– Тогда ещё увидишь.
– Ты выглядишь этакой демонической личностью из кино. Давай никуда не поедем?
Он засмеялся.
– Поздно, мы уже приехали.
99.
Большой зал, залитый вялым закатным светом из окон и ярким белым от многочисленных ламп. Классическая музыка и круглые столики с белыми скатертями. Вытянутые официанты с вежливыми и холодными улыбками. Мужчины в классических костюмах и женщины в вечерних платьях – наверняка от кутюр.
Я ослепительно улыбаясь ступила в зал, окинула его взглядом поверх голов и процедила, не сбавляя улыбки:
– Гнездо снобов.
Роман насмешливо фыркнул.
Нас замечали постепенно. Головы поворачивались и замирали. Выражения лиц словно переключалось на любезно-настороженное.
Один из официантов повёл к столику. Специально или нет к самому дальнему? Очень хорошо, пусть все на меня посмотрят.
Разрез на платье демонстрировал резинку чулка. Я сразу научилась ставить ноги так, чтобы это не казалось вульгарным.
Среди настороженных лиц мелькнула Жанна в пёстром, пышном и элегантном. Она удивлённо улыбнулась мне и мельком показала большой палец. Я просияла в ответ.
И тут же вернула на лицо отстранённое выражение. Пусть не думают, что я в восторге. А я и нет. Мне вообще у них не очень-то и нравится.
Роман отодвинул стул, и я изящно села. Поглядела ему в глаза. Весёлое одобрение. Ему нравится, как я себя веду. Приподняла бровь вопросительно. Он прижал мою руку к губам и прошептал:
– Теперь сидим. Сидим и ждём. Выбирай.
Он кивнул официанту, и тот протянул меню.
Издевается. Я почувствовала внезапную вспышку раздражения. Да, я очень голодная. С обеда уже прошло достаточно времени. Но как я буду есть при макияже?
– Что такое? – мягко спросил он. Что, что... Сам что, не видит, что ли?
– Ничего, – ответила я, не меняя выражение лица. – Мне какой-нибудь напиток с трубочкой.
Его лицо просветлело.
– Дашенька, можешь покушать. Ничего не сотрётся.
Разве?
– Точно. Думаешь, Лана не знала, куда ты идёшь?
Ну ладно. Ты сам разрешил. Что там в меню повыпендрёжней? Трюфели в винном соусе. Ага. Вот их. Что ещё? Откуда всё это у нас, в Яшильтово? Так, Даша, не пытайся взять сразу все шокирующие названия – выглядит, как девочка из деревни. Ага, ну-ка... Тут есть?..
– А пшёнка есть?
– Что, простите? А! – официант на мгновение нахмурился. – К сожалению, нет.
– Жаль. Я больше всего на свете люблю пшёнку. Тогда – лазанья – это же макароны?
– Нечто вроде. С мясом и соусом.
– Ладно, пусть будет. А вот блинчики – с вареньем можно?
– Есть джем, – предложил официант. Вежливо, но удивлённо.
– Не, джем – это не то. Я люблю, чтобы ягодки были.
– Хочешь с икрой? – предложил Роман, широко улыбаясь. – Они тоже красненькие и маленькие.
– Я хочу сладкие!
– Есть с бананом, есть с шоколадом, – предложил официант, всё так же вежливо. Но уже малость озадаченно.
– И с тем, и с другим. Так будет малость похоже на варенье, – улыбнулась я. – А чай какой есть?
– Чёрный, зелёный, – осторожно ответил официант. Он уже чувствовал подвох.
– А травы? Я люблю котовник.
Вышколенный. Не закатывает глаза и не раздражается.
– Могу предложить мяту или мелиссу.
Я уже почти решила прекратить капризы и брать, что есть. Но тут встал Роман:
– Хочешь котовник – сделаем. Готовьте чайник.
– Да ладно, – тут же сдала я. – Мята, так мята.
Но он загадочно улыбнулся и встал.
– Поскучай тут некоторое время. Я скоро вернусь.
«Всё, что ты хочешь».
Вот оно как.
Проходя к выходу, он улыбнулся и кивнул мужчине, который стоял ко мне спиной. Тот кивнул в ответ и направился ко мне.
Как только он развернулся, я узнала своего нового директора.
– Здравствуйте, Евгений Михайлович.
Подарила ему улыбку, глянцевую и ослепительную.
– Здравствуйте, Даша, – ответил он. – Позволите называть вас так?
Легко пожала плечом.
– Спросите у Романа. Если он позволит...
– Думаю, позволит, – уверенно улыбаясь, заявил шеф. – Даша, вы ослепительны.
Я с улыбкой приняла комплимент. Знаю, выгляжу потрясающе. Самой нравится!
Ковшов сделал закручивающий жест рукой и вынул из воздуха алую розу.
– Прошу!
Я приняла цветок. Шипы срезаны – роза явно не с грядки. Не люблю, когда срезают шипы. Роза должна быть розой.
Цветок вырвался у меня из руки. Обернулась.
– Ром, что такое?
– Да, Рольсен, что такое?
– Ты просил развлечь Дашу. Именно этим я и занимаюсь.
– Да? – хмыкнул Роман. – Ну ладно.
Он вернул мне розу и кивнул моему директору.
– Спасибо. Ты свободен.
– Даша, ваше общество доставило мне огромное удовольствие и мне очень жаль его покидать. Еретик, ничего нового, так? Что ты сделаешь, когда встретишь кого-то, кто тебя не боится?
– Сыграю в шахматы, – отозвался Роман. – В грядущую среду рассчитываю отыграться.
Мистик с лёгким кивком отошёл, а я задумалась. Такие банальности... Но проблема в том, что они все – правда. Флирт – это он меня так развлекает или тут действительно интерес?
Мамочки. Он же мой начальник!
100.
Роман кивком указал на мужчину, вышедшего между столиками.
– Обрати внимание, сейчас он будет приветствовать гостей. Это хозяин вечеринки. Слушай внимательно.
Мой мужчина прямо расплылся в улыбке, полной коварства.
Что такое?
Я внимательно слушаю.
Речь шла о мистиках.
Хозяин рассказывал последние новости – а я слушала, ведь среди них могли быть сведения о моей подруге. Но имя Ланы не прозвучало, и даже ничего близкого к её ситуации не было. Они делают вид, что с ней всё обычно, или просто на таких вечеринках не принято говорить о плохом?
Меня снова пробрала злость. Но я продолжала легко улыбаться и слушать.
Забыть момент паники, когда мой любезный директор уводил Лану, не получалось. Что ж, господа, развлекаетесь? Развлекайтесь.
Хозяин вечера говорил всё менее уверенно, потом вообще стал запинаться. Что случилось?
Роман посмеивался, и наконец я поняла, из-за чего. Речь пошла о «дорогих гостях, которых не было слишком долго».
– Не хочет привлекать ко мне внимание, но назвать Давида и не назвать меня – он боится. И порядок: меня первым – неохота, меня не первым – боится.
Неужели всё так строго?
Неужели они и в самом деле его так боятся?
И стоит ли тебе, Даша, продолжать играть с огнём?
Вспомнилось, что я чувствовала, когда Лана уходила с Рольсеном, возможно, на смерть, а я ничего не могла сделать...
Ещё как стоит!
101.
Одной фамилии «Эльвильяр» было достаточно, чтобы привлечь к нам странное внимание. За нами наблюдали исподтишка, но все мистики, как один, делали вид, что и не смотрят даже. Я улыбнулась Роману, всё своё внимание обратив на него. Мне совершенно неинтересно смотреть по сторонам. Пусть и не мечтают.
Принесли еду. Вот и хорошо, внимание можно уделять именно ей.
Я попыталась так и сделать, но сзади раздался голос:
– Сеньор Эльвильяр, очень приятно вас здесь видеть.
– Лучше – господин Иванов, мы, вообще-то, в России, – с приветливой улыбкой поправил Роман. Голос. Это же он только что представлял гостей. Хозяин этого вечера. – Хотя последние лет сто подобное обращение здесь как-то не принято. Даша, это Валерий Степанович, обращайся к нему именно так.
Иванов? Да уж. Меньше всего ожидала.
Мистик вышел из-за спины и улыбнулся мне:
– Это настоящее удовольствие – видеть вас на моём вечере, Даша.
Они что, все такие? Опять град банальностей. Ну да ничего, вполне себе приятно.
– Даш, мы поговорим, ты не возражаешь?
Роман взял мою руку и поднёс к губам. ожидая ответа. Я поняла, чего он хочет, и встала.
– Позвольте, я вас познакомлю с Викторией, – Валерий Степанович приветливо улыбнулся.
Виктория?
Она оказалась сногсшибательной.
Яркая блондинка с огромными голубыми глазами. Белая кожа и стройная фигура, затянутая в платье цвета электрик. Она была королевой вечера, это точно. И не только этого – держалась по-царски. Привыкла быть лучшей.
Она улыбнулась мне, а пронзительно-голубые глаза окатили меня шквалом ненависти.
А я действительно хорошо выгляжу.
Даша, так держать.
Поздоровалась, улыбнулась. Улыбка дружелюбная и чуть снисходительная. Получилась? Наверное, потому что ненависть в глазах ледяной королевы зашкалила.
Вокруг неё толпилась свита – у нормальных людей это называется «подруги». И они с любопытством рассматривали нас.
Официант принёс мне коктейль, зеленоватый – с выраженным мятным вкусом. Алкоголь обжигал, мята холодила. Обжигающий холод – знакомые ощущения.
Ледяная Виктория выдала порцию приветливого презрения и спросила, так добро и мило:
– Приятно познакомиться, Даша. Ну и каково это – быть с мертвецом?
Я поняла, Виктория. И знаешь, что я поняла.
– Похоже на этот коктейль, – пожала плечами я равнодушно. И не стала ничего объяснять.
– В первый раз пьёшь «Мохито»? – она расплылась в улыбке, как будто пить «Мохито» – это признак культурного человека.
– Я до этого не уважала коктейли. Но этот – по ощущениям напоминает мне Романа.
С чего вдруг захотелось пошалить? Я с почти демонстративным интересом ждала её реакции.
Не повелась.
– Ты зовёшь его Романом? – с деланной жалостью вздохнула она. – Это понятно. Настоящим именем его зовут только те, кто хорошо знает.
– Как хочу, так и зову, – я равнодушно пожала плечом – легко и изящно. Стараюсь. – Мне нравится это имя.
– Ты же ничего про него не знаешь, – вздохнула Виктория. Вряд ли развивает тему, скорее, заходит с другой стороны.
– Я знаю то, что мне надо.
– И тебя не смущает ничего? Например, то, что он – любовник Дьявола, – она сделала большие невинные глазки. – Или ты не знаешь? Они играют в шахматы регулярно – разумеется, дело не ограничивается шахматами.
– Кто это ещё – Дьявол? – я их клички не знаю. Всё равно ведь придётся назвать имя, так зачем выделываться?
Вот это, милый Рома, мы обязательно выясним. Я не гомофоб, но это уж слишком. Даже для букета твоих странностей. Хотя нет, всё-таки гомофоб. И здесь действительно будет – он или я. Даже если выбор окажется не в мою пользу.
– Дьявол, Даша, – она снисходительно улыбнулась, – это Сатана. Странно, что ты не поняла. Или ты в него не веришь?
102.
– Виктория, познакомишь нас? – ещё один голос – мужской. Поворачиваюсь, ослепительно улыбаюсь, жду, как статуя Афродиты меня представит. Готова ко всему.
– Даша, – улыбка её столь же ослепительна, как моя. Интересно, такая же искренняя? Не сомневаюсь. – Познакомься с Рушаном. Рушан, это Даша, она пришла с Эльвильяром.
Высокий, смуглый. Каштановые локоны, пышные, как у модели из рекламы шампуня. Ямочки на щёках. Вечность в глазах. И удар опасливой растерянности на лице.
– Эльвильяр здесь?!
– Надо было приходить вовремя, – мило прощебетала богиня красоты и стервозности. – Это, видимо, та девочка, с которой он демонстративно мозолит глаза Милане Радич. Она даже не мистик.
Мимолётный и очень добрый и сочувственный взгляд на меня. О, ты меня искренне жалеешь? Да? Вот как? Ну-ну.
Улыбаюсь, обжигаю взглядом и опускаю ресницы:
– Да, я с ним. Вас это пугает, Рушан? Рома говорил, что его многие боятся, но, разумеется, не уточнял – кто.
Я считала, что Рушан – женское имя. Рушана – слишком мягкое для мужчины.
Ни взгляд, ни голос не изменился, но я как-то почувствовала, что задела. Правильно угадала.
– Боятся – не совсем верное слово. Скорее, опасаются. Его нельзя считать нормальным, если вы заметили, Даша.
Он выделил моё имя, произнёс его как-то тепло. Мне нравится. Виктории – нет.
Послала такую же тёплую улыбку.
– Он бросил вас одну. Зря.
Вот это взгляд. Жгучий. Так, хорошо, пока получается. Он мной заинтересовался.
– Я не одна. Виктория заботится, чтобы мне не было скучно. Она очень внимательна ко мне, прямо по-родительски. Хотя, конечно, не скажешь, что она очень уж намного старше.
Получи, красавица. Твоя улыбка безмятежна, но я уверена, что задела тебя.
У мужчины в глазах... понимание. Даша, Даша, ему наверняка сотня-другая лет, он очень хорошо знает людей... даже женщин.
– Спасибо, Виктория, – он снова улыбнулся. Мне. – Расскажите о себе, Даша. Сколько вам лет? Понимаю, это неприличный вопрос, – он остановил жестом моё возмущение. – Просто скажите, столько, сколько на вид?
Я кивнула, закусила губу и изобразила обиду. Если меня видит Роман... Ладно, он дал понять, что не ревнивый. Ой, да я сама себе не верю. Неужели королева арктического холода стоит того?
Но нет. Меня уже не остановить.
– Даша! – Роман, наконец, подошёл. Я напряглась: что он скажет или сделает? Надеюсь, не устроит скандал на глазах у всех?
Он обнял меня и поцеловал в шею:
– Пошли.
Смеётся. Не злится. Странно. Буря ещё грядёт?
103.
Кажется, Роман всё-таки решил испортить мне макияж. Он затащил меня в коридор в какой-то тёмный угол и обнял пониже спины:
– Кружишь головы?
Вот. Сейчас мне влетит. Делаю максимально виноватое лицо:
– Ты сердишься? Мне он совершенно не нужен, просто эта Виктория не понравилась.
– Я понял. Не сержусь. Думаю, все это поняли. Поэтому Тори и бесится – что ты сыграла, а он повёлся. Вот ему-то как раз влетит.
– Ага.
Ладно. Один вопрос выяснили. Теперь другое:
– Ром, мне сказали сплетню про тебя.
– Давай догадаюсь, – засмеялся он. – Что я питаюсь кровью, поэтому жив, или что живу в России, потому что в более тёплых странах моё тело начнёт разлагаться?
– Опа. Нет, такого не говорили.
– Значит, скажут.
– Раз сам говоришь мне, значит это всё неправда?
– Конечно.
Ладно. А вот...
– А то, что ты – любовник Дьявола – правда?
Скажи, что неправда. Пожалуйста.
Он расхохотался:
– Даш, ну сама-то ты как думаешь? Зачем веришь всякой ерунде? Нет у нас интима, ему и женщин достаточно. А мне – тебя.
Отлегло от сердца. Прямо отлегло.
– Но в шахматы ты с ним играешь?
– Играю, – он прижал меня крепче.
Я положила голову ему на плечо. Что это я, в самом деле? Кто эта Виктория, чтобы ей доверять?
– То есть, ничего такого не было?
Его объятья стали из интимных какими-то более нежными, доверительными.
– Дашенька, в Аду было всякое. Совершенно всякое. Но по собственной воле я никогда ничего подобного не делал и не сделаю.
Я, кажется, поняла. Господи! Неужели такое возможно?
Почему бы нет? Это же Ад.
В принципе, такое и на Земле возможно.
Меня пробрала жуть.
– Даша, ну что ты... Ты боишься? – я молчала. – Милая, я же грешник, я этого заслужил. Это просто искупление.
– Мы все грешники, – ровно отозвалась я.
– Не настолько. Кроме того, обычно назначается одно наказание, и если человек к нему адаптируется – идёт другое. На мне перепробовали огромный ассортимент, потому что я приспосабливался ко всему.
Я скорее почувствовала, чем увидела его улыбку – широкую и злую, полную безумия. В полумраке коридора вообще плохо видно.
– Бедненький... – прошептала я, а он расхохотался:
– Ну это вряд ли. Не думай об этом. Наказание может стать приятным, если его хорошенько осмыслить.
Вот откуда безумие. И вот почему он здесь, со мной, а не в Аду или что там после.
– Тебя поэтому выгнали из Ада?
– Да. И я не знаю, что случается с теми, кто пройдёт искупление целиком. Говорят, что-то очень хорошее. Но Дьявол мне не рассказывает. Молчит и улыбается. Предлагает попробовать ещё раз полное наказание и посмотреть самому.
Я прижалась к нему лицом:
– Не надо. Не бросай меня одну.
Дура ты, Даша. Разве можно такое говорить мужчине? Особенно такому?
– Ты выглядишь этакой демонической личностью из кино. Давай никуда не поедем?
Он засмеялся.
– Поздно, мы уже приехали.
99.
Большой зал, залитый вялым закатным светом из окон и ярким белым от многочисленных ламп. Классическая музыка и круглые столики с белыми скатертями. Вытянутые официанты с вежливыми и холодными улыбками. Мужчины в классических костюмах и женщины в вечерних платьях – наверняка от кутюр.
Я ослепительно улыбаясь ступила в зал, окинула его взглядом поверх голов и процедила, не сбавляя улыбки:
– Гнездо снобов.
Роман насмешливо фыркнул.
Нас замечали постепенно. Головы поворачивались и замирали. Выражения лиц словно переключалось на любезно-настороженное.
Один из официантов повёл к столику. Специально или нет к самому дальнему? Очень хорошо, пусть все на меня посмотрят.
Разрез на платье демонстрировал резинку чулка. Я сразу научилась ставить ноги так, чтобы это не казалось вульгарным.
Среди настороженных лиц мелькнула Жанна в пёстром, пышном и элегантном. Она удивлённо улыбнулась мне и мельком показала большой палец. Я просияла в ответ.
И тут же вернула на лицо отстранённое выражение. Пусть не думают, что я в восторге. А я и нет. Мне вообще у них не очень-то и нравится.
Роман отодвинул стул, и я изящно села. Поглядела ему в глаза. Весёлое одобрение. Ему нравится, как я себя веду. Приподняла бровь вопросительно. Он прижал мою руку к губам и прошептал:
– Теперь сидим. Сидим и ждём. Выбирай.
Он кивнул официанту, и тот протянул меню.
Издевается. Я почувствовала внезапную вспышку раздражения. Да, я очень голодная. С обеда уже прошло достаточно времени. Но как я буду есть при макияже?
– Что такое? – мягко спросил он. Что, что... Сам что, не видит, что ли?
– Ничего, – ответила я, не меняя выражение лица. – Мне какой-нибудь напиток с трубочкой.
Его лицо просветлело.
– Дашенька, можешь покушать. Ничего не сотрётся.
Разве?
– Точно. Думаешь, Лана не знала, куда ты идёшь?
Ну ладно. Ты сам разрешил. Что там в меню повыпендрёжней? Трюфели в винном соусе. Ага. Вот их. Что ещё? Откуда всё это у нас, в Яшильтово? Так, Даша, не пытайся взять сразу все шокирующие названия – выглядит, как девочка из деревни. Ага, ну-ка... Тут есть?..
– А пшёнка есть?
– Что, простите? А! – официант на мгновение нахмурился. – К сожалению, нет.
– Жаль. Я больше всего на свете люблю пшёнку. Тогда – лазанья – это же макароны?
– Нечто вроде. С мясом и соусом.
– Ладно, пусть будет. А вот блинчики – с вареньем можно?
– Есть джем, – предложил официант. Вежливо, но удивлённо.
– Не, джем – это не то. Я люблю, чтобы ягодки были.
– Хочешь с икрой? – предложил Роман, широко улыбаясь. – Они тоже красненькие и маленькие.
– Я хочу сладкие!
– Есть с бананом, есть с шоколадом, – предложил официант, всё так же вежливо. Но уже малость озадаченно.
– И с тем, и с другим. Так будет малость похоже на варенье, – улыбнулась я. – А чай какой есть?
– Чёрный, зелёный, – осторожно ответил официант. Он уже чувствовал подвох.
– А травы? Я люблю котовник.
Вышколенный. Не закатывает глаза и не раздражается.
– Могу предложить мяту или мелиссу.
Я уже почти решила прекратить капризы и брать, что есть. Но тут встал Роман:
– Хочешь котовник – сделаем. Готовьте чайник.
– Да ладно, – тут же сдала я. – Мята, так мята.
Но он загадочно улыбнулся и встал.
– Поскучай тут некоторое время. Я скоро вернусь.
«Всё, что ты хочешь».
Вот оно как.
Проходя к выходу, он улыбнулся и кивнул мужчине, который стоял ко мне спиной. Тот кивнул в ответ и направился ко мне.
Как только он развернулся, я узнала своего нового директора.
– Здравствуйте, Евгений Михайлович.
Подарила ему улыбку, глянцевую и ослепительную.
– Здравствуйте, Даша, – ответил он. – Позволите называть вас так?
Легко пожала плечом.
– Спросите у Романа. Если он позволит...
– Думаю, позволит, – уверенно улыбаясь, заявил шеф. – Даша, вы ослепительны.
Я с улыбкой приняла комплимент. Знаю, выгляжу потрясающе. Самой нравится!
Ковшов сделал закручивающий жест рукой и вынул из воздуха алую розу.
– Прошу!
Я приняла цветок. Шипы срезаны – роза явно не с грядки. Не люблю, когда срезают шипы. Роза должна быть розой.
Цветок вырвался у меня из руки. Обернулась.
– Ром, что такое?
– Да, Рольсен, что такое?
– Ты просил развлечь Дашу. Именно этим я и занимаюсь.
– Да? – хмыкнул Роман. – Ну ладно.
Он вернул мне розу и кивнул моему директору.
– Спасибо. Ты свободен.
– Даша, ваше общество доставило мне огромное удовольствие и мне очень жаль его покидать. Еретик, ничего нового, так? Что ты сделаешь, когда встретишь кого-то, кто тебя не боится?
– Сыграю в шахматы, – отозвался Роман. – В грядущую среду рассчитываю отыграться.
Мистик с лёгким кивком отошёл, а я задумалась. Такие банальности... Но проблема в том, что они все – правда. Флирт – это он меня так развлекает или тут действительно интерес?
Мамочки. Он же мой начальник!
100.
Роман кивком указал на мужчину, вышедшего между столиками.
– Обрати внимание, сейчас он будет приветствовать гостей. Это хозяин вечеринки. Слушай внимательно.
Мой мужчина прямо расплылся в улыбке, полной коварства.
Что такое?
Я внимательно слушаю.
Речь шла о мистиках.
Хозяин рассказывал последние новости – а я слушала, ведь среди них могли быть сведения о моей подруге. Но имя Ланы не прозвучало, и даже ничего близкого к её ситуации не было. Они делают вид, что с ней всё обычно, или просто на таких вечеринках не принято говорить о плохом?
Меня снова пробрала злость. Но я продолжала легко улыбаться и слушать.
Забыть момент паники, когда мой любезный директор уводил Лану, не получалось. Что ж, господа, развлекаетесь? Развлекайтесь.
Хозяин вечера говорил всё менее уверенно, потом вообще стал запинаться. Что случилось?
Роман посмеивался, и наконец я поняла, из-за чего. Речь пошла о «дорогих гостях, которых не было слишком долго».
– Не хочет привлекать ко мне внимание, но назвать Давида и не назвать меня – он боится. И порядок: меня первым – неохота, меня не первым – боится.
Неужели всё так строго?
Неужели они и в самом деле его так боятся?
И стоит ли тебе, Даша, продолжать играть с огнём?
Вспомнилось, что я чувствовала, когда Лана уходила с Рольсеном, возможно, на смерть, а я ничего не могла сделать...
Ещё как стоит!
Глава 101-110
101.
Одной фамилии «Эльвильяр» было достаточно, чтобы привлечь к нам странное внимание. За нами наблюдали исподтишка, но все мистики, как один, делали вид, что и не смотрят даже. Я улыбнулась Роману, всё своё внимание обратив на него. Мне совершенно неинтересно смотреть по сторонам. Пусть и не мечтают.
Принесли еду. Вот и хорошо, внимание можно уделять именно ей.
Я попыталась так и сделать, но сзади раздался голос:
– Сеньор Эльвильяр, очень приятно вас здесь видеть.
– Лучше – господин Иванов, мы, вообще-то, в России, – с приветливой улыбкой поправил Роман. Голос. Это же он только что представлял гостей. Хозяин этого вечера. – Хотя последние лет сто подобное обращение здесь как-то не принято. Даша, это Валерий Степанович, обращайся к нему именно так.
Иванов? Да уж. Меньше всего ожидала.
Мистик вышел из-за спины и улыбнулся мне:
– Это настоящее удовольствие – видеть вас на моём вечере, Даша.
Они что, все такие? Опять град банальностей. Ну да ничего, вполне себе приятно.
– Даш, мы поговорим, ты не возражаешь?
Роман взял мою руку и поднёс к губам. ожидая ответа. Я поняла, чего он хочет, и встала.
– Позвольте, я вас познакомлю с Викторией, – Валерий Степанович приветливо улыбнулся.
Виктория?
Она оказалась сногсшибательной.
Яркая блондинка с огромными голубыми глазами. Белая кожа и стройная фигура, затянутая в платье цвета электрик. Она была королевой вечера, это точно. И не только этого – держалась по-царски. Привыкла быть лучшей.
Она улыбнулась мне, а пронзительно-голубые глаза окатили меня шквалом ненависти.
А я действительно хорошо выгляжу.
Даша, так держать.
Поздоровалась, улыбнулась. Улыбка дружелюбная и чуть снисходительная. Получилась? Наверное, потому что ненависть в глазах ледяной королевы зашкалила.
Вокруг неё толпилась свита – у нормальных людей это называется «подруги». И они с любопытством рассматривали нас.
Официант принёс мне коктейль, зеленоватый – с выраженным мятным вкусом. Алкоголь обжигал, мята холодила. Обжигающий холод – знакомые ощущения.
Ледяная Виктория выдала порцию приветливого презрения и спросила, так добро и мило:
– Приятно познакомиться, Даша. Ну и каково это – быть с мертвецом?
Я поняла, Виктория. И знаешь, что я поняла.
– Похоже на этот коктейль, – пожала плечами я равнодушно. И не стала ничего объяснять.
– В первый раз пьёшь «Мохито»? – она расплылась в улыбке, как будто пить «Мохито» – это признак культурного человека.
– Я до этого не уважала коктейли. Но этот – по ощущениям напоминает мне Романа.
С чего вдруг захотелось пошалить? Я с почти демонстративным интересом ждала её реакции.
Не повелась.
– Ты зовёшь его Романом? – с деланной жалостью вздохнула она. – Это понятно. Настоящим именем его зовут только те, кто хорошо знает.
– Как хочу, так и зову, – я равнодушно пожала плечом – легко и изящно. Стараюсь. – Мне нравится это имя.
– Ты же ничего про него не знаешь, – вздохнула Виктория. Вряд ли развивает тему, скорее, заходит с другой стороны.
– Я знаю то, что мне надо.
– И тебя не смущает ничего? Например, то, что он – любовник Дьявола, – она сделала большие невинные глазки. – Или ты не знаешь? Они играют в шахматы регулярно – разумеется, дело не ограничивается шахматами.
– Кто это ещё – Дьявол? – я их клички не знаю. Всё равно ведь придётся назвать имя, так зачем выделываться?
Вот это, милый Рома, мы обязательно выясним. Я не гомофоб, но это уж слишком. Даже для букета твоих странностей. Хотя нет, всё-таки гомофоб. И здесь действительно будет – он или я. Даже если выбор окажется не в мою пользу.
– Дьявол, Даша, – она снисходительно улыбнулась, – это Сатана. Странно, что ты не поняла. Или ты в него не веришь?
102.
– Виктория, познакомишь нас? – ещё один голос – мужской. Поворачиваюсь, ослепительно улыбаюсь, жду, как статуя Афродиты меня представит. Готова ко всему.
– Даша, – улыбка её столь же ослепительна, как моя. Интересно, такая же искренняя? Не сомневаюсь. – Познакомься с Рушаном. Рушан, это Даша, она пришла с Эльвильяром.
Высокий, смуглый. Каштановые локоны, пышные, как у модели из рекламы шампуня. Ямочки на щёках. Вечность в глазах. И удар опасливой растерянности на лице.
– Эльвильяр здесь?!
– Надо было приходить вовремя, – мило прощебетала богиня красоты и стервозности. – Это, видимо, та девочка, с которой он демонстративно мозолит глаза Милане Радич. Она даже не мистик.
Мимолётный и очень добрый и сочувственный взгляд на меня. О, ты меня искренне жалеешь? Да? Вот как? Ну-ну.
Улыбаюсь, обжигаю взглядом и опускаю ресницы:
– Да, я с ним. Вас это пугает, Рушан? Рома говорил, что его многие боятся, но, разумеется, не уточнял – кто.
Я считала, что Рушан – женское имя. Рушана – слишком мягкое для мужчины.
Ни взгляд, ни голос не изменился, но я как-то почувствовала, что задела. Правильно угадала.
– Боятся – не совсем верное слово. Скорее, опасаются. Его нельзя считать нормальным, если вы заметили, Даша.
Он выделил моё имя, произнёс его как-то тепло. Мне нравится. Виктории – нет.
Послала такую же тёплую улыбку.
– Он бросил вас одну. Зря.
Вот это взгляд. Жгучий. Так, хорошо, пока получается. Он мной заинтересовался.
– Я не одна. Виктория заботится, чтобы мне не было скучно. Она очень внимательна ко мне, прямо по-родительски. Хотя, конечно, не скажешь, что она очень уж намного старше.
Получи, красавица. Твоя улыбка безмятежна, но я уверена, что задела тебя.
У мужчины в глазах... понимание. Даша, Даша, ему наверняка сотня-другая лет, он очень хорошо знает людей... даже женщин.
– Спасибо, Виктория, – он снова улыбнулся. Мне. – Расскажите о себе, Даша. Сколько вам лет? Понимаю, это неприличный вопрос, – он остановил жестом моё возмущение. – Просто скажите, столько, сколько на вид?
Я кивнула, закусила губу и изобразила обиду. Если меня видит Роман... Ладно, он дал понять, что не ревнивый. Ой, да я сама себе не верю. Неужели королева арктического холода стоит того?
Но нет. Меня уже не остановить.
– Даша! – Роман, наконец, подошёл. Я напряглась: что он скажет или сделает? Надеюсь, не устроит скандал на глазах у всех?
Он обнял меня и поцеловал в шею:
– Пошли.
Смеётся. Не злится. Странно. Буря ещё грядёт?
103.
Кажется, Роман всё-таки решил испортить мне макияж. Он затащил меня в коридор в какой-то тёмный угол и обнял пониже спины:
– Кружишь головы?
Вот. Сейчас мне влетит. Делаю максимально виноватое лицо:
– Ты сердишься? Мне он совершенно не нужен, просто эта Виктория не понравилась.
– Я понял. Не сержусь. Думаю, все это поняли. Поэтому Тори и бесится – что ты сыграла, а он повёлся. Вот ему-то как раз влетит.
– Ага.
Ладно. Один вопрос выяснили. Теперь другое:
– Ром, мне сказали сплетню про тебя.
– Давай догадаюсь, – засмеялся он. – Что я питаюсь кровью, поэтому жив, или что живу в России, потому что в более тёплых странах моё тело начнёт разлагаться?
– Опа. Нет, такого не говорили.
– Значит, скажут.
– Раз сам говоришь мне, значит это всё неправда?
– Конечно.
Ладно. А вот...
– А то, что ты – любовник Дьявола – правда?
Скажи, что неправда. Пожалуйста.
Он расхохотался:
– Даш, ну сама-то ты как думаешь? Зачем веришь всякой ерунде? Нет у нас интима, ему и женщин достаточно. А мне – тебя.
Отлегло от сердца. Прямо отлегло.
– Но в шахматы ты с ним играешь?
– Играю, – он прижал меня крепче.
Я положила голову ему на плечо. Что это я, в самом деле? Кто эта Виктория, чтобы ей доверять?
– То есть, ничего такого не было?
Его объятья стали из интимных какими-то более нежными, доверительными.
– Дашенька, в Аду было всякое. Совершенно всякое. Но по собственной воле я никогда ничего подобного не делал и не сделаю.
Я, кажется, поняла. Господи! Неужели такое возможно?
Почему бы нет? Это же Ад.
В принципе, такое и на Земле возможно.
Меня пробрала жуть.
– Даша, ну что ты... Ты боишься? – я молчала. – Милая, я же грешник, я этого заслужил. Это просто искупление.
– Мы все грешники, – ровно отозвалась я.
– Не настолько. Кроме того, обычно назначается одно наказание, и если человек к нему адаптируется – идёт другое. На мне перепробовали огромный ассортимент, потому что я приспосабливался ко всему.
Я скорее почувствовала, чем увидела его улыбку – широкую и злую, полную безумия. В полумраке коридора вообще плохо видно.
– Бедненький... – прошептала я, а он расхохотался:
– Ну это вряд ли. Не думай об этом. Наказание может стать приятным, если его хорошенько осмыслить.
Вот откуда безумие. И вот почему он здесь, со мной, а не в Аду или что там после.
– Тебя поэтому выгнали из Ада?
– Да. И я не знаю, что случается с теми, кто пройдёт искупление целиком. Говорят, что-то очень хорошее. Но Дьявол мне не рассказывает. Молчит и улыбается. Предлагает попробовать ещё раз полное наказание и посмотреть самому.
Я прижалась к нему лицом:
– Не надо. Не бросай меня одну.
Дура ты, Даша. Разве можно такое говорить мужчине? Особенно такому?
