Он казался полностью сосредоточенным на истории, которую рассказывала психолог. Потом задал ей несколько вопросов, а она ответила, что он может посмотреть на её странице в контакте.
– Меня нет в контакте, – возразил он.
Психолог склонила голову набок.
– Ну как же, я вот помню вас, вы у меня в друзьях.
Потом я, Андрей и эта дама оказались в зале в моей квартире. Склонившись над столиком с ноутбуком, мы проверяли её страницу. Тут выяснилось, что я тоже есть у неё в друзьях и что мы все давние сетевые знакомые.
Невесть откуда накатило чувство одиночества и пустоты. Ревность? Нет, не похоже. Тогда что? И почему так тяжко, словно я недавно пережила какую-то трагедию… Я уединилась в ванной, чтобы закрыться и вдоволь поплакать, но Андрей не позволил. Он пришёл и стал меня утешать. Внезапно мы оказались без одежды. Андрей продолжал что-то говорить и одновременно намыливал мне спину. Только тогда я поняла, к чему всё идёт.
– Я буду осторожен, – прошептал он.
Конечно же, я не сопротивлялась.
Время летело, как корабль по морю на всех парусах, и только Андрей обладал властью останавливать его для меня своими взглядами, прикосновениями и намёками. Когда он подолгу не выходил из своего кабинета, это выводило меня из себя. А наши пересечения на дежурствах и планёрках способны были поднять мне настроение на целый день. В конце трудного рабочего дня для меня не было ничего приятнее, чем заметить беглый взгляд Андрея, скользнувший по моим ногам. И его совсем не обидело, что я назвала его напарником. Но, когда мы что-то получаем, нам всё равно не бывает достаточно. Мне хотелось ещё больше таких вот “случайностей”. И они не заставили себя ждать.
После того как мы начали постоянно дежурить вместе, Андрей пару раз словно невзначай назвал меня на “ты”.
Впервые – когда я слегка превысила полномочия и отпустила его, сказав: “Можете идти”. Гретт, сидевшая за столом рядом со мной, изумлённо охнула: “Ничего себе!” Её бледные щёки полыхнули румянцем, и она отпрянула от меня, будто я всерьёз заявила, что Земля плоская.
Андрей как администратор сам отпускал учителей. В ответ на мою реплику он улыбнулся, но так быстро скрылся, что я не успела сказать что-то ещё. Зато дома вся извелась от неловкости и чувства вины.
“А вдруг Андрей решит, что я над ним прикалываюсь?” – занимал меня важнейший вопрос, из-за которого я по третьему разу мыла одну и ту же тарелку.
“Нет, я же не сказала ничего плохого”, – крутилось у меня в голове во время просмотра ленты новостей в дневнике.
“Но если всё-таки он обиделся? Вот и Гретт отреагировала негативно…”
На несколько секунд мои пальцы зависли над клавиатурой. Написать Гретт? Может, спросить совета? Но она же не знает…
Страсть как хотелось поделиться, причём не с Энн или Леной, а с кем-то из лицея, кто понимал… Гретт подходила идеально. Её славная открытая улыбка располагала к себе больше, чем аристократическая сдержанность Тори. Но…
Я решительно убрала руки с клавиатуры и закрыла браузер – для надёжности. Нет, степень близости с Гретт ещё была недостаточной.
Делать было нечего – на следующий день я подошла к Андрею извиняться.
– Можно вас на минуточку? – оторвала я его от беседы с другими коллегами.
Мы вышли в коридор, и я сказала:
– Андрей Сергеевич, мне так неудобно за вчерашнее. Извините, пожалуйста.
А он махнул рукой и ответил:
– Да перестань, мы же пошутили.
“Перестань” вместо “перестаньте”? Неужели послышалось? Я поглядела на Андрея: естественная улыбка, расслабленная поза, непринуждённый тон… Может, случайно вылетело – не поймёшь. Он не обиделся – вот что имело значение.
Прошли выходные, незаметно пролетели понедельник и вторник, а заветная среда внезапно оказалась совсем не такой, как я ожидала. Из-за аномальной жары время текло неспешно и лениво, со старыми делами я разобралась ещё накануне, а новых не было. Впрочем, как и настроения, поскольку мой бессменный напарник ушёл на урок.
Была середина дня, самое жаркое время, и я решилась присесть на окно в учительской, как можно ближе к свежему воздуху. Мне было жарко – и от весеннего солнца, и от собственных мыслей. Никого вокруг, тишина и абсолютная расслабленность… Где уж тут замечать происходящее снаружи.
Отвратительный хлопок раздался секундой позже звонка с урока. За окном, прямо напротив лицейских ворот, две машины уткнулись друг в друга, как слепые котята. Правда, поднявшийся шум можно было сравнить разве что со львиным рёвом. Грохот, возмущённые маты автовладельцев… Конечно, авария привлекла не только моё внимание.
Из окна соседнего кабинета высунулась чёрная коса Гульнары, несколько старшеклассников во дворе наблюдали за разборками горе-водителей. А бодро вошедший в учительскую Андрей прокомментировал:
– Это потому что вы тут сидели. Они на вас засмотрелись.
Я хохотнула, с опущенными ресницами принимая комплимент.
В тот день Андрей снова назвал меня на “ты”. В одном из рабочих документов требовалось соотнести класс и показатели, и я предложила использовать цветные ручки, чтобы не запутаться. Наверное, Андрей, как и я, с детства не играл в игру “Соедини предметы разноцветными линиями”.
Мы так увлеклись, что в какой-то момент, протянув руку за другой ручкой, Андрей нетерпеливо бросил:
– Да подожди ты, дай сюда.
Я улыбнулась уголками губ и передала Андрею ручку, мысленно смакуя это вновь прозвучавшее “ты”.
Отнеся документ секретарю, я вернулась в учительскую и проболтала с Андреем ещё минут двадцать. Я чувствовала, что очередное “ты” готово сорваться с его языка – но нас прервали. Наше уединение нарушила Гульнара, ворвавшись в учительскую на полном ходу. Я машинально отодвинулась от Андрея, его улыбка из тёплой сразу стала вежливой, а потом на перемене он и вовсе куда-то пропал.
– Вы так общались, – вкрадчиво произнесла Гульнара, глядя искоса своими цепкими восточными глазами. – Я помешала, да?
Ещё как!
– Ну что вы, вовсе нет, – улыбнулась я, скрывая разочарование.
Поздней весной, когда всё расцветает и теплеет, чувствам тоже самое время цвести яркими красками. В конце мая я получила визу в Германию, и седьмого неба, на котором от счастья обитают все влюблённые, было для меня явно мало. Оно осталось где-то внизу, под моими лёгкими ногами.
Я ехала домой, а Мироздание дразнило и подбадривало меня. Имя Андрей то и дело звучало из уст прохожих. То мальчиков так окликали, то мужчин. Выйдя из метро, я не стала пересаживаться в душный автобус. Предвкушение лета разливалось в воздухе, и хотелось до вечера гулять по городу.
На одной из улиц у обочины стояла машина с надписью “Служба крови”. Естественно, я прочитала её как “Служба любви”.
Расхохотавшись в голос, я порывисто достала из сумки телефон.
– Лен, привет! – мой голос звенел от энтузиазма. – Хочешь встретиться? Родители на дачу уехали. Посидим у меня, попьём кофейку, поболтаем…
– Отлично! А я как раз хотела тебе написать.
– Ну вот видишь. Давай тогда через час у меня, ага?
– Договорились.
Спонтанность, единодушие и то, что всё решилось как-то вдруг и легко, подняли моё настроение к восьмому небу, если такое вообще существовало.
Вскоре дома всё было готово. Кухню наполнял аромат свежесваренного кофе, в коробке ждала своего часа большая пицца, а сладости в вазочках так и притягивали взгляд. Даже кошка в ожидании гостьи нетерпеливо носилась по квартире, роняя на пол серые шерстинки.
– Рыбка, а ну отойди, – сказала я, устремляясь на звук домофона.
Пару минут спустя, после традиционных объятий и шуток насчёт долгого подъёма на шестой этаж, подруга вынула из сумки две бутылки “Гаража”.
– Пиво? – я встретила небольшие лимонно-жёлтые ёмкости настороженным взглядом.
– Нееет, ты что! – Лена скользнула в тапочки, которые подходили только её миниатюрным ножкам. – Слабоалкогольный напиток. Идеально, чтобы расслабиться и не опьянеть.
Это оказалось правдой. Беседа, которая поначалу текла весёлым ручейком, постепенно превращалась в бурлящий фонтан. Коробка из-под пиццы стремительно пустела, а горка конфетных и вафельных обёрток росла.
Раньше на дружеских посиделках я говорила, в основном, о работе и творческом процессе. Влюбившись, я заинтересовалась отношениями подруг с их мужчинами и предпочитала слушать, анализировать и сопоставлять.
– Лен, твои отношения с Сашей – лучший пример для меня, честно, – сказала я, поворачивая на свету почти пустой бокал.
– Может, потому что они начинались не как отношения парня и девушки?
Лена гладила устроившуюся у неё на коленях Рыбку, а я вспоминала историю шестилетней давности – как знакомые пригласили Лену и её подругу Настю в кино на очередного “Перевозчика”, как Саша, планировавший остаться дома, всё-таки пришёл, как он и Лена больше полугода общались в компании и как потом сблизились.
– Помню-помню ту Настину фразу на твоей стене в контакте: “Бесят парни, которые не решаются сделать первый шаг”.
– Ну! – Лена широко улыбнулась, и ямочки на щеках проступили отчётливее. – Саша мне после этого написал, что я ему нравлюсь. Ну и вот… Пять лет вместе.
– А пока вы общались только в компании, Саша делал какие-то намёки, жесты? Может, движениями и мимикой выдавал себя?
Лена задумчиво покачала головой.
– Не помню, давно это было. А что?
– Я насчёт Андрея. Кучу всего уже прочитала о невербальных знаках. Вторжение в личное пространство, поворот носков в мою сторону при разговоре, волнение – всё это есть. И по гороскопу мы прекрасно друг другу подходим.
Подруга хитро прищурилась.
– Наверное, ты и про годы рождения узнала?
– Ну конечно! Тоже всё сходится.
– Веришь в это?
Я побарабанила по золотистому ободку кофейной чашки.
– Не то чтобы. Но эти милые глупости вдохновляют, согласись?
– Ещё как! Кстати, у тебя вон кофе закончился. Хочешь погадать?
До Лениного предложения я не гадала на кофейной гуще и не представляла, как это делается, но подруга только рукой махнула.
– Да просто смотри. Что видишь?
Я вгляделась в скопление чёрных крупиц.
– Весёлый смайл, букву “А”, единицу, сердце.
– Вот и ответ!
Мы в один голос расхохотались. Пусть и шутливое, гадание обнадёживало и веселило, а вкусная еда и напитки дарили ощущение праздника.
С близкими подругами всегда так: если уж занесло в любимую тему, то остановить поток информации очень сложно. Разговорившись, я поделилась с Леной историей, услышанной от коллег, – про бывшую невесту Андрея.
– А ты не думаешь, что он просто боится? – спросила Лена. Рыбка согласно мяукнула, и я улыбнулась.
– Боится?
– Ну да. Разочарование и страх перед новыми отношениями – это естественно. Это у тебя всё впервые и на чувства не накладывается отпечаток прошлого.
Я откинулась на спинку дивана. Лена была права. В последний раз я сильно влюбилась в подростковом возрасте, но те переживания давно отболели и сгорели. Конечно, мне было проще, чем Андрею…
– Может, тебе самой сделать первый решительный шаг?
… и сложнее тоже.
– Я постараюсь, правда, – пообещала я подруге.
И вот в день последнего в учебном году дежурства я подошла к Андрею, стоявшему у информационного стенда. От страха и волнения хотелось сбежать из учительской, но упрямство и решимость будто приковали меня к полу.
– Вы помните, что предлагали пересечься в Германии?
– Естественно, – закивал Андрей. – У меня есть ваш номер, так что договоримся, будет время.
– Тогда как насчёт совместного коктейля? За наш прекрасный тандем.
Напарник резко повернулся и округлил глаза:
– Вы что, я же не пью, я за рулём.
– Я имела в виду молочный коктейль.
Он покачал головой.
– Нет, Олеся Владимировна. Сожалею, но нет, – и вышел из учительской с неловкой и виноватой улыбкой. А я никак не могла взять в толк, почему тоже чувствую себя виноватой. Я ведь не сделала ничего плохого и предосудительного. “Боится”, – вспомнила я Ленины слова. “Будет время”, – сказал Андрей. Да, пожалуй, в этом был смысл.
На планёрке накануне лета Андрей выступал с больным горлом. После первых же звуков у меня сжалось сердце. Я представила, как краснеют и напрягаются связки в горле Андрея, какой острый ком впивается изнутри в гортань, раня и мешая говорить. После отказа напарника от коктейля я слегка отошла в тень, но подарок на окончание учебного года всё-таки принесла, на всякий случай. Недомогание Андрея решило дело.
Ближе к вечеру я зашла в его кабинет и с широко распахнутыми глазами и влажными подрагивающими пальцами протянула Андрею брелок – грифона, миниатюрную копию одного из стражей Банковского моста в Петербурге. Он лежал у меня почти год с последней поездки в северную столицу, и я так и не нашла для него хозяина. В итоге он нашёлся сам – и абсолютно естественно.
– Вот, это вам. С окончанием учебного года, – улыбнулась я. – Ну и, учитывая всё, с пожеланием здоровья.
Грифон был принят искренне и ласково, с почти мальчишеской открытостью.
– А, Банковский мост! Я был там. Мы с коллегами ездили.
И от улыбки этого человека мне стало тепло и радостно.
31.05.14. Я и мама поехали в Заельцовский парк, но застряли в пробке до самого вечера. Я дико испугалась, потому что пропустила практически всё дежурство. Вышла на остановке и побежала в лицей со всех ног, а когда прибежала, столкнулась с Андреем на повороте. Я ожидала, что он будет меня ругать, но вместо этого он обнял меня и приободрил. Сказал, что всё в порядке и он справился сам. Потом мы с ним стояли обнявшись на несуществующем четвёртом этаже и смотрели на пролёт лестницы.
– Обещаю, что не буду слишком часто красть вас у иностранцев, – произнесла я тихо.
– Да я и не против, чтобы вы меня украли.
На следующий день он снова обнимал меня, но уже в учительской. Шептал на ухо:
– Нам стоит перестать так встречаться. Может, поужинаем?
Пару секунд посомневавшись, я всё же согласилась.
А потом, уже в сумерках, я и Андрей шли за руку по коридору. Коллеги с любопытством оборачивались нам вслед, а я его подбадривала:
– Не бойся. Пусть говорят.
Учебный год закончился – и неопределённость в отношении Андрея я решительно перечеркнула жизнеутверждающим стихотворением “Вперёд, в будущее”, в котором соединила чувства к мужчине с жаждой путешествий и новых открытий.
Перекрёстки, пыль вдоль чужих дорог и тёплый воздух далёких стран появились в этом стихотворении не случайно. 28 июня я вместе с Энн полетела в Германию. Горы и Баварский лес с их впечатляющей растительностью и чудесными видами ждали нас.
* Спасибо. (нем.)
– Энн, а вон ещё коряжка, сфотографируй меня!
– Сейчас.
Я засуетилась, придумывая небанальную позу, но остановилась на простой и естественной.
– Будто присела отдохнуть после долгой дороги, – прокомментировала сестра, поднимая с травы объёмную сумку.
– Ладно, идём догонять.
– Только не запнись о корни, лес старый.
– “Всё помнит да гневается”, – процитировала я любимого героя из “Властелина Колец”.
– Вряд ли гневается, разве что на отставших туристов, которые по глупости заблудились.
Пока мы фотографировались, группа ушла далеко вперёд, и, когда мы к ней присоединились, экскурсовод едва глянула на нас. Наверняка в каждой её группе были и обычные туристы, и такие, как мы с сестрой, – настоящие поклонники страны. Последние никогда не теряют энтузиазма и интересуются чуть ли не каждым камнем и деревом.
– Меня нет в контакте, – возразил он.
Психолог склонила голову набок.
– Ну как же, я вот помню вас, вы у меня в друзьях.
Потом я, Андрей и эта дама оказались в зале в моей квартире. Склонившись над столиком с ноутбуком, мы проверяли её страницу. Тут выяснилось, что я тоже есть у неё в друзьях и что мы все давние сетевые знакомые.
Невесть откуда накатило чувство одиночества и пустоты. Ревность? Нет, не похоже. Тогда что? И почему так тяжко, словно я недавно пережила какую-то трагедию… Я уединилась в ванной, чтобы закрыться и вдоволь поплакать, но Андрей не позволил. Он пришёл и стал меня утешать. Внезапно мы оказались без одежды. Андрей продолжал что-то говорить и одновременно намыливал мне спину. Только тогда я поняла, к чему всё идёт.
– Я буду осторожен, – прошептал он.
Конечно же, я не сопротивлялась.
Время летело, как корабль по морю на всех парусах, и только Андрей обладал властью останавливать его для меня своими взглядами, прикосновениями и намёками. Когда он подолгу не выходил из своего кабинета, это выводило меня из себя. А наши пересечения на дежурствах и планёрках способны были поднять мне настроение на целый день. В конце трудного рабочего дня для меня не было ничего приятнее, чем заметить беглый взгляд Андрея, скользнувший по моим ногам. И его совсем не обидело, что я назвала его напарником. Но, когда мы что-то получаем, нам всё равно не бывает достаточно. Мне хотелось ещё больше таких вот “случайностей”. И они не заставили себя ждать.
После того как мы начали постоянно дежурить вместе, Андрей пару раз словно невзначай назвал меня на “ты”.
Впервые – когда я слегка превысила полномочия и отпустила его, сказав: “Можете идти”. Гретт, сидевшая за столом рядом со мной, изумлённо охнула: “Ничего себе!” Её бледные щёки полыхнули румянцем, и она отпрянула от меня, будто я всерьёз заявила, что Земля плоская.
Андрей как администратор сам отпускал учителей. В ответ на мою реплику он улыбнулся, но так быстро скрылся, что я не успела сказать что-то ещё. Зато дома вся извелась от неловкости и чувства вины.
“А вдруг Андрей решит, что я над ним прикалываюсь?” – занимал меня важнейший вопрос, из-за которого я по третьему разу мыла одну и ту же тарелку.
“Нет, я же не сказала ничего плохого”, – крутилось у меня в голове во время просмотра ленты новостей в дневнике.
“Но если всё-таки он обиделся? Вот и Гретт отреагировала негативно…”
На несколько секунд мои пальцы зависли над клавиатурой. Написать Гретт? Может, спросить совета? Но она же не знает…
Страсть как хотелось поделиться, причём не с Энн или Леной, а с кем-то из лицея, кто понимал… Гретт подходила идеально. Её славная открытая улыбка располагала к себе больше, чем аристократическая сдержанность Тори. Но…
Я решительно убрала руки с клавиатуры и закрыла браузер – для надёжности. Нет, степень близости с Гретт ещё была недостаточной.
Делать было нечего – на следующий день я подошла к Андрею извиняться.
– Можно вас на минуточку? – оторвала я его от беседы с другими коллегами.
Мы вышли в коридор, и я сказала:
– Андрей Сергеевич, мне так неудобно за вчерашнее. Извините, пожалуйста.
А он махнул рукой и ответил:
– Да перестань, мы же пошутили.
“Перестань” вместо “перестаньте”? Неужели послышалось? Я поглядела на Андрея: естественная улыбка, расслабленная поза, непринуждённый тон… Может, случайно вылетело – не поймёшь. Он не обиделся – вот что имело значение.
Прошли выходные, незаметно пролетели понедельник и вторник, а заветная среда внезапно оказалась совсем не такой, как я ожидала. Из-за аномальной жары время текло неспешно и лениво, со старыми делами я разобралась ещё накануне, а новых не было. Впрочем, как и настроения, поскольку мой бессменный напарник ушёл на урок.
Была середина дня, самое жаркое время, и я решилась присесть на окно в учительской, как можно ближе к свежему воздуху. Мне было жарко – и от весеннего солнца, и от собственных мыслей. Никого вокруг, тишина и абсолютная расслабленность… Где уж тут замечать происходящее снаружи.
Отвратительный хлопок раздался секундой позже звонка с урока. За окном, прямо напротив лицейских ворот, две машины уткнулись друг в друга, как слепые котята. Правда, поднявшийся шум можно было сравнить разве что со львиным рёвом. Грохот, возмущённые маты автовладельцев… Конечно, авария привлекла не только моё внимание.
Из окна соседнего кабинета высунулась чёрная коса Гульнары, несколько старшеклассников во дворе наблюдали за разборками горе-водителей. А бодро вошедший в учительскую Андрей прокомментировал:
– Это потому что вы тут сидели. Они на вас засмотрелись.
Я хохотнула, с опущенными ресницами принимая комплимент.
В тот день Андрей снова назвал меня на “ты”. В одном из рабочих документов требовалось соотнести класс и показатели, и я предложила использовать цветные ручки, чтобы не запутаться. Наверное, Андрей, как и я, с детства не играл в игру “Соедини предметы разноцветными линиями”.
Мы так увлеклись, что в какой-то момент, протянув руку за другой ручкой, Андрей нетерпеливо бросил:
– Да подожди ты, дай сюда.
Я улыбнулась уголками губ и передала Андрею ручку, мысленно смакуя это вновь прозвучавшее “ты”.
Отнеся документ секретарю, я вернулась в учительскую и проболтала с Андреем ещё минут двадцать. Я чувствовала, что очередное “ты” готово сорваться с его языка – но нас прервали. Наше уединение нарушила Гульнара, ворвавшись в учительскую на полном ходу. Я машинально отодвинулась от Андрея, его улыбка из тёплой сразу стала вежливой, а потом на перемене он и вовсе куда-то пропал.
– Вы так общались, – вкрадчиво произнесла Гульнара, глядя искоса своими цепкими восточными глазами. – Я помешала, да?
Ещё как!
– Ну что вы, вовсе нет, – улыбнулась я, скрывая разочарование.
Поздней весной, когда всё расцветает и теплеет, чувствам тоже самое время цвести яркими красками. В конце мая я получила визу в Германию, и седьмого неба, на котором от счастья обитают все влюблённые, было для меня явно мало. Оно осталось где-то внизу, под моими лёгкими ногами.
Я ехала домой, а Мироздание дразнило и подбадривало меня. Имя Андрей то и дело звучало из уст прохожих. То мальчиков так окликали, то мужчин. Выйдя из метро, я не стала пересаживаться в душный автобус. Предвкушение лета разливалось в воздухе, и хотелось до вечера гулять по городу.
На одной из улиц у обочины стояла машина с надписью “Служба крови”. Естественно, я прочитала её как “Служба любви”.
Расхохотавшись в голос, я порывисто достала из сумки телефон.
– Лен, привет! – мой голос звенел от энтузиазма. – Хочешь встретиться? Родители на дачу уехали. Посидим у меня, попьём кофейку, поболтаем…
– Отлично! А я как раз хотела тебе написать.
– Ну вот видишь. Давай тогда через час у меня, ага?
– Договорились.
Спонтанность, единодушие и то, что всё решилось как-то вдруг и легко, подняли моё настроение к восьмому небу, если такое вообще существовало.
Вскоре дома всё было готово. Кухню наполнял аромат свежесваренного кофе, в коробке ждала своего часа большая пицца, а сладости в вазочках так и притягивали взгляд. Даже кошка в ожидании гостьи нетерпеливо носилась по квартире, роняя на пол серые шерстинки.
– Рыбка, а ну отойди, – сказала я, устремляясь на звук домофона.
Пару минут спустя, после традиционных объятий и шуток насчёт долгого подъёма на шестой этаж, подруга вынула из сумки две бутылки “Гаража”.
– Пиво? – я встретила небольшие лимонно-жёлтые ёмкости настороженным взглядом.
– Нееет, ты что! – Лена скользнула в тапочки, которые подходили только её миниатюрным ножкам. – Слабоалкогольный напиток. Идеально, чтобы расслабиться и не опьянеть.
Это оказалось правдой. Беседа, которая поначалу текла весёлым ручейком, постепенно превращалась в бурлящий фонтан. Коробка из-под пиццы стремительно пустела, а горка конфетных и вафельных обёрток росла.
Раньше на дружеских посиделках я говорила, в основном, о работе и творческом процессе. Влюбившись, я заинтересовалась отношениями подруг с их мужчинами и предпочитала слушать, анализировать и сопоставлять.
– Лен, твои отношения с Сашей – лучший пример для меня, честно, – сказала я, поворачивая на свету почти пустой бокал.
– Может, потому что они начинались не как отношения парня и девушки?
Лена гладила устроившуюся у неё на коленях Рыбку, а я вспоминала историю шестилетней давности – как знакомые пригласили Лену и её подругу Настю в кино на очередного “Перевозчика”, как Саша, планировавший остаться дома, всё-таки пришёл, как он и Лена больше полугода общались в компании и как потом сблизились.
– Помню-помню ту Настину фразу на твоей стене в контакте: “Бесят парни, которые не решаются сделать первый шаг”.
– Ну! – Лена широко улыбнулась, и ямочки на щеках проступили отчётливее. – Саша мне после этого написал, что я ему нравлюсь. Ну и вот… Пять лет вместе.
– А пока вы общались только в компании, Саша делал какие-то намёки, жесты? Может, движениями и мимикой выдавал себя?
Лена задумчиво покачала головой.
– Не помню, давно это было. А что?
– Я насчёт Андрея. Кучу всего уже прочитала о невербальных знаках. Вторжение в личное пространство, поворот носков в мою сторону при разговоре, волнение – всё это есть. И по гороскопу мы прекрасно друг другу подходим.
Подруга хитро прищурилась.
– Наверное, ты и про годы рождения узнала?
– Ну конечно! Тоже всё сходится.
– Веришь в это?
Я побарабанила по золотистому ободку кофейной чашки.
– Не то чтобы. Но эти милые глупости вдохновляют, согласись?
– Ещё как! Кстати, у тебя вон кофе закончился. Хочешь погадать?
До Лениного предложения я не гадала на кофейной гуще и не представляла, как это делается, но подруга только рукой махнула.
– Да просто смотри. Что видишь?
Я вгляделась в скопление чёрных крупиц.
– Весёлый смайл, букву “А”, единицу, сердце.
– Вот и ответ!
Мы в один голос расхохотались. Пусть и шутливое, гадание обнадёживало и веселило, а вкусная еда и напитки дарили ощущение праздника.
С близкими подругами всегда так: если уж занесло в любимую тему, то остановить поток информации очень сложно. Разговорившись, я поделилась с Леной историей, услышанной от коллег, – про бывшую невесту Андрея.
– А ты не думаешь, что он просто боится? – спросила Лена. Рыбка согласно мяукнула, и я улыбнулась.
– Боится?
– Ну да. Разочарование и страх перед новыми отношениями – это естественно. Это у тебя всё впервые и на чувства не накладывается отпечаток прошлого.
Я откинулась на спинку дивана. Лена была права. В последний раз я сильно влюбилась в подростковом возрасте, но те переживания давно отболели и сгорели. Конечно, мне было проще, чем Андрею…
– Может, тебе самой сделать первый решительный шаг?
… и сложнее тоже.
– Я постараюсь, правда, – пообещала я подруге.
И вот в день последнего в учебном году дежурства я подошла к Андрею, стоявшему у информационного стенда. От страха и волнения хотелось сбежать из учительской, но упрямство и решимость будто приковали меня к полу.
– Вы помните, что предлагали пересечься в Германии?
– Естественно, – закивал Андрей. – У меня есть ваш номер, так что договоримся, будет время.
– Тогда как насчёт совместного коктейля? За наш прекрасный тандем.
Напарник резко повернулся и округлил глаза:
– Вы что, я же не пью, я за рулём.
– Я имела в виду молочный коктейль.
Он покачал головой.
– Нет, Олеся Владимировна. Сожалею, но нет, – и вышел из учительской с неловкой и виноватой улыбкой. А я никак не могла взять в толк, почему тоже чувствую себя виноватой. Я ведь не сделала ничего плохого и предосудительного. “Боится”, – вспомнила я Ленины слова. “Будет время”, – сказал Андрей. Да, пожалуй, в этом был смысл.
На планёрке накануне лета Андрей выступал с больным горлом. После первых же звуков у меня сжалось сердце. Я представила, как краснеют и напрягаются связки в горле Андрея, какой острый ком впивается изнутри в гортань, раня и мешая говорить. После отказа напарника от коктейля я слегка отошла в тень, но подарок на окончание учебного года всё-таки принесла, на всякий случай. Недомогание Андрея решило дело.
Ближе к вечеру я зашла в его кабинет и с широко распахнутыми глазами и влажными подрагивающими пальцами протянула Андрею брелок – грифона, миниатюрную копию одного из стражей Банковского моста в Петербурге. Он лежал у меня почти год с последней поездки в северную столицу, и я так и не нашла для него хозяина. В итоге он нашёлся сам – и абсолютно естественно.
– Вот, это вам. С окончанием учебного года, – улыбнулась я. – Ну и, учитывая всё, с пожеланием здоровья.
Грифон был принят искренне и ласково, с почти мальчишеской открытостью.
– А, Банковский мост! Я был там. Мы с коллегами ездили.
И от улыбки этого человека мне стало тепло и радостно.
31.05.14. Я и мама поехали в Заельцовский парк, но застряли в пробке до самого вечера. Я дико испугалась, потому что пропустила практически всё дежурство. Вышла на остановке и побежала в лицей со всех ног, а когда прибежала, столкнулась с Андреем на повороте. Я ожидала, что он будет меня ругать, но вместо этого он обнял меня и приободрил. Сказал, что всё в порядке и он справился сам. Потом мы с ним стояли обнявшись на несуществующем четвёртом этаже и смотрели на пролёт лестницы.
– Обещаю, что не буду слишком часто красть вас у иностранцев, – произнесла я тихо.
– Да я и не против, чтобы вы меня украли.
На следующий день он снова обнимал меня, но уже в учительской. Шептал на ухо:
– Нам стоит перестать так встречаться. Может, поужинаем?
Пару секунд посомневавшись, я всё же согласилась.
А потом, уже в сумерках, я и Андрей шли за руку по коридору. Коллеги с любопытством оборачивались нам вслед, а я его подбадривала:
– Не бойся. Пусть говорят.
Учебный год закончился – и неопределённость в отношении Андрея я решительно перечеркнула жизнеутверждающим стихотворением “Вперёд, в будущее”, в котором соединила чувства к мужчине с жаждой путешествий и новых открытий.
Перекрёстки, пыль вдоль чужих дорог и тёплый воздух далёких стран появились в этом стихотворении не случайно. 28 июня я вместе с Энн полетела в Германию. Горы и Баварский лес с их впечатляющей растительностью и чудесными видами ждали нас.
* Спасибо. (нем.)
Глава третья. Слова и действия
– Энн, а вон ещё коряжка, сфотографируй меня!
– Сейчас.
Я засуетилась, придумывая небанальную позу, но остановилась на простой и естественной.
– Будто присела отдохнуть после долгой дороги, – прокомментировала сестра, поднимая с травы объёмную сумку.
– Ладно, идём догонять.
– Только не запнись о корни, лес старый.
– “Всё помнит да гневается”, – процитировала я любимого героя из “Властелина Колец”.
– Вряд ли гневается, разве что на отставших туристов, которые по глупости заблудились.
Пока мы фотографировались, группа ушла далеко вперёд, и, когда мы к ней присоединились, экскурсовод едва глянула на нас. Наверняка в каждой её группе были и обычные туристы, и такие, как мы с сестрой, – настоящие поклонники страны. Последние никогда не теряют энтузиазма и интересуются чуть ли не каждым камнем и деревом.
