Вода хлынула потоком в оба корабля. Они медленно расцепились и стали почти синхронно тонуть, поднимая вверх винты на кормах.
Вскоре транспорт встал почти вертикально и очень быстро заскользил вниз ко дну. Подводная лодка к тому времени уже исчезла под волнами.
На поверхности остались лишь какие-то обломки, шесть надувных плотиков с командой транспорта и всплывшие по соседству с ними три бронекапсулы с японским экипажем.
Целый час эсминец вылавливал своих и чужих моряков.
И, если тихоокеанцы спаслись почти все, то японцев на борт подняли всего сорок три человека из полутора сотен, полагающихся по штату.
Разумеется, страны обменялись гневными нотами, но усугублять и без того напряженную обстановку не стали. Потери были сопоставимыми.
Тем более, что тихоокеанцы надеялись спасти долю груза.
Для этого через три недели в район катастрофы прибыло судно с батискафами.
На глубине в восемьсот метров царит тьма.
Яркие прожекторы пронзают ее расплывчатыми столбами света. От чего окружающее становится чернильно-черным.
Транспорт лежал на боку. Вся носовая область была смята чудовищным ударом. Но боевые машины, размещенные в кормовых отсеках, ожидаемо почти не пострадали, их извлекли и подняли на поверхность. Следом выволокли помятые агрегаты из центральных отсеков судна.
А вот в том месиве из металла и пластика, в которое превратились роботы, расположенные в носовых трюмах, ковыряться не имело смысла.
Искореженные и сгрудившиеся в кучу машины было даже трудно сосчитать.
Впрочем, и так ясно, что все сорок пять боевых роботов никуда с лежащего на почти километровой глубине судна не денутся.
Так думали в штабе десантной роботизированной дивизии, разворачиваемой на Гуаме.
Никто и предположить не мог, что почти сразу после столкновения, к лежащему на грунте десантному кораблю подкралась вторая японская субмарина и ловкие подводные аватары перенесли на нее две помятые боевые машины.
А еще через неделю в лабораторию великого профессора Танаяки – отца виртуальной реальности и создателя аватаров – пришли двое господ в по-военному строго сидящих деловых костюмах и сделали предложение, от которого не стоило отказываться даже светилу кибернетики.
Да и очень уж интересно было апологету роботостроения поковыряться в чужих механизмах.
Кичиро Танаяки не подозревал, что это любопытство сыграет дурную шутку с его мечтой о разумных машинах.
15.01.2060.
Поселок Голубой Лес, Щелковский район,
Московская область, РСФСР.
У меня паника-паника-паника!
– Ты это серьезно? – спрашиваю своего подполковника.
– Совершенно! – и смотрит на меня так, что ноги слабеют.
– Но… я… наверное, не готова… – мямлю в ответ.
– Почему, – с легкой обидой в голосе.
– Страшно! – честно признаюсь ему.
– Мне тоже, – неожиданно говорит Славик и вдруг крепко-крепко меня обнимает, так что я задушено пищу. Недолго, потому что трудно пищать, когда тебя целуют.
Станислав пришел задолго до назначенного часа торжества. И застал меня одну на кухне.
Ну да, я, именинница, вкалывала как Золушка, готовя вкусняшки на всю ораву, что припрется меня поздравлять с двадцатитрехлетием.
Орава, правда, ожидается совсем маленькая.
Тетя с дядей вернутся с работы, придут две мои подружки – Зойка еще с пэтэу, и Оксана – такая же будущая космонавтка, и, кстати, почти землячка Славика – из Одессы.
Ну и Андрюшенция с Ленцией тоже будут.
У моего названного братишки сегодня экзамен. То ли по пчеловодству, то ли по лечению беременных медведиц. Не помню.
А Ленка пошла в гипермаркет, прикупить по списку недостающих нам с ней ингредиентов.
Девочка здорово готовит, почти так же хорошо, как я. Так что мы с ней то соревнуемся, то что-нибудь совместными усилиями мутим, на радость прожорливых домочадцев.
Тё-Настя ругается, что даже ее аномальный метаболизм не справляется, и она начала толстеть.
По ее стройной фигуре я этого не замечаю, но ей лучше знать. И моя приемная мама вынуждена давать себе еще большие нагрузки на тренировках. Ну и меня тоже гоняет или превращает в куклу для битья мечом.
Мой личный врач, кстати, долго ворчал, что кэндо с подготовкой космонавтов плохо совместим, потому как травмоопасный особенно из-за ударов по голове.
Но пришла Анастасия Мыскина и подробно рассказала, какую качественную и непрошибаемую защитку мы используем, и что ей, великой и ужасной космонавтке, этот вид спорта ну ни капельки не повредил, наоборот, врачи из рекреационного центра в Ялте дали ей добро им заниматься сразу после марсианской экспедиции.
Так о чем это я?
О Лене.
Она такая славная, что иногда хочется ее задушить.
Ну нельзя же быть настолько милой, доброй и внимательной! У меня же на ее фоне чувство неполноценности развивается!
Это я, конечно, шучу. Девушка, на самом деле, не такая уж и бело-пушистая, какой кажется. Есть под всем этим мягоньким мехом стальной стержень.
Это надо же было поставить собственную мать перед фактом, что она, одиннадцатиклассница, бросает все и едет за тысячу километров жить к своему парню!
И нам тоже:
– Анастасия Сергеевна, – она тогда только так тё-Настю называла. – Можно я у вас поселюсь?
– Ну, можно, – чуть растерянно ответила моя опекунша. – Надолго?
– Да, – потупилась Лена, но вскинула глаза и, прямо глядя на тетю, сообщила: – Я не хочу оставлять Андрюшу, пока его мама не вернется.
– А после? – с легкой усмешкой спросил дядя Игорь.
– И после тоже…
– Ну, тогда… оставайся, – согласилась тетя. – Ты, наверное, селись с Майкой в ее флигельке.
И тут эта пай-девочка, которая краснела как малина от любого двусмысленного намека, заявляет:
– Я бы хотела вместе с Андреем. В его комнате.
И у нас всех отвисли челюсти. А девчонка, все-таки порозовев, пояснила:
– Мы с Андреем собираемся помолвиться, а летом, когда мне исполнится восемнадцать…
– Мы поженимся, – непривычно серьезно и непреклонно продолжил мой субтильный братик. – А еще, тетя Настя, я после второго курса собираюсь перейти на дистанционку и поехать в лесничество. Альберт Васильевич очень нас зовет ему помогать и передавать по наследству лес.
Вот так вот…
Но тетя и дядя еще держались молодцами, стараясь не выказывать эмоций.
А вот мама Андрея…
Я вспомнила, как сегодня утром мы всей толпой завалились в ЦУП, поздравлять Хану Хаякаву с днем рождения. Взяли с собой и Лену – надо же представить ее будущей свекрови. Девушка ощутимо робела. Мне пришлось успокоительно ее приобнять. За талию, разумеется, потому как эта русская красавица почти на голову выше меня мелкой.
И видели бы вы лицо тети Ханы, когда до нее долетели радиоволны и ошарашивающая новость.
Я чуть не расхохоталась, глядя на ее отвисшую челюсть и обычно узенькие глаза, ставшие как у анимэшных персонажей.
– Я… это… поздравляю… то есть… благословляю… – помотала головой, так что ее длинная челка взлетела как воронье крыло.
Взглянула прицельно и с искорками в глазах:
– Мальчика моего обидишь – загрызу, – предупредила она и, ткнув пальцем в сына добавила: – А тебя, если мою девочку обидишь, утоплю… нахер… как Му-Му Герасим!
– Она сказала! Хао! – поднял ладонь вверх дядя Федя и расплылся в довольной улыбке.
В общем, теперь дождаться лета и гулять мне на свадьбе.
А тут Славик…
Парни просто взбесились!
А каково это будет услышать тете и дяде?
Мне страшно представить, как вот они сегодня вечером приходят, а я им такой вот подарочек на свой день рождения…
Но, если серьезно, то дело не в этом.
– Славик… – говорю я как можно мягче. – А зачем нам вот так сразу жениться?
– Ты не хочешь? – уголки губ у моего подполковника стазу опустились.
Я набралась смелости и ответила:
– Сейчас не хочу. Ты погоди обижаться, дай объясню… – и очень осторожно подбирая аргументы и слова, продолжаю: – Семья — это чудесно, но полноценной она станет, только когда мы детей заведем. Но я, ты уж прости, пока не слетаю на вахту в Лагранж, этого делать не буду. А когда вернусь, то ты на Юпитер умотаешь. И я на вторую вахту… Так что лет через семь только…
– Можно ведь и летать и детей воспитывать, – возразил Славик.
– Да?! Как Хана Хаякава? – язвительно спросила я. – Нет уж! Я собираюсь сама своих чад выращивать, а не сплавлять их пусть даже самым расчудесным друзьям и родственникам.
– То есть, ты говоришь «нет»?
– Я говорю: «Давай не будем торопиться». Чем тебе не нравиться нынешнее положение?
– Неопределенностью, – мрачновато ответил Станислав. – И потом, это тебе двадцать два, то есть три. А мне уже за сорок.
– А еще ты хочешь жениться на мне, чтобы отомстить Подводнице, – сказала я и отвернулась.
– Вовсе нет…
– Вовсе да! – и опять в упор на него посмотрела. Глаза в глаза. – Типа: «Ты вышла замуж? А я назло тебе женился! Бе-бе-бе!»
– Ты… не права, – он не стал отводить взгляда. И правильно сделал, иначе бы я ему не поверила. – То есть из-за Элен тоже. Мне нужно раз и навсегда отрезать прошлое. Чтобы перестать о ней думать вообще.
– Вот когда ты перестанешь, – очень тихо говорю я, – тогда и вернемся к твоему предложению.
Ой как мне тошно и больно. Как хочется заорать: «Да! Я согласна!» и кинуться ему на шею. Но – нельзя, если я хочу, чтобы мы прожили долгую совместную жизнь.
– Хорошо, – грустно ответил Славик.
– Эй! А ну не раскисать! – я закинула руки ему за шею, привстала на носочках и потерлась кончиком носа о его. – Я изо всех сил постараюсь тебе в этом помочь!
13.05.2060.
Вблизи астероида Психея.
– Нет, это полное свинство! – ругалась Хана. – Мой деть через три недели женится, а его мамаша должна торчать еще целых пять месяцев на этом корыте, не считая обратной дороги!
– Ага, – подтвердил Федор.
– Ты мне не агакай! Кто начальник экспедиции, а?
– Я. Но, Наомичи – капитан «Тэнсоу», а Земля решила не принимать ничьей стороны. Типа: сами разбирайтесь, – вздохнул Федор.
– И ты сложил лапки! – продолжала возмущаться жена. – Такое ощущение, что это мне больше других надо застолбить астероид и исследовать все перспективные зоны! А моей родной стране наплевать, если сюда вклинятся ХХХ океанцы и будут ковыряться в недоразведанных нами месторождениях! А капитан сидит на запасах топлива как ХХХ в ХХХ! «Вы их получите, как только прибудет спасательный грузовик». Да на ХХХ мне эта ХХХ горючка тогда?! Мы что, ради продолжения ХХХ исследований останемся в этой ХХХ ХХХ, хотя бы на лишний день?!
– Вот и скажи это на следующем сеансе связи, – посоветовал Федор. – Только некоторые эпитеты опусти.
– То есть на чистом русском-матерном? – осведомилась Хана.
– Именно, – кивнул Федор и добавил: – Но сначала давай еще раз поговорим с капитаном. И предупредим его, что будем добиваться своего у Земли.
Они с Федором обследовали и застолбили очень многое. Хана виртуозно управляла маленьким корабликом, экономя топливо так, как только возможно. Разумеется, ни о каком перетаскивании «Гару» и разговора не было. Слишком это дико и травмоопасно. Так что космолетчица перегоняла «Чайку» с места на место короткими, тщательно рассчитанными прыжками-перелетами.
Но, даже так, топливо закончилось. А капитан Миока Наомичи уперся насмерть, отказываясь отдавать на нужды экспедиции горючее из системы ориентации и орбитального маневрирования.
Так что программу исследований и установления границ Японской Империи пришлось приостановить.
А еще это означало, что Хане и Федору все следующие месяцы придется провести на «Тэнсоу», вместе с командой корабля.
– Да! И прощай наши доппайки! – возмущалась Хана. – Если я буду ходить голодной, то это опасно для окружающих!
Продукты, по требованию капитана, тоже экономили, и кормились космолетчики чуть ли не впроголодь. А вот супругам Мисаловым, которым приходилось прилагать большие физические усилия при полетах к Психее, выдавали полные рационы.
– Вот и правильно! – громко заявил навигатор Кураба Наосада. Не услышать Ханин звонкий голос было трудно.
– Чё ты сказало, недоразумение? – нехорошо прищурившись, спросила Хана.
Навигатора японская космолетчица недолюбливала и презирала все сильнее и сильнее. Было за что. Кураба-сан хуже других космолетчиков переносил внезапно навалившиеся трудности. У всех членов экипажа, запертых без дела на корабле, временами сдавали нервы. Но у навигатора Федор замечал уже явные сдвиги в психике. Вот и сейчас тот, вместо того, чтобы спустить на тормозах, или, как обычно, испугаться Ханы, вдруг пошел на скандал.
– Да! Королева Психеи нашлась! Трахаешься со своим русским, пока мы тут корабль спасаем!
Это было уже чересчур. Хана оттолкнулась ногами от стенки и стремительно полетела к Наосаде.
Тот попытался отклониться, но ловкая космолетчица поймала его правой рукой за обшлаг рубахи, закрутила своей инерцией и со всего маха впечатала в переборку.
– А!!! – завопил навигатор, и тонкая вереница капелек крови из разбитого носа проплыла через научный отсек.
Наосада пытался отмахиваться, но разъяренная Хана грациозно уворачивалась, а сама резко била его руками и ногами, отлетая от этого к противоположной стене и вновь кидаясь на космолетчика.
Если бы дело происходило в одном из противовесов, то более крупный и сильный Наосада, наверное, справился бы с женщиной. Но здесь, в центральных отсеках, где почти нет гравитации, привыкшая к невесомости Хана имела явные преимущества.
Но не перед Федором.
Муж, наконец-то поймал ее за шкирку и как котенка оттащил от хнычущего навигатора.
– Что происходит?! – ледяным от сдерживаемой ярости голосом спросил капитан Миока, влетая в помещение.
Вслед за ним из рубки выглянули Юске и Шинген.
– Этот ХХХ ХХХ ХХХ!.. – все еще клокоча от негодования, попыталась объяснить Хана.
Но удостоилась лишь презрительного и почему-то довольного взгляда Миоки.
– Я отстраняю вас от работы и отправляю под арест! – заявил капитан. – На неопределенный срок! Возможно, до прилета на Землю!
– Да? – язвительно спросила Хана. – И как вы, ХХХ, будете без меня маневрировать? И продолжать исследование Психеи?
– Ничего продолжать не будем! – отрубил Миока. – А, когда прибудет грузовик, со всем прекрасно справится автоматика!
– И ты, ХХХ ХХХ, думаешь, что сможешь меня арестовать? – с интересом спросила Хана.
– Да! – коротко усмехнулся капитан и достал из кармана маленький тупорылый пистолет.
На всем корабле только у капитана было личное оружие. Совсем слабенькое, чтобы пули ни в коем случае не пробили оболочку корабля.
Все застыли, медленно плавая в невесомости.
– Стреляй! – вдруг завопил Наосада. – Убей их!
Рука капитана дрогнула, но он лишь процедил сквозь зубы:
– Заткнись!
– Убей! – продолжал бесноваться навигатор. – Кормить их еще! И каюту им отдавать! Чтобы они трахались, пока мы будем голодать!
Хана вывернулась из рук Федора и опять метнулась к Наосаде.
Но капитан Миока расценил это, как атаку на себя.
Первая пуля попала Хане в правое плечо.
Острая боль раскаленной спицей проткнула руку, несильный удар начал разворачивать женщину. И второй выстрел ушел в молоко. Вернее, в какую-то научную аппаратуру.
Скрежет разрываемого кожуха, взвизг рикошета и назойливый зуммер тревоги.
Хана, по инерции, почти подлетела к Наосаде, когда третья пуля угодила ей в левый бок, ниже ребер.
Вскоре транспорт встал почти вертикально и очень быстро заскользил вниз ко дну. Подводная лодка к тому времени уже исчезла под волнами.
На поверхности остались лишь какие-то обломки, шесть надувных плотиков с командой транспорта и всплывшие по соседству с ними три бронекапсулы с японским экипажем.
Целый час эсминец вылавливал своих и чужих моряков.
И, если тихоокеанцы спаслись почти все, то японцев на борт подняли всего сорок три человека из полутора сотен, полагающихся по штату.
Разумеется, страны обменялись гневными нотами, но усугублять и без того напряженную обстановку не стали. Потери были сопоставимыми.
Тем более, что тихоокеанцы надеялись спасти долю груза.
Для этого через три недели в район катастрофы прибыло судно с батискафами.
На глубине в восемьсот метров царит тьма.
Яркие прожекторы пронзают ее расплывчатыми столбами света. От чего окружающее становится чернильно-черным.
Транспорт лежал на боку. Вся носовая область была смята чудовищным ударом. Но боевые машины, размещенные в кормовых отсеках, ожидаемо почти не пострадали, их извлекли и подняли на поверхность. Следом выволокли помятые агрегаты из центральных отсеков судна.
А вот в том месиве из металла и пластика, в которое превратились роботы, расположенные в носовых трюмах, ковыряться не имело смысла.
Искореженные и сгрудившиеся в кучу машины было даже трудно сосчитать.
Впрочем, и так ясно, что все сорок пять боевых роботов никуда с лежащего на почти километровой глубине судна не денутся.
Так думали в штабе десантной роботизированной дивизии, разворачиваемой на Гуаме.
Никто и предположить не мог, что почти сразу после столкновения, к лежащему на грунте десантному кораблю подкралась вторая японская субмарина и ловкие подводные аватары перенесли на нее две помятые боевые машины.
А еще через неделю в лабораторию великого профессора Танаяки – отца виртуальной реальности и создателя аватаров – пришли двое господ в по-военному строго сидящих деловых костюмах и сделали предложение, от которого не стоило отказываться даже светилу кибернетики.
Да и очень уж интересно было апологету роботостроения поковыряться в чужих механизмах.
Кичиро Танаяки не подозревал, что это любопытство сыграет дурную шутку с его мечтой о разумных машинах.
Глава 14. Матримониальные планы.
15.01.2060.
Поселок Голубой Лес, Щелковский район,
Московская область, РСФСР.
У меня паника-паника-паника!
– Ты это серьезно? – спрашиваю своего подполковника.
– Совершенно! – и смотрит на меня так, что ноги слабеют.
– Но… я… наверное, не готова… – мямлю в ответ.
– Почему, – с легкой обидой в голосе.
– Страшно! – честно признаюсь ему.
– Мне тоже, – неожиданно говорит Славик и вдруг крепко-крепко меня обнимает, так что я задушено пищу. Недолго, потому что трудно пищать, когда тебя целуют.
Станислав пришел задолго до назначенного часа торжества. И застал меня одну на кухне.
Ну да, я, именинница, вкалывала как Золушка, готовя вкусняшки на всю ораву, что припрется меня поздравлять с двадцатитрехлетием.
Орава, правда, ожидается совсем маленькая.
Тетя с дядей вернутся с работы, придут две мои подружки – Зойка еще с пэтэу, и Оксана – такая же будущая космонавтка, и, кстати, почти землячка Славика – из Одессы.
Ну и Андрюшенция с Ленцией тоже будут.
У моего названного братишки сегодня экзамен. То ли по пчеловодству, то ли по лечению беременных медведиц. Не помню.
А Ленка пошла в гипермаркет, прикупить по списку недостающих нам с ней ингредиентов.
Девочка здорово готовит, почти так же хорошо, как я. Так что мы с ней то соревнуемся, то что-нибудь совместными усилиями мутим, на радость прожорливых домочадцев.
Тё-Настя ругается, что даже ее аномальный метаболизм не справляется, и она начала толстеть.
По ее стройной фигуре я этого не замечаю, но ей лучше знать. И моя приемная мама вынуждена давать себе еще большие нагрузки на тренировках. Ну и меня тоже гоняет или превращает в куклу для битья мечом.
Мой личный врач, кстати, долго ворчал, что кэндо с подготовкой космонавтов плохо совместим, потому как травмоопасный особенно из-за ударов по голове.
Но пришла Анастасия Мыскина и подробно рассказала, какую качественную и непрошибаемую защитку мы используем, и что ей, великой и ужасной космонавтке, этот вид спорта ну ни капельки не повредил, наоборот, врачи из рекреационного центра в Ялте дали ей добро им заниматься сразу после марсианской экспедиции.
Так о чем это я?
О Лене.
Она такая славная, что иногда хочется ее задушить.
Ну нельзя же быть настолько милой, доброй и внимательной! У меня же на ее фоне чувство неполноценности развивается!
Это я, конечно, шучу. Девушка, на самом деле, не такая уж и бело-пушистая, какой кажется. Есть под всем этим мягоньким мехом стальной стержень.
Это надо же было поставить собственную мать перед фактом, что она, одиннадцатиклассница, бросает все и едет за тысячу километров жить к своему парню!
И нам тоже:
– Анастасия Сергеевна, – она тогда только так тё-Настю называла. – Можно я у вас поселюсь?
– Ну, можно, – чуть растерянно ответила моя опекунша. – Надолго?
– Да, – потупилась Лена, но вскинула глаза и, прямо глядя на тетю, сообщила: – Я не хочу оставлять Андрюшу, пока его мама не вернется.
– А после? – с легкой усмешкой спросил дядя Игорь.
– И после тоже…
– Ну, тогда… оставайся, – согласилась тетя. – Ты, наверное, селись с Майкой в ее флигельке.
И тут эта пай-девочка, которая краснела как малина от любого двусмысленного намека, заявляет:
– Я бы хотела вместе с Андреем. В его комнате.
И у нас всех отвисли челюсти. А девчонка, все-таки порозовев, пояснила:
– Мы с Андреем собираемся помолвиться, а летом, когда мне исполнится восемнадцать…
– Мы поженимся, – непривычно серьезно и непреклонно продолжил мой субтильный братик. – А еще, тетя Настя, я после второго курса собираюсь перейти на дистанционку и поехать в лесничество. Альберт Васильевич очень нас зовет ему помогать и передавать по наследству лес.
Вот так вот…
Но тетя и дядя еще держались молодцами, стараясь не выказывать эмоций.
А вот мама Андрея…
Я вспомнила, как сегодня утром мы всей толпой завалились в ЦУП, поздравлять Хану Хаякаву с днем рождения. Взяли с собой и Лену – надо же представить ее будущей свекрови. Девушка ощутимо робела. Мне пришлось успокоительно ее приобнять. За талию, разумеется, потому как эта русская красавица почти на голову выше меня мелкой.
И видели бы вы лицо тети Ханы, когда до нее долетели радиоволны и ошарашивающая новость.
Я чуть не расхохоталась, глядя на ее отвисшую челюсть и обычно узенькие глаза, ставшие как у анимэшных персонажей.
– Я… это… поздравляю… то есть… благословляю… – помотала головой, так что ее длинная челка взлетела как воронье крыло.
Взглянула прицельно и с искорками в глазах:
– Мальчика моего обидишь – загрызу, – предупредила она и, ткнув пальцем в сына добавила: – А тебя, если мою девочку обидишь, утоплю… нахер… как Му-Му Герасим!
– Она сказала! Хао! – поднял ладонь вверх дядя Федя и расплылся в довольной улыбке.
В общем, теперь дождаться лета и гулять мне на свадьбе.
А тут Славик…
Парни просто взбесились!
А каково это будет услышать тете и дяде?
Мне страшно представить, как вот они сегодня вечером приходят, а я им такой вот подарочек на свой день рождения…
Но, если серьезно, то дело не в этом.
– Славик… – говорю я как можно мягче. – А зачем нам вот так сразу жениться?
– Ты не хочешь? – уголки губ у моего подполковника стазу опустились.
Я набралась смелости и ответила:
– Сейчас не хочу. Ты погоди обижаться, дай объясню… – и очень осторожно подбирая аргументы и слова, продолжаю: – Семья — это чудесно, но полноценной она станет, только когда мы детей заведем. Но я, ты уж прости, пока не слетаю на вахту в Лагранж, этого делать не буду. А когда вернусь, то ты на Юпитер умотаешь. И я на вторую вахту… Так что лет через семь только…
– Можно ведь и летать и детей воспитывать, – возразил Славик.
– Да?! Как Хана Хаякава? – язвительно спросила я. – Нет уж! Я собираюсь сама своих чад выращивать, а не сплавлять их пусть даже самым расчудесным друзьям и родственникам.
– То есть, ты говоришь «нет»?
– Я говорю: «Давай не будем торопиться». Чем тебе не нравиться нынешнее положение?
– Неопределенностью, – мрачновато ответил Станислав. – И потом, это тебе двадцать два, то есть три. А мне уже за сорок.
– А еще ты хочешь жениться на мне, чтобы отомстить Подводнице, – сказала я и отвернулась.
– Вовсе нет…
– Вовсе да! – и опять в упор на него посмотрела. Глаза в глаза. – Типа: «Ты вышла замуж? А я назло тебе женился! Бе-бе-бе!»
– Ты… не права, – он не стал отводить взгляда. И правильно сделал, иначе бы я ему не поверила. – То есть из-за Элен тоже. Мне нужно раз и навсегда отрезать прошлое. Чтобы перестать о ней думать вообще.
– Вот когда ты перестанешь, – очень тихо говорю я, – тогда и вернемся к твоему предложению.
Ой как мне тошно и больно. Как хочется заорать: «Да! Я согласна!» и кинуться ему на шею. Но – нельзя, если я хочу, чтобы мы прожили долгую совместную жизнь.
– Хорошо, – грустно ответил Славик.
– Эй! А ну не раскисать! – я закинула руки ему за шею, привстала на носочках и потерлась кончиком носа о его. – Я изо всех сил постараюсь тебе в этом помочь!
Глава 15. Бунт на корабле.
13.05.2060.
Вблизи астероида Психея.
– Нет, это полное свинство! – ругалась Хана. – Мой деть через три недели женится, а его мамаша должна торчать еще целых пять месяцев на этом корыте, не считая обратной дороги!
– Ага, – подтвердил Федор.
– Ты мне не агакай! Кто начальник экспедиции, а?
– Я. Но, Наомичи – капитан «Тэнсоу», а Земля решила не принимать ничьей стороны. Типа: сами разбирайтесь, – вздохнул Федор.
– И ты сложил лапки! – продолжала возмущаться жена. – Такое ощущение, что это мне больше других надо застолбить астероид и исследовать все перспективные зоны! А моей родной стране наплевать, если сюда вклинятся ХХХ океанцы и будут ковыряться в недоразведанных нами месторождениях! А капитан сидит на запасах топлива как ХХХ в ХХХ! «Вы их получите, как только прибудет спасательный грузовик». Да на ХХХ мне эта ХХХ горючка тогда?! Мы что, ради продолжения ХХХ исследований останемся в этой ХХХ ХХХ, хотя бы на лишний день?!
– Вот и скажи это на следующем сеансе связи, – посоветовал Федор. – Только некоторые эпитеты опусти.
– То есть на чистом русском-матерном? – осведомилась Хана.
– Именно, – кивнул Федор и добавил: – Но сначала давай еще раз поговорим с капитаном. И предупредим его, что будем добиваться своего у Земли.
Они с Федором обследовали и застолбили очень многое. Хана виртуозно управляла маленьким корабликом, экономя топливо так, как только возможно. Разумеется, ни о каком перетаскивании «Гару» и разговора не было. Слишком это дико и травмоопасно. Так что космолетчица перегоняла «Чайку» с места на место короткими, тщательно рассчитанными прыжками-перелетами.
Но, даже так, топливо закончилось. А капитан Миока Наомичи уперся насмерть, отказываясь отдавать на нужды экспедиции горючее из системы ориентации и орбитального маневрирования.
Так что программу исследований и установления границ Японской Империи пришлось приостановить.
А еще это означало, что Хане и Федору все следующие месяцы придется провести на «Тэнсоу», вместе с командой корабля.
– Да! И прощай наши доппайки! – возмущалась Хана. – Если я буду ходить голодной, то это опасно для окружающих!
Продукты, по требованию капитана, тоже экономили, и кормились космолетчики чуть ли не впроголодь. А вот супругам Мисаловым, которым приходилось прилагать большие физические усилия при полетах к Психее, выдавали полные рационы.
– Вот и правильно! – громко заявил навигатор Кураба Наосада. Не услышать Ханин звонкий голос было трудно.
– Чё ты сказало, недоразумение? – нехорошо прищурившись, спросила Хана.
Навигатора японская космолетчица недолюбливала и презирала все сильнее и сильнее. Было за что. Кураба-сан хуже других космолетчиков переносил внезапно навалившиеся трудности. У всех членов экипажа, запертых без дела на корабле, временами сдавали нервы. Но у навигатора Федор замечал уже явные сдвиги в психике. Вот и сейчас тот, вместо того, чтобы спустить на тормозах, или, как обычно, испугаться Ханы, вдруг пошел на скандал.
– Да! Королева Психеи нашлась! Трахаешься со своим русским, пока мы тут корабль спасаем!
Это было уже чересчур. Хана оттолкнулась ногами от стенки и стремительно полетела к Наосаде.
Тот попытался отклониться, но ловкая космолетчица поймала его правой рукой за обшлаг рубахи, закрутила своей инерцией и со всего маха впечатала в переборку.
– А!!! – завопил навигатор, и тонкая вереница капелек крови из разбитого носа проплыла через научный отсек.
Наосада пытался отмахиваться, но разъяренная Хана грациозно уворачивалась, а сама резко била его руками и ногами, отлетая от этого к противоположной стене и вновь кидаясь на космолетчика.
Если бы дело происходило в одном из противовесов, то более крупный и сильный Наосада, наверное, справился бы с женщиной. Но здесь, в центральных отсеках, где почти нет гравитации, привыкшая к невесомости Хана имела явные преимущества.
Но не перед Федором.
Муж, наконец-то поймал ее за шкирку и как котенка оттащил от хнычущего навигатора.
– Что происходит?! – ледяным от сдерживаемой ярости голосом спросил капитан Миока, влетая в помещение.
Вслед за ним из рубки выглянули Юске и Шинген.
– Этот ХХХ ХХХ ХХХ!.. – все еще клокоча от негодования, попыталась объяснить Хана.
Но удостоилась лишь презрительного и почему-то довольного взгляда Миоки.
– Я отстраняю вас от работы и отправляю под арест! – заявил капитан. – На неопределенный срок! Возможно, до прилета на Землю!
– Да? – язвительно спросила Хана. – И как вы, ХХХ, будете без меня маневрировать? И продолжать исследование Психеи?
– Ничего продолжать не будем! – отрубил Миока. – А, когда прибудет грузовик, со всем прекрасно справится автоматика!
– И ты, ХХХ ХХХ, думаешь, что сможешь меня арестовать? – с интересом спросила Хана.
– Да! – коротко усмехнулся капитан и достал из кармана маленький тупорылый пистолет.
На всем корабле только у капитана было личное оружие. Совсем слабенькое, чтобы пули ни в коем случае не пробили оболочку корабля.
Все застыли, медленно плавая в невесомости.
– Стреляй! – вдруг завопил Наосада. – Убей их!
Рука капитана дрогнула, но он лишь процедил сквозь зубы:
– Заткнись!
– Убей! – продолжал бесноваться навигатор. – Кормить их еще! И каюту им отдавать! Чтобы они трахались, пока мы будем голодать!
Хана вывернулась из рук Федора и опять метнулась к Наосаде.
Но капитан Миока расценил это, как атаку на себя.
Первая пуля попала Хане в правое плечо.
Острая боль раскаленной спицей проткнула руку, несильный удар начал разворачивать женщину. И второй выстрел ушел в молоко. Вернее, в какую-то научную аппаратуру.
Скрежет разрываемого кожуха, взвизг рикошета и назойливый зуммер тревоги.
Хана, по инерции, почти подлетела к Наосаде, когда третья пуля угодила ей в левый бок, ниже ребер.
