— Это важно?
— Что?
— Чтобы я просил…
— Ты же никогда этого не сделаешь… Потому да, важно…
— А ты всё равно не отступишь?
— Нет.
— Сука была — сукой и осталась…— Андрей пошарил по карманам, вытянул сигаретную пачку, выбил сигарету и прикурил.
— А ты? Кто ты? Ублюдок, которого так и не признала ни одна из сторон. Все тобой пользуются, но ни один не признаёт своим. Даже эти,— головка с красиво уложенными волосами качнулась в сторону леса,— даже они тебя не признают за своего. Думаешь — если прибился к Просветлённым, то надел белое? Твои лохмотья грязны, измазаны в дерьме и саже,— усмехнулась Авейра.— ошибкой было выползти из-под крылышка Рухиэля. Здесь у него нет власти. Зато есть я…
Андрей покивал головой в знак согласия.
— Ты права. Убей сейчас, я даже сопротивляться не буду,— Андрей взглянул в тёмные глаза,— только больше никого не трогай. Уходи…
— Ты меня не слушаешь! — прошипела женщина.— Этого мало! Я хочу всё…
— Поперхнёшься,— он выдохнул дым, сигарета в руке двигалась от беспрестанного движения большого пальца.
— Не представляешь, насколько большая у меня пасть,— рассмеялась женщина,— в твоей жизни нет такого. Что в ней осталось? Ведающая? Сегодня отвернётся и она. Ты останешься один… и тогда придёшь ко мне.
Андрей не ответил. Над болотом разгорался день. Год назад её слова вызвали бы импульсивный отклик, заставили бы рвать её на части. Но теперь слова падали на дно глубокой ямы, чтобы остаться там, покрываясь седой пылью забвения.
— Ты молчишь? — удивилась женщина. Никитин вяло кивнул.
Что значат слова? С ней не сладить. Если бы Иные собрались вместе, то тогда можно было бы попробовать, но они не станут слушать. Туман над болотом рассеялся, и стало видно спокойную гладь озерца.
— Я закрыла Врата. Никто не ускользнёт. И ты вскоре останешься здесь единственным живым.
Андрей закрыл глаза. Послушал, как перекликаются птицы, за весёлым щебетом не уловив невесомых шагов. Спустя пару минут он поднял веки. На берегу озера он остался один.
Таня растерянно брела через лес. Ей грубо велели убираться. Три сестры, Нонна, Анна и Вика, обретшие истинный облик под странными именами, велели уходить. Надо найти Андрея. Только как это сделать? Он обещал сразу появиться. Только вот теперь его ищут. Надо идти к нему самой.
Она скосила взгляд на птичьи лапы на своём плече, на которых подрагивали кольца.
»Вели ему искать…» — странный голос. Теперь словно бы постоянно присутствует в голове после прошедшей ночи.
Кому? Ворону?
»Кольцо станет маркером».
Каким ещё маркером? Таня подняла руку, и ворон перескочил на подставленные пальцы.
— Ищи его…— сказала, а сама не поверила до конца: поймёт ли, услышит? Но птица вняла просьбе, чёрные крылья раскрылись, и вскоре ворон исчез за деревьями.
Что произошло? Почему веселье так быстро прекратилось?.. И что за чужая воля, о которой все говорят? Чья она? Все так её боятся. Что-то плохое должно произойти.
В голове возник настойчивый образ вырубки, откуда они начали своё волшебное путешествие. С лежащим на земле рюкзаком и стоящей у самой воды фигурой. Ворон нашёл Андрея.
«Сосредоточиться на памяти». Что это означает? На памяти — значит, на кольцах? На доли секунды она представила себе их, белые, гладкие. Их приятно гладить пальцами, когда задумаешься. Вспомнила свои чувства, когда получила в руку заветную коробочку. Андрей тогда был очень близко, и казалось, что они вдвоём составляют одно целое. Значит, и теперь должны соединиться.
Деревья смазались, и в следующее мгновение Таня увидела перед собой вырубку, а на кромке воды — фигуру мужа.
Ворон каркнул, переминаясь на ветке с лапы на лапу над головой. Таня медленно подошла к одинокой фигуре. Дымок обозначил, что данное слово снова нарушено.
— Где ты взял сигареты?
— Принёс с собой,— Андрей обернулся. Таня сжала зубы, сдерживая вздох. В его глазах такая бездна, на дне которой таится что-то страшное…— Неужели ты думаешь, что я купил только одну пачку?
— Придётся отобрать и эту,— вздохнула Таня, становясь рядом. Женщина протянула руку и осторожно взяла окурок из пальцев. Затянулась сама.
— Тебя не обидели? — Андрей ссутулился, защищаясь от холода.— Не должны были…
— Нет, но… В какой-то момент всё перестало походить на сказку и превратилось в фильм ужасов.
— Да…— Андрей кивнул,— совсем не сказка.
— Что произошло?
Над болотом разлилось птичье многоголосье. Андрей молчал, опустив взгляд к ногам.
— Ты прошла обряд инициации. Теперь тебе многое по силам, сможешь бывать здесь… Без меня… Фамильяр поможет тебе…
— Ворон? Паша? А ты?..
— А мне лучше здесь не появляться…
— Но почему?
И снова — тяжёлое как свинец молчание.
— Что произошло? — Татьяна всем телом повернулась к супругу, крепко взяла его за локоть.— Что с тобой? Ты словно изменился…
— Нет…— Андрей качнул головой,— нет…
— Что? С? Тобой? — разделяя слова, отчеканила Таня. Решительно невозможно смотреть на него такого.
— Наверное, устал,— Андрей вытер с лица нити паутины,— Врата закрыты.
— Наплевать! — Таня встряхнула его за локоть.— Говорят — чья-то воля проникла в мир.
— Да, знаю…
— Говорят — из-за тебя…
— Наверное, из-за меня…
— И ты просто стоишь и куришь? — возмутилась Таня.
— Что я должен сделать? — огрызнулся он, порываясь вырвать руку.— Она сильнее, Тань… Во много раз! Я не думал, что пойдёт за нами… Надеялся, что отстала…
— Кто она? — растерялась Таня.
— Я,— послышалось из-за спины.
Таня медленно обернулась, чувствуя, как Андрей обвивает рукой талию и задвигает её за свою спину. Женщина, выступившая из леса, была несомненно красива и ухожена. Даже в джинсах и дорогих кроссовках она выглядела, как на светском приёме.
— Приятно познакомиться, милая Таня… Меня зовут Анжела. Этот кусок мяса принадлежит мне…
— Что?..— не поняла Таня, стараясь выглянуть из-за широкой спины мужа.
— Уходи…— услышала она глухое рычание.
— Нет,— Анжела чуть сдвинулась, чтобы видеть интересующую её женщину,— сначала ответь на вопрос.
— Заткнись! — Андрей внезапно переместился к красавице, но та столь же быстро сменила местоположение за спину Татьяне.
— Почему ты не боролся за своё дитя? — смеясь, спросила Анжела, внимательно наблюдая за перемещениями обоих.— В твоих силах было сохранить его…
— Что? — Таня перевела взгляд на мужа. Он мог бороться, но не стал. Почему?..
— Я вижу, что задала правильный вопрос,— рассмеялась Анжела. Никитин снова дёрнулся к ней, но женщина растворилась в воздухе невесомым туманом.
— Почему? — растерянно спросила Таня, глаза наполнялись влагой.— Ты правда мог?
Андрей отвернулся.
— Мог? — Таня поспешила заглянуть в лицо.— Ты мог его сохранить? Скажи!..
— Таня…— выдохнул мужчина, запуская пальцы в волосы,— она хочет нас поссорить…
— Ответь! Это же нетрудно! — голос набирал силу, а гнев снова поднимался, как ил со дна озера.
— Он мог остаться,— согласился Андрей, отводя взгляд.
— Но почему тогда не остался?
Она искала прямого контакта глаза в глаза, но муж всё время отворачивался.
— Почему? — прорычала она, хватая его за полу куртки.
— Так было надо! — тихо ответил он.
— Кому? — появилось чувство, словно бы её предали. Она доверяла ему. Он сказал, что это была случайность. А теперь выходит…
— Всем… и тебе тоже, поверь…
Звонкий звук пощёчины прозвучал, как выстрел. Татьяна прижала горящие от удара пальцы к губам. Что она наделала? Андрей медленно поднял голову, посмотрел в глаза тяжёлым, непроницаемым взглядом.
— Как ты можешь это говорить? — прошептала Таня, закрывая губы и не выпуская рвущиеся наружу слова.
Андрей молчал, только желваки на скулах напряглись так, что, казалось, вот-вот порвётся кожа.
— Я могу, потому что знаю, о чём говорю,— жёстко ответил он. Взгляд потяжелел ещё сильнее, и лицо потемнело.— Тебе сейчас трудно понять…
— Боже! — Таня спрятала лицо в ладонях. Что такое сейчас происходит? Что за правда открывается перед ней?
— Тань…— Она почувствовала его руки на своих запястьях.
— Нет! — вырвалась, отступила на несколько шагов.
— Он не был бы счастлив, Тань! — глухо прорычал Андрей.— Он бы родился таким, как я!
— Разве тебе решать? — и вновь уже улегшаяся боль поднялась к горлу.— Разве тебе?
— Тань…— на долю секунды на его лице отразилось сострадание. Он протянул руки, но близости не хотелось. Стало противно до дрожи.
— Я не хотел ему своей судьбы…— услышала Таня его тихий и хриплый голос.— Понимаешь? Не хотел, потому не стал… бороться.
— Ты же не знаешь, что могло случиться в его жизни…
— Знаю…— слово, как топор, окончательно разделило жизнь на до и после.
— Нет,— Таня покачала головой,— не знаешь. Вы только предполагаете…
— Таня…
— Мне надо побыть одной,— она развернулась лицом к лесу. Ворон ждал команды, и она вскинула руку, посылая его как можно дальше. Птица, повинуясь приказу, взмыла в небо и полетела прочь.
— Не уходи, Тань…— какой он жалкий. Противно. Таня, не разбирая дороги, направилась в лес в ожидании, когда ворон даст знак, что нашёл уединённое место.
— Послушай…— супруг попытался поймать её за локоть, но она вырывалась и побежала. Дальше, дальше!..
За спиной — тяжёлые шаги. Он может догнать. Шаг, и она уткнулась ему в грудь. Руки обнимают плечи. Стряхнула чужие ладони. Тотчас же свернула в сторону. Скорее! Снова шаг и опять он на пути.
Но ему не найти её, если она не захочет. Перед глазами на доли секунды мелькнул уединенный грот из листьев. Ворон не подвёл.
Таня сосредоточилась, деревья снова смазало, как в ускоренной съёмке, и через секунду она стояла в шалаше из ветвей склонённой ивы. Андрей остался там, далеко. Надо успокоиться и побыть одной. Да…
Вся эта чертовщина кружила голову и выбивала из колеи. Кто знает: может, было бы лучше никогда его не встретить?..
Телефон пиликнул, возвестив о пришедшем сообщении. Татьяна Юрьевна, мельком взглянув на экран, вернулась к отчёту. Ден. «Давай встретимся». Засуетился. Что ж, давай встретимся, почему нет.
— Татьяна Юрьевна, всё готово,— заглянул санитар, Миша.
— Иду.— Женщина поднялась. Работы очень много. После того страшного пожара в торговом центре, когда погибли несколько десятков человек, мир сошёл с ума. На город словно опустилось проклятье. Люди покидали наш мир постоянно; в бытовых драках, на улицах, умирали в больницах. Конечно, всегда так было, по эти несколько лет особенно запомнились и превратили смерть в нечто обыденное, привычное каждому.
Патологоанатом прошла в секционную, надела перчатки. Миша встал рядом, готовый помочь по первому слову.
— Иди, Миш, я тут справлюсь…— санитар кивнул и вышел. Вскоре его шаги загремели по коридору.
Татьяна Юрьевна оценила лежащий перед ней труп. Мужчина, лет сорока пяти, довольно крупный, вся правая рука забита татуировками. Поступил из онкологического корпуса. Заглянула в сопроводительные документы. Никитин А. В., сорока пяти лет. Угадала. Причина смерти — сердечно-лёгочная недостаточность как побочный эффект рака лёгкого. Взглянула на чёрные от табака лёгкие, лежащие на соседнем столе. Немудрено. Неухожен. Молодой как будто, но выглядит и пахнет, как бездомный. До чего только не доведут себя!..
Татьяна Юрьевна продолжила осмотр. Жёлтая циррозная печень. При жизни был не прочь выпить. Взяла на анализ ткани лёгкого, печени и сердца. Оно тоже изношено. Следы микроинфаркта. Бедняжечки, не берегут себя совсем. Алкаши проклятые! Уродуют свою жизнь, а могли бы ею наслаждаться. Тем более этот ничего так, почти в её вкусе, если б не вредные привычки и крохотное обстоятельство в виде наступившей смерти.
Татьяна Юрьевна закончила осмотр. Бросила взгляд на татуировки. Отчего они кажутся знакомыми? Смутно вспомнилась встреча в парке как раз перед пожаром. Несколько лет назад. Тогда он присел к ней на скамейку, что-то говорил, как сумасшедший. Подумалось, что человек просто перегрелся на жаре. В тот день она его послала куда подальше и, видимо, правильно сделала. Уже тогда он произвёл на неё скверное впечатление.
Женщина сняла перчатки, сделал пометки в журнале и отправилась к себе, попутно набирая наконец ответное сообщение в мессенджере.
«Давай сегодня вечером в восемь. В нашем кафе». Телефон согласно пиликнул, что сообщение отправлено.
В рабочем кабинете предстояло описать и этот случай, сделать анализ тканей, закончить заключение. Родственники не спешили забирать тело. Скорее всего, будет похоронен в общественной могиле вместе с другими невостребованными трупами. К чёрту!..— зачем думать об этом?
Мысли перескочили на сообщение от Дена. Хочет увидеться. Когда она сказала ему, что ждёт ребёнка, он надолго замолчал. Пару недель о нём ни слуху ни духу, и вот — н? тебе! Изволил показаться. В целом, всё равно, захочет он стать отцом ребёнку или нет,— сама воспитает. Мама обещала помочь. В современных реалиях мужчина скорее похож на атрибут патриархальной семьи, чем на надёжную опору. Прекрасно проживут и вдвоём с ребёнком. Зарплаты хватит, жильё есть, чего ещё надо? С чем ты не сможешь справиться, Таня?
«Хорошо».
Хорошо. Вот и славно.
Вечером Татьяна поправила макияж перед зеркалом и отправилась на встречу. Сидевший за заказанным столиком Ден,— седоватый, с модно стриженной бородкой и в прямоугольных очёчках,— встал и поздоровался:
— Привет!— прижался щекой. Вывернув руку из-за спины, вручил небольшой букет цветов.
— Привет,— Татьяна улыбнулась и присела за столик.
— Я подумал…— начал Ден, неловко оглядываясь на соседей, точно опасался, что подруга тотчас закатит истерику,— раз всё так вышло… надо нам пожениться…
Стало даже смешно.
— Зачем? — холодно улыбнулась Татьяна.
— Ребёнку нужен отец,— вымученно выдал Ден. Бедняга. Выдавливает из себя благородство. Как это жалко…
— Если ты этого не хочешь, то зачем? — Татьяна откинулась на спинку стула.
— Я хочу,— неуверенно кивнул партнёр,— очень хочу.
— Как к этому отнесётся твоя мама? — едко улыбнулась Татьяна.
Полина Георгиевна считала сына выдающимся учёным и не одобряла его знакомств. Ни одного. В этом он сам ей признался. Даже свидания проходили тайком — в Татьяниной квартире. Но Ден весьма недурно читал стихи, и к тому же умел готовить. Что ещё нужно для мимолётного романа?..
— Мама? — мужчина поправил очки на носу.— Ей придётся смириться, думаю…
— А я?
—Что ты? — и неловкий взгляд ползёт по вырезу на блузке к лицу.
— Я тоже должна смириться?
— С чем? — растерялся Ден.
Он такой непонятливый, боги…
— Не надо, Ден, мне не нужна твоя жертва,— Татьяна улыбнулась подошедшей официантке. Помолчали, пока девушка расставляла заказанные блюда.
— Это не жертва,— Ден снова поправил очёчки. Нервничает. Как же, параллельно с докторской придётся менять подгузники.
— Я не хочу, Ден,— Татьяна вежливо улыбнулась, положив ладонь под щеку,— не хочу замуж…
Собеседник откашлялся, пряча смущение за ничего не значащими жестами: поправил галстук, снова вцепился в дужку очков.
— Что?
— Чтобы я просил…
— Ты же никогда этого не сделаешь… Потому да, важно…
— А ты всё равно не отступишь?
— Нет.
— Сука была — сукой и осталась…— Андрей пошарил по карманам, вытянул сигаретную пачку, выбил сигарету и прикурил.
— А ты? Кто ты? Ублюдок, которого так и не признала ни одна из сторон. Все тобой пользуются, но ни один не признаёт своим. Даже эти,— головка с красиво уложенными волосами качнулась в сторону леса,— даже они тебя не признают за своего. Думаешь — если прибился к Просветлённым, то надел белое? Твои лохмотья грязны, измазаны в дерьме и саже,— усмехнулась Авейра.— ошибкой было выползти из-под крылышка Рухиэля. Здесь у него нет власти. Зато есть я…
Андрей покивал головой в знак согласия.
— Ты права. Убей сейчас, я даже сопротивляться не буду,— Андрей взглянул в тёмные глаза,— только больше никого не трогай. Уходи…
— Ты меня не слушаешь! — прошипела женщина.— Этого мало! Я хочу всё…
— Поперхнёшься,— он выдохнул дым, сигарета в руке двигалась от беспрестанного движения большого пальца.
— Не представляешь, насколько большая у меня пасть,— рассмеялась женщина,— в твоей жизни нет такого. Что в ней осталось? Ведающая? Сегодня отвернётся и она. Ты останешься один… и тогда придёшь ко мне.
Андрей не ответил. Над болотом разгорался день. Год назад её слова вызвали бы импульсивный отклик, заставили бы рвать её на части. Но теперь слова падали на дно глубокой ямы, чтобы остаться там, покрываясь седой пылью забвения.
— Ты молчишь? — удивилась женщина. Никитин вяло кивнул.
Что значат слова? С ней не сладить. Если бы Иные собрались вместе, то тогда можно было бы попробовать, но они не станут слушать. Туман над болотом рассеялся, и стало видно спокойную гладь озерца.
— Я закрыла Врата. Никто не ускользнёт. И ты вскоре останешься здесь единственным живым.
Андрей закрыл глаза. Послушал, как перекликаются птицы, за весёлым щебетом не уловив невесомых шагов. Спустя пару минут он поднял веки. На берегу озера он остался один.
Таня растерянно брела через лес. Ей грубо велели убираться. Три сестры, Нонна, Анна и Вика, обретшие истинный облик под странными именами, велели уходить. Надо найти Андрея. Только как это сделать? Он обещал сразу появиться. Только вот теперь его ищут. Надо идти к нему самой.
Она скосила взгляд на птичьи лапы на своём плече, на которых подрагивали кольца.
»Вели ему искать…» — странный голос. Теперь словно бы постоянно присутствует в голове после прошедшей ночи.
Кому? Ворону?
»Кольцо станет маркером».
Каким ещё маркером? Таня подняла руку, и ворон перескочил на подставленные пальцы.
— Ищи его…— сказала, а сама не поверила до конца: поймёт ли, услышит? Но птица вняла просьбе, чёрные крылья раскрылись, и вскоре ворон исчез за деревьями.
Что произошло? Почему веселье так быстро прекратилось?.. И что за чужая воля, о которой все говорят? Чья она? Все так её боятся. Что-то плохое должно произойти.
В голове возник настойчивый образ вырубки, откуда они начали своё волшебное путешествие. С лежащим на земле рюкзаком и стоящей у самой воды фигурой. Ворон нашёл Андрея.
«Сосредоточиться на памяти». Что это означает? На памяти — значит, на кольцах? На доли секунды она представила себе их, белые, гладкие. Их приятно гладить пальцами, когда задумаешься. Вспомнила свои чувства, когда получила в руку заветную коробочку. Андрей тогда был очень близко, и казалось, что они вдвоём составляют одно целое. Значит, и теперь должны соединиться.
Деревья смазались, и в следующее мгновение Таня увидела перед собой вырубку, а на кромке воды — фигуру мужа.
Ворон каркнул, переминаясь на ветке с лапы на лапу над головой. Таня медленно подошла к одинокой фигуре. Дымок обозначил, что данное слово снова нарушено.
— Где ты взял сигареты?
— Принёс с собой,— Андрей обернулся. Таня сжала зубы, сдерживая вздох. В его глазах такая бездна, на дне которой таится что-то страшное…— Неужели ты думаешь, что я купил только одну пачку?
— Придётся отобрать и эту,— вздохнула Таня, становясь рядом. Женщина протянула руку и осторожно взяла окурок из пальцев. Затянулась сама.
— Тебя не обидели? — Андрей ссутулился, защищаясь от холода.— Не должны были…
— Нет, но… В какой-то момент всё перестало походить на сказку и превратилось в фильм ужасов.
— Да…— Андрей кивнул,— совсем не сказка.
— Что произошло?
Над болотом разлилось птичье многоголосье. Андрей молчал, опустив взгляд к ногам.
— Ты прошла обряд инициации. Теперь тебе многое по силам, сможешь бывать здесь… Без меня… Фамильяр поможет тебе…
— Ворон? Паша? А ты?..
— А мне лучше здесь не появляться…
— Но почему?
И снова — тяжёлое как свинец молчание.
— Что произошло? — Татьяна всем телом повернулась к супругу, крепко взяла его за локоть.— Что с тобой? Ты словно изменился…
— Нет…— Андрей качнул головой,— нет…
— Что? С? Тобой? — разделяя слова, отчеканила Таня. Решительно невозможно смотреть на него такого.
— Наверное, устал,— Андрей вытер с лица нити паутины,— Врата закрыты.
— Наплевать! — Таня встряхнула его за локоть.— Говорят — чья-то воля проникла в мир.
— Да, знаю…
— Говорят — из-за тебя…
— Наверное, из-за меня…
— И ты просто стоишь и куришь? — возмутилась Таня.
— Что я должен сделать? — огрызнулся он, порываясь вырвать руку.— Она сильнее, Тань… Во много раз! Я не думал, что пойдёт за нами… Надеялся, что отстала…
— Кто она? — растерялась Таня.
— Я,— послышалось из-за спины.
Таня медленно обернулась, чувствуя, как Андрей обвивает рукой талию и задвигает её за свою спину. Женщина, выступившая из леса, была несомненно красива и ухожена. Даже в джинсах и дорогих кроссовках она выглядела, как на светском приёме.
— Приятно познакомиться, милая Таня… Меня зовут Анжела. Этот кусок мяса принадлежит мне…
— Что?..— не поняла Таня, стараясь выглянуть из-за широкой спины мужа.
— Уходи…— услышала она глухое рычание.
— Нет,— Анжела чуть сдвинулась, чтобы видеть интересующую её женщину,— сначала ответь на вопрос.
— Заткнись! — Андрей внезапно переместился к красавице, но та столь же быстро сменила местоположение за спину Татьяне.
— Почему ты не боролся за своё дитя? — смеясь, спросила Анжела, внимательно наблюдая за перемещениями обоих.— В твоих силах было сохранить его…
— Что? — Таня перевела взгляд на мужа. Он мог бороться, но не стал. Почему?..
— Я вижу, что задала правильный вопрос,— рассмеялась Анжела. Никитин снова дёрнулся к ней, но женщина растворилась в воздухе невесомым туманом.
— Почему? — растерянно спросила Таня, глаза наполнялись влагой.— Ты правда мог?
Андрей отвернулся.
— Мог? — Таня поспешила заглянуть в лицо.— Ты мог его сохранить? Скажи!..
— Таня…— выдохнул мужчина, запуская пальцы в волосы,— она хочет нас поссорить…
— Ответь! Это же нетрудно! — голос набирал силу, а гнев снова поднимался, как ил со дна озера.
— Он мог остаться,— согласился Андрей, отводя взгляд.
— Но почему тогда не остался?
Она искала прямого контакта глаза в глаза, но муж всё время отворачивался.
— Почему? — прорычала она, хватая его за полу куртки.
— Так было надо! — тихо ответил он.
— Кому? — появилось чувство, словно бы её предали. Она доверяла ему. Он сказал, что это была случайность. А теперь выходит…
— Всем… и тебе тоже, поверь…
Звонкий звук пощёчины прозвучал, как выстрел. Татьяна прижала горящие от удара пальцы к губам. Что она наделала? Андрей медленно поднял голову, посмотрел в глаза тяжёлым, непроницаемым взглядом.
— Как ты можешь это говорить? — прошептала Таня, закрывая губы и не выпуская рвущиеся наружу слова.
Андрей молчал, только желваки на скулах напряглись так, что, казалось, вот-вот порвётся кожа.
— Я могу, потому что знаю, о чём говорю,— жёстко ответил он. Взгляд потяжелел ещё сильнее, и лицо потемнело.— Тебе сейчас трудно понять…
— Боже! — Таня спрятала лицо в ладонях. Что такое сейчас происходит? Что за правда открывается перед ней?
— Тань…— Она почувствовала его руки на своих запястьях.
— Нет! — вырвалась, отступила на несколько шагов.
— Он не был бы счастлив, Тань! — глухо прорычал Андрей.— Он бы родился таким, как я!
— Разве тебе решать? — и вновь уже улегшаяся боль поднялась к горлу.— Разве тебе?
— Тань…— на долю секунды на его лице отразилось сострадание. Он протянул руки, но близости не хотелось. Стало противно до дрожи.
— Я не хотел ему своей судьбы…— услышала Таня его тихий и хриплый голос.— Понимаешь? Не хотел, потому не стал… бороться.
— Ты же не знаешь, что могло случиться в его жизни…
— Знаю…— слово, как топор, окончательно разделило жизнь на до и после.
— Нет,— Таня покачала головой,— не знаешь. Вы только предполагаете…
— Таня…
— Мне надо побыть одной,— она развернулась лицом к лесу. Ворон ждал команды, и она вскинула руку, посылая его как можно дальше. Птица, повинуясь приказу, взмыла в небо и полетела прочь.
— Не уходи, Тань…— какой он жалкий. Противно. Таня, не разбирая дороги, направилась в лес в ожидании, когда ворон даст знак, что нашёл уединённое место.
— Послушай…— супруг попытался поймать её за локоть, но она вырывалась и побежала. Дальше, дальше!..
За спиной — тяжёлые шаги. Он может догнать. Шаг, и она уткнулась ему в грудь. Руки обнимают плечи. Стряхнула чужие ладони. Тотчас же свернула в сторону. Скорее! Снова шаг и опять он на пути.
Но ему не найти её, если она не захочет. Перед глазами на доли секунды мелькнул уединенный грот из листьев. Ворон не подвёл.
Таня сосредоточилась, деревья снова смазало, как в ускоренной съёмке, и через секунду она стояла в шалаше из ветвей склонённой ивы. Андрей остался там, далеко. Надо успокоиться и побыть одной. Да…
Вся эта чертовщина кружила голову и выбивала из колеи. Кто знает: может, было бы лучше никогда его не встретить?..
Глава 7
Телефон пиликнул, возвестив о пришедшем сообщении. Татьяна Юрьевна, мельком взглянув на экран, вернулась к отчёту. Ден. «Давай встретимся». Засуетился. Что ж, давай встретимся, почему нет.
— Татьяна Юрьевна, всё готово,— заглянул санитар, Миша.
— Иду.— Женщина поднялась. Работы очень много. После того страшного пожара в торговом центре, когда погибли несколько десятков человек, мир сошёл с ума. На город словно опустилось проклятье. Люди покидали наш мир постоянно; в бытовых драках, на улицах, умирали в больницах. Конечно, всегда так было, по эти несколько лет особенно запомнились и превратили смерть в нечто обыденное, привычное каждому.
Патологоанатом прошла в секционную, надела перчатки. Миша встал рядом, готовый помочь по первому слову.
— Иди, Миш, я тут справлюсь…— санитар кивнул и вышел. Вскоре его шаги загремели по коридору.
Татьяна Юрьевна оценила лежащий перед ней труп. Мужчина, лет сорока пяти, довольно крупный, вся правая рука забита татуировками. Поступил из онкологического корпуса. Заглянула в сопроводительные документы. Никитин А. В., сорока пяти лет. Угадала. Причина смерти — сердечно-лёгочная недостаточность как побочный эффект рака лёгкого. Взглянула на чёрные от табака лёгкие, лежащие на соседнем столе. Немудрено. Неухожен. Молодой как будто, но выглядит и пахнет, как бездомный. До чего только не доведут себя!..
Татьяна Юрьевна продолжила осмотр. Жёлтая циррозная печень. При жизни был не прочь выпить. Взяла на анализ ткани лёгкого, печени и сердца. Оно тоже изношено. Следы микроинфаркта. Бедняжечки, не берегут себя совсем. Алкаши проклятые! Уродуют свою жизнь, а могли бы ею наслаждаться. Тем более этот ничего так, почти в её вкусе, если б не вредные привычки и крохотное обстоятельство в виде наступившей смерти.
Татьяна Юрьевна закончила осмотр. Бросила взгляд на татуировки. Отчего они кажутся знакомыми? Смутно вспомнилась встреча в парке как раз перед пожаром. Несколько лет назад. Тогда он присел к ней на скамейку, что-то говорил, как сумасшедший. Подумалось, что человек просто перегрелся на жаре. В тот день она его послала куда подальше и, видимо, правильно сделала. Уже тогда он произвёл на неё скверное впечатление.
Женщина сняла перчатки, сделал пометки в журнале и отправилась к себе, попутно набирая наконец ответное сообщение в мессенджере.
«Давай сегодня вечером в восемь. В нашем кафе». Телефон согласно пиликнул, что сообщение отправлено.
В рабочем кабинете предстояло описать и этот случай, сделать анализ тканей, закончить заключение. Родственники не спешили забирать тело. Скорее всего, будет похоронен в общественной могиле вместе с другими невостребованными трупами. К чёрту!..— зачем думать об этом?
Мысли перескочили на сообщение от Дена. Хочет увидеться. Когда она сказала ему, что ждёт ребёнка, он надолго замолчал. Пару недель о нём ни слуху ни духу, и вот — н? тебе! Изволил показаться. В целом, всё равно, захочет он стать отцом ребёнку или нет,— сама воспитает. Мама обещала помочь. В современных реалиях мужчина скорее похож на атрибут патриархальной семьи, чем на надёжную опору. Прекрасно проживут и вдвоём с ребёнком. Зарплаты хватит, жильё есть, чего ещё надо? С чем ты не сможешь справиться, Таня?
«Хорошо».
Хорошо. Вот и славно.
Вечером Татьяна поправила макияж перед зеркалом и отправилась на встречу. Сидевший за заказанным столиком Ден,— седоватый, с модно стриженной бородкой и в прямоугольных очёчках,— встал и поздоровался:
— Привет!— прижался щекой. Вывернув руку из-за спины, вручил небольшой букет цветов.
— Привет,— Татьяна улыбнулась и присела за столик.
— Я подумал…— начал Ден, неловко оглядываясь на соседей, точно опасался, что подруга тотчас закатит истерику,— раз всё так вышло… надо нам пожениться…
Стало даже смешно.
— Зачем? — холодно улыбнулась Татьяна.
— Ребёнку нужен отец,— вымученно выдал Ден. Бедняга. Выдавливает из себя благородство. Как это жалко…
— Если ты этого не хочешь, то зачем? — Татьяна откинулась на спинку стула.
— Я хочу,— неуверенно кивнул партнёр,— очень хочу.
— Как к этому отнесётся твоя мама? — едко улыбнулась Татьяна.
Полина Георгиевна считала сына выдающимся учёным и не одобряла его знакомств. Ни одного. В этом он сам ей признался. Даже свидания проходили тайком — в Татьяниной квартире. Но Ден весьма недурно читал стихи, и к тому же умел готовить. Что ещё нужно для мимолётного романа?..
— Мама? — мужчина поправил очки на носу.— Ей придётся смириться, думаю…
— А я?
—Что ты? — и неловкий взгляд ползёт по вырезу на блузке к лицу.
— Я тоже должна смириться?
— С чем? — растерялся Ден.
Он такой непонятливый, боги…
— Не надо, Ден, мне не нужна твоя жертва,— Татьяна улыбнулась подошедшей официантке. Помолчали, пока девушка расставляла заказанные блюда.
— Это не жертва,— Ден снова поправил очёчки. Нервничает. Как же, параллельно с докторской придётся менять подгузники.
— Я не хочу, Ден,— Татьяна вежливо улыбнулась, положив ладонь под щеку,— не хочу замуж…
Собеседник откашлялся, пряча смущение за ничего не значащими жестами: поправил галстук, снова вцепился в дужку очков.
