Наверное, сразу скажу пару слов о местных бедуинах.
Между прочим, они считают себя одним из самых чистокровных арабских народов. Точных сведений о количестве бедуинских племён на Синае нет: одни учёные говорят, что их двадцать, другие насчитывают двадцать пять, а некоторые сбавляют эту цифру до пятнадцати. А какие звучные названия! Джабалия, тарабин, хейджаз… Но не всё так просто! Есть целая группа племён под общим названием «аль-араб», или «Арабы Тора». Отношения между племенами разные – от родственных до враждебных, и кровную месть порой тоже никто не отменяет. Наряду с классической исламской юриспруденцией (принятой у арабов-египтян), у всех бедуинов имеется их общий закон, «урф». Он в приоритете, как и правило гостеприимства. И, прямо так скажем, есть в урфе пункты, противоречащие исламу и представлениям о государственной власти. У бедуинов своеобразный ислам, густо замешанный на своих традиционных языческих верованиях и даже суевериях, а к властям Египта они относятся не слишком приветливо. Вооружённые конфликты тут не редкость, чиновников и бизнесменов из материковой части Египта совсем не любят. Если араб-египтянин чем-то насолил бедуинам, он просто исчезает в один прекрасный солнечный день, вот и всё…
В Дахабе много бедуинов, заселивших традиционный район, деревню Ассала. Конечно, многие из них по-прежнему разводят кур и скот на продажу (бараны, верблюды, козы), но со временем этот род занятий был разбавлен участием в туристическом бизнесе: кто водитель, кто гид, кто владелец сувенирной лавки. Социальные роли закреплены в обществе и обыграны тысячелетиями. Мужчина – добытчик, кормилец, глава семьи. Женщинам своим они не особенно позволяют работать вне дома: дамы занимаются хозяйством и детьми, реже появляются в качестве кассира или продавца в семейном магазинчике. Дети с малолетства помогают взрослым, и после школы их никто не освобождает от домашней работы – уборка, стирка, уход за домашней скотиной. Дебилизма под названием «ювенальная юстиция» тут нет. Да, дети за стол садятся первыми, как и мужчины, но от уборки посуды с этого стола после трапезы отвертеться не удастся.
Мальчишки после школы пасут скот, и редко кто из них к двенадцати годам не зарезал своего первого барана. Это не жестокость, это правила жизни в пустыне. Учись быть взрослым с ранних лет, учись владеть оружием – когда-нибудь это поможет защитить твою семью и спасти тебе самому жизнь… Холодным оружием они владеют виртуозно, но их с детства учат – не доводить конфликт до этой последней меры.
Многие девчонки плетут фенечки из цветных ниток, продавая туристам браслетики на ногу или на руку.
– By one, by one! – носятся чумазые, часто – босые, малявки по кафешкам и набережной Дахаба, предлагая свой нехитрый копеечный товар, а уж торговаться умеют, едва научившись говорить!
Купаться зимой, прямо так скажем, без «гидры» – дайверского костюма, – холодновато, так что пляж и не был нам нужен. Зато по дороге на оный (чисто позагорать!) я стала свидетелем драматической сцены: буквально в метре от меня, на газоне под пальмой, красивая и элегантная цапля (кстати, вид этот так и называется – египетская цапля) запустила длиннющий клюв в какую-то нору, вытащила оттуда некое голое морщинистое существо и слопала в один присест.
– Что это?! – изумлённо поинтересовалась я у парня, поливающего газон из шланга.
– Mole.
Какой такой крот?! Что-то я не припомню кротов с голой розоватой кожей в складочках… И я не уверена, что они тут водятся! Уже через пару недель, будучи дома, я засела за компьютер в поисках хотя бы минимального соответствия и нашла его! Голый землекоп, вот кто был этот mole. Уникальное существо во всех отношениях…
Вообще же наземной и подземной живности на Синайском полуострове хватает. Одни верблюды чего стооят! Кстати, тут водятся одногорбые верблюды, и никуда они отсюда не денутся, пока в горах и пустыне не исчезнут кочевые бедуинские племена. Джипы их до сих пор не вытеснили, и вряд ли вытеснят в ближайшее время. Насчёт других крупных млекопитающих на Синае туговато: газели, эти грациозные красавицы, развивающие скорость до восьмидесяти километров в час, почти исчезли. Нубийские горные козлы последовали их примеру, став жертвами бездумной охоты человека, но вблизи монастыря Святой Екатерины, в горах центрального Синая, они ещё пасутся, как и в давние времена библейских событий. Лисы и шакалы могут встречаться вблизи человеческого жилья – в поисках пропитания и воды, а вот ушастая лисичка, фенёк – житель пустыни, так просто на глаза не попадётся. Редким стал зверёк в наши трудные времена. Из птиц вы уже знакомы с египетской цаплей, в августе сюда прилетят белые аисты, а ближе к зиме – орёл-могильник. Мелочь вроде странствующих голубей, тощих воробьишек и городских ворон я не беру – они везде. Агамы, гекконы, скорпионы, скарабеи, пауки – все эти товарищи могут оказаться в доме, если вы снимаете жильё в Старом городе. В отеле, конечно же, такого количества ползающих существ нет, но гекконы всё-таки имеются. И пусть, мне они нравятся. Хоть комаров ловят. Дахабские комары – это жалостное недоразумение по сравнению с нашими, сургутскими. То ли дело наш! Летит, пищит, как в кулак зажмёшь – нос с одной стороны торчит, лапки – с другой! А эти… прихлопнуть-то жалко, и укус у них без следов. И, кстати, на побережье их и нет практически, так что малярии и прочего можно не бояться ни капельки.
Опять я отвлеклась на посторонние темы! Пора потихоньку переходить к тому, для чего мы приехали в Дахаб: встреча с друзьями в Старом городе и подводное приключение. Честно скажу, что первоначальное впечатление от Дахаба заставило слегка поморщиться.
У меня закрались подозрения, что набережная и все строения на ней существуют в первоначальном виде ещё со времён фараонов. Всё несколько потрёпано, потёрто, стиль «винтаж», случившийся естественным образом – от почётной старости. В закоулках пасутся несколько коз, меланхолично поедая городской мусор, включая разноцветные обёртки от шоколадных батончиков и пластиковые пакеты. Ой-йо, так эти козы, скорее всего, дают молоко сразу в упаковке «тетрапак», и это молоко я бы пить поостереглась!
За ветром, на камнях, прогретых декабрьским солнышком, нежилось несколько добродушных и ленивых псов, определённо и основательно блохастых. Примечательно то, что один из них немедленно вскочил, чтобы уступить дорогу и место здоровенному поджарому котяре: одноглазому, бесхвостому, в боевых шрамах на полосатой шкуре. Котяра вяло рявкнул басом: «Мя-а-а!», зыркнул своим единственным жёлтым глазом, пёс же поджал хвост и отодвинулся в сторону. Однако!.. В последствии выяснилось, что дахабские улицы и подворотни принадлежат именно кошачьим бандам, которые очень жёстко держат территорию, используют все возможности для процветания – от попрошайничества до грабежа (я не шучу!), – и крайне редко уступают дорогу собакам.
А собаки… у дахабских псов душа нараспашку. Они не агрессивны, дружелюбны, и во многих случаях – обоснованно боятся людей. У местных жителей собака часто считается нечистым животным. Кот же может нагло валяться у входа в мечеть, и никто его пальцем не тронет…
Запашок на набережной тоже был не ахти.
Несколько сливных колодцев были открыты, так что источник амбре бросался не в глаза, а в нос. Но, кажется, никого сей факт не смущал вовсе. Открывались магазинчики со специями, сувенирами, хлопковыми вещами и дайверской снарягой, около кафешек бродили смуглые улыбчивые парни, зазывая на завтрак. Навязчивых зазывал в Дахабе нет, а ежедневное приглашение ни к чему вас не обязывает. Универсальный ответ: «Мay be, tomorrow». Ну, завтра, так завтра! Может, послезавтра, а может – никогда, и никто из зазывал на него не обидится.
Без завтрака вы здесь не останетесь, с голоду не умрёте: тут и континентальный, и американский, и вегетарианский, и бедуинский завтраки. Порции отнюдь не жлобские, с таким завтраком и до вечера можно протянуть, если, конечно, вы собираетесь бить баклуши весь день, валяясь на покрытой ковриком лежанке, которую оккупировали с раннего утра в полюбившейся кафешке. Правила простые – взял себе сок-фреш, смузи, чай, кофе или какую-то еду – и можешь эксплуатировать фундаментальный деревянный лежачок с ковриком и подушкой хоть до поздней ночи. Дополнительно платить не нужно. Можно весь день купаться, загорать, курить «шишу», пить вкусный чай и почитывать себе книжку, погрузившись в расслабленную дахабскую лень вечного выходного дня.
Все эти прелести я раскусила и распробовала гораздо позже. А пока что я понуро топала за супругом по набережной, брезгливо перешагивая через сомнительно пахнущие лужи, морща нос, подозрительно приглядываясь к дружелюбным псам и улыбчивым смуглым парням.
– Куда ты меня привёз? Это всё-таки дыра… – ворчала я.
– Выше нос, малыш. Тут в воздухе особый, исключительно полезный дахабский вирус. Им надо заразиться как следует. – Со снисходительным весельем в голосе ответствовал муж. – Идём, нас ждут в дайвцентре.
Дайвцентр наших друзей был только что построен, как говорится, «муха не сидела», и в отдалённом проекте уже маячил второй этаж. Скоро сказка сказывается, да в Египте нескоро дела делаются. Ругаете российских чиновников? О, всё познаётся в сравнении! Здесь каждый уровень организации бизнеса требует финансовой «подмазки», а размер её варьирует в зависимости от капризов требующего мзды бюрократа. Скажете, у нас так же?.. Ну, поезжайте в Египет, попробуйте счастья там, тогда поймёте разницу.
– Наташ, ты ныряешь? Интро будем делать? – в лоб спросил Игорь, инструктор, и я отрицательно покачала головой. – Ну да, водичка нынче двадцать один на поверхности, ниже прохладнее.
Прим. авт.: интро, интродайв – первичное пробное погружение, где за тебя делают всё, обеспечивая плавучесть и буквально таская за баллон. Только дыши да уши продувай сам, и всё. А большее тебе не положено.
Как раз солнышко спряталось за рваное серое облако, налетел порыв ледяного ветра, и я трусливо отступила под защиту стен дайвцентра.
– Ох… я не созрела. Я просто прогуляюсь с вами в качестве сочувствующего. Подышу воздухом.
– Ну, как знаешь.
К лёгкому разочарованию, никто меня уговаривать не стал. Разве что муж тихонько заметил:
– Хомячки-матрасники и прочие неприятные зверушки остаются на берегу. Остальные ныряют. Поверь мне, в воде даже теплее, чем снаружи.
Ну, может, и созрею через пару дней. Вот встретим Новый год…
Погружаться предстояло в местечке под названием Айлендс. До него ехать на джипе минут семь – десять от Старого города. Снаряжение тоже привозят, ничего на себе не тащишь. Само название дайвсайта имеет очень простое происхождение: во время отлива из-под воды выступают макушки двух здоровенных коралловых шишек, как будто острова. Берег, по которому я собиралась бродить, открыт всем ветрам, хлипкий деревянный грибок в качестве защиты от солнца особо не актуален – облачно, вряд ли возможно обгореть… Неподалёку маячит какая-то покосившаяся будка.
Ну всё, мужики надели скубы и в количестве пяти штук скрылись под водой. И уже через десять минут прогулки я поняла, что муж был прав, и я замёрзну на обманчивом декабрьском солнце, несмотря на тёплую куртку с капюшоном. Ветер, ветер, ещё раз ветер. Как меня не сдуло в пенящиеся волны неласкового в такую погоду Красного моря – я не знаю. И вот… Невесть откуда передо мной возник бедуин, довольно молодой парень, у которого поверх белой джалабеи был надет длинный пуховик, а поверх клетчатого платка на голове – вязаная шапка. Не иначе, вышел из той самой покосившейся будки! Протянул мне кружку с дымящимся чаем, сверкая белозубой улыбкой и озорно поглядывая поверх солнечных «зеркальных» очков.
– Не, – говорю, – I,m short of money.
Да, в карманах пусто, но, произнеся эту фразу, я вдруг поняла, что для парня это было оскорбительно. Блин!.. Человек предложил от чистого сердца, а я… Улыбка – универсальный инструмент. Я поблагодарила и взяла в руки кружку, над чистотой которой даже не задумалась.
