Пришлось признать, что оделись мы как нельзя подходяще. Здесь все щеголяли в похожих нарядах. Максимально строгие и лаконичные мужчины, словно нарочно подчеркивающие сексуальность обтягивающими куртками и поблескивающими в свете вспышек «Шторма» плащами. И раскрепощенные, одетые во все оттенки синего, черного и серого, женщины. Я бы без проблем слилась с толпой.
- Здесь явно обожают странные головные уборы, - хмыкнула я, когда мимо вальяжно прошла женщина в преклонном возрасте, на голове у которой красовалась чудная шляпка с кучей огромных черных кристаллов.
- Довольно стильно. Они явно обожают свою сеть. И одеваются в цвета шторма.
- А что они носят с собой?
Почти каждый из тех, кого мы видели, так или иначе что-то делал с шаром, размером чуть побольше куриного яйца. Шар выглядел совершенно обычным, как какой-то магнит или стальной элемент подшипника. Но при более внимательном рассмотрении оказывалось, что он может проецировать какие-то картинки и надписи, раскладываться в разные фигуры и вообще был скорее гаджетом, чем игрушкой.
- Подозреваю, это — их связь с сетью.
- Верно, Ваше высочество.
За нашими спинами вдруг раздался старческий голос и мы обернулись. Александр спокойно, а я — подпрыгнув.
Ему было лет сто на вид: нашим связным оказался сухонький старичок в потертом черном плаще. Как он вообще держался на ногах, оставалось только удивляться. И радоваться, что порывы ветра были лишь имитацией, а то его тотчас бы унесло, как Элли с Тотошкой, в местный аналог Канзаса.
- Рад вас видеть, Ваше высочество.
Так странно было видеть, как старик склоняется перед Александром. А я вот не кланялась...
- Как поживает ваша матушка?
- В полном здравии. Был удивлен, когда узнал, что здесь есть наши люди.
- О, - мечтательно улыбнулся старик, - это была высшая награда из рук императрицы. Я мечтал закончить свои дни в самом любимом из миров, которые изучал.
- И что здесь хорошего? - вырвалось у меня.
Чуть язык не прикусила. Вот кто меня учил ругать чужие мечты? А чужие миры?
- Этот мир, леди, жемчужина, чистейшая драгоценность в нутре отвратительного моллюска. Уникальный островок! Шанс, что мир станет таким, крайне мал. И в своей уникальности он прекрасен. Я уже не увижу, как над ним навсегда зайдет солнце, но первые вестники уже готовы. Пройдемся вдоль реки? Я вам кое-что покажу.
- По нашим следам идет охотник, - напомнил ему Александр. - И времени на прогулки почти нет.
- Нам нужно достать вам транспорт, - пояснил старик. - Ангар платформ в конце набережной.
Мы вышли из тени здания и спустя несколько минут увидели набережную. Я бы скорее назвала ее мостом, ибо к ней вело десятка три довольно крутых ступеней. На протяжении всего подъема Александр крепко держал меня за руку, потому что перила здесь, похоже, не уважали. А вот наш провожатый с удивительной для его возраста ловкостью поднимался наверх.
- Сейчас вы увидите зрелище, которого не найти в привычных развитых мирах, - с удовольствием произнес он.
Я сначала не поняла, что это значит, но когда ступила на уже знакомую черную поверхность набережной-моста, ахнула.
Она словно делила город на две части. С нашей стороны были дома, дороги, летающие платформы и «Шторм», увешанный светящимися профайлами. За набережной была только вода... черная, бурлящая, отражающая огни странного великолепия этого мира.
Река, заваленная мусором, настолько грязная, что страшно было даже всматриваться в ее черные глубины. А дальше, насколько хватало взгляда, я сумела различить одноэтажные серые постройки.
- «Изнанка Шторма» - так она называется, - сказал старик.
- Это ж экологическая катастрофа. Они тут психи? Им даже улететь с планеты не на чем, если она совсем сдохнет... - Александр, судя по всему, хоть и повидал за время работы немало, справиться с шоком тоже не смог.
- Они об этом не думают, Ваше высочество. Они обеспокоены рейтингами и охватом подписчиков на свои профайлы. Все, что не вписывается в идеальную картину, безжалостно выбрасывается. Мусор. Отходы. Тела умерших.
- Но ведь это кто-то построил. - Я показала на одноэтажные бараки. - Мы не видели роботов, значит, они все же что-то производят.
- Да, если ваш рейтинг войдет в светлую зону, то вас принудительно отправят на работы в изнанке. Вот, вам тоже такие нужны, иначе первый же страж Шторма вас остановит.
Мы получили по металлическому, удивительно легкому, шару.
- Профайлы в «Шторме» я для вас создал. Мы дойдем до конца реки и там вы активируете коннекторы с сетью. С того момента, как вы это сделаете, везде, в любом месте под «Штормом» вы будете на виду. Каждый профайл транслируется в сеть и любой пользователь может увидеть вашу жизнь. За вами могут наблюдать тысячи и сотни, поэтому очень внимательно относитесь к тому, что делаете, как выглядите и как себя ведете. Если рейтинг вашего профайла в темной зоне — значит, все в порядке. В серой — рейтинг нейтрален. В светлой... постарайтесь не доводить до этого, потому что едва рейтинг опускается до критической отметки, вас мгновенно отправят на изнанку.
Я инстинктивно сжала руку Александра — испугалась. От одного взгляда на эту изнанку становилось плохо. Жуткое место, жуткий мир и даже старик, с его странной любовью к этому месту — жуткий.
- До корабля далеко?
- Он под водой, в двухстах километрах отсюда. Возьмете платформу и выйдете за пределы города. Там сядете и долетите по карте. Ключ-доступ у вас есть, вытащите корабль и сразу взлетайте. У вас на все будет несколько минут, потому что если кто-то в «Шторме» заметит, что вы делаете, он растрезвонит об этом на всю сеть и уже через пару минут стражи вас найдут.
- Милая планета, - пробормотала я. - Дружелюбная.
- Они неплохие. Но нельзя недооценивать силу окружающей среды. Если бы вы родились под «Штормом», а до вас — родители, а до них — еще несколько поколений, то падение рейтинга и вас приводило бы в ужас.
- Оно и сейчас меня туда приводит.
Я старалась держаться как можно дальше от края набережной. Хлипкие низкие перила не вызывали во мне доверия. Это был тот самый момент, когда стоило забыть о гордости и позволить Александру делать то, что он считает нужным. Ибо его, в отличие от меня, мир не сказать чтобы пугал. Шокировал и вряд ли нравился, но не пугал.
Наконец жуткая набережная кончилась, и мы вошли в ангар, заваленный платформами. Они были намного больше тех, что встречались в городе. Явно рассчитанные на то, чтобы человек сидел. Старик переключил что-то на своем коннекторе, а затем из груды металлолома в самом углу вылетела потертая и старая платформа.
- Я давно ею не пользовался, - извиняющимся голосом проговорил старик.
- Ничего. Нам нужно как можно скорее убраться отсюда. У охотника нет информации, которую вы нам дали, так что есть шанс на то, что все получится быстро и безболезненно.
При этих словах я ощутила такое совершенно женское, смутное, иррациональное беспокойство. Словно случился короткий выброс адреналина, в груди разлилась тревога.
- Мне не очень нравится идея регистрироваться в «Шторме», - сказал Александр. - Можно обойтись без этого?
- Тогда вас поймают намного быстрее. В городе слишком много камер и считывателей. А платформа управляется только с помощью коннектора. Но вам не о чем волноваться, Ваше высочество. В «Шторме» миллионы профайлов. На ваши наткнется пара человек и вряд ли обратит внимание.
- А язык? - влезла я. - Мы ведь не знаем их языка. Они не заподозрят неладное, если услышат нашу речь?
- Это ведь огромный мир, леди. Вы пробудете недостаточно долго, чтобы вызвать подозрения, вас просто примут за иностранцев. Но постарайтесь, разумеется, вести себя неприметно. Здесь я вас покину, дальние переходы уже давно мне не по силам. Желаю удачи, Ваше высочество.
- Спасибо за помощь, - кивнул Александр.
Чтобы нести платформу не понадобилось никаких усилий: она зависла в полуметре над землей и нам оставалось лишь направлять ее, для чего в конструкции была предусмотрена специальная ручка. Мы шли через город, я старалась не слишком удивленно все рассматривать, а Александр крутил в руке коннектор. К слову, так делали почти все, так что мы и правда ничем не выделялись в толпе народа.
При нажатии на неприметную и почти неосязаемую кнопку высвечивался «Индекс Шторма» - рейтинг, о котором говорил наш провожатый. Разумеется, в мире, который не знал о существовании Земли и других планет пользовались совершенно иными цифрами и обозначениями. Так что подсказки о цветовом смысле рейтинга оказались полезными. Оба наших рейтинга состояли из одного символа, но символ этот был темно-синим, а значит, положительным.
Хотя откуда у меня положительный рейтинг? Прикид, что ли, оценили?
К постоянному грозовому облаку над головой оказалось не так-то просто привыкнуть. Интересно, почему шторм? Почему они выбрали такую визуализацию своей сети?
Я задала этот вопрос Александру и он, чуть подумав, ответил так:
- Знаешь, Брилли, я не верю в чудеса и волшебные миры. Если в небе над планетой летит дракон — значит, ему предшествовали миллионы лет эволюции всяких ящерок. Если у дгнарнов есть телепатия, значит, они развивали эту способность на протяжении тысяч поколений. Поэтому поверить в то, что однажды все в мире вдруг поехали крышей и зациклились на рейтинге, я не могу. Это выгодно тем, кто управляет «Штормом». А кто-то им управляет, потому что сама такая система не организуется никогда. И форма «Шторма» тоже выбрана не случайно. Я не спец в психологии, но давно известно, что звезды и космические явления — даже банальный метеоритный дождь, вызывают в людях любопытство, желание узнать, что там, за облаками. Если небо закрыто, таких желаний меньше. Посмотри вокруг — здесь все сделано для того, чтобы они не отвлекались от рейтингов и профайлов. Это не хаотичный мир, а тщательно выверенный. И где-то в сердце этого мира, в месте, откуда питается «Шторм» есть люди, которых можно назвать здешними хозяевами.
- Хозяевам плевать, что бежать с планеты некуда, если все здесь завалится мусором?
- Понятия не имею, - усмехнулся Александр.
- А разве вы не можете помочь этим людям? Ну... объяснить им, что так нельзя, что они фактически в рабстве?
- Брилли, это не наше дело. Если мы возьмемся спасать другие миры, то рано или поздно перейдем границу. Как отличить мир, которому нужна помощь, от счастливого, пусть и неправильного на наш взгляд мира?
- Ну... по угрозе вымирания?
- Вымерших миров много. Мы не можем всех спасать, да и не должны. Если цивилизация себя уничтожила, ей нечего делать в альянсе. Знаешь, какие миры мы спасли против собственных правил?
Кажется, я догадывалась...
- Внешние границы. И теперь разгребаем последствия. Так что, в целом, я могу свалить твою татуировку на далекого предка, которому в голову пришла очень крутая гуманистическая идея.
- Тебе лишь бы свалить на кого-нибудь вину.
- Разумеется. Этим разведка и занимается.
Мы шли через город, минуя совершенно одинаковые здания и улицы. От обилия искусственного освещения у меня заболела голова. Здесь, похоже, никогда не имели дела с звездным светом. Ужасно, должно быть, жить в мире, где просто нет дневного освещения. Где всегда в домах горит свет, а за окном бушует гроза. Какие у них тут биоритмы? Я помнила затяжной шторм дома, на Земле, тогда дожди с грозами шли три дня без перерыва. К концу мне казалось, я схожу с ума от постоянной темноты, шума дождя и грохота грома.
Как там Александр говорил? Тысячи поколений эволюции. Наверное, когда не знаешь, что может быть иначе, то и не тоскуешь. А я вот с сожалением вспоминала планету с гигантскими насекомыми. Там было со-о-олнышко! Зелень! Здесь вообще в городе я не встретила ни одного, даже захудалого, деревца. Все вокруг было сделано руками человека. И насекомых не было, и животных. На Земле бродячие кошки — обычное дело, а здесь даже никакой птички не пролетит.
В один момент мы вышли к площади. Карта в коннекторе Александра предлагала пересечь эту площадь и по центральной улице спуститься к самой окраине, откуда уже можно будет стартовать на платформе. Но на деле все оказалось немного сложнее: вся улица оказалась забита толпой.
Удивительно, я думала, они вообще потеряли интерес к чему-либо, происходящему в реальной жизни.
- Что это? - спросила я.
Мужчина пожал плечами.
- Митинг? Праздник? Проповедь?
С последним Александр попал в яблочко. Толпа смотрела на худощавого и болезненного на вид мужчину, который, стоя на импровизированном возвышении, кричал что-то поверх голов.
- Он говорит, что «Индекс Шторма» - проклятое число, которое управляет ими и они должны уничтожить сеть, если хотят жить, - вдруг сказал Александр.
- Ты их понимаешь? - удивилась я.
- Немного. Это несложно, если ты видишь и слышишь их речь, а еще привык изучать языки в короткие сроки. Принципы построения примерно одни. Хотя я понимаю далеко не все.
Я покачала головой. Вот тебе и общество, которое не нужно спасать. Получается, кто-то все-таки осознает бредовость их системы.
В толпе зашевелились, зароптали. Я только порадовалась, что мы стояли чуть в отдалении, потому что в толпу вдруг вклинились несколько десятков крепких мужчин в белоснежных, отливающих серебристым блеском, костюмах и зеркальных шлемах. Они бесцеремонно распихивали людей. Двое подхватили под руки оратора, а остальные хаотично вытаскивали людей из толпы и тащили их к большой закрытой платформе.
- А это что такое? - спросила я.
- Полагаю, местная полиция. Ладно, идем.
Порой я сама удивлялась интуиции. Частенько бывало: появится на душе смутная тревога, застучит сердце, как будто услышала резкий звук, и тут же что-то произойдет. Нечто очень пугающее или неприятное.
В этот раз все произошло одновременно. Я, поддавшись неясному порыву, нажала кнопку на коннекторе, чтобы посмотреть рейтинг, а ближайший к нам страж в белом крепко схватил меня за руку чуть повыше локтя. Александр обернулся, когда я выпустила его руку. И его взгляд натолкнулся на белоснежные цифры моего рейтинга, стремительно уменьшавшиеся. Клянусь, индекс падал с такой скоростью, словно я по меньшей мере на глазах у всех профайлов сети замучила несчастного котенка!
Настойчиво, с удивительной силой, страж потащил меня куда-то в сторону платформы. От шока и непонимания того, что происходит, я толком не могла сопротивляться. Александр бросился в мою сторону, но тут толпа словно ожила и, как единый организм, бросилась в сторону выхода с площади, отрезая меня от него.
Я очнулась, дернулась, но пальцы сжались сильнее, грозя оставить синяки на тонкой коже. Неприятно заныла татуировка, а еще я чувствовала дикую слабость. Но дело было не в расстоянии, прошло слишком мало времени с момента расставания с Александром.
Совершенно позорно я перепугалась. До оцепенения, до неверия в то, что это вообще происходит. Мелкая дрожь сотрясала тело, когда меня втолкнули в узкий темный люк платформы и когда дверь со скрипом закрылась, отрезая меня от единственного человека на всей огромной планете, который мог бы помочь. От человека, без которого я очень быстро умру, перед этим испытав все муки ада.
В крошечное окошко я силилась рассмотреть в толпе Александра, но, естественно, никого не узнала. А платформа набирала скорость, двигаясь в сторону реки, за которой раскинулась изнанка «Шторма».
- Здесь явно обожают странные головные уборы, - хмыкнула я, когда мимо вальяжно прошла женщина в преклонном возрасте, на голове у которой красовалась чудная шляпка с кучей огромных черных кристаллов.
- Довольно стильно. Они явно обожают свою сеть. И одеваются в цвета шторма.
- А что они носят с собой?
Почти каждый из тех, кого мы видели, так или иначе что-то делал с шаром, размером чуть побольше куриного яйца. Шар выглядел совершенно обычным, как какой-то магнит или стальной элемент подшипника. Но при более внимательном рассмотрении оказывалось, что он может проецировать какие-то картинки и надписи, раскладываться в разные фигуры и вообще был скорее гаджетом, чем игрушкой.
- Подозреваю, это — их связь с сетью.
- Верно, Ваше высочество.
За нашими спинами вдруг раздался старческий голос и мы обернулись. Александр спокойно, а я — подпрыгнув.
Ему было лет сто на вид: нашим связным оказался сухонький старичок в потертом черном плаще. Как он вообще держался на ногах, оставалось только удивляться. И радоваться, что порывы ветра были лишь имитацией, а то его тотчас бы унесло, как Элли с Тотошкой, в местный аналог Канзаса.
- Рад вас видеть, Ваше высочество.
Так странно было видеть, как старик склоняется перед Александром. А я вот не кланялась...
- Как поживает ваша матушка?
- В полном здравии. Был удивлен, когда узнал, что здесь есть наши люди.
- О, - мечтательно улыбнулся старик, - это была высшая награда из рук императрицы. Я мечтал закончить свои дни в самом любимом из миров, которые изучал.
- И что здесь хорошего? - вырвалось у меня.
Чуть язык не прикусила. Вот кто меня учил ругать чужие мечты? А чужие миры?
- Этот мир, леди, жемчужина, чистейшая драгоценность в нутре отвратительного моллюска. Уникальный островок! Шанс, что мир станет таким, крайне мал. И в своей уникальности он прекрасен. Я уже не увижу, как над ним навсегда зайдет солнце, но первые вестники уже готовы. Пройдемся вдоль реки? Я вам кое-что покажу.
- По нашим следам идет охотник, - напомнил ему Александр. - И времени на прогулки почти нет.
- Нам нужно достать вам транспорт, - пояснил старик. - Ангар платформ в конце набережной.
Мы вышли из тени здания и спустя несколько минут увидели набережную. Я бы скорее назвала ее мостом, ибо к ней вело десятка три довольно крутых ступеней. На протяжении всего подъема Александр крепко держал меня за руку, потому что перила здесь, похоже, не уважали. А вот наш провожатый с удивительной для его возраста ловкостью поднимался наверх.
- Сейчас вы увидите зрелище, которого не найти в привычных развитых мирах, - с удовольствием произнес он.
Я сначала не поняла, что это значит, но когда ступила на уже знакомую черную поверхность набережной-моста, ахнула.
Она словно делила город на две части. С нашей стороны были дома, дороги, летающие платформы и «Шторм», увешанный светящимися профайлами. За набережной была только вода... черная, бурлящая, отражающая огни странного великолепия этого мира.
Река, заваленная мусором, настолько грязная, что страшно было даже всматриваться в ее черные глубины. А дальше, насколько хватало взгляда, я сумела различить одноэтажные серые постройки.
- «Изнанка Шторма» - так она называется, - сказал старик.
- Это ж экологическая катастрофа. Они тут психи? Им даже улететь с планеты не на чем, если она совсем сдохнет... - Александр, судя по всему, хоть и повидал за время работы немало, справиться с шоком тоже не смог.
- Они об этом не думают, Ваше высочество. Они обеспокоены рейтингами и охватом подписчиков на свои профайлы. Все, что не вписывается в идеальную картину, безжалостно выбрасывается. Мусор. Отходы. Тела умерших.
- Но ведь это кто-то построил. - Я показала на одноэтажные бараки. - Мы не видели роботов, значит, они все же что-то производят.
- Да, если ваш рейтинг войдет в светлую зону, то вас принудительно отправят на работы в изнанке. Вот, вам тоже такие нужны, иначе первый же страж Шторма вас остановит.
Мы получили по металлическому, удивительно легкому, шару.
- Профайлы в «Шторме» я для вас создал. Мы дойдем до конца реки и там вы активируете коннекторы с сетью. С того момента, как вы это сделаете, везде, в любом месте под «Штормом» вы будете на виду. Каждый профайл транслируется в сеть и любой пользователь может увидеть вашу жизнь. За вами могут наблюдать тысячи и сотни, поэтому очень внимательно относитесь к тому, что делаете, как выглядите и как себя ведете. Если рейтинг вашего профайла в темной зоне — значит, все в порядке. В серой — рейтинг нейтрален. В светлой... постарайтесь не доводить до этого, потому что едва рейтинг опускается до критической отметки, вас мгновенно отправят на изнанку.
Я инстинктивно сжала руку Александра — испугалась. От одного взгляда на эту изнанку становилось плохо. Жуткое место, жуткий мир и даже старик, с его странной любовью к этому месту — жуткий.
- До корабля далеко?
- Он под водой, в двухстах километрах отсюда. Возьмете платформу и выйдете за пределы города. Там сядете и долетите по карте. Ключ-доступ у вас есть, вытащите корабль и сразу взлетайте. У вас на все будет несколько минут, потому что если кто-то в «Шторме» заметит, что вы делаете, он растрезвонит об этом на всю сеть и уже через пару минут стражи вас найдут.
- Милая планета, - пробормотала я. - Дружелюбная.
- Они неплохие. Но нельзя недооценивать силу окружающей среды. Если бы вы родились под «Штормом», а до вас — родители, а до них — еще несколько поколений, то падение рейтинга и вас приводило бы в ужас.
- Оно и сейчас меня туда приводит.
Я старалась держаться как можно дальше от края набережной. Хлипкие низкие перила не вызывали во мне доверия. Это был тот самый момент, когда стоило забыть о гордости и позволить Александру делать то, что он считает нужным. Ибо его, в отличие от меня, мир не сказать чтобы пугал. Шокировал и вряд ли нравился, но не пугал.
Наконец жуткая набережная кончилась, и мы вошли в ангар, заваленный платформами. Они были намного больше тех, что встречались в городе. Явно рассчитанные на то, чтобы человек сидел. Старик переключил что-то на своем коннекторе, а затем из груды металлолома в самом углу вылетела потертая и старая платформа.
- Я давно ею не пользовался, - извиняющимся голосом проговорил старик.
- Ничего. Нам нужно как можно скорее убраться отсюда. У охотника нет информации, которую вы нам дали, так что есть шанс на то, что все получится быстро и безболезненно.
При этих словах я ощутила такое совершенно женское, смутное, иррациональное беспокойство. Словно случился короткий выброс адреналина, в груди разлилась тревога.
- Мне не очень нравится идея регистрироваться в «Шторме», - сказал Александр. - Можно обойтись без этого?
- Тогда вас поймают намного быстрее. В городе слишком много камер и считывателей. А платформа управляется только с помощью коннектора. Но вам не о чем волноваться, Ваше высочество. В «Шторме» миллионы профайлов. На ваши наткнется пара человек и вряд ли обратит внимание.
- А язык? - влезла я. - Мы ведь не знаем их языка. Они не заподозрят неладное, если услышат нашу речь?
- Это ведь огромный мир, леди. Вы пробудете недостаточно долго, чтобы вызвать подозрения, вас просто примут за иностранцев. Но постарайтесь, разумеется, вести себя неприметно. Здесь я вас покину, дальние переходы уже давно мне не по силам. Желаю удачи, Ваше высочество.
- Спасибо за помощь, - кивнул Александр.
Чтобы нести платформу не понадобилось никаких усилий: она зависла в полуметре над землей и нам оставалось лишь направлять ее, для чего в конструкции была предусмотрена специальная ручка. Мы шли через город, я старалась не слишком удивленно все рассматривать, а Александр крутил в руке коннектор. К слову, так делали почти все, так что мы и правда ничем не выделялись в толпе народа.
При нажатии на неприметную и почти неосязаемую кнопку высвечивался «Индекс Шторма» - рейтинг, о котором говорил наш провожатый. Разумеется, в мире, который не знал о существовании Земли и других планет пользовались совершенно иными цифрами и обозначениями. Так что подсказки о цветовом смысле рейтинга оказались полезными. Оба наших рейтинга состояли из одного символа, но символ этот был темно-синим, а значит, положительным.
Хотя откуда у меня положительный рейтинг? Прикид, что ли, оценили?
К постоянному грозовому облаку над головой оказалось не так-то просто привыкнуть. Интересно, почему шторм? Почему они выбрали такую визуализацию своей сети?
Я задала этот вопрос Александру и он, чуть подумав, ответил так:
- Знаешь, Брилли, я не верю в чудеса и волшебные миры. Если в небе над планетой летит дракон — значит, ему предшествовали миллионы лет эволюции всяких ящерок. Если у дгнарнов есть телепатия, значит, они развивали эту способность на протяжении тысяч поколений. Поэтому поверить в то, что однажды все в мире вдруг поехали крышей и зациклились на рейтинге, я не могу. Это выгодно тем, кто управляет «Штормом». А кто-то им управляет, потому что сама такая система не организуется никогда. И форма «Шторма» тоже выбрана не случайно. Я не спец в психологии, но давно известно, что звезды и космические явления — даже банальный метеоритный дождь, вызывают в людях любопытство, желание узнать, что там, за облаками. Если небо закрыто, таких желаний меньше. Посмотри вокруг — здесь все сделано для того, чтобы они не отвлекались от рейтингов и профайлов. Это не хаотичный мир, а тщательно выверенный. И где-то в сердце этого мира, в месте, откуда питается «Шторм» есть люди, которых можно назвать здешними хозяевами.
- Хозяевам плевать, что бежать с планеты некуда, если все здесь завалится мусором?
- Понятия не имею, - усмехнулся Александр.
- А разве вы не можете помочь этим людям? Ну... объяснить им, что так нельзя, что они фактически в рабстве?
- Брилли, это не наше дело. Если мы возьмемся спасать другие миры, то рано или поздно перейдем границу. Как отличить мир, которому нужна помощь, от счастливого, пусть и неправильного на наш взгляд мира?
- Ну... по угрозе вымирания?
- Вымерших миров много. Мы не можем всех спасать, да и не должны. Если цивилизация себя уничтожила, ей нечего делать в альянсе. Знаешь, какие миры мы спасли против собственных правил?
Кажется, я догадывалась...
- Внешние границы. И теперь разгребаем последствия. Так что, в целом, я могу свалить твою татуировку на далекого предка, которому в голову пришла очень крутая гуманистическая идея.
- Тебе лишь бы свалить на кого-нибудь вину.
- Разумеется. Этим разведка и занимается.
Мы шли через город, минуя совершенно одинаковые здания и улицы. От обилия искусственного освещения у меня заболела голова. Здесь, похоже, никогда не имели дела с звездным светом. Ужасно, должно быть, жить в мире, где просто нет дневного освещения. Где всегда в домах горит свет, а за окном бушует гроза. Какие у них тут биоритмы? Я помнила затяжной шторм дома, на Земле, тогда дожди с грозами шли три дня без перерыва. К концу мне казалось, я схожу с ума от постоянной темноты, шума дождя и грохота грома.
Как там Александр говорил? Тысячи поколений эволюции. Наверное, когда не знаешь, что может быть иначе, то и не тоскуешь. А я вот с сожалением вспоминала планету с гигантскими насекомыми. Там было со-о-олнышко! Зелень! Здесь вообще в городе я не встретила ни одного, даже захудалого, деревца. Все вокруг было сделано руками человека. И насекомых не было, и животных. На Земле бродячие кошки — обычное дело, а здесь даже никакой птички не пролетит.
В один момент мы вышли к площади. Карта в коннекторе Александра предлагала пересечь эту площадь и по центральной улице спуститься к самой окраине, откуда уже можно будет стартовать на платформе. Но на деле все оказалось немного сложнее: вся улица оказалась забита толпой.
Удивительно, я думала, они вообще потеряли интерес к чему-либо, происходящему в реальной жизни.
- Что это? - спросила я.
Мужчина пожал плечами.
- Митинг? Праздник? Проповедь?
С последним Александр попал в яблочко. Толпа смотрела на худощавого и болезненного на вид мужчину, который, стоя на импровизированном возвышении, кричал что-то поверх голов.
- Он говорит, что «Индекс Шторма» - проклятое число, которое управляет ими и они должны уничтожить сеть, если хотят жить, - вдруг сказал Александр.
- Ты их понимаешь? - удивилась я.
- Немного. Это несложно, если ты видишь и слышишь их речь, а еще привык изучать языки в короткие сроки. Принципы построения примерно одни. Хотя я понимаю далеко не все.
Я покачала головой. Вот тебе и общество, которое не нужно спасать. Получается, кто-то все-таки осознает бредовость их системы.
В толпе зашевелились, зароптали. Я только порадовалась, что мы стояли чуть в отдалении, потому что в толпу вдруг вклинились несколько десятков крепких мужчин в белоснежных, отливающих серебристым блеском, костюмах и зеркальных шлемах. Они бесцеремонно распихивали людей. Двое подхватили под руки оратора, а остальные хаотично вытаскивали людей из толпы и тащили их к большой закрытой платформе.
- А это что такое? - спросила я.
- Полагаю, местная полиция. Ладно, идем.
Порой я сама удивлялась интуиции. Частенько бывало: появится на душе смутная тревога, застучит сердце, как будто услышала резкий звук, и тут же что-то произойдет. Нечто очень пугающее или неприятное.
В этот раз все произошло одновременно. Я, поддавшись неясному порыву, нажала кнопку на коннекторе, чтобы посмотреть рейтинг, а ближайший к нам страж в белом крепко схватил меня за руку чуть повыше локтя. Александр обернулся, когда я выпустила его руку. И его взгляд натолкнулся на белоснежные цифры моего рейтинга, стремительно уменьшавшиеся. Клянусь, индекс падал с такой скоростью, словно я по меньшей мере на глазах у всех профайлов сети замучила несчастного котенка!
Настойчиво, с удивительной силой, страж потащил меня куда-то в сторону платформы. От шока и непонимания того, что происходит, я толком не могла сопротивляться. Александр бросился в мою сторону, но тут толпа словно ожила и, как единый организм, бросилась в сторону выхода с площади, отрезая меня от него.
Я очнулась, дернулась, но пальцы сжались сильнее, грозя оставить синяки на тонкой коже. Неприятно заныла татуировка, а еще я чувствовала дикую слабость. Но дело было не в расстоянии, прошло слишком мало времени с момента расставания с Александром.
Совершенно позорно я перепугалась. До оцепенения, до неверия в то, что это вообще происходит. Мелкая дрожь сотрясала тело, когда меня втолкнули в узкий темный люк платформы и когда дверь со скрипом закрылась, отрезая меня от единственного человека на всей огромной планете, который мог бы помочь. От человека, без которого я очень быстро умру, перед этим испытав все муки ада.
В крошечное окошко я силилась рассмотреть в толпе Александра, но, естественно, никого не узнала. А платформа набирала скорость, двигаясь в сторону реки, за которой раскинулась изнанка «Шторма».
