Дождь легонько моросил, когда я, в третий раз в жизни, стучалась в дверь просторного одноэтажного дома. Всё внутри сжалось, когда послышался щелчок отпираемого замка…А потом снова сжалось, но уже по другой причине. Потому что на сей раз открыл мне не Брик. На пороге стояла делового вида женщина, высокая, подтянутая, старше меня, наверное, вдвое.
Похоже, я не просто уволена. Мне уже нашли замену.
Впрочем, что тут удивительного? На такое место очередь должна выстраиваться из желающих. И дураков вроде меня нет, никто другой так просто свой шанс не упустит.
Я даже подумывала сразу попрощаться и уйти, но женщина заговорила первой.
- Вы, должно быть, геверет Дана Ронен? – спросила она.
Вот как, даже имя моё знает.
- Да.
Я высоко подняла голову, намеренная с достоинством принять свой приговор.
- Проходите.
Женщина пропустила меня внутрь. Я вошла, отметив, что она не сочла нужным представиться. Следом за незнакомкой прошествовала по привычному маршруту. Заходить в мастерскую она не стала, покинула меня в кабинете, предоставив самой переступить последний порог.
Брик, как и вчера, стоял у мольберта, и потому увидел меня не сразу. Я сделала несколько шагов и кашлянула. Хоть всё и было понятно, сердце ушло в пятки.
Художник обернулся. Смерил меня долгим взглядом, а потом нетерпеливо поинтересовался:
- Ну, где тебя носит? У нас работа стоит. Давай сюда скорее, я, кажется, нашёл правильный вариант.
От радости душа будто взлетела воздушным шариком, но ноги при этом приросли к полу.
- Ты чего? – нахмурил брови Брик, несмотря на свою увлечённость работой заметивший, что со мной что-то не так.
- А я думала, вы меня уволили, - призналась я.
Глупо, конечно: к чему подавать человеку идеи? Но как-то само с губ сорвалось.
Оман нахмурился сильнее.
- С какой стати? – полюбопытствовал он.
Причём с таким видом, будто и в самом деле недоумевал.
- Ну как, вы же сами вчера сказали: готова раньше уйти из-за собаки… - пробормотала я.
- Ну и что? – передёрнул плечами Брик. – Мне было интересно, я задал вопрос. Ты ответила. На этом тему закрыли. Всё. Любите же вы, женщины, нафантазировать глубинные мотивы там, где всё лежит на поверхности, - пожурил он, вновь принимаясь разглядывать рисунок.
Я могла бы ответить, что мужчины, в свою очередь, напрочь игнорируют глубинные мотивы даже там, где на поверхности не остаётся практически ничего. Но, разумеется, благоразумно промолчала, приступив вместо этого к работе. Лишь чуть позже спросила:
- А эта женщина, которая открыла мне дверь?
Брик, кажется, не сразу понял, в чём заключался вопрос.
- Далия? Служанка. Она приходит три раза в неделю.
На сей раз домой я вернулась вовремя. Присела на корточки рядом с вилявшим хвостом псом и, запустив руки в густую шерсть, задумчиво произнесла:
- Хахаль? Ну и как тебе такое имя?
Мой первый выходной выпал на вторник. Нисколько не огорчившись этому обстоятельству, я провела пару часов в центре Аяры и, среди прочего, на городском базаре. В частности, прикупила кое-что для пса. Назад возвращалась по памятному мосту с замками. На том самом месте, с которого я смотрела на воду несколько дней назад, стоял, облокотившись о перила, незнакомый мужчина. Он был одет в военную форму, красную с синими лацканами, синими шевронами и синими полосами по бокам, с высокими чёрными сапогами. Ноги я могла разглядеть лучше, чем лицо, поскольку он стоял, низко склонив голову, должно быть, наблюдая за течением реки. Лишь приблизившись, тоже шагая вдоль перил, я смогла определить цвет его волос. Тёмный оттенок каштанового.
В состоянии войны наше королевство, Мамлаха, последние лет пять не состояло. Однако армия была необходима, и не только для поддержания авторитета. На границе королевства, а также других государств, с которыми у нас была договорённость о взаимопомощи, росли леса, в которых водились всевозможные чудовища. Границы эти следовало охранять, в первую очередь следя за обстановкой, но время от времени и вступая в схватки, дабы не позволить лесным обитателям захватить бОльшую территорию.
Поза шатена казалась странной, напряжённой, что ли, и я, остановившись в нескольких шагах (дабы не вторгаться в чужое личное пространство) рискнула спросить:
- У вас всё в порядке? Может быть, нужна какая-то помощь?
Военный медленно поднял голову, глядя не на меня, а прямо перед собой. Его лицо, как оказалось, рассекал свежий шрам. Располосовав по диагонали левую щёку, он утончившейся полоской доходил до виска. Было видно, что необходимое лечение военный уже получил, но избавиться от шрама уже, увы, не удастся.
- Как видите, мне ничто не поможет, - глухо проговорил он, устремив взгляд на быстро утекающую вдаль воду. – И прежним ничто уже не будет.
- Понимаю, - откликнулась я.
Я действительно понимала. В отличие от многих других, которые стали бы убеждать его, что шрам – это полная ерунда, которая на его будущей жизни никак не отразится, и вообще мужчин шрамы исключительно украшают. А мысленно содрогались бы, представив, что нечто подобное случилось бы с ними.
Потребовалась пара секунд, чтобы он всё-таки повернул голову и увидел наконец моё лицо. Я не отвела взгляда. Он не кривил губы, не хмурился, просто молча смотрел, а потом спросил:
- И как с этим живут?
Я со слабой улыбкой пожала плечами.
- Да, в общем-то, нормально. Работают, учатся, заводят питомцев. Бывает непросто. Сложности есть, круг общения узкий. Но бывает и так, что везёт. Мне, например, недавно улыбнулась удача. Поэтому…не всё так плохо.
Я подбадривающе улыбнулась. Он понимающе кивнул. Кажется, мои слова действительно достигли цели. Потому что я не обещала золотые горы. Мои прогнозы были более скромными, но зато правдивыми, поскольку озвучивались со знанием дела. Мой внешний вид служил тому доказательством.
Военный вновь перевёл взгляд на реку.
- Когда я отправлялся на границу, конечно, понимал, что это может плохо кончиться. – Слова звучали глухо, будто прорывались сквозь пелену текущей под нами воды. – Но мысли были главным образом о смерти. Казалось, что всё остальное – мелочь. Главное выжить, а прочее – уж как-нибудь… А вот ведь, когда дошло до дела, всё выглядит несколько иначе.
Он криво усмехнулся: слово «выглядит» приобретало в данном контексте зловещую двусмысленность.
- Главное – выжить, - заверила я. – Вы были правы.
Ещё одна кривая ухмылка.
Молчание затянулось, и я уже подумывала о том, чтобы идти своей дорогой. Дальше мужчина справится и без меня, а навязывать своё общество – ни к чему. Но он вдруг повернулся ко мне и предложил:
- А как вы посмотрите на то, чтобы отправиться сейчас в какую-нибудь таверну?
Признаться, я напряглась. И, облизнув губы, ответила:
- Смотря что вы подразумеваете под таверной.
Может, я и не избалована мужским вниманием, но это не означает, что я побегу в спальню за первым, кто поманит, а именно это нередко подразумевается под приглашением в таверну. Как естественное продолжение мероприятия.
Думаю, внезапная жёсткость моего тона не укрылась от внимания военного. Он, мягко улыбнувшись, покачал головой.
- Я подразумеваю поесть, поговорить, и, может быть, слегка напиться, если, конечно, у вас возникнет такое желание.
Это предложение я восприняла спокойно. Желание – не знаю, но повод у нас, во всяком случае, был. Причём у обоих.
- В таком случае, я принимаю предложение.
Время у меня было. До выгула Хахаля – ещё несколько часов.
- Отлично. Кстати, - он протянул мне руку, - Гильад Шакед, офицер объединённых королевских войск.
- Дана Ронен, архитектор.
- Подождите меня одну минуту, - попросил Гильад, когда рукопожатие было закончено. – У меня есть одно незавершённое дело. Это недолго.
Получив моё молчаливое согласие (хоть я и недоумевала, какое дело у него может здесь быть), офицер наклонился и поднял с деревянного настила незамеченный мною ранее инструмент (я в них не разбираюсь, но что-то наподобие крупных клещей). Безошибочно отыскав нужный замок, он с одного раза «перекусил» металл, после чего выбросил ненужную вещь в реку.
- Одним словом, она бросила меня, когда стало ясно, что с этим уже ничего не поделать, - резюмировал Гильад, мимолётным жестом указав на своё лицо.
Мы сидели друг напротив друга за квадратным столиком, поглощая хлеб местной выпечки и два салата из небольших тарелочек – закуски, подававшиеся всем посетителям, дабы им было не скучно дожидаться заказа. В битком набитой таверне было шумно, и нам то и дело приходилось наклоняться над столешницей, чтобы расслышать друг друга.
- Мерзко.
Я поморщилась, как…как незнакомые люди при виде моей внешности.
Собеседник пожал плечами, дескать, он недостаточно объективен, чтобы оценивать справедливость моего вердикта. И приложился к кружке с элем (первому, что мы заказали по прибытии).
Я хотела развить свою мысль: одно дело незнакомцы, отворачивающиеся от некрасивого или изуродованного лица, и совсем другое – близкий человек, бросивший того, с кем произошло несчастье. А потом поняла: лезть в чужие отношения не стоит. Высказалась вкратце – и хватит.
- Вам не стоит отчаиваться, - сказала я вместо этого, видя, как стремительно пустеет кружка спутника. – Найдётся ещё другая женщина. И вообще главное, что жизнь не пошла под откос. Общество не придаёт такого уж глобального значения внешности мужчин. Кроме того, вы же ветеран. Значит, на улице оказаться не доведётся. Королевство в любом случае об этом позаботится.
Гильад кивнул, безразлично уставившись на открывшееся взгляду дно.
- Повтори! – крикнул он пробегавшему мимо официанту.
Тот подхватил кружку, виртуозно удерживая её одновременно с четырьмя-пятью другими предметами.
- Вы говорили, вам недавно улыбнулась удача, - припомнил Гильад. – Не расскажете, в чём?
- Расскажу. – Я легонько повела плечами: ничего секретного в моих новостях не было. – Работу нашла, хорошую. По специальности, у известного омана.
- На Острове?
- Угу.
- Действительно хорошо, - согласился военный.
- Вы только поглядите на эту парочку! – Даже удивительно, но пропитой голос небритого мужчины в зелёной рубашке мы услышали сразу, невзирая на общий шум, фоном наполнявший таверну. – Нашли друг друга!
Приятели говорившего, каковых за столом сидело человек пять, охотно загоготали. Пустых и полупустых кружек перед ними стояло немало, тарелок с едой было существенно меньше. Видимо, они уже вошли в то состояние, когда хорош любой повод посмеяться, и уровень шутки перестаёт иметь значение.
Гильад, недобро прищурившись, со стуком поставил собственную кружку на стол.
- Ты что-то хотел мне сказать, парень? – громко спросил он. – Я как-то плохо расслышал. Повтори!
Последнее слово прозвучало требовательно. Но весёлая компания плохо скрытую угрозу не оценила.
- А что, со слухом у тебя так же плохо? – пуще прежнего развеселился мужчина в зелёном. И подчёркнуто громко, сложив руки трубочкой и поднеся их ко рту, прокричал: - Я говорю, людей не пугайте! Сидели бы дома и горя не знали! А тут, неровён час, кому-нибудь аппетит испортите.
Я попыталась перехватить руку Гильада прежде, чем он поднимется на ноги, но не успела.
- Это ты мне, мразь? – Глаза моего спутника подёрнулись пеленой от гнева. – Мне? Королевскому офицеру?
- Не стоит, - попыталась вмешаться я, но Гильад меня не услышал. А даже если бы услышал, сомневаюсь, что в тот момент моё мнение сыграло бы для него хоть какую-то роль.
- Ну, тебе, - не дрогнув, отозвался «зелёный».
- Эгей, ребята! – послышалось с другого конца зала. Я только теперь осознала, что перекрикивание между столами привлекло всеобщее внимание, и прочие разговоры в таверне стихли. – Кажется, здесь кто-то не уважает мундир?
Четвёрка мужчин поднялась из-за углового столика. Из них лишь двое были одеты в униформу, но вполне вероятно, что их сотрапезники в прошлом тоже были военными – ведь, возвращаясь со службы, такие люди по большей части носили гражданскую одежду. «Зелёный» и его приятели напряглись, но отступать не собирались. Вышли из-за стола. Четверо военных и Гильад – тоже.
Послышался звук первого удара, зазвенело бьющееся стекло. Посетители повскакивали с мест – кто чтобы принять участие в драке, кто с целью получше её видеть, а кто в намерении поскорее покинуть таверну. За чужими спинами я уже ничего не могла разглядеть, а чувствовала себя препаршиво. Когда треск, стук и звон, а следом – взбудораженные крики публики возвестили о первом пострадавшем, оказавшимся спутником «зелёного», я вышла на улицу и остановилась у кирпичной стены.
Обхватила себя руками, несмотря на то, что сгущающийся над Аярой вечер был безветренным. И долго смотрела в пространство перед собой. Можно сказать, из-за меня сегодня подрались. Говорят, многим женщинам это нравится. Да что там, мне и самой нравилось, когда подобное произошло когда-то, много лет назад. А сейчас на душе было гадко.
Прошло время, шум драки стих. Я так и стояла у стены, прячась от несуществующего холода, когда в дверном проёме появился Гильад, помятый, но довольный.
- Простите, - повинился он, подходя. – День прошёл не совсем так, как вы рассчитывали.
Я пожала плечами.
- Я понимаю, что ваши действия были продиктованы наилучшими побуждениями. И вы заступались в том числе за меня.
- Но вас эти действия не порадовали.
- Я волновалась, - откликнулась я, глядя в пространство перед собой. - Вы осознаёте, что в таких вот случайных стычках человек запросто может погибнуть или серьёзно пострадать? Или загреметь в тюрьму за то, что погиб кто-то другой?
- Вероятность существует, - признал Гильад. – Зато некоторые люди наверняка получат то, что им причитается.
Я не хотела развивать тему, но как-то сама собой вскинула голову.
- А вы уверены, что им это действительно причитается? – Неожиданно поднявшийся ветер дул в лицо, и мои слова прорывались сквозь него, борясь за право быть услышанными. – Да, они поступили некрасиво, да, даже по-хамски. Но что они, в сущности, сделали? Брякнули спьяну то, что думали. Хороший удар по физиономии они, конечно, заслужили. Но смерть?.. Или увечье, которое останется с ними на всю жизнь?..
Гильад глядел, склонив голову набок. Моя реакция его явно не впечатлила.
- Вы настолько всепрощающи? – спросил он с плохо скрываемым сарказмом.
- Всепрощающа? Нет, - поморщилась я. – Сказать по правде, я довольно злопамятна. Это принято считать недостатком, но мне кажется неправильным забывать зло, равно как и добро. Хотя бы для того, чтобы не наступать дважды на одни и те же грабли. Скорее я… - пришлось, смолкнув, подбирать подходящее слово, - …за справедливость.
Надеюсь, это прозвучало не слишком пафосно. Я, во всяком случае, к пафосу не стремилась.
Взаимопонимания нам явно не найти, да и жизненные ориентиры у нас слишком разные. Так что пора бы просто на более радостной ноте распрощаться, да и разойтись с миром. Но следующая реплика Гильада оказалась совершенно для меня неожиданной.
- И именно справедливость заставила вас остановиться, увидев на мосту человека со сгорбленной спиной?
Я недоумённо подняла глаза на военного, пытаясь вникнуть в суть вопроса, к которому оказалась совершенно не готова.
- Не знаю, - произнесла я наконец. – Нет, наверное.
Похоже, я не просто уволена. Мне уже нашли замену.
Впрочем, что тут удивительного? На такое место очередь должна выстраиваться из желающих. И дураков вроде меня нет, никто другой так просто свой шанс не упустит.
Я даже подумывала сразу попрощаться и уйти, но женщина заговорила первой.
- Вы, должно быть, геверет Дана Ронен? – спросила она.
Вот как, даже имя моё знает.
- Да.
Я высоко подняла голову, намеренная с достоинством принять свой приговор.
- Проходите.
Женщина пропустила меня внутрь. Я вошла, отметив, что она не сочла нужным представиться. Следом за незнакомкой прошествовала по привычному маршруту. Заходить в мастерскую она не стала, покинула меня в кабинете, предоставив самой переступить последний порог.
Брик, как и вчера, стоял у мольберта, и потому увидел меня не сразу. Я сделала несколько шагов и кашлянула. Хоть всё и было понятно, сердце ушло в пятки.
Художник обернулся. Смерил меня долгим взглядом, а потом нетерпеливо поинтересовался:
- Ну, где тебя носит? У нас работа стоит. Давай сюда скорее, я, кажется, нашёл правильный вариант.
От радости душа будто взлетела воздушным шариком, но ноги при этом приросли к полу.
- Ты чего? – нахмурил брови Брик, несмотря на свою увлечённость работой заметивший, что со мной что-то не так.
- А я думала, вы меня уволили, - призналась я.
Глупо, конечно: к чему подавать человеку идеи? Но как-то само с губ сорвалось.
Оман нахмурился сильнее.
- С какой стати? – полюбопытствовал он.
Причём с таким видом, будто и в самом деле недоумевал.
- Ну как, вы же сами вчера сказали: готова раньше уйти из-за собаки… - пробормотала я.
- Ну и что? – передёрнул плечами Брик. – Мне было интересно, я задал вопрос. Ты ответила. На этом тему закрыли. Всё. Любите же вы, женщины, нафантазировать глубинные мотивы там, где всё лежит на поверхности, - пожурил он, вновь принимаясь разглядывать рисунок.
Я могла бы ответить, что мужчины, в свою очередь, напрочь игнорируют глубинные мотивы даже там, где на поверхности не остаётся практически ничего. Но, разумеется, благоразумно промолчала, приступив вместо этого к работе. Лишь чуть позже спросила:
- А эта женщина, которая открыла мне дверь?
Брик, кажется, не сразу понял, в чём заключался вопрос.
- Далия? Служанка. Она приходит три раза в неделю.
На сей раз домой я вернулась вовремя. Присела на корточки рядом с вилявшим хвостом псом и, запустив руки в густую шерсть, задумчиво произнесла:
- Хахаль? Ну и как тебе такое имя?
Мой первый выходной выпал на вторник. Нисколько не огорчившись этому обстоятельству, я провела пару часов в центре Аяры и, среди прочего, на городском базаре. В частности, прикупила кое-что для пса. Назад возвращалась по памятному мосту с замками. На том самом месте, с которого я смотрела на воду несколько дней назад, стоял, облокотившись о перила, незнакомый мужчина. Он был одет в военную форму, красную с синими лацканами, синими шевронами и синими полосами по бокам, с высокими чёрными сапогами. Ноги я могла разглядеть лучше, чем лицо, поскольку он стоял, низко склонив голову, должно быть, наблюдая за течением реки. Лишь приблизившись, тоже шагая вдоль перил, я смогла определить цвет его волос. Тёмный оттенок каштанового.
В состоянии войны наше королевство, Мамлаха, последние лет пять не состояло. Однако армия была необходима, и не только для поддержания авторитета. На границе королевства, а также других государств, с которыми у нас была договорённость о взаимопомощи, росли леса, в которых водились всевозможные чудовища. Границы эти следовало охранять, в первую очередь следя за обстановкой, но время от времени и вступая в схватки, дабы не позволить лесным обитателям захватить бОльшую территорию.
Поза шатена казалась странной, напряжённой, что ли, и я, остановившись в нескольких шагах (дабы не вторгаться в чужое личное пространство) рискнула спросить:
- У вас всё в порядке? Может быть, нужна какая-то помощь?
Военный медленно поднял голову, глядя не на меня, а прямо перед собой. Его лицо, как оказалось, рассекал свежий шрам. Располосовав по диагонали левую щёку, он утончившейся полоской доходил до виска. Было видно, что необходимое лечение военный уже получил, но избавиться от шрама уже, увы, не удастся.
- Как видите, мне ничто не поможет, - глухо проговорил он, устремив взгляд на быстро утекающую вдаль воду. – И прежним ничто уже не будет.
- Понимаю, - откликнулась я.
Я действительно понимала. В отличие от многих других, которые стали бы убеждать его, что шрам – это полная ерунда, которая на его будущей жизни никак не отразится, и вообще мужчин шрамы исключительно украшают. А мысленно содрогались бы, представив, что нечто подобное случилось бы с ними.
Потребовалась пара секунд, чтобы он всё-таки повернул голову и увидел наконец моё лицо. Я не отвела взгляда. Он не кривил губы, не хмурился, просто молча смотрел, а потом спросил:
- И как с этим живут?
Я со слабой улыбкой пожала плечами.
- Да, в общем-то, нормально. Работают, учатся, заводят питомцев. Бывает непросто. Сложности есть, круг общения узкий. Но бывает и так, что везёт. Мне, например, недавно улыбнулась удача. Поэтому…не всё так плохо.
Я подбадривающе улыбнулась. Он понимающе кивнул. Кажется, мои слова действительно достигли цели. Потому что я не обещала золотые горы. Мои прогнозы были более скромными, но зато правдивыми, поскольку озвучивались со знанием дела. Мой внешний вид служил тому доказательством.
Военный вновь перевёл взгляд на реку.
- Когда я отправлялся на границу, конечно, понимал, что это может плохо кончиться. – Слова звучали глухо, будто прорывались сквозь пелену текущей под нами воды. – Но мысли были главным образом о смерти. Казалось, что всё остальное – мелочь. Главное выжить, а прочее – уж как-нибудь… А вот ведь, когда дошло до дела, всё выглядит несколько иначе.
Он криво усмехнулся: слово «выглядит» приобретало в данном контексте зловещую двусмысленность.
- Главное – выжить, - заверила я. – Вы были правы.
Ещё одна кривая ухмылка.
Молчание затянулось, и я уже подумывала о том, чтобы идти своей дорогой. Дальше мужчина справится и без меня, а навязывать своё общество – ни к чему. Но он вдруг повернулся ко мне и предложил:
- А как вы посмотрите на то, чтобы отправиться сейчас в какую-нибудь таверну?
Признаться, я напряглась. И, облизнув губы, ответила:
- Смотря что вы подразумеваете под таверной.
Может, я и не избалована мужским вниманием, но это не означает, что я побегу в спальню за первым, кто поманит, а именно это нередко подразумевается под приглашением в таверну. Как естественное продолжение мероприятия.
Думаю, внезапная жёсткость моего тона не укрылась от внимания военного. Он, мягко улыбнувшись, покачал головой.
- Я подразумеваю поесть, поговорить, и, может быть, слегка напиться, если, конечно, у вас возникнет такое желание.
Это предложение я восприняла спокойно. Желание – не знаю, но повод у нас, во всяком случае, был. Причём у обоих.
- В таком случае, я принимаю предложение.
Время у меня было. До выгула Хахаля – ещё несколько часов.
- Отлично. Кстати, - он протянул мне руку, - Гильад Шакед, офицер объединённых королевских войск.
- Дана Ронен, архитектор.
- Подождите меня одну минуту, - попросил Гильад, когда рукопожатие было закончено. – У меня есть одно незавершённое дело. Это недолго.
Получив моё молчаливое согласие (хоть я и недоумевала, какое дело у него может здесь быть), офицер наклонился и поднял с деревянного настила незамеченный мною ранее инструмент (я в них не разбираюсь, но что-то наподобие крупных клещей). Безошибочно отыскав нужный замок, он с одного раза «перекусил» металл, после чего выбросил ненужную вещь в реку.
- Одним словом, она бросила меня, когда стало ясно, что с этим уже ничего не поделать, - резюмировал Гильад, мимолётным жестом указав на своё лицо.
Мы сидели друг напротив друга за квадратным столиком, поглощая хлеб местной выпечки и два салата из небольших тарелочек – закуски, подававшиеся всем посетителям, дабы им было не скучно дожидаться заказа. В битком набитой таверне было шумно, и нам то и дело приходилось наклоняться над столешницей, чтобы расслышать друг друга.
- Мерзко.
Я поморщилась, как…как незнакомые люди при виде моей внешности.
Собеседник пожал плечами, дескать, он недостаточно объективен, чтобы оценивать справедливость моего вердикта. И приложился к кружке с элем (первому, что мы заказали по прибытии).
Я хотела развить свою мысль: одно дело незнакомцы, отворачивающиеся от некрасивого или изуродованного лица, и совсем другое – близкий человек, бросивший того, с кем произошло несчастье. А потом поняла: лезть в чужие отношения не стоит. Высказалась вкратце – и хватит.
- Вам не стоит отчаиваться, - сказала я вместо этого, видя, как стремительно пустеет кружка спутника. – Найдётся ещё другая женщина. И вообще главное, что жизнь не пошла под откос. Общество не придаёт такого уж глобального значения внешности мужчин. Кроме того, вы же ветеран. Значит, на улице оказаться не доведётся. Королевство в любом случае об этом позаботится.
Гильад кивнул, безразлично уставившись на открывшееся взгляду дно.
- Повтори! – крикнул он пробегавшему мимо официанту.
Тот подхватил кружку, виртуозно удерживая её одновременно с четырьмя-пятью другими предметами.
- Вы говорили, вам недавно улыбнулась удача, - припомнил Гильад. – Не расскажете, в чём?
- Расскажу. – Я легонько повела плечами: ничего секретного в моих новостях не было. – Работу нашла, хорошую. По специальности, у известного омана.
- На Острове?
- Угу.
- Действительно хорошо, - согласился военный.
- Вы только поглядите на эту парочку! – Даже удивительно, но пропитой голос небритого мужчины в зелёной рубашке мы услышали сразу, невзирая на общий шум, фоном наполнявший таверну. – Нашли друг друга!
Приятели говорившего, каковых за столом сидело человек пять, охотно загоготали. Пустых и полупустых кружек перед ними стояло немало, тарелок с едой было существенно меньше. Видимо, они уже вошли в то состояние, когда хорош любой повод посмеяться, и уровень шутки перестаёт иметь значение.
Гильад, недобро прищурившись, со стуком поставил собственную кружку на стол.
- Ты что-то хотел мне сказать, парень? – громко спросил он. – Я как-то плохо расслышал. Повтори!
Последнее слово прозвучало требовательно. Но весёлая компания плохо скрытую угрозу не оценила.
- А что, со слухом у тебя так же плохо? – пуще прежнего развеселился мужчина в зелёном. И подчёркнуто громко, сложив руки трубочкой и поднеся их ко рту, прокричал: - Я говорю, людей не пугайте! Сидели бы дома и горя не знали! А тут, неровён час, кому-нибудь аппетит испортите.
Я попыталась перехватить руку Гильада прежде, чем он поднимется на ноги, но не успела.
- Это ты мне, мразь? – Глаза моего спутника подёрнулись пеленой от гнева. – Мне? Королевскому офицеру?
- Не стоит, - попыталась вмешаться я, но Гильад меня не услышал. А даже если бы услышал, сомневаюсь, что в тот момент моё мнение сыграло бы для него хоть какую-то роль.
- Ну, тебе, - не дрогнув, отозвался «зелёный».
- Эгей, ребята! – послышалось с другого конца зала. Я только теперь осознала, что перекрикивание между столами привлекло всеобщее внимание, и прочие разговоры в таверне стихли. – Кажется, здесь кто-то не уважает мундир?
Четвёрка мужчин поднялась из-за углового столика. Из них лишь двое были одеты в униформу, но вполне вероятно, что их сотрапезники в прошлом тоже были военными – ведь, возвращаясь со службы, такие люди по большей части носили гражданскую одежду. «Зелёный» и его приятели напряглись, но отступать не собирались. Вышли из-за стола. Четверо военных и Гильад – тоже.
Послышался звук первого удара, зазвенело бьющееся стекло. Посетители повскакивали с мест – кто чтобы принять участие в драке, кто с целью получше её видеть, а кто в намерении поскорее покинуть таверну. За чужими спинами я уже ничего не могла разглядеть, а чувствовала себя препаршиво. Когда треск, стук и звон, а следом – взбудораженные крики публики возвестили о первом пострадавшем, оказавшимся спутником «зелёного», я вышла на улицу и остановилась у кирпичной стены.
Обхватила себя руками, несмотря на то, что сгущающийся над Аярой вечер был безветренным. И долго смотрела в пространство перед собой. Можно сказать, из-за меня сегодня подрались. Говорят, многим женщинам это нравится. Да что там, мне и самой нравилось, когда подобное произошло когда-то, много лет назад. А сейчас на душе было гадко.
Прошло время, шум драки стих. Я так и стояла у стены, прячась от несуществующего холода, когда в дверном проёме появился Гильад, помятый, но довольный.
- Простите, - повинился он, подходя. – День прошёл не совсем так, как вы рассчитывали.
Я пожала плечами.
- Я понимаю, что ваши действия были продиктованы наилучшими побуждениями. И вы заступались в том числе за меня.
- Но вас эти действия не порадовали.
- Я волновалась, - откликнулась я, глядя в пространство перед собой. - Вы осознаёте, что в таких вот случайных стычках человек запросто может погибнуть или серьёзно пострадать? Или загреметь в тюрьму за то, что погиб кто-то другой?
- Вероятность существует, - признал Гильад. – Зато некоторые люди наверняка получат то, что им причитается.
Я не хотела развивать тему, но как-то сама собой вскинула голову.
- А вы уверены, что им это действительно причитается? – Неожиданно поднявшийся ветер дул в лицо, и мои слова прорывались сквозь него, борясь за право быть услышанными. – Да, они поступили некрасиво, да, даже по-хамски. Но что они, в сущности, сделали? Брякнули спьяну то, что думали. Хороший удар по физиономии они, конечно, заслужили. Но смерть?.. Или увечье, которое останется с ними на всю жизнь?..
Гильад глядел, склонив голову набок. Моя реакция его явно не впечатлила.
- Вы настолько всепрощающи? – спросил он с плохо скрываемым сарказмом.
- Всепрощающа? Нет, - поморщилась я. – Сказать по правде, я довольно злопамятна. Это принято считать недостатком, но мне кажется неправильным забывать зло, равно как и добро. Хотя бы для того, чтобы не наступать дважды на одни и те же грабли. Скорее я… - пришлось, смолкнув, подбирать подходящее слово, - …за справедливость.
Надеюсь, это прозвучало не слишком пафосно. Я, во всяком случае, к пафосу не стремилась.
Взаимопонимания нам явно не найти, да и жизненные ориентиры у нас слишком разные. Так что пора бы просто на более радостной ноте распрощаться, да и разойтись с миром. Но следующая реплика Гильада оказалась совершенно для меня неожиданной.
- И именно справедливость заставила вас остановиться, увидев на мосту человека со сгорбленной спиной?
Я недоумённо подняла глаза на военного, пытаясь вникнуть в суть вопроса, к которому оказалась совершенно не готова.
- Не знаю, - произнесла я наконец. – Нет, наверное.
