– Как?
Роман улыбнулся:
– Есть много способов.
– И не все из них благородные, – едко добавил мой друг.
Второй мужчина ничего не ответил, но мне показалось, что лицо его напряглось.
Я взяла пустую чашку:
– Кому ещё чаю?
У обоих ещё оставался чай, и я налила только себе. Отворачиваясь к столу с чайником, я чувствовала какое-то напряжение. Не нужно было отворачиваться. Наверняка они сейчас договариваются знаками. Ну что ж, опять буду в лоб. Можно и в буквальном смысле, если что.
– Ну так? Возможно, мне уже сейчас можно хоть немного объяснить?
– Полагаю, тебя сейчас больше интересует, кто такой Роман... – начал мой друг.
Я поставила чашку и, не садясь на стул, скрестила руки под грудью:
– Нет, меня сейчас больше интересует, кто такой Андрей. Ты, мой дорогой, гораздо большая тёмная лошадка.
– Ну, кто из нас тёмный – это не я. Но если ты хочешь знать – меня зовут Андрэ Доминик де Дюфо. Мой отец был маршалом Франции, и дядя тоже. У нас древний род, насчитывающий много веков в своей истории. Я был младшим, надежд на титул и имение не было – ну да это и к лучшему. Я стал учёным, чего бы никогда не смог, будучи герцогом или военным. Изучал алхимию, белую магию, богословие.
– И как же ты прожил три века с лишним? – поинтересовалась я. – С помощью молитв?
– Ну... замялся Андрей, смущённо улыбаясь.
– С помощью аскезы, – Роман непринуждённо приподнял брови. – Нашего Андрэ Дюфо не зря прозвали Монахом.
– И что, ты жил в келье и отказывался от еды? – я фыркнула, не сдержавшись. Больно нелепая картина представилась.
– Вовсе нет! – продолжал Роман. – От женщин. Силу может дать достаточно мощное желание без удовлетворения. Чтобы сила была положительной, созидающей, используют аскезы.
– И сколько нужно отказываться от женщин?
– Столько, сколько хочешь владеть силой, – пожал плечами Андрей.
– Постой... Андрей потому не может, например, вылечить рак, потому что не соблюдает... э... аскезу?
– С чего ты взяла, что я не соблюдаю? – удивился тот.
– Так... – Я растерялась. У него были женщины, точно. Не так много, но достаточно. Правда – ненадолго. Но ведь...
– Не обязательно убегать от женщин на другую сторону улицы, – усмехнулся Андрей. – Ни с одной я не лёг в постель, вот и всё.
– А встречался – чтобы эффект был сильнее? – мне показалось, я начинаю понимать.
– Нет, для маскировки.
– Ему уже ничего не надо лет этак пятьдесят. Жизненная энергия Монаха полностью трансформировалась. Теперь у него нет такой силы, правда?
Мой друг грустно кивнул:
– Поэтому я бы не смог тебя вылечить. А все эти женщины – просто не хотел, чтобы вы сочли меня голубым.
– А что такого? Это бы решило все проблемы? – и женщины бы не клеились, а мужчины – вряд ли, у нас в России с этим пока не очень.
– Даша! – хором воскликнули мужчины. Андрей – с крайним возмущением, Роман с насмешкой. Ладно, молчу. Вернее, продолжим:
– Ром, а ты от чего отказался?
– Ну... есть другие способы, я же говорил.
– От души отказался, – мрачно ответил Андрей.
– Как?! В смысле – он что, продал душу дьяволу? Или что-то вроде?
Теперь я уже поверю во что угодно. Кажется.
– В переносном смысле, – усмехнулся Роман. А мой друг кивнул.
– Практически.
И, видимо, увидев нескрываемый ужас у меня на лице, добавил:
– Поверь, Даша, он уже за это сполна расплатился.
– Ну, не сполна, но смысла дальше не было! – и Роман расхохотался.
– Еретик, хватит с неё на сегодня, может? Сам же говорил, что хочешь вводить в курс дела по частям.
– Эй, а кличка твоя откуда? Ром? Почему Еретик?
– Даш, ты же что-то хотела? – прервал меня Андрей.
Я вздохнула. Может, и правда хватит.
И я рассказала, о чём мы договорились с Ланкой.
28.
Рядом с Романом я теряла способность рассуждать здраво, и он очень старался это усугубить. Мы сходили в кино, потом в тир, потом в парк, где катались на карусели и попали на файер-шоу. В таких местах невозможно было говорить, особенно на серьёзные темы. Мне кажется, он специально это делал. Действительно, я бы с удовольствием завалила бы Романа вопросами.
Подумать мне удалось только вечером, дома. Он проводил меня и ушёл, не приняв даже приглашения на чай. Мне упорно казалось, что я его чем-то обидела. Мысль я от себя гнала – ну ничего такого не делала и не говорила. Да и не верилось, что его так легко обидеть.
Андрей меня удивил больше. Близкий друг, ровесник оказался... Кем? Магом, йогом, экстрасенсом? Нет, экстрасенс – это не то. Йог тоже, представила себе их обоих в позе лотоса в набедренной повязке и прыснула. Андрей смотрелся бы потешно. А вот Роман... Роман мог быть любым, я ожида от него всего. Маги? Не видела что-то, чтобы мой друг колдовал.
Всё больше казалось, что это – затянувшийся красочный сон. Я проснусь, и не будет Романа, У Ланки не будет проблем, Андрей будет Андреем, а я...
Буду умирать от рака.
Зато у Ланки не будет проблем, серьёзность которых превышает все остальные для подруги.
Так эгоистично желать, чтобы всё было правдой.
Но я желала.
Очень, очень сильно кажется сном. Просто не верится. Столько бреда в реальной жизни не бывает. Но я не хочу проснуться!
Но боюсь этого.
Я взяла в руки мобильник. Так хотелось, чтобы меня выслушали, успокоили. Хотелось выговориться.
Подержала телефон и опустила обратно на стол.
Как я могла снова не взять номер Романа?! Почему-то хотелось слышать именно его.
Андрею звонить не хотелось. Это уже не тот Андрей, и надо привыкнуть к этому новому Андрею. Не хотелось бы, чтобы он подумал, что я испугалась.
У Ланки своих проблем...
А Алёна с Егором... Ну просто не могла говорить с ними так, как будто ничего не случилось, и я ничего не знаю про нашего общего друга. А рассказать тоже не могла. Пусть Андрей сам...
Тревога нарастала, и я включила свет, телевизор, подумала – и прибавила к ним радио. Надо отвлечься. И хочется что-то сделать с этой тревогой и пустотой.
Всё-таки я заснула, хотя и боялась. Вернее, боялась проснуться. Проснуться совсем – и обнаружить, что мне надо идти в онкодиспансер.
Невыносимо. У меня же должно быть хорошее настроение, так?
Снились мне кошмары.
29.
Андрэ Доминик де Дюфо раздевался у кровати, собираясь ложится спать, когда его окликнули:
– Эй, Монах!
– Стучаться не учили?
– Стесняешься? – вошедший усмехнулся и уселся на пол спиной к стене.
– Чего тебе?
– Мы давно не встречались.
– Пришёл повидаться?
– Соскучился! – рассмеялся тот.
Андрей забрался в кровать:
– Слушай, – ты же не возражаешь, если я лягу? – так вот, серьёзно, спасибо за Дашу. Мы не знали, что она больна, она пряталась от нас, говорила, что плохое настроение и хочет побыть одна. У неё такое бывает. Но в любом случае, ты же знаешь, я потерял почти всю силу. Еле поддерживаю себя.
– Я говорил, нельзя рассчитывать только на что-то одно. Это логично, что как только аскеза перестаёт быть усилием, она перестаёт быть полезной.
– Тебе стоило сказать мне это раньше. Я пытаюсь освоить энергетические практики.
– Я с этого начинал.
– Ты начинал с энерговампиризма.
Тот пожал плечами.
– Еретик, что ты хочешь от Даши?
– Я перешёл тебе дорогу, Андрэ. Так?
«Андрэ» он сказал по-французски, с грассирующим «р».
– Нет, Еретик, вовсе нет. По крайней мере, сейчас. Даша – просто замечательный человек. Ты знаешь, она ведь написала на нас завещание. Оказывается. Алёне с Егором оставила квартиру – у них как раз проблемы с жильём. Живут у родителей. Причём тёща не любит Егора, а свёкор – Алёну. Деньги – нам с Ланой. Готовилась умереть, а думала о нас – это для неё нормально. Постоянно таскает с улицы котят и щенят, пристраивает всех. Если что-то надо – её можно попросить, она бросит свои дела, и даже ничего не скажет. Было дело, взяла отгул на работе, чтобы посидеть с ребёнком знакомой, пока та загранпаспорт собирала. Потом вышла в субботу, просто, без оплаты, чтобы доделать то, что не успела.
– Монах, – мягко ответил Роман, – я вижу, что она замечательный человек. Я хочу её. Насовсем.
– Насовсем? А что ты можешь ей дать?
– Возможно, бессмертие.
– Это уж как договоришься.
Тот усмехнулся.
– Договорюсь.
– Она ведь даже не сможет иметь детей от тебя.
– Детей не надо иметь, их надо любить! – отозвался Роман.
– Еретик, я серьёзно. Если ты её действительно ценишь, подумай о ней.
– Непременно, – с едкой улыбочкой ответил он. – Она будет моей. Точка.
– А если она не захочет?
– Я не предоставляю ей особенного выбора.
– Тебе не кажется, что любимого человека стоит прежде всего уважать?
– Я уважаю. Но я хочу её. И получу. Монах, это – не обсуждается.
– Что ж ещё не получил? – едко спросил Андрей.
– Если ты имеешь в виду физическую сторону отношений, то ей пока нельзя.
– Но ты же вылечил её?
– Она ослаблена сейчас. Никаких приземлённых отношений, пока не окрепнет. Девочка думает, что это её выбор, – он зажмурился, как довольный кот. – Она восхитительна!
– Эльвильяр, если ты её обидишь, я жизнь положу на то, чтобы отправить тебя обратно!
30.
Утром его не было на кровати.
Всю ночь я смотрела кошмары. В них от рака умирали Лана и Андрей, потом я сама. Ещё я видела Романа, больного раком. Он не умирал, но весь выглядел разъеденным болезнью, как в фильмах ужасов. Я просыпалась и лежала, не в силах не только пошевелиться, но даже глубоко вздохнуть. Потом снова скатывалась в вязкое чрево сна.
Только утреннее солнце спасло в последний раз. Тёплый луч лёг на лицо, прогоняя кошмары, и я сбросила их оковы.
Ум прояснился, появилась резкость, наступила реальность.
Романа в ней не было.
Села и осмотрелась.
Последние два утра он сидел на моей постели и ждал, когда я проснусь. Сейчас его нет. Из кухни не тянет ничем вкусным и свежим.
Проснулась?
Совсем проснулась?
Не бывает такого в жизни. Просто сон. Всё был сон?
Нет!
Сжалось сердце, и тут же кольнуло где-то в груди. Такая слабая боль... и такая знакомая.
Самый страшный кошмар. Внутри меня нарастало отчаяние.
– Даша? Доброе утро, милая.
Я всем телом вздрогнула и резко повернулась.
Роман стоял у окна, в солнечном свете был отчасти нечётким силуэтом.
Я бросилась к нему, обняла крепко, зарываясь лицом в рубашку, сжимая его плечи, спину.
– Ну что такое, малышка? – тихо спрашивал он. – Что случилось? Чего ты так напугалась? Я тебя не оставлю. Не бойся. Я всегда рядом.
– Всё хорошо, – всхлипнула я. – Просто кошмары.
– Это из-за них ты так себя довела? – строго спросил он и подхватил меня на руки. – Я же только что разобрался с этим. Иди-ка сюда.
Он посадил меня верхом к себе на колени. Я покраснела и попыталась схватить одеяло. Роман шлёпнул меня по рукам:
– Что ещё такое? Сиди тихо.
Просто положил руки на мои груди и вздохнул. Прохладные ладони, лёгкое покалывание. Всё хорошо, всё будет нормально. Чего я испугалась?
Я уже слышала про такое в онкологии. С раком всегда так. Начинаешь его лечить – и порой кажется, что болезнь отступила, смерть побеждена. Но – проходит время, и понимаешь, что тебе просто давали срок закончить свои земные дела. Рак возвращается, и набрасывается с новыми силами. С этого момента человеку отпущено очень немного. Мне было дано несколько дней счастья. Сколько же ещё осталось?
Роман оторвался от моей груди и посмотрел в глаза:
– Даш. Ну в чём дело?
– Всё нормально.
Я через силу улыбнулась.
– Что – нормально? Ты мне мешаешь! Организм ещё не успевает привыкнуть к здоровому состоянию, как ты пытаешься вернуть всё на прежнее место. У тебя там снова эмоциональные узлы, возможно фантомные боли. Есть боль, а?
Я кивнула. На глаза наворачивались слёзы. Пока сдерживаюсь.
– Ну вот видишь! – Чуть повышен голос, чуть нахмурен лоб. Сердится. Демонстративно. – Если всё так оставить, то хвори вернутся. Мне надо постоянно, снова и снова снимать узлы, пока они не проросли корешками. Знаешь, к чему это приведёт?
Смотрю на него широко раскрытыми глазами. Жду, что скажет какую-нибудь заслуженную гадость.
– Ты не сможешь обходиться без моей чистки. Не сможешь жить без меня. Меня устраивает такая перспектива, – он сверкнул довольной улыбкой, – а тебя? Я пока даю шанс на полное излечение.
Я прижалась к нему и положила голову на его плечо.
– Мне снился кошмар.
– Я понял, – уже тихо, мне почти на ухо.
– Сама виновата. Весь вечер казалось, что такой бред не может быть правдой. Что я проснусь, и будет всё по старому. Болезнь будет, а тебя – нет.
Он крепко обнял меня и погладил по волосам.
– Ты поэтому так испугалась? Пошли, я покажу тебе, где я был.
Он приподнял меня и поставил на пол. Я схватила халатик – специально положила на стул рядом.
На кухне, на столе меня ждала баночка с ягодами.
– Что это? Конец апреля! Откуда они?
– Это клюква. Из-под снега она гораздо слаще. Тебе нужны витамины.
– Где ты её взял?!
– На моховых болотах.
Усмехается.
Поднимаю глаза. В них – море восторга:
– Спасибо.
– Ещё бы эмоциональная разрядка не помешала.
Моё воображение рисует эмоциональную разрядку. Когда Роман рядом, оно работает вполне определённым образом – он во мне, полутьма, почти слышу дыхание. Хочу почувствовать в себе этот странный холодок с покалыванием.
Даша, успокойся. Не спеши так.
– Давай позавтракаем и пойдём.
Он достаёт кофе. Нет, дай-ка и я приготовлю кое-что. Вряд ли там, на моховых болотах, кормят.
31.
Клюква действительно сладкая. Не мёд, но обычно она совсем другая. Он всю ночь гулял по болотам, собирая ягоды, а я вместо благодарности устраиваю истерики. На мгновение стало стыдно.
Я ем медленно, по одной, облизывая пальцы, и он не выдерживает. Ловит мою руку и сам съедает ягоду, чуть прикусывая кожу.
От касания его зубов опять пробирает ледяной огонь. Роман достаёт ещё клюкву и вкладывает мне в рот. Раскусываю её, облизываю его пальцы. Они ещё пахнут морозом и травой.
Третью ягоду он вталкивает прямо в мои губы языком. Я не выдерживаю – встаю, не отрываясь от него, и целую. Сильные руки тянут меня вниз, заставляя рухнуть к нему на колени.
Я больше не могу.
– Ром, постой! – полушёпотом, задыхаясь. – Пойдём обратно в спальню!
Но получаю совсем неожиданный результат.
Он встаёт, аккуратно ставит меня на пол и отстраняет от себя:
– Нет, малышка. Пока рано, ты ещё не окрепла. Пошли, мы снимем напряжение другим способом.
Вот оно в чём дело.
Снять напряжение. Очень надо. Я пытаюсь восстановить дыхание. Вот зараза!
Он посмеивается. Надо мной. Пытаюсь показать, как сердита. То ли у меня бедная мимика, то ли ему без разницы.
– У тебя есть купальник?
– Купальник?
Что он задумал? Хочет искупать в проруби? Человек, скинувший меня с крыши, вполне способен на такое. Или мы просто идём в какой-нибудь бассейн или баню?
Вспоминаю прошлое лето – очень жаркое. Мы впятером не вылезали с пляжа. И, соответственно – из купальных костюмов. У меня было сногсшибательное чёрное бикини со стразами. Было – в начале лета. От непрерывного использования стразы отвалились, а ткань выцвела и растянулась.
Мотаю головой. Я разрушила планы?
Видимо, нет.
– Тогда пойдём, надо купить. У нас через час начинается регистрация. Иди одевайся.
Что?!
32.
Он поторапливает каждую минуту – умываюсь, натягиваю джинсы, футболку и куртку. Хватаю сумку. Думаю. Пихаю резиновые шлёпки, фен и полотенце. Показываю Роману – он согласно кивает.
Роман улыбнулся:
– Есть много способов.
– И не все из них благородные, – едко добавил мой друг.
Второй мужчина ничего не ответил, но мне показалось, что лицо его напряглось.
Я взяла пустую чашку:
– Кому ещё чаю?
У обоих ещё оставался чай, и я налила только себе. Отворачиваясь к столу с чайником, я чувствовала какое-то напряжение. Не нужно было отворачиваться. Наверняка они сейчас договариваются знаками. Ну что ж, опять буду в лоб. Можно и в буквальном смысле, если что.
– Ну так? Возможно, мне уже сейчас можно хоть немного объяснить?
– Полагаю, тебя сейчас больше интересует, кто такой Роман... – начал мой друг.
Я поставила чашку и, не садясь на стул, скрестила руки под грудью:
– Нет, меня сейчас больше интересует, кто такой Андрей. Ты, мой дорогой, гораздо большая тёмная лошадка.
– Ну, кто из нас тёмный – это не я. Но если ты хочешь знать – меня зовут Андрэ Доминик де Дюфо. Мой отец был маршалом Франции, и дядя тоже. У нас древний род, насчитывающий много веков в своей истории. Я был младшим, надежд на титул и имение не было – ну да это и к лучшему. Я стал учёным, чего бы никогда не смог, будучи герцогом или военным. Изучал алхимию, белую магию, богословие.
– И как же ты прожил три века с лишним? – поинтересовалась я. – С помощью молитв?
– Ну... замялся Андрей, смущённо улыбаясь.
– С помощью аскезы, – Роман непринуждённо приподнял брови. – Нашего Андрэ Дюфо не зря прозвали Монахом.
– И что, ты жил в келье и отказывался от еды? – я фыркнула, не сдержавшись. Больно нелепая картина представилась.
– Вовсе нет! – продолжал Роман. – От женщин. Силу может дать достаточно мощное желание без удовлетворения. Чтобы сила была положительной, созидающей, используют аскезы.
– И сколько нужно отказываться от женщин?
– Столько, сколько хочешь владеть силой, – пожал плечами Андрей.
– Постой... Андрей потому не может, например, вылечить рак, потому что не соблюдает... э... аскезу?
– С чего ты взяла, что я не соблюдаю? – удивился тот.
– Так... – Я растерялась. У него были женщины, точно. Не так много, но достаточно. Правда – ненадолго. Но ведь...
– Не обязательно убегать от женщин на другую сторону улицы, – усмехнулся Андрей. – Ни с одной я не лёг в постель, вот и всё.
– А встречался – чтобы эффект был сильнее? – мне показалось, я начинаю понимать.
– Нет, для маскировки.
– Ему уже ничего не надо лет этак пятьдесят. Жизненная энергия Монаха полностью трансформировалась. Теперь у него нет такой силы, правда?
Мой друг грустно кивнул:
– Поэтому я бы не смог тебя вылечить. А все эти женщины – просто не хотел, чтобы вы сочли меня голубым.
– А что такого? Это бы решило все проблемы? – и женщины бы не клеились, а мужчины – вряд ли, у нас в России с этим пока не очень.
– Даша! – хором воскликнули мужчины. Андрей – с крайним возмущением, Роман с насмешкой. Ладно, молчу. Вернее, продолжим:
– Ром, а ты от чего отказался?
– Ну... есть другие способы, я же говорил.
– От души отказался, – мрачно ответил Андрей.
– Как?! В смысле – он что, продал душу дьяволу? Или что-то вроде?
Теперь я уже поверю во что угодно. Кажется.
– В переносном смысле, – усмехнулся Роман. А мой друг кивнул.
– Практически.
И, видимо, увидев нескрываемый ужас у меня на лице, добавил:
– Поверь, Даша, он уже за это сполна расплатился.
– Ну, не сполна, но смысла дальше не было! – и Роман расхохотался.
– Еретик, хватит с неё на сегодня, может? Сам же говорил, что хочешь вводить в курс дела по частям.
– Эй, а кличка твоя откуда? Ром? Почему Еретик?
– Даш, ты же что-то хотела? – прервал меня Андрей.
Я вздохнула. Может, и правда хватит.
И я рассказала, о чём мы договорились с Ланкой.
28.
Рядом с Романом я теряла способность рассуждать здраво, и он очень старался это усугубить. Мы сходили в кино, потом в тир, потом в парк, где катались на карусели и попали на файер-шоу. В таких местах невозможно было говорить, особенно на серьёзные темы. Мне кажется, он специально это делал. Действительно, я бы с удовольствием завалила бы Романа вопросами.
Подумать мне удалось только вечером, дома. Он проводил меня и ушёл, не приняв даже приглашения на чай. Мне упорно казалось, что я его чем-то обидела. Мысль я от себя гнала – ну ничего такого не делала и не говорила. Да и не верилось, что его так легко обидеть.
Андрей меня удивил больше. Близкий друг, ровесник оказался... Кем? Магом, йогом, экстрасенсом? Нет, экстрасенс – это не то. Йог тоже, представила себе их обоих в позе лотоса в набедренной повязке и прыснула. Андрей смотрелся бы потешно. А вот Роман... Роман мог быть любым, я ожида от него всего. Маги? Не видела что-то, чтобы мой друг колдовал.
Всё больше казалось, что это – затянувшийся красочный сон. Я проснусь, и не будет Романа, У Ланки не будет проблем, Андрей будет Андреем, а я...
Буду умирать от рака.
Зато у Ланки не будет проблем, серьёзность которых превышает все остальные для подруги.
Так эгоистично желать, чтобы всё было правдой.
Но я желала.
Очень, очень сильно кажется сном. Просто не верится. Столько бреда в реальной жизни не бывает. Но я не хочу проснуться!
Но боюсь этого.
Я взяла в руки мобильник. Так хотелось, чтобы меня выслушали, успокоили. Хотелось выговориться.
Подержала телефон и опустила обратно на стол.
Как я могла снова не взять номер Романа?! Почему-то хотелось слышать именно его.
Андрею звонить не хотелось. Это уже не тот Андрей, и надо привыкнуть к этому новому Андрею. Не хотелось бы, чтобы он подумал, что я испугалась.
У Ланки своих проблем...
А Алёна с Егором... Ну просто не могла говорить с ними так, как будто ничего не случилось, и я ничего не знаю про нашего общего друга. А рассказать тоже не могла. Пусть Андрей сам...
Тревога нарастала, и я включила свет, телевизор, подумала – и прибавила к ним радио. Надо отвлечься. И хочется что-то сделать с этой тревогой и пустотой.
Всё-таки я заснула, хотя и боялась. Вернее, боялась проснуться. Проснуться совсем – и обнаружить, что мне надо идти в онкодиспансер.
Невыносимо. У меня же должно быть хорошее настроение, так?
Снились мне кошмары.
29.
Андрэ Доминик де Дюфо раздевался у кровати, собираясь ложится спать, когда его окликнули:
– Эй, Монах!
– Стучаться не учили?
– Стесняешься? – вошедший усмехнулся и уселся на пол спиной к стене.
– Чего тебе?
– Мы давно не встречались.
– Пришёл повидаться?
– Соскучился! – рассмеялся тот.
Андрей забрался в кровать:
– Слушай, – ты же не возражаешь, если я лягу? – так вот, серьёзно, спасибо за Дашу. Мы не знали, что она больна, она пряталась от нас, говорила, что плохое настроение и хочет побыть одна. У неё такое бывает. Но в любом случае, ты же знаешь, я потерял почти всю силу. Еле поддерживаю себя.
– Я говорил, нельзя рассчитывать только на что-то одно. Это логично, что как только аскеза перестаёт быть усилием, она перестаёт быть полезной.
– Тебе стоило сказать мне это раньше. Я пытаюсь освоить энергетические практики.
– Я с этого начинал.
– Ты начинал с энерговампиризма.
Тот пожал плечами.
– Еретик, что ты хочешь от Даши?
– Я перешёл тебе дорогу, Андрэ. Так?
«Андрэ» он сказал по-французски, с грассирующим «р».
– Нет, Еретик, вовсе нет. По крайней мере, сейчас. Даша – просто замечательный человек. Ты знаешь, она ведь написала на нас завещание. Оказывается. Алёне с Егором оставила квартиру – у них как раз проблемы с жильём. Живут у родителей. Причём тёща не любит Егора, а свёкор – Алёну. Деньги – нам с Ланой. Готовилась умереть, а думала о нас – это для неё нормально. Постоянно таскает с улицы котят и щенят, пристраивает всех. Если что-то надо – её можно попросить, она бросит свои дела, и даже ничего не скажет. Было дело, взяла отгул на работе, чтобы посидеть с ребёнком знакомой, пока та загранпаспорт собирала. Потом вышла в субботу, просто, без оплаты, чтобы доделать то, что не успела.
– Монах, – мягко ответил Роман, – я вижу, что она замечательный человек. Я хочу её. Насовсем.
– Насовсем? А что ты можешь ей дать?
– Возможно, бессмертие.
– Это уж как договоришься.
Тот усмехнулся.
– Договорюсь.
– Она ведь даже не сможет иметь детей от тебя.
– Детей не надо иметь, их надо любить! – отозвался Роман.
– Еретик, я серьёзно. Если ты её действительно ценишь, подумай о ней.
– Непременно, – с едкой улыбочкой ответил он. – Она будет моей. Точка.
– А если она не захочет?
– Я не предоставляю ей особенного выбора.
– Тебе не кажется, что любимого человека стоит прежде всего уважать?
– Я уважаю. Но я хочу её. И получу. Монах, это – не обсуждается.
– Что ж ещё не получил? – едко спросил Андрей.
– Если ты имеешь в виду физическую сторону отношений, то ей пока нельзя.
– Но ты же вылечил её?
– Она ослаблена сейчас. Никаких приземлённых отношений, пока не окрепнет. Девочка думает, что это её выбор, – он зажмурился, как довольный кот. – Она восхитительна!
– Эльвильяр, если ты её обидишь, я жизнь положу на то, чтобы отправить тебя обратно!
30.
Утром его не было на кровати.
Всю ночь я смотрела кошмары. В них от рака умирали Лана и Андрей, потом я сама. Ещё я видела Романа, больного раком. Он не умирал, но весь выглядел разъеденным болезнью, как в фильмах ужасов. Я просыпалась и лежала, не в силах не только пошевелиться, но даже глубоко вздохнуть. Потом снова скатывалась в вязкое чрево сна.
Только утреннее солнце спасло в последний раз. Тёплый луч лёг на лицо, прогоняя кошмары, и я сбросила их оковы.
Ум прояснился, появилась резкость, наступила реальность.
Романа в ней не было.
Села и осмотрелась.
Последние два утра он сидел на моей постели и ждал, когда я проснусь. Сейчас его нет. Из кухни не тянет ничем вкусным и свежим.
Проснулась?
Совсем проснулась?
Не бывает такого в жизни. Просто сон. Всё был сон?
Нет!
Сжалось сердце, и тут же кольнуло где-то в груди. Такая слабая боль... и такая знакомая.
Самый страшный кошмар. Внутри меня нарастало отчаяние.
– Даша? Доброе утро, милая.
Я всем телом вздрогнула и резко повернулась.
Роман стоял у окна, в солнечном свете был отчасти нечётким силуэтом.
Я бросилась к нему, обняла крепко, зарываясь лицом в рубашку, сжимая его плечи, спину.
– Ну что такое, малышка? – тихо спрашивал он. – Что случилось? Чего ты так напугалась? Я тебя не оставлю. Не бойся. Я всегда рядом.
– Всё хорошо, – всхлипнула я. – Просто кошмары.
– Это из-за них ты так себя довела? – строго спросил он и подхватил меня на руки. – Я же только что разобрался с этим. Иди-ка сюда.
Он посадил меня верхом к себе на колени. Я покраснела и попыталась схватить одеяло. Роман шлёпнул меня по рукам:
– Что ещё такое? Сиди тихо.
Просто положил руки на мои груди и вздохнул. Прохладные ладони, лёгкое покалывание. Всё хорошо, всё будет нормально. Чего я испугалась?
Я уже слышала про такое в онкологии. С раком всегда так. Начинаешь его лечить – и порой кажется, что болезнь отступила, смерть побеждена. Но – проходит время, и понимаешь, что тебе просто давали срок закончить свои земные дела. Рак возвращается, и набрасывается с новыми силами. С этого момента человеку отпущено очень немного. Мне было дано несколько дней счастья. Сколько же ещё осталось?
Роман оторвался от моей груди и посмотрел в глаза:
– Даш. Ну в чём дело?
– Всё нормально.
Я через силу улыбнулась.
– Что – нормально? Ты мне мешаешь! Организм ещё не успевает привыкнуть к здоровому состоянию, как ты пытаешься вернуть всё на прежнее место. У тебя там снова эмоциональные узлы, возможно фантомные боли. Есть боль, а?
Я кивнула. На глаза наворачивались слёзы. Пока сдерживаюсь.
– Ну вот видишь! – Чуть повышен голос, чуть нахмурен лоб. Сердится. Демонстративно. – Если всё так оставить, то хвори вернутся. Мне надо постоянно, снова и снова снимать узлы, пока они не проросли корешками. Знаешь, к чему это приведёт?
Смотрю на него широко раскрытыми глазами. Жду, что скажет какую-нибудь заслуженную гадость.
– Ты не сможешь обходиться без моей чистки. Не сможешь жить без меня. Меня устраивает такая перспектива, – он сверкнул довольной улыбкой, – а тебя? Я пока даю шанс на полное излечение.
Я прижалась к нему и положила голову на его плечо.
– Мне снился кошмар.
– Я понял, – уже тихо, мне почти на ухо.
– Сама виновата. Весь вечер казалось, что такой бред не может быть правдой. Что я проснусь, и будет всё по старому. Болезнь будет, а тебя – нет.
Он крепко обнял меня и погладил по волосам.
– Ты поэтому так испугалась? Пошли, я покажу тебе, где я был.
Он приподнял меня и поставил на пол. Я схватила халатик – специально положила на стул рядом.
На кухне, на столе меня ждала баночка с ягодами.
– Что это? Конец апреля! Откуда они?
– Это клюква. Из-под снега она гораздо слаще. Тебе нужны витамины.
– Где ты её взял?!
– На моховых болотах.
Усмехается.
Поднимаю глаза. В них – море восторга:
– Спасибо.
– Ещё бы эмоциональная разрядка не помешала.
Моё воображение рисует эмоциональную разрядку. Когда Роман рядом, оно работает вполне определённым образом – он во мне, полутьма, почти слышу дыхание. Хочу почувствовать в себе этот странный холодок с покалыванием.
Даша, успокойся. Не спеши так.
– Давай позавтракаем и пойдём.
Он достаёт кофе. Нет, дай-ка и я приготовлю кое-что. Вряд ли там, на моховых болотах, кормят.
Глава 31-40
31.
Клюква действительно сладкая. Не мёд, но обычно она совсем другая. Он всю ночь гулял по болотам, собирая ягоды, а я вместо благодарности устраиваю истерики. На мгновение стало стыдно.
Я ем медленно, по одной, облизывая пальцы, и он не выдерживает. Ловит мою руку и сам съедает ягоду, чуть прикусывая кожу.
От касания его зубов опять пробирает ледяной огонь. Роман достаёт ещё клюкву и вкладывает мне в рот. Раскусываю её, облизываю его пальцы. Они ещё пахнут морозом и травой.
Третью ягоду он вталкивает прямо в мои губы языком. Я не выдерживаю – встаю, не отрываясь от него, и целую. Сильные руки тянут меня вниз, заставляя рухнуть к нему на колени.
Я больше не могу.
– Ром, постой! – полушёпотом, задыхаясь. – Пойдём обратно в спальню!
Но получаю совсем неожиданный результат.
Он встаёт, аккуратно ставит меня на пол и отстраняет от себя:
– Нет, малышка. Пока рано, ты ещё не окрепла. Пошли, мы снимем напряжение другим способом.
Вот оно в чём дело.
Снять напряжение. Очень надо. Я пытаюсь восстановить дыхание. Вот зараза!
Он посмеивается. Надо мной. Пытаюсь показать, как сердита. То ли у меня бедная мимика, то ли ему без разницы.
– У тебя есть купальник?
– Купальник?
Что он задумал? Хочет искупать в проруби? Человек, скинувший меня с крыши, вполне способен на такое. Или мы просто идём в какой-нибудь бассейн или баню?
Вспоминаю прошлое лето – очень жаркое. Мы впятером не вылезали с пляжа. И, соответственно – из купальных костюмов. У меня было сногсшибательное чёрное бикини со стразами. Было – в начале лета. От непрерывного использования стразы отвалились, а ткань выцвела и растянулась.
Мотаю головой. Я разрушила планы?
Видимо, нет.
– Тогда пойдём, надо купить. У нас через час начинается регистрация. Иди одевайся.
Что?!
32.
Он поторапливает каждую минуту – умываюсь, натягиваю джинсы, футболку и куртку. Хватаю сумку. Думаю. Пихаю резиновые шлёпки, фен и полотенце. Показываю Роману – он согласно кивает.
