– Ладно. Только я хотела бы остаться живой, если получится.
– Я бы тоже! – язвительно отметила подруга. Как бы напоминание о том, что про неё забыли.
– Я должен это обеспечить? –с сарказмом улыбнулся Роман.
Лана сникла. Она сцепила руки внизу, опустила глаза, потом подняла их – голубой, бездонный умоляющий взгляд. И нежным, тихим голосом попросила:
– Ramon, por favor...
А я наблюдала, как он сжимает челюсти, язвительная улыбка пропадает. Лицо смягчается. Чары Ланы – они такие. Они действуют даже на тех, кто к ним привык.
Кивает. Мягко обещает:
– Я сделаю, что смогу.
Хорошо, Лана, он обещал. Теперь прекращай. Я знаю, как ты это обычно делаешь. Мягкая улыбка, сияющий взор с ясными звёздами в глубине зрачков... Лёгкий наклон шеи, плавные жесты... Мужчина, который что-то сделал для тебя, чувствует себя сполна вознаграждённым одним этим взглядом.
Андрей, ты же видишь. Видишь всё. Тебе это нравится, да? Ты хочешь, чтобы он был с ней, или чтобы он был не со мной?
Роман кивнул ей и вышел, не глядя мне в глаза. Может, случайно. Хлопнула дверь туалета.
Молчание.
Ярость поднялась волной и искала выход. Мой. Мой мужчина. Не отдам.
Встала, зло поглядела на Андрея и вышла в коридор. В ванной зашумела вода. Направилась туда.
Роман на выходе вытирал руки. Я толкнула его внутрь, зашла и захлопнула дверь. С силой притянула его лицо – не волнует, что я не дотягиваюсь до его губ. Он наклонил голову и охотно ответил на поцелуй. Не знаю, что он про меня подумал – именно сейчас это нисколько не волновало. Злость всё кипела внутри, и я с неожиданной для себя силой укусила его за губу. На мгновение стало стыдно, но потом вспомнилось, как он совал руку в открытое пламя...
Тем более он, казалось, не заметил, увлечённо целуя меня. Ладно, но этого недостаточно. Я расстегнула ему ремень, молнию на джинсах, – уверенно, без капли смущения. Оно, конечно, было, но как-то испуганно молчало.
Не отрываясь от моих губ он рывком сдёрнул с меня колготки вместе с трусиками и посадил на стиральную машину. Я притянула его к себе, вынуждая войти в меня.
– Даша... – полувозглас-полустон.
Кажется, я не собиралась заходить так далеко. Думала ограничиться поцелуем. Да ерунда – ни о чём я не думала.
Я просто обхватила его ногами и руками, и ярость постепенно уходила, переливаясь в страсть.
К тому времени, как всё закончилось, вся злость ушла, осталось только удовольствие.
85.
Роман помог мне одеться и вывел из ванной.
– Мне нравится, как ты ревнуешь, – шепнул он с широкой улыбкой.
Чуть было не огрызнулась в ответ. Он, зараза, сам ведёт себя двусмысленно, и у Андрея и Ланы есть повод.
Зашла в кухню, посмотрела по очереди в четыре возмущённых глаза и села. Роман тоже придвинул себе табурет. Это что-то означает? Да? Он же обычно не садится.
Да может и не означает ничего.
– Даша, ты могла бы больше так не делать? – попросил мой друг ледяным тоном.
– А ты мог бы? – парировала я.
– Да я ничего и не делал, – отозвался он ровно.
– Я тоже.
Роман смотрел на нас, приподняв бровь, и совершенно не понятно было – что он о нас думает. Его губа оказалась прокушена, и он слизывал кровь время от времени. На мгновение я испытала приступ вины, но потом вспомнила, как он заращивал сломанную шею... Захочет, уберёт.
– И что мне делать?.. – растерянно спросила Лана.
– Я обещал помочь... – пожал плечами Роман. – Подружка, ты в последние годы как контактировала с Рольсеном?
– Никак, – сердито отозвалась та. – Банкеты – и всё. На уровне «Здравствуйте, как дела? До свиданья».
– Хорошо, мы же предполагаем кого-то другого.
– Да почему? – спросил Андрей. – Положим, он не тебя зацепить хотел, похищая Дашу, а, например, меня. Или Лану позлить. Или ещё для чего?
– Для чего он может так рискнуть и пойти против меня? – Роман усмехнулся. Немного зловеще.
А в самом деле. Роман же не только физически сильный и бессмертный. Я вспомнила, как он потушил горящий самолёт.
– А он тебя может испугаться? – спросила я. На самом деле хотелось как-то по-другому сформулировать...
– Даша, они все его боятся. Вся ложа, – с лёгким презрением пояснила Лана. – И основания очень даже есть.
– Ладно, я сейчас узнаю. Подождите здесь полчасика.
Мы и сообразить не успели, а Роман уже хлопнул дверью.
– А мне завтра на работу, – грустно сказала я, посмотрев на часы. Лана мягко ответила:
– Тебе всё-таки стоило остаться дома.
«А вот не надо было с нами ехать», – почему-то услышала я за этими словами. Хотя она, конечно, ничего такого в виду не имела.
Андрей грустно смотрел на меня.
– Даша. Тебе, конечно, спасибо. Не стал бы Эльвильяр помогать Лане просто так.
– Но ты недоволен, – вздохнула я.
–Да он псих, понимаешь?! – воскликнул мой друг. – Последний шизофреник по сравнению с ним – рядовой член общества! Он совершенно сумасшедший, Даша!
– Не ори так. Я его не боюсь.
– А вот это зря, – спокойно сказала Лана.
– Он говорил, что никогда не поднимет руку на женщину.
– Что это недостойно настоящего мужчины? – едко спросила подруга. – Ну-ну. Они, знаешь ли, все такие благородные. Старое воспитание, знаешь ли. И пальцем не тронут. Только вот поиметь не спрашивая – сюда это не относится. Это к женщинам применимо.
– Лана, зачем ты так? – тихо спросил Андрей.
– Скажи, что это неправда, – предложила она.
– Не совсем правда...
Нет, а действительно. Человек, обладающий властью, может получить всё, чего хочет. Или кого хочет. Что его остановит? Совесть?
Самой смешно.
– Значит, Роман не один может гипнотизировать...
О Господи.
Зачем я это вслух сказала?
Когда, ну когда я научусь молчать вовремя?
– Гипнотизировать? – тихо-тихо переспросил Андрей. – Даша...
Он шумно выдохнул.
– Ты откуда знаешь про гипноз?
Всё. Злость. Не просто злость. Это ярость, которую он замечательно умеет маскировать. Но не от меня. Напряжённая поза и слегка сжатые губы выдавали его, как и дыхание. Грудь неподвижна, да – у него диафрагмальное дыхание. Живот вздымается, как кузнечные мехи.
Я стараюсь успокоиться, говорить уверенно, не оправдываясь и не заискивая.
– В нашу первую встречу он меня загипнотизировал. Чтобы лечить. Вряд ли я допустила бы к своей груди незнакомого мужчину, а?
– А дальше?
Это «А дальше» прозвучало как на допросе. Я боюсь с ним разговаривать.
– А дальше у него не было нужды меня гипнотизировать. Я, знаешь ли, всего лишь слабая девушка, а Роман – очень привлекательный.
– Даша, если он взялся за старое, я об этом узнаю! – угрожающе выдохнул Андрей.
– За старое?
Лана сочувственно покачала головой.
– Дашка, ты же о нём ничего не знаешь! Ну и ладно, лучше и не спрашивай.
– Да в чём дело-то? – успокойся, Даша, не злись. Лана что, не понимает, что если я не буду спрашивать, я сама для себя надумаю непонятно чего? Что окажется ещё и значительно хуже правды.
Я непременно поговорю с Романом насчёт него. По-моему, самое время мне ещё немного узнать.
Но разве можно ждать так долго? Удержаться от расспросов нет никаких сил. Даже если я и понимаю, что эти двое мне представят всё совершенно в другом свете.
– Слушай, мы же уже сказали тебе – он опасен. У тебя на глазах словно пелена этой милой девичьей влюблённости, ты ещё и благодарна за спасение жизни – но зря ты так безоговорочно веришь ему. Он не только спасает жизни, но и отнимает их с такой же лёгкостью. Жизнь и смерть для Эльвильяра – всего лишь игрушки. Скажи, разве у тебя нет ни одного повода не доверять ему?
Я подумала. А наверное, есть. Он просил доверять ему... Но я сомневаюсь. Не так ли? Значит, есть.
А какие? Помнится, он сбросил меня с крыши, и тогда я была испугана до жути. Но потом же поняла, что для него такое – действительно привычная ситуация. Случается постоянно и ничего опасного в себе не несёт.
То, что он невероятно силён? Так ведь многие мужчины сильнее меня. Например, Андрей и Егор. И что? Они же меня до сих пор не убили.
Роман ведь не просто спас мне жизнь – и всё. Он делал это неоднократно. Но – кроме этого – он ведь обо мне заботится так, как ни один мужчина сейчас не стал бы.
А я?
Я даже не могу ему просто довериться.
– Андрей, чего у меня точно нет – так это поводов его бояться. Он, возможно, и любит не меня, но он такой заботливый.
– Дарит шикарные цветы? Ну, так знаешь, сколько он зарабатывает?
– Не только цветы. Да уж ладно, сколько – машина у него не лучше, чем у тебя или Егора.
– Да, но мы-то на неё копили. А Рамон вообще не считал нужным откладывать деньги.
– Хочешь сказать, это его разовая зарплата?
Не хило. Но что касается Романа – ничему не стоит удивляться.
– Даш, не об этом речь. Я понимаю, что он красивый, наверное, хорош в постели, умеет пускать пыль в глаза. Но загляни глубже, под этот внешний лоск, прошу тебя.
– Глубже? – меня действительно обижает эта его уверенность в том, что я вообще ничего не соображаю. Может, мне не двести лет, а в десять раз меньше, но я не совсем дура же! – Глубже, Андрюша, залегло то, что это – мужчина, который каждое утро кормит меня завтраком. Просто встаёт раньше и готовит. Он отвозит меня туда, куда я прошу, сопровождает незаметно, если я возвращаюсь домой поздно, лазает в помойку за брошенной кошкой для меня и убирает за ней, когда она гадит куда попало. Что смеёшься? Что вы с Егором говорите, когда мои питомцы ошибаются местом для туалета? «Ой, Даша, фу, какая гадость, здесь же ходить невозможно, убери быстрее!»
– Значит, в нём тебя пленило то, что он убирал за твоей кошкой?
– Не утрируй. Он ещё и прирастил мне волосы.
– Это сделал Эльвильяр? – тихо спросил Андрей. – Я думал, ты нарастила в салоне.
– Он. И я буду с ним столько, сколько он захочет. Взамен он просит всего лишь малость – доверять ему. И я могу ему дать хотя бы это. Возможно, только я, а?
Андрей молчал.
Зазвонил мой сотовый.
В тишине я ответила на звонок.
– Даш, это я. Выходи, поехали домой.
– Ты не зайдёшь? – удивилась я.
– Зачем? Пока я ничего не выяснил. Передай Лане, что завтра кое-что уже будет известно. Выходи.
– Ты внизу?
– Да. В машине.
– В машине?!
Когда успел?
Я вскочила.
– Ребята, пока. Лан, Роман завтра тебе кое-что узнает.
Мне просто хотелось побыстрее покинуть их. Пока ещё какую-нибудь бяку не сказали.
Но напоследок Андрей успел.
– Даш! – крикнул он, когда я уже открывала дверь. – Спроси у него, с кем он играет в шахматы по средам.
86.
Я сбежала вниз по лестнице, с трудом открыла тяжёлую дверь и огляделась. Роман припарковался у самого подъезда.
Вышла – почти выскочила наружу и села в машину. Почему-то очень радостно быть рядом с ним. С наслаждением поцеловала его и счастливо вздохнула.
– Даш, что случилось?
Он улыбался, как-то особо.
– С чего вдруг такая радость?
Сложила руки на коленях, слегка прикусила губу и бросила косой взгляд из-под ресниц.
– Да-аш!
– Я просто рада тебя видеть.
– Мы расстались полчаса назад.
– Мы слегка поцапались с Андрюхой. Я никак не могу понять, почему он считает тебя неподходящей для меня парой, но при этом не возражает, чтобы вы с Ланой были вместе.
Улыбка его померкла.
– Мы не будем вместе, – отрезал Роман.
Я задела за живое? Почему он помрачнел? Что такое?
Мне тоже расхотелось радоваться. Как-то внезапно.
– Ром, ответь мне пожалуйста. Я не боюсь, мне просто надо уточнить, – и быстро, чтобы он не успел обидеться
– Вот ты сам говорил, что наслаждаешься страданиями. А не может быть такого, что тебе будет в удовольствие наше расставание? Или страх за меня, если меня всё-таки похитят?
Просто должна была это спросить. Я поверю ему, просто не хочу бояться.
– Даш, есть удовольствие тела, и удовольствие души. Это другое удовольствие. Они разные. Не знаю, как тебе объяснить.
Неужели он растерялся? Не бывает же такого?
– Милая, такое чистое, высокое счастье, как ты нельзя сравнивать с мрачными и тяжёлыми эмоциями, к которым я привык в аду. Я сделаю всё, чтобы тебя не потерять.
Он завёл машину. Правильно, надо домой – мне завтра на работу, а уже одиннадцать.
Но уйти от разговора? Нет уж.
– Ром, что они говорили про гипноз и про... э...
Как бы это сказать-то, а?
– Почему Андрей решил, что ты применял гипноз на мне? И почему разозлился?
Нет, кажется, не то.
Но я просто не могу подобрать слов!
Он смотрел на дорогу. Потом прервал мой поток мыслей:
– Он подумал, что я с помощью гипноза заставил тебя лечь в постель?
Ровно так, без эмоций. Но и без улыбки.
– Кажется, да. Наверное.
Вроде бы и выражение лица не изменилось, но... как будто появилось в нём что-то злое.
– Даша, он не может так думать.
– Он сказал что-то вроде «взялся за старое».
Вот теперь Роман точно сердит.
– Я никого не насиловал с тех пор, как покинул Ад.
Что? Что?!
– А... до того?
Он заглушил мотор, и я обнаружила собственный двор за окнами машины. Неожиданно. Я и не обратила внимания.
Мне сейчас совсем не интересно глядеть в окна.
Он посмотрел на меня – почему-то очень грустно.
– Ты и так меня боишься... Разве я могу тебе рассказать про себя всё?
– Ты же сказал, что сейчас ты другой. Что ты изменился.
Он кивнул. Просто молча кивнул.
– Ну тогда всё нормально. Я тебе верю.
– Даша-Даша... – Он покачал головой. – Ты себе не веришь...
Настроение его переменилось резко и вдруг. Только что – печаль, смятение... Мгновение, и он пришёл в ярость.
– Хорошо, пусть так! Сколько угодно слушай Дюфо! Ты можешь бояться, можешь спрятаться хоть на краю света – тебе никуда от меня не деться! Пусть я злодей, но тебя, моя принцесса, никто не спасёт!
Он схватил меня за плечи и жёстко поцеловал. В этом было мало желания – скорее, он утверждал свою власть.
Потом вышел из машины, вытащил меня за руки и щёлкнул кнопкой сигнализации.
Обнял за талию, приподнял мой подбородок и объяснил, глядя прямо в глаза:
– Да, всё правда. До смерти я был убийцей и насильником. В моё поместье мистики неоднократно посылали охотников, и теряли лучших из них. Они сами делали попытки, зная, что за неудачу заплатят жизнью. Потому, что у меня была сила. Тёмная сила!
Роман улыбался, широко и зловеще, глаза в сумерках превратились в провалы, горящие мраком, и сейчас он был похож на Дьявола, как никогда раньше.
– Моя милая девочка, я делал всё, что хотел, и на чужое мнение мне было совершенно плевать. Если я хотел какую-то вещь, то брал её. Чужое владение, фамильные ценности, породистые лошади – люди боялись обратить моё внимание на что-то. Если мне нравились женщины, я брал их, и их согласие или возражения меня нисколько не волновали. Я был чудовищем, Даша, и необязательно слушать Дюфо или Оборотня, чтобы узнать об этом. Да, я изменился после Ада, но если ты в это не веришь, мне всё равно. Ты – моя, и ничто не может это изменить.
Он хотел меня напугать? Ну разве что шокировала внезапность. А в остальном...
Я вывернулась и обняла его сама.
– Ром, не надо меня пугать. Больше всего на свете я боюсь того, что ты меня бросишь. Прости, если я веду себя как-то не так. Но ты, кажется, говорил, что сделаешь всё, что я попрошу? Как же это?
Он смягчился и немного успокоился.
– Девочка, это так.
– А если я попрошу оставить меня?
Роман покачал головой:
– Ну разве что кроме этого.
Думаю, если выяснять дальше, мы найдём много этих «кроме».
Хорошо, я не буду. А что делать? Никаких конфронтаций, я ничего не добьюсь возражениями.
– Я бы тоже! – язвительно отметила подруга. Как бы напоминание о том, что про неё забыли.
– Я должен это обеспечить? –с сарказмом улыбнулся Роман.
Лана сникла. Она сцепила руки внизу, опустила глаза, потом подняла их – голубой, бездонный умоляющий взгляд. И нежным, тихим голосом попросила:
– Ramon, por favor...
А я наблюдала, как он сжимает челюсти, язвительная улыбка пропадает. Лицо смягчается. Чары Ланы – они такие. Они действуют даже на тех, кто к ним привык.
Кивает. Мягко обещает:
– Я сделаю, что смогу.
Хорошо, Лана, он обещал. Теперь прекращай. Я знаю, как ты это обычно делаешь. Мягкая улыбка, сияющий взор с ясными звёздами в глубине зрачков... Лёгкий наклон шеи, плавные жесты... Мужчина, который что-то сделал для тебя, чувствует себя сполна вознаграждённым одним этим взглядом.
Андрей, ты же видишь. Видишь всё. Тебе это нравится, да? Ты хочешь, чтобы он был с ней, или чтобы он был не со мной?
Роман кивнул ей и вышел, не глядя мне в глаза. Может, случайно. Хлопнула дверь туалета.
Молчание.
Ярость поднялась волной и искала выход. Мой. Мой мужчина. Не отдам.
Встала, зло поглядела на Андрея и вышла в коридор. В ванной зашумела вода. Направилась туда.
Роман на выходе вытирал руки. Я толкнула его внутрь, зашла и захлопнула дверь. С силой притянула его лицо – не волнует, что я не дотягиваюсь до его губ. Он наклонил голову и охотно ответил на поцелуй. Не знаю, что он про меня подумал – именно сейчас это нисколько не волновало. Злость всё кипела внутри, и я с неожиданной для себя силой укусила его за губу. На мгновение стало стыдно, но потом вспомнилось, как он совал руку в открытое пламя...
Тем более он, казалось, не заметил, увлечённо целуя меня. Ладно, но этого недостаточно. Я расстегнула ему ремень, молнию на джинсах, – уверенно, без капли смущения. Оно, конечно, было, но как-то испуганно молчало.
Не отрываясь от моих губ он рывком сдёрнул с меня колготки вместе с трусиками и посадил на стиральную машину. Я притянула его к себе, вынуждая войти в меня.
– Даша... – полувозглас-полустон.
Кажется, я не собиралась заходить так далеко. Думала ограничиться поцелуем. Да ерунда – ни о чём я не думала.
Я просто обхватила его ногами и руками, и ярость постепенно уходила, переливаясь в страсть.
К тому времени, как всё закончилось, вся злость ушла, осталось только удовольствие.
85.
Роман помог мне одеться и вывел из ванной.
– Мне нравится, как ты ревнуешь, – шепнул он с широкой улыбкой.
Чуть было не огрызнулась в ответ. Он, зараза, сам ведёт себя двусмысленно, и у Андрея и Ланы есть повод.
Зашла в кухню, посмотрела по очереди в четыре возмущённых глаза и села. Роман тоже придвинул себе табурет. Это что-то означает? Да? Он же обычно не садится.
Да может и не означает ничего.
– Даша, ты могла бы больше так не делать? – попросил мой друг ледяным тоном.
– А ты мог бы? – парировала я.
– Да я ничего и не делал, – отозвался он ровно.
– Я тоже.
Роман смотрел на нас, приподняв бровь, и совершенно не понятно было – что он о нас думает. Его губа оказалась прокушена, и он слизывал кровь время от времени. На мгновение я испытала приступ вины, но потом вспомнила, как он заращивал сломанную шею... Захочет, уберёт.
– И что мне делать?.. – растерянно спросила Лана.
– Я обещал помочь... – пожал плечами Роман. – Подружка, ты в последние годы как контактировала с Рольсеном?
– Никак, – сердито отозвалась та. – Банкеты – и всё. На уровне «Здравствуйте, как дела? До свиданья».
– Хорошо, мы же предполагаем кого-то другого.
– Да почему? – спросил Андрей. – Положим, он не тебя зацепить хотел, похищая Дашу, а, например, меня. Или Лану позлить. Или ещё для чего?
– Для чего он может так рискнуть и пойти против меня? – Роман усмехнулся. Немного зловеще.
А в самом деле. Роман же не только физически сильный и бессмертный. Я вспомнила, как он потушил горящий самолёт.
– А он тебя может испугаться? – спросила я. На самом деле хотелось как-то по-другому сформулировать...
– Даша, они все его боятся. Вся ложа, – с лёгким презрением пояснила Лана. – И основания очень даже есть.
– Ладно, я сейчас узнаю. Подождите здесь полчасика.
Мы и сообразить не успели, а Роман уже хлопнул дверью.
– А мне завтра на работу, – грустно сказала я, посмотрев на часы. Лана мягко ответила:
– Тебе всё-таки стоило остаться дома.
«А вот не надо было с нами ехать», – почему-то услышала я за этими словами. Хотя она, конечно, ничего такого в виду не имела.
Андрей грустно смотрел на меня.
– Даша. Тебе, конечно, спасибо. Не стал бы Эльвильяр помогать Лане просто так.
– Но ты недоволен, – вздохнула я.
–Да он псих, понимаешь?! – воскликнул мой друг. – Последний шизофреник по сравнению с ним – рядовой член общества! Он совершенно сумасшедший, Даша!
– Не ори так. Я его не боюсь.
– А вот это зря, – спокойно сказала Лана.
– Он говорил, что никогда не поднимет руку на женщину.
– Что это недостойно настоящего мужчины? – едко спросила подруга. – Ну-ну. Они, знаешь ли, все такие благородные. Старое воспитание, знаешь ли. И пальцем не тронут. Только вот поиметь не спрашивая – сюда это не относится. Это к женщинам применимо.
– Лана, зачем ты так? – тихо спросил Андрей.
– Скажи, что это неправда, – предложила она.
– Не совсем правда...
Нет, а действительно. Человек, обладающий властью, может получить всё, чего хочет. Или кого хочет. Что его остановит? Совесть?
Самой смешно.
– Значит, Роман не один может гипнотизировать...
О Господи.
Зачем я это вслух сказала?
Когда, ну когда я научусь молчать вовремя?
– Гипнотизировать? – тихо-тихо переспросил Андрей. – Даша...
Он шумно выдохнул.
– Ты откуда знаешь про гипноз?
Всё. Злость. Не просто злость. Это ярость, которую он замечательно умеет маскировать. Но не от меня. Напряжённая поза и слегка сжатые губы выдавали его, как и дыхание. Грудь неподвижна, да – у него диафрагмальное дыхание. Живот вздымается, как кузнечные мехи.
Я стараюсь успокоиться, говорить уверенно, не оправдываясь и не заискивая.
– В нашу первую встречу он меня загипнотизировал. Чтобы лечить. Вряд ли я допустила бы к своей груди незнакомого мужчину, а?
– А дальше?
Это «А дальше» прозвучало как на допросе. Я боюсь с ним разговаривать.
– А дальше у него не было нужды меня гипнотизировать. Я, знаешь ли, всего лишь слабая девушка, а Роман – очень привлекательный.
– Даша, если он взялся за старое, я об этом узнаю! – угрожающе выдохнул Андрей.
– За старое?
Лана сочувственно покачала головой.
– Дашка, ты же о нём ничего не знаешь! Ну и ладно, лучше и не спрашивай.
– Да в чём дело-то? – успокойся, Даша, не злись. Лана что, не понимает, что если я не буду спрашивать, я сама для себя надумаю непонятно чего? Что окажется ещё и значительно хуже правды.
Я непременно поговорю с Романом насчёт него. По-моему, самое время мне ещё немного узнать.
Но разве можно ждать так долго? Удержаться от расспросов нет никаких сил. Даже если я и понимаю, что эти двое мне представят всё совершенно в другом свете.
– Слушай, мы же уже сказали тебе – он опасен. У тебя на глазах словно пелена этой милой девичьей влюблённости, ты ещё и благодарна за спасение жизни – но зря ты так безоговорочно веришь ему. Он не только спасает жизни, но и отнимает их с такой же лёгкостью. Жизнь и смерть для Эльвильяра – всего лишь игрушки. Скажи, разве у тебя нет ни одного повода не доверять ему?
Я подумала. А наверное, есть. Он просил доверять ему... Но я сомневаюсь. Не так ли? Значит, есть.
А какие? Помнится, он сбросил меня с крыши, и тогда я была испугана до жути. Но потом же поняла, что для него такое – действительно привычная ситуация. Случается постоянно и ничего опасного в себе не несёт.
То, что он невероятно силён? Так ведь многие мужчины сильнее меня. Например, Андрей и Егор. И что? Они же меня до сих пор не убили.
Роман ведь не просто спас мне жизнь – и всё. Он делал это неоднократно. Но – кроме этого – он ведь обо мне заботится так, как ни один мужчина сейчас не стал бы.
А я?
Я даже не могу ему просто довериться.
– Андрей, чего у меня точно нет – так это поводов его бояться. Он, возможно, и любит не меня, но он такой заботливый.
– Дарит шикарные цветы? Ну, так знаешь, сколько он зарабатывает?
– Не только цветы. Да уж ладно, сколько – машина у него не лучше, чем у тебя или Егора.
– Да, но мы-то на неё копили. А Рамон вообще не считал нужным откладывать деньги.
– Хочешь сказать, это его разовая зарплата?
Не хило. Но что касается Романа – ничему не стоит удивляться.
– Даш, не об этом речь. Я понимаю, что он красивый, наверное, хорош в постели, умеет пускать пыль в глаза. Но загляни глубже, под этот внешний лоск, прошу тебя.
– Глубже? – меня действительно обижает эта его уверенность в том, что я вообще ничего не соображаю. Может, мне не двести лет, а в десять раз меньше, но я не совсем дура же! – Глубже, Андрюша, залегло то, что это – мужчина, который каждое утро кормит меня завтраком. Просто встаёт раньше и готовит. Он отвозит меня туда, куда я прошу, сопровождает незаметно, если я возвращаюсь домой поздно, лазает в помойку за брошенной кошкой для меня и убирает за ней, когда она гадит куда попало. Что смеёшься? Что вы с Егором говорите, когда мои питомцы ошибаются местом для туалета? «Ой, Даша, фу, какая гадость, здесь же ходить невозможно, убери быстрее!»
– Значит, в нём тебя пленило то, что он убирал за твоей кошкой?
– Не утрируй. Он ещё и прирастил мне волосы.
– Это сделал Эльвильяр? – тихо спросил Андрей. – Я думал, ты нарастила в салоне.
– Он. И я буду с ним столько, сколько он захочет. Взамен он просит всего лишь малость – доверять ему. И я могу ему дать хотя бы это. Возможно, только я, а?
Андрей молчал.
Зазвонил мой сотовый.
В тишине я ответила на звонок.
– Даш, это я. Выходи, поехали домой.
– Ты не зайдёшь? – удивилась я.
– Зачем? Пока я ничего не выяснил. Передай Лане, что завтра кое-что уже будет известно. Выходи.
– Ты внизу?
– Да. В машине.
– В машине?!
Когда успел?
Я вскочила.
– Ребята, пока. Лан, Роман завтра тебе кое-что узнает.
Мне просто хотелось побыстрее покинуть их. Пока ещё какую-нибудь бяку не сказали.
Но напоследок Андрей успел.
– Даш! – крикнул он, когда я уже открывала дверь. – Спроси у него, с кем он играет в шахматы по средам.
86.
Я сбежала вниз по лестнице, с трудом открыла тяжёлую дверь и огляделась. Роман припарковался у самого подъезда.
Вышла – почти выскочила наружу и села в машину. Почему-то очень радостно быть рядом с ним. С наслаждением поцеловала его и счастливо вздохнула.
– Даш, что случилось?
Он улыбался, как-то особо.
– С чего вдруг такая радость?
Сложила руки на коленях, слегка прикусила губу и бросила косой взгляд из-под ресниц.
– Да-аш!
– Я просто рада тебя видеть.
– Мы расстались полчаса назад.
– Мы слегка поцапались с Андрюхой. Я никак не могу понять, почему он считает тебя неподходящей для меня парой, но при этом не возражает, чтобы вы с Ланой были вместе.
Улыбка его померкла.
– Мы не будем вместе, – отрезал Роман.
Я задела за живое? Почему он помрачнел? Что такое?
Мне тоже расхотелось радоваться. Как-то внезапно.
– Ром, ответь мне пожалуйста. Я не боюсь, мне просто надо уточнить, – и быстро, чтобы он не успел обидеться
– Вот ты сам говорил, что наслаждаешься страданиями. А не может быть такого, что тебе будет в удовольствие наше расставание? Или страх за меня, если меня всё-таки похитят?
Просто должна была это спросить. Я поверю ему, просто не хочу бояться.
– Даш, есть удовольствие тела, и удовольствие души. Это другое удовольствие. Они разные. Не знаю, как тебе объяснить.
Неужели он растерялся? Не бывает же такого?
– Милая, такое чистое, высокое счастье, как ты нельзя сравнивать с мрачными и тяжёлыми эмоциями, к которым я привык в аду. Я сделаю всё, чтобы тебя не потерять.
Он завёл машину. Правильно, надо домой – мне завтра на работу, а уже одиннадцать.
Но уйти от разговора? Нет уж.
– Ром, что они говорили про гипноз и про... э...
Как бы это сказать-то, а?
– Почему Андрей решил, что ты применял гипноз на мне? И почему разозлился?
Нет, кажется, не то.
Но я просто не могу подобрать слов!
Он смотрел на дорогу. Потом прервал мой поток мыслей:
– Он подумал, что я с помощью гипноза заставил тебя лечь в постель?
Ровно так, без эмоций. Но и без улыбки.
– Кажется, да. Наверное.
Вроде бы и выражение лица не изменилось, но... как будто появилось в нём что-то злое.
– Даша, он не может так думать.
– Он сказал что-то вроде «взялся за старое».
Вот теперь Роман точно сердит.
– Я никого не насиловал с тех пор, как покинул Ад.
Что? Что?!
– А... до того?
Он заглушил мотор, и я обнаружила собственный двор за окнами машины. Неожиданно. Я и не обратила внимания.
Мне сейчас совсем не интересно глядеть в окна.
Он посмотрел на меня – почему-то очень грустно.
– Ты и так меня боишься... Разве я могу тебе рассказать про себя всё?
– Ты же сказал, что сейчас ты другой. Что ты изменился.
Он кивнул. Просто молча кивнул.
– Ну тогда всё нормально. Я тебе верю.
– Даша-Даша... – Он покачал головой. – Ты себе не веришь...
Настроение его переменилось резко и вдруг. Только что – печаль, смятение... Мгновение, и он пришёл в ярость.
– Хорошо, пусть так! Сколько угодно слушай Дюфо! Ты можешь бояться, можешь спрятаться хоть на краю света – тебе никуда от меня не деться! Пусть я злодей, но тебя, моя принцесса, никто не спасёт!
Он схватил меня за плечи и жёстко поцеловал. В этом было мало желания – скорее, он утверждал свою власть.
Потом вышел из машины, вытащил меня за руки и щёлкнул кнопкой сигнализации.
Обнял за талию, приподнял мой подбородок и объяснил, глядя прямо в глаза:
– Да, всё правда. До смерти я был убийцей и насильником. В моё поместье мистики неоднократно посылали охотников, и теряли лучших из них. Они сами делали попытки, зная, что за неудачу заплатят жизнью. Потому, что у меня была сила. Тёмная сила!
Роман улыбался, широко и зловеще, глаза в сумерках превратились в провалы, горящие мраком, и сейчас он был похож на Дьявола, как никогда раньше.
– Моя милая девочка, я делал всё, что хотел, и на чужое мнение мне было совершенно плевать. Если я хотел какую-то вещь, то брал её. Чужое владение, фамильные ценности, породистые лошади – люди боялись обратить моё внимание на что-то. Если мне нравились женщины, я брал их, и их согласие или возражения меня нисколько не волновали. Я был чудовищем, Даша, и необязательно слушать Дюфо или Оборотня, чтобы узнать об этом. Да, я изменился после Ада, но если ты в это не веришь, мне всё равно. Ты – моя, и ничто не может это изменить.
Он хотел меня напугать? Ну разве что шокировала внезапность. А в остальном...
Я вывернулась и обняла его сама.
– Ром, не надо меня пугать. Больше всего на свете я боюсь того, что ты меня бросишь. Прости, если я веду себя как-то не так. Но ты, кажется, говорил, что сделаешь всё, что я попрошу? Как же это?
Он смягчился и немного успокоился.
– Девочка, это так.
– А если я попрошу оставить меня?
Роман покачал головой:
– Ну разве что кроме этого.
Думаю, если выяснять дальше, мы найдём много этих «кроме».
Хорошо, я не буду. А что делать? Никаких конфронтаций, я ничего не добьюсь возражениями.
