Окно. Незашторенное, распахнутое настежь, и легкий летний ветерок колышет тонкие занавески. Вид этих занавесок еще больше уверил графа в том, что спать он завалился вовсе не в своей комнате.
Едва различимый шорох справа заставил графа насторожиться. Очень медленно он повернул голову в другую сторону. И с изумлением уставился на леорину Матильду Сантелли, что в весьма соблазнительной позе возлежала рядом с ним.
Алан сглотнул. Закрыл глаза, молясь про себя, чтобы видение рассеялось. Затем снова приподнял веки. Чуда не произошло. Рядом с ним по-прежнему лежала леорина Матильда. Светлые волосы ее блестящим покрывалом рассыпались по подушке, ясные голубые глаза смотрели с некоторой настороженностью.
Впору было начинать молиться. Или вот пообещать душу свою бессмертную мерзкому богу мертвых Шарху. Может хоть он спасет от последствий.
- Алан? – тихий голос Матильды заставил графа поежиться. Что-то дрогнуло внутри него. А внутренний голос, о существовании которого, мужчина до сих пор и не подозревал, стал нашептывать о том, что… пора делать ноги.
Кажется, даже Шарх не в силах помочь.
- Алан, - Матильда приподнялась на локте, улыбнулась так, что графа передернуло. - Что случилось?
Граф нахмурился и сел на кровати. Ему решительно не нравилась вся ситуация в целом. Он снова покосился на леорину, отмечая про себя, что она все же весьма и весьма привлекательна. Гладкая кожа, светлые волосы, в огромных голубых глазах застыла настороженность и… ожидание? Розовые влажные губы чуть приоткрыты и словно напрашиваются на поцелуй…
Граф отвесил себе мысленную затрещину и отшатнулся от девушки.
- Где я? – собственный голос прозвучал резко и напоминал скорее воронье карканье. – И как тут оказался?
- Алан? – в голосе леорины появились капризные нотки. - Вы… вы… не помните?
- Нет, - мотнул головой граф и с трудом сдержал стон. От резкого движения виски снова прострелило болью, а перед глазами заплясали разноцветные звездочки.
Странно все это. Может, и впрямь, происки Шарха?
- Но… как… вы можете, - леорина явно собиралась закатить истерику. Она тоже села на постели, прижала к груди простыню, и даже губку нижнюю оттопырила плаксиво. На мужчину смотрела из-под ресниц. – После всего, что между нами было. После того, как я отдала вам…
- Стоп! – невежливо перебил девушку граф. – Что между нами было?
- Мы встретились с вами на балу у ее величества и…
Это Адам помнил. И бал, и то, как увидел леорину Матильду на том балу. Он даже помнил, как они с ней танцевали. А потом… потом…
А вот потом… после того танца… полный провал, только смутные обрывки… крепкие объятия в полутемном коридоре… жаркий шепот… О чем она так шептала-то?
Матильда рядом всхлипнула несчастно, а Алан поморщился. Женских слез он терпеть не мог. Они вызывали у него раздражение и почесуху, а еще желание сбежать как можно дальше.
Но что же все-таки произошло вчера? И почему он не может вспомнить, как оказался в одной постели с леориной Матильдой? И кстати, где именно он оказался?
Алан огляделся по сторонам, подмечая богатую обстановку спальни, зацепился взглядом за небрежно брошенное на кресло платье. Зеленое. С золотыми кружевами и вышивкой по подолу. Платье это он помнил.
Снова посмотрел на леорину. Матильда по-прежнему взирала на него из-под ресниц, но теперь на лице ее было иное выражение. Она словно… прислушивалась и ждала чего-то…
И именно это заставило графа насторожиться. И тоже прислушаться. Внутренний голос буквально возопил о том, что все это не к добру. Вот совершенно не к добру. И провалы в памяти, и общее состояние, как после попойки, хотя сам граф точно знал, что напиться до такой степени, чтобы оказаться в одной постели с леориной Сантелли он не мог. Вот не мог и все.
А значит… значит…
Приворот?
Алан Фарли граф Валентайн скатился с кровати и, стиснув зубы из-за подступившей к горлу тошноты, принялся озираться в поисках своей одежды.
- Алан? – Матильда приподнялась повыше, тонкая простыня, укрывающая соблазнительные формы леорины сползла и Алан замер на миг, разглядывая то, что ему предлагали. Появилась предательская мыслишка снова вернуться в постель и…
Но нет, граф решительно отогнал от себя непотребные мысли и подхватил с пола свои брюки.
- Алан? – в голосе Матильды послышались панические нотки. – Что происходит? Что… что вы делаете?
- Одеваюсь, - буркнул граф, натягивая на плечи рубашку и опускаясь на колени, чтобы вытащить из-под кровати сапоги – и вот как они могли там оказаться?
- Зачем? – хлопнула пушистыми ресницами леорина.
И столько удивления было в этом ее вопросе, что граф Фарли замер с сапогом в руках – второй был уже натянут.
- И правда? – сам у себя вопросил Алан. – Зачем? Может, для того, чтобы уйти?
- Уйти? – Матильда подтянула повыше простынку. Выглядела она, стоит признать, донельзя соблазнительно. – Но… но… почему?
- Почему? – снова переспросил Алан, и взгляд его затуманился. А ведь и правда, почему он уходит? Зачем? Не проще ли вот сейчас вернуться в постель и… Но молодой человек решительно отмахнулся от этих мыслей и натянул второй сапог. – Ну, хотя бы просто потому, что я слышу шум из коридора. И насколько понимаю, сейчас в эту вот дверь ворвется ваш батюшка. И вероятно, не один.
Голубые глаза Матильды увеличились в размере и напоминали блюдца, рот приоткрылся от удивления. Сейчас она уже не была так соблазнительна, как еще несколько минут назад, отметил про себя Алан.
Действие приворота заканчивалось.
- Н-но… но… как же так… Алан, - Матильда откинула простыню и вскочила на ноги, нисколько не стесняясь того, что из одежды на ней не было ровным счетом ничего. Ее кожа слабо мерцала в свете ночника, светлые волосы окутывали тонкий стан, и граф на миг все же залюбовался открывшимся зрелищем – фигурка у леорины была аппетитной. – Мы же… как же я? Вы же говорили, что любите меня, что… - девушка выглядела донельзя растерянной, взволнованной, а еще она то и дело поглядывала на дверь своей спальни. И именно это обстоятельство уверило Алана в том, что пора делать ноги.
Он сгреб в охапку оставшиеся вещи, подхватил перевязь с оружием, широко улыбнулся леорине и отвесил ей издевательский поклон. Топот из коридора становился все громче и громче, слышался лязг оружия, создавалось впечатление, что к двери спальни Матильды приближается, по меньшей мере, рота солдат.
- Прощайте, прекрасная леорина, - пафосно произнес Алан. – Я буду помнить о вас… Ваш светлый образ навсегда отпечатается в моей памяти. Не поминайте лихом, - и с этими словами, Алан Фарли граф Валентайн метнулся к распахнутому окну.
Не долго думая, он выбросил наружу вещи, а затем и выпрыгнул сам. В тот момент, когда ноги его коснулись земли под окнами прекрасной Матильды, дверь в ее спальню распахнулась, являя на пороге массивную фигуру леора Сантелли и трех его сыновей.
Но графу Фарли уже было не до них, он подхватил с земли свои пожитки и со всех ног припустил по саду, торопясь добраться до ограды и выбраться из владений семейства Сантелли до того, как ушлые родственнички прелестной Матильды спустят собак.
Отыскать адрес ведьмы, о которой рассказывал доктор Биар, оказалось не так уж и сложно. Всего-то и требовалось, что отправить в порт капитана Рауза, а уж тот быстро определил, с кем стоит заговаривать, да о чем спрашивать. Обернулся всего за несколько часов и принес своим господам хорошую весть. Колдунья жила в Бьйори, в одном из портовых районов. Но пускала к себе далеко не каждого, а оплату брала такую, что не всякий к ней за помощью и обратился бы.
- Я не отпущу вас туда, - взвился герцог Бельдериз, когда Шинар рассказала ему о том, что их поиски увенчались успехом. – Это же настоящие трущобы! Вам там делать совершенно нечего.
- Но, Антуан… - молодая женщина даже растерялась поначалу. – Такое дело нельзя доверять слугам.
- И не надо доверять слугам, - упрямо поджал губы герцог.
Морской воздух Бьйори действовал на герцога Бельдериза благотворно. Он выглядел почти здоровым, имел вполне цветущий вид и командовал тоже уверенно, привык, что любое его распоряжение выполняется беспрекословно. А тут супруга возражать изволила, вот и вспылил.
- Мы отправим туда капитана Рауза, - твердо произнес герцог. - Уж в его преданности вы не сомневаетесь?
- Нет, - кивнула Шинар. Они с мужем сидели на открытой террасе, пили цветочный чай и любовались морем. Ну, до того самого момента, как сияющая герцогиня не поведала супругу о том, что уже сегодня ночью собирается навестить колдунью и просить ее снять проклятие, что наложено на герцога. – В верности капитана я не сомневаюсь ни мгновенья, но… Антуан, это неразумно. Будет лучше, если я сама отправлюсь на встречу с этой женщиной. Она может и не захотеть иметь дела с посредниками. Мне ли вам говорить об этом? К тому же… к тому же, чем меньше посторонние знают о наших делах – тем лучше. Капитан Рауз достойный человек и верный воин. Он предан вам душой и телом, но… простите, Антуан, он всего лишь слуга. А я слишком хорошо знаю, что даже самые преданные слуги могут предать. Не по злобе или из зависти, так по другой причине. У каждого есть своя цена.
На это герцог не нашел, что возразить, лишь только недовольно поджал губы.
- Антуан, - Шинар слегка склонилась вперед и накрыла своей ладонью руку мужа, - все будет хорошо, вот увидите. Я возьму экипаж и, если вам будет спокойнее, то капитан Рауз может меня сопровождать.
- Хорошо, - наконец-то сдался герцог. – Но молю вас, дорогая, не рискуйте понапрасну. Если что-то пойдет не так, если возникнет хоть малейшая опасность…
- Я тут же вернусь обратно, - заверила его герцогиня. – Поверьте, я не из тех женщин, которые рискуют несмотря ни на что, вам ли не знать об этом?
Герцогу осталось только вздохнуть, да мысленно пожелать супруге удачи. Он злился на себя за то, что втравил Шинар во все это, злился, что не может быть ей опорой и поддержкой, как обещал пять лет назад, когда они только поженились. Негодовал, что из-за него этой женщине приходится рисковать не только своей жизнью, но и душой.
А еще герцог Бельдериз боялся. Очень боялся, что рано или поздно он все же уйдет во владения Шарха, а Шинар останется одна, совершенно беззащитная, без поддержки и помощи. Последнее страшило герцога больше всего прочего. Он давно уже смирился с тем, что жизнь его оборвется раньше, чем могло бы быть. Он привык к слабости и своей болезни и не роптал, что в том смысл, если исправить все равно ничего невозможно. Еще пять лет назад, до встречи с Шинар, Антуан Бельдериз смирился с тем, что уйдет из этого мира, не оставив после себя ничего. Он даже перестал переживать по поводу того, что и титул и состояние перейдет к племяннику, а не к родному сыну, коим герцог так и не удосужился обзавестись, пока еще была такая возможность.
Он смирился. Принял свою судьбу. Почти решился прекратить мучения и уйти из жизни добровольно, но…
Пасмурным осенним днем, пять лет назад, возвращаясь в столицу после посещения одного из своих отдаленных поместий и обдумывая под мерное покачивание экипажа способ расстаться с жизнью, он повстречал Шинар. Один лишь взгляд перевернул его смятенную, обуглившуюся почти душу, заставил ее возродиться из пепла и подарил надежду на будущее.
Пять лет. Шинар подарила ему пять лет счастья. И только ради этого он должен сделать все возможное, чтобы защитить ее потом, когда его не станет. А значит, ему необходимо прожить еще столько, сколько понадобится для того, чтобы воплотить их с супругой план в жизнь.
- Будь осторожна, дорогая, - прошептала герцог, глядя в глаза супруге. – Будь очень осторожна. Ты же знаешь, что мое сердце и душа целиком принадлежат тебе.
- Я знаю, - шепнула в ответ герцогиня. – И я их сберегу, можешь в этом не сомневаться.
Когда на Бьйори опустилась ночь, окутав сады и дома в лиловое покрывало, Шинар покинула особняк герцога Бельдериза через вход для слуг. Неприметное платье, позаимствованное у одной из горничных, темный плащ с капюшоном, полностью скрывающий фигуру и лицо, волосы герцогиня свернула в узел на затылке и забрала сеткой, чтобы ни одна прядь не выбилась наружу. Никто и никогда не сопоставил бы темную фигуру с блистательной герцогиней Бельдериз.
Поездка длилась недолго, через четверть часа, экипаж свернул в один из узких проулков, прогрохотал колесами по мостовой и остановился почти у самой набережной. Капитан Рауз покинул свое место на козлах (а в эту ночь начальник охраны герцога Бельдериза, перед которым расступались даже придворные его величества, исполнял роль кучера) и запрыгнул внутрь.
- Ваша светлость, - очень тихо произнес он, - может быть, будет лучше, если пойду я?
- Нет, - отрезала Шинар, набрасывая на голову капюшон. – Я иду сама. А вы ожидайте меня здесь.
- Но… - бравому вояке совершенно не нравилась эта идея. – Это очень опасно, и я не имею права отпустить вас без присмотра. Если вдруг что-то случится, то ни я, ни мои люди, просто не успеем прийти вам на помощь.
- Не спорьте, капитан, - улыбнулась Шинар. – У меня больше шансов как попасть внутрь, так и вернуться обратно целой и невредимой. Да и потом, вы же сами сказали, что эта колдунья позволяет себе выбирать, с кем разговаривать, а кого гнать прочь.
- Меня она не посмеет прогнать! – сурово поджал губы бравый капитан, опуская ладонь на рукоять клинка. – Уж поверьте, я смогу заставить ее сделать все, как требуется.
- В этом-то и беда, капитан, - вздохнула Шинар и тут же мягко улыбнулась верному своему соратнику. Она не лукавила перед мужем. Когда говорила, что доверяет начальнику охраны. Доверяла. Жизнь свою и честь, и доброе имя мужа. И знала, что капитан Рауз не предаст. Никогда. – Вы будете заставлять, а надо просить. А кто сможет справиться с этим лучше, чем отчаявшаяся жена? Не мешайте, я пойду одна.
- Это опасный район, ваша светлость. Очень опасный. Одной богине известно, сколько отбросов и мерзавцев в это время суток слоняется по улицам и подворотням, - не сдавался Рауз. Сердце его сжималось от тревоги за госпожу. Не мог капитан отпустить ее, не имел права не уберечь. Сам себе не простил бы этого, потому и настаивал и уговорить пытался. - Даже при свете дня я бы не рискнул отпустить вас в одиночестве, не говоря уж о ночном времени.
Да все без толку. Если уж Шинар, герцогиня Бельдериз что-то вобьет себе в голову, то никакими доводами и разумными словами, это оттуда не выбьешь.
- Все будет в порядке, капитан, - Шинар чувствовала раздражение. Она не любила ждать, и даже малейшее промедление заставляло герцогиню нервничать. – Ждите! – и с этими словами она выскользнула из экипажа.
Оказавшись на мостовой, герцогиня огляделась по сторонам и тенью метнулась к ближайшему переулку. Благо, еще днем внимательно изучила планы этих кварталов и представляла в каком направлении искать дом той самой ведьмы, на которую они с супругом возлагали столько надежд.
Ночи в Бьйори были тихие, наполненные ароматами южных цветов и запахами моря. Где-то вдалеке раздавались крики и шум, но герцогиня совершенно не обращала на это внимания. Она наслаждалась свободой, ночью… покоем. Она любила ночь. Это было ее время.
Едва различимый шорох справа заставил графа насторожиться. Очень медленно он повернул голову в другую сторону. И с изумлением уставился на леорину Матильду Сантелли, что в весьма соблазнительной позе возлежала рядом с ним.
Алан сглотнул. Закрыл глаза, молясь про себя, чтобы видение рассеялось. Затем снова приподнял веки. Чуда не произошло. Рядом с ним по-прежнему лежала леорина Матильда. Светлые волосы ее блестящим покрывалом рассыпались по подушке, ясные голубые глаза смотрели с некоторой настороженностью.
Впору было начинать молиться. Или вот пообещать душу свою бессмертную мерзкому богу мертвых Шарху. Может хоть он спасет от последствий.
- Алан? – тихий голос Матильды заставил графа поежиться. Что-то дрогнуло внутри него. А внутренний голос, о существовании которого, мужчина до сих пор и не подозревал, стал нашептывать о том, что… пора делать ноги.
Кажется, даже Шарх не в силах помочь.
- Алан, - Матильда приподнялась на локте, улыбнулась так, что графа передернуло. - Что случилось?
Граф нахмурился и сел на кровати. Ему решительно не нравилась вся ситуация в целом. Он снова покосился на леорину, отмечая про себя, что она все же весьма и весьма привлекательна. Гладкая кожа, светлые волосы, в огромных голубых глазах застыла настороженность и… ожидание? Розовые влажные губы чуть приоткрыты и словно напрашиваются на поцелуй…
Граф отвесил себе мысленную затрещину и отшатнулся от девушки.
- Где я? – собственный голос прозвучал резко и напоминал скорее воронье карканье. – И как тут оказался?
- Алан? – в голосе леорины появились капризные нотки. - Вы… вы… не помните?
- Нет, - мотнул головой граф и с трудом сдержал стон. От резкого движения виски снова прострелило болью, а перед глазами заплясали разноцветные звездочки.
Странно все это. Может, и впрямь, происки Шарха?
- Но… как… вы можете, - леорина явно собиралась закатить истерику. Она тоже села на постели, прижала к груди простыню, и даже губку нижнюю оттопырила плаксиво. На мужчину смотрела из-под ресниц. – После всего, что между нами было. После того, как я отдала вам…
- Стоп! – невежливо перебил девушку граф. – Что между нами было?
- Мы встретились с вами на балу у ее величества и…
Это Адам помнил. И бал, и то, как увидел леорину Матильду на том балу. Он даже помнил, как они с ней танцевали. А потом… потом…
А вот потом… после того танца… полный провал, только смутные обрывки… крепкие объятия в полутемном коридоре… жаркий шепот… О чем она так шептала-то?
Матильда рядом всхлипнула несчастно, а Алан поморщился. Женских слез он терпеть не мог. Они вызывали у него раздражение и почесуху, а еще желание сбежать как можно дальше.
Но что же все-таки произошло вчера? И почему он не может вспомнить, как оказался в одной постели с леориной Матильдой? И кстати, где именно он оказался?
Алан огляделся по сторонам, подмечая богатую обстановку спальни, зацепился взглядом за небрежно брошенное на кресло платье. Зеленое. С золотыми кружевами и вышивкой по подолу. Платье это он помнил.
Снова посмотрел на леорину. Матильда по-прежнему взирала на него из-под ресниц, но теперь на лице ее было иное выражение. Она словно… прислушивалась и ждала чего-то…
И именно это заставило графа насторожиться. И тоже прислушаться. Внутренний голос буквально возопил о том, что все это не к добру. Вот совершенно не к добру. И провалы в памяти, и общее состояние, как после попойки, хотя сам граф точно знал, что напиться до такой степени, чтобы оказаться в одной постели с леориной Сантелли он не мог. Вот не мог и все.
А значит… значит…
Приворот?
Алан Фарли граф Валентайн скатился с кровати и, стиснув зубы из-за подступившей к горлу тошноты, принялся озираться в поисках своей одежды.
- Алан? – Матильда приподнялась повыше, тонкая простыня, укрывающая соблазнительные формы леорины сползла и Алан замер на миг, разглядывая то, что ему предлагали. Появилась предательская мыслишка снова вернуться в постель и…
Но нет, граф решительно отогнал от себя непотребные мысли и подхватил с пола свои брюки.
- Алан? – в голосе Матильды послышались панические нотки. – Что происходит? Что… что вы делаете?
- Одеваюсь, - буркнул граф, натягивая на плечи рубашку и опускаясь на колени, чтобы вытащить из-под кровати сапоги – и вот как они могли там оказаться?
- Зачем? – хлопнула пушистыми ресницами леорина.
И столько удивления было в этом ее вопросе, что граф Фарли замер с сапогом в руках – второй был уже натянут.
- И правда? – сам у себя вопросил Алан. – Зачем? Может, для того, чтобы уйти?
- Уйти? – Матильда подтянула повыше простынку. Выглядела она, стоит признать, донельзя соблазнительно. – Но… но… почему?
- Почему? – снова переспросил Алан, и взгляд его затуманился. А ведь и правда, почему он уходит? Зачем? Не проще ли вот сейчас вернуться в постель и… Но молодой человек решительно отмахнулся от этих мыслей и натянул второй сапог. – Ну, хотя бы просто потому, что я слышу шум из коридора. И насколько понимаю, сейчас в эту вот дверь ворвется ваш батюшка. И вероятно, не один.
Голубые глаза Матильды увеличились в размере и напоминали блюдца, рот приоткрылся от удивления. Сейчас она уже не была так соблазнительна, как еще несколько минут назад, отметил про себя Алан.
Действие приворота заканчивалось.
- Н-но… но… как же так… Алан, - Матильда откинула простыню и вскочила на ноги, нисколько не стесняясь того, что из одежды на ней не было ровным счетом ничего. Ее кожа слабо мерцала в свете ночника, светлые волосы окутывали тонкий стан, и граф на миг все же залюбовался открывшимся зрелищем – фигурка у леорины была аппетитной. – Мы же… как же я? Вы же говорили, что любите меня, что… - девушка выглядела донельзя растерянной, взволнованной, а еще она то и дело поглядывала на дверь своей спальни. И именно это обстоятельство уверило Алана в том, что пора делать ноги.
Он сгреб в охапку оставшиеся вещи, подхватил перевязь с оружием, широко улыбнулся леорине и отвесил ей издевательский поклон. Топот из коридора становился все громче и громче, слышался лязг оружия, создавалось впечатление, что к двери спальни Матильды приближается, по меньшей мере, рота солдат.
- Прощайте, прекрасная леорина, - пафосно произнес Алан. – Я буду помнить о вас… Ваш светлый образ навсегда отпечатается в моей памяти. Не поминайте лихом, - и с этими словами, Алан Фарли граф Валентайн метнулся к распахнутому окну.
Не долго думая, он выбросил наружу вещи, а затем и выпрыгнул сам. В тот момент, когда ноги его коснулись земли под окнами прекрасной Матильды, дверь в ее спальню распахнулась, являя на пороге массивную фигуру леора Сантелли и трех его сыновей.
Но графу Фарли уже было не до них, он подхватил с земли свои пожитки и со всех ног припустил по саду, торопясь добраться до ограды и выбраться из владений семейства Сантелли до того, как ушлые родственнички прелестной Матильды спустят собак.
Прода от 09.12.2020, 18:29
ГЛАВА 8
Отыскать адрес ведьмы, о которой рассказывал доктор Биар, оказалось не так уж и сложно. Всего-то и требовалось, что отправить в порт капитана Рауза, а уж тот быстро определил, с кем стоит заговаривать, да о чем спрашивать. Обернулся всего за несколько часов и принес своим господам хорошую весть. Колдунья жила в Бьйори, в одном из портовых районов. Но пускала к себе далеко не каждого, а оплату брала такую, что не всякий к ней за помощью и обратился бы.
- Я не отпущу вас туда, - взвился герцог Бельдериз, когда Шинар рассказала ему о том, что их поиски увенчались успехом. – Это же настоящие трущобы! Вам там делать совершенно нечего.
- Но, Антуан… - молодая женщина даже растерялась поначалу. – Такое дело нельзя доверять слугам.
- И не надо доверять слугам, - упрямо поджал губы герцог.
Морской воздух Бьйори действовал на герцога Бельдериза благотворно. Он выглядел почти здоровым, имел вполне цветущий вид и командовал тоже уверенно, привык, что любое его распоряжение выполняется беспрекословно. А тут супруга возражать изволила, вот и вспылил.
- Мы отправим туда капитана Рауза, - твердо произнес герцог. - Уж в его преданности вы не сомневаетесь?
- Нет, - кивнула Шинар. Они с мужем сидели на открытой террасе, пили цветочный чай и любовались морем. Ну, до того самого момента, как сияющая герцогиня не поведала супругу о том, что уже сегодня ночью собирается навестить колдунью и просить ее снять проклятие, что наложено на герцога. – В верности капитана я не сомневаюсь ни мгновенья, но… Антуан, это неразумно. Будет лучше, если я сама отправлюсь на встречу с этой женщиной. Она может и не захотеть иметь дела с посредниками. Мне ли вам говорить об этом? К тому же… к тому же, чем меньше посторонние знают о наших делах – тем лучше. Капитан Рауз достойный человек и верный воин. Он предан вам душой и телом, но… простите, Антуан, он всего лишь слуга. А я слишком хорошо знаю, что даже самые преданные слуги могут предать. Не по злобе или из зависти, так по другой причине. У каждого есть своя цена.
На это герцог не нашел, что возразить, лишь только недовольно поджал губы.
- Антуан, - Шинар слегка склонилась вперед и накрыла своей ладонью руку мужа, - все будет хорошо, вот увидите. Я возьму экипаж и, если вам будет спокойнее, то капитан Рауз может меня сопровождать.
- Хорошо, - наконец-то сдался герцог. – Но молю вас, дорогая, не рискуйте понапрасну. Если что-то пойдет не так, если возникнет хоть малейшая опасность…
- Я тут же вернусь обратно, - заверила его герцогиня. – Поверьте, я не из тех женщин, которые рискуют несмотря ни на что, вам ли не знать об этом?
Герцогу осталось только вздохнуть, да мысленно пожелать супруге удачи. Он злился на себя за то, что втравил Шинар во все это, злился, что не может быть ей опорой и поддержкой, как обещал пять лет назад, когда они только поженились. Негодовал, что из-за него этой женщине приходится рисковать не только своей жизнью, но и душой.
А еще герцог Бельдериз боялся. Очень боялся, что рано или поздно он все же уйдет во владения Шарха, а Шинар останется одна, совершенно беззащитная, без поддержки и помощи. Последнее страшило герцога больше всего прочего. Он давно уже смирился с тем, что жизнь его оборвется раньше, чем могло бы быть. Он привык к слабости и своей болезни и не роптал, что в том смысл, если исправить все равно ничего невозможно. Еще пять лет назад, до встречи с Шинар, Антуан Бельдериз смирился с тем, что уйдет из этого мира, не оставив после себя ничего. Он даже перестал переживать по поводу того, что и титул и состояние перейдет к племяннику, а не к родному сыну, коим герцог так и не удосужился обзавестись, пока еще была такая возможность.
Он смирился. Принял свою судьбу. Почти решился прекратить мучения и уйти из жизни добровольно, но…
Пасмурным осенним днем, пять лет назад, возвращаясь в столицу после посещения одного из своих отдаленных поместий и обдумывая под мерное покачивание экипажа способ расстаться с жизнью, он повстречал Шинар. Один лишь взгляд перевернул его смятенную, обуглившуюся почти душу, заставил ее возродиться из пепла и подарил надежду на будущее.
Пять лет. Шинар подарила ему пять лет счастья. И только ради этого он должен сделать все возможное, чтобы защитить ее потом, когда его не станет. А значит, ему необходимо прожить еще столько, сколько понадобится для того, чтобы воплотить их с супругой план в жизнь.
- Будь осторожна, дорогая, - прошептала герцог, глядя в глаза супруге. – Будь очень осторожна. Ты же знаешь, что мое сердце и душа целиком принадлежат тебе.
- Я знаю, - шепнула в ответ герцогиня. – И я их сберегу, можешь в этом не сомневаться.
Когда на Бьйори опустилась ночь, окутав сады и дома в лиловое покрывало, Шинар покинула особняк герцога Бельдериза через вход для слуг. Неприметное платье, позаимствованное у одной из горничных, темный плащ с капюшоном, полностью скрывающий фигуру и лицо, волосы герцогиня свернула в узел на затылке и забрала сеткой, чтобы ни одна прядь не выбилась наружу. Никто и никогда не сопоставил бы темную фигуру с блистательной герцогиней Бельдериз.
Поездка длилась недолго, через четверть часа, экипаж свернул в один из узких проулков, прогрохотал колесами по мостовой и остановился почти у самой набережной. Капитан Рауз покинул свое место на козлах (а в эту ночь начальник охраны герцога Бельдериза, перед которым расступались даже придворные его величества, исполнял роль кучера) и запрыгнул внутрь.
- Ваша светлость, - очень тихо произнес он, - может быть, будет лучше, если пойду я?
- Нет, - отрезала Шинар, набрасывая на голову капюшон. – Я иду сама. А вы ожидайте меня здесь.
- Но… - бравому вояке совершенно не нравилась эта идея. – Это очень опасно, и я не имею права отпустить вас без присмотра. Если вдруг что-то случится, то ни я, ни мои люди, просто не успеем прийти вам на помощь.
- Не спорьте, капитан, - улыбнулась Шинар. – У меня больше шансов как попасть внутрь, так и вернуться обратно целой и невредимой. Да и потом, вы же сами сказали, что эта колдунья позволяет себе выбирать, с кем разговаривать, а кого гнать прочь.
- Меня она не посмеет прогнать! – сурово поджал губы бравый капитан, опуская ладонь на рукоять клинка. – Уж поверьте, я смогу заставить ее сделать все, как требуется.
- В этом-то и беда, капитан, - вздохнула Шинар и тут же мягко улыбнулась верному своему соратнику. Она не лукавила перед мужем. Когда говорила, что доверяет начальнику охраны. Доверяла. Жизнь свою и честь, и доброе имя мужа. И знала, что капитан Рауз не предаст. Никогда. – Вы будете заставлять, а надо просить. А кто сможет справиться с этим лучше, чем отчаявшаяся жена? Не мешайте, я пойду одна.
- Это опасный район, ваша светлость. Очень опасный. Одной богине известно, сколько отбросов и мерзавцев в это время суток слоняется по улицам и подворотням, - не сдавался Рауз. Сердце его сжималось от тревоги за госпожу. Не мог капитан отпустить ее, не имел права не уберечь. Сам себе не простил бы этого, потому и настаивал и уговорить пытался. - Даже при свете дня я бы не рискнул отпустить вас в одиночестве, не говоря уж о ночном времени.
Да все без толку. Если уж Шинар, герцогиня Бельдериз что-то вобьет себе в голову, то никакими доводами и разумными словами, это оттуда не выбьешь.
- Все будет в порядке, капитан, - Шинар чувствовала раздражение. Она не любила ждать, и даже малейшее промедление заставляло герцогиню нервничать. – Ждите! – и с этими словами она выскользнула из экипажа.
Оказавшись на мостовой, герцогиня огляделась по сторонам и тенью метнулась к ближайшему переулку. Благо, еще днем внимательно изучила планы этих кварталов и представляла в каком направлении искать дом той самой ведьмы, на которую они с супругом возлагали столько надежд.
Ночи в Бьйори были тихие, наполненные ароматами южных цветов и запахами моря. Где-то вдалеке раздавались крики и шум, но герцогиня совершенно не обращала на это внимания. Она наслаждалась свободой, ночью… покоем. Она любила ночь. Это было ее время.
