Часть 1
Глава 1
В столовой было до тошноты шумно. Около пятидесяти человек гремели ложками о старый фаянс, переговаривались вполголоса, отчего вокруг стоял равномерный гул растревоженного улья. Кто-то вскрикивал время от времени, требуя к себе внимания. Звенели стаканы, тихонько шуршали пакеты. Пахло спиртом, выпечкой и старыми, извлечёнными из шкафа по особому случаю вещами. Особый случай.
— Молодая девочка…
— Молодая, да, тридцать лет всего…
— Жаль, жаль…
До рвоты хотелось курить. Андрей перевёл взгляд на пустой стакан перед собой. Кто сказал, что водка стирает память? Ложь.
— Налить тебе, Андрюш? Ты ешь! Аж глаза ввалились,— это Галина Аркадьевна, Тасина мама, и у неё в руках бутылка водки.
Тёща. Теперь уже бывшая. Все он когда-то станут бывшими. Женщина, не дождавшись ответа, наполнила его стакан и пошла дальше. Курить. В кармане куртки есть сигареты. Последние две. Не заметил, как выкурил почти всю пачку перед похоронами.
На кладбище Тася лежала в гробу такая маленькая, высохшая, чужая!.. Отмучилась. Вокруг стояла толпа родственников и друзей, и на лице каждого — облегчение. Отмучилась.
Из свинцовых туч над головой начал накрапывать дождик. Падал, пятная белый саван серыми следами. Кто-то произнёс речь; кажется, Артём, Тасин друг по универу. Потом все потянулись к телу прощаться. Наклонялись к лицу, стараясь как можно быстрее оставить свой след на застывшей щеке. Как автограф. Андрей ждал, пока люди разойдутся. Где-то у ограды кладбища, хорошо различимый на фоне бетонного забора, стоял человек и внимательно смотрел на похороны. А Андрей не отрывал взгляда от него. Мужчина едва заметно кивнул, заметив внимание в свою сторону, и медленно отправился прочь. Догнать, встряхнуть, спросить! «Этого ты хотел? Этого?..».
Но место перед гробом освободилось, и надо подойти. Это незначительно. Для неё уже не имеет смысла, но важно для живущих. Андрей прижался губами к холодному, уже чужому лбу, покрытому венцом в мелких дождевых каплях. Это всё. Таси больше нет. После двух лет борьбы с раком она тихо угасла в больнице.
Курить!.. Словно во сне, Андрей вышел к разбитому крыльцу столовой. Прикурил, спасаясь от накрапывающего дождика под навесом крыльца. За спиной грохнула дверь. По правую руку подошла Алиса, Тасина сестра, удивительно на неё похожая. До боли похожая. Андрей отвернулся.
— Дай сигарету,— голос у Алисы тихий и чувственный. Глаза — красны, а лицо лишь слегка припудрено косметикой. Андрей протянул пачку вместе с зажигалкой. А вот Тася не курила и безуспешно пыталась заставить бросить и мужа. Алиса затянулась, кутаясь в дорогое пальто.
— Что теперь? — спросила она.
Теперь… План… Да, план был. Простой и надёжный, как швейцарские часы. Но Алисе об этом знать не обязательно.
— Поеду домой,— вырвалось хриплое и тихое.
— Один? — Эта женщина, кажется, в разводе. Андрей пожал плечами.— Если хочешь, я могу побыть с тобой.
— Не надо,— мужчина затянулся, отметив себе, что пальцы дрожат. Внутри словно росла и ширилась полость, которую хотелось чем-то заполнить. Неважно чем: алкоголем, куревом, дерьмовой музыкой… Только бы она не прорвала истончающуюся оболочку, и оглушающая пустота не выплеснулась наружу.
— Таська молодец,— всхлипнула Алиса,— боролась до последнего…
Андрей не ответил. Что для них значит борьба? И как они себе вообще это представляют? Бороться против чемпиона в самой большой весовой категории безнадёжно. Всё, что ты можешь делать,— улыбаться на ринге между раундами. «Улыбаемся и машем». И они улыбались друг другу. Сквозь боль и слабость. В перерывах между приёмами лекарств и химии. Качать её тело на руках с каждым разом становилось всё легче. Она словно таяла, растворялась. Маленькая женщина против всего мира. Сколько бы он дал, чтобы принять этот бой рядом с ней, но в финальной битве она вышла один на один с болезнью и проиграла.
— Андрей,— Алиса положила руки на плечо,— если тебе нужна помощь, только скажи…
— Не нужна,— Андрей ладонью убрал её холодные руки от себя.
— Ну я же вижу.— Женщина прижалась на этот раз всем телом, положив голову на плечо,— ты только делаешь вид, что всё в порядке.
— Просто устал.— Последняя затяжка сожгла сигарету до фильтра. А курить всё равно хочется.— Схожу за сигаретами…
— Вернёшься? — с надеждой спросила Алиса. Андрей покачал головой. Нет.
— Может, с мамой попрощаешься?
— Потом,— он махнул рукой и выскочил из-под крыльца под моросящий осенний дождик.
Домой Андрей попал только к вечеру. Ноги сами понесли его по промозглым улицам, а голова словно отключилась. Он обошёл несколько кварталов, промок насквозь и выкурил только что купленную пачку сигарет.
Квартира встретила его настороженной тишиной. Свет в коридоре только обнажил факт, что теперь в доме будет тихо, словно в гробу. Из большой комнаты, лениво переступая лапами, вышел огромный чёрный кот. Андрей долго смотрел на него, потом губа приподнялась в оскале. Кот на это только сощурился и сел, обернув лапы пушистым хвостом.
Хозяин снял промокшую куртку, запер входную дверь на все замки. В кармане завибрировал телефон. Мельком глянув на оживший экран, Андрей сбросил вызов. Алиса. Звонит уже третий раз.
Он прошёл на кухню, промочил горло водой из крана. Взглянул на коробки из-под лекарств на столе. Это Тасины. А среди них затесалось и снотворное. Чтобы хоть как-то переключаться между днями и давать телу отдых, приходилось пить таблетки.
К делу!..
Всё готово. Куплено заранее. Андрей полез в шкаф на полку, где среди простыней лежал моток скользкой хозяйственной верёвки. Вязать узлы он научился уже давно. Спортивная перекладина в коридоре станет отличной стартовой площадкой.
Он поймал себя на мысли, что совершенно спокоен. Дела закончены. Да их особо и не было. Квартиру Галина Аркадьевна с Алисой потом поделят. У него близких родственников нет, да и, впрочем, дальних тоже.
Перекинул верёвку через хромированную трубу, завязал узел. Кот наблюдал молча, лишь иногда щурясь от яркого света коридорных светильников. Это Тася настояла: ей нравилось, когда в квартире светло.
Андрей принёс стул, накинул петлю на шею. Тогда раздался первый робкий стук в дверь. Движением ноги отбросил опору из-под ног, чувствуя, как закладывает уши от прилива крови. Удары в дверь стали сильнее. Сотрясали стену, словно кто-то вознамерился попасть в квартиру при любом раскладе.
Но звуки отдалялись из-за шума в ушах, сердце затрепетало в груди, а лёгкие раздулись, заполнив всё его существо. Верёвка тянула кожу за ушами, а грохот становился всё громче. Потом всё потеряло вес. Угасающее сознание отметило, что дверь не выдержала и распахнулась под напором неведомого визитёра. В коридоре показалась тень, и она протянула к нему руки.
— Андрюха! — услышал он, чувствуя, как петля ослабла, и в грудь вошёл первый роковой глоток воздуха, как вестник приближающейся жизни. Тело положили на пол под яркие лампы. Чьи-то ладони начали растирать шею.
— Промывание сделай ему,— донеслось далёкое,— тут полно всякого дерьма на столе…
И следующий эпизод, который Андрей запомнил: чужая рука настойчиво жмёт на живот, заставляя склониться над унитазом, а чужие пальцы лезут в горло и давят на корень языка. Грязный обод подался навстречу, и из желудка, раздирая и без того больное горло, исторглась желчь.
Потом он сидел возле унитаза, пытаясь сфокусировать взгляд на визитёре. Тот возвышался над хозяином в дверном проёме.
— Полегчало? — услышал Андрей.
— Нахер иди,— отрыгнул хозяин.
— В душ,— категорично отрезал гость и с неожиданной силой вытащил неудавшегося самоубийцу из уборной, ухватив его под плечи.
Гость снова заставил хозяина склониться, теперь уже в ванной, и через пару мгновений на затылок полилась ледяная вода. Андрей зарычал и попытался встать, но настойчивая и сильная рука этого сделать не позволила. Вода лилась по волосам, мочила футболку, стекала по лицу, смывая желчь и вязкую слюну. Потом лейка душа ударила струёй в щёку и глаза.
— Хватит! — Андрей снова дёрнулся, и на этот раз ему позволили вырваться и сесть в ванной на полу. Вода стекала с волос по спине и груди.
— На! — гость швырнул в лицо полотенце, выключил воду и вышел из ванной.
Андрей вяло подхватил полотенце, стёр капли с лица.
— Выходи, поговорим,— гость махнул рукой, предлагая следовать за собой.
— В жопу твои разговоры,— огрызнулся хозяин, с трудом поднимаясь на ноги. Тело качнулось, и пришлось опереться рукой об стену.
— Выходи, говорю! — разозлился гость.— Или с тобой здесь беседовать?
— Сука, вообще не надо!
— Не будь как дитя,— зло выдал гость и направился в большую комнату мимо мирно сидящего кота.
— Кто? Я? — Покачиваясь, Андрей вывалился в коридор из ванной, взглянул на перекладину с обрезанным концом верёвки, на петлю на полу, которую сняли с его шеи. Неуверенно ступая, поплёлся за гостем. Входная дверь, жалко покосившись, теперь просто прислонена к развороченному косяку.
— Ты мне дверь вынес,— выдохнул хозяин, вваливаясь в комнату.
— Новую поставишь,— не смутился гость.— Ты что задумал, а?
— Не твоё дело,— выдохнул хозяин, тяжело падая на небольшой диванчик у стены.
— Моё! — Гость подошёл ближе, теперь Андрей мог сфокусировать взгляд на его лице. Широкое восточное лицо с узкими глубокими глазами перекосилось от злобы.— Ты думаешь, можешь вот так вечно играться? Сколько перерождений ты такое проворачивал? А? Я понимаю, она тебе подходит! Но ты что сказал? А? Повтори!
Андрей опустил голову, не в силах выдерживать свет, разгорающийся в восточных глазах.
— Повтори! — прогрохотал голос, сотрясая стены и забытые фарфоровые чашечки на столике.
— Я живу человеком,— нехотя выдавил из себя хозяин.
— Значит, и живи, как они! — короткий пухлый палец ткнул хозяина в плечо,— это значит: принимай всё как есть! Боль, потери, любовь! Всё!
— Здесь вопрос в другом,— услышал Андрей новый голос, вальяжный, с приятным тембром. Вздрогнул и поднял глаза на новое лицо в своей комедии. В комнату вошёл немолодой человек в строгом, идеально отглаженном тёмно-синем костюме.
— Вопрос-то, Андрюша, в том, что ты, сопливая шавка, всех кинул и решил, что своя игра тебе интереснее.
— Я не…— хозяин мотнул головой,— не играл.
— Как это? — удивился вновь прибывший, отыскав себе стул и присев на него, перекинув ногу на ногу.— Жил бы ты со своей бабой. Ну подумаешь, ногу сломала. Но жил бы! — новый посетитель подался вперёд.— Но нет! Тебе всегда мало! Ты же уникум!
— Нет…— Андрей отвернулся от говорящего, встретив потемневший взгляд своего спасителя.
— Да! — «костюм» едко улыбнулся.— Почему ты решил всё исправить? Чтобы баба твоя не хромала всю жизнь, да? Ну и что? Подумаешь! Некоторые в инвалидных креслах живут. Но тебе же так не надо! Получил? Внимательно всё рассмотрел, пёс?
— Да,— Андрей вдохнул глубоко и поднял глаза на говорящего,— внимательно.
— Понравилось?
— Нах идите все! — хозяин дерзко улыбнулся.
— Ну вот,— и «костюм» кивнул на него, обращаясь к первому визитёру,— что с ним делать? И решил под шумок к своей тройственной душе отправиться, да? Только не выйдет, Андрюша, не выйдет!
— Ты заигрался, Андрюх,— примирительным тоном проговорил первый.
— Раз ты никому не служишь, то продолжай гнить,— усмехнулся «костюм»,— как человек. Но всё, конечно, можно изменить. Только скажи.
Андрей помолчал, потом дерзко вскинул голову и раздельно произнёс:
— Иди в жопу…
— Звучит как приглашение,— промурлыкал «костюм».
— Договор был нарушен,— вступил в перепалку первый,— ты проник в эфир, когда клялся этого не делать. Таську жаль; но это отчасти и твоя вина, Андрюх. За этот промах вас обоих наказали. Но она пострадала больше.
Андрей на диванчике дёрнулся от суровых слов, опустил голову, пряча эмоции.
— И мы сейчас смягчаем твой приговор…
— За прошлые заслуги,— ухмыльнулся «костюм»,— и будущие…
— Если ты выбрал свой путь жить человеком, то иди по нему.
— Соскочить не выйдет,— кивнул «костюм».
Андрей спрятал лицо в ладонях, словно пытаясь стереть двух людей перед собой.
— Слышишь? — спаситель подошёл чуть ближе, и кот, бесшумно вошедший в комнату оскалился и зашипел.
— Заткнись, тварь! — «костюм» небрежно щёлкнул пальцами, и кот удивлённо замер, а хозяин вздрогнул, как от укола.
— Ты понял?
Андрей отнял руки от лица и всей спиной опрокинулся назад.
— Да,— прошептал одними губами.
— Недолго музыка играла,— усмехнулся «костюм»,— пора бы тебе запомнить, где твоё место.
— Я просто хочу предостеречь,— тихо проговорил спаситель.— Что бы ты ни задумал, всё имеет последствия. Ты это знаешь и без меня. Одно дело, когда это касается только тебя, и совсем другое — если затрагивает тех, кто рядом. Поэтому Посвящённым нельзя жить с людьми.
— Но ты-то всего лишь полукровка, тебе можно,— вставил «костюм».
— Можно, если соблюдается договор,— поправил первый,— который был нарушен.
— Я понял,— тихо и безвольно ответил Андрей,— понял.
— Если доживёшь свою жалкую жизнь согласно договору, то, возможно, в следующем перерождении тебя не низложат…
— Да мне похер…— усмехнулся хозяин.
— Смотри-ка: осмелел.— «Костюм» поднялся, а Андрея на диванчике скрутило невидимой рукой.
Он сжался, чувствуя, как горит каждая клетка тела.
— Хватит,— вступился спаситель, и хватка ослабла.
— Очень зря, Марат Ильсурович, таких надо учить,— вздохнул «костюм».
— Ему уже хватит,— тихо проговорил Марат,— ты же понял меня, да, Андрюх?
— Понял,— выдохнул хозяин, выпрямляя спину.— А теперь идите нах… оба…
«Костюм» сделал едва заметное движение рукой, и хозяин снова сжался.
— Владимир Натанович,— с укором произнёс Марат.
— Ещё дерзкие псы на меня не тявкали,— фыркнул Владимир Натанович.— Я ему сейчас одолжение делаю, что позволяю вот так рот открывать… В другое время он бы давно свой грязный язык под ноги сплюнул.
— Довольно,— Марат поднял руку, Андрей разжал зубы, чувствуя вкус крови во рту. Прикусил щёку, кажется.
— Дерьмо!..— выругался Владимир Натанович и вышел в коридор, растворившись в насыщенной тени.
— Давай, держись, Андрюх,— Марат задержался рядом,— и с самоубийством это…— он прищёлкнул языком,— херовая затея. Не встретитесь вы больше. Если сделаешь это, тебя ждёт низложение.
Андрей снова сжался на диванчике, запустив пальцы в волосы, словно пытаясь вырвать из головы голос Марата вместе со словами.
— Не раскисай…
И фигура последнего гостя растворилась прямо так, в воздухе. Кот только теперь начал двигаться, зашипел и со всех четырёх лап шмыгнул чёрной кляксой прочь, оставив хозяина одного в комнате.
Глава 2
Спустя час за входной дверью послышался стук каблуков.
— Андрей?..— перекатился в гулком коридоре тихий женский голос. Отвечать не хотелось. Хотелось не быть: не слышать, не слушать, не чувствовать. Дрянной коньяк с задачей почти справился. И главное — не хотелось видеть лицо, так похожего на Тасино. Особенно сейчас.
