– Месяц – это много, – задумчиво проговорил Ник и добавил: – Значит, ты не придешь в воскресенье?
– Ну, если пойду в кино с Артёмом, то, ясное дело, не приду, – сказала Элина. – Но я приду в понедельник и всё тебе расскажу.
Почему-то после этого сообщения Элины у Ника пропало настроение, и никакого путешествия по галактике сквозь черные дыры не получилось. Они в это время читали книгу «Дрион» покидает Землю» Александра Лома. Элина об этом писателе и знать ничего не знала, и не узнала бы никогда, если бы не Ник.
В тот вечер она рано ушла домой, а когда, проведя воскресенье с Артёмом, пришла к Нику в понедельник, дверь его квартиры была заперта. Элина всё-таки на всякий случай позвонила. Даже два раза, но никто так и не открыл. Из соседней квартиры выглянула старушка, и недовольно сказала:
– Ну чего, чего трезвонишь? Нету соседей дома.
– А где они? – спросила Элина.
– В больнице, наверное, – ответила старушка. – В воскресенье к ним «Скорая» приезжала, с тех пор никого дома и нет.
– Спасибо. До свидания, – потерянно проговорила Элина и начала медленно спускаться вниз по лестнице.
На первом этаже она столкнулась с Екатериной Васильевной.
– Здравствуй, Элина.
– Екатерина Васильевна, что с Ником? – с волнением спросила Элина, забыв даже поздороваться.
– Заболел, – ответила мама Ника. – В воскресенье ему очень плохо стало... Сейчас уже всё в порядке... почти.
– Можно, я схожу к нему?
– Нет, Элиночка, пока не надо.
– А позвонить можно? – спросила Элина, и только потом сообразила, что не знает номера телефона Ника.
– И звонить пока тоже не надо. Но ты всё равно приходи к нам. Когда к Нику будет можно, я тебе сразу скажу. А ты, когда приходишь, не звони в звонок. Когда кто-нибудь есть дома, мы не запираем дверь, ты же знаешь. Пойдем, попьем чаю?..
Элина стала приходить к Екатерине Васильевне, и она учила Элину печь печенье, торты, пирожные и пирожки, а потом носила их Нику в больницу. А Элина шла домой и разговаривала с Ником по телефону, так как, наконец, узнала его номер.
Через неделю Екатерина Васильевна сказала, что Элина может навестить Ника, и она прямо из школы помчалась к нему. Она так соскучилась, что когда он вышел в фойе, бросилась к нему и обняла.
– Ник! Я так по тебе скучала! И по нашим путешествиям...
– Я тоже, сестренка, – ответил он.
– Когда тебя выпишут?
– Через неделю, наверное. А как у тебя дела... с твоим мальчиком? – спросил он, как бы между прочим.
И Элина, как бы между прочим, махнула рукой:
– Да всё нормально, – и больше ничего не стала рассказывать.
Такой ответ, кажется, понравился Нику.
Он вернулся из больницы через две недели, Элина по-прежнему приходила к нему почти каждый день. Они снова вместе читали книги, слушали музыку, разговаривали, пили традиционный чай с печеньем. Ник больше не спрашивал про Артёма, а Элина и не рассказывала, хотя иногда ходила с ним в кино или на дискотеку в клуб. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что Нику не очень приятно слушать про Артёма. Тёмка был из реального мира, Элине было с ним весело. С Ником ей было интересно. У Ника она погружалась в совершенно другой мир, мир его и своих фантазий, и они, не сговариваясь, но дружно провели границу между этими мирами. Элина жила двойной жизнью, и такая жизнь ей нравилась.
Так прошел почти год, самый лучший год в жизни Элины.
Однажды, это было летом, когда Элина уже окончила восьмой класс, а Ник – десятый, они сидели в его комнате у раскрытого настежь окна и читали. Элина читала, а Ник делал быстрые зарисовки, как он представлял то, что услышал. Вдруг Элина заметила, что Ник отложил карандаш, и немигающим взглядом уставился в окно.
– Ник, что с тобой? – испугалась она. – Тебе плохо?
Она схватила телефон, чтобы скорее позвонить маме Ника.
– Сестренка, не волнуйся, всё в порядке, – ответил он. – Просто... не могу я сегодня путешествовать. Не получается.
– Почему?
Элина взглянула на рисунок. Это были не герои романа, который она читала, а вид из окна.
– Я живу в придуманном мире, – сказал Ник. – Хорошо еще, что у меня есть ты, Элина, а то я так и скитался бы по своему миру в одиночестве. А настоящего мира я не видел и не знаю... Школа – дом – музыкалка – больница – вот и весь мой маршрут. Если я выйду за его рамки, то, наверное, заблужусь...
Элине показалось, что Ник сейчас заплачет, и она быстро сказала:
– Ник, твой мир гораздо лучше настоящего, можешь мне поверить. Если бы мне в нём не нравилось, я бы тут с тобой не сидела.
– Да, ты могла бы сейчас сидеть на пляже, или пойти в лес за ягодами и грибами. Это в сто... в тысячу раз интереснее, чем бродить по собственным фантазиям! Мама называет меня путешественником, а я нигде не был, нигде! Даже в лесу.
– Да что там хорошего-то? Одни комары да мошки, – сказала Элина, немного покривив душой, на самом деле в лес она ходить любила. – Но если хочешь, мы можем прямо сейчас пойти в лес.
– Правда, Элина? – спросил Ник, глядя на нее глазами ребенка, которому пообещали большую шоколадку. – В настоящий лес? Прямо сейчас?
– Ну да, – кивнула Элина. – Двадцать минут на автобусе выдержишь?
– Да... наверное, – неуверенно проговорил Ник и добавил твердо: – Я выдержу. А мы успеем вернуться к приходу мамы с работы? Я бы не хотел, чтобы она знала.
– Почему? – удивилась Элина.
– Она очень боится, когда я далеко от дома. Мне не хочется ее волновать.
– Мы успеем, – сказала Элина. – Ну что, идем?
– Идем, – решительно ответил Ник, и они поехали в лес.
Они вышли на первой же остановке за городом, где лес почти вплотную подходил к дороге. Сто метров до опушки леса Ник вполне мог преодолеть пешком.
Он радовался, как ребенок.
– Знаешь, Элина, я очень редко что-то делаю тайком от мамы, – оживленно сказал Ник. – А ты делаешь что-нибудь тайком от своей мамы?
– Очень многое, – ответила Элина, и подумала: «Например, сегодня она считает, что я ушла к однокласснице, которая написала экзаменационное сочинение на двойку, помогать ей готовиться к переэкзаменовке по литературе». Элина в основном училась на тройки, но в последний год сочинения начала писать исключительно на пятерки, наверное, благодаря Нику и их «путешествиям». Но говорить об этом не стала. Только добавила: – Да она и не расспрашивает меня о том, как я провела каждую минуту своего дня, как твоя мама. Моей всегда некогда, у нее других дел полно. Спросит: «Как дела, дочь?», я отвечу «Хорошо», или «Нормально», и она в подробности не вдается.
– Мама боится ходить со мной в лес, – оживленно продолжил Ник. – Боится, что мне может стать плохо, а «Скорая» в лесу нас не найдет, или вообще сюда не поедет. Но разве мне здесь может быть плохо? Здесь такая красота!
Был конец июня, погода стояла теплая, и в лесу было действительно хорошо. Даже комары не очень донимали. На солнечных полянах было много земляники. Ник впервые в жизни собирал ее сам. Его восторгу не было предела.
Элина и Ник отдыхали на такой поляне, лежа на траве, пахнущей земляникой и солнцем. Когда они уже собрались уходить, Ник окинул поляну прощальным взглядом и проговорил:
– Спасибо, что привела меня сюда. Это было настоящее путешествие.
За лето Элина с Ником совершили еще немало настоящих путешествий, тайком от его мамы. Она позволяла ему ходить не дальше сквера у музыкальной школы. Если она приходила домой, и не заставала Ника дома, она сходила с ума от волнения, и сразу начинала ему звонить. Но они опоздали к ее возвращению с работы всего два раза, и лишь на несколько минут. Они садились на любой пригородный автобус и ехали столько, сколько Ник мог выдержать – минут двадцать-тридцать – и выходили. И оказывались в лесу, в поле, у речки – для Ника это всегда было неожиданностью и он был бесконечно рад таким сюрпризам.
Иногда они брали с собой альбом и карандаш, и Ник рисовал то, что видел вокруг. Но чаще он просто сидел и смотрел, стараясь как можно крепче запечатлеть в памяти окружающую природу, так как простой карандаш не мог передать всё разнообразие красок летнего луга, игры света на водной глади и листве деревьев, волнение травы под порывами ветра, падения дождевых капель с листка на листок. Даже фотографии и видео, снятые на телефон, не могли всё это передать в полной мере.
Ник радовался всему, а Элина радовалась, что в ее силах доставить ему эту радость.
– Привет, дети мои, чем вы сегодня занимались? – спрашивала Екатерина Васильевна, вернувшись с работы и увидев счастливые физиономии сына и его подруги.
– Мы путешествовали, – дружно отвечали Элина и Ник.
Лето закончилось, Элина перешла в девятый класс, продолжала мимоходом дружить с Артёмом, и по-прежнему много времени проводила с Ником. Он перешел в одиннадцатый, хотя в школе бывал нечасто. Чаще учителя приходили к нему сами. Или Екатерина Васильевна ходила за заданиями для сына, а потом уносила выполненные работы в школу. Тем не менее, учился он хорошо.
В декабре Ник долго лежал в больнице, Элина думала, что его выпишут только в будущем году, он и сам так думал, но его выписали тридцатого декабря.
– Элина, ты придешь к нам на Новый год? – спросил Ник, когда она пришла к нему.
В прошлый Новый год Элина сказала родителям, что проведет этот праздник с одноклассниками, а сама пошла к Нику, и они встретили Новый год втроем – Ник, Элина и Екатерина Васильевна. Было здорово. Они были, как одна семья. Дружно сидели за столом, ели всякие вкусности и пили безалкогольное шампанское, а после двенадцати смотрели в окно на фейерверки, которые пускали соседи во дворе. А семья Элины никогда не встречала Новый год вместе. Мама с папой уходили в гости к друзьям, Кристина шла к своим подругам, Элина – к своим, не оставаться же дома одной в самый главный в году праздник.
Она очень бы хотела снова встретить Новый год с Ником и его мамой, но думала, что Ник пролежит в больнице до третьего января, как минимум, и у нее уже были другие планы.
– Ник, я не могу, – с искренним сожалением сказала Элина. – Меня одноклассники пригласили. Теперь неудобно отказываться... Ребята обидятся, если я не приду...
Никто, конечно, не обиделся бы, если бы Элина не пришла, разве что Тёмка. Многие даже не заметили бы ее отсутствия, а некоторые девчонки даже обрадовались бы, если бы Элина не пришла, потому что Артём нравился не только ей. Элине одинаково хотелось встретить Новый год и с Ником, и с Тёмкой, ей было очень жаль, что она не может раздвоиться, и приходится выбирать. Но Элина уже пообещала Артёму, что придет, поэтому добавила:
– Ты извини меня, ладно, братик? Я же не знала, что тебя выпишут, ты сам говорил, что не выпишут... А первого января я приду к тебе рано-рано утром, обещаю.
– Не извиняйся, сестренка, всё в порядке, – ответил Ник с улыбкой, но Элина все равно почувствовала в голосе разочарование, которое он пытался скрыть.
– А ты с кем будешь встречать Новый год? – спросила Элина.
– Как обычно, с мамой, – ответил Ник. – А если тебе вдруг станет скучно в твоей веселой компании, приходи к нам.
– Ладно, – кивнула Элина, хотя была совершенно уверена, что ей не станет скучно. Потому что с Артёмом, как и с Ником, ей скучно не бывает.
Тридцать первого декабря часов в шесть вечера Элина и ее одноклассники собрались в квартире одного из них. В комнатах царила радостная предновогодняя суматоха, девчонки бегали, суетились, накрывали на стол и наряжали елку. Элине тоже было весело, и она тоже бегала из комнаты на кухню и обратно. Когда вдруг выяснилось, что не хватает бокалов и вилок, Артём вызвался сбегать к себе домой – он жил недалеко – и принести недостающую посуду. Он позвал с собой Элину, и она с радостью согласилась.
На улице была настоящая новогодняя погода: стоял небольшой морозец градусов десять-пятнадцать, а с неба, словно конфетти, сыпали крупные снежинки, блестя и сверкая в лучах уличных фонарей. Элине с Тёмкой было весело, они кидались снегом и толкали друг друга в сугробы, словно маленькие дети, смеялись, догоняя друг друга. Элине было очень приятно, когда Тёмка, толкнув ее в сугроб, тут же подавал ей руку и помогал подняться. Она жалела только об одном: что вот так же не может играть с Ником. Хотя с Ником у нее было много других интересных занятий.
Отряхнув снег с шубы Элины у подъезда своего дома, Артём вдруг притянул ее к себе и хотел поцеловать. А она вдруг испугалась и оттолкнула его. Хотя, что в этом такого? Все подруги Элины уже целовались с парнями, а некоторые даже не с одним. Вот если бы её поцеловал Ник... его бы она точно не оттолкнула.
С посудой они возвращались быстро и молча. А потом на первый медленный танец Артём пригласил не Элину, а Ленку. Хотя Элина тоже не стояла столбом у стенки, ей было немного обидно. Улучив момент между танцами, Элина подошла к Артёму и спросила:
– Тём, ты что, обиделся на меня?
– За что? – сделал он удивленное лицо.
– Да так, ни за что, – ответила она и отошла.
А он на следующий медленный танец снова пригласил Ленку. Элина почувствовала себя ненужной и ушла на кухню. Ребята и девчонки продолжали танцевать, и никому не было никакого дела до того, что Элина сидит одна на кухне. Она надеялась, что Артём всё-таки хватится ее, придет на кухню и скажет: «Ну чего ты тут сидишь? Пойдем к ребятам». Но она просидела на кухне целых полчаса, а он не пришел. И никто не пришел. Элине было обидно до слез. Но она не заплакала. Ведь есть человек, которому она нужна.
Элина потихоньку вышла в прихожую, оделась, и, стараясь не щелкнуть замком, открыла дверь и ушла. Было уже около десяти, когда она вышла из квартиры. До дома Ника отсюда было не близко, и Элина добралась до него только часам к одиннадцати. Взглянув на окна квартиры Ника, Элина не увидела в них света, и очень удивилась и испугалась. А вдруг что-то случилось? Она бегом поднялась на третий этаж и толкнула дверь. Она была не заперта, значит, кто-то дома есть. Элина вошла, машинально сняла шубу и сапоги.
В прихожей было темно, только в приоткрытую дверь гостиной было видно неяркое мерцание огоньков на елке. На кухне было пусто. Дверь в комнату Ника была приоткрыта, и там стояла пугающая темнота и тишина. Может, они спят? Екатерина Васильевна иногда спала в комнате Ника, в кресле, когда он болел. Но ведь еще вчера он был здоров!..
Стараясь не шуметь, Элина вошла в его комнату, и в рассеянном свете уличного фонаря увидела Ника. Он лежал на кровати поверх покрывала вниз лицом.
– Ник! – испуганно вскрикнула она, шагнув к нему.
Он приподнялся и взглянул на Элину.
– Элина? Элина, ты пришла!.. – он встал ей навстречу и обнял. – Я знал, что ты всё равно придешь...
В его голосе слышалась такая радость, что у Элины мурашки побежали по спине от волнения. А может, это оттого, что губы Ника находились на уровне уха Элины, и его дыхание, когда он говорил, щекотало её ухо?..
– Мне было... грустно... одному, – Ник говорил с придыханием, будто всхлипывал.
Элина взглянула ему в глаза, и увидела, что они блестят.
– Ты плачешь? Что случилось? – спросила она с беспокойством. – Где твоя мама?
– Нет-нет, Элина, я не плачу, я радуюсь, – ответил Ник. – Ничего не случилось, всё хорошо. А теперь, когда ты здесь, мне и желать больше нечего.
– Ты же говорил, что будешь с мамой, где она?
– Ну, если пойду в кино с Артёмом, то, ясное дело, не приду, – сказала Элина. – Но я приду в понедельник и всё тебе расскажу.
Почему-то после этого сообщения Элины у Ника пропало настроение, и никакого путешествия по галактике сквозь черные дыры не получилось. Они в это время читали книгу «Дрион» покидает Землю» Александра Лома. Элина об этом писателе и знать ничего не знала, и не узнала бы никогда, если бы не Ник.
В тот вечер она рано ушла домой, а когда, проведя воскресенье с Артёмом, пришла к Нику в понедельник, дверь его квартиры была заперта. Элина всё-таки на всякий случай позвонила. Даже два раза, но никто так и не открыл. Из соседней квартиры выглянула старушка, и недовольно сказала:
– Ну чего, чего трезвонишь? Нету соседей дома.
– А где они? – спросила Элина.
– В больнице, наверное, – ответила старушка. – В воскресенье к ним «Скорая» приезжала, с тех пор никого дома и нет.
– Спасибо. До свидания, – потерянно проговорила Элина и начала медленно спускаться вниз по лестнице.
На первом этаже она столкнулась с Екатериной Васильевной.
– Здравствуй, Элина.
– Екатерина Васильевна, что с Ником? – с волнением спросила Элина, забыв даже поздороваться.
– Заболел, – ответила мама Ника. – В воскресенье ему очень плохо стало... Сейчас уже всё в порядке... почти.
– Можно, я схожу к нему?
– Нет, Элиночка, пока не надо.
– А позвонить можно? – спросила Элина, и только потом сообразила, что не знает номера телефона Ника.
– И звонить пока тоже не надо. Но ты всё равно приходи к нам. Когда к Нику будет можно, я тебе сразу скажу. А ты, когда приходишь, не звони в звонок. Когда кто-нибудь есть дома, мы не запираем дверь, ты же знаешь. Пойдем, попьем чаю?..
Элина стала приходить к Екатерине Васильевне, и она учила Элину печь печенье, торты, пирожные и пирожки, а потом носила их Нику в больницу. А Элина шла домой и разговаривала с Ником по телефону, так как, наконец, узнала его номер.
Через неделю Екатерина Васильевна сказала, что Элина может навестить Ника, и она прямо из школы помчалась к нему. Она так соскучилась, что когда он вышел в фойе, бросилась к нему и обняла.
– Ник! Я так по тебе скучала! И по нашим путешествиям...
– Я тоже, сестренка, – ответил он.
– Когда тебя выпишут?
– Через неделю, наверное. А как у тебя дела... с твоим мальчиком? – спросил он, как бы между прочим.
И Элина, как бы между прочим, махнула рукой:
– Да всё нормально, – и больше ничего не стала рассказывать.
Такой ответ, кажется, понравился Нику.
Он вернулся из больницы через две недели, Элина по-прежнему приходила к нему почти каждый день. Они снова вместе читали книги, слушали музыку, разговаривали, пили традиционный чай с печеньем. Ник больше не спрашивал про Артёма, а Элина и не рассказывала, хотя иногда ходила с ним в кино или на дискотеку в клуб. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что Нику не очень приятно слушать про Артёма. Тёмка был из реального мира, Элине было с ним весело. С Ником ей было интересно. У Ника она погружалась в совершенно другой мир, мир его и своих фантазий, и они, не сговариваясь, но дружно провели границу между этими мирами. Элина жила двойной жизнью, и такая жизнь ей нравилась.
Так прошел почти год, самый лучший год в жизни Элины.
Однажды, это было летом, когда Элина уже окончила восьмой класс, а Ник – десятый, они сидели в его комнате у раскрытого настежь окна и читали. Элина читала, а Ник делал быстрые зарисовки, как он представлял то, что услышал. Вдруг Элина заметила, что Ник отложил карандаш, и немигающим взглядом уставился в окно.
– Ник, что с тобой? – испугалась она. – Тебе плохо?
Она схватила телефон, чтобы скорее позвонить маме Ника.
– Сестренка, не волнуйся, всё в порядке, – ответил он. – Просто... не могу я сегодня путешествовать. Не получается.
– Почему?
Элина взглянула на рисунок. Это были не герои романа, который она читала, а вид из окна.
– Я живу в придуманном мире, – сказал Ник. – Хорошо еще, что у меня есть ты, Элина, а то я так и скитался бы по своему миру в одиночестве. А настоящего мира я не видел и не знаю... Школа – дом – музыкалка – больница – вот и весь мой маршрут. Если я выйду за его рамки, то, наверное, заблужусь...
Элине показалось, что Ник сейчас заплачет, и она быстро сказала:
– Ник, твой мир гораздо лучше настоящего, можешь мне поверить. Если бы мне в нём не нравилось, я бы тут с тобой не сидела.
– Да, ты могла бы сейчас сидеть на пляже, или пойти в лес за ягодами и грибами. Это в сто... в тысячу раз интереснее, чем бродить по собственным фантазиям! Мама называет меня путешественником, а я нигде не был, нигде! Даже в лесу.
– Да что там хорошего-то? Одни комары да мошки, – сказала Элина, немного покривив душой, на самом деле в лес она ходить любила. – Но если хочешь, мы можем прямо сейчас пойти в лес.
– Правда, Элина? – спросил Ник, глядя на нее глазами ребенка, которому пообещали большую шоколадку. – В настоящий лес? Прямо сейчас?
– Ну да, – кивнула Элина. – Двадцать минут на автобусе выдержишь?
– Да... наверное, – неуверенно проговорил Ник и добавил твердо: – Я выдержу. А мы успеем вернуться к приходу мамы с работы? Я бы не хотел, чтобы она знала.
– Почему? – удивилась Элина.
– Она очень боится, когда я далеко от дома. Мне не хочется ее волновать.
– Мы успеем, – сказала Элина. – Ну что, идем?
– Идем, – решительно ответил Ник, и они поехали в лес.
Они вышли на первой же остановке за городом, где лес почти вплотную подходил к дороге. Сто метров до опушки леса Ник вполне мог преодолеть пешком.
Он радовался, как ребенок.
– Знаешь, Элина, я очень редко что-то делаю тайком от мамы, – оживленно сказал Ник. – А ты делаешь что-нибудь тайком от своей мамы?
– Очень многое, – ответила Элина, и подумала: «Например, сегодня она считает, что я ушла к однокласснице, которая написала экзаменационное сочинение на двойку, помогать ей готовиться к переэкзаменовке по литературе». Элина в основном училась на тройки, но в последний год сочинения начала писать исключительно на пятерки, наверное, благодаря Нику и их «путешествиям». Но говорить об этом не стала. Только добавила: – Да она и не расспрашивает меня о том, как я провела каждую минуту своего дня, как твоя мама. Моей всегда некогда, у нее других дел полно. Спросит: «Как дела, дочь?», я отвечу «Хорошо», или «Нормально», и она в подробности не вдается.
– Мама боится ходить со мной в лес, – оживленно продолжил Ник. – Боится, что мне может стать плохо, а «Скорая» в лесу нас не найдет, или вообще сюда не поедет. Но разве мне здесь может быть плохо? Здесь такая красота!
Был конец июня, погода стояла теплая, и в лесу было действительно хорошо. Даже комары не очень донимали. На солнечных полянах было много земляники. Ник впервые в жизни собирал ее сам. Его восторгу не было предела.
Элина и Ник отдыхали на такой поляне, лежа на траве, пахнущей земляникой и солнцем. Когда они уже собрались уходить, Ник окинул поляну прощальным взглядом и проговорил:
– Спасибо, что привела меня сюда. Это было настоящее путешествие.
За лето Элина с Ником совершили еще немало настоящих путешествий, тайком от его мамы. Она позволяла ему ходить не дальше сквера у музыкальной школы. Если она приходила домой, и не заставала Ника дома, она сходила с ума от волнения, и сразу начинала ему звонить. Но они опоздали к ее возвращению с работы всего два раза, и лишь на несколько минут. Они садились на любой пригородный автобус и ехали столько, сколько Ник мог выдержать – минут двадцать-тридцать – и выходили. И оказывались в лесу, в поле, у речки – для Ника это всегда было неожиданностью и он был бесконечно рад таким сюрпризам.
Иногда они брали с собой альбом и карандаш, и Ник рисовал то, что видел вокруг. Но чаще он просто сидел и смотрел, стараясь как можно крепче запечатлеть в памяти окружающую природу, так как простой карандаш не мог передать всё разнообразие красок летнего луга, игры света на водной глади и листве деревьев, волнение травы под порывами ветра, падения дождевых капель с листка на листок. Даже фотографии и видео, снятые на телефон, не могли всё это передать в полной мере.
Ник радовался всему, а Элина радовалась, что в ее силах доставить ему эту радость.
– Привет, дети мои, чем вы сегодня занимались? – спрашивала Екатерина Васильевна, вернувшись с работы и увидев счастливые физиономии сына и его подруги.
– Мы путешествовали, – дружно отвечали Элина и Ник.
Лето закончилось, Элина перешла в девятый класс, продолжала мимоходом дружить с Артёмом, и по-прежнему много времени проводила с Ником. Он перешел в одиннадцатый, хотя в школе бывал нечасто. Чаще учителя приходили к нему сами. Или Екатерина Васильевна ходила за заданиями для сына, а потом уносила выполненные работы в школу. Тем не менее, учился он хорошо.
В декабре Ник долго лежал в больнице, Элина думала, что его выпишут только в будущем году, он и сам так думал, но его выписали тридцатого декабря.
– Элина, ты придешь к нам на Новый год? – спросил Ник, когда она пришла к нему.
В прошлый Новый год Элина сказала родителям, что проведет этот праздник с одноклассниками, а сама пошла к Нику, и они встретили Новый год втроем – Ник, Элина и Екатерина Васильевна. Было здорово. Они были, как одна семья. Дружно сидели за столом, ели всякие вкусности и пили безалкогольное шампанское, а после двенадцати смотрели в окно на фейерверки, которые пускали соседи во дворе. А семья Элины никогда не встречала Новый год вместе. Мама с папой уходили в гости к друзьям, Кристина шла к своим подругам, Элина – к своим, не оставаться же дома одной в самый главный в году праздник.
Она очень бы хотела снова встретить Новый год с Ником и его мамой, но думала, что Ник пролежит в больнице до третьего января, как минимум, и у нее уже были другие планы.
– Ник, я не могу, – с искренним сожалением сказала Элина. – Меня одноклассники пригласили. Теперь неудобно отказываться... Ребята обидятся, если я не приду...
Никто, конечно, не обиделся бы, если бы Элина не пришла, разве что Тёмка. Многие даже не заметили бы ее отсутствия, а некоторые девчонки даже обрадовались бы, если бы Элина не пришла, потому что Артём нравился не только ей. Элине одинаково хотелось встретить Новый год и с Ником, и с Тёмкой, ей было очень жаль, что она не может раздвоиться, и приходится выбирать. Но Элина уже пообещала Артёму, что придет, поэтому добавила:
– Ты извини меня, ладно, братик? Я же не знала, что тебя выпишут, ты сам говорил, что не выпишут... А первого января я приду к тебе рано-рано утром, обещаю.
– Не извиняйся, сестренка, всё в порядке, – ответил Ник с улыбкой, но Элина все равно почувствовала в голосе разочарование, которое он пытался скрыть.
– А ты с кем будешь встречать Новый год? – спросила Элина.
– Как обычно, с мамой, – ответил Ник. – А если тебе вдруг станет скучно в твоей веселой компании, приходи к нам.
– Ладно, – кивнула Элина, хотя была совершенно уверена, что ей не станет скучно. Потому что с Артёмом, как и с Ником, ей скучно не бывает.
Тридцать первого декабря часов в шесть вечера Элина и ее одноклассники собрались в квартире одного из них. В комнатах царила радостная предновогодняя суматоха, девчонки бегали, суетились, накрывали на стол и наряжали елку. Элине тоже было весело, и она тоже бегала из комнаты на кухню и обратно. Когда вдруг выяснилось, что не хватает бокалов и вилок, Артём вызвался сбегать к себе домой – он жил недалеко – и принести недостающую посуду. Он позвал с собой Элину, и она с радостью согласилась.
На улице была настоящая новогодняя погода: стоял небольшой морозец градусов десять-пятнадцать, а с неба, словно конфетти, сыпали крупные снежинки, блестя и сверкая в лучах уличных фонарей. Элине с Тёмкой было весело, они кидались снегом и толкали друг друга в сугробы, словно маленькие дети, смеялись, догоняя друг друга. Элине было очень приятно, когда Тёмка, толкнув ее в сугроб, тут же подавал ей руку и помогал подняться. Она жалела только об одном: что вот так же не может играть с Ником. Хотя с Ником у нее было много других интересных занятий.
Отряхнув снег с шубы Элины у подъезда своего дома, Артём вдруг притянул ее к себе и хотел поцеловать. А она вдруг испугалась и оттолкнула его. Хотя, что в этом такого? Все подруги Элины уже целовались с парнями, а некоторые даже не с одним. Вот если бы её поцеловал Ник... его бы она точно не оттолкнула.
С посудой они возвращались быстро и молча. А потом на первый медленный танец Артём пригласил не Элину, а Ленку. Хотя Элина тоже не стояла столбом у стенки, ей было немного обидно. Улучив момент между танцами, Элина подошла к Артёму и спросила:
– Тём, ты что, обиделся на меня?
– За что? – сделал он удивленное лицо.
– Да так, ни за что, – ответила она и отошла.
А он на следующий медленный танец снова пригласил Ленку. Элина почувствовала себя ненужной и ушла на кухню. Ребята и девчонки продолжали танцевать, и никому не было никакого дела до того, что Элина сидит одна на кухне. Она надеялась, что Артём всё-таки хватится ее, придет на кухню и скажет: «Ну чего ты тут сидишь? Пойдем к ребятам». Но она просидела на кухне целых полчаса, а он не пришел. И никто не пришел. Элине было обидно до слез. Но она не заплакала. Ведь есть человек, которому она нужна.
Элина потихоньку вышла в прихожую, оделась, и, стараясь не щелкнуть замком, открыла дверь и ушла. Было уже около десяти, когда она вышла из квартиры. До дома Ника отсюда было не близко, и Элина добралась до него только часам к одиннадцати. Взглянув на окна квартиры Ника, Элина не увидела в них света, и очень удивилась и испугалась. А вдруг что-то случилось? Она бегом поднялась на третий этаж и толкнула дверь. Она была не заперта, значит, кто-то дома есть. Элина вошла, машинально сняла шубу и сапоги.
В прихожей было темно, только в приоткрытую дверь гостиной было видно неяркое мерцание огоньков на елке. На кухне было пусто. Дверь в комнату Ника была приоткрыта, и там стояла пугающая темнота и тишина. Может, они спят? Екатерина Васильевна иногда спала в комнате Ника, в кресле, когда он болел. Но ведь еще вчера он был здоров!..
Стараясь не шуметь, Элина вошла в его комнату, и в рассеянном свете уличного фонаря увидела Ника. Он лежал на кровати поверх покрывала вниз лицом.
– Ник! – испуганно вскрикнула она, шагнув к нему.
Он приподнялся и взглянул на Элину.
– Элина? Элина, ты пришла!.. – он встал ей навстречу и обнял. – Я знал, что ты всё равно придешь...
В его голосе слышалась такая радость, что у Элины мурашки побежали по спине от волнения. А может, это оттого, что губы Ника находились на уровне уха Элины, и его дыхание, когда он говорил, щекотало её ухо?..
– Мне было... грустно... одному, – Ник говорил с придыханием, будто всхлипывал.
Элина взглянула ему в глаза, и увидела, что они блестят.
– Ты плачешь? Что случилось? – спросила она с беспокойством. – Где твоя мама?
– Нет-нет, Элина, я не плачу, я радуюсь, – ответил Ник. – Ничего не случилось, всё хорошо. А теперь, когда ты здесь, мне и желать больше нечего.
– Ты же говорил, что будешь с мамой, где она?
