— Мы? — глухой скрип голоса Фукё наполнил собой воздух, который вмиг похолодел.
Кардинал выпрямился рядом с Нейрис в полный рост, лицо его было перемазано черным и красным, он попытался стереть грязь рукавом пиджака, а затем снял кольцо с пальца и по обыкновению сунул в карман. — Как ты смеешь говорить «мы»? Ты забыла, кто твоя семья, Нейрис? Забыла имена тех, кто дал тебе все, что ты имеешь?
— Нет! Я ничего не забыла, я помню их всех. И я делаю это ради них.
— Значит, доверяешь этому человеку?
Мертвецы стояли не шевелясь, даже рука под ботинком и та замерла.
— Не вижу причин не доверять ему в этом вопросе, — ответила магичка. — Ему ни к чему очищать имя Барри. Даже если он и знал, что Барри был моим учителем, — она посмотрела на Калеба, на лице которого на долю секунду отразилось удивление, — он не мог знать, что я знакома с тобой, что ты вообще существуешь… и уж, тем более что, я приведу его к тебе в попытке спасти Барри. Я не дура, ты знаешь, я подумала об этом заранее. Только ты, Фукё, способен призвать мертвеца, так помоги же! Если не во имя вашей дружбы, то хотя бы ради детей, которые погибли из-за чьей-то магии.
— Мне жаль… — скрипучий голос снова раздался в воздухе.
Солнце стояло в зените, но Нейрис не чувствовала тепла, только лишь холод, что проник под рубашку и вызвал волну мурашек по рукам и позвоночнику.
— Я должен защитить знания…
— Упертый дурак! — прошипела она сквозь сжатые зубы. Рука под ногой зашевелилась, костлявые пальцы пришли в движение, и Нейрис, освободив их из-под ботинка, просто пнула в сторону. — Всегда думала, что идиоты только по ту сторону.
Последняя реплика вызвала усмешку на губах Калеба.
— Что, если попытаемся сбежать? — спросил он.
Ответить Нейрис не успела, со страшным рыком один из неуклюжих мертвецов бросился прямо на них, в то время как оставшиеся два продолжали стоять на месте не шевелясь. Ходячий разинул зловонную пасть и занес руку для удара, пришлось разбежаться в разные стороны.
— Давай, для начала разделаемся с ними, а потом я еще раз поговорю с Фукё!
— Он постоянно твердит, что должен что-то защитить, о чем идет речь? — крикнул Калеб, прежде чем снова обернуться огромной черной псиной и броситься на труп, который в разы стал быстрее и поворотливее.
— У этого полоумного есть правила, которые подчинены тому, чтобы защитить его магию. Как ты понимаешь она невероятно древняя и он…
Нейрис пришлось снова уклоняться, теперь оживший труп сосредоточился на ней. Костлявый кулак просвистел рядом с ухом, она едва успела увернуться, чтобы не прилетело по лицу, а от следующего удара не смогла. Он пнул её прямо в живот, да так сильно, что казалось этот удар заставил воздух выйти из легких, она упала, согнувшись пополам, и хватала ртом ледяной воздух. Магичка не знала сможет ли она подняться. Мертвец наступил ей на руку, прямо на запястье, которое должно было вот-вот захрустеть. Рука погрузилась в размокшую землю. Нейрис не могла пошевелиться, ей было так больно, что она закричала пронзительно и громко.
Это был Калеб, он ринулся к ней, оттолкнул мертвеца уже в образе человека и сделал то, чего Нейрис никак не ожидала. В его руках блеснула белая поломанная кость, острым концом которой он разрезал себе ладонь и крупные красные капли коснулись земли.
Он начал водить рукой по кругу, вырисовывая собственной кровью символы, которые оставались в воздухе огненными знаками, и когда пентаграмма была закончена, то она просто сложилась пополам, затем еще, и так до тех пор, пока не стала представлять собой нечто похожее на меч. Он взял его в руку и огонь ушел, сталь остыла, оставив на себе лишь огненные знаки.
С размаху восьмой кардинал ударил мечом мертвеца, разрубив того пополам. Две части одновременно рухнули на землю и больше не шевелились.
Нейрис даже забыла о собственной боли, она попыталась подняться, но не получилось, магичка взвыла, но тут Калеб помог ей, осторожно поставив на ноги.
Оставшиеся два мертвеца остановились, а в доме открылась дверь.
— Кажется, наконец-то, кто-то готов к диалогу.
Они вошли внутрь, пришлось, правда, нагнуться чтобы не удариться о косяк. В доме пахло сыростью, а еще формалином. Малоприятные ароматы, от которых хотелось заткнуть нос, но Нейрис выдержала, больше всего её волновало не сломана ли рука, которой она боялась пошевелить.
Хозяин дома, как ни в чем не было встретил их в гостиной, сидя в кресле-качалке. Магичка хорошо помнила его длинное сухое лицо, черные немытые волосы, паклями сползающие к плечам, и потрепанную рубашку, которую он, видимо, не менял с последней их встречи. Фукё улыбнулся.
— Так что там с Барри? — как ни в чем не бывало произнес он.
— Я вся в грязи, у меня, возможно, сломана рука и ты нас чуть не убил, не хочешь сперва поговорить об этом?
Калеб успокаивающе положил ей ладонь на плечо и несильно сжал, намекая, что стоит быть вежливее.
— Впервые встречаю такого как ты, — Фукё не сводил взгляда чистых голубых глаз с Калеба. Он даже встал и протянул жилистую руку. Стоун ответил твердым рукопожатием, впрочем, не убрав ладонь с плеча магички.
— Взаимно, — ответил он.
Нейрис поджала нижнюю губу, кажется, придется помолчать и не встревать в мужской разговор.
— Мы пришли сюда из-за смерти десяти детей, — Калеб решил перейти сразу к делу, — и из-за Барри Уилсона.
— Я слушаю.
— Наконец-то, — выдохнула Нейрис, почувствовав, как пальцы сильнее стиснули плечо.
Её усадили на диван, вернее, на ту рухлядь, что когда-то была диваном, чудом ни одна из пружин не впилась в мягкое место, и пока Фукё искал у себя лед, и осматривал поврежденную руку, Калеб рассказывал о том, что произошло.
— Ну, рука не сломана, — отозвался маг в конце. — А что касается вашей просьбы, я помогу.
Нейрис хотелось закатить глаза и послать его к черту, но она переборола себя. Фукё всегда был придурком, ревностно оберегающим тайны магии. Еще бы, он был одним из немногих, кто владел знаниями прошлого. Когда они вчетвером сидели у костра он тестировал их с Билли, сказал, что хорошо, если бы хоть у одного из них обнаружился талант к некромантии, но увы. С другой стороны, быть ученицей ненормального мага — тоже сомнительное удовольствие.
Магичка окинула взглядом гостиную. Небольшая и полностью заставленная ненужными вещами: тут обнаружился ржавый велосипед, приставленный к стеллажу с банками, до краев наполненные формалином, в которых хранились пальцы, уши, глаза и другие части тел. У противоположной стены лежали сухие поленья и ветки, прямо на ковре, который, впрочем, не блистал чистотой, но Фукё, похоже, было вполне уютно среди обстановки умирающего дома.
— Мы знаем где похоронена девочка, тебе нужно приготовиться к ритуалу? Когда мы можем отправиться туда?
Фукё моргнул.
— Я раньше встречал кардиналов, и я видел на что они способны, но твоя магия, она такая уникальная и древняя. Ты ведь в курсе что она передается по крови?
Калеб замер, его лицо превратилось в застывшую маску, Нейрис не могла сказать, о чем в эту минуту думал Стоун, но он явно не хотел, делиться своими эмоциями с окружающими.
— Так сколько тебе нужно времени?
— В полночь на кладбище, — ответил Фукё, — напиши мне название на бумажке, — он указал рукой на клочок серой бумаги на круглом столике, заваленный книгами и журналами.
Когда они вышли из дома, Нейрис шла позади Калеба, сверля того взглядом. Слова Фукё не выходили из головы. Она знала, что с восьмым кардиналом твориться нечто странное, но в первые все время ей захотелось выяснить, что именно.
В этот раз машину вел Калеб, Нейрис сидела рядом приложив пакет со льдом к руке, на дне которого скопилась мутная вода. Уже на подъезде к дому кардинал Стоун, сбавив скорость, сказал:
— Я удивлен, что ты не попыталась меня убить, объединившись с Фукё.
— Если ты не заметил, он пытался убить нас обоих, — Нейрис вышла из машины, хлопнув дверцей.
Это то, чего ей следовало ожидать. Будь это даже не Фукё, а кто-то другой, из своих, исход мог быть точно таким же. Испытывать иллюзий ей не хотелось, сумасшедший маг изменил свое решение лишь потому, что увидел силу Стоуна. Он оставил его в живых, потому что знает, что древние знания не должны пропасть. А что касается её, так она просто предательница, которая перешла на другую сторону. Все кого ей снова суждено встретить на своем пути, их головы будут полны подобных мыслей. Она и сама считала, что предатели должны умереть. Только вот ей отчаянно хотелось жить. Ей нравился шум города, его ароматы и запахи, и она не представляла, как вместо того, чтобы шагать по летней улице, она будет лежать в сырой земле. Пусть так, пусть на противоположном конце цепи находиться восьмой кардинал, уж лучше это — чем темнота и забвение.
Первым делом Нейрис отправилась в душ, чтобы смыть с себя грязь. Она с радостью ощутила теплые струи на лице и плечах. Тщательно вымывшись и переодевшись в длинную футболку, которая доходила ей до колен, магичка вышла в коридор, освобождая место Калебу.
Ждать пришлось, как всегда, долго, а когда он вышел Нейрис вместо того, чтобы высказать накопившееся претензии за столь долгое ожидание, потупила взгляд не хуже стыдливой школьницы. Она не ожидала, что Стоун выйдет из ванны в полуголом виде, из одежды на нем были лишь домашние брюки. С темных волос сбегали капли, подали на щеки и плечи. Он вопросительно посмотрел на неё.
— Ты смутилась?
— Я? — она подняла взгляд и криво улыбнулась. — Я устала тебя ждать, ты моешься дольше любой бабы…
Он недослушал, отвернулся и зашагал на кухню. Нейрис невольно скользнула взглядом по обнаженной спине. Она, конечно, заметила хорошо развитые мускулы, но больше всего её волновала поясница Стоуна, на которой не было печати.
— У тебя нет печати, — удивленно выдохнула она. Нейрис быстро зашагала вперед, она протянула руку и дотронулась до влажной спины, Калеб неожиданно развернулся. Ладонь скользнула по обнаженному телу, остановившись на твердом животе. Она тут же отдернула руку.
— И что?
— Не понимаю, разве вам не накладывают печать, как и всем?
— Только тем, кто обладает магией, — спокойной ответил он.
— Но…
Калеб коснулся до её волос, провел по ним ладонью.
— Ты уверена, что хочешь знать мои секреты? Боюсь, они свяжут нас сильнее, чем эта цепь.
Она отвела взгляд в сторону.
— Мне кажется я имею право знать, кто находиться на другом конце цепи.
— Я твой враг, разве тебе этого больше этого недостаточно?
— Похоже, что нет.
Нейрис с вызовом подняла голову и посмотрела прямо в темные глаза Стоуна. Он смотрел на неё в ответ, на дне его глаз плескалось нечто, чему магичка не могла дать название.
— Так ответишь мне, почему они решили, что ты обделен магией и почему продолжаешь ей пользоваться, выступая на стороне тех, кто казнит за её использование?
— Стороны — это как черное или белое, кажется вполне нормальным делить всех на своих и чужих, на добрых и злых, но, когда капнешь глубже понимаешь, что эта условная хрень не работает. Сейчас ты здесь, на моей стороне, разве ты от этого стала плохой? — Калеб наклонился к ней ближе. — Или, может, я заставляю тебя совершать плохие поступки?
— Пока не приходилось.
— Пока… — он рассмеялся. — Боюсь ты еще не готова к серьезным разговорам, Нейрис.
Он ушел на кухню варить кофе, а она так и осталась стоять в коридоре, чувствуя, что цепь больше не давит на запястье.
Количество шагов между ними необъяснимо увеличилось.
Полночь пришла быстро, Нейрис не успела толком прийти в себя, а они уже снова мчали навстречу приключениям. С Калебом она больше не разговаривала, ей не нравилось, когда он становился таким «ты задаешь неправильные вопросы, ты еще не готова». Что за игру он ведет? Чем больше она узнавала этого мужчину, тем больше вопросов он вызывал.
— Ему плохо из-за тебя! — Калеб сделал шаг назад. — Ты должен уйти! Уходи, пожалуйста.
Рейдж прикрыл газа и шумно выдохнул. Нечто не собиралось покидать тело мальчика. На лице выступила испарина, темные пряди прилипли ко лбу, он тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха и все время мотал головой.
— Я не могу, — сказало Нечто. — Ты должен стать моим другом, Калеб, если не хочешь, чтобы твой друг умер. Пожалуйста, доверься мне.
— Ему плохо, уходи!
Калеб попятился к стене. Ему хотелось сбежать, но он знал, что из Дома Ванрайта не сбежать. Учебное заведение для детей-сирот, за стенами которых у большинства воспитуемых осталось по одному живому родителю. Находясь здесь уже четыре месяца, Калеб знал это наверняка, пускай он не слишком много общался с окружающими, но он умел слушать. И теперь знал, что это величественное здание с ангелом на крыше, зеленые поля вокруг школы, добрые улыбки учителей и забота наставников — самая большая лож.
— Доверься мне, — шевельнулись бледные губы Рейджа.
— И тогда ты не убьешь его?
— Да, с ним ничего не случиться, если ты… решай. Калеб, они не верят тебе, сколько раз ты пытался сообщить, что с ним что-то не так и сколько раз они отмахивались от тебя? Для них ты всего лишь назойливый ребенок с богатым воображением, но для меня ты другой…. особенный. Мне не хочется прибегать к подобным мерам и угрожать тебе жизнью твоего друга, но выхода ведь нет?
Звук настенных часов нарушал тишину комнаты. Калеб сжал руки в кулаки и выдохнул. Здесь в четырех стенах их комнаты он остался наедине с самым страшным выбором своей жизни, где на одной чаше весов оказалась жизнь Рейджа, а на другой — будущее полное неизвестности.
4
Нейрис неохотно вышла из машины, ей не нравилась сама мысль, что придется несколько часов провести на кладбище. Мертвецы её особо не страшили, скорее воспоминания, которые не вовремя нахлынули незваным потоком.
Тогда лил дождь, они стояли плотным рядом под шапками зонтов и бросали цветы на гроб Билли. Ему было всего двадцать один, когда он покинул этот мир, казалось даже само небо плачет от невыносимой утраты. Старики, как обычно, вздыхали, что молодые не должны так рано уходить, Нейрис была готова зажать уши ладонями лишь бы только не слышать их. Она стояла, плотно сжав губы, и смотрела на плавно опускающийся гроб, под крышкой которого был её лучший друг, мальчик с большими чистыми голубыми глазами, широкой улыбкой от уха до уха и самыми теплыми руками в мире, которые остыли навсегда.
Магичка тряхнула головой, отбросив волосы с лица; ночь выдалась безоблачной и тихой. Огромная луна начищенной бляхой нависла над ними, она знала все секреты и все тайны.
Ночью кладбище не охранялось, город не платил за то, чтобы по ночам стерегли мертвецов, которые и так не собирались никуда уходить. Нейрис заметила, как у стены административной постройки стоит человек, она машинально затормозила, но потом пригляделась и узнала в худощавой фигуре сумасшедшего мага Фукё. Подойдя ближе, она обнаружила его в прекрасном расположение духа, он улыбался и выглядел воодушевлённым, даже собрал немытые волосы в хвост, перевязав их черной лентой.
— Прекрасная ночь, — сказал он, обращаясь то ли к Нейрис с Калебом, то ли просто констатируя факт.
Восьмой кардинал кивнул. Все это время он шел на пару шагов позади неё, очевидно, пребывание на кладбище не вызывало восторга и у него.
— Нам нужно найти могилу, хотя это стоило сделать еще при свете дня, чтобы знать куда идти, — деловито заметил Фукё. Что ж, кладбище — было его стихией, его жизнью и работой. У другого уже бы поехала крыша от такого дара, впрочем…
Кардинал выпрямился рядом с Нейрис в полный рост, лицо его было перемазано черным и красным, он попытался стереть грязь рукавом пиджака, а затем снял кольцо с пальца и по обыкновению сунул в карман. — Как ты смеешь говорить «мы»? Ты забыла, кто твоя семья, Нейрис? Забыла имена тех, кто дал тебе все, что ты имеешь?
— Нет! Я ничего не забыла, я помню их всех. И я делаю это ради них.
— Значит, доверяешь этому человеку?
Мертвецы стояли не шевелясь, даже рука под ботинком и та замерла.
— Не вижу причин не доверять ему в этом вопросе, — ответила магичка. — Ему ни к чему очищать имя Барри. Даже если он и знал, что Барри был моим учителем, — она посмотрела на Калеба, на лице которого на долю секунду отразилось удивление, — он не мог знать, что я знакома с тобой, что ты вообще существуешь… и уж, тем более что, я приведу его к тебе в попытке спасти Барри. Я не дура, ты знаешь, я подумала об этом заранее. Только ты, Фукё, способен призвать мертвеца, так помоги же! Если не во имя вашей дружбы, то хотя бы ради детей, которые погибли из-за чьей-то магии.
— Мне жаль… — скрипучий голос снова раздался в воздухе.
Солнце стояло в зените, но Нейрис не чувствовала тепла, только лишь холод, что проник под рубашку и вызвал волну мурашек по рукам и позвоночнику.
— Я должен защитить знания…
— Упертый дурак! — прошипела она сквозь сжатые зубы. Рука под ногой зашевелилась, костлявые пальцы пришли в движение, и Нейрис, освободив их из-под ботинка, просто пнула в сторону. — Всегда думала, что идиоты только по ту сторону.
Последняя реплика вызвала усмешку на губах Калеба.
— Что, если попытаемся сбежать? — спросил он.
Ответить Нейрис не успела, со страшным рыком один из неуклюжих мертвецов бросился прямо на них, в то время как оставшиеся два продолжали стоять на месте не шевелясь. Ходячий разинул зловонную пасть и занес руку для удара, пришлось разбежаться в разные стороны.
— Давай, для начала разделаемся с ними, а потом я еще раз поговорю с Фукё!
— Он постоянно твердит, что должен что-то защитить, о чем идет речь? — крикнул Калеб, прежде чем снова обернуться огромной черной псиной и броситься на труп, который в разы стал быстрее и поворотливее.
— У этого полоумного есть правила, которые подчинены тому, чтобы защитить его магию. Как ты понимаешь она невероятно древняя и он…
Нейрис пришлось снова уклоняться, теперь оживший труп сосредоточился на ней. Костлявый кулак просвистел рядом с ухом, она едва успела увернуться, чтобы не прилетело по лицу, а от следующего удара не смогла. Он пнул её прямо в живот, да так сильно, что казалось этот удар заставил воздух выйти из легких, она упала, согнувшись пополам, и хватала ртом ледяной воздух. Магичка не знала сможет ли она подняться. Мертвец наступил ей на руку, прямо на запястье, которое должно было вот-вот захрустеть. Рука погрузилась в размокшую землю. Нейрис не могла пошевелиться, ей было так больно, что она закричала пронзительно и громко.
Это был Калеб, он ринулся к ней, оттолкнул мертвеца уже в образе человека и сделал то, чего Нейрис никак не ожидала. В его руках блеснула белая поломанная кость, острым концом которой он разрезал себе ладонь и крупные красные капли коснулись земли.
Он начал водить рукой по кругу, вырисовывая собственной кровью символы, которые оставались в воздухе огненными знаками, и когда пентаграмма была закончена, то она просто сложилась пополам, затем еще, и так до тех пор, пока не стала представлять собой нечто похожее на меч. Он взял его в руку и огонь ушел, сталь остыла, оставив на себе лишь огненные знаки.
С размаху восьмой кардинал ударил мечом мертвеца, разрубив того пополам. Две части одновременно рухнули на землю и больше не шевелились.
Нейрис даже забыла о собственной боли, она попыталась подняться, но не получилось, магичка взвыла, но тут Калеб помог ей, осторожно поставив на ноги.
Оставшиеся два мертвеца остановились, а в доме открылась дверь.
— Кажется, наконец-то, кто-то готов к диалогу.
Они вошли внутрь, пришлось, правда, нагнуться чтобы не удариться о косяк. В доме пахло сыростью, а еще формалином. Малоприятные ароматы, от которых хотелось заткнуть нос, но Нейрис выдержала, больше всего её волновало не сломана ли рука, которой она боялась пошевелить.
Хозяин дома, как ни в чем не было встретил их в гостиной, сидя в кресле-качалке. Магичка хорошо помнила его длинное сухое лицо, черные немытые волосы, паклями сползающие к плечам, и потрепанную рубашку, которую он, видимо, не менял с последней их встречи. Фукё улыбнулся.
— Так что там с Барри? — как ни в чем не бывало произнес он.
— Я вся в грязи, у меня, возможно, сломана рука и ты нас чуть не убил, не хочешь сперва поговорить об этом?
Калеб успокаивающе положил ей ладонь на плечо и несильно сжал, намекая, что стоит быть вежливее.
— Впервые встречаю такого как ты, — Фукё не сводил взгляда чистых голубых глаз с Калеба. Он даже встал и протянул жилистую руку. Стоун ответил твердым рукопожатием, впрочем, не убрав ладонь с плеча магички.
— Взаимно, — ответил он.
Нейрис поджала нижнюю губу, кажется, придется помолчать и не встревать в мужской разговор.
— Мы пришли сюда из-за смерти десяти детей, — Калеб решил перейти сразу к делу, — и из-за Барри Уилсона.
— Я слушаю.
— Наконец-то, — выдохнула Нейрис, почувствовав, как пальцы сильнее стиснули плечо.
Её усадили на диван, вернее, на ту рухлядь, что когда-то была диваном, чудом ни одна из пружин не впилась в мягкое место, и пока Фукё искал у себя лед, и осматривал поврежденную руку, Калеб рассказывал о том, что произошло.
— Ну, рука не сломана, — отозвался маг в конце. — А что касается вашей просьбы, я помогу.
Нейрис хотелось закатить глаза и послать его к черту, но она переборола себя. Фукё всегда был придурком, ревностно оберегающим тайны магии. Еще бы, он был одним из немногих, кто владел знаниями прошлого. Когда они вчетвером сидели у костра он тестировал их с Билли, сказал, что хорошо, если бы хоть у одного из них обнаружился талант к некромантии, но увы. С другой стороны, быть ученицей ненормального мага — тоже сомнительное удовольствие.
Магичка окинула взглядом гостиную. Небольшая и полностью заставленная ненужными вещами: тут обнаружился ржавый велосипед, приставленный к стеллажу с банками, до краев наполненные формалином, в которых хранились пальцы, уши, глаза и другие части тел. У противоположной стены лежали сухие поленья и ветки, прямо на ковре, который, впрочем, не блистал чистотой, но Фукё, похоже, было вполне уютно среди обстановки умирающего дома.
— Мы знаем где похоронена девочка, тебе нужно приготовиться к ритуалу? Когда мы можем отправиться туда?
Фукё моргнул.
— Я раньше встречал кардиналов, и я видел на что они способны, но твоя магия, она такая уникальная и древняя. Ты ведь в курсе что она передается по крови?
Калеб замер, его лицо превратилось в застывшую маску, Нейрис не могла сказать, о чем в эту минуту думал Стоун, но он явно не хотел, делиться своими эмоциями с окружающими.
— Так сколько тебе нужно времени?
— В полночь на кладбище, — ответил Фукё, — напиши мне название на бумажке, — он указал рукой на клочок серой бумаги на круглом столике, заваленный книгами и журналами.
Когда они вышли из дома, Нейрис шла позади Калеба, сверля того взглядом. Слова Фукё не выходили из головы. Она знала, что с восьмым кардиналом твориться нечто странное, но в первые все время ей захотелось выяснить, что именно.
***
В этот раз машину вел Калеб, Нейрис сидела рядом приложив пакет со льдом к руке, на дне которого скопилась мутная вода. Уже на подъезде к дому кардинал Стоун, сбавив скорость, сказал:
— Я удивлен, что ты не попыталась меня убить, объединившись с Фукё.
— Если ты не заметил, он пытался убить нас обоих, — Нейрис вышла из машины, хлопнув дверцей.
Это то, чего ей следовало ожидать. Будь это даже не Фукё, а кто-то другой, из своих, исход мог быть точно таким же. Испытывать иллюзий ей не хотелось, сумасшедший маг изменил свое решение лишь потому, что увидел силу Стоуна. Он оставил его в живых, потому что знает, что древние знания не должны пропасть. А что касается её, так она просто предательница, которая перешла на другую сторону. Все кого ей снова суждено встретить на своем пути, их головы будут полны подобных мыслей. Она и сама считала, что предатели должны умереть. Только вот ей отчаянно хотелось жить. Ей нравился шум города, его ароматы и запахи, и она не представляла, как вместо того, чтобы шагать по летней улице, она будет лежать в сырой земле. Пусть так, пусть на противоположном конце цепи находиться восьмой кардинал, уж лучше это — чем темнота и забвение.
Первым делом Нейрис отправилась в душ, чтобы смыть с себя грязь. Она с радостью ощутила теплые струи на лице и плечах. Тщательно вымывшись и переодевшись в длинную футболку, которая доходила ей до колен, магичка вышла в коридор, освобождая место Калебу.
Ждать пришлось, как всегда, долго, а когда он вышел Нейрис вместо того, чтобы высказать накопившееся претензии за столь долгое ожидание, потупила взгляд не хуже стыдливой школьницы. Она не ожидала, что Стоун выйдет из ванны в полуголом виде, из одежды на нем были лишь домашние брюки. С темных волос сбегали капли, подали на щеки и плечи. Он вопросительно посмотрел на неё.
— Ты смутилась?
— Я? — она подняла взгляд и криво улыбнулась. — Я устала тебя ждать, ты моешься дольше любой бабы…
Он недослушал, отвернулся и зашагал на кухню. Нейрис невольно скользнула взглядом по обнаженной спине. Она, конечно, заметила хорошо развитые мускулы, но больше всего её волновала поясница Стоуна, на которой не было печати.
— У тебя нет печати, — удивленно выдохнула она. Нейрис быстро зашагала вперед, она протянула руку и дотронулась до влажной спины, Калеб неожиданно развернулся. Ладонь скользнула по обнаженному телу, остановившись на твердом животе. Она тут же отдернула руку.
— И что?
— Не понимаю, разве вам не накладывают печать, как и всем?
— Только тем, кто обладает магией, — спокойной ответил он.
— Но…
Калеб коснулся до её волос, провел по ним ладонью.
— Ты уверена, что хочешь знать мои секреты? Боюсь, они свяжут нас сильнее, чем эта цепь.
Она отвела взгляд в сторону.
— Мне кажется я имею право знать, кто находиться на другом конце цепи.
— Я твой враг, разве тебе этого больше этого недостаточно?
— Похоже, что нет.
Нейрис с вызовом подняла голову и посмотрела прямо в темные глаза Стоуна. Он смотрел на неё в ответ, на дне его глаз плескалось нечто, чему магичка не могла дать название.
— Так ответишь мне, почему они решили, что ты обделен магией и почему продолжаешь ей пользоваться, выступая на стороне тех, кто казнит за её использование?
— Стороны — это как черное или белое, кажется вполне нормальным делить всех на своих и чужих, на добрых и злых, но, когда капнешь глубже понимаешь, что эта условная хрень не работает. Сейчас ты здесь, на моей стороне, разве ты от этого стала плохой? — Калеб наклонился к ней ближе. — Или, может, я заставляю тебя совершать плохие поступки?
— Пока не приходилось.
— Пока… — он рассмеялся. — Боюсь ты еще не готова к серьезным разговорам, Нейрис.
Он ушел на кухню варить кофе, а она так и осталась стоять в коридоре, чувствуя, что цепь больше не давит на запястье.
Количество шагов между ними необъяснимо увеличилось.
Полночь пришла быстро, Нейрис не успела толком прийти в себя, а они уже снова мчали навстречу приключениям. С Калебом она больше не разговаривала, ей не нравилось, когда он становился таким «ты задаешь неправильные вопросы, ты еще не готова». Что за игру он ведет? Чем больше она узнавала этого мужчину, тем больше вопросов он вызывал.
***
— Ему плохо из-за тебя! — Калеб сделал шаг назад. — Ты должен уйти! Уходи, пожалуйста.
Рейдж прикрыл газа и шумно выдохнул. Нечто не собиралось покидать тело мальчика. На лице выступила испарина, темные пряди прилипли ко лбу, он тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха и все время мотал головой.
— Я не могу, — сказало Нечто. — Ты должен стать моим другом, Калеб, если не хочешь, чтобы твой друг умер. Пожалуйста, доверься мне.
— Ему плохо, уходи!
Калеб попятился к стене. Ему хотелось сбежать, но он знал, что из Дома Ванрайта не сбежать. Учебное заведение для детей-сирот, за стенами которых у большинства воспитуемых осталось по одному живому родителю. Находясь здесь уже четыре месяца, Калеб знал это наверняка, пускай он не слишком много общался с окружающими, но он умел слушать. И теперь знал, что это величественное здание с ангелом на крыше, зеленые поля вокруг школы, добрые улыбки учителей и забота наставников — самая большая лож.
— Доверься мне, — шевельнулись бледные губы Рейджа.
— И тогда ты не убьешь его?
— Да, с ним ничего не случиться, если ты… решай. Калеб, они не верят тебе, сколько раз ты пытался сообщить, что с ним что-то не так и сколько раз они отмахивались от тебя? Для них ты всего лишь назойливый ребенок с богатым воображением, но для меня ты другой…. особенный. Мне не хочется прибегать к подобным мерам и угрожать тебе жизнью твоего друга, но выхода ведь нет?
Звук настенных часов нарушал тишину комнаты. Калеб сжал руки в кулаки и выдохнул. Здесь в четырех стенах их комнаты он остался наедине с самым страшным выбором своей жизни, где на одной чаше весов оказалась жизнь Рейджа, а на другой — будущее полное неизвестности.
4
Нейрис неохотно вышла из машины, ей не нравилась сама мысль, что придется несколько часов провести на кладбище. Мертвецы её особо не страшили, скорее воспоминания, которые не вовремя нахлынули незваным потоком.
Тогда лил дождь, они стояли плотным рядом под шапками зонтов и бросали цветы на гроб Билли. Ему было всего двадцать один, когда он покинул этот мир, казалось даже само небо плачет от невыносимой утраты. Старики, как обычно, вздыхали, что молодые не должны так рано уходить, Нейрис была готова зажать уши ладонями лишь бы только не слышать их. Она стояла, плотно сжав губы, и смотрела на плавно опускающийся гроб, под крышкой которого был её лучший друг, мальчик с большими чистыми голубыми глазами, широкой улыбкой от уха до уха и самыми теплыми руками в мире, которые остыли навсегда.
Магичка тряхнула головой, отбросив волосы с лица; ночь выдалась безоблачной и тихой. Огромная луна начищенной бляхой нависла над ними, она знала все секреты и все тайны.
Ночью кладбище не охранялось, город не платил за то, чтобы по ночам стерегли мертвецов, которые и так не собирались никуда уходить. Нейрис заметила, как у стены административной постройки стоит человек, она машинально затормозила, но потом пригляделась и узнала в худощавой фигуре сумасшедшего мага Фукё. Подойдя ближе, она обнаружила его в прекрасном расположение духа, он улыбался и выглядел воодушевлённым, даже собрал немытые волосы в хвост, перевязав их черной лентой.
— Прекрасная ночь, — сказал он, обращаясь то ли к Нейрис с Калебом, то ли просто констатируя факт.
Восьмой кардинал кивнул. Все это время он шел на пару шагов позади неё, очевидно, пребывание на кладбище не вызывало восторга и у него.
— Нам нужно найти могилу, хотя это стоило сделать еще при свете дня, чтобы знать куда идти, — деловито заметил Фукё. Что ж, кладбище — было его стихией, его жизнью и работой. У другого уже бы поехала крыша от такого дара, впрочем…
