Глава 1 — Пять Кровей
> "Пока стоят пять тронов — мир держится на лезвии. Но падёт один — и остальные падут вслед..."
— из свитков прорицательницы Селии, сожжённой за ересь
---
Мир, о котором знали люди, давно раскололся на пять частей. Пять королевств — пять домов, пять истин. Но лишь один трон считается последним. Трон, который не создаёт правителя, а пожирает слабого.
На западе — Тарвельд, земля лесов, рек и знаний.
Здесь правят не мечи, а слова. Дом Тарвельд старше всех, его стены покрыты плющом, а король Элриан, седой и спокойный, больше похож на старого учёного, чем на воина. Его дети читают, лечат, размышляют. Но даже в тени деревьев зреет амбиция.
На севере — Скайрен, холодный и суровый.
Горы острые, как клинки. Здесь не выживают слабые. Король Харальд редко говорит, но его армия — молчаливая буря. Наследник, Сигурд, рожденный для битв, словно оживлённый камень. Здесь кровь — плата за честь.
В сердце континента — Лионхольд, земля рыцарей.
Зелёные равнины, стены из белого камня, рыцари в сверкающих доспехах. Эдвард Лионхольд — король, что держит слово, как клинок. Его старший сын Артур — любимец народа, дочь Элейн — дипломат, а младший Тео — ещё ребёнок, живущий в снах. Но и свет отбрасывает тени.
На юге — Инфернис, где земля кипит.
Пустыни, дым, жара. Король Дариус строит амбиции из огня. Его двор — как улей интриг. Кай мечет искры в битве, Луна шепчет яды, Райден варит зелья в подземных залах. Их огонь жаждет поглотить всё.
И, наконец, на юго-востоке — Валкрес, дом тьмы и железа.
Гарден Валкрес — человек без сердца, без жены, но с тремя детьми, которых он вырвал из грязи улиц.
Ник, в 19 лет стал командиром войска. Его ум режет сильнее меча.
Скарлет, рождённая для арены, бьёт с яростью, будто в каждом враге — прошлое.
Лео, самый младший, сидит в тени, собирая слова, как яд — чтобы однажды ужалить весь мир.
Их земли мрачны. Их имя произносится шёпотом.
---
Но в этом году…
…все пятеро королей или их наследники получили один и тот же свиток. Без подписи. Без печати.
> "Соберитесь в Холле Пяти. Судьба мира изменилась. Трон ищет нового властителя."
---
А пока…
Мир живёт и дышит. В одном из лесов Тарвельда юноша по имени Орвин открывает книгу о древних ритуалах.
На севере Сигурд Скайрен точит топор.
В Лионграте Артур готовится к поездке в столицу Пяти.
На юге Кай бросает меч в огонь, проверяя его прочность.
А в Валкресе...
...Ник смотрит на карту мира и говорит:
> — Они думают, что один из них достоин трона? Они ошибаются.
Он встаёт, надевает чёрный плащ, и глаза его сверкают холодом.
— Мы покажем им, что значит выбрать силу.
Королевство Лионхольд. Замок Лионград.
За длинным дубовым столом в Главном Зале, под гобеленами с золотыми львами и щитами предков, сидел король Эдвард Лионхольд — высокий, широкоплечий, с серебряными волосами, собранными в кольцо на затылке. Его лицо изрезано морщинами не времени, а войн. Он был человеком, что сражался за свою землю и с мечом в руке, и с пером. Но сегодня он не держал ни одного из них. В руках — лишь письмо.
Плотный пергамент без печати. Лишь одна фраза изменила всё:
> "Соберитесь в Холле Пяти. Судьба мира изменилась. Трон ищет нового властителя."
— Значит, он снова пробудился... — пробормотал Эдвард и положил письмо перед сыном.
Напротив сидел Артур, в стальных доспехах, с наброшенным на плечи алым плащом. Глаза его были точны, как меч, — он никогда не моргал в бою и редко — в разговоре.
— Ты поедешь со мной, — сказал король, тяжело вставая из кресла. — Если кому-то и суждено сидеть на этом последнем троне, то только тому, кто умеет командовать не только армией, но и совестью.
Артур кивнул, не задавая лишних вопросов. Он всегда знал, что его судьба — быть больше, чем просто наследником.
— А Элейн и Тео? — спросил он после паузы.
— Элейн — наш голос в совете. Она останется здесь. Тео... — Эдвард замолчал, — он ещё юн. Мир слов — его поле битвы, но трон куётся не в стихах.
---
Позже, когда солнце скрылось за холмами, Артур поднялся по мраморной лестнице к своим покоям. Тяжёлые двери, украшенные львиными головами, скрипнули — внутри, как обычно, уже сидел Тео. В полутени, у окна, он читал книгу, прикрыв один глаз — привычка, которой он придерживался с детства, когда мечтал быть пиратом.
— Уже знаешь? — спросил Тео, не отрывая взгляда от страниц.
— О чём? О том, что я еду с отцом туда, где решится судьба континента? — Артур усмехнулся и начал снимать доспехи.
— Я думал… ты останешься. Позволишь мне поехать.
Артур бросил на него насмешливый взгляд.
— Ты? На трон? Тео, ты больше похож на барда, чем на правителя. Хочешь, я напишу тебе балладу? «Мечтатель, уронивший корону»?
Тео закрыл книгу и встал. Несмотря на возраст, он был почти на голову ниже брата, но в его глазах сверкало нечто большее, чем упрямство. Там была… уверенность. Опасная, скрытая.
— Иногда, Артур, трон берут не те, кто держит меч, а те, кто умеет говорить с народом. Пока ты будешь маршировать по каменным залам и спорить с остальными гордецами, я останусь здесь. Среди людей. А ты знаешь, как они меня любят…
Артур резко подошёл ближе. Его тень упала на младшего брата.
— Народ любит песни, Тео. Но в трудные времена они ищут тех, кто может защитить, а не сочинять. Запомни это.
Он схватил плащ, накинул его и вышел, оставив Тео в темноте. Несколько мгновений младший брат стоял молча. Потом сел обратно, открыл книгу, но больше не читал. Он просто смотрел в пламя камина, шепча себе под нос:
— Но если корона упадёт... кто её поднимет первым?
---
Внизу, в королевских покоях, Ровена, королева, сидела одна. Она видела, как её сыновья, такие разные, приближаются к одной и той же судьбе. И в её глазах — не гордость, не тревога, а тихая боль.
Пока одни шли к трону по золоту, другие искали дорогу в тенях. Но каждый знал: шансов больше не будет. Последний трон ждал... кого-то одного.
Королевство Скайрен. Север.
В горах северного края, где ветры режут кожу, а камни покрыты инеем даже в конце весны, возвышалась крепость Виндхафт — сердце земли Скайрен. Грубая, холодная, построенная не для красоты, а для выживания. Башни там не украшены флагами, а укреплены баллистами. И даже стражники на стенах стояли в мехах, как медведи.
Тишина — главный звук этих земель. Здесь даже волки выли негромко, будто побаивались пробудить старую силу.
В главном зале, у круглого стола, вырезанного из морёного чёрного дуба, сидел король Харальд Скайрен. Его седая борода была покрыта инеем, хотя камин пылал. Он не моргал, не двигался, словно вырезан из скалы. В руках — письмо. Та же надпись, что и в других землях.
> "Соберитесь в Холле Пяти. Судьба мира изменилась. Трон ищет нового властителя."
Король перечитал её трижды. Потом, не сказав ни слова, сжал пергамент и бросил его в пламя.
— Сигурд. — Это было всё, что он произнёс.
В углу зала стоял Сигурд Скайрен, высокий, словно сам родился из ледяных гор. Его плечи покрыты волчьей шкурой, а меч, почти с человеческий рост, висел за спиной. Он подошёл, медленно и беззвучно, как тень. Ни одного вопроса, ни удивления. Он лишь кивнул отцу, глядя прямо в глаза.
— Ты поедешь со мной, — сказал Харальд. — Южане забыли, как звучит северный голос. Мы напомним.
Сигурд снова кивнул. Он никогда не говорил лишнего. Все в замке знали: если он откроет рот — будет либо присяга, либо приговор.
---
На тренировочной площадке, под снежным ветром, Фрея натягивала тетиву. Она стреляла в мишень, вырезанную в форме орла. Каждая стрела — точно в сердце. За ней стояли новобранцы, поражённые её точностью.
— А теперь... на слух, — сказала она. — Закройте глаза. Слушайте ветер. Он расскажет, где цель.
Молодые лучники послушались. Фрея любила учить, но делала это жестко. Как мать, которую у них отняла зима.
Когда один из стражников подошёл и передал ей весть о письме, она лишь ухмыльнулась:
— Конечно, он возьмёт Сигурда. Как всегда.
Она вытерла лоб, натянула капюшон и прошептала:
— Но если хоть одна корона упадёт не в те руки — моя стрела найдёт горло предателя. Даже если он из нашей крови.
---
А внизу, в кузнице, Людвиг раздувал огонь. Он не был воином, но сталь для воинов рождалась в его молотках. На его лице — копоть, на руках — ожоги, но в сердце горело что-то другое. Он мечтал не о власти, не о славе, а о том, чтобы создать идеальный меч. Оружие, которое станет символом дома.
Когда кузнец Грод показал ему письмо, Людвиг сжал челюсть.
— Он поедет с Сигурдом, конечно. И с отцом. А меня опять оставят здесь.
Он вытер лоб, глядя в пламя.
— Но однажды этот меч, что я кую, будет у короля. Пусть даже не у того, кто на троне… а у того, кто трон сокрушит.
---
В ту же ночь, трое детей дома Скайрен стояли каждый в своём углу крепости. Сигурд — у оружейной, проверяя клинок. Фрея — на стене, глядя на звёзды. Людвиг — у наковальни, где не гас огонь.
А Харальд, старый и тяжёлый, смотрел на карту королевств и говорил самому себе:
— Эти земли забыли страх. Забыли, как звучит северный гнев.
Он взял перо, и в журнале, где записывал войны и кровные долги, он добавил:
> "Последний трон. Начинается марш.
Королевство Тарвельд. Верден, Сады Мудрости.
Западные земли покрыты лесами, где деревья выше башен, а реки несут светлую воду от гор до самой столицы. Верден, сердце Тарвельда, был не построен, а выращен — дворцы из виноградной лозы, балконы оплетены цветами, а стены покрыты живыми растениями. Даже башни пели на ветру, будто вся архитектура — это часть природы.
В глубине огромного Сада Мудрости, в тени древнего дуба, сидел король Элриан Тарвельд. Его глаза были молочно-серыми от возраста, руки дрожали от времени, но ум был ясен, как весенний ручей. Ветхий, но величественный, он читал письмо, положив его на колени. Над ним кружили светлячки, словно духи леса, охраняя покой.
> "Соберитесь в Холле Пяти. Судьба мира изменилась. Трон ищет нового властителя."
— Хм... — выдохнул он, почти шёпотом. — Последний трон... Он снова зовёт.
К нему подошёл Лайонел, старший сын, высокий, спокойный, с добрыми глазами и серьёзным лицом. Он был любим народом, но чужд амбиций. Его пальцы часто касались земли, а не меча.
— Отец… мы поедем вместе. Так будет безопаснее.
Элриан покачал головой.
— Нет, сын. Пока я дышу — корни Тарвельда держатся. Но если ты уйдёшь, а я не вернусь, кто сохранит мир здесь? Кто отведёт алчность других королевств от наших рек и полей?
— Тогда пошлю с тобой стражу.
— Нет. Я должен идти один. Старейшины поймут. Они помнят, кто я. А тебя они пока только наблюдают. Настанет твой час, Лайонел… и, возможно, очень скоро.
Он поднялся с трудом, опираясь на резной посох. И вдруг, словно почувствовав тяжесть истории на плечах, прошептал:
— Если лес загорится… не туши огонь — направь его туда, где растёт зло.
---
Тем временем, в лаборатории, что стояла на дереве в верхушках леса, Орвин, младший сын, возился с каким-то блестящим устройством. Оно щёлкало, сверкало и... внезапно задымилось.
— Ну же… ещё немного… — пробормотал он, — если я совмещу давление пара с вращением кристалла, то…
Раздался взрыв, и весь балкон покрылся белым дымом. Через мгновение из него вылетела Сирена, сестра Орвина, в перепачканной в зелёной мази мантии.
— Орвин! Ты опять чуть не поджёг Храм Исцеления! Сколько можно?!
— Я экспериментирую! Когда-нибудь это спасёт тебе жизнь, вот увидишь!
Она вздохнула, вытирая руки от трав. Сирена была добра, но строга. Она считала, что наука должна служить людям, а не пугать их.
— Отец уезжает. Один. Ты хоть понимаешь, что это значит?
Орвин замер. Его веселье исчезло.
— Мы не знаем, вернётся ли он… да? — прошептал он.
Сирена кивнула.
— Но если не вернётся — мы останемся с Лайонелом. А ты… ты перестанешь играть. Ты станешь взрослым.
Он ничего не ответил. Лишь посмотрел в небо, где над лесом парил белый ястреб — вестник, которого всегда отпускал Элриан, когда принимал великое решение.
---
Поздно ночью, когда сад окутал туман, Элриан в последний раз прошёл по аллее воспоминаний. Он коснулся камня, на котором было вырезано:
> "Тот, кто жаждет власти — не достоин её.
Он закрыл глаза. И только шёпот листвы был свидетелем того, как старый король ушёл один… навстречу будущему, что уже готово было сжечь прошлое.
Королевство Инфернис. Кальдара, Чёрный Дворец.
Южные земли пылали даже по ночам. Кальдара, столица Инферниса, была вырезана в теле древнего вулкана, где горячие реки лавы текли под мостами, а башни, сложенные из чёрного обсидиана, вздымались, словно окаменевшие языки пламени. Здесь не знали зимы. Здесь не знали покоя.
На вершине дворца, в тронном зале, окружённом колоннами с гаргулями, стоял король Дариус Инфернис. Его глаза сияли так же, как раскалённый металл. Он держал в руках письмо, уже испачканное вином — не из небрежности, а как знак презрения к тем, кто посмел диктовать ему правила.
> "Соберитесь в Холле Пяти. Судьба мира изменилась. Трон ищет нового властителя."
Он рассмеялся — громко, яростно, как будто сам вулкан пробудился.
— Последний трон? Ха! Они забыли, чей пепел лежит под этим залом. Я был рожден, чтобы сесть на этот проклятый трон.
Он резко повернулся и крикнул:
— Луна! Кай! Райден! Ко мне!
---
Через мгновение, словно пламя по ветру, в зал вошла Луна Инфернис. Плавные движения, лицо безупречное, как у богини, но в глазах — яд. Она улыбалась, как будто знала, что кто-то в этом зале сегодня умрёт, просто пока не решила — кто.
— Отец, ты звал?
— Ты поедешь со мной в Холл Пяти. Они будут пытаться говорить, договариваться, плести свои тонкие сети... А ты — моя паутина.
Он подошёл ближе, взял её лицо в ладони.
— Никто не совладает с тобой в словах. Но если кто посмеет — ты знаешь, какой флакон открыть.
Луна лишь слегка кивнула. На её шее висел кулон с крохотным стеклянным сосудом. Цвет жидкости внутри менялся при каждом вдохе.
---
В зал влетел Кай, как буря. В боевой рубахе, с мечом за плечами, лицо в шрамах. Он не терпел медленных слов.
— Если ты зовёшь нас — это к бою? Надеюсь, ты не снова хочешь, чтобы я сидел за переговорами, пока сестра улыбается и убивает взглядом?
Дариус бросил ему кубок вина.
— Нет, Кай. Ты останешься здесь. Армия должна быть готова. Если я проиграю слова, ты поднимешь меч.
Кай скрипнул зубами, но не спорил. Он знал — пока отец жив, спорить опасно.
---
Из тени вышел третий. Райден — младший сын. Тихий, с глазами, будто наполненными пеплом. Он появился, как призрак, и сел в угол, ничего не сказав. Он держал в руках книгу — древнюю, с обожжёнными страницами.
— Райден, — сказал Дариус, не поворачиваясь, — я чувствую в тебе силу. Пока мы будем в дороге, ты продолжишь исследования. И если найдёшь способ управлять страхом, превратив его в оружие — ты подаришь мне вечную власть.
— Уже почти, — ответил Райден тихо. — Осталась лишь одна формула… и один труп.
Селина, их мать, вошла без предупреждения, одетая в лёгкое платье цвета крови. Она прошлась по залу, поцеловала мужа в щеку и прошептала:
— Пусть они думают, что мы хотим трон. На самом деле, мы хотим всё.
---
Поздно ночью, когда Кальдара засыпала, Луна стояла у балкона, глядя на вулкан. Сзади подошёл Кай.
— Думаешь, отец доверяет тебе больше, чем мне? — спросил он сдержанно.
