- Вот. – Тяжело дыша, я опустила свою охапку перед гостями, даже не задумавшись о том, что, строго говоря, эти вещи принадлежали не мне, а Ингвару. Но тот не препятствовал, более того, вовсе не проявил признаков неудовольствия. – Я понимаю, вашу проблему это не решит. Но, может быть, хоть немного поможет согреть детей.
Я говорила всё тише, с каждым словом всё отчётливей понимая, какой каплей в море, или лучше сказать – снежинкой в сугробе, - станет такая подмога. И всё же я сделала что могла, а это лучше, чем ничего.
Я распрямилась и отошла назад, ближе к королю, стараясь теперь хоть немного привести в порядок расшалившееся дыхание.
Какой реакции следовало от них ждать? Откажутся, сказав, что им не нужно ничего чужого? Посмеются над непосредственностью человека, решившего, будто столь малый вклад сможет серьёзно отсрочить их приговор?
Но нет, трое мужчин смотрели на меня с нескрываемым благоговением.
- Благодарю тебя, о мудрейшая служительница льдов, - с глубоким поклоном произнёс старец.
Двое других так же поклонились. Я хотела объяснить, что вовсе не владею магией стихий, не являюсь служительницей льдов и никогда не намереваюсь таковой становиться, но это заявление казалось неуместным. Самый молодой из троих смотрел на меня с интересом, и отчего-то казалось: он видел всё то, что происходило у меня в душе.
Поклонившись в последний раз и произнеся традиционный слова, завершающие ритуал прощания, они дружно развернулись и пошли к выходу. И быстро исчезли с наших глаз; лишь третий, последний задержался в зале чуть дольше других. Но вскоре их гулкие шаги стихли вдалеке, и мы с Ингваром остались вдвоём. На сей раз, как ни странно, подобная встреча меня не пугала.
- Что скажешь?
Я подозрительно покосилась на короля, прикидывая, не послышалось ли мне и действительно ли он задал этот вопрос. И встретила выжидающий взгляд.
- Разве моё мнение имеет значение?
- Мне просто любопытно.
От него по-прежнему веяло холодом, но не больше, чем всегда. На вчерашнее он, похоже, не злился. Или просто успел подзабыть? Даже если и так, сейчас у меня имелись шансы рассердить его заново. Что ж, была ни была.
- Это последние люди, хотевшие остаться рядом с вами. Мне кажется, стоило постараться их удержать.
- И посулить то, что никогда не случится? Я ошибался: женщины не изменились за последние сто лет.
Я недовольно поджала губы. Предполагаю, что от его слов не пришла бы в восторг ни одна женщина, что сто лет назад, что из ныне живущих. Быть может, если бы не эта шпилька, я бы не стала спорить, но так…
- Ради тех, кто по-настоящему хочет быть рядом, стоит постараться. Если, конечно, это для вас хоть что-нибудь значит.
- Ни мои, ни их желания в данном случае значения не имеют, - отмахнулся Ингвар. – Хлад ни у кого не спрашивает дозволения. И если решил овладеть новой землёй, так и случится. Мы же исполним свои обязанности. Я - как его наместник, Ранкара – как жрица, ты – как моя ученица и последовательница.
Чёрта с два. Но об этом я ему рассказывать не собираюсь.
- Они тоже собираются исполнить то, в чём видят свою обязанность.
- Умереть во имя абстрактной идеи? Метафоры о человеческих корнях? Это глупо.
- Во имя метафоры – наверное. Но что если для них эти корни куда более ощутимы?
- Мёртвый лев лучше живого пса? – насмешливо осведомился он.
Я покачала головой.
- Живой пёс лучше. Пёс вообще ничем не хуже льва. Но вот живой лев, которого обратили в пса… Пёс, который чувствует себя львом, не мыслит иной жизни, кроме львиной, но навсегда останется в собачьей шкуре… Это сложнее.
Король заинтересованно изогнул бровь, будто только сейчас счёл наш разговор действительно стоящим.
- Продолжай.
Я смутилась.
- Просто ради того, во что по-настоящему веришь, имеет смысл пойти на риск.
- Даже если дело обстоит безнадёжно, а рискуешь – жизнью?
Я грустно улыбнулась.
- Наверное, да.
В течение непродолжительного времени он молча обдумывал сказанное, не соглашаясь с моим ответом, но стараясь признать право такой точки зрения на существование. Затем взглянул на часы. Высокие, внушительные часы с маятником. Они всегда стояли, показывая исключительно без двадцати минут одиннадцать, и невозможно было определить, шла ли речь о дневном или ночном времени. Тем не менее, Ингвар посмотрел на них так, будто собирался почерпнуть полезную информацию. Должно быть, так проявлялась привычка, сохранившаяся с тех времён, когда стрелки двигались положенным образом. А ведь с той поры, как я теперь знала, прошло сто лет…
И всё же взгляд на часы помог королю принять решение. Он явно заспешил по делам. И задержался лишь совсем немного. Главным образом для того, что сказать:
- Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь то, что происходит вокруг. Это неполезно для нервной системы и пагубно для работы со стихией. Тебе следует, помимо основной учёбы, заняться техникой, которая научит тебя спокойствию и отрешённости. Начать стоит с Зала Покоя. Барс проведёт тебя туда завтра. Ты найдёшь там льдинки различных форм. Собери из них для начала слово «вечность». Это достаточно медитативное занятие, которое поможет тебе научиться держать эмоции в узде.
Ну вот, доигралась. Только дополнительных заданий мне и не хватало (в придачу к тем, которые я и так не делаю). Что ж, придётся, по-видимому, наведаться в этот зал.
Я выждала несколько минут после того, как Ингвар отправился по своим делам. Лишь после этого, тихонько, стараясь не привлечь внимания ни единым звуком, подошла к узкому асимметричному стеллажу, покрытому, как и всё прочее в замке, коркой льда. В итоге оригинальный его цвет был неизвестен, но предназначение приблизительно понятно: главным образом, декоративное, возможность поставить на полки разных размеров изысканную статуэтку, расписную вазу или изящный подсвечник.
В данный момент ни одного из перечисленных предметов здесь не было: стеллаж просто возвышался чуть в стороне от дверного проёма немым напоминанием о роскоши былого убранства. И подошла я к нему по совершенно другой причине. Дело в том, что именно здесь задержался самый молодой посетитель замка, прежде чем покинуть зал вместе со своими спутниками. Долго гадать и осматриваться мне не пришлось. Практически сразу я обнаружила на второй сверху полке совершенно инородный предмет, не древний, не покрытый льдом и даже не припорошенный снегом. Я подняла на свет свою находку, осмотрела и, поспешно спрятав в рукав, зашагала в свою комнату. И только там, тщательно закрыв за собой дверь, решилась вновь рассмотреть то ли трофей, то ли подарок. Это был самый обыкновенный спичечный коробок. Самый обыкновенный, не считая небольшой детали: внутри лежала ровно одна спичка.
Дверь придорожного трактира с многозначительным названием «Последний приют» отворилась, на миг впустив в отгородившийся от зимы мирок завывание неугомонного ветра. Тот дул с севера, со стороны гор, как, впрочем, и всегда в этих местах. Призрак непогоды проник в зал вместе с вполне материальным юношей, который с наслаждением откинул отороченный мехом капюшон и принялся стряхивать с шубы налипший на неё снег. Тот особенно облюбовал плечи, скопившись на них таким толстым слоем, что стал напоминать своеобразные погоны. На полу вокруг нового постояльца начала скапливаться вода. Но судя по мокрым следам самых разных ног, каковые в изобилии наблюдались на полу, подобное было здесь в порядке вещей.
Стянув тёплые, но сковавшие движения перчатки, юноша подошёл к жаровне, с наслаждением поднёс руки поближе к теплу и просто вдохнул тёплого воздуха, а затем отступил и как порядочный посетитель нашёл себе место у пустого столика. Заказал у резво подскочившего парнишки с подносом чего-нибудь горячего, не слишком вдаваясь в прочие качества ожидаемого кушанья. Впрочем, и такой заказ не был здесь редкостью, и уде давно не казался странностью ни одному из присутствующих. Всё знали, что это такое – попасть в тепло и уют после долгого путешествия по зимним лесам и зимним же трактам. В такой момент любой путник, даже одетый в магически утеплённую одежду, хотел только двух вещей: отдыха и тепла. При этом тепло вполне могло поступать в организм вместе с горячей похлёбкой или подогретым вином, каковые и были без промедлений предоставлены путнику.
Трактирщик, производивший впечатление человека крупного не из-за полноты, а скорее благодаря хорошей физической форме, лично доставил поднос с заказанными кушаньями, переставил тарелки и кружку на стол и присел напротив.
- Откуда будешь, парень? – полюбопытствовал он, с интересом разглядывая незнакомца.
Других развлечений, кроме как поточить лясы да поглазеть на странников, в этих краях всё равно давно не было.
- Из Альванда, - ответил посетитель и с наслаждением отхлебнул горячего вина.
Трактирщик удовлетворённо крякнул: напиток он варил знатный, по собственному рецепту, с особыми специями и высушенными фруктами. Свежих здесь практически не бывало, но горячительное отлично получалось и так.
- Далече, - заметил он, сочувственно покачав головой. – Как звать-то тебя?
- Кай, - ответил молодой человек.
- Давно ты в дороге, Кай?
- Почти две недели.
- Да, дела… А куда путь держишь?
Вариантов было немного. Не зря трактир получил своё не самое оптимистичное название. Тракт в скором времени заканчивался, упираясь в подножие гор, но пересекался с другим, тянувшимся вдоль хребта, а затем забиравшим на северо-запад. Здесь до сих пор проходил один из торговых путей к морю, хотя купцы пользовались им всё реже. Предпочитали маршруты покомфортнее и побезопаснее, те, что лежали не так близко от бушующей стихии.
Однако же путнику удалось удивить хозяина.
- К Ледяным Горам, в замок Снежного Короля.
Жена трактирщика, недовольная тем, что муж вместо того, чтобы работать, в очередной раз расселся да разболтался, подошла поближе, но, услышав последние слова Кая, охнула и сама опустилась на скамью.
- Да что же ты там позабыл-то, сынок? – спросила она, продолжая машинально протирать передником давно сухую кружку.
- Девушку одну вызволить надо, - с выражением упрямства на лице (видать, не в первый раз его пытались отговаривать) объяснил юноша.
- Ну, если девушку – то дело святое, - признал правоту собеседника трактирщик, параллельно косясь на жену: не сердится ли?
Про его мнимое безделье та уже позабыла, но соглашаться не спешила: женская солидарность уступила место материнской заботе.
- Да туда уже лет сто никто не ходит! – воскликнула она. – Гиблые эти горы. Никаких тропинок, говорят, не осталось, только снег да ветер. Пропадёшь ведь!
- Ну вообще-то не так чтобы совсем уж никто, - возразил хозяин заведения.
Супруга уставилась на него с удивлением.
- Так девчонка-то эта, странная, ходит, - с лёгкой опаской (не приревнует ли?) пояснил он.
- Какая девчонка? – тут же уцепился за свой шанс Кай.
Юноша понимал, что лезть в горы без проводника – и вправду гиблая затея, хотя всё равно бы не отступился.
- Её здесь называют Охотницей за головами, - ухмыльнулся трактирщик. – Но это так, шутки ради, уж больно она всегда серьёзная да суровая. На самом деле она вещи с гор достаёт.
- Какие вещи? – непонимающе нахмурился Кай.
- В горах раньше селения были. – Жена взяла разговор в свои руки, недовольно зыркнув на супруга, не способного ничего толком объяснить. – А там мастерские, кузницы, да много всякого. Потом, когда Хлад нагрянул, дома покидали в спешке, брали только самое необходимое, там людям было главное самим живыми уйти. А дальше всё, что осталось, снегом занесло. С тех пор много лет прошло. Так вот, девушка эта бедовая, ходит в горы, всякое старое добро выкапывает, не, и продаёт потом.
- Каждый по-своему на хлеб зарабатывает, - счёл нужным вступиться за «бедовую девушку» трактирщик. – Она как сиротой осталась, средств к существованию тоже лишилась, а в горы прежде ходила с отцом-охотником, вот и придумала себе занятие.
- А я ничего и не говорю, - огрызнулась супруга. – Да только жаль девку. Сгинет ведь, поздно или рано. Суровое это место, наши горы. Не для людей они.
Охотница, которую, как выяснилось, при рождении назвали Элин, проверяла снаряжение в предназначавшейся для хранения лыж подсобке, когда туда заглянул Кай.
- Что надо? – настороженно и не слишком доброжелательно спросила девушка, когда стало ясно, что незнакомец зашёл не случайно и разыскивал именно её.
Серые глаза изучающе прищурились. Легонько покачивалась тёмно-русая коса, одним коротким движением откинутая за плечи. Девушка была высокой и худощавой, но оттого отнюдь не казалась неуклюжей: наоборот, она обладала телом гибким и тренированным. Вид короткой куртки, пусть и утеплённой лисьим мехом, мог бы вызвать беспокойство за здоровье её обладательницы, если бы не маленькая руна в правом нижнем углу, свидетельствовавшая о том, что одежду магически обработали для особой морозоустойчивости.
- Я иду в Ледяной замок, - прямо ответил Кай, решив закрыть глаза на неприветливость Охотницы. В конце концов, он не за хорошим настроением сюда пришёл, а по делу. – Мне нужен проводник. Здесь говорят, ты лучше всех знаешь горы.
- В Ледяной замок? – Она отложила металлический крюк, крепившийся к толстой верёвке, подняла с пола лыжу и начала внимательно её осматривать. – Тебе туда не дойти, домашний мальчик.
Он не дал себя рассердить.
- Я справлюсь.
Элин бросила на него насмешливый взгляд, нагнулась за баночкой, крышка которой была уже отвинчена, окунула пальцы в густую жёлтую смесь и начала тщательно смазывать лыжу.
- Последняя деревня лежит в предгорье, - не глядя на собеседника, сообщила она. – Дальше негде согреться и не к кому обратиться за помощью. Там нет не то что дорог – даже звериные тропы – редкость, а снегу бывает то по колено, а то и по пояс. Местами приходится взбираться по верёвке. Камень скользкий из-за ледяной корки, а ветер норовит сбросить с обрыва. У меня намётанный глаз. Ты ведь задохлик, привыкший сидеть дома у очага. Ты думаешь, что несколько дней походил по зимней равнине – и стал опытным путешественником. Но всё это детский лепет по сравнению с тем, что будет дальше. Когда поймёшь, что я права, возвращаться станет слишком поздно. А горы не прощают ошибок.
- Поэтому мне и нужен проводник, - спокойно ответил Кай, хотя хладнокровие давалось всё с большим трудом. Особых усилий стоило не обидеться на «задохлика».
Девушка испытывающе посмотрела на него поверх второй лыжи, снова запустила пальцы в баночку.
- У меня свои дела, а на тебя придётся тратить время. Допустим, я проведу тебя, научу, как ходить по зимним горам, подберу снаряжение. Чем ты сможешь мне заплатить? Ты не похож на богача.
Это было справедливо: богатствами Кай никогда не обладал, а те деньги, что имелись, ушли на подготовку к нынешнему путешествию, да в уплату за еду и ночлег. Завалявшуюся в карманах мелочь стыдно было предлагать. Конечно, оставался ещё дом и кое-какие вещи, но это всё там, в родном городке, в двух неделях пути отсюда, а это сейчас - всё равно, что за тридевять земель.
- Я могу написать твой портрет, - ответствовал он с той отчаянной весёлостью, что свойственна, должно быть, головорезам, зычно поющим по дороге на эшафот.
Я говорила всё тише, с каждым словом всё отчётливей понимая, какой каплей в море, или лучше сказать – снежинкой в сугробе, - станет такая подмога. И всё же я сделала что могла, а это лучше, чем ничего.
Я распрямилась и отошла назад, ближе к королю, стараясь теперь хоть немного привести в порядок расшалившееся дыхание.
Какой реакции следовало от них ждать? Откажутся, сказав, что им не нужно ничего чужого? Посмеются над непосредственностью человека, решившего, будто столь малый вклад сможет серьёзно отсрочить их приговор?
Но нет, трое мужчин смотрели на меня с нескрываемым благоговением.
- Благодарю тебя, о мудрейшая служительница льдов, - с глубоким поклоном произнёс старец.
Двое других так же поклонились. Я хотела объяснить, что вовсе не владею магией стихий, не являюсь служительницей льдов и никогда не намереваюсь таковой становиться, но это заявление казалось неуместным. Самый молодой из троих смотрел на меня с интересом, и отчего-то казалось: он видел всё то, что происходило у меня в душе.
Поклонившись в последний раз и произнеся традиционный слова, завершающие ритуал прощания, они дружно развернулись и пошли к выходу. И быстро исчезли с наших глаз; лишь третий, последний задержался в зале чуть дольше других. Но вскоре их гулкие шаги стихли вдалеке, и мы с Ингваром остались вдвоём. На сей раз, как ни странно, подобная встреча меня не пугала.
- Что скажешь?
Я подозрительно покосилась на короля, прикидывая, не послышалось ли мне и действительно ли он задал этот вопрос. И встретила выжидающий взгляд.
- Разве моё мнение имеет значение?
- Мне просто любопытно.
От него по-прежнему веяло холодом, но не больше, чем всегда. На вчерашнее он, похоже, не злился. Или просто успел подзабыть? Даже если и так, сейчас у меня имелись шансы рассердить его заново. Что ж, была ни была.
- Это последние люди, хотевшие остаться рядом с вами. Мне кажется, стоило постараться их удержать.
- И посулить то, что никогда не случится? Я ошибался: женщины не изменились за последние сто лет.
Я недовольно поджала губы. Предполагаю, что от его слов не пришла бы в восторг ни одна женщина, что сто лет назад, что из ныне живущих. Быть может, если бы не эта шпилька, я бы не стала спорить, но так…
- Ради тех, кто по-настоящему хочет быть рядом, стоит постараться. Если, конечно, это для вас хоть что-нибудь значит.
- Ни мои, ни их желания в данном случае значения не имеют, - отмахнулся Ингвар. – Хлад ни у кого не спрашивает дозволения. И если решил овладеть новой землёй, так и случится. Мы же исполним свои обязанности. Я - как его наместник, Ранкара – как жрица, ты – как моя ученица и последовательница.
Чёрта с два. Но об этом я ему рассказывать не собираюсь.
- Они тоже собираются исполнить то, в чём видят свою обязанность.
- Умереть во имя абстрактной идеи? Метафоры о человеческих корнях? Это глупо.
- Во имя метафоры – наверное. Но что если для них эти корни куда более ощутимы?
- Мёртвый лев лучше живого пса? – насмешливо осведомился он.
Я покачала головой.
- Живой пёс лучше. Пёс вообще ничем не хуже льва. Но вот живой лев, которого обратили в пса… Пёс, который чувствует себя львом, не мыслит иной жизни, кроме львиной, но навсегда останется в собачьей шкуре… Это сложнее.
Король заинтересованно изогнул бровь, будто только сейчас счёл наш разговор действительно стоящим.
- Продолжай.
Я смутилась.
- Просто ради того, во что по-настоящему веришь, имеет смысл пойти на риск.
- Даже если дело обстоит безнадёжно, а рискуешь – жизнью?
Я грустно улыбнулась.
- Наверное, да.
В течение непродолжительного времени он молча обдумывал сказанное, не соглашаясь с моим ответом, но стараясь признать право такой точки зрения на существование. Затем взглянул на часы. Высокие, внушительные часы с маятником. Они всегда стояли, показывая исключительно без двадцати минут одиннадцать, и невозможно было определить, шла ли речь о дневном или ночном времени. Тем не менее, Ингвар посмотрел на них так, будто собирался почерпнуть полезную информацию. Должно быть, так проявлялась привычка, сохранившаяся с тех времён, когда стрелки двигались положенным образом. А ведь с той поры, как я теперь знала, прошло сто лет…
И всё же взгляд на часы помог королю принять решение. Он явно заспешил по делам. И задержался лишь совсем немного. Главным образом для того, что сказать:
- Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь то, что происходит вокруг. Это неполезно для нервной системы и пагубно для работы со стихией. Тебе следует, помимо основной учёбы, заняться техникой, которая научит тебя спокойствию и отрешённости. Начать стоит с Зала Покоя. Барс проведёт тебя туда завтра. Ты найдёшь там льдинки различных форм. Собери из них для начала слово «вечность». Это достаточно медитативное занятие, которое поможет тебе научиться держать эмоции в узде.
Ну вот, доигралась. Только дополнительных заданий мне и не хватало (в придачу к тем, которые я и так не делаю). Что ж, придётся, по-видимому, наведаться в этот зал.
Я выждала несколько минут после того, как Ингвар отправился по своим делам. Лишь после этого, тихонько, стараясь не привлечь внимания ни единым звуком, подошла к узкому асимметричному стеллажу, покрытому, как и всё прочее в замке, коркой льда. В итоге оригинальный его цвет был неизвестен, но предназначение приблизительно понятно: главным образом, декоративное, возможность поставить на полки разных размеров изысканную статуэтку, расписную вазу или изящный подсвечник.
В данный момент ни одного из перечисленных предметов здесь не было: стеллаж просто возвышался чуть в стороне от дверного проёма немым напоминанием о роскоши былого убранства. И подошла я к нему по совершенно другой причине. Дело в том, что именно здесь задержался самый молодой посетитель замка, прежде чем покинуть зал вместе со своими спутниками. Долго гадать и осматриваться мне не пришлось. Практически сразу я обнаружила на второй сверху полке совершенно инородный предмет, не древний, не покрытый льдом и даже не припорошенный снегом. Я подняла на свет свою находку, осмотрела и, поспешно спрятав в рукав, зашагала в свою комнату. И только там, тщательно закрыв за собой дверь, решилась вновь рассмотреть то ли трофей, то ли подарок. Это был самый обыкновенный спичечный коробок. Самый обыкновенный, не считая небольшой детали: внутри лежала ровно одна спичка.
Дверь придорожного трактира с многозначительным названием «Последний приют» отворилась, на миг впустив в отгородившийся от зимы мирок завывание неугомонного ветра. Тот дул с севера, со стороны гор, как, впрочем, и всегда в этих местах. Призрак непогоды проник в зал вместе с вполне материальным юношей, который с наслаждением откинул отороченный мехом капюшон и принялся стряхивать с шубы налипший на неё снег. Тот особенно облюбовал плечи, скопившись на них таким толстым слоем, что стал напоминать своеобразные погоны. На полу вокруг нового постояльца начала скапливаться вода. Но судя по мокрым следам самых разных ног, каковые в изобилии наблюдались на полу, подобное было здесь в порядке вещей.
Стянув тёплые, но сковавшие движения перчатки, юноша подошёл к жаровне, с наслаждением поднёс руки поближе к теплу и просто вдохнул тёплого воздуха, а затем отступил и как порядочный посетитель нашёл себе место у пустого столика. Заказал у резво подскочившего парнишки с подносом чего-нибудь горячего, не слишком вдаваясь в прочие качества ожидаемого кушанья. Впрочем, и такой заказ не был здесь редкостью, и уде давно не казался странностью ни одному из присутствующих. Всё знали, что это такое – попасть в тепло и уют после долгого путешествия по зимним лесам и зимним же трактам. В такой момент любой путник, даже одетый в магически утеплённую одежду, хотел только двух вещей: отдыха и тепла. При этом тепло вполне могло поступать в организм вместе с горячей похлёбкой или подогретым вином, каковые и были без промедлений предоставлены путнику.
Трактирщик, производивший впечатление человека крупного не из-за полноты, а скорее благодаря хорошей физической форме, лично доставил поднос с заказанными кушаньями, переставил тарелки и кружку на стол и присел напротив.
- Откуда будешь, парень? – полюбопытствовал он, с интересом разглядывая незнакомца.
Других развлечений, кроме как поточить лясы да поглазеть на странников, в этих краях всё равно давно не было.
- Из Альванда, - ответил посетитель и с наслаждением отхлебнул горячего вина.
Трактирщик удовлетворённо крякнул: напиток он варил знатный, по собственному рецепту, с особыми специями и высушенными фруктами. Свежих здесь практически не бывало, но горячительное отлично получалось и так.
- Далече, - заметил он, сочувственно покачав головой. – Как звать-то тебя?
- Кай, - ответил молодой человек.
- Давно ты в дороге, Кай?
- Почти две недели.
- Да, дела… А куда путь держишь?
Вариантов было немного. Не зря трактир получил своё не самое оптимистичное название. Тракт в скором времени заканчивался, упираясь в подножие гор, но пересекался с другим, тянувшимся вдоль хребта, а затем забиравшим на северо-запад. Здесь до сих пор проходил один из торговых путей к морю, хотя купцы пользовались им всё реже. Предпочитали маршруты покомфортнее и побезопаснее, те, что лежали не так близко от бушующей стихии.
Однако же путнику удалось удивить хозяина.
- К Ледяным Горам, в замок Снежного Короля.
Жена трактирщика, недовольная тем, что муж вместо того, чтобы работать, в очередной раз расселся да разболтался, подошла поближе, но, услышав последние слова Кая, охнула и сама опустилась на скамью.
- Да что же ты там позабыл-то, сынок? – спросила она, продолжая машинально протирать передником давно сухую кружку.
- Девушку одну вызволить надо, - с выражением упрямства на лице (видать, не в первый раз его пытались отговаривать) объяснил юноша.
- Ну, если девушку – то дело святое, - признал правоту собеседника трактирщик, параллельно косясь на жену: не сердится ли?
Про его мнимое безделье та уже позабыла, но соглашаться не спешила: женская солидарность уступила место материнской заботе.
- Да туда уже лет сто никто не ходит! – воскликнула она. – Гиблые эти горы. Никаких тропинок, говорят, не осталось, только снег да ветер. Пропадёшь ведь!
- Ну вообще-то не так чтобы совсем уж никто, - возразил хозяин заведения.
Супруга уставилась на него с удивлением.
- Так девчонка-то эта, странная, ходит, - с лёгкой опаской (не приревнует ли?) пояснил он.
- Какая девчонка? – тут же уцепился за свой шанс Кай.
Юноша понимал, что лезть в горы без проводника – и вправду гиблая затея, хотя всё равно бы не отступился.
- Её здесь называют Охотницей за головами, - ухмыльнулся трактирщик. – Но это так, шутки ради, уж больно она всегда серьёзная да суровая. На самом деле она вещи с гор достаёт.
- Какие вещи? – непонимающе нахмурился Кай.
- В горах раньше селения были. – Жена взяла разговор в свои руки, недовольно зыркнув на супруга, не способного ничего толком объяснить. – А там мастерские, кузницы, да много всякого. Потом, когда Хлад нагрянул, дома покидали в спешке, брали только самое необходимое, там людям было главное самим живыми уйти. А дальше всё, что осталось, снегом занесло. С тех пор много лет прошло. Так вот, девушка эта бедовая, ходит в горы, всякое старое добро выкапывает, не, и продаёт потом.
- Каждый по-своему на хлеб зарабатывает, - счёл нужным вступиться за «бедовую девушку» трактирщик. – Она как сиротой осталась, средств к существованию тоже лишилась, а в горы прежде ходила с отцом-охотником, вот и придумала себе занятие.
- А я ничего и не говорю, - огрызнулась супруга. – Да только жаль девку. Сгинет ведь, поздно или рано. Суровое это место, наши горы. Не для людей они.
Охотница, которую, как выяснилось, при рождении назвали Элин, проверяла снаряжение в предназначавшейся для хранения лыж подсобке, когда туда заглянул Кай.
- Что надо? – настороженно и не слишком доброжелательно спросила девушка, когда стало ясно, что незнакомец зашёл не случайно и разыскивал именно её.
Серые глаза изучающе прищурились. Легонько покачивалась тёмно-русая коса, одним коротким движением откинутая за плечи. Девушка была высокой и худощавой, но оттого отнюдь не казалась неуклюжей: наоборот, она обладала телом гибким и тренированным. Вид короткой куртки, пусть и утеплённой лисьим мехом, мог бы вызвать беспокойство за здоровье её обладательницы, если бы не маленькая руна в правом нижнем углу, свидетельствовавшая о том, что одежду магически обработали для особой морозоустойчивости.
- Я иду в Ледяной замок, - прямо ответил Кай, решив закрыть глаза на неприветливость Охотницы. В конце концов, он не за хорошим настроением сюда пришёл, а по делу. – Мне нужен проводник. Здесь говорят, ты лучше всех знаешь горы.
- В Ледяной замок? – Она отложила металлический крюк, крепившийся к толстой верёвке, подняла с пола лыжу и начала внимательно её осматривать. – Тебе туда не дойти, домашний мальчик.
Он не дал себя рассердить.
- Я справлюсь.
Элин бросила на него насмешливый взгляд, нагнулась за баночкой, крышка которой была уже отвинчена, окунула пальцы в густую жёлтую смесь и начала тщательно смазывать лыжу.
- Последняя деревня лежит в предгорье, - не глядя на собеседника, сообщила она. – Дальше негде согреться и не к кому обратиться за помощью. Там нет не то что дорог – даже звериные тропы – редкость, а снегу бывает то по колено, а то и по пояс. Местами приходится взбираться по верёвке. Камень скользкий из-за ледяной корки, а ветер норовит сбросить с обрыва. У меня намётанный глаз. Ты ведь задохлик, привыкший сидеть дома у очага. Ты думаешь, что несколько дней походил по зимней равнине – и стал опытным путешественником. Но всё это детский лепет по сравнению с тем, что будет дальше. Когда поймёшь, что я права, возвращаться станет слишком поздно. А горы не прощают ошибок.
- Поэтому мне и нужен проводник, - спокойно ответил Кай, хотя хладнокровие давалось всё с большим трудом. Особых усилий стоило не обидеться на «задохлика».
Девушка испытывающе посмотрела на него поверх второй лыжи, снова запустила пальцы в баночку.
- У меня свои дела, а на тебя придётся тратить время. Допустим, я проведу тебя, научу, как ходить по зимним горам, подберу снаряжение. Чем ты сможешь мне заплатить? Ты не похож на богача.
Это было справедливо: богатствами Кай никогда не обладал, а те деньги, что имелись, ушли на подготовку к нынешнему путешествию, да в уплату за еду и ночлег. Завалявшуюся в карманах мелочь стыдно было предлагать. Конечно, оставался ещё дом и кое-какие вещи, но это всё там, в родном городке, в двух неделях пути отсюда, а это сейчас - всё равно, что за тридевять земель.
- Я могу написать твой портрет, - ответствовал он с той отчаянной весёлостью, что свойственна, должно быть, головорезам, зычно поющим по дороге на эшафот.
