Тем не менее, я не могла позволить ему утвердиться в роли лидера. Приехав домой, набрала: “Я сентиментальна. И первая задала вопрос”. Ответ ничем не отличался от того, что мне писали большинство мужчин: “Мне было бы интересно с вами пообщаться, вы такой разносторонний человек”.
Дрожь в руках начала уходить, а пальцы потеплели. Однако продолжение общения зависело ещё от одного условия.
Устроившись поудобнее в кресле и плотно закрыв дверь, я застрочила: “Я знаю, благодарю. Половина моих подруг осудили бы меня за эту переписку. Другая половина не только осудили бы, но ещё и прочитали бы мне нотации. Поэтому с моей стороны никто об этом общении не узнает. И я попрошу вас о том же, а если будете распространяться, то мне сразу станет известно”.
“Зачем мне говорить кому-то? – возникли на экране вопрошающие недоумённые слова. Я прямо видела, как взлетают брови Андрея, как поджимаются губы, как он проводит пальцами по подбородку. – Я бы тоже не хотел, чтобы вы говорили кому-то. Не знаю, долго ли смогу довольствоваться только лишь общением с вами…”
Красноречивое многоточие в конце заставило меня хмыкнуть. “Что вы имеете в виду?”
“Олеся, ну вы же умная девушка, женщина…”
Тут бы призадуматься, остановиться и ответить с юмором – про игру в домино или шахматы, к примеру. Но манера Андрея так походила на стиль многочисленных, безликих и одинаковых поклонников с сайтов знакомств, что мои нервы не выдержали.
“Спрашиваю, как раз потому что умна. Андрей Сергеевич Леонов! Пока всё для меня выглядит так: высокомерный молодой человек, который когда-то отверг влюблённую девушку, бросился во все тяжкие, связался с женщинами постарше, по своему обыкновению флиртовал со всем, что движется, но оставил номер той девушки и выдерживал её до поры до времени, как вино, а потом – внезапно!!! – решил написать, чтобы… пообщаться с продолжением??? – пальцы летали по экрану, я плевалась раздражёнными словами, порождёнными нервными днями и слёзными ночами. – Для продолжения у вас есть ваши Антипенко, Савельева, Цыплакова и другие, с позволения сказать, дамы. Вы зачем себе жизнь усложняете, связываясь со мной? Со мной нельзя так, как вы привыкли, а как не привыкли – не знаю, будете ли когда-нибудь готовы”.
Хотелось, чтобы Андрей ответил, что не боится сложностей и преодолеет всё ради такой девушки. Но перегнутая палка ударила меня обоими концами:
“Я же про вашу личную жизнь ничего не говорю. У всех людей есть своё прошлое. Это всё былое, сейчас я хочу спокойствия. Про Яну Альбертовну интересно, кто вам сказал. У меня с ней ничего не было. Кто вам на меня доносит? Впрочем, я догадываюсь”.
И снова дрожь прошла по моей спине. Своим эмоциональным выплеском я заставила Андрея сдать назад, да ещё и подвела Алину. Если собеседник теперь начнёт отыгрываться на моей подруге…
Я глубоко вздохнула, прежде чем написать:
“Мою нынешнюю жизнь вряд ли можно назвать спокойной. Я хочу общения. Обычного, ёлки-палки, человеческого общения. Я переписывалась на сайтах знакомств, но там мужчины меня не поняли, и теперь вот вы выражаетесь в том же стиле. Я устала от подобного. Не будьте, как они, пожалуйста. Теперь я иду спать. Спокойной ночи”.
“И вам спокойной ночи”.
Сообщение Андрея украшал тонко улыбающийся смайл, но мне всё равно было не по себе. Переписка забрала у меня много энергии, я нервничала и, разумеется, не сразу смогла заснуть.
Следующий день начался для меня, невыспавшейся, потрёпанной и беспокойной, с сообщения Адриана Лионесса. “С добрым утром!” – писал мне этот странный человек, которого мне захотелось то ли послать, то ли заблокировать, то ли прибить. Вместо этого я также пожелала ему хорошего утра.
Так я Андрей начали общаться. Нашу переписку можно было назвать разнотематической, насыщенной, интересной, интенсивной и очень частой. И только ровной и спокойной она никогда не была. Стоило Андрею забыться и взять в диалоге учительский тон (чего стоит его “С коллегами нужно быть на одной волне”!), как я парировала. В ответ на чересчур смелое “Давайте о нас” собеседнику прилетело решительное “Нет никаких “нас”. Однако умению Андрея брать с места в карьер позавидовал бы любой поклонник с сайтов знакомств.
“Я сейчас иду на прогулку с родителями, приятного вечера!” – написала я в воскресенье. Молниеносный ответ выбил из колеи: “Где будете гулять? Я хочу подъехать и познакомиться с вашими родителями”.
Этого ещё не хватало! Когда-то я весьма красочно рассказывала родителям о некоем коллеге, который крутит романчики с женщинами постарше и прыгает из постели в постель. Если когда-нибудь действительно дойдёт до знакомства с родителями, как мне представлять этого человека? Впрочем, до такого развития событий ещё дожить надо.
“А что я им скажу? – ответила я Адриану. – Мы ведь только начали общаться по-нормальному”.
Прогулка на свежем воздухе по Берёзовой роще немного остудила мысли.
– Какая ты оживлённая сегодня, – заметила мама с лукавой улыбкой. – Поклонник с сайта?
– Ага, ещё один, – почти не солгала я.
Папа усмехнулся.
– Ну давай, успехов.
Правда вот… Что в моём случае можно было считать успехом? То, что спустя столько лет я наконец переписывалась с тем самым человеком? Или что общалась с ним на равных, без смущения?
Как и в жизни, в переписке Андрей был непредсказуем. Дружеская беседа, такая милая моему сердцу – о любимой музыке, книгах, первых детских воспоминаниях, – временами содрогалась и потрескивала от напряжения, и не я была его источником. Не успевала я порадоваться очередному совпадению интересов в виде “Пиратов Карибского моря” – и вот уже этот невозможный человек провоцировал моё недоумение: “Олеся, вы так много говорите про лицей. Не могу понять почему”.
“Но вы же сами начали про лицей! – постепенно отходя от шока, написала я. – Сами сказали, что мой образ последнего года преподавания не выходит у вас из головы”.
Несовпадение последующих и предыдущих слов Андрея то и дело вызывало у меня замешательство и короткое “Эээ?” Человек, начавший с того, что ему было бы интересно пообщаться с такой разносторонней личностью, через три дня обвинил меня в этой самой разносторонности.
“Что вы посоветуете девушке, которая увлекается французской литературой, китайским языком и философией? – Я посоветую ей заняться сексом”, – процитировал Андрей пошлый анекдот в понедельник. А через пару часов любезно заулыбался: “Если любите итальянскую кухню, могу угостить вас тирамису в собственном исполнении”.
“Не хотите общаться – не будем. Проблем-то… Вы слишком много о себе думаете”, – пренебрежительно бросил он во вторник.
На следующий день он как ни в чём не бывало назвал меня красавицей и пожелал доброго утра, но к вечеру, как солнце клонилось к горизонту, так и наша переписка снова скатилась к критическим оценкам со стороны Андрея и попыткам отстоять свои границы – с моей.
“Вы себе в голову вбили какие-то принципы, а я не связываюсь с замороченными людьми, уж простите”, – прочитала я хлёсткие слова. Что ж, каков привет, таков и ответ.
“Перестаньте меня учить, Андрей Сергеевич Леонов. Не вам говорить мне про странные представления, когда весь лицей в курсе ваших порочащих честь отношений с замужними дамами”.
Но уже через десять сообщений Андрей примирительно поинтересовался: “Вы пишете прозу или поэзию? Можете написать что-нибудь в мою честь?”
И, уже не спрашивая, а утверждая, сообщил: “Люблю палаточный отдых. Летом поедем с вами”.
Недоумение, не покидавшее меня почти неделю, само надиктовало ответ: “Ого, вы шустрый! Не ставьте телегу впереди лошади. Летом у меня поездка в Калининград с подругой. А по поводу поэзии… Много уже было написано”.
Я всегда считала, что умею общаться и являюсь неплохим собеседником, однако ощущение тотальной неадекватности переписки с Андреем всё нарастало. Я чувствовала себя, как на качелях с ошалевшим от выпитого партнёром, который раскачивал их сильнее и сильнее, а я тщетно пыталась выровнять. А “Освобождение”… Заботливо составленные задания, которые я с таким упорством выполняла, оказались забыты. Даже во время плавания в бассейне, отведённое мной на расслабление и наслаждение жизнью, я обдумывала, как лучше, аккуратнее и выигрышнее ответить на очередное провокационное сообщение Андрея.
“Я к вам со всей душой”, – написал он в четверг.
Но как раз душевности я не чувствовала. Как и спокойствия.
Я даже не слишком удивилась, когда наша первая встреча сорвалась из-за занятости Андрея на работе.
“Значит, переход на “ты” откладывается”, – резюмировала я.
“Значит, да”, – за тонкой скобочкой в конце сообщения я видела лёгкую насмешливую улыбку Андрея, и за неё мне хотелось настучать ему по голове.
Но пятничным вечером всего два слова превратили огонёк надежды в драконье пламя: “Люблю тебя”.
Я заморгала, быстро набрала: “Что? Вы ошиблись перепиской?” – на фоне всего происходящего это был наиболее вероятный вариант.
“Нет. Тебе”.
Стараясь ни о чём не думать, я ответила: “И как я должна реагировать? Андрей, завтра увидимся – и всё скажете лично”.
“А как я должен реагировать?”
Сердце сковала внезапная жалость. Вот же человек… Его бросает из крайности в крайность, и он совершенно не умеет выражать свои чувства.
“Просто не торопитесь, – застрочила я. – Я не знаю и не понимаю, что из написанного вами правда, а что – ложь. Помогите мне доверять вам”.
“Поговорим завтра с вами”, – написал он, и я выдохнула.
“Да. Спокойной ночи и до завтра!”
К счастью, Андрей не стал развивать в переписке тему чувств. И так всего было слишком. Пару дней назад: “Вы мне небезразличны”, теперь – это. Страшно хотелось поделиться с кем-нибудь, но я обещала Андрею, что пока о нашем общении никто не узнает, а для себя поставила планку: вот сменятся дружеские встречи свиданиями – тогда и можно поделиться хотя бы с Алиной.
В субботу все столики в “Своей компании” оказались заняты, о чём я написала Андрею в WhatsApp. Только вот серый цвет двух галочек не спешил сменяться голубым, сообщения оставались непрочитанными, и я забарабанила пальцами по комоду. С какой стати я, аки благородный рыцарь, должна заказывать столик для своей прекрасной дамы мужского пола? Разозлившись, я написала в соцсеть: “Когда будете не так заняты, устройте всё сами. Заранее спасибо”. И правда что! Совесть-то надо иметь!
“Если что, приеду в “Перчини”, – мгновенно перестроился собеседник.
Он спокойно реагировал на мой раздражённый тон и казался очень серьёзным. “Буду в “Перчини” через десять минут”, – написал Андрей в начале восьмого.
Я всплеснула руками. Вот так ставить перед фактом, даже не предлагая, а утверждая – это как “Будем кушать тирамису”, “Летом поедем с вами”. Никаких “А вы свободны?” или “Могу я за вами заехать?” Да уж, с этим человеком на первых порах вряд ли будет просто.
“Ждите через полчаса”, – ответила я. В конце концов, ради важного разговора можно отложить обучение хорошим манерам.
Я подправила макияж, надела улыбку. И не верилось мне, что эта непростая, а иногда и откровенно напряжённая переписка доживёт до встречи, и в то же время картинки будущего разговора нет-нет да и проскальзывали в воображении: долгий разговор о прошлом, настоящем и совсем немного – о будущем, постепенная смена напряжённости расслабленностью, позднее возвращение домой в машине Андрея и тёплое рукопожатие с доброй улыбкой на прощание.
Маме я сказала, что иду на встречу с поклонником с сайта знакомств.
– Так поздно? – в мамином голосе удивление смешалось с настороженностью, полотенце чуть замедлило круги по тарелке. – Лучше бы в парке погуляли.
– Да он на машине, потом меня привезёт, – отмахнулась я.
Вечер был по-настоящему сказочным. Падал мягкий снег, ветра почти не было, и фонари светили ярко-ярко, провожая меня до метро. Я летела по снегу широкими шагами, не боясь упасть. В те минуты я вообще ничего не боялась и ничего не хотела, кроме как вовремя доехать до “Перчини”.
Когда я была в паре минут от ресторана, мне пришло сообщение от Андрея.
“Я приехал, жду вас”.
Я прикрыла глаза и выдохнула. Ноги начали деревенеть уже на подходе к ТЦ. В животе всё скручивалось, меня трясло, я до боли сжимала руки в кулаки, чтобы переключить внимание, и переводила дух каждые секунд 10-15. Поднявшись на третий этаж, в дальнем конце которого чернела вывеска любимого ресторана, я глянула в стеклянную витрину какого-то магазина и поправила волосы, чтобы они красиво смотрелись из-под шапки.
“За каким столиком? Я прямо у входа в ресторан”, – набрала я, мимоходом заметив, что прибыла ровно через полчаса, и мысленно похвалила себя за пунктуальность.
“Вы меня найдёте”, – улыбнулся собеседник.
Андрей, похоже, правда решил сыграть роль красной девицы, которую добрый молодец должен искать за тридевять земель. К счастью, в моём случае это было всего лишь три десятка столов и не слишком много людей.
“Выйдите ко мне, пожалуйста”, – написала я пару минут спустя. Конечно, я волновалась больше, чем на госэкзаменах, но не могла же я не увидеть Андрея среди посетителей!
“Я заказал блюдо, и мне придётся оплатить счёт. Вы что как маленькая?”
Ах, он обижаться??? Ну ладно, это потом, всё потом.
– Меня ждёт человек, – стала объяснять я девушкам-администраторам. – Он же может подойти, да?
– Ну конечно, – ответила одна слегка растерянно. – По залу можно перемещаться свободно.
– А он точно в “Ройял-парке”? – спросила вторая.
Я молча обошла зал снова и так и спросила у Адриана. Ответом было: “Да, в “Ройял-парке”. Я вас тоже не вижу”.
– Может, он в другом городе? – попыталась пошутить первая сотрудница – видимо, заметив моё состояние.
Я нервно рассмеялась. И откуда только силы взялись…
“Перчини”, “Ройял-парк”, я стою рядом с администратором, и она говорит, что вы можете подойти”, – написала я последнее сообщение, прежде чем набрать номер Андрея.
Долгие гудки сменились сухими словами: “Абонент не отвечает. Позвоните позднее”.
А позднее, ровно через тринадцать секунд, открыв соцсеть, я обнаружила удалённый профиль и заблокированную переписку. Я тупо смотрела на экран, в голове звенела пустота, и слова никак не могли сложиться в связные мысли.
Я медленно двинулась по этажу, удаляясь от “Перчини”. Соцсеть всё ещё была открыта. Рядом с аватаркой Алины светилась спасительная зелёная точка. Помнится, такими же яркими были листья на нарисованном дереве в прихожей “Балкона”. Там ещё фразы были. Что-то про дружбу. Ах да, что она приумножает радости и дробит печали. И что самое лучшее – позвонить близкому человеку. Да.
“Алин, я могу тебе позвонить?” – спросила я у подруги, передвигая ноги к эскалатору. Ответ пришёл почти сразу: “Я сейчас не очень могу говорить, только проснулась, голова болит. Ты можешь скинуть голосовое сообщение”.
Я зашагала дальше. Наверное, я и сама не особо могла говорить, раз прошла вдоль стоянки ТЦ, всматриваясь в каждую машину и всё ещё на что-то надеясь. Слёзы подступали к горлу, надежда таяла, как снеговик на летнем пляже. Ещё бы с голосовыми как-то разобраться.
“Лесь?” – встревоженно поторопила Алина.
“Я пытаюсь. Никогда не отправляла. Сейчас, на более открытом и тихом месте, минут через 15”.
Конечно, я поехала в Берёзовую рощу. Там, среди величественных елей, белоснежных сугробов и редких прохожих, успокоиться было легче.
Дрожь в руках начала уходить, а пальцы потеплели. Однако продолжение общения зависело ещё от одного условия.
Устроившись поудобнее в кресле и плотно закрыв дверь, я застрочила: “Я знаю, благодарю. Половина моих подруг осудили бы меня за эту переписку. Другая половина не только осудили бы, но ещё и прочитали бы мне нотации. Поэтому с моей стороны никто об этом общении не узнает. И я попрошу вас о том же, а если будете распространяться, то мне сразу станет известно”.
“Зачем мне говорить кому-то? – возникли на экране вопрошающие недоумённые слова. Я прямо видела, как взлетают брови Андрея, как поджимаются губы, как он проводит пальцами по подбородку. – Я бы тоже не хотел, чтобы вы говорили кому-то. Не знаю, долго ли смогу довольствоваться только лишь общением с вами…”
Красноречивое многоточие в конце заставило меня хмыкнуть. “Что вы имеете в виду?”
“Олеся, ну вы же умная девушка, женщина…”
Тут бы призадуматься, остановиться и ответить с юмором – про игру в домино или шахматы, к примеру. Но манера Андрея так походила на стиль многочисленных, безликих и одинаковых поклонников с сайтов знакомств, что мои нервы не выдержали.
“Спрашиваю, как раз потому что умна. Андрей Сергеевич Леонов! Пока всё для меня выглядит так: высокомерный молодой человек, который когда-то отверг влюблённую девушку, бросился во все тяжкие, связался с женщинами постарше, по своему обыкновению флиртовал со всем, что движется, но оставил номер той девушки и выдерживал её до поры до времени, как вино, а потом – внезапно!!! – решил написать, чтобы… пообщаться с продолжением??? – пальцы летали по экрану, я плевалась раздражёнными словами, порождёнными нервными днями и слёзными ночами. – Для продолжения у вас есть ваши Антипенко, Савельева, Цыплакова и другие, с позволения сказать, дамы. Вы зачем себе жизнь усложняете, связываясь со мной? Со мной нельзя так, как вы привыкли, а как не привыкли – не знаю, будете ли когда-нибудь готовы”.
Хотелось, чтобы Андрей ответил, что не боится сложностей и преодолеет всё ради такой девушки. Но перегнутая палка ударила меня обоими концами:
“Я же про вашу личную жизнь ничего не говорю. У всех людей есть своё прошлое. Это всё былое, сейчас я хочу спокойствия. Про Яну Альбертовну интересно, кто вам сказал. У меня с ней ничего не было. Кто вам на меня доносит? Впрочем, я догадываюсь”.
И снова дрожь прошла по моей спине. Своим эмоциональным выплеском я заставила Андрея сдать назад, да ещё и подвела Алину. Если собеседник теперь начнёт отыгрываться на моей подруге…
Я глубоко вздохнула, прежде чем написать:
“Мою нынешнюю жизнь вряд ли можно назвать спокойной. Я хочу общения. Обычного, ёлки-палки, человеческого общения. Я переписывалась на сайтах знакомств, но там мужчины меня не поняли, и теперь вот вы выражаетесь в том же стиле. Я устала от подобного. Не будьте, как они, пожалуйста. Теперь я иду спать. Спокойной ночи”.
“И вам спокойной ночи”.
Сообщение Андрея украшал тонко улыбающийся смайл, но мне всё равно было не по себе. Переписка забрала у меня много энергии, я нервничала и, разумеется, не сразу смогла заснуть.
Следующий день начался для меня, невыспавшейся, потрёпанной и беспокойной, с сообщения Адриана Лионесса. “С добрым утром!” – писал мне этот странный человек, которого мне захотелось то ли послать, то ли заблокировать, то ли прибить. Вместо этого я также пожелала ему хорошего утра.
Так я Андрей начали общаться. Нашу переписку можно было назвать разнотематической, насыщенной, интересной, интенсивной и очень частой. И только ровной и спокойной она никогда не была. Стоило Андрею забыться и взять в диалоге учительский тон (чего стоит его “С коллегами нужно быть на одной волне”!), как я парировала. В ответ на чересчур смелое “Давайте о нас” собеседнику прилетело решительное “Нет никаких “нас”. Однако умению Андрея брать с места в карьер позавидовал бы любой поклонник с сайтов знакомств.
“Я сейчас иду на прогулку с родителями, приятного вечера!” – написала я в воскресенье. Молниеносный ответ выбил из колеи: “Где будете гулять? Я хочу подъехать и познакомиться с вашими родителями”.
Этого ещё не хватало! Когда-то я весьма красочно рассказывала родителям о некоем коллеге, который крутит романчики с женщинами постарше и прыгает из постели в постель. Если когда-нибудь действительно дойдёт до знакомства с родителями, как мне представлять этого человека? Впрочем, до такого развития событий ещё дожить надо.
“А что я им скажу? – ответила я Адриану. – Мы ведь только начали общаться по-нормальному”.
Прогулка на свежем воздухе по Берёзовой роще немного остудила мысли.
– Какая ты оживлённая сегодня, – заметила мама с лукавой улыбкой. – Поклонник с сайта?
– Ага, ещё один, – почти не солгала я.
Папа усмехнулся.
– Ну давай, успехов.
Правда вот… Что в моём случае можно было считать успехом? То, что спустя столько лет я наконец переписывалась с тем самым человеком? Или что общалась с ним на равных, без смущения?
Как и в жизни, в переписке Андрей был непредсказуем. Дружеская беседа, такая милая моему сердцу – о любимой музыке, книгах, первых детских воспоминаниях, – временами содрогалась и потрескивала от напряжения, и не я была его источником. Не успевала я порадоваться очередному совпадению интересов в виде “Пиратов Карибского моря” – и вот уже этот невозможный человек провоцировал моё недоумение: “Олеся, вы так много говорите про лицей. Не могу понять почему”.
“Но вы же сами начали про лицей! – постепенно отходя от шока, написала я. – Сами сказали, что мой образ последнего года преподавания не выходит у вас из головы”.
Несовпадение последующих и предыдущих слов Андрея то и дело вызывало у меня замешательство и короткое “Эээ?” Человек, начавший с того, что ему было бы интересно пообщаться с такой разносторонней личностью, через три дня обвинил меня в этой самой разносторонности.
“Что вы посоветуете девушке, которая увлекается французской литературой, китайским языком и философией? – Я посоветую ей заняться сексом”, – процитировал Андрей пошлый анекдот в понедельник. А через пару часов любезно заулыбался: “Если любите итальянскую кухню, могу угостить вас тирамису в собственном исполнении”.
“Не хотите общаться – не будем. Проблем-то… Вы слишком много о себе думаете”, – пренебрежительно бросил он во вторник.
На следующий день он как ни в чём не бывало назвал меня красавицей и пожелал доброго утра, но к вечеру, как солнце клонилось к горизонту, так и наша переписка снова скатилась к критическим оценкам со стороны Андрея и попыткам отстоять свои границы – с моей.
“Вы себе в голову вбили какие-то принципы, а я не связываюсь с замороченными людьми, уж простите”, – прочитала я хлёсткие слова. Что ж, каков привет, таков и ответ.
“Перестаньте меня учить, Андрей Сергеевич Леонов. Не вам говорить мне про странные представления, когда весь лицей в курсе ваших порочащих честь отношений с замужними дамами”.
Но уже через десять сообщений Андрей примирительно поинтересовался: “Вы пишете прозу или поэзию? Можете написать что-нибудь в мою честь?”
И, уже не спрашивая, а утверждая, сообщил: “Люблю палаточный отдых. Летом поедем с вами”.
Недоумение, не покидавшее меня почти неделю, само надиктовало ответ: “Ого, вы шустрый! Не ставьте телегу впереди лошади. Летом у меня поездка в Калининград с подругой. А по поводу поэзии… Много уже было написано”.
Я всегда считала, что умею общаться и являюсь неплохим собеседником, однако ощущение тотальной неадекватности переписки с Андреем всё нарастало. Я чувствовала себя, как на качелях с ошалевшим от выпитого партнёром, который раскачивал их сильнее и сильнее, а я тщетно пыталась выровнять. А “Освобождение”… Заботливо составленные задания, которые я с таким упорством выполняла, оказались забыты. Даже во время плавания в бассейне, отведённое мной на расслабление и наслаждение жизнью, я обдумывала, как лучше, аккуратнее и выигрышнее ответить на очередное провокационное сообщение Андрея.
“Я к вам со всей душой”, – написал он в четверг.
Но как раз душевности я не чувствовала. Как и спокойствия.
Я даже не слишком удивилась, когда наша первая встреча сорвалась из-за занятости Андрея на работе.
“Значит, переход на “ты” откладывается”, – резюмировала я.
“Значит, да”, – за тонкой скобочкой в конце сообщения я видела лёгкую насмешливую улыбку Андрея, и за неё мне хотелось настучать ему по голове.
Но пятничным вечером всего два слова превратили огонёк надежды в драконье пламя: “Люблю тебя”.
Я заморгала, быстро набрала: “Что? Вы ошиблись перепиской?” – на фоне всего происходящего это был наиболее вероятный вариант.
“Нет. Тебе”.
Стараясь ни о чём не думать, я ответила: “И как я должна реагировать? Андрей, завтра увидимся – и всё скажете лично”.
“А как я должен реагировать?”
Сердце сковала внезапная жалость. Вот же человек… Его бросает из крайности в крайность, и он совершенно не умеет выражать свои чувства.
“Просто не торопитесь, – застрочила я. – Я не знаю и не понимаю, что из написанного вами правда, а что – ложь. Помогите мне доверять вам”.
“Поговорим завтра с вами”, – написал он, и я выдохнула.
“Да. Спокойной ночи и до завтра!”
К счастью, Андрей не стал развивать в переписке тему чувств. И так всего было слишком. Пару дней назад: “Вы мне небезразличны”, теперь – это. Страшно хотелось поделиться с кем-нибудь, но я обещала Андрею, что пока о нашем общении никто не узнает, а для себя поставила планку: вот сменятся дружеские встречи свиданиями – тогда и можно поделиться хотя бы с Алиной.
В субботу все столики в “Своей компании” оказались заняты, о чём я написала Андрею в WhatsApp. Только вот серый цвет двух галочек не спешил сменяться голубым, сообщения оставались непрочитанными, и я забарабанила пальцами по комоду. С какой стати я, аки благородный рыцарь, должна заказывать столик для своей прекрасной дамы мужского пола? Разозлившись, я написала в соцсеть: “Когда будете не так заняты, устройте всё сами. Заранее спасибо”. И правда что! Совесть-то надо иметь!
“Если что, приеду в “Перчини”, – мгновенно перестроился собеседник.
Он спокойно реагировал на мой раздражённый тон и казался очень серьёзным. “Буду в “Перчини” через десять минут”, – написал Андрей в начале восьмого.
Я всплеснула руками. Вот так ставить перед фактом, даже не предлагая, а утверждая – это как “Будем кушать тирамису”, “Летом поедем с вами”. Никаких “А вы свободны?” или “Могу я за вами заехать?” Да уж, с этим человеком на первых порах вряд ли будет просто.
“Ждите через полчаса”, – ответила я. В конце концов, ради важного разговора можно отложить обучение хорошим манерам.
Я подправила макияж, надела улыбку. И не верилось мне, что эта непростая, а иногда и откровенно напряжённая переписка доживёт до встречи, и в то же время картинки будущего разговора нет-нет да и проскальзывали в воображении: долгий разговор о прошлом, настоящем и совсем немного – о будущем, постепенная смена напряжённости расслабленностью, позднее возвращение домой в машине Андрея и тёплое рукопожатие с доброй улыбкой на прощание.
Маме я сказала, что иду на встречу с поклонником с сайта знакомств.
– Так поздно? – в мамином голосе удивление смешалось с настороженностью, полотенце чуть замедлило круги по тарелке. – Лучше бы в парке погуляли.
– Да он на машине, потом меня привезёт, – отмахнулась я.
Вечер был по-настоящему сказочным. Падал мягкий снег, ветра почти не было, и фонари светили ярко-ярко, провожая меня до метро. Я летела по снегу широкими шагами, не боясь упасть. В те минуты я вообще ничего не боялась и ничего не хотела, кроме как вовремя доехать до “Перчини”.
Когда я была в паре минут от ресторана, мне пришло сообщение от Андрея.
“Я приехал, жду вас”.
Я прикрыла глаза и выдохнула. Ноги начали деревенеть уже на подходе к ТЦ. В животе всё скручивалось, меня трясло, я до боли сжимала руки в кулаки, чтобы переключить внимание, и переводила дух каждые секунд 10-15. Поднявшись на третий этаж, в дальнем конце которого чернела вывеска любимого ресторана, я глянула в стеклянную витрину какого-то магазина и поправила волосы, чтобы они красиво смотрелись из-под шапки.
“За каким столиком? Я прямо у входа в ресторан”, – набрала я, мимоходом заметив, что прибыла ровно через полчаса, и мысленно похвалила себя за пунктуальность.
“Вы меня найдёте”, – улыбнулся собеседник.
Андрей, похоже, правда решил сыграть роль красной девицы, которую добрый молодец должен искать за тридевять земель. К счастью, в моём случае это было всего лишь три десятка столов и не слишком много людей.
“Выйдите ко мне, пожалуйста”, – написала я пару минут спустя. Конечно, я волновалась больше, чем на госэкзаменах, но не могла же я не увидеть Андрея среди посетителей!
“Я заказал блюдо, и мне придётся оплатить счёт. Вы что как маленькая?”
Ах, он обижаться??? Ну ладно, это потом, всё потом.
– Меня ждёт человек, – стала объяснять я девушкам-администраторам. – Он же может подойти, да?
– Ну конечно, – ответила одна слегка растерянно. – По залу можно перемещаться свободно.
– А он точно в “Ройял-парке”? – спросила вторая.
Я молча обошла зал снова и так и спросила у Адриана. Ответом было: “Да, в “Ройял-парке”. Я вас тоже не вижу”.
– Может, он в другом городе? – попыталась пошутить первая сотрудница – видимо, заметив моё состояние.
Я нервно рассмеялась. И откуда только силы взялись…
“Перчини”, “Ройял-парк”, я стою рядом с администратором, и она говорит, что вы можете подойти”, – написала я последнее сообщение, прежде чем набрать номер Андрея.
Долгие гудки сменились сухими словами: “Абонент не отвечает. Позвоните позднее”.
А позднее, ровно через тринадцать секунд, открыв соцсеть, я обнаружила удалённый профиль и заблокированную переписку. Я тупо смотрела на экран, в голове звенела пустота, и слова никак не могли сложиться в связные мысли.
Я медленно двинулась по этажу, удаляясь от “Перчини”. Соцсеть всё ещё была открыта. Рядом с аватаркой Алины светилась спасительная зелёная точка. Помнится, такими же яркими были листья на нарисованном дереве в прихожей “Балкона”. Там ещё фразы были. Что-то про дружбу. Ах да, что она приумножает радости и дробит печали. И что самое лучшее – позвонить близкому человеку. Да.
“Алин, я могу тебе позвонить?” – спросила я у подруги, передвигая ноги к эскалатору. Ответ пришёл почти сразу: “Я сейчас не очень могу говорить, только проснулась, голова болит. Ты можешь скинуть голосовое сообщение”.
Я зашагала дальше. Наверное, я и сама не особо могла говорить, раз прошла вдоль стоянки ТЦ, всматриваясь в каждую машину и всё ещё на что-то надеясь. Слёзы подступали к горлу, надежда таяла, как снеговик на летнем пляже. Ещё бы с голосовыми как-то разобраться.
“Лесь?” – встревоженно поторопила Алина.
“Я пытаюсь. Никогда не отправляла. Сейчас, на более открытом и тихом месте, минут через 15”.
Конечно, я поехала в Берёзовую рощу. Там, среди величественных елей, белоснежных сугробов и редких прохожих, успокоиться было легче.
