ПРОЛОГ или НОВАЯ ЖИЗНЬ СТАРОЙ ПЕСНИ
Я довольно молодой бог,
И возможно, у меня опыта нет.
Но девочка моя, я помочь тебе бы мог,
И пролить на жизнь твою солнечный свет.
Ни минутки у тебя нет,
На работе перерыв всего ничего.
Но ты напудришь нос, выйдешь на обед,
И за столиком в кафе встретишь его.
Отчего же ты молчишь вдруг?
Посмотри в его глаза, и не робей!
Столько долгих лет замыкал я этот круг,
Это я его привел на встречу к тебе.
Я привел его из тех стран,
Где затоптаны в песок осколки мечты.
Он прошел сквозь лес, через океан,
Он, конечно, одинок, так же, как ты.
Где-то далеко летят поезда,
Самолеты сбиваются с пути...
Если он уйдет, это навсегда,
Так что просто не дай ему уйти.
(М.Леонидов)
ГЛАВА 1. Встреча с ним. Ангелина
Был солнечный майский день. После уроков Геля шла в музыкальную школу, где училась по классу гитары. Пробегая по скверу у музыкалки, она увидела на скамейке красивую молодую женщину, а рядом с ней мальчика, Геля решила, что он её ровесник. Женщина была такая красивая, что Геля невольно замедлила шаг, любуясь ею. Но мальчик ее тоже заинтересовал. Лица его Геля не видела, потому что он сидел, опустив голову, и плакал. А ей почему-то очень хотелось увидеть его лицо. Поэтому, поравнявшись с ними, девочка присела, сделав вид, что завязывает распустившийся шнурок на туфле, а сама украдкой разглядывала эту странную пару.
Женщина сидела молча, обнимая мальчика за плечи одной рукой. А другой комкала носовой платок. Заметив, что Геля остановилась, она наклонилась к мальчику и сказала:
– Никита, перестань, на тебя смотрят.
Мальчик поднял голову и взглянул на девочку. Она сразу же вскочила и побежала дальше. Но одного мгновения ей хватило, чтобы его лицо врезалось в память. Он был похож на женщину, сидевшую рядом: те же большие синие глаза с длинными ресницами, округлый овал лица и чуть полноватые губы. Только носы у них были разные: у женщины прямой, словно точеный, а у мальчика немного курносый. Слезы на ресницах и мимолетный испуг в глазах придавали его лицу такое трогательное выражение, что девочке захотелось подойти к нему и утешать, как маленького ребенка. Геля бы, наверное, так и сделала, если бы он был один. Но он был не один, и она не посмела. Она пробежала мимо, но лицо этого мальчика еще всё равно стояло у нее перед глазами.
Геля бежала, ничего не видя перед собой, кроме этого лица, запнулась за какую-то палку, валявшуюся на аллее, и с размаху полетела на тротуар. Она уже приготовилась больно приложиться к асфальту и даже успела пожалеть, что опять неделю или две ей придется ходить с разбитыми коленками и ссадинами на ладонях, как маленькой.
Но Геля не упала, потому что на лету её вдруг подхватил какой-то взрослый парень, и поставил на ноги. Всё еще под впечатлением от лица мальчика, она даже не взглянула на своего спасителя, буркнула: «Спасибо», и побежала дальше.
Геля сама не знала, почему страдала оттого, что больше нигде не встречает этого мальчика, который произвел на нее такое сильное впечатление. Невольно она искала его черты в лице каждого незнакомого парня, подходящего по возрасту. Геля уже почти не надеялась на новую встречу с ним, когда вдруг увидела его в музыкальной школе. Она так обрадовалась, что едва не бросилась ему навстречу, как к старому знакомому, но вовремя опомнилась. А он прошел мимо, не взглянув на нее. Да и на что было глядеть-то? Невзрачная четырнадцатилетняя девчонка с серыми глазами, жиденькими косичками и ростом метр сорок. Если все подруги Гели так или иначе уже были замечены мальчиками, то на нее они не обращали вообще никакого внимания. Впрочем, как и Геля на них. Парень в сквере – это был первый случай, вызванный одним лишь любопытством. То же самое любопытство сейчас заставило девочку пойти за ним по коридору.
Он вошел в кабинет гитары, из которого вышла Геля пять минут назад. Но перед дверью на мгновение остановился, доставая что-то из кармана брюк, и выронил ключ. Он не заметил потери, так как в этот самый момент группа первоклашек промчалась по коридору в зал хореографии, абсолютно заглушив звук падения ключа топотом и криками.
Дверь класса закрылась за парнем. Геля подбежала и подняла ключ с удивительным брелоком – маленьким кинжалом с янтарной ручкой и деревянными ножнами.
Первой мыслью Гели было забрать брелок себе, так он ей понравился. Она решила отцепить его, а ключ положить туда, где нашла. Но эта мысль посетила ее лишь на одно мгновение. Геле даже стало стыдно. Ей же известно, кто потерял брелок, а значит, она должна вернуть его владельцу. Но не только из-за укола совести Геля села в коридоре на подоконник и стала ждать, когда у парня закончится урок. А еще потому, что ей хотелось отдать ему ключ лично и еще раз посмотреть в его лицо, как тогда в сквере – глаза в глаза. А если на полу оставит, его может кто-нибудь подобрать, и тогда уж точно ему свой ключ не найти.
Парень не сразу обнаружил пропажу. Он вышел из кабинета и направился к лестнице, не заметив девочку на подоконнике. Геля продолжала сидеть, размышляя, что ей теперь делать: бежать за ним, или подождать, когда он вернется в поисках своего ключа.
Она еще не решила, как поступить, когда увидела, что парень возвращается. Он снова прошел мимо, заглянул в класс, но ничего не нашел. Растерянно оглядывая коридор, он, наконец, заметил Гелю.
– Девочка, ты не видела тут ключ... с таким маленьким ножиком? – спросил он, шагнув к ней.
– Этот? – спросила Геля, протянув ему ключ.
– Да! – обрадовался он. – Спасибо.
Они снова одно мгновение смотрели друг другу в глаза, и Геле показалось, что она тонет в его синих глазах.
Геля была уверена, что он сейчас возьмет свой ключ и уйдет. Но он продолжал смотреть на девочку. Она смутилась и опустила глаза.
– Твое лицо мне кажется знакомым, – сказал он. – Ты в какой школе учишься?
– В шестьдесят третьей.
– А я в шестьдесят второй... Тогда где я мог тебя видеть?
Геля могла бы напомнить ему, где они виделись неделю назад, но подумала, что это будет не совсем удобно, и сказала:
– Ты тоже кажешься мне знакомым, но я понятия не имею, почему.
– Значит, нам Бог велел познакомиться, – он улыбнулся. – Как тебя зовут?
– Ангелина, – ответила она.
– Очень красивое имя, – сказал он и добавил: – Но оно звучит так официально... А как тебя называют подруги?
– Гелей, или Гелькой, – ответила она с недовольной гримасой.
Свое имя Геле ужасно не нравилось. Не могла мама ее простым русским именем назвать! Все вокруг Лены, Светы, Маши, Даши, Наташи, Ани и Тани, а она – Геля. Маме захотелось чего-то необычного, а дочка страдай... Когда ее обзывали Гелей-Емелей, она просто лопалась от злости и мечтала, что когда вырастет, сменит имя.
Парень словно прочитал её мысли и сказал:
– Ну, это уж совсем никуда не годится. Можно, я буду называть тебя... Элли... нет, это слишком по-детски... А давай я буду называть тебя... Элина?
Она обрадовано кивнула. Элина! Её еще никто не называл так красиво. Геля... нет-нет, с этого момента и навсегда – только Элина! – сразу полюбила свое имя.
– А меня зовут Никита.
Элина чуть не брякнула, что знает, но вовремя прикусила язык.
– Ты можешь называть меня Ник. Ты сейчас куда идешь?
– Домой.
– А где ты живешь?
– Там, – Элина неопределенно махнула рукой. – На автобусе ехать десять минут, а потом еще идти минут сорок.
– Хочешь, провожу тебя до остановки?
Она, конечно, хотела. Еще бы! Элине в феврале уже четырнадцать исполнилось, а ее еще ни разу ни один парень не провожал. Она размечталась, вот бы сейчас ее увидели подружки!..
Он взял портфель Элины, они вышли из музыкальной школы и, непринужденно беседуя, направились к остановке.
Элина узнала, что Ник и его мама недавно переехали в Киров из Челябинска, что он учится в девятом классе, а в августе ему исполнится семнадцать. Почему так много? Нет, он не второгодник, просто в школу он пошел не в семь, а в восемь лет. Что в музыкальной школе он не учится, но ходит два раза в неделю на частные уроки игры на гитаре. А Элина рассказала, что заканчивает восьмой класс, и живет с мамой, папой и старшей сестрой в частном доме в деревне километрах в трех от города.
Элина поинтересовалась, откуда у него такой оригинальный брелок, и Ник рассказал, что смастерил его сам из расплющенного гвоздя, который нашел на улице, обломков деревянной линейки и янтарной бусины, когда долго болел, и было нечем заняться.
– Можно же в игры на телефоне поиграть, – сказала Элина.
– Можно, но надоело, – ответил он. – Да и жалко время тратить на игры.
Элина удивилась, чего его жалеть, вон его сколько, но говорить ничего не стала. Еще она выяснила, что в пятницу, то есть через два дня, уроки в музыкальной школе у них в одно время, у него – гитара, у нее музлитература. Они договорились встретиться после урока, и Элина, очень довольная, что теперь тоже дружит с парнем, как многие подруги, поехала домой.
Когда она шла по деревенской улице к своему дому, ей ужасно хотелось встретить кого-нибудь из подруг и похвастаться. Но, к сожалению – хотя потом Элина поняла, что к счастью – она никого не встретила.
В пятницу Ника в музыкальной школе не оказалось. Элина напрасно искала его и ждала на крыльце. Он так и не пришел. Не появился он и на следующей неделе. Элина недоумевала, куда же он исчез, а временами ей начинало казаться, что она просто выдумала встречу с ним, или ей всё приснилось. Вот когда Элина порадовалась, что никому не успела рассказать о Нике.
Скоро учебный год закончился. Элина перешла в восьмой класс и уехала в летний лагерь. Она забыла о странной встрече со странным парнем. Но не забыла имени, которое он ей дал, и всем, с кем знакомилась в лагере, так и представлялась: «Меня зовут Ангелина, но друзья называют Элиной». Она произносила это имя с затаённой гордостью: ни у кого такого красивого имени нет, а у нее есть!
Хотя училась Элина так себе, в конце августа ей очень захотелось в школу. Потому что за лето она немного подросла, обрезала свои хотя и длинные, но не густые косы и сделала модную стрижку, которая ей очень шла. Элина бежала в школу первого сентября с затаённой надеждой, что парни, наконец, обратят на нее внимание и наперебой начнут предлагать ей дружбу. С ее новым образом они просто никак не должны перед ней устоять.
Элина специально долго провозилась утром, чтобы подруги ушли в школу без нее. Она хотела войти в класс одна, а не в окружении девчонок, чтобы внимание одноклассников не разбрасывалось на них. Иногда она жалела, что школьную форму отменили, ей так нравилось коричневое платье с белым фартуком! Некоторые одноклассницы Элины похвастались, что первого сентября придут в платье с белым фартуком. Элина тоже хотела, но маминой старой формой прочно завладела Кристина, да и Элине она была еще великовата. Поэтому она надела белую водолазку и серый джинсовый сарафан, который мама ей купила для школы.
Элина шла, не торопясь, поглядывая по сторонам и пытаясь заметить, смотрит ли на нее кто-нибудь. Никто не смотрел. Но... о, ужас! Она заметила впереди девчонку в точно таком же сарафане! Девчонка вроде незнакомая, новенькая, по виду тоже восьмиклассница, а вдруг в Элинином классе окажется? Да еще заявятся вместе... Вот жесть-то! Все смеяться будут, это что, новая форма такая? Элина немного притормозила, делая вид, что рассматривает товары в витрине газетного киоска, а сама следила, чтобы эта девчонка ушла подальше, и думала: « Только бы она оказалась в другом классе!»
Вдруг перед самым носом девчонки какой-то идиот из окна многоэтажного дома бросил водяную бомбочку, да не простую, а с краской! Девчонка, которую с ног до головы окатило брызгами зеленой воды, растерянно остановилась, четверо парней лет двенадцати, проходивших мимо, заржали, как придурки, а один парень постарше остановился рядом. Чем он мог помочь девочке, Элина не представляла, но внезапно поняла, что если бы она не остановилась у киоска, бомбочка могла попасть в нее! Она бы вся вымазалась в краске... зато, может быть, познакомилась бы с тем парнем, который сейчас стоял и разговаривал с той девчонкой. Нет уж, нафиг надо ей такое знакомство! И Элина тут же, от греха подальше, свернула на другую улицу и пошла в школу по параллельной.
Наверное, она на самом деле изменилась, потому что на первом же уроке – классном часе – получила две смс-ки. Одну с приглашением в кино, другую – с предложением дружбы. Элина оценивающе посмотрела и на того, и на другого одноклассника. Но оба ей совсем не нравились, и Элина не ответила ни тому, ни другому. Вот если бы Артём... он симпатичный, на гитаре здорово играет, и поёт тоже. Хотя ни в какой музыкальной школе не учился. Но он уже два года дружит с Танькой...
После уроков у Элины были занятия в музыкальной школе, а потом она пошла домой.
И вдруг на крыльце музыкалки столкнулась с Ником. Он улыбнулся так, будто они расстались только вчера и сказал:
– Привет, Элина.
– Привет, – ответила она довольно холодным тоном: в ней сразу вспыхнула обида за то, что он в мае исчез бесследно, а сейчас здоровается так, будто они и вовсе не расставались. Спрашивать, куда он исчез и почему, было, пожалуй, глупо, и Элина спросила: – Что ты здесь делаешь?
Он неопределенно пожал плечами.
– Ничего... просто пришел... хотел тебя встретить.
После этих слов обида Элины сразу потухла.
– А ты изменилась, повзрослела, – добавил Ник. – Красивая стала. Новая прическа тебе очень идет.
– А ты не изменился, – сказала Элина. – Даже не загорел нисколько. Ты что, все лето дома просидел?
– Нет. Просто у меня кожа такая... не загорает совсем, – смущенно ответил он. – Я провожу тебя до остановки, можно?
Она кивнула. Они пошли к остановке, Элина увлеченно рассказывала Нику, где была летом и что делала.
– Извини... – он вдруг остановился, прервав ее рассказ.
Юноша прислонился к дереву и закрыл глаза.
– Ник, что с тобой? – испугалась Элина. – Тебе плохо?
– Нет... голова немного закружилась, – ответил он смущенно. – Ты... иди домой, Элина. Извини меня.
Ага, она уйдет, а он опять исчезнет месяца на три.
– Да никуда я не пойду, – сказала Элина. – Где ты живешь? Провожу тебя до дома.
– Спасибо, Элина... это здесь, недалеко. Я и сам бы мог дойти.
– Да ладно, – проворчала Элина, мысленно добавив: «Хоть узнаю, где ты живешь, и ты больше не потеряешься».
Она обняла его за талию, он положил руку ей на плечи, и они пошли. Со стороны они, наверное, казались влюбленной парочкой. Шли молча, только время от времени Ник говорил, куда идти: «Сюда», «Направо», «Второй подъезд», «Квартира двадцать семь».
Они не успели подняться до квартиры. Навстречу по лестнице сбежала та самая молодая женщина, которую Элина видела в сквере с Ником в мае.
– Никита, ты почему ушел? Где ты был? Ник, ну разве можно так делать? Я пришла, а тебя нет, я так перепугалась! Ну хотя бы позвонил! – быстро заговорила она. – Никогда больше так не делай, слышишь?
– Хорошо, не буду, – ответил Ник и добавил: – Мама, познакомься, это Элина.
Мама? А Элина думала, это его старшая сестра. Сколько же ей лет? Если Нику шестнадцать, а она родила его в восемнадцать, то тридцать четыре. А выглядит на двадцать пять.
