— Уже! — палец ткнулся на красную иконку сброса вызова. Пусть делают что хотят. Теперь безразлично.
Желающих отправиться в Кротовку ранним утром оказалось немного. Полупустой автобус довольно бодро преодолел несколько десятков километров и медленно вырулил по разбитой дороге к автобусной станции.
Среди сонных пассажиров Андрей вышел к ободранному временем зданию. Он вдохнул полной грудью прохладного свежего воздуха. Прислушался к звукам пробуждающейся деревни. Хорошо!..
Отсыпанная щебёнкой дорога вывела его на центральную улицу, пересечённую перпендикулярными дорогами, вдоль которых гроздью ягод прилепились одноэтажные домишки. У каждого — засаженный цветами, но уже пожухший от осенних холодов палисадник. Разномастные заборчики отделяли частные территории от улицы, напоказ выставляя усердие или богатство хозяев. Возле некоторых дворов даже стояли вырезанные из дерева скульптуры — странные, потемневшие от времени болваны, изображавшие то ли викингов, то ли старославянских богов. Грубые черты не давали шанса узнать в лицах хоть сколько-нибудь индивидуальности, лишь намёками обозначая принадлежность той или иной части лица.
Собаки за заборами провожали чужака заливистым лаем.
Андрей выбил из пачки сигарету. В кармане лежала ещё одна пачка — полная. Последнее время он заметил за собой, что стал часто курить. Пусть хоть кто заикнётся о вреде этой привычки, он был готов расхохотаться в лицо.
Нужный дом затесался на параллельной улице между красивым белёным домиком и полуразваленной, брошенной избой.
Лохматый барбос, весь в сосульках от грязи, дёрнул цепь и лениво забрехал на гостя. Андрей опёрся о рассохшуюся калитку.
Дом внутри пришёл в движение. Застучали двери, заскрипели полы. Наконец обитая клеёнкой дверь распахнулась, и на пороге показалась мама Машеньки, несмело представившаяся Светланой Георгиевной.
— Фу, Полкан! — фыркнула хозяйка в сторону барбоса.
— Андрей Васильевич…— протянула она с фальшивым радушием. Здесь, дома, она выглядела иначе. Увереннее и не такой скорбящей. Эту странность Андрей тоже отметил себе.— Не думала, что придёте…
— Я же обещал,— Андрей пожал плечами. Тяжесть, лежащая на плечах в городе, здесь ослабла, истончилась, словно воздух наполнил всё существо. Хотелось лететь. Прямо в небо.
— А Машеньке лучше,— тотчас сказала хозяйка, словно пытаясь избавиться от раннего гостя.
— Надолго? — усмехнулся Андрей.
— Ну вы посмотрите,— суетливо отступая молвила хозяйка, и гость вошёл, отворив калитку на разбитых петлях. У палисадника замерла девочка. Всё в тех же сапожках и курточке.
— А Машенька у вас одна? — невзначай спросил Андрей, пряча руки в карманах.
— В смысле? — удивилась женщина.
— Дочка одна?
— Одна-одинёшенька,— согласно кивнула Светлана Георгиевна,— муж-то помер. Вот ращу…
— А сестра у вас есть? — Андрей поднялся по продавленным доскам крыльца, вдохнул из сеней запах мышей и нафталина.
— Валентина? Есть, на соседней улице живёт…
Гость вошёл в сенцы, завешанные высохшими связками полыни и чистотела, вдохнул запах снова.
— А смертей в вашем роду не было?..
— Каких смертей? — опешила хозяйка, следом за гостем останавливаясь посередине сеней.
— Нехороших… утонул кто… или убили, может…
— Да нет, вроде не было такого…— затрясла головой хозяйка.
Андрей смерил взглядом её фигуру — невысокую, в старой кофте и юбке, завернутую в пушистую шаль. Врёт. А, может, и не знает, потому сказать не может. Посмотрим…
— Да вы проходите…— хозяйка протянула руку и поспешила распахнуть утеплённую войлочными прокладками деревянную дверь в светлицу.
— А вы…— неловко помялась женщина, пока Андрей осматривал белёные стены и старую мебель,— тоже из этих…
— Из каких? — грубо отозвался гость, делая пару неуверенных шагов по крашенным коричневой масляной краской половицам.
— Из тех…
— Из тех,— согласился Андрей. Воздух внутри дома леденил дыхание. Казалось, на улице было теплее, чем в этой старой избе.— А соседи давно пустуют у вас?
— Дом-то? — хозяйка скрестила руки на груди, прижимая шаль плотнее.— Да как сосед помер два года назад, так и стоит. Наследников-то не нашли.
— А Машенька давно болеет?
Женщина замерла, вспоминая.
— Уж год как. Я-то сначала внимания не придала. Думала — может, разлюбила, а она сохнет на глазах. Уж и у врачей были, те велели анализы сдать. А те ничего им не показали. Велели УЗИ сделать. Вот в очередь встали. Ждём…
— А она любила? — Андрей повернулся к хозяйке, а та отпрянула от тяжёлого, голодного взгляда.
— Был какой-то,— отмахнулась хозяйка,— залётный, городской. Поматросил, кобель, да уехал.
— А она? — Андрей осторожно заглянул в одну из комнат. Трюмо, старый стол, диван и телевизор. Печка-голландка в углу.
— А что она? — Светлана Георгиевна пожала плечами.— Поплакала. Да что с ними! — она махнула рукой выражая своё отношение ко всем парням в мире.— Лишь бы потискать!
— Это было до болезни? — терпеливо продолжал выпытывать Андрей. Что-то не давало ему покоя в этом месте. Не может быть такого могильного холода в жилом доме.
— Да вы лучше у неё спросите!
— А она скажет?
— Маша! — зычно крикнула хозяйка. В соседней комнате скрипнула койка, показалось движение сквозь щели в тряпичной занавеске, отгораживающей спальную. Ткань подалась в сторону, влекомая слабой рукой, и Машенька вышла к гостю — бледная, как и раньше.
— Здравствуйте,— прошелестела девушка.
— Поговорим? — Андрей кивнул на диван в большой комнате. Машенька вяло кивнула и переместилась в комнату, едва переставляя ноги. Андрей отметил себе, что едва может прочувствовать её поле, оно словно стёрто.
— Ну вы поговорите, у меня там суп стоит…— засуетилась хозяйка.
Девушка села, расправив плечи. Шаль, в которую она куталась до сего момента, сползла ей к самым локтям и пушистым ласковым котиком легла на худые колени.
— Скажи,— Андрей потянул шею. Захотелось выйти покурить, но пока девушка желала разговора, нельзя было отступать.— Какой цвет ты видишь…
— Что? — Маша растерянно взглянула в хмурое лицо странного гостя. Вопрос поставил её в тупик.— Где?
— Везде,— Андрей обвёл комнату, замершую в холодных, сумрачных оттенках. Обои с тёмно-синими разводами, ледяная поверхность трюмо, голубоватая клеёнка на столе.
— Ржа…— выдохнула девушка, растерянно оглядываясь,— ржавый, не знаю… рыжий… такой, знаете… с красноватым оттенком…
— Красный? — уточнил Андрей.
— Рыжий,— возразила Маша, всё больше удивляясь странным вопросам.
— А голоса слышишь?
— Какие голоса? — отстранённым голосом переспросил девушка, и взгляд её замер, обращаясь к внутреннему голосу. Слышит. Но не скажет.
— Чужих,— Андрей подался вперёд,— шёпот, отдалённые крики, что-то…
— Нет,— ожидаемо быстро ответила Маша, бросая мимолётный взгляд на проём, ведущий в кухню.
— А руки…— гость потянулся к сложенным в замок ладоням,— покажешь?
— Нет! — девушка быстро накинула на себя шаль, скрывая запястья от ненужного внимания.
— Почему? — тихо спросил Андрей, чувствуя, как ещё больше воздух уплотнился и похолодел.
— Нельзя,— Маша отвернулась,— вам нельзя…
— А кому можно?
— Я устала,— тонкие пальцы вцепились в край шали, немилосердно терзая пушистую вязку.
— Скажи,— Андрей чуть отстранился. Дом словно присматривался к нему. Дом? Да, неживые глаза сейчас впились в его спину.— Ты любишь?
Маша прижалась ухом к плечу, потёрлась о шаль, улыбнулась грустно.
— Да,— прошептала она.
— Кого?
— Вам нельзя,— повторила девушка, опуская глаза.
— Умереть готова? — прошептал Андрей, склоняясь к хорошенькой головке собеседницы. Маша дёрнулась, словно обжёгшись, чуть отодвинулась.
— Нельзя,— словно заклинание повторила Маша.
— Он смотрит, да? — прошелестел Андрей в маленькое мраморное ушко девушки,— за нами?
Маша замотала головой, нет.
— Смотрит,— удовлетворённо прошептал гость,— и слышит…
— Как у вас дела? — Светлана Георгиевна показалась в проёме, вытирая руки полотенцем. На плите шкворчала поджарка, распространяя манящий аромат жареного лука.
— Что за тип приезжал из города? — Андрей повернулся к женщине.
— Да я не помню… как его звали, Маш?
— Владик,— прошелестела девушка с блаженной улыбкой, снова погружаясь в мир грёз.
— Контакты есть?
— Откуда? — хозяйка махнула рукой.— Как уехал, так и с концами.
— Телефон?
— Да нету,— женщина махнула рукой.
— Светлана Георгиевна,— вдруг повернулся к ней Андрей, и та с готовностью подалась вперёд,— а почему так холодно? Печь же есть, почему не топите?
Лицо женщины вдруг разгладилось, исчезла тень улыбки из глаз, черты лица огрубели на долю секунды. Маша замерла, словно бы прислушиваясь.
— Зачем? — спокойным, бесцветным голосом произнесла хозяйка, спокойно выдерживая взгляд гостя.
— Неужели не холодно? — усмехнулся Андрей. Обе женщины теперь стали казаться далёкими, обледеневшими, настолько истончился их образ в эфире.
— Не холодно,— согласилась Светлана Георгиевна,— в самый раз.
Дом как будто вздохнул, и заскрипела плохо прибитая половица в дальней комнате. Словно там кто-то есть.
Андрей встал, тряхнул головой, сгоняя наваждение, коснулся стены в бесформенных голубых разводах. Плоскость словно бы подалась навстречу и протащила под тонкой кожей обоев твёрдые жгуты плотного, твёрдого материала. Как вены. Пальцы жадно ловили движение. Там, под тонкой бумажной шкурой, жило, дышало и питалось нечто, во что большинство людей и никогда не поверит, и никогда не увидит.
— Добро пожаловать,— осклабилась Светлана Георгиевна, растягивая рот шире, чем смогла бы сделать сама.— Мы ждали…
— Ну дождались,— ухмыльнулся Андрей, чуть приподнимая верхнюю губу, где клыки немного вытянулись. В глазах расплескался янтарь,— и что теперь?
— Теперь твой ход,— прошипела хозяйка, закрывая глаза, и тотчас открывая их снова.— Ой! — И бросилась на кухню, спасать подгоревшую поджарку.
— Твой,— вяло выдохнула Маша, поднимая огромные карие глаза на гостя.
— А захотите ли со мной играть? — прохрипел Андрей, склоняясь к девушке, к самому лицу,— А?
— Проиграешь…— прошелестела Машенька.
— Проигрывает тот, кому есть что терять,— зло выплюнул Андрей, расправил плечи, возвышаясь над девушкой,— а мне — похер. Девчонку отдашь… и мать её тоже…
— Нет…
— Это твой выбор,— согласился гость, оглядываясь в поисках угрозы,— не обессудь.
— И ты…
Андрей зло оскалился в бесстрастное лицо Машеньки, а она слабо улыбнулась в ответ.
Ничего не подозревающая Светлана Георгиевна с трудом поняла, что от неё требуется. Незнакомцу она по-прежнему не доверяла, поэтому показать личный архив отказалась наотрез. Машенька застыла на диване, вялая и как будто сонная. Кто бы ни поселился в доме, теперь он хорошо спрятался за человеческими оболочками. Дом замер, перестав будоражить воображение посторонними звуками.
Устав биться с хозяйкой за право взглянуть на семейные фотографии, Андрей вышел ко двору покурить. Барбос вяло поднялся и подошёл, гремя цепью и слабо помахивая хвостом. Рука скользнула по прохладной заскорузлой от грязи шерсти на шее.
— Нашёл? — осклабилась девчонка от забора. Подойти не решилась, но и уходить не собиралась. Кормится здесь, малая. Может, она скажет, что за чертовщина поселилась в доме?
— Что должен был найти-то? — усмехнулся Андрей, отводя от ласкового собачьего носа руку с сигаретой.
— А зачем приехал? — фыркнула девчонка.
— А ты сама-то кто?
— Лиза,— кокетливо уводя взгляд в землю, протянула она.
— Кем приходишься хозяйке, Лиза? — По дороге пропылил трактор с прицепом, заглушив на доли секунды все звуки. Андрей только увидел, как открылся рот у девчонки.
— А? — поискав глазами, куда выбросить окурок, не нашёл ничего лучше, чем затушить огонёк пальцами и сунуть в карман.
— Никем…— повторила Лиза.
— А чего с ними таскаешься?
— Жалко…
— Жалко у пчёлки,— проворчал Андрей, оглядывая ожившую улицу. Соседские бабки с интересом поглядывали на приезжего через забор. Здесь, наверное, каждый друг про друга всё знает.— Что про дом знаешь?
— Дом? — Лиза оскалилась.— Дом как дом, ничего особенного.
— А кто тут всех за горло держит, знаешь?
— Он ждёт-пождёт,— девчонка показала язык,— думаешь, сладишь?
— А почему нет? — Андрей холодно растянул губы в улыбке.
— Думаешь, ты тут самый сильный? — Лиза склонила голову к плечу.— А он и тебя сожрёт…
— Кто же он?
— Не скажу,— девчонка отпрыгнула, словно вознамерилась сыграть в классики,— посмотрю, кто кого.
— А ты? Остатки подъедаешь? — Андрей сделал пару шагов за девчонкой.
— Не скажу, не скажу! — Лиза поскакала по кругу.
— Ты ему служишь, да? — тихим шорохом прошелестело над землёй на чуждом человеку языке. Девчонка замерла, прислушиваясь.— И ко мне пришла потому, что ему нужна пища…
— А ты и рад стараться…— девчонка обернулась, и снова рот её растянулся до ушей,— сам готов отдать всё, что не нужно.
— Сученька,— ласково прошипел Андрей, делая шаг к Лизе. Та взвизгнула и испарилась на глазах утренней росой. Значит, план такой, да? Поманили, а он и пошёл, как безумный. Безумный и есть. Но раз уж приехал, надо разобраться.
Любопытная бабка в палисаднике дома через улицу терпеливо ждала, пока незнакомец подойдёт ближе.
— Утречко доброе, бабушка,— пытаясь казаться приветливым, протянул Андрей. Чужаков в деревнях не очень-то жалуют. Особенно любопытных.
— И тебе, коль не шутишь,— холодно улыбнулась бабка. Андрей скользнул взглядом по нижнему венцу избы, выглядывающему из-под новомодной оцинкованной обшивки. Грубые насечки складывались в подобие руны «Альгиз», и так на каждом видимом углу. А возле крыльца затаился уже знакомый болван с грубыми чертами лица, которого при плохом зрении можно было принять за потемневший от времени столб.
— Как поживаете? — беспечно спросил гость.
— Лучше всех поживаем,— отозвалась бабка, всё пристальнее приглядываясь к чужаку.
— Я из района,— начал Андрей, стараясь врать убедительнее,— статью пишу…
— Журналист, что ли? — недоверчиво уточнила бабка.
— Почти,— Андрей изобразил смущение,— младший научный сотрудник нашего краеведческого… Слыхали?
— Может, и слыхала,— проворчала бабка, переминаясь с ноги на ногу.
— Интересное что-то ищу… Может, поможете?
— Чего вам интересного?
— Фольклор местный, истории там, легенды… что-то, может, вспомните?
— Не похож ты, милок, на младшего научного сотрудника,— скептически отозвалась бабка, оглядывая критическим взглядом небритого, помятого незнакомца.
— Младшие-то сотрудники разные бывают…— усмехнулся Андрей.
— Так и скажи: с телевиденья! — выдала бабка, отчего-то распаляясь.— Ездють да ездють!
— А чего ездють-то? — насторожился «младший научный сотрудник».
— А то ты не знаешь! К Воргухиным заходил? И не знаешь!
— Разобраться хочу,— честно признался Андрей.
— Много вас было, разобраться…— проворчала бабка, бросая настороженные взгляды на далёкий двор с гремящей цепью собакой.— Ну пойдём, научный сотрудник, в избу.
Желающих отправиться в Кротовку ранним утром оказалось немного. Полупустой автобус довольно бодро преодолел несколько десятков километров и медленно вырулил по разбитой дороге к автобусной станции.
Среди сонных пассажиров Андрей вышел к ободранному временем зданию. Он вдохнул полной грудью прохладного свежего воздуха. Прислушался к звукам пробуждающейся деревни. Хорошо!..
Отсыпанная щебёнкой дорога вывела его на центральную улицу, пересечённую перпендикулярными дорогами, вдоль которых гроздью ягод прилепились одноэтажные домишки. У каждого — засаженный цветами, но уже пожухший от осенних холодов палисадник. Разномастные заборчики отделяли частные территории от улицы, напоказ выставляя усердие или богатство хозяев. Возле некоторых дворов даже стояли вырезанные из дерева скульптуры — странные, потемневшие от времени болваны, изображавшие то ли викингов, то ли старославянских богов. Грубые черты не давали шанса узнать в лицах хоть сколько-нибудь индивидуальности, лишь намёками обозначая принадлежность той или иной части лица.
Собаки за заборами провожали чужака заливистым лаем.
Андрей выбил из пачки сигарету. В кармане лежала ещё одна пачка — полная. Последнее время он заметил за собой, что стал часто курить. Пусть хоть кто заикнётся о вреде этой привычки, он был готов расхохотаться в лицо.
Нужный дом затесался на параллельной улице между красивым белёным домиком и полуразваленной, брошенной избой.
Лохматый барбос, весь в сосульках от грязи, дёрнул цепь и лениво забрехал на гостя. Андрей опёрся о рассохшуюся калитку.
Дом внутри пришёл в движение. Застучали двери, заскрипели полы. Наконец обитая клеёнкой дверь распахнулась, и на пороге показалась мама Машеньки, несмело представившаяся Светланой Георгиевной.
— Фу, Полкан! — фыркнула хозяйка в сторону барбоса.
— Андрей Васильевич…— протянула она с фальшивым радушием. Здесь, дома, она выглядела иначе. Увереннее и не такой скорбящей. Эту странность Андрей тоже отметил себе.— Не думала, что придёте…
— Я же обещал,— Андрей пожал плечами. Тяжесть, лежащая на плечах в городе, здесь ослабла, истончилась, словно воздух наполнил всё существо. Хотелось лететь. Прямо в небо.
— А Машеньке лучше,— тотчас сказала хозяйка, словно пытаясь избавиться от раннего гостя.
— Надолго? — усмехнулся Андрей.
— Ну вы посмотрите,— суетливо отступая молвила хозяйка, и гость вошёл, отворив калитку на разбитых петлях. У палисадника замерла девочка. Всё в тех же сапожках и курточке.
— А Машенька у вас одна? — невзначай спросил Андрей, пряча руки в карманах.
— В смысле? — удивилась женщина.
— Дочка одна?
— Одна-одинёшенька,— согласно кивнула Светлана Георгиевна,— муж-то помер. Вот ращу…
— А сестра у вас есть? — Андрей поднялся по продавленным доскам крыльца, вдохнул из сеней запах мышей и нафталина.
— Валентина? Есть, на соседней улице живёт…
Гость вошёл в сенцы, завешанные высохшими связками полыни и чистотела, вдохнул запах снова.
— А смертей в вашем роду не было?..
— Каких смертей? — опешила хозяйка, следом за гостем останавливаясь посередине сеней.
— Нехороших… утонул кто… или убили, может…
— Да нет, вроде не было такого…— затрясла головой хозяйка.
Андрей смерил взглядом её фигуру — невысокую, в старой кофте и юбке, завернутую в пушистую шаль. Врёт. А, может, и не знает, потому сказать не может. Посмотрим…
— Да вы проходите…— хозяйка протянула руку и поспешила распахнуть утеплённую войлочными прокладками деревянную дверь в светлицу.
— А вы…— неловко помялась женщина, пока Андрей осматривал белёные стены и старую мебель,— тоже из этих…
— Из каких? — грубо отозвался гость, делая пару неуверенных шагов по крашенным коричневой масляной краской половицам.
— Из тех…
— Из тех,— согласился Андрей. Воздух внутри дома леденил дыхание. Казалось, на улице было теплее, чем в этой старой избе.— А соседи давно пустуют у вас?
— Дом-то? — хозяйка скрестила руки на груди, прижимая шаль плотнее.— Да как сосед помер два года назад, так и стоит. Наследников-то не нашли.
— А Машенька давно болеет?
Женщина замерла, вспоминая.
— Уж год как. Я-то сначала внимания не придала. Думала — может, разлюбила, а она сохнет на глазах. Уж и у врачей были, те велели анализы сдать. А те ничего им не показали. Велели УЗИ сделать. Вот в очередь встали. Ждём…
— А она любила? — Андрей повернулся к хозяйке, а та отпрянула от тяжёлого, голодного взгляда.
— Был какой-то,— отмахнулась хозяйка,— залётный, городской. Поматросил, кобель, да уехал.
— А она? — Андрей осторожно заглянул в одну из комнат. Трюмо, старый стол, диван и телевизор. Печка-голландка в углу.
— А что она? — Светлана Георгиевна пожала плечами.— Поплакала. Да что с ними! — она махнула рукой выражая своё отношение ко всем парням в мире.— Лишь бы потискать!
— Это было до болезни? — терпеливо продолжал выпытывать Андрей. Что-то не давало ему покоя в этом месте. Не может быть такого могильного холода в жилом доме.
— Да вы лучше у неё спросите!
— А она скажет?
— Маша! — зычно крикнула хозяйка. В соседней комнате скрипнула койка, показалось движение сквозь щели в тряпичной занавеске, отгораживающей спальную. Ткань подалась в сторону, влекомая слабой рукой, и Машенька вышла к гостю — бледная, как и раньше.
— Здравствуйте,— прошелестела девушка.
— Поговорим? — Андрей кивнул на диван в большой комнате. Машенька вяло кивнула и переместилась в комнату, едва переставляя ноги. Андрей отметил себе, что едва может прочувствовать её поле, оно словно стёрто.
— Ну вы поговорите, у меня там суп стоит…— засуетилась хозяйка.
Девушка села, расправив плечи. Шаль, в которую она куталась до сего момента, сползла ей к самым локтям и пушистым ласковым котиком легла на худые колени.
— Скажи,— Андрей потянул шею. Захотелось выйти покурить, но пока девушка желала разговора, нельзя было отступать.— Какой цвет ты видишь…
— Что? — Маша растерянно взглянула в хмурое лицо странного гостя. Вопрос поставил её в тупик.— Где?
— Везде,— Андрей обвёл комнату, замершую в холодных, сумрачных оттенках. Обои с тёмно-синими разводами, ледяная поверхность трюмо, голубоватая клеёнка на столе.
— Ржа…— выдохнула девушка, растерянно оглядываясь,— ржавый, не знаю… рыжий… такой, знаете… с красноватым оттенком…
— Красный? — уточнил Андрей.
— Рыжий,— возразила Маша, всё больше удивляясь странным вопросам.
— А голоса слышишь?
— Какие голоса? — отстранённым голосом переспросил девушка, и взгляд её замер, обращаясь к внутреннему голосу. Слышит. Но не скажет.
— Чужих,— Андрей подался вперёд,— шёпот, отдалённые крики, что-то…
— Нет,— ожидаемо быстро ответила Маша, бросая мимолётный взгляд на проём, ведущий в кухню.
— А руки…— гость потянулся к сложенным в замок ладоням,— покажешь?
— Нет! — девушка быстро накинула на себя шаль, скрывая запястья от ненужного внимания.
— Почему? — тихо спросил Андрей, чувствуя, как ещё больше воздух уплотнился и похолодел.
— Нельзя,— Маша отвернулась,— вам нельзя…
— А кому можно?
— Я устала,— тонкие пальцы вцепились в край шали, немилосердно терзая пушистую вязку.
— Скажи,— Андрей чуть отстранился. Дом словно присматривался к нему. Дом? Да, неживые глаза сейчас впились в его спину.— Ты любишь?
Маша прижалась ухом к плечу, потёрлась о шаль, улыбнулась грустно.
— Да,— прошептала она.
— Кого?
— Вам нельзя,— повторила девушка, опуская глаза.
— Умереть готова? — прошептал Андрей, склоняясь к хорошенькой головке собеседницы. Маша дёрнулась, словно обжёгшись, чуть отодвинулась.
— Нельзя,— словно заклинание повторила Маша.
— Он смотрит, да? — прошелестел Андрей в маленькое мраморное ушко девушки,— за нами?
Маша замотала головой, нет.
— Смотрит,— удовлетворённо прошептал гость,— и слышит…
— Как у вас дела? — Светлана Георгиевна показалась в проёме, вытирая руки полотенцем. На плите шкворчала поджарка, распространяя манящий аромат жареного лука.
— Что за тип приезжал из города? — Андрей повернулся к женщине.
— Да я не помню… как его звали, Маш?
— Владик,— прошелестела девушка с блаженной улыбкой, снова погружаясь в мир грёз.
— Контакты есть?
— Откуда? — хозяйка махнула рукой.— Как уехал, так и с концами.
— Телефон?
— Да нету,— женщина махнула рукой.
— Светлана Георгиевна,— вдруг повернулся к ней Андрей, и та с готовностью подалась вперёд,— а почему так холодно? Печь же есть, почему не топите?
Лицо женщины вдруг разгладилось, исчезла тень улыбки из глаз, черты лица огрубели на долю секунды. Маша замерла, словно бы прислушиваясь.
— Зачем? — спокойным, бесцветным голосом произнесла хозяйка, спокойно выдерживая взгляд гостя.
— Неужели не холодно? — усмехнулся Андрей. Обе женщины теперь стали казаться далёкими, обледеневшими, настолько истончился их образ в эфире.
— Не холодно,— согласилась Светлана Георгиевна,— в самый раз.
Дом как будто вздохнул, и заскрипела плохо прибитая половица в дальней комнате. Словно там кто-то есть.
Андрей встал, тряхнул головой, сгоняя наваждение, коснулся стены в бесформенных голубых разводах. Плоскость словно бы подалась навстречу и протащила под тонкой кожей обоев твёрдые жгуты плотного, твёрдого материала. Как вены. Пальцы жадно ловили движение. Там, под тонкой бумажной шкурой, жило, дышало и питалось нечто, во что большинство людей и никогда не поверит, и никогда не увидит.
— Добро пожаловать,— осклабилась Светлана Георгиевна, растягивая рот шире, чем смогла бы сделать сама.— Мы ждали…
— Ну дождались,— ухмыльнулся Андрей, чуть приподнимая верхнюю губу, где клыки немного вытянулись. В глазах расплескался янтарь,— и что теперь?
— Теперь твой ход,— прошипела хозяйка, закрывая глаза, и тотчас открывая их снова.— Ой! — И бросилась на кухню, спасать подгоревшую поджарку.
— Твой,— вяло выдохнула Маша, поднимая огромные карие глаза на гостя.
— А захотите ли со мной играть? — прохрипел Андрей, склоняясь к девушке, к самому лицу,— А?
— Проиграешь…— прошелестела Машенька.
— Проигрывает тот, кому есть что терять,— зло выплюнул Андрей, расправил плечи, возвышаясь над девушкой,— а мне — похер. Девчонку отдашь… и мать её тоже…
— Нет…
— Это твой выбор,— согласился гость, оглядываясь в поисках угрозы,— не обессудь.
— И ты…
Андрей зло оскалился в бесстрастное лицо Машеньки, а она слабо улыбнулась в ответ.
Глава 5
Ничего не подозревающая Светлана Георгиевна с трудом поняла, что от неё требуется. Незнакомцу она по-прежнему не доверяла, поэтому показать личный архив отказалась наотрез. Машенька застыла на диване, вялая и как будто сонная. Кто бы ни поселился в доме, теперь он хорошо спрятался за человеческими оболочками. Дом замер, перестав будоражить воображение посторонними звуками.
Устав биться с хозяйкой за право взглянуть на семейные фотографии, Андрей вышел ко двору покурить. Барбос вяло поднялся и подошёл, гремя цепью и слабо помахивая хвостом. Рука скользнула по прохладной заскорузлой от грязи шерсти на шее.
— Нашёл? — осклабилась девчонка от забора. Подойти не решилась, но и уходить не собиралась. Кормится здесь, малая. Может, она скажет, что за чертовщина поселилась в доме?
— Что должен был найти-то? — усмехнулся Андрей, отводя от ласкового собачьего носа руку с сигаретой.
— А зачем приехал? — фыркнула девчонка.
— А ты сама-то кто?
— Лиза,— кокетливо уводя взгляд в землю, протянула она.
— Кем приходишься хозяйке, Лиза? — По дороге пропылил трактор с прицепом, заглушив на доли секунды все звуки. Андрей только увидел, как открылся рот у девчонки.
— А? — поискав глазами, куда выбросить окурок, не нашёл ничего лучше, чем затушить огонёк пальцами и сунуть в карман.
— Никем…— повторила Лиза.
— А чего с ними таскаешься?
— Жалко…
— Жалко у пчёлки,— проворчал Андрей, оглядывая ожившую улицу. Соседские бабки с интересом поглядывали на приезжего через забор. Здесь, наверное, каждый друг про друга всё знает.— Что про дом знаешь?
— Дом? — Лиза оскалилась.— Дом как дом, ничего особенного.
— А кто тут всех за горло держит, знаешь?
— Он ждёт-пождёт,— девчонка показала язык,— думаешь, сладишь?
— А почему нет? — Андрей холодно растянул губы в улыбке.
— Думаешь, ты тут самый сильный? — Лиза склонила голову к плечу.— А он и тебя сожрёт…
— Кто же он?
— Не скажу,— девчонка отпрыгнула, словно вознамерилась сыграть в классики,— посмотрю, кто кого.
— А ты? Остатки подъедаешь? — Андрей сделал пару шагов за девчонкой.
— Не скажу, не скажу! — Лиза поскакала по кругу.
— Ты ему служишь, да? — тихим шорохом прошелестело над землёй на чуждом человеку языке. Девчонка замерла, прислушиваясь.— И ко мне пришла потому, что ему нужна пища…
— А ты и рад стараться…— девчонка обернулась, и снова рот её растянулся до ушей,— сам готов отдать всё, что не нужно.
— Сученька,— ласково прошипел Андрей, делая шаг к Лизе. Та взвизгнула и испарилась на глазах утренней росой. Значит, план такой, да? Поманили, а он и пошёл, как безумный. Безумный и есть. Но раз уж приехал, надо разобраться.
Любопытная бабка в палисаднике дома через улицу терпеливо ждала, пока незнакомец подойдёт ближе.
— Утречко доброе, бабушка,— пытаясь казаться приветливым, протянул Андрей. Чужаков в деревнях не очень-то жалуют. Особенно любопытных.
— И тебе, коль не шутишь,— холодно улыбнулась бабка. Андрей скользнул взглядом по нижнему венцу избы, выглядывающему из-под новомодной оцинкованной обшивки. Грубые насечки складывались в подобие руны «Альгиз», и так на каждом видимом углу. А возле крыльца затаился уже знакомый болван с грубыми чертами лица, которого при плохом зрении можно было принять за потемневший от времени столб.
— Как поживаете? — беспечно спросил гость.
— Лучше всех поживаем,— отозвалась бабка, всё пристальнее приглядываясь к чужаку.
— Я из района,— начал Андрей, стараясь врать убедительнее,— статью пишу…
— Журналист, что ли? — недоверчиво уточнила бабка.
— Почти,— Андрей изобразил смущение,— младший научный сотрудник нашего краеведческого… Слыхали?
— Может, и слыхала,— проворчала бабка, переминаясь с ноги на ногу.
— Интересное что-то ищу… Может, поможете?
— Чего вам интересного?
— Фольклор местный, истории там, легенды… что-то, может, вспомните?
— Не похож ты, милок, на младшего научного сотрудника,— скептически отозвалась бабка, оглядывая критическим взглядом небритого, помятого незнакомца.
— Младшие-то сотрудники разные бывают…— усмехнулся Андрей.
— Так и скажи: с телевиденья! — выдала бабка, отчего-то распаляясь.— Ездють да ездють!
— А чего ездють-то? — насторожился «младший научный сотрудник».
— А то ты не знаешь! К Воргухиным заходил? И не знаешь!
— Разобраться хочу,— честно признался Андрей.
— Много вас было, разобраться…— проворчала бабка, бросая настороженные взгляды на далёкий двор с гремящей цепью собакой.— Ну пойдём, научный сотрудник, в избу.
