Тео сидел в углу, с опущенной головой. Его одежда была в крови Артура. Вино высохло на руках. Он ничего не чувствовал. Только пустоту.
Скрипнула дверь. Вошла Элейн с факелом. Её лицо было мрачным, глаза — заплаканными.
— Почему, Тео?
Он поднял взгляд.
— Я не делал этого.
— Все видели… ты держал кувшин.
— Я налил по его приказу. Но это не я. Кто-то подменил вино. Я... — голос его дрогнул. — Я хотел остановить свадьбу, но не так...
Элейн подошла ближе, села рядом на скамью.
— Я не верю, что ты убил его.
Он посмотрел на неё. Впервые за ночь его глаза наполнились слезами.
— Но никто не услышит моих слов. Даже отец. Особенно отец.
Она сжала его ладонь.
— Тогда я заставлю его услышать. Я найду, кто это сделал. Даже если ради этого придётся самой стать королевой.
Он кивнул.
А в коридорах замка шаги уже несли весть: утром будет казнь младшего сына Лионхольда.
И в этот же момент, где-то в Кальдаре, Дариус Инфернис поднимал кубок с вином и говорил своим сов.етникам:
— Еще один наследник пал ,осталось ещё немного и все пять королевств в моих руках
Глава 8: Поединок и грядущая битва
Утро в Лионграде выдалось тяжёлым, словно сама земля чувствовала, что над ней взошло не солнце, а приговор. Над улицами города стоял гул, как перед бурей. Колокола, вместо приветствия нового дня, возвестили о суде — суде над принцем Тео, обвинённым в убийстве наследника престола.
Толпы стекались к центральному замку. Узкие улицы были забиты народом, и каждый пытался попасть в Зал Вердикта — мраморный полукруглый зал с высоченной аркой, где по обеим сторонам высились каменные фигуры львов с раскрытыми пастями. Внутри — деревянные лавки для знати, балконы для наблюдателей и центральный постамент, откуда вершилось правосудие.
Темница под замком.
Тео сидел на сырой скамье, опершись лбом на колени. Его руки были в кандалах, а мысли — в ловушке. Внезапно открылась решётчатая дверь, и вошёл Людвиг. Его шаги были уверенные, меч висел на боку, но лицо сохраняло спокойствие.
— Ты… — начал Тео, не поднимая глаз. — Пришёл обвинить меня тоже?
— Нет. Я пришёл спасти тебя.
Тео вскинул голову:
— Спасти?
— Я знаю, ты не отравил Артура. Я слышал разговор. Это был заговор. Но у тебя не будет времени доказать это. Сегодня тебя захотят казнить. Если ты хочешь жить — требуй испытания поединком. Я выступлю за тебя.
Тео выдохнул слабо:
— А ты хотя бы… умеешь драться?
Людвиг слегка усмехнулся:
— Скоро увидишь. Не бойся, сегодня ты не умрёшь.
В покоях королевы.
Ровена Лионхольд стояла у окна в чёрном платье, глаза её опухли от слёз. Слуги молчали, боясь дышать. Она снова и снова повторяла:
— Один сын мёртв… Эдвард, прошу, не отнимай и второго…
Король Эдвард молча одевал парадный плащ, не глядя на жену. Лицо его было каменным. С каждым движением он будто надевал не одежду, а броню из ненависти и стыда.
— Он отравил собственного брата. Что мне делать, если даже кровь предаёт меня?
— Он — твой сын! — закричала Ровена, впервые теряя достоинство.
— Именно поэтому я должен судить его как король. А не как отец.
Зал Вердикта.
Зал был полон. Знать, рыцари, купцы, даже крестьяне — все хотели видеть, как король вершит правосудие над собственным сыном. На троне сидел Эдвард. По одну сторону — Ровена, по другую — Элейн, с побелевшим лицом.
Двери распахнулись, и вошёл Тео в оковах. За ним шли стражи. Шёпот пронёсся по залу, как ветер:
— Это он… Убийца брата…
— Посмотрите на него… он даже не похож на воина…
Эдвард встал.
— Сегодня мы судим Теодора Лионхольда за предательство, убийство наследника, и покушение на целостность рода. — Его голос гремел. — Пусть выступят свидетели.
Один за другим выходили те, кто слышал, как Тео ссорился с Артуром, кто слышал его слова «Я не допущу этой свадьбы», «Я бы скорее убил его, чем отдал Элейн». Некоторые даже утверждали, что он раньше высказывал желание быть единственным сыном.
Каждое слово — гвоздь в гроб.
Тео стоял, не опуская головы. Его взгляд обжигал зал.
И когда все стихли, он сказал:
— Я этого не делал. Не я отравил Артура. Но, признаться честно… я жалею о его смерти меньше, чем о поломанной перье. Его смерть — это не моя вина. Но она — моё удовлетворение. И знайте… смерть этого злобного ублюдка приносит мне больше покоя, чем тысяча лживых шлюх, что шепчутся тут за спинами!
Зал взорвался. Кто-то вскрикнул, кто-то захлопал, кто-то осудил.
Эдвард ударил посохом.
— ТЫ ПРИЗНАЁШЬСЯ?
— Я требую испытание поединком!
Тишина упала, как меч.
— Поединок? — переспросил король, усмехнувшись. — Кто заступится за тебя, Тео? Кто выступит на стороне убийцы?
Глухая тишина.
И тут поднялся Людвиг. В его руке блеснул герб Скайрена.
— Я. Людвиг Скайрен. Сын Харальда. Я вступаю в бой за Тео.
Зал зашумел ещё сильнее. Эдвард встал:
— Твой отец и мой народ уже почти воюют. Я не хотел бы видеть твою кровь в этом зале. Но ты сам выбрал.
Он посмотрел на стражу:
— Испытание будет проведено на арене. Через два часа. Против Людвига выступит рыцарь Экинг.
По залу пронёсся гул. Имя Экинга звучало, как приговор. Двухметровый гигант, тело которого было словно выточено из камня, выступал в поединках ещё до рождения Тео. Его щит ломал мечи, а меч — ломал людей.
Арена.
Тео сидел на скамье, ожидая, когда стражи поведут его в зал ожидания арены. Людвиг сидел рядом, чистя клинок.
— Ты ведь умрёшь за меня… — прошептал Тео. — Я… не хочу этого.
Людвиг не отрывался от стали.
— Сегодня — нет. Сегодня — я буду жить. А ты — смотри внимательно.
Он встал.
— И запомни: иногда чужая честь — ценнее, чем своя жизнь.
Королевство Скайрен. Север. Виндхафт.
Харальд стоял у окна старого каменного зала, вглядываясь в белёсый горизонт. Метель гуляла меж гор, ветер бился о стены дворца, как будто сам Север пытался предупредить его.
— Война неизбежна… — прошептал он. — Но я не потеряю всех своих детей.
Он повернулся. Перед ним стояла его дочь — Фрея Скайрен, высокая, сдержанная, в кожаной броне, меч за спиной, взгляд холодный, как северный лёд.
— Ты зовёшь меня в бой? — спросила она, глядя в глаза отцу. — Или прячешь?
Харальд подошёл ближе и обнял её. Это было неожиданно. Его объятия были редки, как и его слова.
— Я не прячу тебя, — сказал он. — Я спасаю. Ты отправишься к моему брату, в деревню за горами. Там тебя будут ждать. Ты должна жить. Ты — последняя часть твоей матери, что осталась у меня.
Фрея хотела возразить, но в глазах отца была сталь. Она молча кивнула.
— С тобой пойдёт Рейн Гримвальд, — добавил Харальд. — Один из моих старейших рыцарей. Он спас меня в юности, теперь я доверяю ему тебя.
Рейн — высокий, бородатый ветеран с поломанным носом и голосом, хриплым как шорох металла. Его прозвали «Каменным Волком», потому что даже после десятка ран он продолжал сражаться.
— Госпожа, — сказал он, подойдя, — я не потеряю вас, если только смерть не встанет меж нами.
Через час двое верхом на чёрных конях уже покидали холодный Виндхафт, спускаясь в ущелья, укутанные льдом и молчанием.
? В это время в Виндхафте…
Сигурд, облачённый в железные доспехи, стоял перед сотнями солдат. Его шлем лежал у ног, лицо было спокойно, губы сжаты. Он говорил не громко — но каждый его слог вонзался в сердца.
— Мы не первый раз стоим у края пропасти. Но каждый раз — мы не падаем. Мы держим клинок, щит и честь. Южане думают, что мы сдадимся? Нет. Мы — дети гор. Мы стоим, когда весь мир дрожит!
Солдаты ревели в ответ, железо звенело, щиты поднимались к небу.
— Сегодня мы готовим мечи. Завтра мы крушим их армию. За Север!
«СВОБОДА В СИЛЕ ВЕТРА!» — ответил строй.
Королевство Тарвельд. Верден.
Когда солнце коснулось вершин деревьев, зал замка Тарвельда содрогнулся от грохота шагов. Через главные ворота прошёл Дариус Инфернис, за ним — Кай, Луна, и тысячи бойцов с алыми плащами и чёрными копьями. Их броня сверкала, как обожжённая сталь, их лица не знали жалости.
Королева Мелисса Тарвельд ждала их на троне. Её взгляд потемнел от горя, её сердце — от жажды мщения.
— Они убили моего сына… — прошептала она, и голос стал громче: — Я хочу их страдания. Я хочу, чтобы Скайрены молили о смерти. Я хочу видеть, как их король корчится в грязи!
Дариус склонил голову:
— Ваше желание — будет исполнено. Мы не оставим ни одного живого в их гнезде. Мы ударим со всех сторон. Ваш гнев — стал нашей целью.
Она лишь кивнула. Женщина-мать больше не существовала. Осталась лишь королева-мстительница.
Кай молча стоял в стороне, не вмешиваясь. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах мелькала тревога. Он видел, как его отец снова и снова отдаёт приказы, в которых не было чести — лишь ярость. Он слышал, как Луна, стоявшая рядом, с ядом в голосе шептала Мелиссе:
— Лучше сжечь их деревни. Пусть не останется ничего. Пусть каждый куст станет могилой…
Когда Дариус повернулся к своим детям, он коротко бросил:
— Мы начнём через три дня. Пока готовьтесь. Я хочу знать каждый шаг Скайренов. И я не потерплю ошибок.
После совета, когда все разошлись, Кай догнал отца.
— Отец, — начал он, — мы убиваем не просто солдат. Мы сжигаем дома, убиваем семьи… Это не война, это…
— Это победа, — резко оборвал его Дариус. — Тебе надо понять, сынок. Побеждает не тот, кто прав. А тот, кто жив.
Кай молчал. Луна прошла мимо и добавила:
— Слабость — худший грех.
Но в его груди зарождалось нечто иное — сомнение. Он вспоминал лицо Лайонела Тарвельда, которого они нашли убитым. Он вспоминал, как мать Лайонела, королева Мелисса, плакала у тела сына… и чувствовал: это больше не похоже на честь.
Раннее утро. Небо над Лионградом затянуто тяжелыми облаками, как будто сама природа предчувствовала кровь. Тысячи собрались вокруг Арены Чести — древней каменной площадки, где веками разрешались споры, за которые слово было уже слишком мало.
На середине арены стоял он — Экинг, гигант двухметрового роста. Его доспех был как черный оплот, шлем закрывал лицо, руки как бревна сжимали тяжелый боевой топор. Люди в толпе шептались:
— Он убил трёх мужчин за один поединок. —
— Он ломает щиты, как ветки. —
— Людвиг мертвец, он просто этого не знает…
В другом углу появился Людвиг. Молод, подтянут, в простых стальных доспехах, с мечом за спиной. Его шаг был твёрдым. Его глаза — ледяные. За ним шёл мальчишка, оруженосец лет 12, с дрожащими руками и светлыми волосами.
— Тот воин, с кем вам придётся драться… огромный. Я таких не видел. Я бы побоялся с таким драться, — прошептал мальчик.
Людвиг на секунду склонился и взглянул в его глаза.
— Потому безвестным будешь ты.
Он прошёл мимо и встал напротив Экинга. Барабаны заиграли. Голос глашатая пронёсся над ареной:
— Битва за честь Тео Лионхольда. Людвиг Скайрен против рыцаря Лионгхарда — Экинга Железного!
? Сражение
Секунда тишины. И затем Экинг ринулся вперёд как разъярённый бык. Его топор опустился с ужасающей силой — Людвиг едва успел отскочить, но удар рассёк землю, оставив борозду в камне.
Первый раунд — за Экингом. Он шёл вперёд, как стена, и казалось, что Людвиг не справится. Толпа шумела. Тео смотрел с замиранием сердца. Даже королева Ровена закрыла лицо руками.
Экинг снова обрушил топор — Людвиг уклонился, но удар щитом сбил его с ног. Толпа ахнула. Пыль поднялась. Он лежал. Казалось — всё.
Но Людвиг… встал. Медленно. Словно не боль был в его теле, а ярость. Он отшвырнул щит и взял меч в обе руки. Его дыхание стало ровным, глаза — пустыми. Он был не мальчиком. Он был волком.
— Ты — не легенда, — прошептал Людвиг. — Ты — преграда.
Следующий выпад был его. Он уклонился, поднырнул под удар, и впервые ранил Экинга — полоснул по бедру. Кровь. Толпа ахнула.
Экинг взревел. Завязалась свирепая рубка. Металл звенел, искры летели. Но Людвиг становился быстрее. Он ранил его в плечо, затем — в бок. Экинг начал тяжело дышать. Один шаг назад. Второй.
Последний момент: Людвиг, взвизгнув, оттолкнул топор в сторону, поднырнул под левую руку, и с разворотом — удар по шее.
Меч вошёл, как горячее лезвие в масло.
Голова Экинга покатилась по земле. Его тело упало с грохотом, подняв облако пыли. Наступила тишина. Ни одного звука. Только тяжёлое дыхание Людвига.
Суд и отречение
Король Эдвард Лионхольд медленно встал со своего трона. Лицо его не выражало ни торжества, ни ярости. Он протянул руку и сказал:
— Суд окончен. Честь отвоёвана. Тео Лионхольд освобождён.
Тео сбросил с себя цепи. Его руки дрожали, но в глазах был огонь. Он посмотрел на отца — ожидая хоть капли облегчения.
Но Эдвард не улыбнулся. Он лишь подошёл ближе… и, не глядя на него, произнёс:
— Но ты больше не мой сын. Ты лишён права наследовать трон. С этого дня ты — не Лионхольд.
Толпа ахнула. Тео застыл. Ноги едва держали его.
— Уведи его с глаз моих, — добавил король.
Но Тео не стал ждать. Он сам вышел через главные ворота, где его уже ждал Людвиг. Они стояли, глядя друг на друга.
— У тебя больше нет дома? — спросил Людвиг.
Тео кивнул.
— Не хочу быть здесь. Позволь мне идти с тобой.
Людвиг накинул на плечо плащ.
— Я держу путь на юг. В Инфернис. Уверен, они подставили мой дом. Если пойдёшь со мной — не мешайся под ногами.
Тео чуть улыбнулся.
— Обещаю, буду молчать. Но если придётся — сражусь рядом.
— Тогда пошли.
Они ушли в серый день, покидая стены, в которых Тео когда-то родился и теперь… стал никем.
Так закончилась восьмая глава — прах отравленной крови, зародившая пламя новых союзов и путь на юг, к самой ярости, которую мир ещё не знал.
Глава 9: Кровь, море и железо
Пепельно-серое утро опустилось на север. Холодный ветер свистел в вышине, пронизывая каждую трещину доспеха.
Фрея Скайерен шла пешком по обледенелым дорогам, ведущим к южному побережью, где по словам отца жил его брат — король морей. Она никогда не встречалась с дядей, но с малых лет слышала истории: как он топил пиратские флотилии, как его паруса — чёрные, с серебряным орлом — были знаком смерти для врага.
Вместе с ней шагал Рейн Гримвальд, рыцарь с щитом в форме волчьей головы и мечом, изувеченным в десятках боёв. Он был молчалив, суров, но верен.
— Мы почти у деревни, — сказал он, заметив вдалеке синеву заливов. — Надеюсь, твой дядя — человек слова, а не миф.
Фрея ничего не ответила. Её сердце било тревогу. Она не привыкла прятаться, а тут — бегство. Но в ней уже зрела цель: выжить и вернуться, когда придёт её время.
---
Королевство Скайерен.
Тем временем, в горах, в столице Виндхафт, Харвальд Скайерен сидел в тени большого зала. Усталость, как броня, висела на нём. Он собрал всех старейшин, маршалов, мастеров меча и своего сына Сигурда.
Когда все собрались, Харвальд поднялся и сказал:
— С этого дня я больше не король. Мой меч тяжёл, мой голос глух. Война требует силы, которой я более не обладаю. Сигурд Скайерен — твой трон. С этого дня ты король.
Зал погрузился в молчание. Затем — один за другим — мечи старейшин поднялись вверх.
— Сигурд Скайерен. Король. Король! — гремело в стенах.
