Он явно чувствовал себя передо мной неловко, и это было так забавно и мило одновременно, что я, не выдержав, рассмеялась.
- Ну хотя бы реферат какой-нибудь захудалый написать вы могли их заставить!
Кейл поморщился и на сей раз взглянул на меня с укоризной.
- Отчего-то в такой ситуации все думают о студентах и никто – преподавателях. А вы хотя бы учитываете, что какому-то, ни в чём, заметьте, не повинному лектору придётся потом этот реферат проверять!
- Сдаюсь, - усмехнулась я. – Но коль скоро система наказаний у вас не разработана, почему бы для начала не оградить преподавательскую от прослушиваний? Уж для этого-то у вас точно достаточно специалистов, причём во всех возможных сферах.
- Мы и оградили, - довольно сообщил Кейл. – Кабинет ректора, например. А что касается этой комнаты… Видите ли, особенно важные разговоры здесь не ведутся, финансовые темы не обсуждаются. А студентам, в конце-то концов, нужен стимул, чтобы развивать свои способности. Для некоторых это сопряжено с соперничеством и, в силу возраста, с нарушением правил. Третьекурсник с факультета стихий пытается перещеголять второгодников-теневиков, и так далее…
- А говорите, что воспитанием не занимаетесь, - хмыкнула я.
Тут дверь отворилась, и в преподавательскую вошли принц с ректором. Последний держал в руке всего один лист, сложенный так, чтобы никто посторонний не смог мимоходом прочитать текст. О том, что на бумаге вообще что-то написано, можно было догадаться лишь по неровностям, которые перо оставило на оборотной стороне.
- Вот список, - сказал Крофт, вручая мне документ. – Как вы можете догадаться, он не слишком длинный.
- Благодарю вас.
Кейл проводил листок, который я спрятала в сумку, заинтересованным взглядом, но задавать вопросов благоразумно не стал.
- Госпожа Блэр, а у меня появилась идея.
Глаза ректора не в первый раз за сегодняшний день засверкали воодушевлением, и я заподозрила, что очередная «светлая мысль» может плохо кончиться. Нетрудно догадаться, для кого – учитывая, что Крофт обращался именно ко мне.
– Как вы знаете, сегодня у нас день открытых дверей. И в скором времени, - он взглянул на настенные часы, - говоря точнее, через двадцать пять минут мы проводим эдакое…показательное выступление. Нечто вроде лекции, но с уклоном не в теорию, а в практику. Чтобы абитуриенты увидели, чему они могут обучиться у нас в перспективе. Конечно, не все в конечном итоге достигнут нужной степени мастерства. Но мы ведь этого и не обещаем. – Он хитро прищурился, затем подмигнул Кейлу. – И вот я подумал: может быть, вы могли бы принять участие? Уж коли так сложилось, что вы попали к нам именно сегодня. К тому же, честно говоря, слух о вашем появлении уже распространился по институту. Без всякого участия с моей стороны, заверяю вас…
- Я уже имела возможность убедиться, как хорошо здесь поставлена информация, - перебила я. – Но что касается вашего предложения…
- Ничего сложного не потребуется, уверяю вас. – Понимая, что дело идёт к отказу, ректор поспешил вновь перехватить инициативу. – Это может быть самая что ни на есть простенькая магия, главное – чтобы выглядело эффектно. Вот доктор Грант, например, каждый год участвует.
- Чего не сделаешь ради родного факультета, - развёл руками декан.
- У вас и по зеркалам есть специалисты, взять хотя бы того, с которым я не так давно…работала.
Я решила не углубляться при Кейле в подробности того, что натворил в недавнем прошлом его непосредственный начальник. Иначе ситуация вышла бы, прямо скажем, неловкая.
- Профессор Джейкоб действительно специалист хоть куда, - согласился Крофт. – Но вы же его видели. Он ни за что не согласится участвовать в мероприятии вроде этого. «Показуха», «пустая трата времени» – это самые лестные отзывы о нашей инициативе, какие вы сможете от него услышать.
Что ж, я была совершенно солидарна с профессором Джейкобом. Показывать толпе дешёвые трюки, будто я – циркачка на площади? Вот уж точно не ради этого я оставила комфортную и устоявшуюся жизнь в глуши. К счастью моему или к падению, я успела повидать достаточно, чтобы знать цену такой грошовой популярности. Не говоря о том, что Кейл Грант хотя бы может получить с выступления «прибыль» в виде новых студентов, я же не получала ровным счётом ничего. Хотя, если вдуматься…
Я невольно зашевелила губами. Привычка мыслить вслух, разговаривая с самым понимающим из собеседников, появилась у меня ещё в тюрьме и никуда не делась впоследствии. Сейчас, постоянно находясь в людском обществе (спасибо Эдбальду и его шпиону), я старалась сдерживаться. Но переучиваться всегда нелегко, и я прибегала пока к промежуточному варианту: говорить, но бесшумно.
Итак, что я получу, выступив сегодня перед абитуриентами? Не в материальном смысле, конечно: тут мне ничего нужно не было. Но если задуматься о расследовании, то кое-что я всё-таки приобретала. А именно – возможность привлечь внимание. Не только будущих студентов, они как раз интересовали меня меньше всего. Но в институте присутствовали и студенты нынешние, как я имела возможность недавно убедиться. А также преподаватели. И не исключено, что среди где-то среди представителей этих двух категория затесался и Охотник. Который, возможно, уже заинтересовался моей личностью – если предположить, что наёмные убийцы, напавшие на нас с Орвином, поджидали меня. А если нет, он может заинтересоваться сейчас, увидев меня в обществе принца в институте.
Ловля на живца – не самый плохой метод. Небезопасный, конечно, но долгой волоките я предпочитаю действие. А коли так, надо сделать своё появление как можно более запоминающимся.
- Хорошо. Я приму участие в вашем мероприятии. Но у меня вопрос. Нельзя ли достать в вашем институте кандалы или колодки?
Я покосилась на озадаченного Кейла – дескать, сам же говорил, что у вас подразумеваются серьёзные взыскания за нарушение дисциплины.
Но ответил всё-таки ректор:
- Колодок нет. А кандалы найдём!
Аудитория была заполнена до предела. Преобладала молодёжь (я заметила Корниша, пробиравшегося сквозь толпу стоявших зрителей: сидячие места достались не всем), однако встречались и люди постарше, к примеру, родители абитуриентов и несколько преподавателей. Видимо, показательные выступления, устраивавшиеся в честь дня открытых дверей, пользовались популярностью.
Я не прислушивалась к короткой прочувствованной речи, с которой выступил ректор, равно как и к последовавшим за ней теоретическим пояснениям. Всё это не слишком меня интересовало, да и подготовка требовала моего внимания. А вот за выступлением декана факультета стихий понаблюдала с удовольствием. С огнём он работал красиво и, в соответствии с рекомендацией Крофта, эффектно. Пламя срывалось с его пальцев и послушно исчезало в ладонях, а один раз даже взметнулось к потолку из открытой книги, которая при этом нисколько не пострадала. Завершающих штрихов я не видела, поскольку далее следовал мой выход, но, если судить по аплодисментам, финал был не менее впечатляющим. Я заодно сделала для себя мысленную помарку: Кейл – действительно огненник, а, значит, не имеет отношения к зеркалам.
Затем слово снова взял ректор.
- Дамы и господа, сегодня наш институт посетила Йоланда Блэр, магистр зеркальных глубин третьей – то есть высшей – ступени, - объявил он. – Четвёртая ступень в этой науке существует, но исключительно в теории. Госпожа Блэр была столь добра, что согласилась продемонстрировать нам кое-что из арсенала зеркальных магов.
Моё появление было встречено настороженной тишиной. Голоса смолкли, слышалось лишь поскрипывание стульев да шорох одежды. Мимолётно промелькнула мысль: не стоило выходить навстречу этой толпе, наверняка видевшей во мне преступницу и – в данную секунду – угрозу всеобщей безопасности. Однако рациональное мышление быстро отбросило панику за ненадобностью. Я здесь не для того, чтобы кому-то понравиться, и точно не для того, чтобы аудитория получила удовольствие от представления. Мне нужно завладеть вниманием ровно одного человека, который, возможно, затесался где-то в рядах абитуриентов или их будущих учителей. И если он здесь, то я уже достигла своей цели. Однако не помешает напоследок закрепить успех.
- Благодарю вас, профессор. Признаюсь, я не планировала ничего подобного. Наверное, мне бы даже не пришло так сразу в голову, что можно показать в рамках такого мероприятия. Но сегодня в коридоре этого замечательного института я повстречала девушку, которая поинтересовалась, как именно мне удалось сбежать из тюрьмы. И я решила провести небольшую демонстрацию.
Казалось, я физически ощущала напряжение, исходившее от застывших в аудитории людей. Ректор как будто ничего такого не чувствовал, но он, по-видимому, слишком растрогался после того, как я назвала институт замечательным. Тот факт, что своим присутствием здесь, на условной сцене, я бросала вызов всему залу, каким-то непостижимым образом ускользнул от его внимания. Между тем студенты, помогавшие в проведении дня открытых дверей (небольшой, а всё-таки заработок), втащили на кафедру и установили напротив меня большое зеркало. Ещё один парень поднялся по ступенькам с подносом, на котором лежали две пары кандалов.
- Не желаете помочь мне их надеть? – с едкой улыбкой обратилась я к принцу, стоявшему недалеко от возвышения в своём рыжеволосом образе. Конспирацию при таком скоплении народа стоило соблюдать.
По агрессивному взгляду его высочества я сделала неутешительный вывод: сарказма он не оценил и помогать не собирается.
- Тогда, может быть, вы? – обратилась я к ректору.
- Конечно.
Он подошёл ко мне, повернулся к зрителям и с неуверенной улыбкой пожал плечами – дескать, сам не знаю, что меня сейчас заставят делать. Но затем вполне мастерски пристегнул мои руки к доскам, составлявшим высокий деревянный щит для объявлений.
Теперь я стояла с руками, поднятыми вверх и разведёнными в стороны, накрепко прикованными к щиту. Ректор отошёл, и я устремила взгляд на своё отражение.
Работать с зеркалами можно по-разному. Необязательно физически переходить на ту сторону. Можно проникнуть туда ментально и творить изменения, в то время как ваше тело остаётся в обычном мире. Для этого необходимо очень хорошо сосредоточиться, мысленно погрузиться в зазеркалье, почувствовать нужную волну и лепить новую реальность усилием воли. Глубже второго уровня таким образом не погрузиться, но мне и первого было вполне достаточно. А достигать нужного уровня сосредоточенности почти мгновенно я научилась ещё в тюрьме.
Итак, вот она, прочная железная цепь, связывающая два железных браслета. Один обвился вокруг моего запястья, второй повис на деревянном столбике. Тут, конечно, впору освободиться, банально опрокинув щит, однако для демонстрации сойдёт и так. Будем считать, что грубо скрученные звенья – самая слабая часть конструкции. Значит, работать надо именно с ними.
Я сосредоточилась и принялась мысленно распиливать цепь. Секунда, другая, и вот уже посыпалась на пол металлическая крошка – не только в отражении, но и здесь, на кафедре. Пробежала по металлу тонкая полоса, вроде трещины, которая становилась всё более глубокой… Ещё несколько мгновений, и цепь распалась на две части, освободив мою левую руку. Правую я освободила точно так же, и не понимала только одного: откуда мог взяться этот шквал аплодисментов?
Если в зеркальном мире я разбиралась хорошо, то в реальном, похоже, что-то понимать перестала. Вместо того, чтобы возмущаться или бояться, зрители пришли в восторг. Они не просто хлопали, многие из счастливых обладателей стульев сочли нужным подняться на ноги. И, кажется, принц вовсе не пришёл от этой реакции в восторг.
Довольный ректор, похоже, с самого начала ожидавший именно такой реакции, подошёл ко мне и обратился к залу:
- Может быть, вы хотите задать какие-то вопросы? Правда, у нас почти не осталось времени, но…один вопрос?
И, кто бы сомневался, вверх взметнулась рука той самой девчушки, что поймала меня в коридоре. Для того, чтобы её заметили, она даже залезла на стул.
- Но в настоящей камере нет зеркала! – справедливо указала на неточность она. – Как, в таком случае, оттуда выбраться?
- Думайте, - только и ответила я. И, улыбнувшись, развела руками.
При этом движении громко звякнули цепи, ставшие каким-то непостижимым образом символом моей свободы.
Бал, посвящённый пятнадцатому дню рождения её высочества принцессы Этнеи Альбийской относился к тем событиям, на которые невозможно не прийти, уж если вы удостоились приглашения. Я, к сожалению, удостоилась. Почему «к сожалению»? Да потому что не имела ни малейшего желания возвращаться к светской жизни. У меня не было друзей во дворце, и я не собиралась их заводить, а виртуозная болтовня ни о чём никогда меня не прельщала. Но, самое главное, я отлично понимала: раны, с трудом затягивавшиеся на протяжении многих месяцев, могут вскрыться и снова начать кровоточить в один момент, стоит только слегка оживить свою память. Возвращение в город уже далось мне тяжело, а бал – это очередные лица и декорации из прошлого.
И всё-таки я не ответила его величеству отказом. Не потому, что такие отказы давать не принято. Наше общение с Эдбальдом в любом случае выходило за рамки того, что считалось допустимым. Главная причина заключалась в ином: на балу присутствовали люди, имевшие непосредственное отношение к делу семи ключей. К примеру, все придворные маги. А также король с тремя своими детьми, двумя родными и одним приёмным (ох, и когда же я наконец смогу от этого одного избавиться?). А ведь кто-то из этой четвёрки был назначен хранителем. Я поняла, что пренебрегать такой возможностью понаблюдать за всеми этими личностями не стоит и, скрепя сердце, занялась приготовлениями.
Не буду задерживаться на том, сколько раз я теряла терпение, пока портнихи накладывали стежки, ювелир открывал одну за другой шкатулки с украшениями, а горничная возилась с моими прядями. Пожалуй, ещё несколько дней отсидки дались бы мне значительно легче. Но в итоге пришлось признать, что результат совместных мучений совсем не плох. Длинное фиолетовое платье идеально балансировало между романтичностью и строгостью. Первое достигалось за счёт лёгкой материи, оборок и кружев; второму способствовал тёмный цвет и весьма умеренное декольте. Имелся также и бант, но, к счастью, эта лишняя в моём представлении деталь располагалась на спине, и я её практически не видела. Юбка, соответствуя последнее моде, слегка приобнажала щиколотки. В моё время это сочли бы вульгарным, но, если теперь так носили, тем лучше. Платья в пол всегда представлялись мне не слишком удобными.
Высокая причёска была уложена так, что можно было решить, будто у меня чрезвычайно длинные волосы, хотя в действительности они едва доходили до плеч. Аккуратно заколотые локоны украшала жемчужная нить. С этим украшением перекликалась жемчужная капля, висевшая на тончайшей, почти невидимой цепочке.
Это было очень странно – выглядеть хрупкой. Абсурдно, я бы сказала. Но, работая в зазеркалье, часто имеешь дело с противоположностями, поэтому я не впала в ступор и возмущаться столь непривычному образу тоже не стала, а вместо этого вслух признала, что девушки потрудились на славу. И со спокойной совестью отправилась во дворец.
- Ну хотя бы реферат какой-нибудь захудалый написать вы могли их заставить!
Кейл поморщился и на сей раз взглянул на меня с укоризной.
- Отчего-то в такой ситуации все думают о студентах и никто – преподавателях. А вы хотя бы учитываете, что какому-то, ни в чём, заметьте, не повинному лектору придётся потом этот реферат проверять!
- Сдаюсь, - усмехнулась я. – Но коль скоро система наказаний у вас не разработана, почему бы для начала не оградить преподавательскую от прослушиваний? Уж для этого-то у вас точно достаточно специалистов, причём во всех возможных сферах.
- Мы и оградили, - довольно сообщил Кейл. – Кабинет ректора, например. А что касается этой комнаты… Видите ли, особенно важные разговоры здесь не ведутся, финансовые темы не обсуждаются. А студентам, в конце-то концов, нужен стимул, чтобы развивать свои способности. Для некоторых это сопряжено с соперничеством и, в силу возраста, с нарушением правил. Третьекурсник с факультета стихий пытается перещеголять второгодников-теневиков, и так далее…
- А говорите, что воспитанием не занимаетесь, - хмыкнула я.
Тут дверь отворилась, и в преподавательскую вошли принц с ректором. Последний держал в руке всего один лист, сложенный так, чтобы никто посторонний не смог мимоходом прочитать текст. О том, что на бумаге вообще что-то написано, можно было догадаться лишь по неровностям, которые перо оставило на оборотной стороне.
- Вот список, - сказал Крофт, вручая мне документ. – Как вы можете догадаться, он не слишком длинный.
- Благодарю вас.
Кейл проводил листок, который я спрятала в сумку, заинтересованным взглядом, но задавать вопросов благоразумно не стал.
- Госпожа Блэр, а у меня появилась идея.
Глаза ректора не в первый раз за сегодняшний день засверкали воодушевлением, и я заподозрила, что очередная «светлая мысль» может плохо кончиться. Нетрудно догадаться, для кого – учитывая, что Крофт обращался именно ко мне.
– Как вы знаете, сегодня у нас день открытых дверей. И в скором времени, - он взглянул на настенные часы, - говоря точнее, через двадцать пять минут мы проводим эдакое…показательное выступление. Нечто вроде лекции, но с уклоном не в теорию, а в практику. Чтобы абитуриенты увидели, чему они могут обучиться у нас в перспективе. Конечно, не все в конечном итоге достигнут нужной степени мастерства. Но мы ведь этого и не обещаем. – Он хитро прищурился, затем подмигнул Кейлу. – И вот я подумал: может быть, вы могли бы принять участие? Уж коли так сложилось, что вы попали к нам именно сегодня. К тому же, честно говоря, слух о вашем появлении уже распространился по институту. Без всякого участия с моей стороны, заверяю вас…
- Я уже имела возможность убедиться, как хорошо здесь поставлена информация, - перебила я. – Но что касается вашего предложения…
- Ничего сложного не потребуется, уверяю вас. – Понимая, что дело идёт к отказу, ректор поспешил вновь перехватить инициативу. – Это может быть самая что ни на есть простенькая магия, главное – чтобы выглядело эффектно. Вот доктор Грант, например, каждый год участвует.
- Чего не сделаешь ради родного факультета, - развёл руками декан.
- У вас и по зеркалам есть специалисты, взять хотя бы того, с которым я не так давно…работала.
Я решила не углубляться при Кейле в подробности того, что натворил в недавнем прошлом его непосредственный начальник. Иначе ситуация вышла бы, прямо скажем, неловкая.
- Профессор Джейкоб действительно специалист хоть куда, - согласился Крофт. – Но вы же его видели. Он ни за что не согласится участвовать в мероприятии вроде этого. «Показуха», «пустая трата времени» – это самые лестные отзывы о нашей инициативе, какие вы сможете от него услышать.
Что ж, я была совершенно солидарна с профессором Джейкобом. Показывать толпе дешёвые трюки, будто я – циркачка на площади? Вот уж точно не ради этого я оставила комфортную и устоявшуюся жизнь в глуши. К счастью моему или к падению, я успела повидать достаточно, чтобы знать цену такой грошовой популярности. Не говоря о том, что Кейл Грант хотя бы может получить с выступления «прибыль» в виде новых студентов, я же не получала ровным счётом ничего. Хотя, если вдуматься…
Я невольно зашевелила губами. Привычка мыслить вслух, разговаривая с самым понимающим из собеседников, появилась у меня ещё в тюрьме и никуда не делась впоследствии. Сейчас, постоянно находясь в людском обществе (спасибо Эдбальду и его шпиону), я старалась сдерживаться. Но переучиваться всегда нелегко, и я прибегала пока к промежуточному варианту: говорить, но бесшумно.
Итак, что я получу, выступив сегодня перед абитуриентами? Не в материальном смысле, конечно: тут мне ничего нужно не было. Но если задуматься о расследовании, то кое-что я всё-таки приобретала. А именно – возможность привлечь внимание. Не только будущих студентов, они как раз интересовали меня меньше всего. Но в институте присутствовали и студенты нынешние, как я имела возможность недавно убедиться. А также преподаватели. И не исключено, что среди где-то среди представителей этих двух категория затесался и Охотник. Который, возможно, уже заинтересовался моей личностью – если предположить, что наёмные убийцы, напавшие на нас с Орвином, поджидали меня. А если нет, он может заинтересоваться сейчас, увидев меня в обществе принца в институте.
Ловля на живца – не самый плохой метод. Небезопасный, конечно, но долгой волоките я предпочитаю действие. А коли так, надо сделать своё появление как можно более запоминающимся.
- Хорошо. Я приму участие в вашем мероприятии. Но у меня вопрос. Нельзя ли достать в вашем институте кандалы или колодки?
Я покосилась на озадаченного Кейла – дескать, сам же говорил, что у вас подразумеваются серьёзные взыскания за нарушение дисциплины.
Но ответил всё-таки ректор:
- Колодок нет. А кандалы найдём!
Аудитория была заполнена до предела. Преобладала молодёжь (я заметила Корниша, пробиравшегося сквозь толпу стоявших зрителей: сидячие места достались не всем), однако встречались и люди постарше, к примеру, родители абитуриентов и несколько преподавателей. Видимо, показательные выступления, устраивавшиеся в честь дня открытых дверей, пользовались популярностью.
Я не прислушивалась к короткой прочувствованной речи, с которой выступил ректор, равно как и к последовавшим за ней теоретическим пояснениям. Всё это не слишком меня интересовало, да и подготовка требовала моего внимания. А вот за выступлением декана факультета стихий понаблюдала с удовольствием. С огнём он работал красиво и, в соответствии с рекомендацией Крофта, эффектно. Пламя срывалось с его пальцев и послушно исчезало в ладонях, а один раз даже взметнулось к потолку из открытой книги, которая при этом нисколько не пострадала. Завершающих штрихов я не видела, поскольку далее следовал мой выход, но, если судить по аплодисментам, финал был не менее впечатляющим. Я заодно сделала для себя мысленную помарку: Кейл – действительно огненник, а, значит, не имеет отношения к зеркалам.
Затем слово снова взял ректор.
- Дамы и господа, сегодня наш институт посетила Йоланда Блэр, магистр зеркальных глубин третьей – то есть высшей – ступени, - объявил он. – Четвёртая ступень в этой науке существует, но исключительно в теории. Госпожа Блэр была столь добра, что согласилась продемонстрировать нам кое-что из арсенала зеркальных магов.
Моё появление было встречено настороженной тишиной. Голоса смолкли, слышалось лишь поскрипывание стульев да шорох одежды. Мимолётно промелькнула мысль: не стоило выходить навстречу этой толпе, наверняка видевшей во мне преступницу и – в данную секунду – угрозу всеобщей безопасности. Однако рациональное мышление быстро отбросило панику за ненадобностью. Я здесь не для того, чтобы кому-то понравиться, и точно не для того, чтобы аудитория получила удовольствие от представления. Мне нужно завладеть вниманием ровно одного человека, который, возможно, затесался где-то в рядах абитуриентов или их будущих учителей. И если он здесь, то я уже достигла своей цели. Однако не помешает напоследок закрепить успех.
- Благодарю вас, профессор. Признаюсь, я не планировала ничего подобного. Наверное, мне бы даже не пришло так сразу в голову, что можно показать в рамках такого мероприятия. Но сегодня в коридоре этого замечательного института я повстречала девушку, которая поинтересовалась, как именно мне удалось сбежать из тюрьмы. И я решила провести небольшую демонстрацию.
Казалось, я физически ощущала напряжение, исходившее от застывших в аудитории людей. Ректор как будто ничего такого не чувствовал, но он, по-видимому, слишком растрогался после того, как я назвала институт замечательным. Тот факт, что своим присутствием здесь, на условной сцене, я бросала вызов всему залу, каким-то непостижимым образом ускользнул от его внимания. Между тем студенты, помогавшие в проведении дня открытых дверей (небольшой, а всё-таки заработок), втащили на кафедру и установили напротив меня большое зеркало. Ещё один парень поднялся по ступенькам с подносом, на котором лежали две пары кандалов.
- Не желаете помочь мне их надеть? – с едкой улыбкой обратилась я к принцу, стоявшему недалеко от возвышения в своём рыжеволосом образе. Конспирацию при таком скоплении народа стоило соблюдать.
По агрессивному взгляду его высочества я сделала неутешительный вывод: сарказма он не оценил и помогать не собирается.
- Тогда, может быть, вы? – обратилась я к ректору.
- Конечно.
Он подошёл ко мне, повернулся к зрителям и с неуверенной улыбкой пожал плечами – дескать, сам не знаю, что меня сейчас заставят делать. Но затем вполне мастерски пристегнул мои руки к доскам, составлявшим высокий деревянный щит для объявлений.
Теперь я стояла с руками, поднятыми вверх и разведёнными в стороны, накрепко прикованными к щиту. Ректор отошёл, и я устремила взгляд на своё отражение.
Работать с зеркалами можно по-разному. Необязательно физически переходить на ту сторону. Можно проникнуть туда ментально и творить изменения, в то время как ваше тело остаётся в обычном мире. Для этого необходимо очень хорошо сосредоточиться, мысленно погрузиться в зазеркалье, почувствовать нужную волну и лепить новую реальность усилием воли. Глубже второго уровня таким образом не погрузиться, но мне и первого было вполне достаточно. А достигать нужного уровня сосредоточенности почти мгновенно я научилась ещё в тюрьме.
Итак, вот она, прочная железная цепь, связывающая два железных браслета. Один обвился вокруг моего запястья, второй повис на деревянном столбике. Тут, конечно, впору освободиться, банально опрокинув щит, однако для демонстрации сойдёт и так. Будем считать, что грубо скрученные звенья – самая слабая часть конструкции. Значит, работать надо именно с ними.
Я сосредоточилась и принялась мысленно распиливать цепь. Секунда, другая, и вот уже посыпалась на пол металлическая крошка – не только в отражении, но и здесь, на кафедре. Пробежала по металлу тонкая полоса, вроде трещины, которая становилась всё более глубокой… Ещё несколько мгновений, и цепь распалась на две части, освободив мою левую руку. Правую я освободила точно так же, и не понимала только одного: откуда мог взяться этот шквал аплодисментов?
Если в зеркальном мире я разбиралась хорошо, то в реальном, похоже, что-то понимать перестала. Вместо того, чтобы возмущаться или бояться, зрители пришли в восторг. Они не просто хлопали, многие из счастливых обладателей стульев сочли нужным подняться на ноги. И, кажется, принц вовсе не пришёл от этой реакции в восторг.
Довольный ректор, похоже, с самого начала ожидавший именно такой реакции, подошёл ко мне и обратился к залу:
- Может быть, вы хотите задать какие-то вопросы? Правда, у нас почти не осталось времени, но…один вопрос?
И, кто бы сомневался, вверх взметнулась рука той самой девчушки, что поймала меня в коридоре. Для того, чтобы её заметили, она даже залезла на стул.
- Но в настоящей камере нет зеркала! – справедливо указала на неточность она. – Как, в таком случае, оттуда выбраться?
- Думайте, - только и ответила я. И, улыбнувшись, развела руками.
При этом движении громко звякнули цепи, ставшие каким-то непостижимым образом символом моей свободы.
Глава 7. Балы и баталии
Бал, посвящённый пятнадцатому дню рождения её высочества принцессы Этнеи Альбийской относился к тем событиям, на которые невозможно не прийти, уж если вы удостоились приглашения. Я, к сожалению, удостоилась. Почему «к сожалению»? Да потому что не имела ни малейшего желания возвращаться к светской жизни. У меня не было друзей во дворце, и я не собиралась их заводить, а виртуозная болтовня ни о чём никогда меня не прельщала. Но, самое главное, я отлично понимала: раны, с трудом затягивавшиеся на протяжении многих месяцев, могут вскрыться и снова начать кровоточить в один момент, стоит только слегка оживить свою память. Возвращение в город уже далось мне тяжело, а бал – это очередные лица и декорации из прошлого.
И всё-таки я не ответила его величеству отказом. Не потому, что такие отказы давать не принято. Наше общение с Эдбальдом в любом случае выходило за рамки того, что считалось допустимым. Главная причина заключалась в ином: на балу присутствовали люди, имевшие непосредственное отношение к делу семи ключей. К примеру, все придворные маги. А также король с тремя своими детьми, двумя родными и одним приёмным (ох, и когда же я наконец смогу от этого одного избавиться?). А ведь кто-то из этой четвёрки был назначен хранителем. Я поняла, что пренебрегать такой возможностью понаблюдать за всеми этими личностями не стоит и, скрепя сердце, занялась приготовлениями.
Не буду задерживаться на том, сколько раз я теряла терпение, пока портнихи накладывали стежки, ювелир открывал одну за другой шкатулки с украшениями, а горничная возилась с моими прядями. Пожалуй, ещё несколько дней отсидки дались бы мне значительно легче. Но в итоге пришлось признать, что результат совместных мучений совсем не плох. Длинное фиолетовое платье идеально балансировало между романтичностью и строгостью. Первое достигалось за счёт лёгкой материи, оборок и кружев; второму способствовал тёмный цвет и весьма умеренное декольте. Имелся также и бант, но, к счастью, эта лишняя в моём представлении деталь располагалась на спине, и я её практически не видела. Юбка, соответствуя последнее моде, слегка приобнажала щиколотки. В моё время это сочли бы вульгарным, но, если теперь так носили, тем лучше. Платья в пол всегда представлялись мне не слишком удобными.
Высокая причёска была уложена так, что можно было решить, будто у меня чрезвычайно длинные волосы, хотя в действительности они едва доходили до плеч. Аккуратно заколотые локоны украшала жемчужная нить. С этим украшением перекликалась жемчужная капля, висевшая на тончайшей, почти невидимой цепочке.
Это было очень странно – выглядеть хрупкой. Абсурдно, я бы сказала. Но, работая в зазеркалье, часто имеешь дело с противоположностями, поэтому я не впала в ступор и возмущаться столь непривычному образу тоже не стала, а вместо этого вслух признала, что девушки потрудились на славу. И со спокойной совестью отправилась во дворец.
