Высокий, обладатель крепкого телосложения, не старше семидесяти лет (не так уж много при средней продолжительности жизни в сто двенадцать), он был тем не менее совершенно седым.
- Чем могу быть полезен?
- Добрый день. Прошу прощения за беспокойство, господин Макнэлл. Меня зовут Сэм Логсон. Я работаю в 34-й городской тюрьме…
- Входите, - оборвал меня голос прежде, чем я успела изложить причину своего визита.
Голограмма исчезла в один момент, будто её никогда не существовало, а дверная панель отъехала в сторону.
- Проходите, - напряжённо повторил всё тот же седовласый мужчина, только на сей раз не спроецированный, а реальный.
- Благодарю вас.
Я вошла в небольшую прихожую, за которой открывался вид на гостиную.
- Что с нашим сыном?
В голосе хозяина дома хрипотцой отразилось волнение. В очередной раз кляня себя на чём свет стоит за этот визит, я поспешила его успокоить:
- С ним ничего не случилось. Он в полном порядке – насколько это возможно, учитывая обстоятельства, конечно. – Пожалуй, благодаря выбранной формулировке даже не так уж и солгала. – Просто так случилось, что я время от времени его вижу, и я подумал – вы захотите получить о нём весть. Не более того.
Поза Артура стала более расслабленной, и он кивнул. А я впервые заметила присутствие при разговоре третьего лица. Женщина, существенно ниже ростом и лет на десять моложе Макнэлла, светлые волосы повязаны синей косынкой. Скорее всего, мать Рейера. Об этом свидетельствовала и та тревога, с которой она прислушивалась к моим словам. Стояла на расстоянии, у самой стены, ничего не говорила, но ловила каждое моё слово.
- И как он? – спросил Артур.
- В порядке, - повторила я. – Он здоров, одет, обут. Хорошо держится. Занимается спортом, проходит курсы в рамках образовательной программы континентальных тюрем. Свидания ему не позволяются, вот я и подумал… - Я в очередной раз почувствовала, что пришла зря: ведь толком и сказать нечего, так, чтобы и не солгать, и не заставить родителей беспокоиться сильнее прежнего. – Словом, вот более-менее и всё. Я, пожалуй, пойду.
Не глядя Макнэллам в глаза, я развернулась к дверной панели, но хозяин дома меня остановил.
- Подождите. – В его голосе, вопреки моим иррациональным ожиданиям, не было ни неприязни, ни упрёка. И тем не менее последовавшие за этим слова окончательно выбили меня из колеи. – Пообедаете с нами?
- Ммм… - нечленораздельно промычала я, не зная, что ответить.
Поворот был, прямо сказать, неожиданный, а я, положа руку на сердце, почувствовала бы себя куда как спокойнее, оказавшись с той стороны двери. Но мужчина взирал на меня с не вполне понятной надеждой, а женщина и вовсе умоляюще. И я согласно кивнула.
Мы прошли в гостиную, совмещённую с кухней. Меня посадили за широкий обеденный стол. Подумалось, что за таким должно быть одиноко сидеть вдвоём. Хотя мысль, в сущности, неуместная: даже пока капитан был на свободе, он точно давно уже не жил с родителями, а, стало быть, и пищу принимал в другом месте. Дома с женой, например… М-да.
- Что вы предпочитаете, мясо или рыбу? – заботливо спросила женщина.
От такого гостеприимства мне, ясное дело, стало ещё более неловко.
- Спасибо, это не имеет значения, я всё ем, э…
- Зовите меня просто Луизой.
- Луиза, большое спасибо, я буду есть то, что вы предложите. Я вообще планировал заскочить только на минутку, всё передать и уйти. Наверное, я зря вас побеспокоил.
- Нет-нет, совсем наоборот, - возразил Артур. – Ваш приход для нас очень важен.
Женщина энергично кивнула. Она подошла к холодильнику, и на его двери высветились многочисленные квадратики с изображениями всевозможных продуктов. Овощи, фрукты, упаковки с замороженным мясом, макароны, рыба на сковородке… Луиза касалась нужных ей квадратиков, и соответствующие блюда одно за другим выезжали наружу, предварительно передвигаемые механизмом холодильника в специальный выдвижной ящик. Я обратила внимание на дополнительный рукав, тянущийся от холодильника к духовке. Стало быть, здесь была возможность запрограммировать кухонную технику так, чтобы еда размораживалась и готовилась без непосредственного вмешательства человека. Удобная система, но недешёвая.
- Вы, должно быть, попали в тюрьму через планетарную службу? – спросила Луиза, тарелки и сотейники, вокруг которых распространялся приятный запах, уже стояли на столе.
- Да.
Я мысленно похвалила хозяйку дома за проницательность, хотя в целом догадаться было не так уж сложно: всё-таки перед ней сидел (в её представлении) молодой человек самого что ни на есть ПС-ного возраста.
- Служите в сфере охраны? – подключился к разговору Артур.
- Нет. Я преподаю. Веду курс через тюремную образовательную службу.
- Ах, вот оно что. Значит, это вы обучаете Рэя.
Потребовалась пара секунд, прежде чем я сообразила, что Рэй – это собственно капитан, Рэйер Макнэлл.
- И что вы преподаёте? – полюбопытствовал хозяин дома.
Я в очередной раз почувствовала себя по-дурацки.
- Теоретическую астрономию, - призналась я после короткой заминки. – Разумеется, как предмет она вашему сыну не требуется. Но в тюрьме у подобных курсов есть и другие цели…
- Я понимаю, - серьёзно кивнул Макнэлл-старший, и я поняла: вдаваться в объяснения действительно не нужно.
Какое-то время мы обедали в молчании. Кусок в горло не лез, и это не имело ни малейшего отношения к вкусовым качествам еды, но я старалась. Отложив вилку, встретила глаза Луизы.
- Скажите…у него потухший взгляд?
Несмотря на всю напряжённость ситуации, мне чем-то невероятно понравился этот вопрос. Было в нём нечто правильное, значительно более уместное, чем, к примеру, ожидаемое в подобной ситуации «Хорошо ли его кормят?».
- Нет, - покачав головой, мягко ответила я. И прищурилась, восстанавливая в памяти облик капитана. Будто включая перед мысленным взором голографическое изображение. – Что угодно, только не потухший. Даже если брать худшее, то скорее злой.
- Это хорошо, - заявил Артур, мрачно глядя на покрывающую стол скатерть.
- Он отлично держится, - добавила я. – И не признаёт себя виновным.
- Он невиновен, - убеждённо кивнула Луиза.
- Потому что он не способен на убийство? – уточнила я.
Признаюсь, этот вопрос я задала с ноткой снисходительности. Конечно, родители всегда примут сторону, своего сына, вот только ни для суда, ни для меня лично их точка зрения не играла решающей роли. Но, к моему удивлению, мать капитана отрицательно покачала головой.
- Ерунда, - пояснил её жест Артур. – Каждый человек способен на убийство.
- Вы так полагаете? – удивилась этому заявлению я.
- Уверен. Способен каждый. Вопрос только в том, ради чего. Возьмём хотя бы меня. Я не пойду грабить людей и сворачивать им шеи на большой дороге. Но за свою жену или сына запросто проломлю череп любому.
Он произнёс последние слова столь решительно, что я невольно поёжилась. Хотя и не думала злоумышлять против его семьи. А ещё вспомнился высокий толстяк из моей тюремной группы, с таким неудачным исходом заступившийся за собственную жену.
- А ваш сын…
Мне всё-таки очень хотелось, чтобы Артур развил свою мысль. Слишком велико было желание разобраться, что же случилось с Линдой Макнэлл и причастен ли к этому в действительности капитан.
- Мой сын – военный, - не стал увиливать от объяснений хозяин дома. – Он сам выбрал свою работу. Естественно, он способен убить – при определённых обстоятельствах. Вот только убивать Линду у него не было никаких причин.
- В суде вроде бы шла речь о ревности, - осторожно заметила я.
Артур скривился и махнул рукой, словно скидывал что-то ненужное со стола.
- Убить из ревности можно, когда страстно любишь или отчаянно ненавидишь, - отрезал он. – А Рэй не испытывал к Линде сильных чувств. Да глупости это всё, Луиза, - добавил он, заметив предостерегающий взгляд жены. – Они его уже списали, хуже разговорами не сделаешь. Они были женаты восемь лет, - продолжал Артур. – Поженились слишком рано, такое моё мнение. Двадцать пять – не возраст.
- Ему было двадцать пять? – уточнила я.
- Они одногодки. Дальше он постоянно летал, ей это не нравилось… Обычная история. Только святые женщины вроде моей жены выдерживают жизнь с флотскими.
Он устремил на Луизу неожиданно нежный взгляд, какого не ожидаешь от столь твёрдого и прямолинейного человека.
- Льстец, - закатила глаза та.
- Либо такие же, как мы, непоседы, у которых тоже шило в одном месте, и оттого им легче понять нас, - продолжал Макнэлл. – Линда не относилась ни к тем, ни к другим. Потихоньку каждый стал жить своей жизнью. Если бы один захотел развода, другой дал бы его без лишних вопросов. Там всё было слишком ровно. Никакого повода для убийства.
В молчании, наступившем после того, как он договорил, я тщетно пыталась понять, что же произошло на самом деле. Может быть, я была права с самого начала, и капитану просто надоело, что жена постоянно путается у него под ногами? Но нет, учитывая выдержку Макнэлла-младшего, в это верилось с трудом. Тем более если он мало бывал дома и имел возможность как следует от неё отдохнуть. Вот вспышку ревности с его стороны я отчего-то могла себе представить легко. Но если верить Артуру, в данном случае эта версия отпадала…
Луиза ещё немного посидела, сцепив руки, а потом поднялась и принялась убирать со стола.
- Скажи мне, Сэм… - Макнэлл выбрал такое довольно-таки фамильярное обращение сам, но отчего-то это не вызывало чувства отторжения. То ли естественно воспринималось в силу разницы в возрасте, то ли просто гармонировало с типажом бывшего космомеханика. – Вы с моим сыном состоите в близких отношениях, ведь так?
Голос он понизил, явно для того, чтобы жена не услышала. Та часть кухни, куда она отошла, располагалась для этого достаточно далеко. Пронзительный взгляд из-под насупленных бровей сверлил меня, требуя ответа.
Я прикинула, что может означать в данном контексте фраза «близкие отношения», сделала правильный вывод и с чувством выдохнула:
- Нет, конечно!
Артур успокаивающе приподнял руку, покосился в сторону Луизы. Та если и заметила, что у нас происходит нечто выходящее за рамки светского разговора, то виду не подала.
- Я…придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации. – Макнэлл не испытывал чувства неловкости в связи с затронутой темой, однако и подбирать подходящие слова ему, похоже, было нелегко, поэтому говорил он медленно. – И всегда относился к альтернативе с некоторым неодобрением. Вкусы моего сына тоже всегда были традиционными. Однако я не вчера родился и понимаю, что в тюрьме некоторые вещи меняются. И я не стану осуждать за это своего сына. Наоборот. В данном случае я был бы рад знать, что рядом с ним есть близкий человек. Пол этого человека уже второстепенен.
- Уверяю вас, - я приложила ладонь к груди, - моя ориентация столь же традиционна, что и ваша и, уверен, вашего сына. Просто я регулярно с ним вижусь и невольно проникся к нему уважением. А поскольку свидания ему запрещены, решил зайти к вам…хоть это и против правил.
Артур кивнул, принимая мой ответ.
- Стучать не будем, - заверил он.
Между тем к нам снова присоединилась Луиза.
- Скажите, можем мы передать Рэю письмо? – спросила она, напряжённо заглядывая мне в глаза.
- Вообще-то нет.
Эти слова дались мне нелегко, но вариантов я в данном случае не видела. Хотя… Я закусила губу, оценивая собственную идею. Родители капитана покорно ждали моего решения.
- На уроках я имею право использовать карты звёздного неба. И даже могу оставить их заклю…студенту, - быстро исправилась я. – Минутку.
Я вышла в прихожую, где на крючке вешалки висела моя сумка, и извлекла оттуда гибкий экран, свёрнутый в тонкую трубочку. Эта модель называлась «единый лист»: на ней нельзя было сохранить никаких данных помимо тех, что высвечивались непосредственно на дисплее. То есть, по сути, это был одна-единственная электронная страница. Зачем такие сложности, спросите вы? Например, для экзаменов. Модель позволяла удостовериться, что, помимо разрешённых к использованию формул, студенты не протащат на своём носителе информации никаких шпаргалок. Или, собственно, мой случай. Передать заключённому какой-либо другой гаджет я бы не смогла.
- Прямо написать письмо нельзя, - на всякий случай уточнила очевидное я, разворачивая экран, на котором сразу же высветилась карта нашей звёздной системы. – Но если добавить что-нибудь так, чтобы не бросалось в глаза…
Дальше объяснять не потребовалось. Получив электронный лист, чета Макнэлл удалилась в отдельную комнату. Предварительно меня снабдили чашкой чая и чем-то печёным. Чем точно, не знаю. Аппетита у меня не было.
Вернувшись через некоторое время, они вручили мне экран. Я присмотрелась и уважительно присвистнула.
- Моя жена отлично рисует, - с гордостью подтвердил Артур.
На карте добавилось ровно две детали. Первая – руки (почему-то я была уверена, что они - женские), как бы обвивающие Новую Землю. Символика – вещь на астрономической карте допустимая, учитывая мифологическую природу многих названий. Вторая деталь – белый парусник, застывший в космосе рядом с нашим вторым по величине спутником, Истерной.
Не став ни о чём расспрашивать, я просто кивнула и, обменявшись с хозяевами благодарностями, отправилась домой. Послание было, конечно, завуалированным, но, надо думать, сын своих родителей поймёт. Хотя, признаться, белый парусник долгое время не выходил у меня из головы.
- Какого дьявола тебе понадобилось у моих родителей?!
Капитан схватил меня за грудки и встряхнул так, что, казалось, мозги вот-вот вытряхнутся из головы. Раджер этого не видел: я дала ему понять, что в его постоянном присутствии нет необходимости. Занятия я теперь регулярно проводила в камере, всё было спокойно, а в случае необходимости я обещала нажать кнопку тревоги всё на том же поясе.
Однако же вместо этого я, тоже разозлившись, схватила капитана за рубашку и оттолкнула с силой, которая, кажется, оказалась для него неожиданной. Хоть и не могла поспорить с его собственной. Дело было не только во вспышке гнева. Просто единственное, чего мне не хватало, так это чтобы Макнэлл ощутил ненароком наличие у меня той части тела, которую я тщательно скрывала. Долгие годы, между прочим. Размер груди был, к счастью, маленьким, первым, к тому же я как следует обматывала её эластичной тканью и никогда не носила облегающую одежду. И уж никак не готова была допустить, чтобы меня раскрыли в результате такой вот несанкционированной близости.
- Они не видели вас целый месяц! – рявкнула я, воспользовавшись тем, что между нами образовалось расстояние в несколько шагов. Мысли о том, чтобы выбежать из камеры, даже не возникло. – Месяц! Вы хотя бы понимаете, что это такое для родителей? Не получать никаких новостей, жить в полном неведении? Даже на то, что вы живы, всего лишь надеяться?
Капитан не то чтобы проявил признаки раскаяния, но как-то сдулся, опустил руки и явно утратил желание наброситься на меня повторно. Желание, ещё пару секунд назад бесспорно присутствовавшее.
- И что ты им наговорил? – укоризненно спросил он. Недавний гнев ещё догорал во взгляде, но этот огонь не нёс угрозы. Если, конечно, не дать ему новую пищу. – Подробно рассказал, «как у меня дела»? - Макнэлл криво усмехнулся.
- Чем могу быть полезен?
- Добрый день. Прошу прощения за беспокойство, господин Макнэлл. Меня зовут Сэм Логсон. Я работаю в 34-й городской тюрьме…
- Входите, - оборвал меня голос прежде, чем я успела изложить причину своего визита.
Голограмма исчезла в один момент, будто её никогда не существовало, а дверная панель отъехала в сторону.
- Проходите, - напряжённо повторил всё тот же седовласый мужчина, только на сей раз не спроецированный, а реальный.
- Благодарю вас.
Я вошла в небольшую прихожую, за которой открывался вид на гостиную.
- Что с нашим сыном?
В голосе хозяина дома хрипотцой отразилось волнение. В очередной раз кляня себя на чём свет стоит за этот визит, я поспешила его успокоить:
- С ним ничего не случилось. Он в полном порядке – насколько это возможно, учитывая обстоятельства, конечно. – Пожалуй, благодаря выбранной формулировке даже не так уж и солгала. – Просто так случилось, что я время от времени его вижу, и я подумал – вы захотите получить о нём весть. Не более того.
Поза Артура стала более расслабленной, и он кивнул. А я впервые заметила присутствие при разговоре третьего лица. Женщина, существенно ниже ростом и лет на десять моложе Макнэлла, светлые волосы повязаны синей косынкой. Скорее всего, мать Рейера. Об этом свидетельствовала и та тревога, с которой она прислушивалась к моим словам. Стояла на расстоянии, у самой стены, ничего не говорила, но ловила каждое моё слово.
- И как он? – спросил Артур.
- В порядке, - повторила я. – Он здоров, одет, обут. Хорошо держится. Занимается спортом, проходит курсы в рамках образовательной программы континентальных тюрем. Свидания ему не позволяются, вот я и подумал… - Я в очередной раз почувствовала, что пришла зря: ведь толком и сказать нечего, так, чтобы и не солгать, и не заставить родителей беспокоиться сильнее прежнего. – Словом, вот более-менее и всё. Я, пожалуй, пойду.
Не глядя Макнэллам в глаза, я развернулась к дверной панели, но хозяин дома меня остановил.
- Подождите. – В его голосе, вопреки моим иррациональным ожиданиям, не было ни неприязни, ни упрёка. И тем не менее последовавшие за этим слова окончательно выбили меня из колеи. – Пообедаете с нами?
- Ммм… - нечленораздельно промычала я, не зная, что ответить.
Поворот был, прямо сказать, неожиданный, а я, положа руку на сердце, почувствовала бы себя куда как спокойнее, оказавшись с той стороны двери. Но мужчина взирал на меня с не вполне понятной надеждой, а женщина и вовсе умоляюще. И я согласно кивнула.
Мы прошли в гостиную, совмещённую с кухней. Меня посадили за широкий обеденный стол. Подумалось, что за таким должно быть одиноко сидеть вдвоём. Хотя мысль, в сущности, неуместная: даже пока капитан был на свободе, он точно давно уже не жил с родителями, а, стало быть, и пищу принимал в другом месте. Дома с женой, например… М-да.
- Что вы предпочитаете, мясо или рыбу? – заботливо спросила женщина.
От такого гостеприимства мне, ясное дело, стало ещё более неловко.
- Спасибо, это не имеет значения, я всё ем, э…
- Зовите меня просто Луизой.
- Луиза, большое спасибо, я буду есть то, что вы предложите. Я вообще планировал заскочить только на минутку, всё передать и уйти. Наверное, я зря вас побеспокоил.
- Нет-нет, совсем наоборот, - возразил Артур. – Ваш приход для нас очень важен.
Женщина энергично кивнула. Она подошла к холодильнику, и на его двери высветились многочисленные квадратики с изображениями всевозможных продуктов. Овощи, фрукты, упаковки с замороженным мясом, макароны, рыба на сковородке… Луиза касалась нужных ей квадратиков, и соответствующие блюда одно за другим выезжали наружу, предварительно передвигаемые механизмом холодильника в специальный выдвижной ящик. Я обратила внимание на дополнительный рукав, тянущийся от холодильника к духовке. Стало быть, здесь была возможность запрограммировать кухонную технику так, чтобы еда размораживалась и готовилась без непосредственного вмешательства человека. Удобная система, но недешёвая.
- Вы, должно быть, попали в тюрьму через планетарную службу? – спросила Луиза, тарелки и сотейники, вокруг которых распространялся приятный запах, уже стояли на столе.
- Да.
Я мысленно похвалила хозяйку дома за проницательность, хотя в целом догадаться было не так уж сложно: всё-таки перед ней сидел (в её представлении) молодой человек самого что ни на есть ПС-ного возраста.
- Служите в сфере охраны? – подключился к разговору Артур.
- Нет. Я преподаю. Веду курс через тюремную образовательную службу.
- Ах, вот оно что. Значит, это вы обучаете Рэя.
Потребовалась пара секунд, прежде чем я сообразила, что Рэй – это собственно капитан, Рэйер Макнэлл.
- И что вы преподаёте? – полюбопытствовал хозяин дома.
Я в очередной раз почувствовала себя по-дурацки.
- Теоретическую астрономию, - призналась я после короткой заминки. – Разумеется, как предмет она вашему сыну не требуется. Но в тюрьме у подобных курсов есть и другие цели…
- Я понимаю, - серьёзно кивнул Макнэлл-старший, и я поняла: вдаваться в объяснения действительно не нужно.
Какое-то время мы обедали в молчании. Кусок в горло не лез, и это не имело ни малейшего отношения к вкусовым качествам еды, но я старалась. Отложив вилку, встретила глаза Луизы.
- Скажите…у него потухший взгляд?
Несмотря на всю напряжённость ситуации, мне чем-то невероятно понравился этот вопрос. Было в нём нечто правильное, значительно более уместное, чем, к примеру, ожидаемое в подобной ситуации «Хорошо ли его кормят?».
- Нет, - покачав головой, мягко ответила я. И прищурилась, восстанавливая в памяти облик капитана. Будто включая перед мысленным взором голографическое изображение. – Что угодно, только не потухший. Даже если брать худшее, то скорее злой.
- Это хорошо, - заявил Артур, мрачно глядя на покрывающую стол скатерть.
- Он отлично держится, - добавила я. – И не признаёт себя виновным.
- Он невиновен, - убеждённо кивнула Луиза.
- Потому что он не способен на убийство? – уточнила я.
Признаюсь, этот вопрос я задала с ноткой снисходительности. Конечно, родители всегда примут сторону, своего сына, вот только ни для суда, ни для меня лично их точка зрения не играла решающей роли. Но, к моему удивлению, мать капитана отрицательно покачала головой.
- Ерунда, - пояснил её жест Артур. – Каждый человек способен на убийство.
- Вы так полагаете? – удивилась этому заявлению я.
- Уверен. Способен каждый. Вопрос только в том, ради чего. Возьмём хотя бы меня. Я не пойду грабить людей и сворачивать им шеи на большой дороге. Но за свою жену или сына запросто проломлю череп любому.
Он произнёс последние слова столь решительно, что я невольно поёжилась. Хотя и не думала злоумышлять против его семьи. А ещё вспомнился высокий толстяк из моей тюремной группы, с таким неудачным исходом заступившийся за собственную жену.
- А ваш сын…
Мне всё-таки очень хотелось, чтобы Артур развил свою мысль. Слишком велико было желание разобраться, что же случилось с Линдой Макнэлл и причастен ли к этому в действительности капитан.
- Мой сын – военный, - не стал увиливать от объяснений хозяин дома. – Он сам выбрал свою работу. Естественно, он способен убить – при определённых обстоятельствах. Вот только убивать Линду у него не было никаких причин.
- В суде вроде бы шла речь о ревности, - осторожно заметила я.
Артур скривился и махнул рукой, словно скидывал что-то ненужное со стола.
- Убить из ревности можно, когда страстно любишь или отчаянно ненавидишь, - отрезал он. – А Рэй не испытывал к Линде сильных чувств. Да глупости это всё, Луиза, - добавил он, заметив предостерегающий взгляд жены. – Они его уже списали, хуже разговорами не сделаешь. Они были женаты восемь лет, - продолжал Артур. – Поженились слишком рано, такое моё мнение. Двадцать пять – не возраст.
- Ему было двадцать пять? – уточнила я.
- Они одногодки. Дальше он постоянно летал, ей это не нравилось… Обычная история. Только святые женщины вроде моей жены выдерживают жизнь с флотскими.
Он устремил на Луизу неожиданно нежный взгляд, какого не ожидаешь от столь твёрдого и прямолинейного человека.
- Льстец, - закатила глаза та.
- Либо такие же, как мы, непоседы, у которых тоже шило в одном месте, и оттого им легче понять нас, - продолжал Макнэлл. – Линда не относилась ни к тем, ни к другим. Потихоньку каждый стал жить своей жизнью. Если бы один захотел развода, другой дал бы его без лишних вопросов. Там всё было слишком ровно. Никакого повода для убийства.
В молчании, наступившем после того, как он договорил, я тщетно пыталась понять, что же произошло на самом деле. Может быть, я была права с самого начала, и капитану просто надоело, что жена постоянно путается у него под ногами? Но нет, учитывая выдержку Макнэлла-младшего, в это верилось с трудом. Тем более если он мало бывал дома и имел возможность как следует от неё отдохнуть. Вот вспышку ревности с его стороны я отчего-то могла себе представить легко. Но если верить Артуру, в данном случае эта версия отпадала…
Луиза ещё немного посидела, сцепив руки, а потом поднялась и принялась убирать со стола.
- Скажи мне, Сэм… - Макнэлл выбрал такое довольно-таки фамильярное обращение сам, но отчего-то это не вызывало чувства отторжения. То ли естественно воспринималось в силу разницы в возрасте, то ли просто гармонировало с типажом бывшего космомеханика. – Вы с моим сыном состоите в близких отношениях, ведь так?
Голос он понизил, явно для того, чтобы жена не услышала. Та часть кухни, куда она отошла, располагалась для этого достаточно далеко. Пронзительный взгляд из-под насупленных бровей сверлил меня, требуя ответа.
Я прикинула, что может означать в данном контексте фраза «близкие отношения», сделала правильный вывод и с чувством выдохнула:
- Нет, конечно!
Артур успокаивающе приподнял руку, покосился в сторону Луизы. Та если и заметила, что у нас происходит нечто выходящее за рамки светского разговора, то виду не подала.
- Я…придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации. – Макнэлл не испытывал чувства неловкости в связи с затронутой темой, однако и подбирать подходящие слова ему, похоже, было нелегко, поэтому говорил он медленно. – И всегда относился к альтернативе с некоторым неодобрением. Вкусы моего сына тоже всегда были традиционными. Однако я не вчера родился и понимаю, что в тюрьме некоторые вещи меняются. И я не стану осуждать за это своего сына. Наоборот. В данном случае я был бы рад знать, что рядом с ним есть близкий человек. Пол этого человека уже второстепенен.
- Уверяю вас, - я приложила ладонь к груди, - моя ориентация столь же традиционна, что и ваша и, уверен, вашего сына. Просто я регулярно с ним вижусь и невольно проникся к нему уважением. А поскольку свидания ему запрещены, решил зайти к вам…хоть это и против правил.
Артур кивнул, принимая мой ответ.
- Стучать не будем, - заверил он.
Между тем к нам снова присоединилась Луиза.
- Скажите, можем мы передать Рэю письмо? – спросила она, напряжённо заглядывая мне в глаза.
- Вообще-то нет.
Эти слова дались мне нелегко, но вариантов я в данном случае не видела. Хотя… Я закусила губу, оценивая собственную идею. Родители капитана покорно ждали моего решения.
- На уроках я имею право использовать карты звёздного неба. И даже могу оставить их заклю…студенту, - быстро исправилась я. – Минутку.
Я вышла в прихожую, где на крючке вешалки висела моя сумка, и извлекла оттуда гибкий экран, свёрнутый в тонкую трубочку. Эта модель называлась «единый лист»: на ней нельзя было сохранить никаких данных помимо тех, что высвечивались непосредственно на дисплее. То есть, по сути, это был одна-единственная электронная страница. Зачем такие сложности, спросите вы? Например, для экзаменов. Модель позволяла удостовериться, что, помимо разрешённых к использованию формул, студенты не протащат на своём носителе информации никаких шпаргалок. Или, собственно, мой случай. Передать заключённому какой-либо другой гаджет я бы не смогла.
- Прямо написать письмо нельзя, - на всякий случай уточнила очевидное я, разворачивая экран, на котором сразу же высветилась карта нашей звёздной системы. – Но если добавить что-нибудь так, чтобы не бросалось в глаза…
Дальше объяснять не потребовалось. Получив электронный лист, чета Макнэлл удалилась в отдельную комнату. Предварительно меня снабдили чашкой чая и чем-то печёным. Чем точно, не знаю. Аппетита у меня не было.
Вернувшись через некоторое время, они вручили мне экран. Я присмотрелась и уважительно присвистнула.
- Моя жена отлично рисует, - с гордостью подтвердил Артур.
На карте добавилось ровно две детали. Первая – руки (почему-то я была уверена, что они - женские), как бы обвивающие Новую Землю. Символика – вещь на астрономической карте допустимая, учитывая мифологическую природу многих названий. Вторая деталь – белый парусник, застывший в космосе рядом с нашим вторым по величине спутником, Истерной.
Не став ни о чём расспрашивать, я просто кивнула и, обменявшись с хозяевами благодарностями, отправилась домой. Послание было, конечно, завуалированным, но, надо думать, сын своих родителей поймёт. Хотя, признаться, белый парусник долгое время не выходил у меня из головы.
- Какого дьявола тебе понадобилось у моих родителей?!
Капитан схватил меня за грудки и встряхнул так, что, казалось, мозги вот-вот вытряхнутся из головы. Раджер этого не видел: я дала ему понять, что в его постоянном присутствии нет необходимости. Занятия я теперь регулярно проводила в камере, всё было спокойно, а в случае необходимости я обещала нажать кнопку тревоги всё на том же поясе.
Однако же вместо этого я, тоже разозлившись, схватила капитана за рубашку и оттолкнула с силой, которая, кажется, оказалась для него неожиданной. Хоть и не могла поспорить с его собственной. Дело было не только во вспышке гнева. Просто единственное, чего мне не хватало, так это чтобы Макнэлл ощутил ненароком наличие у меня той части тела, которую я тщательно скрывала. Долгие годы, между прочим. Размер груди был, к счастью, маленьким, первым, к тому же я как следует обматывала её эластичной тканью и никогда не носила облегающую одежду. И уж никак не готова была допустить, чтобы меня раскрыли в результате такой вот несанкционированной близости.
- Они не видели вас целый месяц! – рявкнула я, воспользовавшись тем, что между нами образовалось расстояние в несколько шагов. Мысли о том, чтобы выбежать из камеры, даже не возникло. – Месяц! Вы хотя бы понимаете, что это такое для родителей? Не получать никаких новостей, жить в полном неведении? Даже на то, что вы живы, всего лишь надеяться?
Капитан не то чтобы проявил признаки раскаяния, но как-то сдулся, опустил руки и явно утратил желание наброситься на меня повторно. Желание, ещё пару секунд назад бесспорно присутствовавшее.
- И что ты им наговорил? – укоризненно спросил он. Недавний гнев ещё догорал во взгляде, но этот огонь не нёс угрозы. Если, конечно, не дать ему новую пищу. – Подробно рассказал, «как у меня дела»? - Макнэлл криво усмехнулся.
