Меня привели в какую-то... комнатку? Камеру? По размеру она напоминала капсульный отель, а по убранству — нечто среднее между средневековой камерой и подвалом в неблагополучных кварталах на Земле. Помимо койки, застеленной тонюсеньким одеялом и уборной за тонкой стеной, в ней не было ничего. Даже не пройтись толком: едва дверь открылась и, будучи в шоке, я замерла перед комнатой, страж буквально впихнул меня внутрь, а места там совсем не было. Ударившись коленями о койку, я едва успела упереться в нее руками.
Со скрипом дверь закрылась, оставив меня в тишине и темноте — света не было совсем.
Пришлось сдерживать дрожь, потому что это занятие немного отвлекало от подступающей истерики. Вот так оказаться в полной темноте и неизвестности, в то время как несколько часов назад я весело перешучивалась и размышляла, ненавижу гада или пусть поживет... отвратительно.
Но не было смысла ни рыдать, ни взывать к голосу разума этого бредового мира. Только хуже себе сделаю, лишусь последних сил и распереживаюсь. Но как же адски тяжело было оставаться спокойной! Нет ничего хуже темноты, никакая каторга не вызывала у меня такой панический ужас, как плотная осязаемая темнота, клубившаяся в крошечной комнатке.
Медленно возвращались давно забытые ощущения. Пылающая кожа, чувствительная до боли, болезненные спазмы — сначала внизу живота, а затем и по всему телу. Колотящееся неистово сердце, пропускающее удары. Все, чего лишали меня лекарства и прикосновения Александра.
Тогда я подумала — ерунда, переживу. Перетерпела же я все это на корабле, не сдохла. И сейчас как-нибудь... привыкну, а потом совсем перестану обращать на неприятные ощущения внимание. Скажу себе, найду способ убедить, что это всего лишь болезнь, которая теперь будет всегда со мной.
Не знаю, сколько прошло времени, я провалилась в полусон-полуявь. По ощущениям через несколько часов принесли скудный обед, состоящий из бутылки воды и пачки безвкусной массы, отдаленно напоминающей творог. Я съела все лишь потому что должна была, силы еще понадобятся.
Потом свернулась клубочком на койке и стала думать о чем-то земном. О любимом прибрежном городке, где в один год штормом разнесло целую набережную. О звездах, что появлялись в хорошую погоду. О всяких милых радостях.
В середине ночи — хотя, ночь то была, или прошло всего несколько часов — я вдруг поняла, что была наивной дурочкой. А еще что Александр никогда не давал мне окунуться в бездну зависимости, никогда, даже если и угрожал, не позволял скатиться в самый ад.
Мне стало так плохо, что подумалось — татуировка меня убьет. Она горела огнем, а вместе с ней все остальное тело. И душа, кажется, тоже, потому что сама по себе зависимость сродни лихорадке. Она мучает, но не ввергает в пучину отчаяния. Туда меня толкали мысли о человеке, к которому так рвалась каждая клеточка.
Если бы он был другим! Незнакомым, неприятным, ненавидимым... стало бы намного проще! Если бы можно было сосредоточиться только на физической боли, я была бы самой счастливой девушкой на свете. Как мало надо для счастья.
Но с каждым новым спазмом, когда мне казалось, что сознание ускользает, я вспоминала каждую секунду. Металась, в бессмысленных попытках хоть как-то облегчить свое состояние.
Или не чувствовать. Или не думать. Все вместе казалось невыносимым.
Наверное, организм не справлялся, потому что в какой-то момент я поняла, что сплю. Удивительно, но даже сквозь сон я чувствовала жар и грубость покрывала, на котором лежала. А еще сон перемешался с реальностью, и я вдруг отчетливо ощутила рядом с собой Александра.
Сил на то, чтобы подняться, не было. Но я все равно умудрилась прошептать:
- Ненавижу тебя! За то, что ты со мной сделал, ненавижу!
- Я знаю, Брилли. Нужно немного потерпеть.
Ласково так... и даже без фальши. Я через силу улыбнулась. Вот она — мечта.
Я, дура, влюбилась. Или почти влюбилась, поддалась влиянию его крови. И если он не придет, если так и останется во сне, то и мне бы как-то здесь насовсем...
Вспыхнул свет, я с трудом попыталась подняться, но потерпела неудачу. Сил и так было немного, а на это усилие истратились последние.
- Привет, милая, - услышала я чистую, даже слишком правильную, родную, земную английскую речь. - Пора к папе.
С трудом я открыла слезящиеся глаза. На краешке постели сидела девушка, но то, что это была именно девушка, я поняла только по голосу, потому что одета она была в костюм стража с неизменным зеркальным шлемом. В руке она держала что-то, напоминающее шприц, только вот кончик иглы странно светился.
Инстинктивно почувствовав, что ничего хорошего от этого ночного гостя ждать не придется, я отползла подальше и с трудом села. Кожа спины обожгла такая боль, что я застонала против воли.
- О, бедная Брилли, что же он с тобой сделал, - сокрушенно покачала головой незнакомка. - Не бойся, папа сможет все исправить. Он знает, как избавить тебя от зависимости.
- Ты знаешь моего отца?
- Конечно. Куда лучше, чем ты, милая. Он тебя ждет, поэтому не упрямься. Александр уже на пути домой, он получил то, что хотел — все разработки Брайана. Поэтому я должна отвезти тебя домой. Папа сможет исправить все, избавить тебя от этой зависимости.
Не знаю, что я почувствовала, услышав это. Должна была радость и облегчение, ожидание встречи с отцом. Но я вообще редко делала то, что должна. И поэтому почувствовала какое-то опустошение, смешанное с недоверием. Отчасти этому недоверию способствовало то, что девушка держала в руках шприц.
- Не бойся, это лишь временное лекарство от твоей татуировки. Нужно же как-то добраться до отца.
- Кто ты такая? - Я облизнула пересохшие губы.
- О, меня зовут Арлиана, и мы, дорогая моя, знакомы ближе, чем ты думаешь.
Она стянула шлем, и я с удивлением, смешанным с ужасом, узнала в этой девушке себя. Немного другую, с другой прической, более темным цветом волос, но несомненно я будто смотрелась в зеркало.
- Ты что, мой близнец?
- Вот такая вот встреча, - улыбнулась Арлиана. - Дай, я сделаю укол, а потом мы пойдем...
Откуда только силы взялись? Я как следует лягнула ее руку ногой и вжалась в стену.
- Я с тобой никуда не пойду!
Девушка нахмурилась.
- Прости? Брилли, я же сказала, меня прислал твой отец! А он выменял тебя у Александра! Принц уже летит домой, в свой дворец, а мы здесь рискуем жизнями. Ты ведь знаешь, что они делают с теми, кто попал на изнанку? Ты будешь работать в нечеловеческих условиях, в опасных, дышать всякой гадостью, голыми руками убирать отходы, Бриллиана! Что ты творишь?
Черт, она выглядела искренней и взволнованной, а я замерла, не зная, поверить свалившейся на голову сестре и разорвать себе сердце на кусочки или умирать с надеждой на то, что Александр не настолько жесток, чтобы вот так меня бросить.
Девушке надоело ждать и она потянулась ко мне со шприцом. Его вид пугал куда больше перспективы умереть в темноте и одиночестве. Интуиция, а с ней у меня отношения были сложные, сейчас зашлась в истерике и прямо таки требовала игнорировать Арлиану.
Откуда только силы брались? Я отпихнула ее руку ногой.
- Бриллиана!
- Иди к черту, - пробурчала я. - Никуда с тобой не пойду, а папе так и передай, что он мудак почище Фортема!
- Да, меня предупреждали, что это будет непросто, - сквозь зубы процедила Арлиана.
И хоть ее намерение увезти меня силой было твердым, я оказала достойное сопротивление. Не знаю, откуда взялись силы, потому что еще несколько минут назад я думала, что не смогу даже дотянуться до стакана с водой, но я отпихнула девушку и выбила из ее руки шприц с якобы лекарством. В том, что там спасительная сыворотка я как-то сомневалась. Мерзкое ощущение — не доверять даже отцу.
Пришлось уговаривать себя, что не доверяю я именно Арлиане, она ведь могла и соврать о знакомстве с папой. Поверить в это было проще и приятнее.
В тесном пространстве комнаты было сложно бороться, я несколько раз так больно ударилась локтем о стену, что из глас посыпались искры. Арлиана не уступала мне в физической силе, а вот в выносливости и гибкости делала меня на раз. Мы устроили донельзя женскую и не слишком-то красивую драку, в процессе которой я вдруг поняла, что скоро отключусь. Короткий всплеск адреналина, злости, не смог справиться с влиянием крови дгнарна.
Все же противница была здорова и полна решимости, а я сражалась из последних сил. Арлиана навалилась на меня всем весом и мне казалось, что ее рука, сжимающая мое запястье, была стальной. Гидрозажим, наверное, и то слабее хватает.
Поэтому когда мне под руку попался шприц, который выронила «сестричка», я без промедления схватилась за него, как за спасательный круг. Затем в последнем усилии воткнула его в шею соперницы.
Это только в фильмах ига, вошедшая в шею до основания, все равно доставляет препарат в вену противника. На деле же мне показалось, толку от моей выходки не вышло. Лишь через пару секунд внутри шприца что-то едва заметно сверкнуло, а затем глаза Арлианы широко раскрылись. Вокруг радужки на миг вспыхнуло светло-голубое сияние, а потом девушка рухнула на меня без сознания.
- Тяжелая, тварь! - прошипела я, выползая из-под нее.
Надо держаться, надо использовать этот шанс, второго такого судьба не даст. В моей камере бесчувственная копия меня, одетая в местного стража... нет, если я сдохну, не успев выбраться, то и на том свете себя не прощу. Буду являться Александру в виде призрака и портить жизнь.
Уговаривая себя, ругая всех, кто так и ли иначе был причастен к тому, что я вообще оказалась в такой ситуации, я кое-как сняла с Арлианы белый костюм и переоделась сама. Если убрать длинные волосы под шлем, то не отличишь. А двойника я закутала в одеяло так, чтобы было видно только лицо. Здесь темно и тесно, не заметят, а когда все-таки заподозрят неладное, я уже буду далеко.
Даже если она не солгала и Александр действительно улетел домой... что ж, я придумаю, как выжить. Хотя вероятнее просто умру на свежем воздухе.
Стоять на месте было невыносимо, движение хоть как-то позволяло забыться. В последний раз окинув взглядом камеру, я толкнула дверь и на удивление с легкостью вышла в пустой коридор, в конце которого неярко светилась табличка. Решив, что так здесь обозначают выход, я направилась туда, стараясь идти как можно увереннее, чтобы ни у кого и мысли не возникло меня проверить.
Коридоры, переходы, рекреации и лестницы. Снаружи здания казались простыми, как коробка, а вот внутри такая планировка, что лабиринты отдыхают. За все время, что я шла, не встретила ровным счетом никого, за исключением пары стражников. Мне не хотелось выяснять, какая судьба ожидает тех, кто позволил своему рейтингу рухнуть, но невольно пришлось.
За очередной дверью был зал видеонаблюдения. Или чего-то похожего, во всяком случае светло-серые ящики очень напоминали компьютеры и на них передавалось изображение из разных мест изнанки. На мое счастье внутри никого не было, и на несколько минут я замешкалась, рассматривая трансляции.
Большая часть людей работала непосредственно на улице, собирая и сортируя мусор, который привозили на уже знакомых, но куда более потрепанных, платформах. Я содрогнулась при виде этого серого отчаяния, которое передавалось даже через монитор. Тяжелая физическая работа, явно опасная и вредная. Зданиями неподалеку оказались цеха по переработке мусора и еще какие-то помещения, с виду жуткие, но механизмы в них я не узнала. Но в каждом работали люди, удивительно равнодушные и усталые. Действительно изнанка, антипод яркому миру по ту сторону реки.
Я не стала слишком долго изучать темную сторону мира, в котором оказалась. Хотя понятия не имела, что буду делать дальше. Все мое стремление вырваться было основано на надежде, что Александр все же не бросит меня здесь. Не был он похож на человека, который просто так, даже в порядке честной и выгодной сделки, не попрощается с девушкой, с которой провел столько времени.
Я остановилась к стены, оперевшись на нее, потому что дышать стало как-то слишком тяжко. Фора от всплеска адреналина заканчивалась. Нужно где-то спрятаться... не знаю, пересидеть. Хотя в том, что мне станет лучше, я сильно сомневалась. Поэтому ползла вперед, упрямо стиснув зубы.
От двери к двери, от одной таблички к другой. Мне казалось, эти серые однообразные коридоры никогда не закончатся. Может, я блуждаю по кругу? Все казалось одинаковым. В один момент я почувствовала, что готова расплакаться. И почти сразу, распахнув очередные двери, оказалась на улице, под бушующим «Штормом».
Здесь не было светящихся профайлов в небе. У людей, над чьими головами сомкнулись призрачные тучи, не осталось рейтингов, а значит, не осталось и жизни.
Мне стоило нечеловеческих усилий спокойно идти прочь от постройки, к платформам, где собирались другие стражники. Хотелось стащить шлем, вдохнуть свежий воздух, опуститься на землю и закрыть глаза, но приходилось идти вперед. Да и воздух здесь вряд ли был бы свежим.
В одну из закрытых платформ неспешно заходили стражники. По виду она вмещала человек двадцать и на большую часть уже была заполнена. Я колебалась, сердце болезненно билось в груди. А если у них есть списки? Порядок? Какие-то идентификационные номера у каждого стражника?
Но выхода не было, я не знала, как перебраться через реку, а устраивать кипишь и угонять платформу... проще пойти и сдаться.
Один из стражников, когда я проходила мимо него к лестнице, повернул было голову. Внутри все сжалось от страха. Но я не шелохнулась и ничем не выдала, что заметила его взгляд. Прошла в платформу и села в самый дальний угол, на неудобную и узкую скамью.
Народу набилось столько, что вскоре стало ясно: никто не будет нас считать. Перед самым стартом один из стражников заглянул внутрь и что-то прокричал. Все дружно покивали, и на том все кончилось — тронулись.
Интересно, как они друг друга различают? Наверное, все по тем же профайлам.
Поняв, что первая часть абсолютно идиотского, но неожиданно сработавшего плана, выполнена, я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Тут же накатила тошнота, пришлось до боли вцепиться в скамью. По венам уже текла не кровь, а раскаленное железо. Я то проваливалась в забытье, то выныривала на поверхность и содрогалась от жара и болезненной ломки во всем теле.
Сколько времени так прошло, я не знала. Но в один момент, когда платформа остановилась с несильным, но ощутимым толчком, открыла глаза. И снова интуиция настойчиво проорала: что-то случилось!
Но прежде, чем стражники и я вместе с ними вышли из транспорта, в крохотных окошках так сверкнуло, что пришлось зажмуриться. А потом раздался дикий, непередаваемый и ни с чем не сравнимый грохот.
Вместо неба теперь был только огонь. Белый, отвратительно пахнущий озоном, как во время сильной грозы. Он полыхал, заливал светом все вокруг. Стражи вокруг меня возбужденно переговаривались, многие стаскивали шлемы, чтобы своими глазами взглянуть на то, что происходит, но неизменно закрывали глаза от ярких вспышек.
Миллионы светящихся профайлов вспыхивали и тут же гасли, а гром грохотал практически беспрерывно. Красивое и одновременно пугающее зрелище. Хотя я больше смотрела на лица товарищей по платформе. Тех, кто уже успел снять с себя шлемы.
Со скрипом дверь закрылась, оставив меня в тишине и темноте — света не было совсем.
Пришлось сдерживать дрожь, потому что это занятие немного отвлекало от подступающей истерики. Вот так оказаться в полной темноте и неизвестности, в то время как несколько часов назад я весело перешучивалась и размышляла, ненавижу гада или пусть поживет... отвратительно.
Но не было смысла ни рыдать, ни взывать к голосу разума этого бредового мира. Только хуже себе сделаю, лишусь последних сил и распереживаюсь. Но как же адски тяжело было оставаться спокойной! Нет ничего хуже темноты, никакая каторга не вызывала у меня такой панический ужас, как плотная осязаемая темнота, клубившаяся в крошечной комнатке.
Медленно возвращались давно забытые ощущения. Пылающая кожа, чувствительная до боли, болезненные спазмы — сначала внизу живота, а затем и по всему телу. Колотящееся неистово сердце, пропускающее удары. Все, чего лишали меня лекарства и прикосновения Александра.
Тогда я подумала — ерунда, переживу. Перетерпела же я все это на корабле, не сдохла. И сейчас как-нибудь... привыкну, а потом совсем перестану обращать на неприятные ощущения внимание. Скажу себе, найду способ убедить, что это всего лишь болезнь, которая теперь будет всегда со мной.
Не знаю, сколько прошло времени, я провалилась в полусон-полуявь. По ощущениям через несколько часов принесли скудный обед, состоящий из бутылки воды и пачки безвкусной массы, отдаленно напоминающей творог. Я съела все лишь потому что должна была, силы еще понадобятся.
Потом свернулась клубочком на койке и стала думать о чем-то земном. О любимом прибрежном городке, где в один год штормом разнесло целую набережную. О звездах, что появлялись в хорошую погоду. О всяких милых радостях.
В середине ночи — хотя, ночь то была, или прошло всего несколько часов — я вдруг поняла, что была наивной дурочкой. А еще что Александр никогда не давал мне окунуться в бездну зависимости, никогда, даже если и угрожал, не позволял скатиться в самый ад.
Мне стало так плохо, что подумалось — татуировка меня убьет. Она горела огнем, а вместе с ней все остальное тело. И душа, кажется, тоже, потому что сама по себе зависимость сродни лихорадке. Она мучает, но не ввергает в пучину отчаяния. Туда меня толкали мысли о человеке, к которому так рвалась каждая клеточка.
Если бы он был другим! Незнакомым, неприятным, ненавидимым... стало бы намного проще! Если бы можно было сосредоточиться только на физической боли, я была бы самой счастливой девушкой на свете. Как мало надо для счастья.
Но с каждым новым спазмом, когда мне казалось, что сознание ускользает, я вспоминала каждую секунду. Металась, в бессмысленных попытках хоть как-то облегчить свое состояние.
Или не чувствовать. Или не думать. Все вместе казалось невыносимым.
Наверное, организм не справлялся, потому что в какой-то момент я поняла, что сплю. Удивительно, но даже сквозь сон я чувствовала жар и грубость покрывала, на котором лежала. А еще сон перемешался с реальностью, и я вдруг отчетливо ощутила рядом с собой Александра.
Сил на то, чтобы подняться, не было. Но я все равно умудрилась прошептать:
- Ненавижу тебя! За то, что ты со мной сделал, ненавижу!
- Я знаю, Брилли. Нужно немного потерпеть.
Ласково так... и даже без фальши. Я через силу улыбнулась. Вот она — мечта.
Я, дура, влюбилась. Или почти влюбилась, поддалась влиянию его крови. И если он не придет, если так и останется во сне, то и мне бы как-то здесь насовсем...
Вспыхнул свет, я с трудом попыталась подняться, но потерпела неудачу. Сил и так было немного, а на это усилие истратились последние.
- Привет, милая, - услышала я чистую, даже слишком правильную, родную, земную английскую речь. - Пора к папе.
С трудом я открыла слезящиеся глаза. На краешке постели сидела девушка, но то, что это была именно девушка, я поняла только по голосу, потому что одета она была в костюм стража с неизменным зеркальным шлемом. В руке она держала что-то, напоминающее шприц, только вот кончик иглы странно светился.
Инстинктивно почувствовав, что ничего хорошего от этого ночного гостя ждать не придется, я отползла подальше и с трудом села. Кожа спины обожгла такая боль, что я застонала против воли.
- О, бедная Брилли, что же он с тобой сделал, - сокрушенно покачала головой незнакомка. - Не бойся, папа сможет все исправить. Он знает, как избавить тебя от зависимости.
- Ты знаешь моего отца?
- Конечно. Куда лучше, чем ты, милая. Он тебя ждет, поэтому не упрямься. Александр уже на пути домой, он получил то, что хотел — все разработки Брайана. Поэтому я должна отвезти тебя домой. Папа сможет исправить все, избавить тебя от этой зависимости.
Не знаю, что я почувствовала, услышав это. Должна была радость и облегчение, ожидание встречи с отцом. Но я вообще редко делала то, что должна. И поэтому почувствовала какое-то опустошение, смешанное с недоверием. Отчасти этому недоверию способствовало то, что девушка держала в руках шприц.
- Не бойся, это лишь временное лекарство от твоей татуировки. Нужно же как-то добраться до отца.
- Кто ты такая? - Я облизнула пересохшие губы.
- О, меня зовут Арлиана, и мы, дорогая моя, знакомы ближе, чем ты думаешь.
Она стянула шлем, и я с удивлением, смешанным с ужасом, узнала в этой девушке себя. Немного другую, с другой прической, более темным цветом волос, но несомненно я будто смотрелась в зеркало.
- Ты что, мой близнец?
- Вот такая вот встреча, - улыбнулась Арлиана. - Дай, я сделаю укол, а потом мы пойдем...
Откуда только силы взялись? Я как следует лягнула ее руку ногой и вжалась в стену.
- Я с тобой никуда не пойду!
Девушка нахмурилась.
- Прости? Брилли, я же сказала, меня прислал твой отец! А он выменял тебя у Александра! Принц уже летит домой, в свой дворец, а мы здесь рискуем жизнями. Ты ведь знаешь, что они делают с теми, кто попал на изнанку? Ты будешь работать в нечеловеческих условиях, в опасных, дышать всякой гадостью, голыми руками убирать отходы, Бриллиана! Что ты творишь?
Черт, она выглядела искренней и взволнованной, а я замерла, не зная, поверить свалившейся на голову сестре и разорвать себе сердце на кусочки или умирать с надеждой на то, что Александр не настолько жесток, чтобы вот так меня бросить.
Девушке надоело ждать и она потянулась ко мне со шприцом. Его вид пугал куда больше перспективы умереть в темноте и одиночестве. Интуиция, а с ней у меня отношения были сложные, сейчас зашлась в истерике и прямо таки требовала игнорировать Арлиану.
Откуда только силы брались? Я отпихнула ее руку ногой.
- Бриллиана!
- Иди к черту, - пробурчала я. - Никуда с тобой не пойду, а папе так и передай, что он мудак почище Фортема!
- Да, меня предупреждали, что это будет непросто, - сквозь зубы процедила Арлиана.
И хоть ее намерение увезти меня силой было твердым, я оказала достойное сопротивление. Не знаю, откуда взялись силы, потому что еще несколько минут назад я думала, что не смогу даже дотянуться до стакана с водой, но я отпихнула девушку и выбила из ее руки шприц с якобы лекарством. В том, что там спасительная сыворотка я как-то сомневалась. Мерзкое ощущение — не доверять даже отцу.
Пришлось уговаривать себя, что не доверяю я именно Арлиане, она ведь могла и соврать о знакомстве с папой. Поверить в это было проще и приятнее.
В тесном пространстве комнаты было сложно бороться, я несколько раз так больно ударилась локтем о стену, что из глас посыпались искры. Арлиана не уступала мне в физической силе, а вот в выносливости и гибкости делала меня на раз. Мы устроили донельзя женскую и не слишком-то красивую драку, в процессе которой я вдруг поняла, что скоро отключусь. Короткий всплеск адреналина, злости, не смог справиться с влиянием крови дгнарна.
Все же противница была здорова и полна решимости, а я сражалась из последних сил. Арлиана навалилась на меня всем весом и мне казалось, что ее рука, сжимающая мое запястье, была стальной. Гидрозажим, наверное, и то слабее хватает.
Поэтому когда мне под руку попался шприц, который выронила «сестричка», я без промедления схватилась за него, как за спасательный круг. Затем в последнем усилии воткнула его в шею соперницы.
Это только в фильмах ига, вошедшая в шею до основания, все равно доставляет препарат в вену противника. На деле же мне показалось, толку от моей выходки не вышло. Лишь через пару секунд внутри шприца что-то едва заметно сверкнуло, а затем глаза Арлианы широко раскрылись. Вокруг радужки на миг вспыхнуло светло-голубое сияние, а потом девушка рухнула на меня без сознания.
- Тяжелая, тварь! - прошипела я, выползая из-под нее.
Надо держаться, надо использовать этот шанс, второго такого судьба не даст. В моей камере бесчувственная копия меня, одетая в местного стража... нет, если я сдохну, не успев выбраться, то и на том свете себя не прощу. Буду являться Александру в виде призрака и портить жизнь.
Уговаривая себя, ругая всех, кто так и ли иначе был причастен к тому, что я вообще оказалась в такой ситуации, я кое-как сняла с Арлианы белый костюм и переоделась сама. Если убрать длинные волосы под шлем, то не отличишь. А двойника я закутала в одеяло так, чтобы было видно только лицо. Здесь темно и тесно, не заметят, а когда все-таки заподозрят неладное, я уже буду далеко.
Даже если она не солгала и Александр действительно улетел домой... что ж, я придумаю, как выжить. Хотя вероятнее просто умру на свежем воздухе.
Стоять на месте было невыносимо, движение хоть как-то позволяло забыться. В последний раз окинув взглядом камеру, я толкнула дверь и на удивление с легкостью вышла в пустой коридор, в конце которого неярко светилась табличка. Решив, что так здесь обозначают выход, я направилась туда, стараясь идти как можно увереннее, чтобы ни у кого и мысли не возникло меня проверить.
Коридоры, переходы, рекреации и лестницы. Снаружи здания казались простыми, как коробка, а вот внутри такая планировка, что лабиринты отдыхают. За все время, что я шла, не встретила ровным счетом никого, за исключением пары стражников. Мне не хотелось выяснять, какая судьба ожидает тех, кто позволил своему рейтингу рухнуть, но невольно пришлось.
За очередной дверью был зал видеонаблюдения. Или чего-то похожего, во всяком случае светло-серые ящики очень напоминали компьютеры и на них передавалось изображение из разных мест изнанки. На мое счастье внутри никого не было, и на несколько минут я замешкалась, рассматривая трансляции.
Большая часть людей работала непосредственно на улице, собирая и сортируя мусор, который привозили на уже знакомых, но куда более потрепанных, платформах. Я содрогнулась при виде этого серого отчаяния, которое передавалось даже через монитор. Тяжелая физическая работа, явно опасная и вредная. Зданиями неподалеку оказались цеха по переработке мусора и еще какие-то помещения, с виду жуткие, но механизмы в них я не узнала. Но в каждом работали люди, удивительно равнодушные и усталые. Действительно изнанка, антипод яркому миру по ту сторону реки.
Я не стала слишком долго изучать темную сторону мира, в котором оказалась. Хотя понятия не имела, что буду делать дальше. Все мое стремление вырваться было основано на надежде, что Александр все же не бросит меня здесь. Не был он похож на человека, который просто так, даже в порядке честной и выгодной сделки, не попрощается с девушкой, с которой провел столько времени.
Я остановилась к стены, оперевшись на нее, потому что дышать стало как-то слишком тяжко. Фора от всплеска адреналина заканчивалась. Нужно где-то спрятаться... не знаю, пересидеть. Хотя в том, что мне станет лучше, я сильно сомневалась. Поэтому ползла вперед, упрямо стиснув зубы.
От двери к двери, от одной таблички к другой. Мне казалось, эти серые однообразные коридоры никогда не закончатся. Может, я блуждаю по кругу? Все казалось одинаковым. В один момент я почувствовала, что готова расплакаться. И почти сразу, распахнув очередные двери, оказалась на улице, под бушующим «Штормом».
Здесь не было светящихся профайлов в небе. У людей, над чьими головами сомкнулись призрачные тучи, не осталось рейтингов, а значит, не осталось и жизни.
Мне стоило нечеловеческих усилий спокойно идти прочь от постройки, к платформам, где собирались другие стражники. Хотелось стащить шлем, вдохнуть свежий воздух, опуститься на землю и закрыть глаза, но приходилось идти вперед. Да и воздух здесь вряд ли был бы свежим.
В одну из закрытых платформ неспешно заходили стражники. По виду она вмещала человек двадцать и на большую часть уже была заполнена. Я колебалась, сердце болезненно билось в груди. А если у них есть списки? Порядок? Какие-то идентификационные номера у каждого стражника?
Но выхода не было, я не знала, как перебраться через реку, а устраивать кипишь и угонять платформу... проще пойти и сдаться.
Один из стражников, когда я проходила мимо него к лестнице, повернул было голову. Внутри все сжалось от страха. Но я не шелохнулась и ничем не выдала, что заметила его взгляд. Прошла в платформу и села в самый дальний угол, на неудобную и узкую скамью.
Народу набилось столько, что вскоре стало ясно: никто не будет нас считать. Перед самым стартом один из стражников заглянул внутрь и что-то прокричал. Все дружно покивали, и на том все кончилось — тронулись.
Интересно, как они друг друга различают? Наверное, все по тем же профайлам.
Поняв, что первая часть абсолютно идиотского, но неожиданно сработавшего плана, выполнена, я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Тут же накатила тошнота, пришлось до боли вцепиться в скамью. По венам уже текла не кровь, а раскаленное железо. Я то проваливалась в забытье, то выныривала на поверхность и содрогалась от жара и болезненной ломки во всем теле.
Сколько времени так прошло, я не знала. Но в один момент, когда платформа остановилась с несильным, но ощутимым толчком, открыла глаза. И снова интуиция настойчиво проорала: что-то случилось!
Но прежде, чем стражники и я вместе с ними вышли из транспорта, в крохотных окошках так сверкнуло, что пришлось зажмуриться. А потом раздался дикий, непередаваемый и ни с чем не сравнимый грохот.
Вместо неба теперь был только огонь. Белый, отвратительно пахнущий озоном, как во время сильной грозы. Он полыхал, заливал светом все вокруг. Стражи вокруг меня возбужденно переговаривались, многие стаскивали шлемы, чтобы своими глазами взглянуть на то, что происходит, но неизменно закрывали глаза от ярких вспышек.
Миллионы светящихся профайлов вспыхивали и тут же гасли, а гром грохотал практически беспрерывно. Красивое и одновременно пугающее зрелище. Хотя я больше смотрела на лица товарищей по платформе. Тех, кто уже успел снять с себя шлемы.
