Когда поверенный умчался на розыски еды, Сайарадил завернулась в теплый плед и вышла на улицу.
Фридо Лорк встретил ее бодрой улыбкой; он получил несколько серьезных увечий, но держался хорошо, подтверждая свою живучесть. Рэмблес и Лоридил Даглар вовсе не пострадали. Половина шестого легиона пала, половина из выживших была изувечена. С некоторой опаской Сайарадил подошла к раненым, которых расположили в импровизированном лазарете под открытым небом. По рядам пробежал шепоток. Лежачих было большинство, но те, кто мог стоять, оборачивались к бледной растрепанной девице, вытягивали шеи, переглядывались. Сая втянула голову в плечи, жалея, что пришла сюда… Но тут кто-то из легионеров с краю зычно рыкнул; ему в унисон затянул один, второй – и вот над лазаретом загремел боевой клич, уже многие века наводящий страх на всех врагов Эндроса:
- Бар-рр-ра!
- Видите, госпожа, я же говорил, что вы справитесь и без меня, – хмыкнул сбоку Фридо Лорк.
Сайарадил обвела лазарет блестящими от слез глазами и благодарно улыбнулась.
Тремя месяцами позже, когда лагерь был восстановлен, а к перевалу Унгус подошел третий легион, Сайарадил прислали официальное приглашение в Эндрос. Свиток с печатью сопровождался пурпурным плащом – жест высшего признания, который только можно было получить от Сената! Сая отбыла домой в сопровождении Рэмблеса, оставив Фридо Лорка в помощь наследнику Кассиев – тот временно принял на себя обязанности по управлению остатками шестого легиона.
Пурпурный плащ лежал на самом дне одного из дорожных сундуков. Сая примерила его всего раз и тут же прониклась к яркому цвету отвращением. Похожий на кровь пурпур не давал забыть о том, как он ей достался. Цена триумфа оказалась непомерно высока.
- Лей, одумайся!
Толстые каменные стены, ледяной пол и темнота, разгоняемая светом крохотной лучины… Темница располагалась в нижнем подземелье Храма Ветра; над головой, внизу, по сторонам – везде была проклятая скала, давящая на виски, сводящая с ума!
Нет худшего наказания для мага Воздуха, чем быть заточенным глубоко под землей.
- Перестань упрямиться, Лей! Попроси прощения у мастера! – не сдавалась Шан-Диан.
Лей-Шенг сидел посередине темницы, уткнувшись головой в колени: ему мерещилось, что стены движутся, наступают, грозят раздавить…
- Ты же с ума сходишь, – простонала Шан. – Скажи мастеру, что усвоил урок!
- Он велел нам уничтожить легион Эндроса, – голос Лея потонул в складках одежды.
- Это ложь! – воскликнула Шан. – Мастер лишь хотел, чтобы мы зарядили орудия…
- И ты послушалась?
Шан-Диан упрямо выпятила подбородок.
- Видел бы, что творилось на перевале Унгус! Я наблюдала издалека вместе с мастером Юй. Сначала нашу армию залил кипяток, потом сковал лед! Сайарадил Вэй не так разборчива в средствах…
- Ты напала на нее первой, когда зарядила орудия своими молниями, – глухо проговорил Лей.
Шан размахнулась и влепила брату звонкую пощечину.
- Забыл, за что мы сражаемся? Пять веков назад наш народ лишился своих земель и был загнаны в горы! Почему ты пытаешься оправдать наследницу Валлардов, ученицу жрецов? Мы ведь поклялись уничтожить ее!
- Она ведь всего лишь защищалась…
- Тебя не было на перевале! Ты не слышал криков наших воинов, не видел волны, крушившие все подряд!
Лей промолчал.
- Когда придет мастер Юй, не упрямься, – Шан умоляюще сложила руки на груди. – Ты же знаешь, если тебе плохо, то плохо и мне!
- Я не буду участвовать в войне, – твердо сказал Лей.
Ему пришлось отвернуться, чтобы не видеть полный боли взгляд сестры.
- Тогда ты просидишь здесь всю жизнь, а я сойду в могилу от тоски! – выпалила она и постучала, чтобы стража выпустила ее.
Дверь за Шан-Диан закрылась, и порыв сквозняка затушил лучину, которую она принесла. Темница погрузилась во мрак и тишину. Лей подтянул колени к груди, обхватил их руками и замер, прислушиваясь к тому, что происходило наверху. Он слышал, как Шан поднялась в свою комнату, забилась в угол и разрыдалась… Слышал мелкий дождик, барабанивший по крыше Храма Ветра… Среди разноголосого гула вдруг выделился мягкий говор мастера Юй-Цзе – тот отчитывал кого-то из младших мастеров. Усилием воли Лей заставил голоса стихнуть. Когда-то давно, поняв, что его ученик может разобрать любой звук на милю вокруг, мастер Юй взял за правило носить с собой особый талисман; этот медный кругляш нагревался, стоило только Лею попытаться подслушать учителя.
- Мама, ты уверена, что это необходимо? – простонала Сая.
- Конечно, дорогая, – строго ответила Айстриль, перебирая украшения.
Сайарадил с тоской поглядела на свои увешанные браслетами запястья и мягко, но настойчиво закрыла крышку резного сундучка.
- У меня всего две руки, – улыбнулась она.
У Айстриль поникли плечи.
- Я же стараюсь, – протянула она жалобно. – Раньше мне и мечтать о таком не приходилось – выбирать старшей дочери наряд и украшения… Ты стала такой взрослой, моя девочка! Тебе ведь скоро девятнадцать!
- Не так уж и много, – пожала плечами Сая, потихоньку стаскивая кольца и запихивая их под подушку.
- Вполне достаточно, милая, – враз стала серьезной мать.
- Для чего? – не поняла Сайарадил.
Но Айстриль лишь лукаво улыбнулась:
- Надень кольца обратно! Ты должна выглядеть лучшим образом… И сними, наконец, эту подвеску! Камень, конечно, прекрасный, но хрусталь сейчас не в моде. Да еще этот грубый кожаный шнурок! Хочешь, я подберу тебе ожерелье?
- Шнурок для надежности, – пробормотала Сая, пряча подвеску под горловину туники.
Дижимиус Вэй не скупился на расходы: в честь старшей дочери, которую народ уже успел окрестить победоносной девой, он собирался дать пышный прием. Празднество подготавливалось в кратчайшие сроки; поместье Вэй украсили цветы, лучшие из семейных реликвий были выставлены на видные места, повара трудились на кухне со вчерашнего дня. Для развлечения гостей пригласили музыкантов и танцовщиц. В поместье царила суматоха: ожидали принцепса, поэтому все должно было пройти на высшем уровне!
Айстриль убежала проверить приготовления Эйлинур, а Сайарадил попробовала спровадить служанок, которые должны были сделать ей прическу. Не вышло – в комнату зашла старенькая кормилица и так строго глянула на Саю, что та не посмела спорить. Ее волосы не знали ножниц с тех пор, как на втором году обучения в Храмовой школе коса обгорела почти до плеч; отросшая с тех пор почти по колено шевелюра была безжалостно накручена щипцами, взбита в пышную копну и перетянута жемчужными нитями. На все это ушло целое утро. Когда же служанки потянулись к увесистому ларчику с косметическими средствами, Сайарадил вскочила на ноги и выбежала вон из комнаты. Кормилица неодобрительно нахмурила брови – взрослая девица, а ведет себя, как ребенок!
- Словно ей все еще десять лет, – пробормотала старушка.
- Ничего страшного, – зашептались служанки, которые при хозяевах старались не раскрывать рта. – Молодая госпожа и без того хороша собой!
Кормилица хмыкнула и махнула рукой. И правда, куда к бледному лицу старшей хозяйской дочери красную помаду и темные брови, модные нынешним сезоном?
Время перевалило за полдень. Сая прошлась по поместью, не зная, чем себя занять. Она нашла Айстриль в саду – та проверяла, все ли готово к приему. В голове матери царила сумятица: домашние заботы, подрастающая Эйлинур, мысли о замужестве… «Они уже озабочены ее браком!» – подумала Сая с раздражением: младшей сестре еще даже не исполнилось четырнадцати. Дижимиус Вэй тоже был занят: в тишине своего кабинета он репетировал речь, с которой собирался обратиться к высокородным гостям… Между тем до приема оставалось четыре часа.
- Эй, поди сюда, – подозвала Сая пробегавшую мимо маленькую служанку. – Принеси мне плащ попроще!
Ей захотелось хотя бы на часик выбраться из поместья, где стояла давящая на виски суматоха. Скрыв пышную прическу глубоким капюшоном плаща, Сая скользнула к воротам и наказала старому привратнику:
- Если меня спохватятся, скажи, что я ушла!
Привратник молча поклонился.
Несмотря на разгар лета, погода стояла прохладная. Виной тому были стихийные ураганы на востоке: холодный ветер с Грозовых гор летел через всю равнину, остужая привычную летнюю жару Эндроса. Это было, наверное, единственным напоминанием о войне для жителей Старого города. Здесь, за крепкими высокими стенами, о тяготах военной кампании не думалось. Мостовые сияли первозданной белизной, пышные рощи зеленели, а по тенистым аллеям, как и всегда, прогуливались наряженная знать.
Сайарадил шла по широким улицам Старого города, где родилась и выросла, но которого совсем не знала. Ей всегда хотелось неспешно побродить по парку и Форуму, рассмотреть прекрасные статуи, поболтать с прохожими и почувствовать себя частью этого мира. Обогнув выступающую стену ипподрома, Сая вышла на одну из площадей. Налево, через высокую арку был виден фонтан, возле которого гуляли люди. Упругие струи вода приветственно звякнули, и Сая шикнула на них, чтобы не привлекали к ней внимания: с воды станется, еще плеснет через бортик, окатив стоящих поблизости матрон!.. Убедившись, что дружелюбная стихия успокоилась, Сайарадил повернула голову направо и лишь сейчас заметила Храмовую башню, возвышавшуюся над кронами деревьев. Ладони против воли сжались, и на какой-то миг девушка всерьез испугалась, что вода ответит на призыв.
«Иди налево, – приказала она самой себе. – Через арку, к фонтану – куда угодно, только прочь отсюда!» – но ноги уже шагнули вправо.
Обогнув рощу густых платанов, Сайарадил зашла к Первохраму с задней стороны. Высокая стена из серого камня не изменилась за прошедшие годы. Сая прошлась вдоль нее, ища памятную калитку – вот и она, увитая плющом, как прежде. Словно и не было этих лет – ни учебы, ни побега, ни предательства! Может, это все лишь приснилось маленькой девочке; сейчас кормилица разбудит ее, и кошмар исчезнет… Сая протянула руку вперед к калитке, чтобы развеять проклятое наваждение, и тотчас же с обратной стороны подскочил послушник, краснощекий и возмущенный.
- А ну куда прешь! – визгливо крикнул он. – Не видишь, ручку до блеска натерли! На вас, охламонов, порошка не наберешься…
«За кого он меня принимает?» – подумала Сайарадил. Ах, ну конечно… Она ведь сама просила одежду попроще, и маленькая служанка принесла ей плащ из бурой шерсти, которую знать не носила. Шелковое платье и длинные волосы Сайарадил не было видно – неудивительно, что ее приняли за простолюдинку.
- Иди-иди! – важно покрикивал разошедшийся послушник. – Позже придешь поклониться, и чтоб к центральным вратам! Правил, что ли, не знаешь?
Сайарадил сняла капюшон и через кованые прутья глянула послушнику прямо в глаза. Тот замер на несколько мгновений – в его глазах медленно отразилось узнавание, а на лице проступила гримаса суеверного ужаса.
- Добрый день, Вард, – улыбнулась Сайарадил; улыбка вышла зловещей. – Значит, гонишь меня?
Послушник из красного сделался белым.
- Погодите немного, госпожа, – торопливо затрещал он, вытаскивая из-за пазухи связку ключей на длинной цепочке. – Этим входом не пользуются, но я мигом…
- Не надо, – поморщилась Сая. – Тебя вряд ли похвалят, если пустишь меня.
Послушник, пятясь спиной и мелко кланяясь при этом, скрылся в ближайших зарослях самшита. Всего на миг Сая заглянула ему в глаза и тут же брезгливо отвернулась. «Хлыщ двуличный, – беззлобно подумала она. – Так вот, что ты обо мне думаешь на самом деле!»
- Сайарадил Вэй?
Вода в маленьком фонтане посреди сада предупредительно вспенилась. Из-за деревьев показался мужчина в маске; на его белое одеяние была нашита вертикальная черная полоса.
«Только не ты!» – простонала про себя Сая.
Наставник подошел к калитке вплотную, без опасения.
- Вы пришли по делу? – спросил он.
Девушка подавила в себе желание просунуть руку сквозь прутья и дотронуться до него.
- Скорее, по зову сердца, – ответила она.
- Это место сложно забыть, даже если отрекаешься от него, – сказал наставник; за маской не было видно, но, кажется, он улыбнулся.
- Такое не забудешь, – улыбнулась Сая в ответ.
Как вышло, что даже теперь ей было так легко разговаривать с этим человеком?
- Шрам на шее… След от недавних битв? – спросил вдруг наставник.
Рука Сайарадил непроизвольно взметнулась вверх к небольшому шраму, шедшему от правого уха к шее:
- Этот? Сама не заметила, как он появился!
- Молодой девушке шрамы не к лицу. Пусть такая мелочь вас и не портит, но все же… Подойдите ближе, – наставник вытянул руку вперед.
- Не нужно! – воскликнула Сая, отступая от калитки. – Я не хочу, чтобы этот шрам перешел на тебя!
В прорези маски было видно, как у наставника от удивления расширились глаза.
- Откуда вы знаете о моем даре? – резко спросил он.
- Ты сам сказал мне, – дрожащими губами проговорила Сая. – Той ночью, когда мы бежали из горящей библиотеки… Айне, ты совсем ничего не помнишь?
Голова наставника дернулась, точно от пощечины.
- Я не понимаю… Откуда вы?.. – забормотал он.
Неподалеку послышались голоса. Сая сделала пару шагов вперед, оказавшись совсем рядом с белой маской.
- Прошу, Айне, вспомни! Наставник не мог стереть все… Ты обязательно вспомнишь, если захочешь!
Голоса были совсем рядом, и Сая, натянув капюшон, бросилась бежать прочь от храмовой стены.
- Что я должен вспомнить? – настиг ее голос.
Она обернулась; наставник стоял, держась руками за прутья, словно заключенный в клетке.
- Меня! – выкрикнула Сайарадил. – Вспомни меня!
Она бежала сквозь платановую рощу, а на шаг перешла, лишь выйдя на проходную аллею. Оказалось, что солнце уже начало клониться к закату, а значит, нужно было возвращаться. Девушка зашагала вдоль по улице так быстро, как позволяли правила приличия, но на площади ей пришлось притормозить – проход перегородили рабочие. Они украшали арку у фонтана: одни тащили длинные лестницы, другие укрепляли на верхушке деревянные подставки, третьи разворачивали рулоны плотной парусины. Краем глаза Сая увидела на одном из полотнищ монограмму своего рода и недоуменно нахмурилась.
- Для чего эти приготовления? – спросила она, подходя ближе.
Один из рабочих обернулся и разулыбался молоденькой девушке в скромном наряде.
- Будет большой праздник, – охотно ответил он. – Нам не велено говорить, но завтра сама все узнаешь!
«Лихо раздери! – ужаснулась Сая, глядя на монограмму Валлардов. – Неужели Сенат собирается устроить народное гуляние в мою честь? Наверняка за всем этим стоит отец!»
- Тут еще цветы будут, – продолжал рабочий; кажется, ему не очень-то хотелось, чтобы собеседница уходила. – Завтра с утра цветочницы принесут гирлянды из белых лилий…
- Лилий? – переспросила Сая.
Она надеялась, что ослышалась, ведь белые лилии в Эндросе считались свадебными цветами… Но рабочий уверенно кивнул в ответ. Позади послышался шелест – развернули еще одно полотно, вот только монограмма на нем принадлежала отнюдь не Валлардам.
- Да что же это? – прошептала Сайарадил и, уже не думая о приличиях, со всех ног бросилась домой.
Сантар прибыл в Эндрос ранним утром. Пока он пробирался через толпу народа, запрудившего подступы к крепостным воротам, расцвело. Солнцу Сантар был не рад: если в давке перед воротами он еще мог затеряться, натянув на голову капюшон, то на улицах при свете дня стражники в два счета задержали бы его.
Фридо Лорк встретил ее бодрой улыбкой; он получил несколько серьезных увечий, но держался хорошо, подтверждая свою живучесть. Рэмблес и Лоридил Даглар вовсе не пострадали. Половина шестого легиона пала, половина из выживших была изувечена. С некоторой опаской Сайарадил подошла к раненым, которых расположили в импровизированном лазарете под открытым небом. По рядам пробежал шепоток. Лежачих было большинство, но те, кто мог стоять, оборачивались к бледной растрепанной девице, вытягивали шеи, переглядывались. Сая втянула голову в плечи, жалея, что пришла сюда… Но тут кто-то из легионеров с краю зычно рыкнул; ему в унисон затянул один, второй – и вот над лазаретом загремел боевой клич, уже многие века наводящий страх на всех врагов Эндроса:
- Бар-рр-ра!
- Видите, госпожа, я же говорил, что вы справитесь и без меня, – хмыкнул сбоку Фридо Лорк.
Сайарадил обвела лазарет блестящими от слез глазами и благодарно улыбнулась.
Тремя месяцами позже, когда лагерь был восстановлен, а к перевалу Унгус подошел третий легион, Сайарадил прислали официальное приглашение в Эндрос. Свиток с печатью сопровождался пурпурным плащом – жест высшего признания, который только можно было получить от Сената! Сая отбыла домой в сопровождении Рэмблеса, оставив Фридо Лорка в помощь наследнику Кассиев – тот временно принял на себя обязанности по управлению остатками шестого легиона.
Пурпурный плащ лежал на самом дне одного из дорожных сундуков. Сая примерила его всего раз и тут же прониклась к яркому цвету отвращением. Похожий на кровь пурпур не давал забыть о том, как он ей достался. Цена триумфа оказалась непомерно высока.
Глава 5
- Лей, одумайся!
Толстые каменные стены, ледяной пол и темнота, разгоняемая светом крохотной лучины… Темница располагалась в нижнем подземелье Храма Ветра; над головой, внизу, по сторонам – везде была проклятая скала, давящая на виски, сводящая с ума!
Нет худшего наказания для мага Воздуха, чем быть заточенным глубоко под землей.
- Перестань упрямиться, Лей! Попроси прощения у мастера! – не сдавалась Шан-Диан.
Лей-Шенг сидел посередине темницы, уткнувшись головой в колени: ему мерещилось, что стены движутся, наступают, грозят раздавить…
- Ты же с ума сходишь, – простонала Шан. – Скажи мастеру, что усвоил урок!
- Он велел нам уничтожить легион Эндроса, – голос Лея потонул в складках одежды.
- Это ложь! – воскликнула Шан. – Мастер лишь хотел, чтобы мы зарядили орудия…
- И ты послушалась?
Шан-Диан упрямо выпятила подбородок.
- Видел бы, что творилось на перевале Унгус! Я наблюдала издалека вместе с мастером Юй. Сначала нашу армию залил кипяток, потом сковал лед! Сайарадил Вэй не так разборчива в средствах…
- Ты напала на нее первой, когда зарядила орудия своими молниями, – глухо проговорил Лей.
Шан размахнулась и влепила брату звонкую пощечину.
- Забыл, за что мы сражаемся? Пять веков назад наш народ лишился своих земель и был загнаны в горы! Почему ты пытаешься оправдать наследницу Валлардов, ученицу жрецов? Мы ведь поклялись уничтожить ее!
- Она ведь всего лишь защищалась…
- Тебя не было на перевале! Ты не слышал криков наших воинов, не видел волны, крушившие все подряд!
Лей промолчал.
- Когда придет мастер Юй, не упрямься, – Шан умоляюще сложила руки на груди. – Ты же знаешь, если тебе плохо, то плохо и мне!
- Я не буду участвовать в войне, – твердо сказал Лей.
Ему пришлось отвернуться, чтобы не видеть полный боли взгляд сестры.
- Тогда ты просидишь здесь всю жизнь, а я сойду в могилу от тоски! – выпалила она и постучала, чтобы стража выпустила ее.
Дверь за Шан-Диан закрылась, и порыв сквозняка затушил лучину, которую она принесла. Темница погрузилась во мрак и тишину. Лей подтянул колени к груди, обхватил их руками и замер, прислушиваясь к тому, что происходило наверху. Он слышал, как Шан поднялась в свою комнату, забилась в угол и разрыдалась… Слышал мелкий дождик, барабанивший по крыше Храма Ветра… Среди разноголосого гула вдруг выделился мягкий говор мастера Юй-Цзе – тот отчитывал кого-то из младших мастеров. Усилием воли Лей заставил голоса стихнуть. Когда-то давно, поняв, что его ученик может разобрать любой звук на милю вокруг, мастер Юй взял за правило носить с собой особый талисман; этот медный кругляш нагревался, стоило только Лею попытаться подслушать учителя.
***
- Мама, ты уверена, что это необходимо? – простонала Сая.
- Конечно, дорогая, – строго ответила Айстриль, перебирая украшения.
Сайарадил с тоской поглядела на свои увешанные браслетами запястья и мягко, но настойчиво закрыла крышку резного сундучка.
- У меня всего две руки, – улыбнулась она.
У Айстриль поникли плечи.
- Я же стараюсь, – протянула она жалобно. – Раньше мне и мечтать о таком не приходилось – выбирать старшей дочери наряд и украшения… Ты стала такой взрослой, моя девочка! Тебе ведь скоро девятнадцать!
- Не так уж и много, – пожала плечами Сая, потихоньку стаскивая кольца и запихивая их под подушку.
- Вполне достаточно, милая, – враз стала серьезной мать.
- Для чего? – не поняла Сайарадил.
Но Айстриль лишь лукаво улыбнулась:
- Надень кольца обратно! Ты должна выглядеть лучшим образом… И сними, наконец, эту подвеску! Камень, конечно, прекрасный, но хрусталь сейчас не в моде. Да еще этот грубый кожаный шнурок! Хочешь, я подберу тебе ожерелье?
- Шнурок для надежности, – пробормотала Сая, пряча подвеску под горловину туники.
Дижимиус Вэй не скупился на расходы: в честь старшей дочери, которую народ уже успел окрестить победоносной девой, он собирался дать пышный прием. Празднество подготавливалось в кратчайшие сроки; поместье Вэй украсили цветы, лучшие из семейных реликвий были выставлены на видные места, повара трудились на кухне со вчерашнего дня. Для развлечения гостей пригласили музыкантов и танцовщиц. В поместье царила суматоха: ожидали принцепса, поэтому все должно было пройти на высшем уровне!
Айстриль убежала проверить приготовления Эйлинур, а Сайарадил попробовала спровадить служанок, которые должны были сделать ей прическу. Не вышло – в комнату зашла старенькая кормилица и так строго глянула на Саю, что та не посмела спорить. Ее волосы не знали ножниц с тех пор, как на втором году обучения в Храмовой школе коса обгорела почти до плеч; отросшая с тех пор почти по колено шевелюра была безжалостно накручена щипцами, взбита в пышную копну и перетянута жемчужными нитями. На все это ушло целое утро. Когда же служанки потянулись к увесистому ларчику с косметическими средствами, Сайарадил вскочила на ноги и выбежала вон из комнаты. Кормилица неодобрительно нахмурила брови – взрослая девица, а ведет себя, как ребенок!
- Словно ей все еще десять лет, – пробормотала старушка.
- Ничего страшного, – зашептались служанки, которые при хозяевах старались не раскрывать рта. – Молодая госпожа и без того хороша собой!
Кормилица хмыкнула и махнула рукой. И правда, куда к бледному лицу старшей хозяйской дочери красную помаду и темные брови, модные нынешним сезоном?
Время перевалило за полдень. Сая прошлась по поместью, не зная, чем себя занять. Она нашла Айстриль в саду – та проверяла, все ли готово к приему. В голове матери царила сумятица: домашние заботы, подрастающая Эйлинур, мысли о замужестве… «Они уже озабочены ее браком!» – подумала Сая с раздражением: младшей сестре еще даже не исполнилось четырнадцати. Дижимиус Вэй тоже был занят: в тишине своего кабинета он репетировал речь, с которой собирался обратиться к высокородным гостям… Между тем до приема оставалось четыре часа.
- Эй, поди сюда, – подозвала Сая пробегавшую мимо маленькую служанку. – Принеси мне плащ попроще!
Ей захотелось хотя бы на часик выбраться из поместья, где стояла давящая на виски суматоха. Скрыв пышную прическу глубоким капюшоном плаща, Сая скользнула к воротам и наказала старому привратнику:
- Если меня спохватятся, скажи, что я ушла!
Привратник молча поклонился.
Несмотря на разгар лета, погода стояла прохладная. Виной тому были стихийные ураганы на востоке: холодный ветер с Грозовых гор летел через всю равнину, остужая привычную летнюю жару Эндроса. Это было, наверное, единственным напоминанием о войне для жителей Старого города. Здесь, за крепкими высокими стенами, о тяготах военной кампании не думалось. Мостовые сияли первозданной белизной, пышные рощи зеленели, а по тенистым аллеям, как и всегда, прогуливались наряженная знать.
Сайарадил шла по широким улицам Старого города, где родилась и выросла, но которого совсем не знала. Ей всегда хотелось неспешно побродить по парку и Форуму, рассмотреть прекрасные статуи, поболтать с прохожими и почувствовать себя частью этого мира. Обогнув выступающую стену ипподрома, Сая вышла на одну из площадей. Налево, через высокую арку был виден фонтан, возле которого гуляли люди. Упругие струи вода приветственно звякнули, и Сая шикнула на них, чтобы не привлекали к ней внимания: с воды станется, еще плеснет через бортик, окатив стоящих поблизости матрон!.. Убедившись, что дружелюбная стихия успокоилась, Сайарадил повернула голову направо и лишь сейчас заметила Храмовую башню, возвышавшуюся над кронами деревьев. Ладони против воли сжались, и на какой-то миг девушка всерьез испугалась, что вода ответит на призыв.
«Иди налево, – приказала она самой себе. – Через арку, к фонтану – куда угодно, только прочь отсюда!» – но ноги уже шагнули вправо.
Обогнув рощу густых платанов, Сайарадил зашла к Первохраму с задней стороны. Высокая стена из серого камня не изменилась за прошедшие годы. Сая прошлась вдоль нее, ища памятную калитку – вот и она, увитая плющом, как прежде. Словно и не было этих лет – ни учебы, ни побега, ни предательства! Может, это все лишь приснилось маленькой девочке; сейчас кормилица разбудит ее, и кошмар исчезнет… Сая протянула руку вперед к калитке, чтобы развеять проклятое наваждение, и тотчас же с обратной стороны подскочил послушник, краснощекий и возмущенный.
- А ну куда прешь! – визгливо крикнул он. – Не видишь, ручку до блеска натерли! На вас, охламонов, порошка не наберешься…
«За кого он меня принимает?» – подумала Сайарадил. Ах, ну конечно… Она ведь сама просила одежду попроще, и маленькая служанка принесла ей плащ из бурой шерсти, которую знать не носила. Шелковое платье и длинные волосы Сайарадил не было видно – неудивительно, что ее приняли за простолюдинку.
- Иди-иди! – важно покрикивал разошедшийся послушник. – Позже придешь поклониться, и чтоб к центральным вратам! Правил, что ли, не знаешь?
Сайарадил сняла капюшон и через кованые прутья глянула послушнику прямо в глаза. Тот замер на несколько мгновений – в его глазах медленно отразилось узнавание, а на лице проступила гримаса суеверного ужаса.
- Добрый день, Вард, – улыбнулась Сайарадил; улыбка вышла зловещей. – Значит, гонишь меня?
Послушник из красного сделался белым.
- Погодите немного, госпожа, – торопливо затрещал он, вытаскивая из-за пазухи связку ключей на длинной цепочке. – Этим входом не пользуются, но я мигом…
- Не надо, – поморщилась Сая. – Тебя вряд ли похвалят, если пустишь меня.
Послушник, пятясь спиной и мелко кланяясь при этом, скрылся в ближайших зарослях самшита. Всего на миг Сая заглянула ему в глаза и тут же брезгливо отвернулась. «Хлыщ двуличный, – беззлобно подумала она. – Так вот, что ты обо мне думаешь на самом деле!»
- Сайарадил Вэй?
Вода в маленьком фонтане посреди сада предупредительно вспенилась. Из-за деревьев показался мужчина в маске; на его белое одеяние была нашита вертикальная черная полоса.
«Только не ты!» – простонала про себя Сая.
Наставник подошел к калитке вплотную, без опасения.
- Вы пришли по делу? – спросил он.
Девушка подавила в себе желание просунуть руку сквозь прутья и дотронуться до него.
- Скорее, по зову сердца, – ответила она.
- Это место сложно забыть, даже если отрекаешься от него, – сказал наставник; за маской не было видно, но, кажется, он улыбнулся.
- Такое не забудешь, – улыбнулась Сая в ответ.
Как вышло, что даже теперь ей было так легко разговаривать с этим человеком?
- Шрам на шее… След от недавних битв? – спросил вдруг наставник.
Рука Сайарадил непроизвольно взметнулась вверх к небольшому шраму, шедшему от правого уха к шее:
- Этот? Сама не заметила, как он появился!
- Молодой девушке шрамы не к лицу. Пусть такая мелочь вас и не портит, но все же… Подойдите ближе, – наставник вытянул руку вперед.
- Не нужно! – воскликнула Сая, отступая от калитки. – Я не хочу, чтобы этот шрам перешел на тебя!
В прорези маски было видно, как у наставника от удивления расширились глаза.
- Откуда вы знаете о моем даре? – резко спросил он.
- Ты сам сказал мне, – дрожащими губами проговорила Сая. – Той ночью, когда мы бежали из горящей библиотеки… Айне, ты совсем ничего не помнишь?
Голова наставника дернулась, точно от пощечины.
- Я не понимаю… Откуда вы?.. – забормотал он.
Неподалеку послышались голоса. Сая сделала пару шагов вперед, оказавшись совсем рядом с белой маской.
- Прошу, Айне, вспомни! Наставник не мог стереть все… Ты обязательно вспомнишь, если захочешь!
Голоса были совсем рядом, и Сая, натянув капюшон, бросилась бежать прочь от храмовой стены.
- Что я должен вспомнить? – настиг ее голос.
Она обернулась; наставник стоял, держась руками за прутья, словно заключенный в клетке.
- Меня! – выкрикнула Сайарадил. – Вспомни меня!
Она бежала сквозь платановую рощу, а на шаг перешла, лишь выйдя на проходную аллею. Оказалось, что солнце уже начало клониться к закату, а значит, нужно было возвращаться. Девушка зашагала вдоль по улице так быстро, как позволяли правила приличия, но на площади ей пришлось притормозить – проход перегородили рабочие. Они украшали арку у фонтана: одни тащили длинные лестницы, другие укрепляли на верхушке деревянные подставки, третьи разворачивали рулоны плотной парусины. Краем глаза Сая увидела на одном из полотнищ монограмму своего рода и недоуменно нахмурилась.
- Для чего эти приготовления? – спросила она, подходя ближе.
Один из рабочих обернулся и разулыбался молоденькой девушке в скромном наряде.
- Будет большой праздник, – охотно ответил он. – Нам не велено говорить, но завтра сама все узнаешь!
«Лихо раздери! – ужаснулась Сая, глядя на монограмму Валлардов. – Неужели Сенат собирается устроить народное гуляние в мою честь? Наверняка за всем этим стоит отец!»
- Тут еще цветы будут, – продолжал рабочий; кажется, ему не очень-то хотелось, чтобы собеседница уходила. – Завтра с утра цветочницы принесут гирлянды из белых лилий…
- Лилий? – переспросила Сая.
Она надеялась, что ослышалась, ведь белые лилии в Эндросе считались свадебными цветами… Но рабочий уверенно кивнул в ответ. Позади послышался шелест – развернули еще одно полотно, вот только монограмма на нем принадлежала отнюдь не Валлардам.
- Да что же это? – прошептала Сайарадил и, уже не думая о приличиях, со всех ног бросилась домой.
***
Сантар прибыл в Эндрос ранним утром. Пока он пробирался через толпу народа, запрудившего подступы к крепостным воротам, расцвело. Солнцу Сантар был не рад: если в давке перед воротами он еще мог затеряться, натянув на голову капюшон, то на улицах при свете дня стражники в два счета задержали бы его.
