- Может быть, Мейбл надо надеть пояс верности! – подсказала одна из учениц. – И сказать, будто она потеряла ключ.
- Боюсь, что в этом случае просто позовут слесаря, - Мейбл покачала головой. – Не думаю, что ему будет интересно услышать про генофонд.
- Слышать про генофонд приятно всем, - возразила мисс Клавдия. – Кстати, совершенно не исключено, что генофонд слесаря окажется более впечатляющ.
- Это зависит от возраста слесаря, а также от его умения владеть своим инструментом, - подсказал кто-то с задних рядов.
Последние слова потонули в дружном хохоте, а наставница покраснела.
- Девочки, тише! – призвала она к порядку. – Итак, помимо похвалы вы можете показать интерес к увлечениям мужа. Например, если он увлекается оружием, можете попросить супруга продемонстрировать коллекцию.
- Главное – не просить вытаскивать кинжал из ножен! – снова хихикнул кто-то. – Особенно в спальне.
- А может быть, Мейбл стоит попросить положить меч в супружескую кровать? – оживилась Лизетта, вспомнив древние легенды. – Говорят, этот магический обряд может уберечь от беды…
Я громко фыркнула: ну скажите на милость, кому и когда мешала огромная железяка? Да этот Годфри со своим толстым пузом даже не заметит! Мейбл, словно читая мои мысли, лишь горько усмехнулась.
- По-моему Мейбл поможет лишь яд, - заметила я. Девочки испуганно притихли, чтобы сразу же взорваться:
- Амелия, ты что?
- Ты хочешь, чтобы Мейбл…
- Да как она его подсыплет?
- Или она сама должна его выпить…
- Леди де Кресси, - строгий голос учительницы перекрыл гвалт. – Поясните свою мысль.
- Все и так ясно, - пожала плечами я. – Давайте не будем отрицать очевидного: наверняка джентльменов в их школах тоже учат тому, какие отговорки придумывают женщины…Да и сами они не дураки. Отговорками можно лишь отсрочить неизбежное…
- Довольно! – оборвала меня мисс Клавдия. От досады она даже покраснела. – В любом случае, жена должна угождать мужу во всем! И, если вам неприятно присутствие мужа в спальне, просто постарайтесь отвлечься. Думайте о новом наряде или украшении, которое вы получите, если супруг останется доволен!
- Ну.. – протянула Лизетта. – Платье можно и самой купить, все равно муж обязан будет оплатить все долги жены…
- А потом выпороть за расточительство, - пробурчала я. – говорят, это нынче модно.
- Леди де Кресси! – взорвалась мисс Клавдия. – Вы… вы дерзкая и невоспитанная девчонка!
- Возможно. Но, уверяю вас, мисс Клавдия, я не буду хвалить супруга за несуществующие достоинства. – И, вспомнив о Рейнарде Аттисоне, мстительно добавила - Да я вообще не буду его хвалить, раз уж его успехи так зависят от мнения окружающих… особенно в спальне!
Девочки ахнули, а наставница нахмурилась.
- Леди де Кресси! К завтрашнему дню вы подготовите мне эссе на тему «Супружеская спальня. Правила поведения и приличия»! – непререкаемым тоном произнесла она, вновь поправив очки на переносице. - Более того, вы покажете свою работу госпоже директрисе!
Я хотела язвительно возразить, но тут в комнату заглянула одна из служанок и сообщила, что леди де Кресси ожидает её жених. Отказаться было бы невозможно.
Под завистливое шушуканье девочек мне пришлось проследовать за ней в специальную комнату для свиданий. Будто мы не в пансионе, а в борделе живём, честное слово!
Граф Рейнард Аттисон уже находился там, нетерпеливо прохаживаясь вдоль деревянной решетки, разграничивавшей комнату на две части. С обеих сторон от решетки стояли неудобные скамьи из темного дерева.
Как правило, визитеры садились на одну скамью, пансионерки – на вторую, но мой жених пренебрег этой вековой традицией. При виде меня, он подошел к решетке, и остановился, перекатываясь с носка на пятку и нетерпеливо похлопывая перчатками по ладони. Похоже, этот человек просто не мог стоять на месте спокойно.
Я, напротив, замерла, как и положено скромной девушке, оскорбленной поведением мужчины. Из-под опущенных ресниц я рассматривала своего жениха, пытаясь найти в нем хоть что-то положительное, что бы скрасило мое замужество.
Достаточно высокий, широкоплечий и подтянутый, граф Аттисон обладал приятной наружностью. Признаться, в костюме для верховой езды и начищенных до блеска сапогах он выглядел весьма привлекательно. Темные волосы уложены с нарочитой небрежностью, золотистый загар и голубые глаза, опушенные длинными темными ресницами. Я почти поддалась этому очарованию. Пришлось строго напомнить себе, что передо мной стоит человек, который даже не удосужился попросить описание своей невесты и готов был взять в жены любую девушку, одетую в белое платье.
- Леди де Кресси.
Мой жених старательно поклонился.
- Ваша светлость. - Я присела в заученном реверансе. – Чем обязана?
- Я бы хотел извиниться за свои необдуманные слова на балу, - ответил граф Аттисон, и, видя, что я не понимаю (точнее, делаю вид, что не понимаю), пояснил: – Я назвал вас аферисткой.
- А, это, - отмахнулась я. – Не берите в голову. Я сразу же забыла про это.
- Вы великодушны.
- Просто не обращаю внимание на дур… глупости.
- Вы считаете меня ду… глупым?
Он прищурил глаза. Я лишь пожала плечами и, как нас учили в пансионе, сделала вид, что занята оборками своего платья.
- Я жду ответа, - резковато напомнил мой собеседник.
Я подняла на него широко распахнутые очи:
- Согласитесь, не слишком умно идти на бал знакомиться с невестой, имея лишь описание её платья?
- Ваши родители уверили меня, что вы будете именно в нем!
- И вы не подумали, что я могу иметь собственное мнение? Хорошую же жену вы ожидали заполучить!
- Я подумал, что вы – послушная юная леди и не станете перечить родителям!
- Я и не перечила.
- Вы не надели платье!
- Неправда! Платье на мне было. Ну а то, что оно не оправдало ваших ожиданий, так, может быть, и с браком будет так же?
- Простите?
- Он тоже может не оправдать ваших ожиданий, - охотно пояснила я. – И что тогда вы будете делать? Заведете любовницу? Бросите меня одну чахнуть от тоски и будете ждать, пока я умру?
- Что? – ошарашенно переспросил граф, но я уже вошла в раж:
- Я буду медленно угасать, пока окончательно не ослабну, и тогда, одетая в белое платье, то самое, я буду возлежать на родовой кровати Аттисонов. Вас известят, но, увы, вы опять запомните лишь описание платья… а потом станет слишком поздно, и вы всю жизнь будете мучиться, что погубили юную деву…
- Что за бред! – воскликнул мой жених. – Вы не собираетесь умирать! А я не собираюсь заводить любовницу!
- Вас не интересуют женщины? – ахнула я. – Тогда все еще хуже, чем я предполагала.
- Меня интересуют женщины…тьфу! - Он нервно прошёлся по комнате. – У меня от вас голова идет кругом!
- Вы сказали «женщины», значит, их было много?
- Да какая вам разница! Вы вообще об этом знать не должны! – возмутился граф.
- То есть, вы будете скрывать от меня свои связи? А потом какая-нибудь несчастная женщина подкараулит меня у крыльца и протянет мне дитя вашей с ней любви…
- О, господи, - почти простонал Аттисон. В его глазах читался ужас.
Я из последних сил сдерживала довольную улыбку: если мой жених решит, что я – ненормальная экзальтированная барышня, то, возможно, откажется от свадьбы. Увы, он оказался крепче, чем я думала.
- Такое вряд ли случится, - холодно заметил он. – Полагаю, мне придется приложить некоторые гм… усилия, чтобы эти мысли больше никогда не беспокоили вас.
- Интересно, как вы собираетесь это сделать.
Я заметила, что глаза жениха опасно заблестели. Кажется, план сработал даже лучше, чем мне представлялось.
- Очень просто: надрать вам уши, - пояснил граф Аттисон.
Это была не совсем та реакция, какой я добивалась, но я, скрывая собственное разочарование, фыркнула:
- Значит, я не ошиблась: вы действительно из тех мужчин, кто получает удовольствие от насилия…
Судя по выражению лица жениха, если до этого он и не получал удовольствия от насилия, то теперь придушил бы меня с большим наслаждением.
- Если вы так настаиваете, я постараюсь не разочаровывать вас, - процедил он сквозь зубы таким тоном, что я невольно вздрогнула и на всякий случай покосилась на решетку: выдержит ли.
- Она достаточно хлипкая, - граф перехватил мой взгляд. – Так что на вашем месте я бы поостерегся от дальнейшей беседы в таком тоне.
- В этом случае, граф, мне не о чем больше говорить с вами! – прощебетала я и, не дожидаясь ответа, поспешила прочь.
- До скорой встречи! – зловеще прозвучало за спиной.
Я лишь повела плечами, давая понять, что мне все равно, но сердце тревожно стучало в груди. Несмотря на все мои старания, граф Аттисон не намеревался отказаться от своих притязаний.
МЕЙБЛ
После бала прошло несколько дней, а я всё никак не могла успокоиться. Приятные воспоминания, сколь ни горько, отошли на второй план. Их вытеснило одно-единственное событие: знакомство с мистером Годфри. И осознание, что свадьба состоится в самом ближайшем будущем.
У меня пропал аппетит, я мало спала и весьма посредственно следила за ходом занятий. К счастью, наставницы относились к этому факту снисходительно. Все понимали, что мне недолго оставалось ходить в ученицах. Понимала это и я, но скорое освобождение из пансиона не радовало.
Я давно уже не хватала с неба звёзд (в переносном смысле; в прямом я была бы как раз не прочь, учитывая недюжинный интерес к астрономии). Я была морально готова к тому, что моё положение никогда не будет таким, как прежде. Отсутствие свободных денег, собственного дома, необходимость работать, безбрачие – всё это я вполне способна была принять. Но жить под одной крышей с мистером Годфри, и полностью от него зависеть – этого я даже представить себе не могла. Хотя тщательно пыталась. Говорят, если как следует представишь некие обстоятельства в своём воображении, то перестаёшь их бояться. Мне это упражнение не помогало. Чем сильнее я напрягала собственную фантазию, тем более пугающим казалось будущее. Я даже попыталась изобразить нас с женихом на бумаге. Мне неплохо даётся рисование и черчение. В итоге эта работа заставила меня занервничать ещё сильнее, настолько, что пришлось срочно изображать между нами кирпичную стенку.
Словом, моё душевное состояние было, если можно так выразиться, шатким. Положение усугубляло ещё и то, что меня всё сильнее раздражала соседка по комнате. Мы оказались товарищами по несчастью, что в принципе могло бы нас сблизить. Обе в скором времени выходили замуж, и обе не по своей воле. Но я всё равно считала, что ситуация Амелии кардинально отличается от моей. Как можно страдать, да ещё и столь открыто, если твой жених – Рейнард Аттисон? Да, понимаю, Амелия не испытывает к нему нежных чувств. Допустим, о любви речи не идёт. Но что с того? По моему глубокому убеждению, страсть совершенно не обязательна для благополучного брака. Рейнард – хороший человек. Умный, достойный, воспитанный. Он привлекателен внешне. У него подходящий для жениха возраст. А в придачу ко всем этим достоинствам он ещё и богат, и занимает высокое положение в обществе… да к тому же прекрасно целуется.
Чем её не устраивает такой брак?
Рейнард даже приходил к нам в пансион. С Амелией встречался, со мной – нет, и я, признаться, здорово ей завидовала.
Но самое странное – я постоянно натыкалась на соседку, которая при виде меня делала вид, будто идет по своим делам. Признаться, это меня слегка озадачивало.
Я уже начала подозревать, что граф Аттисон рассказал своей невесте и о нашем разговоре, и о поцелуе. Амелия пыталась поговорить со мной, но признаться, я была не готова к откровениям, и потому решительно оборвала эти попытки.
Словом, назвать нас соперницами, по-хорошему, было нельзя, но и беседовать с соседкой по душам меня не тянуло. И, когда в моём мозгу созрело окончательное решение, я не обмолвилась ей ни словом, а вместо этого обратилась к старой, проверенной подруге.
- Бежать?!
Лизетта затихла, когда я приложила палец к губам, а затем заговорила, ощутимо понизив голос.
- Но это же опасно! И потом, куда? Домой, в поместье?
- Да что ты! – отмахнулась я. – К мачехе? Какой смысл? Она просто запрёт меня в комнате и напишет мистеру Годфри. Недели не пройдёт, как нас прямо там и обвенчают. Нет, домой нельзя.
Лизетта поджала губы, уставилась в пол, покрытый простеньким плетёным ковром. Такие лежали во всех наших комнатах, абсолютно одинаковые, только цвета менялись: у кого-то синий чередовался с фиолетовым, у кого-то – оранжевый с жёлтым.
- К моим тоже нельзя, - сокрушённо покачала головой подруга. – Выдадут. Как пить дать выдадут. Не поймут. И меня бы не поняли, а ты для них – чужой человек.
На помощь родственников Лизетты я и не рассчитывала, так что совершенно спокойно кивнула.
- А куда же тогда? – растерянно спросила она.
- Я уже всё продумала. – В моём голосе было больше уверенности, чем я испытывала в действительности. Для кого я в тот момент держала лицо, для себя или для Лизетты, сказать трудно. – У меня есть троюродная сестра, Анита Белстоун. Мы с ней когда-то были очень дружны. Правда, с тех пор прошло немало лет, но это единственная моя надежда. Придётся пойти на риск. Попрошу у неё убежища. Буду помогать по дому, ребёнка нянчить (она не так давно родила), счётные книги вести, если доверят, шить… В общем, всё, что угодно. Авось не прогонят. Отца моего Анита в своё время любила, как родного дядюшку, а мачеху она в глаза не видела. Словом, попытаю счастья.
- Какая же ты смелая! – восхищённо воскликнула Лизетта, обнимая меня в порыве чувств. – Я бы, наверное, никогда так не смогла. Решили бы выдать меня замуж – пошла бы молча, как корова на заклание… А ты молодец, ты берёшь судьбу в свои руки! Только так и должно поступать!
- Это от отчаяния, - призналась я, с опаской оглядываясь: от переизбытка эмоций подруга опять забыла о конспирации.
В комнате мы были одни: соседка Лизетты ходила в этот час на дополнительные занятия музыкой. И всё-таки боязно: мало ли кто мог подслушивать там, за дверью? На всякий случай я встала с застеленной кровати, на которой мы прежде сидели вдвоём, сунула босые ноги в домашние туфли, и на цыпочках подошла к двери. Распахнула, никого с той стороны не увидела и успокоилась.
- Самое главное теперь – понять, как всё правильно сделать, - зашептала я, возвращаясь на прежнее место. - Дело в том, что Анита живёт далеко отсюда, в Броукли.
- Это же на самой северной границе! – поразилась подруга.
- В том-то и дело. Я примерно представляю себе, как добраться туда почтовыми каретами, хотя путь, конечно, предстоит неблизкий. Но не прямо же отсюда. Сначала надо попасть либо в столицу, на центральную почтовую станцию, либо на Западную заставу.
Военных действий в наше время не велось, и упомянутая выше застава давно перестала быть укреплённым пунктом. Но с прежних времен там сохранилась крепость, а вместе с ней и название. Сейчас в тех краях можно было нанять экипаж почти в любом направлении.
- Тогда мне придётся сменить карету всего два, в крайнем случае, три раза, - продолжала рассуждать я.
Увы, нанять персональный кэб, который сразу помчал бы меня непосредственно в Броукли, возможным не представлялось. Учитывая недюжинное расстояние, это слишком дорого стоило.
- Боюсь, что в этом случае просто позовут слесаря, - Мейбл покачала головой. – Не думаю, что ему будет интересно услышать про генофонд.
- Слышать про генофонд приятно всем, - возразила мисс Клавдия. – Кстати, совершенно не исключено, что генофонд слесаря окажется более впечатляющ.
- Это зависит от возраста слесаря, а также от его умения владеть своим инструментом, - подсказал кто-то с задних рядов.
Последние слова потонули в дружном хохоте, а наставница покраснела.
- Девочки, тише! – призвала она к порядку. – Итак, помимо похвалы вы можете показать интерес к увлечениям мужа. Например, если он увлекается оружием, можете попросить супруга продемонстрировать коллекцию.
- Главное – не просить вытаскивать кинжал из ножен! – снова хихикнул кто-то. – Особенно в спальне.
- А может быть, Мейбл стоит попросить положить меч в супружескую кровать? – оживилась Лизетта, вспомнив древние легенды. – Говорят, этот магический обряд может уберечь от беды…
Я громко фыркнула: ну скажите на милость, кому и когда мешала огромная железяка? Да этот Годфри со своим толстым пузом даже не заметит! Мейбл, словно читая мои мысли, лишь горько усмехнулась.
- По-моему Мейбл поможет лишь яд, - заметила я. Девочки испуганно притихли, чтобы сразу же взорваться:
- Амелия, ты что?
- Ты хочешь, чтобы Мейбл…
- Да как она его подсыплет?
- Или она сама должна его выпить…
- Леди де Кресси, - строгий голос учительницы перекрыл гвалт. – Поясните свою мысль.
- Все и так ясно, - пожала плечами я. – Давайте не будем отрицать очевидного: наверняка джентльменов в их школах тоже учат тому, какие отговорки придумывают женщины…Да и сами они не дураки. Отговорками можно лишь отсрочить неизбежное…
- Довольно! – оборвала меня мисс Клавдия. От досады она даже покраснела. – В любом случае, жена должна угождать мужу во всем! И, если вам неприятно присутствие мужа в спальне, просто постарайтесь отвлечься. Думайте о новом наряде или украшении, которое вы получите, если супруг останется доволен!
- Ну.. – протянула Лизетта. – Платье можно и самой купить, все равно муж обязан будет оплатить все долги жены…
- А потом выпороть за расточительство, - пробурчала я. – говорят, это нынче модно.
- Леди де Кресси! – взорвалась мисс Клавдия. – Вы… вы дерзкая и невоспитанная девчонка!
- Возможно. Но, уверяю вас, мисс Клавдия, я не буду хвалить супруга за несуществующие достоинства. – И, вспомнив о Рейнарде Аттисоне, мстительно добавила - Да я вообще не буду его хвалить, раз уж его успехи так зависят от мнения окружающих… особенно в спальне!
Девочки ахнули, а наставница нахмурилась.
- Леди де Кресси! К завтрашнему дню вы подготовите мне эссе на тему «Супружеская спальня. Правила поведения и приличия»! – непререкаемым тоном произнесла она, вновь поправив очки на переносице. - Более того, вы покажете свою работу госпоже директрисе!
Я хотела язвительно возразить, но тут в комнату заглянула одна из служанок и сообщила, что леди де Кресси ожидает её жених. Отказаться было бы невозможно.
Под завистливое шушуканье девочек мне пришлось проследовать за ней в специальную комнату для свиданий. Будто мы не в пансионе, а в борделе живём, честное слово!
Граф Рейнард Аттисон уже находился там, нетерпеливо прохаживаясь вдоль деревянной решетки, разграничивавшей комнату на две части. С обеих сторон от решетки стояли неудобные скамьи из темного дерева.
Как правило, визитеры садились на одну скамью, пансионерки – на вторую, но мой жених пренебрег этой вековой традицией. При виде меня, он подошел к решетке, и остановился, перекатываясь с носка на пятку и нетерпеливо похлопывая перчатками по ладони. Похоже, этот человек просто не мог стоять на месте спокойно.
Я, напротив, замерла, как и положено скромной девушке, оскорбленной поведением мужчины. Из-под опущенных ресниц я рассматривала своего жениха, пытаясь найти в нем хоть что-то положительное, что бы скрасило мое замужество.
Достаточно высокий, широкоплечий и подтянутый, граф Аттисон обладал приятной наружностью. Признаться, в костюме для верховой езды и начищенных до блеска сапогах он выглядел весьма привлекательно. Темные волосы уложены с нарочитой небрежностью, золотистый загар и голубые глаза, опушенные длинными темными ресницами. Я почти поддалась этому очарованию. Пришлось строго напомнить себе, что передо мной стоит человек, который даже не удосужился попросить описание своей невесты и готов был взять в жены любую девушку, одетую в белое платье.
- Леди де Кресси.
Мой жених старательно поклонился.
- Ваша светлость. - Я присела в заученном реверансе. – Чем обязана?
- Я бы хотел извиниться за свои необдуманные слова на балу, - ответил граф Аттисон, и, видя, что я не понимаю (точнее, делаю вид, что не понимаю), пояснил: – Я назвал вас аферисткой.
- А, это, - отмахнулась я. – Не берите в голову. Я сразу же забыла про это.
- Вы великодушны.
- Просто не обращаю внимание на дур… глупости.
- Вы считаете меня ду… глупым?
Он прищурил глаза. Я лишь пожала плечами и, как нас учили в пансионе, сделала вид, что занята оборками своего платья.
- Я жду ответа, - резковато напомнил мой собеседник.
Я подняла на него широко распахнутые очи:
- Согласитесь, не слишком умно идти на бал знакомиться с невестой, имея лишь описание её платья?
- Ваши родители уверили меня, что вы будете именно в нем!
- И вы не подумали, что я могу иметь собственное мнение? Хорошую же жену вы ожидали заполучить!
- Я подумал, что вы – послушная юная леди и не станете перечить родителям!
- Я и не перечила.
- Вы не надели платье!
- Неправда! Платье на мне было. Ну а то, что оно не оправдало ваших ожиданий, так, может быть, и с браком будет так же?
- Простите?
- Он тоже может не оправдать ваших ожиданий, - охотно пояснила я. – И что тогда вы будете делать? Заведете любовницу? Бросите меня одну чахнуть от тоски и будете ждать, пока я умру?
- Что? – ошарашенно переспросил граф, но я уже вошла в раж:
- Я буду медленно угасать, пока окончательно не ослабну, и тогда, одетая в белое платье, то самое, я буду возлежать на родовой кровати Аттисонов. Вас известят, но, увы, вы опять запомните лишь описание платья… а потом станет слишком поздно, и вы всю жизнь будете мучиться, что погубили юную деву…
- Что за бред! – воскликнул мой жених. – Вы не собираетесь умирать! А я не собираюсь заводить любовницу!
- Вас не интересуют женщины? – ахнула я. – Тогда все еще хуже, чем я предполагала.
- Меня интересуют женщины…тьфу! - Он нервно прошёлся по комнате. – У меня от вас голова идет кругом!
- Вы сказали «женщины», значит, их было много?
- Да какая вам разница! Вы вообще об этом знать не должны! – возмутился граф.
- То есть, вы будете скрывать от меня свои связи? А потом какая-нибудь несчастная женщина подкараулит меня у крыльца и протянет мне дитя вашей с ней любви…
- О, господи, - почти простонал Аттисон. В его глазах читался ужас.
Я из последних сил сдерживала довольную улыбку: если мой жених решит, что я – ненормальная экзальтированная барышня, то, возможно, откажется от свадьбы. Увы, он оказался крепче, чем я думала.
- Такое вряд ли случится, - холодно заметил он. – Полагаю, мне придется приложить некоторые гм… усилия, чтобы эти мысли больше никогда не беспокоили вас.
- Интересно, как вы собираетесь это сделать.
Я заметила, что глаза жениха опасно заблестели. Кажется, план сработал даже лучше, чем мне представлялось.
- Очень просто: надрать вам уши, - пояснил граф Аттисон.
Это была не совсем та реакция, какой я добивалась, но я, скрывая собственное разочарование, фыркнула:
- Значит, я не ошиблась: вы действительно из тех мужчин, кто получает удовольствие от насилия…
Судя по выражению лица жениха, если до этого он и не получал удовольствия от насилия, то теперь придушил бы меня с большим наслаждением.
- Если вы так настаиваете, я постараюсь не разочаровывать вас, - процедил он сквозь зубы таким тоном, что я невольно вздрогнула и на всякий случай покосилась на решетку: выдержит ли.
- Она достаточно хлипкая, - граф перехватил мой взгляд. – Так что на вашем месте я бы поостерегся от дальнейшей беседы в таком тоне.
- В этом случае, граф, мне не о чем больше говорить с вами! – прощебетала я и, не дожидаясь ответа, поспешила прочь.
- До скорой встречи! – зловеще прозвучало за спиной.
Я лишь повела плечами, давая понять, что мне все равно, но сердце тревожно стучало в груди. Несмотря на все мои старания, граф Аттисон не намеревался отказаться от своих притязаний.
МЕЙБЛ
После бала прошло несколько дней, а я всё никак не могла успокоиться. Приятные воспоминания, сколь ни горько, отошли на второй план. Их вытеснило одно-единственное событие: знакомство с мистером Годфри. И осознание, что свадьба состоится в самом ближайшем будущем.
У меня пропал аппетит, я мало спала и весьма посредственно следила за ходом занятий. К счастью, наставницы относились к этому факту снисходительно. Все понимали, что мне недолго оставалось ходить в ученицах. Понимала это и я, но скорое освобождение из пансиона не радовало.
Я давно уже не хватала с неба звёзд (в переносном смысле; в прямом я была бы как раз не прочь, учитывая недюжинный интерес к астрономии). Я была морально готова к тому, что моё положение никогда не будет таким, как прежде. Отсутствие свободных денег, собственного дома, необходимость работать, безбрачие – всё это я вполне способна была принять. Но жить под одной крышей с мистером Годфри, и полностью от него зависеть – этого я даже представить себе не могла. Хотя тщательно пыталась. Говорят, если как следует представишь некие обстоятельства в своём воображении, то перестаёшь их бояться. Мне это упражнение не помогало. Чем сильнее я напрягала собственную фантазию, тем более пугающим казалось будущее. Я даже попыталась изобразить нас с женихом на бумаге. Мне неплохо даётся рисование и черчение. В итоге эта работа заставила меня занервничать ещё сильнее, настолько, что пришлось срочно изображать между нами кирпичную стенку.
Словом, моё душевное состояние было, если можно так выразиться, шатким. Положение усугубляло ещё и то, что меня всё сильнее раздражала соседка по комнате. Мы оказались товарищами по несчастью, что в принципе могло бы нас сблизить. Обе в скором времени выходили замуж, и обе не по своей воле. Но я всё равно считала, что ситуация Амелии кардинально отличается от моей. Как можно страдать, да ещё и столь открыто, если твой жених – Рейнард Аттисон? Да, понимаю, Амелия не испытывает к нему нежных чувств. Допустим, о любви речи не идёт. Но что с того? По моему глубокому убеждению, страсть совершенно не обязательна для благополучного брака. Рейнард – хороший человек. Умный, достойный, воспитанный. Он привлекателен внешне. У него подходящий для жениха возраст. А в придачу ко всем этим достоинствам он ещё и богат, и занимает высокое положение в обществе… да к тому же прекрасно целуется.
Чем её не устраивает такой брак?
Рейнард даже приходил к нам в пансион. С Амелией встречался, со мной – нет, и я, признаться, здорово ей завидовала.
Но самое странное – я постоянно натыкалась на соседку, которая при виде меня делала вид, будто идет по своим делам. Признаться, это меня слегка озадачивало.
Я уже начала подозревать, что граф Аттисон рассказал своей невесте и о нашем разговоре, и о поцелуе. Амелия пыталась поговорить со мной, но признаться, я была не готова к откровениям, и потому решительно оборвала эти попытки.
Словом, назвать нас соперницами, по-хорошему, было нельзя, но и беседовать с соседкой по душам меня не тянуло. И, когда в моём мозгу созрело окончательное решение, я не обмолвилась ей ни словом, а вместо этого обратилась к старой, проверенной подруге.
- Бежать?!
Лизетта затихла, когда я приложила палец к губам, а затем заговорила, ощутимо понизив голос.
- Но это же опасно! И потом, куда? Домой, в поместье?
- Да что ты! – отмахнулась я. – К мачехе? Какой смысл? Она просто запрёт меня в комнате и напишет мистеру Годфри. Недели не пройдёт, как нас прямо там и обвенчают. Нет, домой нельзя.
Лизетта поджала губы, уставилась в пол, покрытый простеньким плетёным ковром. Такие лежали во всех наших комнатах, абсолютно одинаковые, только цвета менялись: у кого-то синий чередовался с фиолетовым, у кого-то – оранжевый с жёлтым.
- К моим тоже нельзя, - сокрушённо покачала головой подруга. – Выдадут. Как пить дать выдадут. Не поймут. И меня бы не поняли, а ты для них – чужой человек.
На помощь родственников Лизетты я и не рассчитывала, так что совершенно спокойно кивнула.
- А куда же тогда? – растерянно спросила она.
- Я уже всё продумала. – В моём голосе было больше уверенности, чем я испытывала в действительности. Для кого я в тот момент держала лицо, для себя или для Лизетты, сказать трудно. – У меня есть троюродная сестра, Анита Белстоун. Мы с ней когда-то были очень дружны. Правда, с тех пор прошло немало лет, но это единственная моя надежда. Придётся пойти на риск. Попрошу у неё убежища. Буду помогать по дому, ребёнка нянчить (она не так давно родила), счётные книги вести, если доверят, шить… В общем, всё, что угодно. Авось не прогонят. Отца моего Анита в своё время любила, как родного дядюшку, а мачеху она в глаза не видела. Словом, попытаю счастья.
- Какая же ты смелая! – восхищённо воскликнула Лизетта, обнимая меня в порыве чувств. – Я бы, наверное, никогда так не смогла. Решили бы выдать меня замуж – пошла бы молча, как корова на заклание… А ты молодец, ты берёшь судьбу в свои руки! Только так и должно поступать!
- Это от отчаяния, - призналась я, с опаской оглядываясь: от переизбытка эмоций подруга опять забыла о конспирации.
В комнате мы были одни: соседка Лизетты ходила в этот час на дополнительные занятия музыкой. И всё-таки боязно: мало ли кто мог подслушивать там, за дверью? На всякий случай я встала с застеленной кровати, на которой мы прежде сидели вдвоём, сунула босые ноги в домашние туфли, и на цыпочках подошла к двери. Распахнула, никого с той стороны не увидела и успокоилась.
- Самое главное теперь – понять, как всё правильно сделать, - зашептала я, возвращаясь на прежнее место. - Дело в том, что Анита живёт далеко отсюда, в Броукли.
- Это же на самой северной границе! – поразилась подруга.
- В том-то и дело. Я примерно представляю себе, как добраться туда почтовыми каретами, хотя путь, конечно, предстоит неблизкий. Но не прямо же отсюда. Сначала надо попасть либо в столицу, на центральную почтовую станцию, либо на Западную заставу.
Военных действий в наше время не велось, и упомянутая выше застава давно перестала быть укреплённым пунктом. Но с прежних времен там сохранилась крепость, а вместе с ней и название. Сейчас в тех краях можно было нанять экипаж почти в любом направлении.
- Тогда мне придётся сменить карету всего два, в крайнем случае, три раза, - продолжала рассуждать я.
Увы, нанять персональный кэб, который сразу помчал бы меня непосредственно в Броукли, возможным не представлялось. Учитывая недюжинное расстояние, это слишком дорого стоило.
