Тот закатил глаза:
– Ну что ты сделала?
– Не знаю! – огрызнулась Лана.
– Лана! – укорил Роман.
– Да не знаю! – рявкнула она. – Это тебя можно убивать за каждую минуту существования! А я ничего такого не делала. Ты же помнишь, Еретик, охотники приговоры не зачитывают.
– Кто эти охотники? – с видимым спокойствием спросил Егор. А может, и не с видимым. Он просто ещё не воспринимал происходящее как реальность.
Да и вообще к особо нервным он не относился.
– Ложа мистиков России, – пожал плечами Роман. – Лана нарушила какое-то очень суровое правило, но то ли не помнит, то ли не хочет признаваться.
По выражению лица подруги я решила, что та сейчас его убьёт, медленно и мучительно. Доставляет ли ему удовольствие дразнить её?
Я снова забеспокоилась.
– А какие есть правила? – спокойно спросил Егор.
Роман взглядом переадресовал вопрос Андрею.
– Ну да, откуда тебе знать! – усмехнулся тот. – Караются смертью такие нарушения. Убийство без одобрения ложи любого из мистиков, состоящих в ней. Лана, ты вообще в последние несколько лет кого-нибудь убивала?
– Дурак ты, Андрей. Я вообще практически никогда никого не убиваю.
– Постойте! – что-то мне это не нравится. – А убийство мистика, не входящего в ложу?
– Если мистик не состоит в ложе, возможен суд, где виновный должен убедительно доказать вынуждающие обстоятельства, – сухо пояснил Роман. – Если убит обычный человек, рассматривают дело и назначают более мягкое наказание.
– Совсем мягкое, – уточнил Андрей. По его лицу пробежала тень. – Можно отделаться ссылкой в более суровые условия жизни или отстранением на время от решения дел ложи. Есть другие наказания, но тоже мягкие.
– Вот это да! – я была поражена. Судя по виду, Алёна тоже. – Это получается, нас могут убить в любой момент просто так?
– Даш, ты утрируешь, – поморщился Андрей, а Роман рассмеялся:
– Не бойся, любой, кто хотя бы подумает о том, чтобы убить тебя, умрёт раньше.
Он сейчас стоял за мной, и провёл рукой по моей щеке, словно подтверждая сказанное. Страхи иррациональны, но умереть от руки мистика я уже не боялась. Я вспомнила, как спокойно Андрей отреагировал на новость об аварии самолёта. только потому, что Роман был со мной.
Но у меня пока не получается полностью доверять ему. Не могу, и всё.
– Ладно, если ты, Лан, никого не убила, – прервал Егор, – то что ещё могло быть причиной?
– Большие социальные и природные изменения. Если по вине мистика произошло что-то серьёзное, ложа вполне может выслать охотников.
– Я! Ничего! Не делала!
Лана явно не в духе.
– Ну так давайте спросим охотника, – широко улыбаясь, предложил Роман.
Андрей и Лана посмотрели на него, как на сумасшедшего.
– Ага, и он тебе скажет, – с сарказмом ответил мой друг.
– Поймаем его, вот и скажет, – невозмутимо улыбался Роман.
– А что...
– Так, если вы оба думаете, что мне нужна его помощь... – зашипела было Лана.
– Думаем! – хором ответили мужчины.
– Лан, хорош ломаться, – добавил Андрей. – Если кто-то может помочь...
– То только не он! – припечатала та, не глядя на Романа. – Счастливо. Разберусь сама!
Она выскочила в коридор, несколько мгновений мы слышали возню, хлопнула дверь.
Андрей вскочил и кинулся за ней. Я тоже ринулась было – но Роман удержал меня.
– Перебесится, – улыбнулся он.
– Ей нужна помощь.
Он потрепал меня по макушке:
– Сиди. Она подумает и вернётся.
– Правда, Даш, – пожала плечами Алёна. – Ты же знаешь, что Ланку останавливать бесполезно. Успокоится – решит.
– У неё нет выбора, – сказал Роман спокойно. Я – единственный, кто сможет и захочет ей помочь.
– Как её зовут? – спросила я. – Милана?..
– Милица Радич.
– Сербка?
– Хорватка.
– А почему Милана? – не поняла Алёна.
– Не любит имя Милица. Лана она с тех пор, как мы познакомились лет сто пятьдесят назад.
Он сказал это непринуждённо, но мне показалось, что эта непринуждённость наиграна. Что происходит? Даша ревнует? Беспричинно?
Или всё-таки я чувствую неладное.
Лана. Очень дорогой мне человек. Смогу ли я отдать его ей?
Что за глупости! Никто никого ещё не забирает. Вон как она огрызается. Может, они враги.
Сердце свербило. Повод есть или нет, но я боялась.
47.
Мы оставили Андрея с Алёной и Егором. Пусть объясняются друг с другом. Я хотела побыстрей остаться наедине с Романом, чтобы поговорить.
Только когда это всё-таки произошло, я поняла, что не могу.
Не могу спросить, что связывало их с моей подругой. Спросить, что он чувствует к ней. Не задевает ли её отношение.
Ничего не могу спросить.
А если он скажет, что влюблён в неё, например? Уже лет, этак, сто.
Я просто попросила его:
– Давай на сегодня закончим. Хочу опять устроиться на работу.
С работы я уволилась, когда врачи назвали определённый срок. Смысла в ней не было. А вот сейчас – надо снова налаживать жизнь.
Только он сказал, что устраиваться на работу можно и вместе. Почему бы не проводить меня?
Я ещё вообще не задумывалась над этим. Мы купили несколько газет и поехали в центр занятости.
Там я изучила вакансии, документы, которые надо собирать, очереди, и решила пока попробовать своими силами.
Роман предлагал пойти в кино, в парк, в кафе, но я просто хотела домой. Тогда он сказал, что и дома совсем неплохо – есть чем заняться. Не то, чтобы я имела что-то против секса на весь вечер – но я почему-то чувствовала себя жутко уставшей.
Мы всё-таки пошли в кино. Там как раз начался новый мультик – до него оставалось полчаса, которые можно пересидеть в кафе.
Я хотела взять алкогольный коктейль, но Роман не позволил. Не помог даже довод о том, что это поможет мне расслабиться.
Я начала волноваться. Он собирается мной командовать? Я хочу сама решать, что мне делать. За последние дни я вообще ничего не решила сама. Это напрягает уже сейчас.
Мультик мне не очень понравился. Обычно я их любила – возможно, сейчас просто нет настроения.
48.
Когда мы шли с остановки, мне почему-то подумалось, что я живу в действительно глухом районе. Идти через рощу, частный сектор и маленькие дворы было ещё нормально. Другая дорога, например, шла мимо химзавода и свалки. И она была короче – я часто ходила по ней к остановке. Только Романа я старалась не водить там. Как-то неприятно.
Впрочем, свалку устроили и здесь – в одном из дворов. Я шла слишком близко к обочине тротуара и чуть было не споткнулась о мешок с мусором. Как мой спутник успел убрать её в сторону ногой? Впрочем, он всё успевает.
Меня всегда раздражало подобное свинство. Но – сейчас это не могло испортить настроение.
Из коробки, в которую врезался мешок, послышалась возня. Я остановилась и прислушалась.
– Даша, в чём дело?
– Подожди...
Я постояла тихо. Шорохи. Явно слышно от этой коробки.
– Это всего лишь кошка, – недовольно сказал Роман.
– Кошка?! – неужели мы завалили её мусором? Тогда эти шорохи – попытка выбраться.
Я кинулась к куче, но он меня задержал:
– Ты же не собираешься копаться в помойке? – сказал с лёгкой неприязнью.
Что-то словно лопнуло внутри. Разорвалась какая-то струна, перетянутая слишком сильно.
– Ты только что закопал в помойке кошку. И она не может вырваться! – неожиданно даже для меня голос поднялся до крика. – Что, сам-то чистенький?! А у неё нет выбора!
– Даш, ты чего? – не понял он.
– Отстань. Иди к Ланке вон! Она никогда не копается в помойке.
Раздражение кипело внутри. Пусть только попробует меня остановить! Пусть только попробует покомандовать! Мне всё равно, что он могучий и бессмертный!
Я решительно отодвинула в сторону груду мусора и потянулась к коробке.
Меня схватили за плечи, приподняли и поставили в сторону.
Он растряс коробки и вытащил маленькую белую кошечку, грязную и явно беременную.
– На свою кошку и не устраивай мне тут истерики, – сердито сказал и сунул её мне в руки.
Я обняла животное, не обращая внимания на запах и следы на куртке. Было очень стыдно.
– Я её помою, когда придём домой, – я опустила глаза, и получился виноватый лепет.
– И сама помоешься, – он, похоже, сдерживал смех, но я боялась поднять глаза, чтобы убедиться. Если он смеётся, ещё не значит, что не сердится. Он всегда смеётся.
– Угу. Слушай, она просто голодная и хочет в дом. Ей же здесь холодно и тоскливо – явно кто-то выкинул. Очень похожа на домашнюю.
Я гладила кошечку, и та довольно урчала, уткнув голову мне в подмышку.
– Даша, она же беременная.
Я кивнула.
– И что ты будешь делать с котятами?
– Наверное, отвезу в деревню. Там проще раздать.
Он фыркнул.
– Пошли домой.
Он обнимал меня за плечи, но я всё ещё боялась глянуть ему в глаза. Кошка пригрелась и сидела тихо.
49.
Дома я сразу пошла в ванную – как и обещала. Роман снял рубашку, рукава которой испачкались, и отправился на кухню, кинув мне вслед:
– Потом приходи ужинать – заодно поговорим насчёт твоей ревности к Милане.
Как будто раскалённый кол в грудь. Он заметил? Как?
А, да, та оговорка.
Ой, как стыдно! Напридумывала всякого, как теперь оправдываться?
Так, у меня есть время, чтобы найти, что сказать. Пока мы с кошкой моемся.
На удивление ласковая и смирная. Как такую можно выкинуть? Белая, с голубыми глазами – но всё отлично видит и слышит. Просто смирная очень. Пока я её мыла, тихо стояла в тазике, только вздрагивала, когда я плескала на неё водой.
Я отнесла животное к батарее, укутав во фланелевую рубашку из грязного белья, и сама залезла в душ.
Ладно – что я Роману-то скажу? Что мне всё равно, что связывало его с Ланой? Так мне не всё равно. Что меня не волнует? Так меня волнует. Что я и не думала ничего такого? Так я думала, и вряд ли смогу соврать по этому поводу.
В конце концов нашла единственный возможный вариант. И даже продумала его тщательно.
И – нет, я не могу об этом разговаривать!
Когда я вышла из душа, у кошки было блюдечко с молоком, а у меня – яичница с сыром.
Роман стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди – немой упрёк.
– Слушай... Извини, что сорвалась... Просто... кошке же нужна помощь. Она вон... Кто угодно мог оказаться на её месте. Ну ладно, – подумала получше, – я сама никогда не окажусь в такой ситуации. Если, к примеру, отец моего ребёнка окажется негодяем и бросит меня... ну я всё равно не окажусь на улице. Пусть у меня нет родни, но есть друзья. Мы помогаем друг другу, и они меня не оставят в беде. А вот за эту кошечку некому вступиться. Единственные близкие ей люди выкинули её на улицу, потому что лень возиться с котятами. И никто не хочет ей помочь.
– Кошмар, я сейчас расплачусь! – едко ответил он. – И, Даша, мне очень неприятно слушать о каких-то гипотетических отцах твоих детей.
– Ну я же в принципе! Чисто теоретически.
– Тебе Андрей звонил. Доедай, перезвонишь.
Наученная предыдущим опытом, я не стала выпрашивать мобильник, а быстро доела яичницу.
50.
– Даша, почему ты не отвечаешь? – Андрей слегка сердился. – Я тебе три часа дозвониться не могу.
– Ой, прости! Я была в кино. И потом кошечку мыла.
– Снова подобрала кого-то?
– Её выбросили, потому что она забеременела. Прямо в помойку...
– Избавь меня от подробностей. Позвони, когда надо будет котят пристраивать. А сейчас надо срочно поговорить.
– Но я уже дома...
– Приходи в кафе на остановке. Сейчас. Одна. Я там жду. Одна, без Рамона. Это важно, Даш.
51.
Я была на месте через двадцать минут. Из которых пять потратила на то, чтобы уговорить Романа меня подождать дома.
Андрей сидел с двумя порциями мороженого. Когда я села, он придвинул одну розетку ко мне:
– Вы быстро ушли, раньше Егора с Алёной. А поговорить надо именно с тобой.
– А что такое? Если насчёт того, чтобы помочь Лане, так я и сама буду уговаривать Романа до последнего.
Пломбир. Вкусно. Уже слегка подтаяло. Но я такое и люблю.
– Даш, не отвлекайся. Я так взял это мороженое, для вида. Да, он может помочь, если захочет. Но я не о том. Ты считаешь себя обязанной ему за излечение?
Я подумала. Конечно, считаю. Он вернул мне жизнь.
– Да. Но я с ним не из-за этого.
– А из-за того, что он не оставил тебе выбора. Так?
Пожала плечами. Да, я боюсь Романа, не слишком ему доверяю... Но его забота – такого в моей жизни ещё не было. Да, и, кроме того, он безумно привлекателен.
– Мы разберёмся с проблемами Ланы, если надо. Реши сейчас, сама – хочешь ли ты быть с ним. Просто – нравится ли он тебе достаточно. Без всяких обязанностей, просто так – нравится?
Я подумала. И ещё подумала. Представила себе разные ситуации.
– Да, хочу.
– Даша!
Андрей даже привстал.
– Ты не понимаешь, кто он! Если ты сейчас дашь слабину, то это на всю жизнь! А она, возможно, будет очень долгой. Ты будешь всё равно что его собственностью, хочешь этого?
Я снова подумала.
– Я постараюсь как-нибудь договориться.
– Ты же хотела дом, семью, нормальную тихую жизнь?
– А я могу родить ему ребёнка? Вообще есть такая вероятность? Что он захочет?
Вот дура. Зачем спросила? Конечно, Андрей скажет «Нет, никогда!»
И Андрей сказал:
– Что? Ребёнка?! Это уж слишком. Что ты вообще про него знаешь? Дашенька, Эльвильяр в принципе не способен иметь детей!
– Но он же смог вылечить рак. И любые раны на себе залечивает. Почему нет?
– Да потому, что не залечивает, а заращивает. Еретик мёртв, вот уже два столетия как!
Минуту!
В смысле?
Я молчала, потому что не знала, как реагировать. Кто мёртв? Роман вполне живой. Я вспомнила странную энергию, бушевавшую под его кожей, приятный холодок от его прикосновения... Холодок.
Он всегда холодный.
Но не комнатной же температуры!
– Даша, он погиб в тысяча восемьсот тридцатом. И несколько десятков лет был мёртв. Потом появился снова – такой, как ты видишь.
– Какой – такой? – спросила я глухо. Всё ещё пытаюсь определить, как мне реагировать.
– А ты ничего не замечаешь необычного?
– Замечаю. Его невозможно убить и он тушит горящие самолёты.
– Понаблюдай за ним.
Андрей поднялся.
– Даша, ты не должна приносить себя в жертву ради Ланы. Вы мне обе дороги, и я буду спасать вас обеих. От смерти или тяжёлой жизни, неважно. Подумай. Если ты останешься с ним, я приму это. И его помощь.
– Лана не хочет, – растерянно ответила я, всё ещё сидя за столиком.
– Лана ведёт себя некрасиво. Умер Эльвильяр из-за неё, Даша.
Мой друг повернулся спиной и быстро пошёл к выходу. А я сидела и пыталась убедить себя, что я уже ничему не должна удивляться.
52.
До дома – минут десять ходу. Я же шла медленно. С одной стороны, хочу побыстрее увидеть Романа, чтобы он сказал... Хоть что-нибудь, успокоил бушующую во мне гамму чувств. С другой стороны... Как отдалить момент объяснения? Интуиция говорит, что Андрей сказал правду – но как я боюсь подтверждения!
Может же быть, что друг ошибается?
Во всём.
Почему-то было жутко.
Тёмные тучи нависали над улицами – в тон моему настроению. Что происходит? Что с моей жизнью?
Она уже не моя. Принадлежит мёртвому колдуну. И он взял её сам, никого не спрашивая. Ты хочешь этого, Даша?
Сознание протестовало против этого. Куча ведь причин держать дистанцию. Все мысли говорят одно: «беги от него!»
А сердце хочет его.
Я бы могла справиться с этим. Если бы он понял и помог. Да я бы и одна могла справиться. Но не вопреки его желанию.
Мне ничего не хотелось делать вопреки его желанию.
Может быть так чувствует себя человек, подсевший на наркотики?
– Ну что ты сделала?
– Не знаю! – огрызнулась Лана.
– Лана! – укорил Роман.
– Да не знаю! – рявкнула она. – Это тебя можно убивать за каждую минуту существования! А я ничего такого не делала. Ты же помнишь, Еретик, охотники приговоры не зачитывают.
– Кто эти охотники? – с видимым спокойствием спросил Егор. А может, и не с видимым. Он просто ещё не воспринимал происходящее как реальность.
Да и вообще к особо нервным он не относился.
– Ложа мистиков России, – пожал плечами Роман. – Лана нарушила какое-то очень суровое правило, но то ли не помнит, то ли не хочет признаваться.
По выражению лица подруги я решила, что та сейчас его убьёт, медленно и мучительно. Доставляет ли ему удовольствие дразнить её?
Я снова забеспокоилась.
– А какие есть правила? – спокойно спросил Егор.
Роман взглядом переадресовал вопрос Андрею.
– Ну да, откуда тебе знать! – усмехнулся тот. – Караются смертью такие нарушения. Убийство без одобрения ложи любого из мистиков, состоящих в ней. Лана, ты вообще в последние несколько лет кого-нибудь убивала?
– Дурак ты, Андрей. Я вообще практически никогда никого не убиваю.
– Постойте! – что-то мне это не нравится. – А убийство мистика, не входящего в ложу?
– Если мистик не состоит в ложе, возможен суд, где виновный должен убедительно доказать вынуждающие обстоятельства, – сухо пояснил Роман. – Если убит обычный человек, рассматривают дело и назначают более мягкое наказание.
– Совсем мягкое, – уточнил Андрей. По его лицу пробежала тень. – Можно отделаться ссылкой в более суровые условия жизни или отстранением на время от решения дел ложи. Есть другие наказания, но тоже мягкие.
– Вот это да! – я была поражена. Судя по виду, Алёна тоже. – Это получается, нас могут убить в любой момент просто так?
– Даш, ты утрируешь, – поморщился Андрей, а Роман рассмеялся:
– Не бойся, любой, кто хотя бы подумает о том, чтобы убить тебя, умрёт раньше.
Он сейчас стоял за мной, и провёл рукой по моей щеке, словно подтверждая сказанное. Страхи иррациональны, но умереть от руки мистика я уже не боялась. Я вспомнила, как спокойно Андрей отреагировал на новость об аварии самолёта. только потому, что Роман был со мной.
Но у меня пока не получается полностью доверять ему. Не могу, и всё.
– Ладно, если ты, Лан, никого не убила, – прервал Егор, – то что ещё могло быть причиной?
– Большие социальные и природные изменения. Если по вине мистика произошло что-то серьёзное, ложа вполне может выслать охотников.
– Я! Ничего! Не делала!
Лана явно не в духе.
– Ну так давайте спросим охотника, – широко улыбаясь, предложил Роман.
Андрей и Лана посмотрели на него, как на сумасшедшего.
– Ага, и он тебе скажет, – с сарказмом ответил мой друг.
– Поймаем его, вот и скажет, – невозмутимо улыбался Роман.
– А что...
– Так, если вы оба думаете, что мне нужна его помощь... – зашипела было Лана.
– Думаем! – хором ответили мужчины.
– Лан, хорош ломаться, – добавил Андрей. – Если кто-то может помочь...
– То только не он! – припечатала та, не глядя на Романа. – Счастливо. Разберусь сама!
Она выскочила в коридор, несколько мгновений мы слышали возню, хлопнула дверь.
Андрей вскочил и кинулся за ней. Я тоже ринулась было – но Роман удержал меня.
– Перебесится, – улыбнулся он.
– Ей нужна помощь.
Он потрепал меня по макушке:
– Сиди. Она подумает и вернётся.
– Правда, Даш, – пожала плечами Алёна. – Ты же знаешь, что Ланку останавливать бесполезно. Успокоится – решит.
– У неё нет выбора, – сказал Роман спокойно. Я – единственный, кто сможет и захочет ей помочь.
– Как её зовут? – спросила я. – Милана?..
– Милица Радич.
– Сербка?
– Хорватка.
– А почему Милана? – не поняла Алёна.
– Не любит имя Милица. Лана она с тех пор, как мы познакомились лет сто пятьдесят назад.
Он сказал это непринуждённо, но мне показалось, что эта непринуждённость наиграна. Что происходит? Даша ревнует? Беспричинно?
Или всё-таки я чувствую неладное.
Лана. Очень дорогой мне человек. Смогу ли я отдать его ей?
Что за глупости! Никто никого ещё не забирает. Вон как она огрызается. Может, они враги.
Сердце свербило. Повод есть или нет, но я боялась.
47.
Мы оставили Андрея с Алёной и Егором. Пусть объясняются друг с другом. Я хотела побыстрей остаться наедине с Романом, чтобы поговорить.
Только когда это всё-таки произошло, я поняла, что не могу.
Не могу спросить, что связывало их с моей подругой. Спросить, что он чувствует к ней. Не задевает ли её отношение.
Ничего не могу спросить.
А если он скажет, что влюблён в неё, например? Уже лет, этак, сто.
Я просто попросила его:
– Давай на сегодня закончим. Хочу опять устроиться на работу.
С работы я уволилась, когда врачи назвали определённый срок. Смысла в ней не было. А вот сейчас – надо снова налаживать жизнь.
Только он сказал, что устраиваться на работу можно и вместе. Почему бы не проводить меня?
Я ещё вообще не задумывалась над этим. Мы купили несколько газет и поехали в центр занятости.
Там я изучила вакансии, документы, которые надо собирать, очереди, и решила пока попробовать своими силами.
Роман предлагал пойти в кино, в парк, в кафе, но я просто хотела домой. Тогда он сказал, что и дома совсем неплохо – есть чем заняться. Не то, чтобы я имела что-то против секса на весь вечер – но я почему-то чувствовала себя жутко уставшей.
Мы всё-таки пошли в кино. Там как раз начался новый мультик – до него оставалось полчаса, которые можно пересидеть в кафе.
Я хотела взять алкогольный коктейль, но Роман не позволил. Не помог даже довод о том, что это поможет мне расслабиться.
Я начала волноваться. Он собирается мной командовать? Я хочу сама решать, что мне делать. За последние дни я вообще ничего не решила сама. Это напрягает уже сейчас.
Мультик мне не очень понравился. Обычно я их любила – возможно, сейчас просто нет настроения.
48.
Когда мы шли с остановки, мне почему-то подумалось, что я живу в действительно глухом районе. Идти через рощу, частный сектор и маленькие дворы было ещё нормально. Другая дорога, например, шла мимо химзавода и свалки. И она была короче – я часто ходила по ней к остановке. Только Романа я старалась не водить там. Как-то неприятно.
Впрочем, свалку устроили и здесь – в одном из дворов. Я шла слишком близко к обочине тротуара и чуть было не споткнулась о мешок с мусором. Как мой спутник успел убрать её в сторону ногой? Впрочем, он всё успевает.
Меня всегда раздражало подобное свинство. Но – сейчас это не могло испортить настроение.
Из коробки, в которую врезался мешок, послышалась возня. Я остановилась и прислушалась.
– Даша, в чём дело?
– Подожди...
Я постояла тихо. Шорохи. Явно слышно от этой коробки.
– Это всего лишь кошка, – недовольно сказал Роман.
– Кошка?! – неужели мы завалили её мусором? Тогда эти шорохи – попытка выбраться.
Я кинулась к куче, но он меня задержал:
– Ты же не собираешься копаться в помойке? – сказал с лёгкой неприязнью.
Что-то словно лопнуло внутри. Разорвалась какая-то струна, перетянутая слишком сильно.
– Ты только что закопал в помойке кошку. И она не может вырваться! – неожиданно даже для меня голос поднялся до крика. – Что, сам-то чистенький?! А у неё нет выбора!
– Даш, ты чего? – не понял он.
– Отстань. Иди к Ланке вон! Она никогда не копается в помойке.
Раздражение кипело внутри. Пусть только попробует меня остановить! Пусть только попробует покомандовать! Мне всё равно, что он могучий и бессмертный!
Я решительно отодвинула в сторону груду мусора и потянулась к коробке.
Меня схватили за плечи, приподняли и поставили в сторону.
Он растряс коробки и вытащил маленькую белую кошечку, грязную и явно беременную.
– На свою кошку и не устраивай мне тут истерики, – сердито сказал и сунул её мне в руки.
Я обняла животное, не обращая внимания на запах и следы на куртке. Было очень стыдно.
– Я её помою, когда придём домой, – я опустила глаза, и получился виноватый лепет.
– И сама помоешься, – он, похоже, сдерживал смех, но я боялась поднять глаза, чтобы убедиться. Если он смеётся, ещё не значит, что не сердится. Он всегда смеётся.
– Угу. Слушай, она просто голодная и хочет в дом. Ей же здесь холодно и тоскливо – явно кто-то выкинул. Очень похожа на домашнюю.
Я гладила кошечку, и та довольно урчала, уткнув голову мне в подмышку.
– Даша, она же беременная.
Я кивнула.
– И что ты будешь делать с котятами?
– Наверное, отвезу в деревню. Там проще раздать.
Он фыркнул.
– Пошли домой.
Он обнимал меня за плечи, но я всё ещё боялась глянуть ему в глаза. Кошка пригрелась и сидела тихо.
49.
Дома я сразу пошла в ванную – как и обещала. Роман снял рубашку, рукава которой испачкались, и отправился на кухню, кинув мне вслед:
– Потом приходи ужинать – заодно поговорим насчёт твоей ревности к Милане.
Как будто раскалённый кол в грудь. Он заметил? Как?
А, да, та оговорка.
Ой, как стыдно! Напридумывала всякого, как теперь оправдываться?
Так, у меня есть время, чтобы найти, что сказать. Пока мы с кошкой моемся.
На удивление ласковая и смирная. Как такую можно выкинуть? Белая, с голубыми глазами – но всё отлично видит и слышит. Просто смирная очень. Пока я её мыла, тихо стояла в тазике, только вздрагивала, когда я плескала на неё водой.
Я отнесла животное к батарее, укутав во фланелевую рубашку из грязного белья, и сама залезла в душ.
Ладно – что я Роману-то скажу? Что мне всё равно, что связывало его с Ланой? Так мне не всё равно. Что меня не волнует? Так меня волнует. Что я и не думала ничего такого? Так я думала, и вряд ли смогу соврать по этому поводу.
В конце концов нашла единственный возможный вариант. И даже продумала его тщательно.
И – нет, я не могу об этом разговаривать!
Когда я вышла из душа, у кошки было блюдечко с молоком, а у меня – яичница с сыром.
Роман стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди – немой упрёк.
– Слушай... Извини, что сорвалась... Просто... кошке же нужна помощь. Она вон... Кто угодно мог оказаться на её месте. Ну ладно, – подумала получше, – я сама никогда не окажусь в такой ситуации. Если, к примеру, отец моего ребёнка окажется негодяем и бросит меня... ну я всё равно не окажусь на улице. Пусть у меня нет родни, но есть друзья. Мы помогаем друг другу, и они меня не оставят в беде. А вот за эту кошечку некому вступиться. Единственные близкие ей люди выкинули её на улицу, потому что лень возиться с котятами. И никто не хочет ей помочь.
– Кошмар, я сейчас расплачусь! – едко ответил он. – И, Даша, мне очень неприятно слушать о каких-то гипотетических отцах твоих детей.
– Ну я же в принципе! Чисто теоретически.
– Тебе Андрей звонил. Доедай, перезвонишь.
Наученная предыдущим опытом, я не стала выпрашивать мобильник, а быстро доела яичницу.
50.
– Даша, почему ты не отвечаешь? – Андрей слегка сердился. – Я тебе три часа дозвониться не могу.
– Ой, прости! Я была в кино. И потом кошечку мыла.
– Снова подобрала кого-то?
– Её выбросили, потому что она забеременела. Прямо в помойку...
– Избавь меня от подробностей. Позвони, когда надо будет котят пристраивать. А сейчас надо срочно поговорить.
– Но я уже дома...
– Приходи в кафе на остановке. Сейчас. Одна. Я там жду. Одна, без Рамона. Это важно, Даш.
Глава 51-60
51.
Я была на месте через двадцать минут. Из которых пять потратила на то, чтобы уговорить Романа меня подождать дома.
Андрей сидел с двумя порциями мороженого. Когда я села, он придвинул одну розетку ко мне:
– Вы быстро ушли, раньше Егора с Алёной. А поговорить надо именно с тобой.
– А что такое? Если насчёт того, чтобы помочь Лане, так я и сама буду уговаривать Романа до последнего.
Пломбир. Вкусно. Уже слегка подтаяло. Но я такое и люблю.
– Даш, не отвлекайся. Я так взял это мороженое, для вида. Да, он может помочь, если захочет. Но я не о том. Ты считаешь себя обязанной ему за излечение?
Я подумала. Конечно, считаю. Он вернул мне жизнь.
– Да. Но я с ним не из-за этого.
– А из-за того, что он не оставил тебе выбора. Так?
Пожала плечами. Да, я боюсь Романа, не слишком ему доверяю... Но его забота – такого в моей жизни ещё не было. Да, и, кроме того, он безумно привлекателен.
– Мы разберёмся с проблемами Ланы, если надо. Реши сейчас, сама – хочешь ли ты быть с ним. Просто – нравится ли он тебе достаточно. Без всяких обязанностей, просто так – нравится?
Я подумала. И ещё подумала. Представила себе разные ситуации.
– Да, хочу.
– Даша!
Андрей даже привстал.
– Ты не понимаешь, кто он! Если ты сейчас дашь слабину, то это на всю жизнь! А она, возможно, будет очень долгой. Ты будешь всё равно что его собственностью, хочешь этого?
Я снова подумала.
– Я постараюсь как-нибудь договориться.
– Ты же хотела дом, семью, нормальную тихую жизнь?
– А я могу родить ему ребёнка? Вообще есть такая вероятность? Что он захочет?
Вот дура. Зачем спросила? Конечно, Андрей скажет «Нет, никогда!»
И Андрей сказал:
– Что? Ребёнка?! Это уж слишком. Что ты вообще про него знаешь? Дашенька, Эльвильяр в принципе не способен иметь детей!
– Но он же смог вылечить рак. И любые раны на себе залечивает. Почему нет?
– Да потому, что не залечивает, а заращивает. Еретик мёртв, вот уже два столетия как!
Минуту!
В смысле?
Я молчала, потому что не знала, как реагировать. Кто мёртв? Роман вполне живой. Я вспомнила странную энергию, бушевавшую под его кожей, приятный холодок от его прикосновения... Холодок.
Он всегда холодный.
Но не комнатной же температуры!
– Даша, он погиб в тысяча восемьсот тридцатом. И несколько десятков лет был мёртв. Потом появился снова – такой, как ты видишь.
– Какой – такой? – спросила я глухо. Всё ещё пытаюсь определить, как мне реагировать.
– А ты ничего не замечаешь необычного?
– Замечаю. Его невозможно убить и он тушит горящие самолёты.
– Понаблюдай за ним.
Андрей поднялся.
– Даша, ты не должна приносить себя в жертву ради Ланы. Вы мне обе дороги, и я буду спасать вас обеих. От смерти или тяжёлой жизни, неважно. Подумай. Если ты останешься с ним, я приму это. И его помощь.
– Лана не хочет, – растерянно ответила я, всё ещё сидя за столиком.
– Лана ведёт себя некрасиво. Умер Эльвильяр из-за неё, Даша.
Мой друг повернулся спиной и быстро пошёл к выходу. А я сидела и пыталась убедить себя, что я уже ничему не должна удивляться.
52.
До дома – минут десять ходу. Я же шла медленно. С одной стороны, хочу побыстрее увидеть Романа, чтобы он сказал... Хоть что-нибудь, успокоил бушующую во мне гамму чувств. С другой стороны... Как отдалить момент объяснения? Интуиция говорит, что Андрей сказал правду – но как я боюсь подтверждения!
Может же быть, что друг ошибается?
Во всём.
Почему-то было жутко.
Тёмные тучи нависали над улицами – в тон моему настроению. Что происходит? Что с моей жизнью?
Она уже не моя. Принадлежит мёртвому колдуну. И он взял её сам, никого не спрашивая. Ты хочешь этого, Даша?
Сознание протестовало против этого. Куча ведь причин держать дистанцию. Все мысли говорят одно: «беги от него!»
А сердце хочет его.
Я бы могла справиться с этим. Если бы он понял и помог. Да я бы и одна могла справиться. Но не вопреки его желанию.
Мне ничего не хотелось делать вопреки его желанию.
Может быть так чувствует себя человек, подсевший на наркотики?
