– Делаешь, делаешь.
– Ну знаете, я тоже думала, что вы старше и солидней! Что вы уже седой, или, по крайней мере, лысый, женатый, что у вас дети – кандидаты наук!
Князев расхохотался.
– И ещё, наверное, толстый?
– Нет, – призналась я. – Скорее, худой, как жердь.
– Увы! – но он всё ещё широко улыбался. – Если я перестану следить за собой, сразу растолстею. Значит, я тебя разочаровал?
– Да, есть немного.
Снова засмеялся.
– Ты меня, наоборот, очаровала.
– Настолько, что вы вместо собеседования проводили смотр? А если бы я согласилась с вами куда-нибудь сходить, вы бы взяли меня на работу?
– Разумеется, одно к другому не относится. Ты отказалась, потому что так думала?
– Нет! Я отказалась, потому что хочу работать, а не развлекаться.
– Можно ведь делать и то, и другое.
Так вкрадчиво, и очень хочется согласиться.
Но я не могу себе сейчас позволить проявить слабость.
27
Мы вышли возле здания со светящейся неразборчивой табличкой. Неожиданно внутри оказался банальный бар, и я чуть не споткнулась на ступеньках, притормаживая.
– Нам точно сюда?
Князев усмехнулся и потянул меня за руку.
– Никогда не бывала в таких местах?
– Разумеется! Что здесь делать?
– Сейчас увидишь.
Он втащил меня внутрь и помог взобраться на высокий стул возле барной стойки. Потом помахал одному из барменов и тот поспешил к нам.
А потом произошло то, что заставило меня усомниться в душевном здравии.
Бармен с воплем «Лёха!» устремился к нам, протискиваясь через остальных своих коллег и принялся отбивать с моим спутником молодёжные рукопожатия.
А у меня окончательно оформились сомнения в своём здравом уме. Это точно тот самый Князев? Может, просто однофамилец? И заодно полный тёзка. А что, возможно, и имя, и фамилия – одни из самых распространённых. Просто работает в той же области…
Дурдом какой-то. Нет, я не считаю, что учёные обязательно ходят исключительно по музеям и театрам, но нужен вполне определённый образ, чтобы заслужить уважение научного сообщества. Которое у Князева, несомненно, было в избытке. Да банально доктору наук не должно быть интересно просто так сидеть и напиваться – а что ещё здесь делать?
Бармен в это время закончил с приветствиями и уставился на меня.
– Новенькая лаборантка, Регина, – объяснил Князев.
– Ничего так лаборанточка, – с хитрой улыбкой бармен очертил руками контур песочных часов, особо выделив нижнюю часть.
– А то! – согласился Князев. – подбери ей что-нибудь, помягче для начала.
– А ты?
– Я как обычно, – он провернул на пальце брелок сигнализации, и до меня дошло, что имеется в виду.
– Алексей Романович, мне не надо алкоголя, – поспешно предупредила я, и бармен замер с недовольной гримасой.
– Надо, надо. Тима, делай, что я сказал. Регина, ты забыла, что отрабатываешь дисциплинарное нарушение?
– В баре?! – возмутилась я.
– Шантаж есть шантаж.
– Но я обычно не пью.
– Обещаю, доставлю тебя куда скажешь и пальцем не прикоснусь.
– А смысл тогда? – Бармен поставил передо мной высокий украшенный стакан.
– Ты ведь не ужинала? – уточнил Князев.
– Перекусила.
– Тима, добавь фруктовую тарелку.
Бармен кивнул и отошёл от стойки, а Князев нагнулся ко мне поближе.
– Мой бывший студент, ныне просто друг.
– Очень необычный выбор профессии, – заметила я, а он усмехнулся.
– Тима подрабатывал, когда учился, а потом, после диплома не стал увольняться. Говорит, слишком поздно понял, что металлургия – это не его, а здесь весело.
– И теперь вы его навещаете – здесь?
– А что делать? Я работаю утром и днём, когда он спит. Вечером и ночью он на работе. Так что это единственный вариант. Давай-ка, пей. Я тебя не просто так сюда привёз.
– Не просто так – это зачем?
– Пей.
– Зачем вам это надо? – почему он так пытается меня напоить? Обещал не трогать, да и таких вещей я точно от него не ожидала.
– Эксперимент. Не волнуйся. Ничего страшного с тобой не случится.
Ну и ладно.
Я сделала несколько больших глотков через соломинку, чувствуя, как спиртное чуть-чуть обжигает. Не так неприятно, как ожидала.
Посмотрела на Князева.
– Ну?
Он пожал плечами.
– Молодец. Нравится?
Неопределённо пожала плечами. Напиток был довольно вкусным, но алкоголь давал неприятную горькую нотку.
Собственно, это спиртное. Оно не должно нравиться, разве нет? Пьют, вроде бы, ради другого.
Подошёл бармен Тима с фруктовой тарелкой, и я поспешила заесть коктейль. Он оперся о стойку напротив нас и завёл разговор о каких-то спортивных состязаниях. Мне было не очень интересно, я уткнулась в коктейль и фрукты. Некоторое время разглядывала нарезку, не спеша мучила крупные розовые виноградины. Князев регулярно напоминал мне про коктейль, так что я осилила его довольно быстро.
И передо мной появился второй.
Я попыталась возмутиться, но Тима обаятельно мне подмигнул и попросил:
– Скажешь потом, какой больше понравился. Оба фирменные.
Этот показался немного крепче. Такими же крупными глотками его выпить у меня не вышло, и я решила не спешить. Огляделась вокруг – пространство немного плыло. Алкоголя оказалось больше, чем по ощущениям… Или просто я непьющая и не очень плотно поела.
– Тима, давай сменим тему, – неожиданно сказал Князев. – Регина, похоже, скучает.
– А что тебе интересно? – улыбнулся мне бармен.
– Где здесь туалет, – неприлично прямо призналась я. Князев тут же встал и начал аккуратно снимать меня со стула.
– Я тебя отведу.
– А-алексей Романович, – еле выговорила я. Почему-то язык плохо слушался. Странно, коктейль на вкус был не такой уж алкогольный. – Мне бы в женский.
– Подожду снаружи. У тебя нарушена координация.
А то я сама не чувствую!
28
Пространство плыло, но, в общем, я шла по ощущениям ровно. Ничего, пока не страшно. С туалетом справилась сама. Потом ополоснула лицо ледяной водой, и в первые мгновения как будто пришла в себя. Но тут же головокружение вернулось.
Выползла осторожно, снова цепляясь за руку Князева. Он вернул меня к стойке и практически усадил обратно на стул, но руку не убрал, переместив на мою талию.
Возражать я не стала, высокий барный стул не казался сейчас верхом надёжности.
Ладно, тут, в стакане, немного осталось. Я пододвинула коктейль и предупредила:
– Этот последний. Хоть что делайте, больше ни глотка.
Тима что-то ответил, я не разобрала. Что-то начал спрашивать Князев, как вдруг с другой стороны от него на стул неуклюже вскочила девица, которая явно находилась в состоянии ещё покруче моего… и её, в отличие от меня, это ни разу не смущало.
Она сделала замысловатый знак бармену, который, похоже, прекрасно понял, и отошёл. Потом заплетающимся языком выдала:
– Привет, профессор!
Он ведь не собирается сказать, что это тоже студентка?
– Я не один, – ровно ответил Князев, и девица пробормотала:
– Жа-аль, ты, значит, занят сегодня?
– Именно. Будь умницей, развлекайся.
Тима принёс бокал чего-то коричневого и вопросительно посмотрел на Князева. Тот кивнул и бармен бухнул рядом с бокалом тарелку с закуской.
А потом Князев приложил свою карту к считывателю и девица, зацепив бокал с тарелкой, умчалась куда-то в сторону столиков.
Я уставилась на него, и, кажется, даже головокружение стало меньше.
– Вы зачем оплатили ей выпивку? – ну то есть он вроде как меня сюда привёл? Или я – неокупаемое вложение, и ему надо позаботиться о запасном варианте?
Он вздохнул и как-то грустно ответил.
– Я оплатил ей закуску. Выпивку она покупает себе сама, а на закуске экономит, предпочитая лишний стакан виски с колой.
– Понятно.
От алкоголя не было такого неприятного чувства, а сейчас есть. Я уставилась в стойку, пустые тарелку и стакан давно забрали. Тима вернулся от очередного клиента и спросил:
– Ты, я понимаю, сегодня Эмму не забираешь?
– Ну куда я её заберу? – ответил Князев очень серьёзно.
А мне стало уже почти противно.
– Так вы же обещали меня домой отвезти, – напомнила я. – Так что эту Эмму вполне можете забрать.
Язык чуть заплетался, но, кажется, я всё ещё говорила внятно.
– Регина, я знаю, что ты думаешь, – серьёзно сказал Князев. – Но она просто маленькая тусовщица, ей девятнадцать лет, что, по-твоему, я должен с ней делать? У меня могли бы быть дети её возраста!
– Но их же нет, – напомнила я. – И жены. Любого возраста.
Бармен опять отошёл обслуживать клиентов, и Князев, оглянувшись на него, сказал:
– Извини, я вообще не думал, что она здесь сегодня будет. В последнее время появляться гораздо реже стала, уже не видел её давно, думал, всё наладилось. Её мать увела её жениха, вот она второй год отойти не может. Это знакомая Тимы.
– А почему он тогда её не заберёт?
– Потому, что живёт с родителями. Он бы вообще готов квартиру снять, съехать, если Эмма за ум возьмётся, но пока этого даже близко не происходит. Иногда кажется, что выкарабкивается, но потом – снова срыв. Утешает, что срывы всё реже...
– А вы её тогда зачем забираете?
– Затем, что её отец считает, что если дочь совершает плохие поступки, то это потому, что её мало бьют. Кроме того, если я не заберу её, кто-нибудь другой может забрать. Из бара всё равно после закрытия выставят.
– И куда вы её деваете?
– А куда я могу её деть? В душ, чтобы пришла в себя, на диван, проспится, завтра по дороге на работу закину её в колледж.
– А за то, что не ночевала дома, отец ей ничего не сделает?
– Отцу я напишу, что её Лёха забрал, – Тима вернулся и оперся о барную стойку со своей стороны.
– И что?
Князев улыбнулся печально.
– Я же солидный человек, ко мне её отец без проблем отпустит.
– И поверит, конечно, что она просто спит на диване?
– Он думает, что мы с ней встречались, и сейчас ещё по старой памяти время от времени видимся. Но не возражает.
Я снова уставилась в барную стойку.
– Алексей Романович, это звучит, как бред. Папа дочку отпускает к вам, думая, что вы с ней спите, а вы его обманываете?
– Не смейся, – попросил он. – Это серьёзно.
– Ладно, пусть будет как угодно. Я хочу домой, – немного неуклюже слезла со стула. – Отвезите меня на ту же остановку, а её – куда хотите. Мне завтра на работу, если вы не знали.
Он вскочил, подхватывая меня под руку, и сказал Тиме:
– Сейчас вернусь.
На улице было свежо, и голова потихоньку переставала кружиться так сильно. Я откинулась на сиденье, Князев завёл машину, открыл мне окно и пристегнул ремень.
– Сейчас, схожу за Эммой.
Прикрыла глаза, но почему-то даже тьма перед глазами ходила ходуном. Несколько глубоких вдохов, кажется, ещё немного помогли, и я даже начала проваливаться в дрёму, когда Князев вернулся, почти волоча пьяную девицу.
Он устроил её на заднем сиденье, тоже пристегнул, велел вести себя тихо и сел за руль. По неровной дороге я чувствовала ухабы особенно остро, и это не добавило настроения.
– Зачем это вообще было? Какая у вас всё-таки была цель?
Он вздохнул, довольно печально.
– Я хотел, чтобы ты немного расслабилась. Ты бы себя видела! Выражение лица такое, будто топиться собралась.
– И для этого нужно было заставлять меня пить? Это не расслабляет.
– Вообще-то обычно расслабляет, – виновато улыбнулся он.
– Тело – да. Координация вот никакая. Язык заплетается. А мозги спиртное у меня не берёт. Никакого веселья или раскованности не бывает.
– Я уже вижу.
– И вы хотели, чтобы я стала… как она? – я кивнула на заднее сиденье, где Эмма вела себя на удивление тихо.
– Извини. Я действительно не думал, что она появится. И с тобой я рассчитывал на другой эффект.
– Стоило спросить меня сначала. Мне, конечно, не стоит никому рассказывать, как вы развлекаетесь в свободное время? – уточнила я, на всякий случай – вдруг это все знают, а я буду как дура в молчанку играть?
– Мы очень не любим сплетен. Так что да, не стоит. Буду тебе признателен, – сказал он без всякой интонации. – Особенно про Эмму.
– Боитесь, что все подумают то же, что и её отец?
– Не подумают. Мне поверят на слово. Но всё равно – не надо.
Мне пришлось рассматривать приборную панель – дорога слишком быстро двигалась, и от этого мельтешения начинало подташнивать.
– Вас что, все считают этаким ангелом, спустившимся с небес? Абсолютно бесполым существом?
Князев снова расхохотался.
– Я просто предпочитаю не мутить воду на работе.
– Кроме меня.
– Кроме тебя. И не распространяюсь о своей личной жизни. По-моему, это правильно.
– И вас никогда не видят ни с кем вместе.
– Не видят.
– Вы умеете шифроваться. И все ваши девушки тоже на такое соглашаются? Или вы выбираете замужних, которым это тоже выгодно?
– С замужними дел не имею принципиально.
– Кроме меня.
– Ты разводишься, – не согласился он.
– Вы, кажется, первый раз меня позвали на ужин тогда, когда я о разводе и не думала?
– Я же не знал, что ты замужем.
– У вас было моё резюме.
– Там не было семейного положения.
– Как это – не было? – я попыталась вспомнить, что я там писала. Неужели действительно не было?
Что-то вообще не помню.
– Я бы заметил, я его очень хорошо изучил. Видимо, ты писала только то, что для тебя важно.
– Или то, что может быть важно для моего работодателя, – парировала я.
– В чём дело? – тон сменился на очень мягкий, но меня это наоборот насторожило. – Регина, зачем эти расспросы? Я не одноразовый секс предлагаю. На этот счёт можешь не беспокоиться.
Я бы вышла из себя, если бы были силы. Но разговаривать приходилось ровно и сдержанно, иначе становилось хуже.
– А допустить, что меня это на самом деле не интересует, вы не можете? Или если женщина, то обязательно надо мужика и отношения? Нельзя поверить в то, что есть и другие важные вещи?
Девица на заднем сиденье то ли спала, то ли притаилась. Ни я, ни Князев на неё внимания не обращали.
– Я просто помню твою реакцию на поцелуй. И не говори, что тебе он не понравился, что ты не хотела.
– И что? При чём тут это? Алексей Романович, а вы никогда в туалет в автобусе не хотели?
Он не ответил.
Некоторое время мы ехали в молчании. Потом он припарковался недалеко от моей остановки, и я поспешно отстегнула ремень и открыла дверь.
– Регина, стой! – широкая ладонь перехватила моё запястье. – Я тебя сейчас отведу. Куда ты сама в таком состоянии пойдёшь?
– Домой пойду, – отрезала я как можно твёрже, не пытаясь стряхнуть его ладонь. Помню ещё железную хватку. – Отпустите. Доберусь, ничего не случится, здесь рядом.
– Слушай, если ты всё ещё живёшь с мужем и он там, дома, ничего страшного. Это понятно. Я доведу до двери.
– Алексей Романович, пожалуйста, отпустите меня. Я дойду сама. Или так и будем стоять здесь на остановке? Вам завтра на работу не надо? А ещё Эмму отвезти. И уложить на диван. А, и в душ.
– Давай хотя бы до подъезда.
– Я с вами домой не пойду. Буду ходить по дворам, пока вам не надоест. Отпустите, пожалуйста. Могу написать вам сообщение, как доберусь.
– Хорошо, напиши, – сдался он, разжимая руку.
29
Шла я почти ровно, вечерняя прохлада добавила бодрости. Правда, стоило открыть подъездную дверь, как волна затхлости обрушилась всей своей духотой. Сразу закружилась голова сильнее, и я по стеночке стала добираться до комнаты.
– Эй, соседка!
Вздрогнула, обернулась. Сосед-алкоголик выглядывал из-за своей двери и радостно улыбался во все оставшиеся зубы.
– А ты, похоже, наш человек! Идём, продолжим! У меня как раз осталось!
– Ну знаете, я тоже думала, что вы старше и солидней! Что вы уже седой, или, по крайней мере, лысый, женатый, что у вас дети – кандидаты наук!
Князев расхохотался.
– И ещё, наверное, толстый?
– Нет, – призналась я. – Скорее, худой, как жердь.
– Увы! – но он всё ещё широко улыбался. – Если я перестану следить за собой, сразу растолстею. Значит, я тебя разочаровал?
– Да, есть немного.
Снова засмеялся.
– Ты меня, наоборот, очаровала.
– Настолько, что вы вместо собеседования проводили смотр? А если бы я согласилась с вами куда-нибудь сходить, вы бы взяли меня на работу?
– Разумеется, одно к другому не относится. Ты отказалась, потому что так думала?
– Нет! Я отказалась, потому что хочу работать, а не развлекаться.
– Можно ведь делать и то, и другое.
Так вкрадчиво, и очень хочется согласиться.
Но я не могу себе сейчас позволить проявить слабость.
27
Мы вышли возле здания со светящейся неразборчивой табличкой. Неожиданно внутри оказался банальный бар, и я чуть не споткнулась на ступеньках, притормаживая.
– Нам точно сюда?
Князев усмехнулся и потянул меня за руку.
– Никогда не бывала в таких местах?
– Разумеется! Что здесь делать?
– Сейчас увидишь.
Он втащил меня внутрь и помог взобраться на высокий стул возле барной стойки. Потом помахал одному из барменов и тот поспешил к нам.
А потом произошло то, что заставило меня усомниться в душевном здравии.
Бармен с воплем «Лёха!» устремился к нам, протискиваясь через остальных своих коллег и принялся отбивать с моим спутником молодёжные рукопожатия.
А у меня окончательно оформились сомнения в своём здравом уме. Это точно тот самый Князев? Может, просто однофамилец? И заодно полный тёзка. А что, возможно, и имя, и фамилия – одни из самых распространённых. Просто работает в той же области…
Дурдом какой-то. Нет, я не считаю, что учёные обязательно ходят исключительно по музеям и театрам, но нужен вполне определённый образ, чтобы заслужить уважение научного сообщества. Которое у Князева, несомненно, было в избытке. Да банально доктору наук не должно быть интересно просто так сидеть и напиваться – а что ещё здесь делать?
Бармен в это время закончил с приветствиями и уставился на меня.
– Новенькая лаборантка, Регина, – объяснил Князев.
– Ничего так лаборанточка, – с хитрой улыбкой бармен очертил руками контур песочных часов, особо выделив нижнюю часть.
– А то! – согласился Князев. – подбери ей что-нибудь, помягче для начала.
– А ты?
– Я как обычно, – он провернул на пальце брелок сигнализации, и до меня дошло, что имеется в виду.
– Алексей Романович, мне не надо алкоголя, – поспешно предупредила я, и бармен замер с недовольной гримасой.
– Надо, надо. Тима, делай, что я сказал. Регина, ты забыла, что отрабатываешь дисциплинарное нарушение?
– В баре?! – возмутилась я.
– Шантаж есть шантаж.
– Но я обычно не пью.
– Обещаю, доставлю тебя куда скажешь и пальцем не прикоснусь.
– А смысл тогда? – Бармен поставил передо мной высокий украшенный стакан.
– Ты ведь не ужинала? – уточнил Князев.
– Перекусила.
– Тима, добавь фруктовую тарелку.
Бармен кивнул и отошёл от стойки, а Князев нагнулся ко мне поближе.
– Мой бывший студент, ныне просто друг.
– Очень необычный выбор профессии, – заметила я, а он усмехнулся.
– Тима подрабатывал, когда учился, а потом, после диплома не стал увольняться. Говорит, слишком поздно понял, что металлургия – это не его, а здесь весело.
– И теперь вы его навещаете – здесь?
– А что делать? Я работаю утром и днём, когда он спит. Вечером и ночью он на работе. Так что это единственный вариант. Давай-ка, пей. Я тебя не просто так сюда привёз.
– Не просто так – это зачем?
– Пей.
– Зачем вам это надо? – почему он так пытается меня напоить? Обещал не трогать, да и таких вещей я точно от него не ожидала.
– Эксперимент. Не волнуйся. Ничего страшного с тобой не случится.
Ну и ладно.
Я сделала несколько больших глотков через соломинку, чувствуя, как спиртное чуть-чуть обжигает. Не так неприятно, как ожидала.
Посмотрела на Князева.
– Ну?
Он пожал плечами.
– Молодец. Нравится?
Неопределённо пожала плечами. Напиток был довольно вкусным, но алкоголь давал неприятную горькую нотку.
Собственно, это спиртное. Оно не должно нравиться, разве нет? Пьют, вроде бы, ради другого.
Подошёл бармен Тима с фруктовой тарелкой, и я поспешила заесть коктейль. Он оперся о стойку напротив нас и завёл разговор о каких-то спортивных состязаниях. Мне было не очень интересно, я уткнулась в коктейль и фрукты. Некоторое время разглядывала нарезку, не спеша мучила крупные розовые виноградины. Князев регулярно напоминал мне про коктейль, так что я осилила его довольно быстро.
И передо мной появился второй.
Я попыталась возмутиться, но Тима обаятельно мне подмигнул и попросил:
– Скажешь потом, какой больше понравился. Оба фирменные.
Этот показался немного крепче. Такими же крупными глотками его выпить у меня не вышло, и я решила не спешить. Огляделась вокруг – пространство немного плыло. Алкоголя оказалось больше, чем по ощущениям… Или просто я непьющая и не очень плотно поела.
– Тима, давай сменим тему, – неожиданно сказал Князев. – Регина, похоже, скучает.
– А что тебе интересно? – улыбнулся мне бармен.
– Где здесь туалет, – неприлично прямо призналась я. Князев тут же встал и начал аккуратно снимать меня со стула.
– Я тебя отведу.
– А-алексей Романович, – еле выговорила я. Почему-то язык плохо слушался. Странно, коктейль на вкус был не такой уж алкогольный. – Мне бы в женский.
– Подожду снаружи. У тебя нарушена координация.
А то я сама не чувствую!
28
Пространство плыло, но, в общем, я шла по ощущениям ровно. Ничего, пока не страшно. С туалетом справилась сама. Потом ополоснула лицо ледяной водой, и в первые мгновения как будто пришла в себя. Но тут же головокружение вернулось.
Выползла осторожно, снова цепляясь за руку Князева. Он вернул меня к стойке и практически усадил обратно на стул, но руку не убрал, переместив на мою талию.
Возражать я не стала, высокий барный стул не казался сейчас верхом надёжности.
Ладно, тут, в стакане, немного осталось. Я пододвинула коктейль и предупредила:
– Этот последний. Хоть что делайте, больше ни глотка.
Тима что-то ответил, я не разобрала. Что-то начал спрашивать Князев, как вдруг с другой стороны от него на стул неуклюже вскочила девица, которая явно находилась в состоянии ещё покруче моего… и её, в отличие от меня, это ни разу не смущало.
Она сделала замысловатый знак бармену, который, похоже, прекрасно понял, и отошёл. Потом заплетающимся языком выдала:
– Привет, профессор!
Он ведь не собирается сказать, что это тоже студентка?
– Я не один, – ровно ответил Князев, и девица пробормотала:
– Жа-аль, ты, значит, занят сегодня?
– Именно. Будь умницей, развлекайся.
Тима принёс бокал чего-то коричневого и вопросительно посмотрел на Князева. Тот кивнул и бармен бухнул рядом с бокалом тарелку с закуской.
А потом Князев приложил свою карту к считывателю и девица, зацепив бокал с тарелкой, умчалась куда-то в сторону столиков.
Я уставилась на него, и, кажется, даже головокружение стало меньше.
– Вы зачем оплатили ей выпивку? – ну то есть он вроде как меня сюда привёл? Или я – неокупаемое вложение, и ему надо позаботиться о запасном варианте?
Он вздохнул и как-то грустно ответил.
– Я оплатил ей закуску. Выпивку она покупает себе сама, а на закуске экономит, предпочитая лишний стакан виски с колой.
– Понятно.
От алкоголя не было такого неприятного чувства, а сейчас есть. Я уставилась в стойку, пустые тарелку и стакан давно забрали. Тима вернулся от очередного клиента и спросил:
– Ты, я понимаю, сегодня Эмму не забираешь?
– Ну куда я её заберу? – ответил Князев очень серьёзно.
А мне стало уже почти противно.
– Так вы же обещали меня домой отвезти, – напомнила я. – Так что эту Эмму вполне можете забрать.
Язык чуть заплетался, но, кажется, я всё ещё говорила внятно.
– Регина, я знаю, что ты думаешь, – серьёзно сказал Князев. – Но она просто маленькая тусовщица, ей девятнадцать лет, что, по-твоему, я должен с ней делать? У меня могли бы быть дети её возраста!
– Но их же нет, – напомнила я. – И жены. Любого возраста.
Бармен опять отошёл обслуживать клиентов, и Князев, оглянувшись на него, сказал:
– Извини, я вообще не думал, что она здесь сегодня будет. В последнее время появляться гораздо реже стала, уже не видел её давно, думал, всё наладилось. Её мать увела её жениха, вот она второй год отойти не может. Это знакомая Тимы.
– А почему он тогда её не заберёт?
– Потому, что живёт с родителями. Он бы вообще готов квартиру снять, съехать, если Эмма за ум возьмётся, но пока этого даже близко не происходит. Иногда кажется, что выкарабкивается, но потом – снова срыв. Утешает, что срывы всё реже...
– А вы её тогда зачем забираете?
– Затем, что её отец считает, что если дочь совершает плохие поступки, то это потому, что её мало бьют. Кроме того, если я не заберу её, кто-нибудь другой может забрать. Из бара всё равно после закрытия выставят.
– И куда вы её деваете?
– А куда я могу её деть? В душ, чтобы пришла в себя, на диван, проспится, завтра по дороге на работу закину её в колледж.
– А за то, что не ночевала дома, отец ей ничего не сделает?
– Отцу я напишу, что её Лёха забрал, – Тима вернулся и оперся о барную стойку со своей стороны.
– И что?
Князев улыбнулся печально.
– Я же солидный человек, ко мне её отец без проблем отпустит.
– И поверит, конечно, что она просто спит на диване?
– Он думает, что мы с ней встречались, и сейчас ещё по старой памяти время от времени видимся. Но не возражает.
Я снова уставилась в барную стойку.
– Алексей Романович, это звучит, как бред. Папа дочку отпускает к вам, думая, что вы с ней спите, а вы его обманываете?
– Не смейся, – попросил он. – Это серьёзно.
– Ладно, пусть будет как угодно. Я хочу домой, – немного неуклюже слезла со стула. – Отвезите меня на ту же остановку, а её – куда хотите. Мне завтра на работу, если вы не знали.
Он вскочил, подхватывая меня под руку, и сказал Тиме:
– Сейчас вернусь.
На улице было свежо, и голова потихоньку переставала кружиться так сильно. Я откинулась на сиденье, Князев завёл машину, открыл мне окно и пристегнул ремень.
– Сейчас, схожу за Эммой.
Прикрыла глаза, но почему-то даже тьма перед глазами ходила ходуном. Несколько глубоких вдохов, кажется, ещё немного помогли, и я даже начала проваливаться в дрёму, когда Князев вернулся, почти волоча пьяную девицу.
Он устроил её на заднем сиденье, тоже пристегнул, велел вести себя тихо и сел за руль. По неровной дороге я чувствовала ухабы особенно остро, и это не добавило настроения.
– Зачем это вообще было? Какая у вас всё-таки была цель?
Он вздохнул, довольно печально.
– Я хотел, чтобы ты немного расслабилась. Ты бы себя видела! Выражение лица такое, будто топиться собралась.
– И для этого нужно было заставлять меня пить? Это не расслабляет.
– Вообще-то обычно расслабляет, – виновато улыбнулся он.
– Тело – да. Координация вот никакая. Язык заплетается. А мозги спиртное у меня не берёт. Никакого веселья или раскованности не бывает.
– Я уже вижу.
– И вы хотели, чтобы я стала… как она? – я кивнула на заднее сиденье, где Эмма вела себя на удивление тихо.
– Извини. Я действительно не думал, что она появится. И с тобой я рассчитывал на другой эффект.
– Стоило спросить меня сначала. Мне, конечно, не стоит никому рассказывать, как вы развлекаетесь в свободное время? – уточнила я, на всякий случай – вдруг это все знают, а я буду как дура в молчанку играть?
– Мы очень не любим сплетен. Так что да, не стоит. Буду тебе признателен, – сказал он без всякой интонации. – Особенно про Эмму.
– Боитесь, что все подумают то же, что и её отец?
– Не подумают. Мне поверят на слово. Но всё равно – не надо.
Мне пришлось рассматривать приборную панель – дорога слишком быстро двигалась, и от этого мельтешения начинало подташнивать.
– Вас что, все считают этаким ангелом, спустившимся с небес? Абсолютно бесполым существом?
Князев снова расхохотался.
– Я просто предпочитаю не мутить воду на работе.
– Кроме меня.
– Кроме тебя. И не распространяюсь о своей личной жизни. По-моему, это правильно.
– И вас никогда не видят ни с кем вместе.
– Не видят.
– Вы умеете шифроваться. И все ваши девушки тоже на такое соглашаются? Или вы выбираете замужних, которым это тоже выгодно?
– С замужними дел не имею принципиально.
– Кроме меня.
– Ты разводишься, – не согласился он.
– Вы, кажется, первый раз меня позвали на ужин тогда, когда я о разводе и не думала?
– Я же не знал, что ты замужем.
– У вас было моё резюме.
– Там не было семейного положения.
– Как это – не было? – я попыталась вспомнить, что я там писала. Неужели действительно не было?
Что-то вообще не помню.
– Я бы заметил, я его очень хорошо изучил. Видимо, ты писала только то, что для тебя важно.
– Или то, что может быть важно для моего работодателя, – парировала я.
– В чём дело? – тон сменился на очень мягкий, но меня это наоборот насторожило. – Регина, зачем эти расспросы? Я не одноразовый секс предлагаю. На этот счёт можешь не беспокоиться.
Я бы вышла из себя, если бы были силы. Но разговаривать приходилось ровно и сдержанно, иначе становилось хуже.
– А допустить, что меня это на самом деле не интересует, вы не можете? Или если женщина, то обязательно надо мужика и отношения? Нельзя поверить в то, что есть и другие важные вещи?
Девица на заднем сиденье то ли спала, то ли притаилась. Ни я, ни Князев на неё внимания не обращали.
– Я просто помню твою реакцию на поцелуй. И не говори, что тебе он не понравился, что ты не хотела.
– И что? При чём тут это? Алексей Романович, а вы никогда в туалет в автобусе не хотели?
Он не ответил.
Некоторое время мы ехали в молчании. Потом он припарковался недалеко от моей остановки, и я поспешно отстегнула ремень и открыла дверь.
– Регина, стой! – широкая ладонь перехватила моё запястье. – Я тебя сейчас отведу. Куда ты сама в таком состоянии пойдёшь?
– Домой пойду, – отрезала я как можно твёрже, не пытаясь стряхнуть его ладонь. Помню ещё железную хватку. – Отпустите. Доберусь, ничего не случится, здесь рядом.
– Слушай, если ты всё ещё живёшь с мужем и он там, дома, ничего страшного. Это понятно. Я доведу до двери.
– Алексей Романович, пожалуйста, отпустите меня. Я дойду сама. Или так и будем стоять здесь на остановке? Вам завтра на работу не надо? А ещё Эмму отвезти. И уложить на диван. А, и в душ.
– Давай хотя бы до подъезда.
– Я с вами домой не пойду. Буду ходить по дворам, пока вам не надоест. Отпустите, пожалуйста. Могу написать вам сообщение, как доберусь.
– Хорошо, напиши, – сдался он, разжимая руку.
ГЛАВА 9
29
Шла я почти ровно, вечерняя прохлада добавила бодрости. Правда, стоило открыть подъездную дверь, как волна затхлости обрушилась всей своей духотой. Сразу закружилась голова сильнее, и я по стеночке стала добираться до комнаты.
– Эй, соседка!
Вздрогнула, обернулась. Сосед-алкоголик выглядывал из-за своей двери и радостно улыбался во все оставшиеся зубы.
– А ты, похоже, наш человек! Идём, продолжим! У меня как раз осталось!
