- Да не влюбилась я, - с грохотом захлопнула дверцу, напугав Тимку и Кешу.
- А чего так нервничать-то? Ну не влюбилась и не влюбилась, - пошел домовой на попятную.
- И не влюблюсь больше.
- Это почему? – удивился он.
- Хватит. Навлюблялась уже.
- Это ж кто тебя так обидел, девонька?
- Все, - надулась я, надевая куртку.
- Кто все-то? Женихи твои, что ль?
- Женихи, - вздохнула, выходя в коридор. Мне надо было успокоиться и чем-то себя занять, поэтому решила расчистить дорожку до калитки пошире. Сама, без помощи метлы.
Работа спорилась, жизнь уже не казалась такой мрачной, когда в ворота постучали.
- Кто? – крикнула я, поправив шапку.
- Это я, Никитична.
Я открыла засов, впуская прабабкину подругу.
- А ты чего? Снег чистишь? – удивилась она. – Не было ж его ночью.
- Да решила расширить дорожку.
- Ааа. А я чего пришла-то. Сегодня Ольгу будут хоронить. Придешь? – она уставилась на меня в ожидании ответа.
Не любила я кладбища, но тут случай был особый. Ольга умерла не просто так – стоило присмотреться к тем, кто соберется на похоронах. Как говорится, преступника всегда тянет на место преступления.
- Приду, - кивнула живо.
- Тогда выносить будут в два.
- А хоронить где будут?
- Да на местном кладбище. Мужики с утра уже вырыли могилу. Все готово. А после будут поминки. Тоже приходи.
Это дело я тоже не очень любила, но… кивнула.
- Вот и хорошо.
Мария Никитична окинула двор внимательным взглядом и ушла, не прощаясь.
На похороны Ольги собралась вся деревня. Народу было немерено, а мне казалось, что в Старопяткино уже мало кто остался. Ну и как тут разглядеть, кто ведьма? Теперь, после разговора с Максимом, я была уверена, что это именно женщина. Он, кстати, несколько раз порывался подойти ко мне, но я снова и снова находила повод чем-то заняться: то помочь с венками, то с цветами, то с кем-то поговорить. Не хотела я его ни видеть, ни слышать.
В два часа процессия выдвинулась на кладбище. Поехали многие, остальные остались ждать поминок. Кладбище было завалено снегом. И только неширокая расчищенная тропинка вела к свежей могиле – последнему пристанищу Ольги. Дул сильный промозглый ветер. Капюшон то и дело слетал с головы и, в конце концов, я на него плюнула, хотя голове было холодно. Осталось еще только заболеть. Прощание длилось недолго. Двоюродная сестра покойной с семьей и Федор молча постояли у гроба и отошли, тем самым давая знак заканчивать. Я стояла в толпе людей и медленно скользила по их лицам. Знакомых почти не было: Мария Никитична, Анастасия Егоровна, продавщица да та женщина, которая в первый день моего приезда в деревню, рассказала, как найти бабушкин дом. Понять, кто ведьма, было невозможно, ибо ни у кого на лбу это слово написано не было. А внешне все выглядели как обычные люди: тихо переговаривались между собой, молчали, вытирали скупые слезы – в общем вели себя так, как и полагается на похоронах. Максим не сводил с меня глаз, но я продолжала стойко его игнорировать.
Наконец, был брошен последний ком земли, установлен деревянный крест и все дружно двинулись обратно к автобусу. Я скользила взглядом по верхушкам памятников, торчащих из-под снега, пока не увидела глубокие следы возле одной из могил. Чуть притормозив, чтобы пропустить людей, огляделась. Как же к ней подобраться и посмотреть, чья она? Снега-то по пояс. Эх, мне бы сейчас метлу! Вернуться сюда вечером? Э, нет! Я днем-то кладбищ боюсь, а ночью и подавно даже близко к нему не подойду. Можно было бы, конечно, Максима с собой позвать, но я ни о чем больше его просить не собиралась. Пусть катится на все четыре стороны!
Люди уже почти дошли до кладбищенских ворот и первые начали занимать место в автобусе. Я рисковала вскоре остаться тут одна – это-то меня и подстегнуло. Ладно, была-не была. Задрав куртку, я подобно ледоколу двинулась вперед. Какие-то три-четыре метра до могилы казались бесконечными, но сдаваться не собиралась.
- Ты что делаешь? – раздался сзади удивленный голос Максима.
- Не твое дело! – огрызнулась через плечо.
- Ты куда полезла?
- Колдовать! – съязвила я, методично продвигаясь вперед из последних сил.
- Здесь же снега полно.
Надо же какой наблюдательный!
Чтобы увидеть имя на памятнике, необязательно было подходить вплотную. Я остановилась и чуть подалась вперед. «Гаврилова Алена Афанасьевна. 1964-2010». Имя мне, конечно, ни о чем не говорило, как и фотография, наполовину скрытая прилипшим снегом. А вот то, что снег на могиле был расчищен, наводило на неприятные мысли и главный вопрос «Зачем?»
Я повела взглядом по кладбищу в поисках других странностей, но ничего такого больше не было. Еще раз взглянула на могилу. Кто-то брал здесь землю. И явно не цветы сажать дома.
- Алена, автобус сейчас уедет.
Я оглянулась на ворота кладбища. Черт! Обратно пришлось почти бежать. Максима я так и продолжала игнорировать, даже когда он подал мне руку, желая помочь залезть в автобус.
Поминки длились до позднего вечера. Я специально вызвалась помочь с посудой и едой, чтобы задержаться подольше. Но как ни вглядывалась в лица женщин, как ни присматривалась к ним, как ни заговаривала на разные темы, потерпела полное фиаско. Ведьма так и осталась неузнанной.
- Аленка, иди домой, уже поздно, - велела мне Анастасия Егоровна. – Ты уже на ногах еле стоишь.
- Я только домою эти тарелки, - кивнула я на посуду в раковине.
- Иди, говорю, - оттеснила она меня. – Иди. Максим тебя проводит.
- Я сама дойду, - буркнула недовольно.
Анастасия Егоровна бросила на меня веселый взгляд.
- Поругались, что ли?
- Нет, - ответила коротко.
- Ну тогда иди, он во дворе ждет.
- Может, еще что помочь? – оглядела я кухню.
- Иди уже, иди, - поддержала Анастасию Егоровну Мария Никитична. – Крутишься как белка в колесе. Тут и делать уже нечего. Иди, давай.
Я тяжело вздохнула. Одевалась нарочито медленно. Не хочу видеть Максима. Чего он меня ждет? Мало ему вчерашнего?
- Точно ничего больше помочь не надо? – спросила с надеждой.
- Нет, - хором ответили женщины и рассмеялись.
- Тогда до свидания.
- До свидания, Алена.
Я вышла на крыльцо. Мороз тут же ущипнул за нос. У ворот топталась тень – Максим, будь он неладен. Я быстро сбежала по ступенькам и, не глядя на парня, прошла к калитке, толкнула ее и шагнула на улицу.
- Алена… - начала было он, но я прервала, чуть оглянувшись через плечо:
- Не стоило меня ждать. Я и сама прекрасно доберусь. Чего ведьме ночью бояться?
- Алена, перестань.
- Что перестать? Идти? Извини, метлу дома забыла.
- Да, я виноват.
- Неужели?
- Алена, ну прости меня.
- За что? – наигранно удивилась я.
- Я был не прав, - не отставал он от меня ни на шаг.
- А раньше ты об этом подумать не мог?
- Я думал, что ты ведьма.
- А я и не отрицаю.
- Я думал, ты занимаешься черной магией.
- У меня это, что, на лбу написано? – резко развернулась к Максиму, от чего он едва не налетел на меня. Бесит! – Ты вообще видел хоть одну черную колдунью?
- Видел, - вдруг признался он, глядя мне в глаза. Я даже опешила, не зная, что сказать, поэтому развернулась и пошла дальше. Потом все-таки не выдержала и спросила:
- И как? Я на нее похожа?
Он молчал.
- Ты серьезно? – не выдержала и снова развернулась к нему.
- Ну откуда я мог знать? Ни у одной ведьмы на лбу не написано, черная она или белая.
- Мне написать? – разозлилась я в конец.
- Не надо, - буркнул Максим.
- Оставь меня в покое. И нечего за мной ходить. А то наколдую рога и копыта. Будешь тогда только мычать, - выпалила на одном дыхании и, развернувшись, побежала по улице. Остановилась только, когда оказалась дома. Прислонившись спиной к дверям, долго пыталась отдышаться.
- Ты чего? Черти за тобой, что ли, гнались? – уставился на меня Дементий.
- Ага, один черт, прилипучий такой, - буркнула я, стягивая куртку и шапку.
- Аааа, - понятливо протянул домовой. – И чего ты от него бежала?
- Видеть не хочу, - со злом стянула ботинки.
- Аааа. А он?
- Извиняется.
- А ты?
- Не нужны мне его извинения.
- Аааа. Стало быть, не впускать его?
- Нет, - бросила через плечо раздраженно, перешагивая порог в зал, и тут же остановилась. - А что?
- Ну так топчется он у крыльца.
- Не впускать! – приказала и ушла в комнату.
Максим стучал долго. И в двери, и в окна, даже выкрикнул один раз:
- Я не уйду!
- И ведь не уйдет, - подтвердил Дементий.
- Ну и пускай, - ответила, поудобнее устраиваясь на кровати и возвращаясь к чтению бабушкиных книг. К слову, найти я в них хотела обряд или ритуал, в котором может использоваться земля с кладбища. Пока не везло – дело привычное.
- Замерзнет же. Зима, однако.
- Я его не заставляла жить у меня под окнами.
- Ну парень же прощения попросил.
- Не нужно мне его прощение.
Дементий молчал, но громко сопел, раздражая. А еще этот бесконечный стук в окно. И хруст снега. Да чего он ко мне привязался?
- Поговори ты с ним уже, - не выдержал домовой.
Я зарычала, захлопнула книгу и, громкая топая, пошла открывать. Нет, впускать Максима не собиралась. Только скажу ему пару ласковых и снова вернусь.
- Чего тебе надо? – остановилась на крыльце, скрестив руки на груди и тем самым давая понять, что разговор будет короткий. Максим, сидевший прям на ступеньках, поднялся и повернулся ко мне.
- Я хотел извиниться.
- Уже извинился. Что дальше?
- Ты ничего не ответила.
- А что я должна ответить? Ведьмы – они молчаливые и очень мстительные. Вот отомщу и забуду. А потом снова отомщу.
- Алена, я был не прав. Просто ты так странно себя вела.
- Конечно, поэтому я и ведьма, черная. Не боишься, что заколдую досмерти? Или приворожу к себе?
- Не боюсь, - ответил он, широко улыбаясь. А я только сильнее разозлилась.
- Уходи!
- Не уйду, пока не простишь.
- А если я тебя никогда не прощу?
- Значит, так и умру на этом крыльце, - и Максим снова устроился на второй ступеньке спиной ко мне. Ну и что делать прикажете? Нет, я-то могу спокойно вернуться в дом. Там тепло, светло, сухо. А этот… Нет, не могу я человека вот так бросить. Даже если он сильно обидел и жутко бесит.
- Ты простынешь и заболеешь, - предупредила его.
- Моя смерть будет на твоей совести, - бросил он через плечо.
- Ты меня очень обидел, - призналась.
- Я же попросил прощения, - Максим снова не повернулся.
- Как ты вообще мог подумать, что я занимаюсь черной магией? – я уже начала приплясывать от холода.
- Ну откуда мне было знать? Ты так странно разговаривала и потом эта женщина на кладбище.
Да, мне она тоже покоя не давала.
- А ты спросить не мог?
- Можно подумать, черная ведьма сразу бы призналась, что она ведьма, - всплеснул он руками и, наконец, встал.
- Не призналась бы, - подумала я, но вслух произнесла:
- Но попытаться-то мог, а не сразу вбивать в меня осиновый кол.
- Я не собирался вбивать в тебя осиновый кол, - растерялся Максим.
- Я образно, - закатила я глаза.
- Ааа, - улыбнулся он.
- Ладно, - зубы уже начали выбивать стройную чечетку. – Заходи. В тепле будешь просить прощения.
- Так я вроде уже попросил, - удивился он.
- Так я еще не простила.
- Понял, - ухмыльнулся парень и поднялся за мной на крыльцо.
На кухне я сразу бросилась к печке и протянула к ней руки. Дементий из-за шкафа хитро улыбался и посматривал на раздевающегося Максима. Мда, тут даже парня привести нельзя. Вон сколько глаз сразу. Даже Кешка с Тимкой вышли из комнаты взглянуть на гостя.
- Ого, какие красавцы, - присел на корточки перед ними Максим. Коты охотно подставили свои бока и головы для ласки. – Как зовут? Из города привезла?
- Из города. Рыжий Тимка. Бело-серый Кешка. Чай будешь?
- Буду, - охотно согласился он и устроился за столом. Коты крутились рядом.
Я хлопотала у печки с чайником, чувствуя, как Максим сверлит мою спину внимательным взглядом. Из-за этого руки немного тряслись: то воду пролила, то чайник слишком громко на плиту поставила, то чашки чуть не уронила. Да что же это со мной? А Дементий все хихикает за стенкой. Ну погоди у меня, сводник!
- Значит, ты ведьма, - произнес Максим, когда чай был разлит по чашкам, и, поймав мой злой взгляд, добавил:
- Белая.
Я расслабилась.
- Да, я белая ведьма. Сама только недавно узнала, когда вот это вот все получила в наследство.
- А до этого даже не догадывалась? – удивился он.
- Представь себе. Даже мысли не было.
- И что ты собираешься делать?
Я неопределенно пожала плечами.
- Наверное, учиться всему, что должна уметь белая ведьма. Отвары там, заговоры, лечение. Бабушка много книг оставила.
- В деревне жить останешься?
- Не знаю. Пока не решила. Но еще поживу здесь. Дело есть одно.
- Какое?
- Ведьма черная. А ты, что, в это все веришь?
- Верю, - кивнул Максим серьезно.
- Я думала, мужчины к таким вещам относятся скептически.
- Опыт был, - и такой мрачный стал.
- Вижу, что опыт не самый приятный. Расскажешь?
- Бабушка моя по отцовской линии занималась черной магией. На что я только не насмотрелся в детстве. За чем к ней только не ходили. И привороты, и заговоры на смерть и от ребенка избавиться.
- Ого, ничего себе, - я была под впечатлением.
- А потом она и маму мою…
- Что? – опешила я.
- Не любила она ее. Всегда они ссорились. Она с самого начала была против того, чтобы папа на ней женился. Была у нее другая невеста для отца, а тот настоял. Как она только ни пыталась их развести, даже когда я уже появился на свет. В итоге навела на маму порчу смертельную. Мама и покончила с собой. Тетя Надя потом нашла у мамы в подушке какой-то моток ниток и волос. Больше я с бабушкой не общался. А отец запил с горя. Умер он в прошлом году.
- Прости, - мне стало не по себе и хотелось как-то утешить Максима. Он только кивнул в ответ. – А бабушка твоя жива?
- Не знаю и знать не хочу, - ответил он резко. И я решила эту тему больше не трогать.
- Здесь в деревне живет темная ведьма, - произнесла я, собравшись с духом. – Не знаю, кто она. Бабушка тоже не смогла выяснить, как ни пыталась. Но дела в деревне темные происходят уже несколько лет. Молодые и сильные люди умирают, пропадают без вести и лес гибнет. И никакая это не аномалия, о которой ты рассказывал. И Ольга умерла не просто так. Видела я ее накануне смерти. Шла она ночью по улице как зомби. И одета была легко. Я окликнула ее, а она прошла мимо, как не слышала. А потом умерла.
- Думаешь, ведьма? – нахмурился Максим. Я кивнула.
- Я в бабушкиных записях нашла упоминание про подчинение человека. То есть ведьмы могут любого человека подчинить и заставить его делать то, что им угодно. Понимаешь? Сдается мне, что эта черная ведьма просто забирает силу у людей. Старики ей неинтересны, а вот с молодежи можно много взять. Поэтому и не осталось тут молодых, да детей нет. И многие дома просто брошены.
- А с перекрестком что не так?
- Не знаю, - призналась честно. – Но что-то на нем темное. Может, заговор какой. Просто мне там плохо. И со снегохода упала я не сама, а как будто меня с него столкнули.
- Ну и дела, - крякнул Максим.
- Еще эта могила без снега, которую я сегодня видела. Как будто землю с нее брали.
- Землю? – напрягся он.
- Ну да. Расчистили снег, а потом взяли землю.
- А знаешь ли ты, для чего нужна земля с кладбища?
- Я как раз пыталась это найти в бабушкиных книгах, когда ты пришел, но пока ничего такого не встретила.
- А чего так нервничать-то? Ну не влюбилась и не влюбилась, - пошел домовой на попятную.
- И не влюблюсь больше.
- Это почему? – удивился он.
- Хватит. Навлюблялась уже.
- Это ж кто тебя так обидел, девонька?
- Все, - надулась я, надевая куртку.
- Кто все-то? Женихи твои, что ль?
- Женихи, - вздохнула, выходя в коридор. Мне надо было успокоиться и чем-то себя занять, поэтому решила расчистить дорожку до калитки пошире. Сама, без помощи метлы.
Работа спорилась, жизнь уже не казалась такой мрачной, когда в ворота постучали.
- Кто? – крикнула я, поправив шапку.
- Это я, Никитична.
Я открыла засов, впуская прабабкину подругу.
- А ты чего? Снег чистишь? – удивилась она. – Не было ж его ночью.
- Да решила расширить дорожку.
- Ааа. А я чего пришла-то. Сегодня Ольгу будут хоронить. Придешь? – она уставилась на меня в ожидании ответа.
Не любила я кладбища, но тут случай был особый. Ольга умерла не просто так – стоило присмотреться к тем, кто соберется на похоронах. Как говорится, преступника всегда тянет на место преступления.
- Приду, - кивнула живо.
- Тогда выносить будут в два.
- А хоронить где будут?
- Да на местном кладбище. Мужики с утра уже вырыли могилу. Все готово. А после будут поминки. Тоже приходи.
Это дело я тоже не очень любила, но… кивнула.
- Вот и хорошо.
Мария Никитична окинула двор внимательным взглядом и ушла, не прощаясь.
На похороны Ольги собралась вся деревня. Народу было немерено, а мне казалось, что в Старопяткино уже мало кто остался. Ну и как тут разглядеть, кто ведьма? Теперь, после разговора с Максимом, я была уверена, что это именно женщина. Он, кстати, несколько раз порывался подойти ко мне, но я снова и снова находила повод чем-то заняться: то помочь с венками, то с цветами, то с кем-то поговорить. Не хотела я его ни видеть, ни слышать.
В два часа процессия выдвинулась на кладбище. Поехали многие, остальные остались ждать поминок. Кладбище было завалено снегом. И только неширокая расчищенная тропинка вела к свежей могиле – последнему пристанищу Ольги. Дул сильный промозглый ветер. Капюшон то и дело слетал с головы и, в конце концов, я на него плюнула, хотя голове было холодно. Осталось еще только заболеть. Прощание длилось недолго. Двоюродная сестра покойной с семьей и Федор молча постояли у гроба и отошли, тем самым давая знак заканчивать. Я стояла в толпе людей и медленно скользила по их лицам. Знакомых почти не было: Мария Никитична, Анастасия Егоровна, продавщица да та женщина, которая в первый день моего приезда в деревню, рассказала, как найти бабушкин дом. Понять, кто ведьма, было невозможно, ибо ни у кого на лбу это слово написано не было. А внешне все выглядели как обычные люди: тихо переговаривались между собой, молчали, вытирали скупые слезы – в общем вели себя так, как и полагается на похоронах. Максим не сводил с меня глаз, но я продолжала стойко его игнорировать.
Наконец, был брошен последний ком земли, установлен деревянный крест и все дружно двинулись обратно к автобусу. Я скользила взглядом по верхушкам памятников, торчащих из-под снега, пока не увидела глубокие следы возле одной из могил. Чуть притормозив, чтобы пропустить людей, огляделась. Как же к ней подобраться и посмотреть, чья она? Снега-то по пояс. Эх, мне бы сейчас метлу! Вернуться сюда вечером? Э, нет! Я днем-то кладбищ боюсь, а ночью и подавно даже близко к нему не подойду. Можно было бы, конечно, Максима с собой позвать, но я ни о чем больше его просить не собиралась. Пусть катится на все четыре стороны!
Люди уже почти дошли до кладбищенских ворот и первые начали занимать место в автобусе. Я рисковала вскоре остаться тут одна – это-то меня и подстегнуло. Ладно, была-не была. Задрав куртку, я подобно ледоколу двинулась вперед. Какие-то три-четыре метра до могилы казались бесконечными, но сдаваться не собиралась.
- Ты что делаешь? – раздался сзади удивленный голос Максима.
- Не твое дело! – огрызнулась через плечо.
- Ты куда полезла?
- Колдовать! – съязвила я, методично продвигаясь вперед из последних сил.
- Здесь же снега полно.
Надо же какой наблюдательный!
Чтобы увидеть имя на памятнике, необязательно было подходить вплотную. Я остановилась и чуть подалась вперед. «Гаврилова Алена Афанасьевна. 1964-2010». Имя мне, конечно, ни о чем не говорило, как и фотография, наполовину скрытая прилипшим снегом. А вот то, что снег на могиле был расчищен, наводило на неприятные мысли и главный вопрос «Зачем?»
Я повела взглядом по кладбищу в поисках других странностей, но ничего такого больше не было. Еще раз взглянула на могилу. Кто-то брал здесь землю. И явно не цветы сажать дома.
- Алена, автобус сейчас уедет.
Я оглянулась на ворота кладбища. Черт! Обратно пришлось почти бежать. Максима я так и продолжала игнорировать, даже когда он подал мне руку, желая помочь залезть в автобус.
Поминки длились до позднего вечера. Я специально вызвалась помочь с посудой и едой, чтобы задержаться подольше. Но как ни вглядывалась в лица женщин, как ни присматривалась к ним, как ни заговаривала на разные темы, потерпела полное фиаско. Ведьма так и осталась неузнанной.
- Аленка, иди домой, уже поздно, - велела мне Анастасия Егоровна. – Ты уже на ногах еле стоишь.
- Я только домою эти тарелки, - кивнула я на посуду в раковине.
- Иди, говорю, - оттеснила она меня. – Иди. Максим тебя проводит.
- Я сама дойду, - буркнула недовольно.
Анастасия Егоровна бросила на меня веселый взгляд.
- Поругались, что ли?
- Нет, - ответила коротко.
- Ну тогда иди, он во дворе ждет.
- Может, еще что помочь? – оглядела я кухню.
- Иди уже, иди, - поддержала Анастасию Егоровну Мария Никитична. – Крутишься как белка в колесе. Тут и делать уже нечего. Иди, давай.
Я тяжело вздохнула. Одевалась нарочито медленно. Не хочу видеть Максима. Чего он меня ждет? Мало ему вчерашнего?
- Точно ничего больше помочь не надо? – спросила с надеждой.
- Нет, - хором ответили женщины и рассмеялись.
- Тогда до свидания.
- До свидания, Алена.
Я вышла на крыльцо. Мороз тут же ущипнул за нос. У ворот топталась тень – Максим, будь он неладен. Я быстро сбежала по ступенькам и, не глядя на парня, прошла к калитке, толкнула ее и шагнула на улицу.
- Алена… - начала было он, но я прервала, чуть оглянувшись через плечо:
- Не стоило меня ждать. Я и сама прекрасно доберусь. Чего ведьме ночью бояться?
- Алена, перестань.
- Что перестать? Идти? Извини, метлу дома забыла.
- Да, я виноват.
- Неужели?
- Алена, ну прости меня.
- За что? – наигранно удивилась я.
- Я был не прав, - не отставал он от меня ни на шаг.
- А раньше ты об этом подумать не мог?
- Я думал, что ты ведьма.
- А я и не отрицаю.
- Я думал, ты занимаешься черной магией.
- У меня это, что, на лбу написано? – резко развернулась к Максиму, от чего он едва не налетел на меня. Бесит! – Ты вообще видел хоть одну черную колдунью?
- Видел, - вдруг признался он, глядя мне в глаза. Я даже опешила, не зная, что сказать, поэтому развернулась и пошла дальше. Потом все-таки не выдержала и спросила:
- И как? Я на нее похожа?
Он молчал.
- Ты серьезно? – не выдержала и снова развернулась к нему.
- Ну откуда я мог знать? Ни у одной ведьмы на лбу не написано, черная она или белая.
- Мне написать? – разозлилась я в конец.
- Не надо, - буркнул Максим.
- Оставь меня в покое. И нечего за мной ходить. А то наколдую рога и копыта. Будешь тогда только мычать, - выпалила на одном дыхании и, развернувшись, побежала по улице. Остановилась только, когда оказалась дома. Прислонившись спиной к дверям, долго пыталась отдышаться.
- Ты чего? Черти за тобой, что ли, гнались? – уставился на меня Дементий.
- Ага, один черт, прилипучий такой, - буркнула я, стягивая куртку и шапку.
- Аааа, - понятливо протянул домовой. – И чего ты от него бежала?
- Видеть не хочу, - со злом стянула ботинки.
- Аааа. А он?
- Извиняется.
- А ты?
- Не нужны мне его извинения.
- Аааа. Стало быть, не впускать его?
- Нет, - бросила через плечо раздраженно, перешагивая порог в зал, и тут же остановилась. - А что?
- Ну так топчется он у крыльца.
- Не впускать! – приказала и ушла в комнату.
Максим стучал долго. И в двери, и в окна, даже выкрикнул один раз:
- Я не уйду!
- И ведь не уйдет, - подтвердил Дементий.
- Ну и пускай, - ответила, поудобнее устраиваясь на кровати и возвращаясь к чтению бабушкиных книг. К слову, найти я в них хотела обряд или ритуал, в котором может использоваться земля с кладбища. Пока не везло – дело привычное.
- Замерзнет же. Зима, однако.
- Я его не заставляла жить у меня под окнами.
- Ну парень же прощения попросил.
- Не нужно мне его прощение.
Дементий молчал, но громко сопел, раздражая. А еще этот бесконечный стук в окно. И хруст снега. Да чего он ко мне привязался?
- Поговори ты с ним уже, - не выдержал домовой.
Я зарычала, захлопнула книгу и, громкая топая, пошла открывать. Нет, впускать Максима не собиралась. Только скажу ему пару ласковых и снова вернусь.
- Чего тебе надо? – остановилась на крыльце, скрестив руки на груди и тем самым давая понять, что разговор будет короткий. Максим, сидевший прям на ступеньках, поднялся и повернулся ко мне.
- Я хотел извиниться.
- Уже извинился. Что дальше?
- Ты ничего не ответила.
- А что я должна ответить? Ведьмы – они молчаливые и очень мстительные. Вот отомщу и забуду. А потом снова отомщу.
- Алена, я был не прав. Просто ты так странно себя вела.
- Конечно, поэтому я и ведьма, черная. Не боишься, что заколдую досмерти? Или приворожу к себе?
- Не боюсь, - ответил он, широко улыбаясь. А я только сильнее разозлилась.
- Уходи!
- Не уйду, пока не простишь.
- А если я тебя никогда не прощу?
- Значит, так и умру на этом крыльце, - и Максим снова устроился на второй ступеньке спиной ко мне. Ну и что делать прикажете? Нет, я-то могу спокойно вернуться в дом. Там тепло, светло, сухо. А этот… Нет, не могу я человека вот так бросить. Даже если он сильно обидел и жутко бесит.
- Ты простынешь и заболеешь, - предупредила его.
- Моя смерть будет на твоей совести, - бросил он через плечо.
- Ты меня очень обидел, - призналась.
- Я же попросил прощения, - Максим снова не повернулся.
- Как ты вообще мог подумать, что я занимаюсь черной магией? – я уже начала приплясывать от холода.
- Ну откуда мне было знать? Ты так странно разговаривала и потом эта женщина на кладбище.
Да, мне она тоже покоя не давала.
- А ты спросить не мог?
- Можно подумать, черная ведьма сразу бы призналась, что она ведьма, - всплеснул он руками и, наконец, встал.
- Не призналась бы, - подумала я, но вслух произнесла:
- Но попытаться-то мог, а не сразу вбивать в меня осиновый кол.
- Я не собирался вбивать в тебя осиновый кол, - растерялся Максим.
- Я образно, - закатила я глаза.
- Ааа, - улыбнулся он.
- Ладно, - зубы уже начали выбивать стройную чечетку. – Заходи. В тепле будешь просить прощения.
- Так я вроде уже попросил, - удивился он.
- Так я еще не простила.
- Понял, - ухмыльнулся парень и поднялся за мной на крыльцо.
На кухне я сразу бросилась к печке и протянула к ней руки. Дементий из-за шкафа хитро улыбался и посматривал на раздевающегося Максима. Мда, тут даже парня привести нельзя. Вон сколько глаз сразу. Даже Кешка с Тимкой вышли из комнаты взглянуть на гостя.
- Ого, какие красавцы, - присел на корточки перед ними Максим. Коты охотно подставили свои бока и головы для ласки. – Как зовут? Из города привезла?
- Из города. Рыжий Тимка. Бело-серый Кешка. Чай будешь?
- Буду, - охотно согласился он и устроился за столом. Коты крутились рядом.
Я хлопотала у печки с чайником, чувствуя, как Максим сверлит мою спину внимательным взглядом. Из-за этого руки немного тряслись: то воду пролила, то чайник слишком громко на плиту поставила, то чашки чуть не уронила. Да что же это со мной? А Дементий все хихикает за стенкой. Ну погоди у меня, сводник!
- Значит, ты ведьма, - произнес Максим, когда чай был разлит по чашкам, и, поймав мой злой взгляд, добавил:
- Белая.
Я расслабилась.
- Да, я белая ведьма. Сама только недавно узнала, когда вот это вот все получила в наследство.
- А до этого даже не догадывалась? – удивился он.
- Представь себе. Даже мысли не было.
- И что ты собираешься делать?
Я неопределенно пожала плечами.
- Наверное, учиться всему, что должна уметь белая ведьма. Отвары там, заговоры, лечение. Бабушка много книг оставила.
- В деревне жить останешься?
- Не знаю. Пока не решила. Но еще поживу здесь. Дело есть одно.
- Какое?
- Ведьма черная. А ты, что, в это все веришь?
- Верю, - кивнул Максим серьезно.
- Я думала, мужчины к таким вещам относятся скептически.
- Опыт был, - и такой мрачный стал.
- Вижу, что опыт не самый приятный. Расскажешь?
- Бабушка моя по отцовской линии занималась черной магией. На что я только не насмотрелся в детстве. За чем к ней только не ходили. И привороты, и заговоры на смерть и от ребенка избавиться.
- Ого, ничего себе, - я была под впечатлением.
- А потом она и маму мою…
- Что? – опешила я.
- Не любила она ее. Всегда они ссорились. Она с самого начала была против того, чтобы папа на ней женился. Была у нее другая невеста для отца, а тот настоял. Как она только ни пыталась их развести, даже когда я уже появился на свет. В итоге навела на маму порчу смертельную. Мама и покончила с собой. Тетя Надя потом нашла у мамы в подушке какой-то моток ниток и волос. Больше я с бабушкой не общался. А отец запил с горя. Умер он в прошлом году.
- Прости, - мне стало не по себе и хотелось как-то утешить Максима. Он только кивнул в ответ. – А бабушка твоя жива?
- Не знаю и знать не хочу, - ответил он резко. И я решила эту тему больше не трогать.
- Здесь в деревне живет темная ведьма, - произнесла я, собравшись с духом. – Не знаю, кто она. Бабушка тоже не смогла выяснить, как ни пыталась. Но дела в деревне темные происходят уже несколько лет. Молодые и сильные люди умирают, пропадают без вести и лес гибнет. И никакая это не аномалия, о которой ты рассказывал. И Ольга умерла не просто так. Видела я ее накануне смерти. Шла она ночью по улице как зомби. И одета была легко. Я окликнула ее, а она прошла мимо, как не слышала. А потом умерла.
- Думаешь, ведьма? – нахмурился Максим. Я кивнула.
- Я в бабушкиных записях нашла упоминание про подчинение человека. То есть ведьмы могут любого человека подчинить и заставить его делать то, что им угодно. Понимаешь? Сдается мне, что эта черная ведьма просто забирает силу у людей. Старики ей неинтересны, а вот с молодежи можно много взять. Поэтому и не осталось тут молодых, да детей нет. И многие дома просто брошены.
- А с перекрестком что не так?
- Не знаю, - призналась честно. – Но что-то на нем темное. Может, заговор какой. Просто мне там плохо. И со снегохода упала я не сама, а как будто меня с него столкнули.
- Ну и дела, - крякнул Максим.
- Еще эта могила без снега, которую я сегодня видела. Как будто землю с нее брали.
- Землю? – напрягся он.
- Ну да. Расчистили снег, а потом взяли землю.
- А знаешь ли ты, для чего нужна земля с кладбища?
- Я как раз пыталась это найти в бабушкиных книгах, когда ты пришел, но пока ничего такого не встретила.
