- А вы – большой любитель нравоучений, как я погляжу! – Я крутанулась на каблуках в его сторону. – Но вот что я скажу вам, папенькин сынок, а вы уж сами решайте, передавать это дальше или нет. Столь почитаемые вами законы существуют лишь для того, чтобы горстка богатых и могущественных людей - вроде вас - могла процветать и жить припеваючи. И вам легко восхвалять правосудие, сидя во дворце и получая решительно всё по мановению руки. Но не исключено, что однажды вашему отцу или старшему брату втемяшится что-нибудь в голову. И тогда в вашу дверь постучатся милые люди в форме и попросят вас пройти куда следует. И вы на собственной шкуре узнаете цену пресловутому закону. Вот после этого я готова снова встретиться с вами и подискутировать на тему эльмиррского права.
Я ускорила шаг. Конечно, отделаться от нежеланного сопровождения это не позволяло, но как минимум я ясно дала понять, что разговор окончен. А вскоре впереди показалась крыша резиденции архиепископа.
Дом главы эльмиррской церкви, по сути – практически дворец, располагался по соседству с главным столичным храмом, купола какового также посверкивали невдалеке. Внутрь нас пропустили достаточно быстро: заблаговременно справленных и вручённых мне давеча документов было для этой цели вполне достаточно. А вот дальше начались сложности. Нас проводили в небольшую комнату ожидания, предложили напитки и предоставили самим себе. Впрочем, совсем ненадолго. Прошло минут пять, прежде чем в комнату вошёл мужчина, одетый в традиционную серебристую рясу с длинными рукавами, почти подметавшими пол. Специально проделанные прорези позволяли высвободить кисти рук, и служитель богов встал перед нами, сцепив пальцы в замок.
- Что привело вас в этот дом, дети мои? – спросил он, склоняя голову набок.
- Нам нужно поговорить с архиепископом.
В том, что к нам вышел другой человек, рангом пониже, я не сомневалась ни на секунду. Об этом свидетельствовала как одежда, так и манера держать себя. Это был помощник, возможно, секретарь или кто-то вроде распорядителя, но точно не верховный священнослужитель.
- Увы, его святейшество чрезвычайно занят в эти дни.
Принц тоже сцепил руки, но в его случае этот жест имел практическое значение. Орвин дотронулся до перстня, украшавшего его мизинец, и, кажется, повернул его камнем вниз, после чего внешность его мгновенно преобразилась. Вместо простоватого рыжеволосого парня в кресле сидел наследник трона во всей красе. Я хмыкнула, отдавая должное мастерству неведомого мага: маскировка снималась легко и удобно и, вероятно, надевалась тем же нехитрым способом.
Священник поклонился, ничем не проявив удивления.
- Мы всё-таки очень хотели бы увидеть его святейшество, - веско, но без излишней требовательности проговорил принц.
- Хорошо. Я передам вашу просьбу архиепископу. Но большего обещать не могу. Его святейшество действительно очень занят в эти дни. Боюсь, это может не слишком хорошо сказаться на его здоровье, - печально добавил он.
Мы с принцем переглянулись. Наги опасения шли на шаг дальше. Как бы занятость священнослужителя не привела к фатальным последствиям для его здоровья, пусть и не тем способом, о котором думал сейчас преданный помощник.
- Быть может, вы захотите передать архиепископу краткую записку с изложением вашего дела? – предложил церковник. – Это могло бы помочь.
- Хорошо, - кивнула я, встретив взгляд принца.
Пересела за соседний столик, на котором имелась как бумага, так и пишущие принадлежности, и вывела на шершавом прямоугольном листе несколько строк.
«Ваше святейшество,
Просим Вас уделить нам несколько минут Вашего бесценного времени.
Подробности нельзя доверить бумаге, но речь идёт о небезызвестном вам
артефакте. Мы полагаем, что вашей жизни угрожает опасность.»
Поставив подпись, я передала листок Орвину. Тот пробежал глазами по тексту, добавил от себя что-то очень короткое – то ли подпись свою добавил, то ли написал нечто вроде «Одобряю» (ну, или «Не одобряю», конечно), и предоставил священнику возможность отнести записку архиепископу.
На этот раз ждать пришлось значительно дольше, но ответ снова нас не порадовал. Заслышав шаги, я понадеялась увидеть в дверном проёме золотую сутану, но вместо этого пришлось довольствоваться серебром: к нам снова вернулся всё тот же помощник.
- Увы, - развёл руками он. – Его святейшество внимательно ознакомился с вашим письмом. Он просил передать, что чрезвычайно ценит вашу заботу о нём и то важное дело, которым вы занимаетесь. Но его сегодняшнее расписание никак не позволяет выделить время для дополнительной встречи. Архиепископ предлагает вам прийти к нему послезавтра и разделить с ним обеденную трапезу. Это позволит обсудить столь важную тему без излишней торопливости.
- Но, - я взволнованно вскочила на ноги, - дело не требует отлагательств. Речь идёт о его, архиепископа, жизни и смерти! Неужели он этого не понял?
- Он всё понимает, - примирительно, улыбаясь моей эмоциональности, ответствовал священник. – Но его удерживают от незамедлительно встречи слишком важные дела. Сегодня он встречается с главами церквей нескольких государств. Есть также несколько дел частного характера, но и их наг архиепископ не готов отложить. Речь идёт о тяжело больных людях, которые пришли сюда с просьбой об исцелении. В их случае не только часы, но и минуты ожидания могут стать фатальными.
Помощник немного помолчал, давая нам возможность оценить важность причин вынужденной отсрочки.
- Его святейшество также просил передать, что понимает, о каком артефакте идёт речь, и постарается позаботиться о его сохранности. Что же касается охраны резиденции, то ею ведает дворцовая система безопасности. И, разумеется, если его величество сочтёт, что требуется внести какие-то изменения, архиепископ не будет возражать. – Эта часть речи адресовалась главным образом Орвину, но я продолжала внимательно слушать. – Однако его святейшество считает, что и резиденцию, и храм охраняют достойнейшие люди, которые прекрасно справляются со своими обязанностями. Он не имеет никаких причин не доверять этим людям. Всё это, разумеется, его собственные слова. Что же касается возможной угрозы, архиепископ согласен, что такое предположение не лишено оснований, но считает, что на всё воля божья.
Я поджала губы. Очень хотелось в довесок закатить глаза и выругаться, в идеале не слишком цензурно, но этого я себе позволить не могла. Охотник мог нанести удар в любой момент. Казалось, что мы его опередили, но теперь выходило, что он получал все шансы опередить нас.
Делать, однако же, было нечего. Даже Орвин не стал качать права, и мы, не сговариваясь, сочли за лучшее удалиться, впрочем, настойчиво протранслировав священнослужителю, что архиепископ или его представители должны обратиться к нам в случае любых мало-мальски странных или подозрительных происшествий.
- Что ж, вынуждена сообщить: от вашего присутствия бывает реальная польза, - объявила я принцу, когда мы вновь оказались на улице, а его внешний вид претерпел очередную метаморфозу, на сей раз от богатого аристократа к простому рыжему воину.
- Благодарю за сомнительный комплимент, - хмыкнул он. – Боюсь, в данном случае пользы не было никакой: желаемого мы не добились, а отсрочка – не самый лучший выход при известных обстоятельствах.
- Это верно, но без вас моя просьба даже не дошла бы до архиепископа, - настаивала я, хотя признать никчёмность спутника было бы в моих интересах. Но чувство справедливости взяло верх. – Что теперь? Лично я планировала заскочить в Институт.
- Это разумно, - кивнул принц. - Но у меня другое предложение. Мне поручено передать, что вас ждут во дворце.
- Отчего же вы сразу не сообщили об этом при нашей утренней встрече? – удивилась я.
- Я знал, что первым делом отправитесь к архиепископу, потому и нашёл вас так легко. И подумал, что дворец вполне может стать вторым пунктом.
- Не имею принципиальных возражений, - немного подумав, согласилась я. – Меня что же, вызывает Эдбальд?
- Нет. Отец считает, что вашего вчерашнего разговора было достаточно, а недостающую информацию вы можете получить от меня и, конечно же, от свидетелей. Впрочем, если вы захотите получить аудиенцию, он охотно вам её назначит.
- Выходит, увидеться с королём по нынешним временам проще, чем с главой церкви, - пробормотала я. – Но кто же горит желанием меня лицезреть?
- Королевский магический совет хотел бы пригласить вас на своё заседание. Насколько интересно, они совещаются с самого утра.
- Магический совет… - Я покатала эту фразу на языке, как фирменное вино, в качестве которого ещё только предстояло разобраться. – Ну что ж. Пожалуй, я тоже не против с ними встретиться. Пойдём пешком? Или мне будет лучше наведаться в конюшню?
- Думаю, мы сделаем проще. Один из моих людей уступит вам своего коня. Вы хорошая наездница, а ехать предстоит совсем недалеко. Не думаю, что это составит проблему.
- Только тому бедолаге, которому придётся плестись на своих двоих, - напомнила я. Вряд ли принцы часто задумываются о подобных вещах. – Но вы правы: так будет лучше всего, а расстояние до дворца небольшое.
Сначала мы возвращались по той же улице, по какой приехали сюда, но вскоре свернули, забирая на восток. День давно вошёл в свои права, на центральных городских улицах толпилось немало людей самых разных сословий, конные и экипажи тоже встречались не так уж редко, поэтому продвигались мы со скоростью улиток. Зря я пожалела слугу: пешком мы бы продвигались если не быстрее, но точно ненамного медленнее.
Я решила воспользоваться затянувшейся дорогой, чтобы побольше разузнать о предстоящей встрече.
- Кто входит сейчас в магический совет? – спросила я у не отстававшего принца. – Состав изменился за время моего отсутствия?
- Меня здесь не было, когда вы…ушли, - напомнил Орвин, запнувшись перед последним словом. Решил не оскорблять меня более точными формулировками. – На данный момент магов в совете пять, и, насколько мне известно, двое из них появились во дворце сравнительно недавно.
- Зеркальщиков двое? – уточнила я.
- Двое, - подтвердил Орвин. – Крон и Гилберт.
Я кивнула в знак того, что знакома с обоими. Старая гвардия. Оба приступили к службе при дворе задолго до того, как там появилась я. И, по-видимому, благополучно продержались на тёплых местах до сей поры. Вполне заслуженно, надо признать. Оба они были зеркальщиками высшего класса, и знала я об этом не понаслышке.
- Есть ещё Морвейн, он занимается всеми видами магии отражений… Если я правильно это сформулировал.
- Правильно.
Магия зеркал, тени и сновидений. Принцип работы имеет нечто общее: во всех трёх случаях специалист воздействует на отражение, погружается в соответствующую реальность и – как результат – меняет нечто в настоящем мире, это отражение отбрасывающем. Но на серьёзные изменения способен лишь специалист узкого профиля. Если этот Морвейн – мне кстати совершенно не знакомый – занимается всеми тремя видами, значит, ни в одном из них не ушёл дальше первой, начальной, ступени. Не хочу сказать ничего плохого: такие маги тоже нередко бывают полезны. Но унаследовать ключ он не мог. Тут кандидатов оставалось только два: либо Гилберт, либо Крон.
- Кто остальные? – полюбопытствовала я.
Мы ехали через рыночную площадь, и продвигаться теперь приходилось совсем уж медленно. Лошадям это крайне не нравилось. Мне тоже. Но был в безумном скоплении народа и позитивный момент: мы приближались к цели.
- Стихийники, - ответил Орвин, едва мы снова обрели возможность сблизиться и ехать рядом. – Ролтен специализируется на огне и воздухе. Флора – на воде.
Я задумалась, насколько это было возможно, двигаясь пусть уже не по площади, но по весьма людным улочкам.
Ролтена я знала ещё со времён своего пребывания во дворце. Он значительно моложе обоих зеркальщиков и, конечно, не так опытен, но всё равно не новичок в магическом деле. Водная стихийница Флора была мне неизвестна. Но наличие в совете женщины в целом радовало.
Вскоре мы добрались до места. Охрана у ограды быстро расчистило место от зевак, нас же с Орвином уважительно пропустили. По идее полученный мною пропуск должен был открывать почти все двери, но я подозреваю, что всё прошло столь легко по другой причине. Просто принца здесь умели опознавать даже в личине.
Внутри почти ничто не изменилось. Те же высокие колонны, крепкие двери (наследие замков, где буквально всё создавалось с учётом возможного нападения), стулья с изогнутыми ножками и мягкой коричневой обивкой, длинный стол, которым чрены совета нередко пользовались, чтобы сделать запись или поставить опустевший бокал, огромная люстра, ни разу на моей памяти не использовавшаяся во всей полноте своих возможностей. Профессиональные маги в большинстве своём не любят слишком яркого света, равно как и неоправданных трат на свечи.
Королевский магический совет уже был здесь в полном сборе, причём судя по многочисленным записям, бокалам и усталому виду отдельных его членов, заседание длилось довольно давно. Моё появление было встречено всеобщим молчанием.
- Дамы и господа! - Я заговорила у самого входа и продолжала, быстрым шагом пересекая зал. Полагаю, что Орвин следовал за мной, но это не более чем логический вывод: сама я его перемещения не отслеживала. – Надеюсь, моё появление не слишком отвлекло вас от важных государственных вопросов. Причина заключается в том, что дело, с которым я пришла, не менее важное. С некоторыми из вас мы незнакомы, поэтому представлюсь: Йоланда Блэр, зеркальщик, ступень посвящения - третья.
Упрощённая, можно сказать, слэнговая формулировка «зеркальщик» наверняка оскорбила отдельных представителей нашей профессии, но это нисколько меня не расстраивало.
- Очень приятно. – Единственная в совете женщина первой встала и протянула мне руку. – Флора Тсенн, маг-стихийник. Специализация – вода. Пятая степень посвящения.
Количество научных рангов, а, стало быть, и значимость каждой новой ступени, разнилось в зависимости от вида магии. В работе со стихиями пятый уровень – максимальный, что давало крайне высокую оценку профессионализму Флоры. Впрочем, для члена придворного совета это было предсказуемо. В зеркальной же науке в теории самым почётной считалась четвёртая степень. Вот только на практике до четвёртого уровня глубин уже никто не добирался много веков, ибо путь туда был один – через первозданное зеркало. А получить к нему доступ было, по понятным причинам, фактически нереально. Поэтому де факто высшей степенью посвящения оставалась третья.
- Морвейн Шейд, - представился высокий мужчина, сравнительно молодой, но и достаточно зрелый для того, чтобы успеть пройти обучение и приобрести необходимый для дворцовой службы опыт. - Мы незнакомы, но я о вас наслышан.
Не знаю, какими мыслями сопровождались последние слова, но прозвучали они уважительно.
- А вот мы знакомы, - вмешался также поднявшийся из-за стола Гилберт. – И позволю себе отметить: я рад снова видеть вас, Йоланда.
Я склонила голову, принимая его приветствие, но пока не решив, как именно следует относиться к такому дружелюбию. Вот с поведением нашего третьего коллеги, Крона, было, пожалуй, значительно проще.
Я ускорила шаг. Конечно, отделаться от нежеланного сопровождения это не позволяло, но как минимум я ясно дала понять, что разговор окончен. А вскоре впереди показалась крыша резиденции архиепископа.
Дом главы эльмиррской церкви, по сути – практически дворец, располагался по соседству с главным столичным храмом, купола какового также посверкивали невдалеке. Внутрь нас пропустили достаточно быстро: заблаговременно справленных и вручённых мне давеча документов было для этой цели вполне достаточно. А вот дальше начались сложности. Нас проводили в небольшую комнату ожидания, предложили напитки и предоставили самим себе. Впрочем, совсем ненадолго. Прошло минут пять, прежде чем в комнату вошёл мужчина, одетый в традиционную серебристую рясу с длинными рукавами, почти подметавшими пол. Специально проделанные прорези позволяли высвободить кисти рук, и служитель богов встал перед нами, сцепив пальцы в замок.
- Что привело вас в этот дом, дети мои? – спросил он, склоняя голову набок.
- Нам нужно поговорить с архиепископом.
В том, что к нам вышел другой человек, рангом пониже, я не сомневалась ни на секунду. Об этом свидетельствовала как одежда, так и манера держать себя. Это был помощник, возможно, секретарь или кто-то вроде распорядителя, но точно не верховный священнослужитель.
- Увы, его святейшество чрезвычайно занят в эти дни.
Принц тоже сцепил руки, но в его случае этот жест имел практическое значение. Орвин дотронулся до перстня, украшавшего его мизинец, и, кажется, повернул его камнем вниз, после чего внешность его мгновенно преобразилась. Вместо простоватого рыжеволосого парня в кресле сидел наследник трона во всей красе. Я хмыкнула, отдавая должное мастерству неведомого мага: маскировка снималась легко и удобно и, вероятно, надевалась тем же нехитрым способом.
Священник поклонился, ничем не проявив удивления.
- Мы всё-таки очень хотели бы увидеть его святейшество, - веско, но без излишней требовательности проговорил принц.
- Хорошо. Я передам вашу просьбу архиепископу. Но большего обещать не могу. Его святейшество действительно очень занят в эти дни. Боюсь, это может не слишком хорошо сказаться на его здоровье, - печально добавил он.
Мы с принцем переглянулись. Наги опасения шли на шаг дальше. Как бы занятость священнослужителя не привела к фатальным последствиям для его здоровья, пусть и не тем способом, о котором думал сейчас преданный помощник.
- Быть может, вы захотите передать архиепископу краткую записку с изложением вашего дела? – предложил церковник. – Это могло бы помочь.
- Хорошо, - кивнула я, встретив взгляд принца.
Пересела за соседний столик, на котором имелась как бумага, так и пишущие принадлежности, и вывела на шершавом прямоугольном листе несколько строк.
«Ваше святейшество,
Просим Вас уделить нам несколько минут Вашего бесценного времени.
Подробности нельзя доверить бумаге, но речь идёт о небезызвестном вам
артефакте. Мы полагаем, что вашей жизни угрожает опасность.»
Поставив подпись, я передала листок Орвину. Тот пробежал глазами по тексту, добавил от себя что-то очень короткое – то ли подпись свою добавил, то ли написал нечто вроде «Одобряю» (ну, или «Не одобряю», конечно), и предоставил священнику возможность отнести записку архиепископу.
На этот раз ждать пришлось значительно дольше, но ответ снова нас не порадовал. Заслышав шаги, я понадеялась увидеть в дверном проёме золотую сутану, но вместо этого пришлось довольствоваться серебром: к нам снова вернулся всё тот же помощник.
- Увы, - развёл руками он. – Его святейшество внимательно ознакомился с вашим письмом. Он просил передать, что чрезвычайно ценит вашу заботу о нём и то важное дело, которым вы занимаетесь. Но его сегодняшнее расписание никак не позволяет выделить время для дополнительной встречи. Архиепископ предлагает вам прийти к нему послезавтра и разделить с ним обеденную трапезу. Это позволит обсудить столь важную тему без излишней торопливости.
- Но, - я взволнованно вскочила на ноги, - дело не требует отлагательств. Речь идёт о его, архиепископа, жизни и смерти! Неужели он этого не понял?
- Он всё понимает, - примирительно, улыбаясь моей эмоциональности, ответствовал священник. – Но его удерживают от незамедлительно встречи слишком важные дела. Сегодня он встречается с главами церквей нескольких государств. Есть также несколько дел частного характера, но и их наг архиепископ не готов отложить. Речь идёт о тяжело больных людях, которые пришли сюда с просьбой об исцелении. В их случае не только часы, но и минуты ожидания могут стать фатальными.
Помощник немного помолчал, давая нам возможность оценить важность причин вынужденной отсрочки.
- Его святейшество также просил передать, что понимает, о каком артефакте идёт речь, и постарается позаботиться о его сохранности. Что же касается охраны резиденции, то ею ведает дворцовая система безопасности. И, разумеется, если его величество сочтёт, что требуется внести какие-то изменения, архиепископ не будет возражать. – Эта часть речи адресовалась главным образом Орвину, но я продолжала внимательно слушать. – Однако его святейшество считает, что и резиденцию, и храм охраняют достойнейшие люди, которые прекрасно справляются со своими обязанностями. Он не имеет никаких причин не доверять этим людям. Всё это, разумеется, его собственные слова. Что же касается возможной угрозы, архиепископ согласен, что такое предположение не лишено оснований, но считает, что на всё воля божья.
Я поджала губы. Очень хотелось в довесок закатить глаза и выругаться, в идеале не слишком цензурно, но этого я себе позволить не могла. Охотник мог нанести удар в любой момент. Казалось, что мы его опередили, но теперь выходило, что он получал все шансы опередить нас.
Делать, однако же, было нечего. Даже Орвин не стал качать права, и мы, не сговариваясь, сочли за лучшее удалиться, впрочем, настойчиво протранслировав священнослужителю, что архиепископ или его представители должны обратиться к нам в случае любых мало-мальски странных или подозрительных происшествий.
- Что ж, вынуждена сообщить: от вашего присутствия бывает реальная польза, - объявила я принцу, когда мы вновь оказались на улице, а его внешний вид претерпел очередную метаморфозу, на сей раз от богатого аристократа к простому рыжему воину.
- Благодарю за сомнительный комплимент, - хмыкнул он. – Боюсь, в данном случае пользы не было никакой: желаемого мы не добились, а отсрочка – не самый лучший выход при известных обстоятельствах.
- Это верно, но без вас моя просьба даже не дошла бы до архиепископа, - настаивала я, хотя признать никчёмность спутника было бы в моих интересах. Но чувство справедливости взяло верх. – Что теперь? Лично я планировала заскочить в Институт.
- Это разумно, - кивнул принц. - Но у меня другое предложение. Мне поручено передать, что вас ждут во дворце.
- Отчего же вы сразу не сообщили об этом при нашей утренней встрече? – удивилась я.
- Я знал, что первым делом отправитесь к архиепископу, потому и нашёл вас так легко. И подумал, что дворец вполне может стать вторым пунктом.
- Не имею принципиальных возражений, - немного подумав, согласилась я. – Меня что же, вызывает Эдбальд?
- Нет. Отец считает, что вашего вчерашнего разговора было достаточно, а недостающую информацию вы можете получить от меня и, конечно же, от свидетелей. Впрочем, если вы захотите получить аудиенцию, он охотно вам её назначит.
- Выходит, увидеться с королём по нынешним временам проще, чем с главой церкви, - пробормотала я. – Но кто же горит желанием меня лицезреть?
- Королевский магический совет хотел бы пригласить вас на своё заседание. Насколько интересно, они совещаются с самого утра.
- Магический совет… - Я покатала эту фразу на языке, как фирменное вино, в качестве которого ещё только предстояло разобраться. – Ну что ж. Пожалуй, я тоже не против с ними встретиться. Пойдём пешком? Или мне будет лучше наведаться в конюшню?
- Думаю, мы сделаем проще. Один из моих людей уступит вам своего коня. Вы хорошая наездница, а ехать предстоит совсем недалеко. Не думаю, что это составит проблему.
- Только тому бедолаге, которому придётся плестись на своих двоих, - напомнила я. Вряд ли принцы часто задумываются о подобных вещах. – Но вы правы: так будет лучше всего, а расстояние до дворца небольшое.
Сначала мы возвращались по той же улице, по какой приехали сюда, но вскоре свернули, забирая на восток. День давно вошёл в свои права, на центральных городских улицах толпилось немало людей самых разных сословий, конные и экипажи тоже встречались не так уж редко, поэтому продвигались мы со скоростью улиток. Зря я пожалела слугу: пешком мы бы продвигались если не быстрее, но точно ненамного медленнее.
Я решила воспользоваться затянувшейся дорогой, чтобы побольше разузнать о предстоящей встрече.
- Кто входит сейчас в магический совет? – спросила я у не отстававшего принца. – Состав изменился за время моего отсутствия?
- Меня здесь не было, когда вы…ушли, - напомнил Орвин, запнувшись перед последним словом. Решил не оскорблять меня более точными формулировками. – На данный момент магов в совете пять, и, насколько мне известно, двое из них появились во дворце сравнительно недавно.
- Зеркальщиков двое? – уточнила я.
- Двое, - подтвердил Орвин. – Крон и Гилберт.
Я кивнула в знак того, что знакома с обоими. Старая гвардия. Оба приступили к службе при дворе задолго до того, как там появилась я. И, по-видимому, благополучно продержались на тёплых местах до сей поры. Вполне заслуженно, надо признать. Оба они были зеркальщиками высшего класса, и знала я об этом не понаслышке.
- Есть ещё Морвейн, он занимается всеми видами магии отражений… Если я правильно это сформулировал.
- Правильно.
Магия зеркал, тени и сновидений. Принцип работы имеет нечто общее: во всех трёх случаях специалист воздействует на отражение, погружается в соответствующую реальность и – как результат – меняет нечто в настоящем мире, это отражение отбрасывающем. Но на серьёзные изменения способен лишь специалист узкого профиля. Если этот Морвейн – мне кстати совершенно не знакомый – занимается всеми тремя видами, значит, ни в одном из них не ушёл дальше первой, начальной, ступени. Не хочу сказать ничего плохого: такие маги тоже нередко бывают полезны. Но унаследовать ключ он не мог. Тут кандидатов оставалось только два: либо Гилберт, либо Крон.
- Кто остальные? – полюбопытствовала я.
Мы ехали через рыночную площадь, и продвигаться теперь приходилось совсем уж медленно. Лошадям это крайне не нравилось. Мне тоже. Но был в безумном скоплении народа и позитивный момент: мы приближались к цели.
- Стихийники, - ответил Орвин, едва мы снова обрели возможность сблизиться и ехать рядом. – Ролтен специализируется на огне и воздухе. Флора – на воде.
Я задумалась, насколько это было возможно, двигаясь пусть уже не по площади, но по весьма людным улочкам.
Ролтена я знала ещё со времён своего пребывания во дворце. Он значительно моложе обоих зеркальщиков и, конечно, не так опытен, но всё равно не новичок в магическом деле. Водная стихийница Флора была мне неизвестна. Но наличие в совете женщины в целом радовало.
Вскоре мы добрались до места. Охрана у ограды быстро расчистило место от зевак, нас же с Орвином уважительно пропустили. По идее полученный мною пропуск должен был открывать почти все двери, но я подозреваю, что всё прошло столь легко по другой причине. Просто принца здесь умели опознавать даже в личине.
Внутри почти ничто не изменилось. Те же высокие колонны, крепкие двери (наследие замков, где буквально всё создавалось с учётом возможного нападения), стулья с изогнутыми ножками и мягкой коричневой обивкой, длинный стол, которым чрены совета нередко пользовались, чтобы сделать запись или поставить опустевший бокал, огромная люстра, ни разу на моей памяти не использовавшаяся во всей полноте своих возможностей. Профессиональные маги в большинстве своём не любят слишком яркого света, равно как и неоправданных трат на свечи.
Королевский магический совет уже был здесь в полном сборе, причём судя по многочисленным записям, бокалам и усталому виду отдельных его членов, заседание длилось довольно давно. Моё появление было встречено всеобщим молчанием.
- Дамы и господа! - Я заговорила у самого входа и продолжала, быстрым шагом пересекая зал. Полагаю, что Орвин следовал за мной, но это не более чем логический вывод: сама я его перемещения не отслеживала. – Надеюсь, моё появление не слишком отвлекло вас от важных государственных вопросов. Причина заключается в том, что дело, с которым я пришла, не менее важное. С некоторыми из вас мы незнакомы, поэтому представлюсь: Йоланда Блэр, зеркальщик, ступень посвящения - третья.
Упрощённая, можно сказать, слэнговая формулировка «зеркальщик» наверняка оскорбила отдельных представителей нашей профессии, но это нисколько меня не расстраивало.
- Очень приятно. – Единственная в совете женщина первой встала и протянула мне руку. – Флора Тсенн, маг-стихийник. Специализация – вода. Пятая степень посвящения.
Количество научных рангов, а, стало быть, и значимость каждой новой ступени, разнилось в зависимости от вида магии. В работе со стихиями пятый уровень – максимальный, что давало крайне высокую оценку профессионализму Флоры. Впрочем, для члена придворного совета это было предсказуемо. В зеркальной же науке в теории самым почётной считалась четвёртая степень. Вот только на практике до четвёртого уровня глубин уже никто не добирался много веков, ибо путь туда был один – через первозданное зеркало. А получить к нему доступ было, по понятным причинам, фактически нереально. Поэтому де факто высшей степенью посвящения оставалась третья.
- Морвейн Шейд, - представился высокий мужчина, сравнительно молодой, но и достаточно зрелый для того, чтобы успеть пройти обучение и приобрести необходимый для дворцовой службы опыт. - Мы незнакомы, но я о вас наслышан.
Не знаю, какими мыслями сопровождались последние слова, но прозвучали они уважительно.
- А вот мы знакомы, - вмешался также поднявшийся из-за стола Гилберт. – И позволю себе отметить: я рад снова видеть вас, Йоланда.
Я склонила голову, принимая его приветствие, но пока не решив, как именно следует относиться к такому дружелюбию. Вот с поведением нашего третьего коллеги, Крона, было, пожалуй, значительно проще.
