– Ваша?! – растерялся Ильдус.
– Незаконнорожденная? – сипловато подхватил его коллега
– Именно! Ну какие у меня могут быть законнорожденные дети от собственного брата, а?! – Эль-Гамаль демонстративно подбоченилась и, отступив на шаг с дорожки, демонстративно водрузила правую ногу на какой-то удачно подвернувшийся пенек. – Но все равно любимая! Я ее, как видите, даже устроила по блату!
Ручка Владимира уже мелькала по странице с таким пылом, будто ему раскрыли, по меньшей мере, главную тайну окрестной части Вселенной. А вот Ильдус с сомнением поморщился.
– Простите, госпожа Гамаль, но что-то она на вас не очень похожа…
– Я Эль-Гамаль, не путайте! – укоризненно перебила Найра, принимая прежнюю позу. – Две большие разницы! А что до похожести – Мариша в батюшку пошла, мне даже самой завидно иногда! Зато по характеру, когда не стесняется, вся в меня, вся в меня!.. Записали?
Владимир оживленно закивал, явно дописывая последние строчки.
– Вот и отлично! Умнички. Теперь несите это в клювиках своим читателям, а нам пора – мы с Соней на тренировку скоро будем опаздывать, а Тане еще ужин готовить…
И, не дожидаясь ответной реакции, египтянка подхватила спутниц под локти и, преувеличенно вежливо склонив голову, утащила их дальше по дорожке. На удивление, журналисты следом за ними не потянулись, пусть и провожали их явно озадаченными взглядами.
Десять метров, двадцать… когда оба уже совершенно точно скрылись из виду, Сонинья наконец не выдержала и расхохоталась. Таня тоже сперва невольно улыбнулась, заражаясь было ее эмоциями, но почти сразу помрачнела.
– Найра, – негромко позвала она.
– А?
– Ты представляешь, что сейчас будет?
– Да ничего не будет, – Эль-Гамаль только отмахнулась с усмешкой. – Если они не настолько тупые – должны были догадаться, что я стебусь.
– А если настолько?..
– Пф-ф-ф, ну будет в мире на месяцок на одну желтуху больше! Даже пока твоего имени не появится по всех репортажах после игры – ни один фанат в здравом уме не поверит, что у меня может быть сколько-нибудь взрослая дочь – я каждые полгода перед камерами, а мне еще и тридцати нет!
– А если поверят? – подмигнула Сонинья.
– То будут крайне разочарованы, выяснив, что у меня нет братьев – ни родных, ни двоюродных, ни сводных, ни даже духовных. Ну а витающих в своих фантазиях идиотов даже твое… э-э-э, что у вас там в России рождение удостоверяет?.. не переубедит.
Вновь фыркнув, Найра махнула рукой. Таня вздохнула.
– Ну как скажешь… Спасибо, что вступилась. Хотя я не ожидала – думала, ты меня не любишь.
– За что мне тебя любить, если мы не то, что не подруги с тобой, а ты даже не мальчик? Но и не ненавижу, чтобы не выручить. Да и потом, мы, все же, пока в одной команде, а ты пока нам игру не завалила. И в любом случае – поржать над балбесами-журналистами я люблю куда больше!
Пожав плечами, Найра, поразмыслив, развела руками и призывно махнула, мол “айда дальше”.
“Мда-м, убийственная логика, – вздохнула Таня про себя. – И очень многообещающее уточнение “пока”... С другой стороны, она и правда избавила меня от беседы с этими двумя, да и, кажется, не презирает, так что мне, вроде бы, и не на что жаловаться”.
Минуло два часа – и вот уже почти и тренировка.
В раздевалке царило обычное деловое оживление: кто, чуть припозднившись, еще только переодевался, а кто уже был готов и переговаривался с соратницами или готовился.
Таня была в числе вторых и, уже позабыв о неприятной встрече и не надев только маску и водные крылья, сидела нога на ногу на скамеечке, листая свои заметки в блокноте. На память она, вроде бы, и не жаловалась, но советов, ценных указаний и маленьких премудростей опытного игрока уже через пару дней после начала сборов набралось столько, что в голове сама собой стала возникать каша, и чтобы ничего не упустить, пока в памяти не улеглось, девушка сочла за лучшее записывать.
Очередная страничка подходила к концу, и Таня было задумалась, не отправиться ли ей в зал, как вдруг из противоположного конца раздевалки до нее донеслись звуки борьбы. Озадачившись, девушка вскочила, переводя взгляд.
Людовика стояла, расставив ноги, а в руках у нее удерживаемый за шкирку вяло трепыхался какой-то незнакомый парень: непримечательное лицо, не то европейское, не то славянское, взъерошенные волосы, щупленькое телосложение, синевато-серая облегающая одежда под цвет стен… А рядом с ними и Аска, опустившая руку с палочкой после колдовства.
– Девочки, смотрите, у меня исполнилась мечта любой из нас, – усмешка в голосе Людовики смешалась с мрачной иронией, – я поймала мужика!
“Неужели?..”
– Что за?.. – не поняла Йолика.
– Журнашлюха, – отозвалась Юльгиза, тоже направляясь к месту событий. – В руке одна записывающая сфера, в рукаве другая, может и третья есть. Уникальных кадров захотел…
Не завершив мысль, она сделала еще шаг вперед и выбросила вперед кулак, врезавшийся журналисту в лицо. Что-то достаточно явственно хрустнуло, голова парня мотнулась. Людовика немедленно сделала шаг вперед, поворачиваясь и загораживая “пленника” плечом.
– Юль, не надо.
И одновременно с этим Таня краем глаза подметила, как Ягода выскальзывает из раздевалки.
“Ей что, даже это безразлично?! До тренировки, конечно, всего ничего, но…”
– Надо-надо, хотя б разок, – мрачно отозвалась тем временем Юльгиза. – Меня однажды такие умники пытались шантажировать моими полуобнаженными фотками – нервов поели изрядно, и если б не кой-какое знакомство – не знаю, чем бы кончилось…
Тане вмиг почувствовала себя куда как более мерзко, а руки сразу зачесались повторить “подвиг” соратницы.
“То есть, к возможной славе прилагается еще и… подобное? И меня никто не предупредил?.. Мда. А у меня-то настолько хорошие связи найдутся ли?..”
И, переживая, она едва не упустила последнего рассуждения Юльгизы:
– …но тогда я сама их не сразу заметила, а сегодня я не поняла, где ты, Вика, его взяла.
– Примерно тут и взяла, – откликнулась Людовика.
– Он под Чарами хамелеона сидел, – добавила Аска.
– Хамелеон? – Найра изменилась в лице. – Но разве это не чары одного из высших уровней допуска?
– Именно. Я и как снимать-то их знаю только потому, что у меня муж – бывший инквизитор. Дочке вон и то не рассказывала, хотя надо бы…
“Эх, что ни говори, в некотором отношении в фавелах было проще – если даже и домогались, то просто домогались, а не вот это вот…”
– Ну и что мы теперь будем с ним делать? – с сомнением протянула Йолика.
– Я за то, чтобы он так просто от нас не ушел, – Юльгиза сделала шаг в сторону, пытаясь обойти Людовику, но та не ослабляла бдительности и тоже сместилась.
– Нет, Юль, не надо, – возразила она. – Если ты его сейчас изметелишь (или еще хуже – заколдуешь) – он при первой возможности пойдет в полицию, и тебе придется с ними разбираться, а ты играть должна.
– Ага, и там ему придется признаться, где его так, а главное за что! – турчанка нехорошо осклабилась. – И ему просто добавят еще.
– Не, Юль, не факт, – вмешалась Таня. – Мы в России, тут несколько другие правила, чем ты привыкла. По головке его, конечно, тоже не погладят, но нюансов может быть куда как больше. И, как минимум, тебе все равно придется общаться с полицией. СМИ будут в восторге.
– Так что нам его, отпустить, что ли?!
– Вам передать его нам, – в распахнувшуюся десятком мгновений раньше дверь широким шагом вошел Андреас Нуссбаум, вкрадчиво хрустнувший пальцами. Следом за ним шагнули два плечистых парня из службы безопасности, а в коридоре Таня заметила и Ягоду, стоящую с таким видом, будто она случайно прогуливалась рядом и теперь просто подглядывала из праздного любопытства. – Не вы одни будете рады такой богатой добыче. “Он был передан в руки охраны, и нашли его только утром…”
Тренер сборной мрачно ухмыльнулся, наблюдая, как его сестра передает безопасникам пойманного, и как те его, скисшего и уже красующегося заметным синяком на скуле, уводят из раздевалки. После чего удовлетворенно кивнул и развернулся к подопечным.
– Я же тем временем прошу всех в зал – тренировку никто не отменял. Больше скажу – сегодня попробуем новую вариацию тактики: мне дюже интересно, что у вас выйдет, если вы будете играть вокруг Тани – нашей темной лошадки.
“Ой-ой, – Таня мигом позабыла про прежние переживания. – Кажется, я попала…”
Оглядевшись же, она ожидаемо увидела мрачные выражения на лицах Найры и Юльгизы. Да и Венгирия на сей раз явно была не в большом восторге. Однако спорить с тренером никто из них не стал – уже выучили, что это, во-первых, бесполезно, а во-вторых, что тренер все равно не успокоится, пока не попробует применить все не отброшенные еще на стадии мысли варианты.
Так что Тане оставалось только усердно работать, пытаясь соответствовать высокой планке…
Таня сидела на скамье в раздевалке, устремив взгляд в пол и сцепив пальцы в плотный замок. Выглядело это не слишком представительно, но более достойного ожидания она продемонстрировать сегодня не могла.
Еще едва ли полчаса – и ей предстоит выйти на, пока что, самую важную игру в ее жизни!
И то, что выйдет она поначалу лишь на позиции запасной, ответственность умаляло ненамного.
Благо, товарищи по команде понимали и лишний раз ее не трогали. Найра и та лишь мимолетно коснулась ее плеча да сказала что-то ободряющее, хотя в другой раз совсем не постеснялась бы ужалить словом.
Не трогала ее особенно и Аска: поговорила она с приемной дочерью еще утром, порядком умерив ее переживания, а теперь просто находилась неподалеку, подбадривая одним лишь своим присутствием.
Правда, душевного равновесия девушке не прибавило еще и то, что, едва прибыв на игру и войдя в спорткомплекс, сборная мира встретилась с тоже только что прибывшей сборной России. И состав сборной был таким, как она и ожидала…
При виде родительницы Таня даже замерла внутренне, не зная, что сказать и как себя повести, однако Светлана Плавнева “великодушно” разрешила ее сомнения – свою дочь она попросту проигнорировала.
Впрочем, для нарушения душевного равновесия девушке хватило и привычной сцены того, как Светлана и Аска при встрече обменялись мрачными, тяжелыми взглядами.
“Никогда бы не подумала, что буду наблюдать эту сцену с другой стороны. И вроде бы я как всегда иду рядом с мамой, желаю ей успехов и испытываю антипатию к ее врагу, но есть один нюанс…”
Благо, вскоре сборная мира уже ступила в коридор, ведущий к их раздевалке, а остатки журналистов отсеяла бдительная охрана. А Таня не без удивления заметила, что Аска довольно ухмыляется.
– Не могу не порадоваться новому шагу моей противницы вниз, – пояснила она, поймав взгляд приемной дочери.
– А?
– Ты не смотрела на сборную России?
– Не слишком увлеченно.
– По тебе видно, что ты мне не биологическая дочь, и даже если никто из сборной России тебя никогда не видел, им есть, с кем сопоставить – ты очень похожа на Светлану. У них как минимум уже есть вопросы.
– Она просто снова скажет, что не знает меня.
– Ага, а потом мы выйдем на игру и твои имя с фамилией прозвучат на весь мир, – ухмылка Аски стала шире. – Умному будет достаточно.
– Вряд ли они от удивления станут слабее играть, – скептически заметила Йолика, шагавшая рядом и явно слышавшая весь разговор.
– Я этого и не жду, Йоли.
Тогда Таня тоже чуть усмехнулась, однако сейчас ее даже перспектива уесть родительницу не слишком-то и вдохновляла.
В дверь раздевалки постучали, и едва Сонинья весело отозвалась, что все одеты – на пороге возник Андреас Нуссбаум.
– Все готовы? – но поинтересовался он, кажется, для проформы, потому что тут же продолжил: – Еще пара минут – и пора.
Напряженно сглотнув, Таня поднялась на ноги, внимательно глядя на наставника.
– Новых наставлений не будет, – продолжил тренер, – тактика на первую половину игры та, что мы обсуждали на предпоследней тренировке, позиции игроков прежние. Добавлю только одно – главное: я верю в вас, девочки!
Нуссбаум обвел всех взглядом и сдержанно улыбнулся. И Таня не могла не улыбнуться ему в ответ. Однако почти сразу улыбка ее увяла, когда она глянула на соратниц и вспомнила, что ее ждет.
“Взрослые, многоопытные, решительные, не нуждающиеся ни в каких ритуалах единения команды… И я, каким-то чертом затесавшаяся в их компанию”.
Но сомнения разгореться с новой силой не успели – тренер взмахнул рукой, и сборная в едином порыве устремилась прочь из раздевалки. Вот ее двери позади, предупредительно затворенные Венгирией… Вот они уже идут по пустому гулкому коридору… а вот перед ними и широкие двустворчатые зеркальные двери, последняя преграда на пути к великому событию, перед которой они пока и остановились, ожидая, когда их объявят.
А за дверями – огромный (куда больше, чем оба тренировочных) спортивный зал с вроде бы стандартным, но сейчас кажущимся громадным бассейном. И трибуны, трибуны! Таня видела едва ли небольшой их сектор, но умом понимала – забиты они сейчас до отказа.
И голос комментатора – царствующий надо всем этим, но здесь, в коридоре, приглушенный и не очень хорошо различимый. Даже то, что он вещает, как и положено в таких случаях, на общеевропейском Таня скорее знала, чем различала сама.
“Где-то там, на трибунах, Шика и Широ, – подумалось Тане, и на душе у нее потеплело. – Жаль, нельзя было встретиться с ними до игры, но, очень надеюсь, встретимся после! Интересно, а есть ли там мой отец? Хотя, скорее всего, нет – он никогда не любил таких мероприятий, за Светлану от семьи всегда болела я. И даже теперь вряд ли что-то изменилось в его пристрастиях…”
Однако мысли не стали задерживаться на этих мрачных нотах, а поскорее устремились дальше в прошлое – на добрый десяток лет, когда они с Шикой впервые встретились на трибунах, уже поступившие учиться на один курс, но еще не особо дружные и болеющие за разные команды.
“Богиня, кто бы мог тогда подумать…”
Но и эти забавно-милые воспоминания провисли плохо натянутой нитью и вдруг оборвались, когда до девушки дошло, что пауза в речи комментатора уже не случайна: торжественные и яркие слова сказаны, необходимые пояснения даны, а теперь черед самого интересного (после самой игры, разумеется).
– Дамы и господа, – донеслось будто издалека, – встречайте: сборная Р-р-россии!!!
– Ну что ж, сейчас узнаем, верны ли оказались наши сведения об их составе, – вполголоса хмыкнула Юльгиза.
А снаружи уже громыхнуло:
– Кошкина, Мария!
Таня кивнула своим мыслям, припоминая капитана русской сборной – дружелюбно-сдержанную, молодую на вид женщину с проницательным взглядом, обожающую вне игр наряжаться в шоколадно-кремовые тона.
– Шлик, Дарья!
И еще одна мимолетная знакомая – легкая, веселая, большеглазая и черноволосая девушка, напоминающая характером Сонинью.
– Куснуллина, Дилара!
Этого игрока Таня уже не знала. Да и то верно – жизнь не стоит на месте, новые звезды всходят на небосклон регулярно, меняется и сборная.
– Плавнева, Светлана!
Внутри снова замерло, а память не могла не подсунуть незабвенный образ родительницы, выходящей на игру: высокой, крепкой, собранной, чуть величественной – решительной.
– Лурия, Дина!
Лурию Таня помнила неважно – где-то на краю сознания носилось ее лицо, ее почти всегда собранные в косу темно-коричневые волосы, но и только.
– Незаконнорожденная? – сипловато подхватил его коллега
– Именно! Ну какие у меня могут быть законнорожденные дети от собственного брата, а?! – Эль-Гамаль демонстративно подбоченилась и, отступив на шаг с дорожки, демонстративно водрузила правую ногу на какой-то удачно подвернувшийся пенек. – Но все равно любимая! Я ее, как видите, даже устроила по блату!
Ручка Владимира уже мелькала по странице с таким пылом, будто ему раскрыли, по меньшей мере, главную тайну окрестной части Вселенной. А вот Ильдус с сомнением поморщился.
– Простите, госпожа Гамаль, но что-то она на вас не очень похожа…
– Я Эль-Гамаль, не путайте! – укоризненно перебила Найра, принимая прежнюю позу. – Две большие разницы! А что до похожести – Мариша в батюшку пошла, мне даже самой завидно иногда! Зато по характеру, когда не стесняется, вся в меня, вся в меня!.. Записали?
Владимир оживленно закивал, явно дописывая последние строчки.
– Вот и отлично! Умнички. Теперь несите это в клювиках своим читателям, а нам пора – мы с Соней на тренировку скоро будем опаздывать, а Тане еще ужин готовить…
И, не дожидаясь ответной реакции, египтянка подхватила спутниц под локти и, преувеличенно вежливо склонив голову, утащила их дальше по дорожке. На удивление, журналисты следом за ними не потянулись, пусть и провожали их явно озадаченными взглядами.
Десять метров, двадцать… когда оба уже совершенно точно скрылись из виду, Сонинья наконец не выдержала и расхохоталась. Таня тоже сперва невольно улыбнулась, заражаясь было ее эмоциями, но почти сразу помрачнела.
– Найра, – негромко позвала она.
– А?
– Ты представляешь, что сейчас будет?
– Да ничего не будет, – Эль-Гамаль только отмахнулась с усмешкой. – Если они не настолько тупые – должны были догадаться, что я стебусь.
– А если настолько?..
– Пф-ф-ф, ну будет в мире на месяцок на одну желтуху больше! Даже пока твоего имени не появится по всех репортажах после игры – ни один фанат в здравом уме не поверит, что у меня может быть сколько-нибудь взрослая дочь – я каждые полгода перед камерами, а мне еще и тридцати нет!
– А если поверят? – подмигнула Сонинья.
– То будут крайне разочарованы, выяснив, что у меня нет братьев – ни родных, ни двоюродных, ни сводных, ни даже духовных. Ну а витающих в своих фантазиях идиотов даже твое… э-э-э, что у вас там в России рождение удостоверяет?.. не переубедит.
Вновь фыркнув, Найра махнула рукой. Таня вздохнула.
– Ну как скажешь… Спасибо, что вступилась. Хотя я не ожидала – думала, ты меня не любишь.
– За что мне тебя любить, если мы не то, что не подруги с тобой, а ты даже не мальчик? Но и не ненавижу, чтобы не выручить. Да и потом, мы, все же, пока в одной команде, а ты пока нам игру не завалила. И в любом случае – поржать над балбесами-журналистами я люблю куда больше!
Пожав плечами, Найра, поразмыслив, развела руками и призывно махнула, мол “айда дальше”.
“Мда-м, убийственная логика, – вздохнула Таня про себя. – И очень многообещающее уточнение “пока”... С другой стороны, она и правда избавила меня от беседы с этими двумя, да и, кажется, не презирает, так что мне, вроде бы, и не на что жаловаться”.
***
Минуло два часа – и вот уже почти и тренировка.
В раздевалке царило обычное деловое оживление: кто, чуть припозднившись, еще только переодевался, а кто уже был готов и переговаривался с соратницами или готовился.
Таня была в числе вторых и, уже позабыв о неприятной встрече и не надев только маску и водные крылья, сидела нога на ногу на скамеечке, листая свои заметки в блокноте. На память она, вроде бы, и не жаловалась, но советов, ценных указаний и маленьких премудростей опытного игрока уже через пару дней после начала сборов набралось столько, что в голове сама собой стала возникать каша, и чтобы ничего не упустить, пока в памяти не улеглось, девушка сочла за лучшее записывать.
Очередная страничка подходила к концу, и Таня было задумалась, не отправиться ли ей в зал, как вдруг из противоположного конца раздевалки до нее донеслись звуки борьбы. Озадачившись, девушка вскочила, переводя взгляд.
Людовика стояла, расставив ноги, а в руках у нее удерживаемый за шкирку вяло трепыхался какой-то незнакомый парень: непримечательное лицо, не то европейское, не то славянское, взъерошенные волосы, щупленькое телосложение, синевато-серая облегающая одежда под цвет стен… А рядом с ними и Аска, опустившая руку с палочкой после колдовства.
– Девочки, смотрите, у меня исполнилась мечта любой из нас, – усмешка в голосе Людовики смешалась с мрачной иронией, – я поймала мужика!
“Неужели?..”
– Что за?.. – не поняла Йолика.
– Журнашлюха, – отозвалась Юльгиза, тоже направляясь к месту событий. – В руке одна записывающая сфера, в рукаве другая, может и третья есть. Уникальных кадров захотел…
Не завершив мысль, она сделала еще шаг вперед и выбросила вперед кулак, врезавшийся журналисту в лицо. Что-то достаточно явственно хрустнуло, голова парня мотнулась. Людовика немедленно сделала шаг вперед, поворачиваясь и загораживая “пленника” плечом.
– Юль, не надо.
И одновременно с этим Таня краем глаза подметила, как Ягода выскальзывает из раздевалки.
“Ей что, даже это безразлично?! До тренировки, конечно, всего ничего, но…”
– Надо-надо, хотя б разок, – мрачно отозвалась тем временем Юльгиза. – Меня однажды такие умники пытались шантажировать моими полуобнаженными фотками – нервов поели изрядно, и если б не кой-какое знакомство – не знаю, чем бы кончилось…
Тане вмиг почувствовала себя куда как более мерзко, а руки сразу зачесались повторить “подвиг” соратницы.
“То есть, к возможной славе прилагается еще и… подобное? И меня никто не предупредил?.. Мда. А у меня-то настолько хорошие связи найдутся ли?..”
И, переживая, она едва не упустила последнего рассуждения Юльгизы:
– …но тогда я сама их не сразу заметила, а сегодня я не поняла, где ты, Вика, его взяла.
– Примерно тут и взяла, – откликнулась Людовика.
– Он под Чарами хамелеона сидел, – добавила Аска.
– Хамелеон? – Найра изменилась в лице. – Но разве это не чары одного из высших уровней допуска?
– Именно. Я и как снимать-то их знаю только потому, что у меня муж – бывший инквизитор. Дочке вон и то не рассказывала, хотя надо бы…
“Эх, что ни говори, в некотором отношении в фавелах было проще – если даже и домогались, то просто домогались, а не вот это вот…”
– Ну и что мы теперь будем с ним делать? – с сомнением протянула Йолика.
– Я за то, чтобы он так просто от нас не ушел, – Юльгиза сделала шаг в сторону, пытаясь обойти Людовику, но та не ослабляла бдительности и тоже сместилась.
– Нет, Юль, не надо, – возразила она. – Если ты его сейчас изметелишь (или еще хуже – заколдуешь) – он при первой возможности пойдет в полицию, и тебе придется с ними разбираться, а ты играть должна.
– Ага, и там ему придется признаться, где его так, а главное за что! – турчанка нехорошо осклабилась. – И ему просто добавят еще.
– Не, Юль, не факт, – вмешалась Таня. – Мы в России, тут несколько другие правила, чем ты привыкла. По головке его, конечно, тоже не погладят, но нюансов может быть куда как больше. И, как минимум, тебе все равно придется общаться с полицией. СМИ будут в восторге.
– Так что нам его, отпустить, что ли?!
– Вам передать его нам, – в распахнувшуюся десятком мгновений раньше дверь широким шагом вошел Андреас Нуссбаум, вкрадчиво хрустнувший пальцами. Следом за ним шагнули два плечистых парня из службы безопасности, а в коридоре Таня заметила и Ягоду, стоящую с таким видом, будто она случайно прогуливалась рядом и теперь просто подглядывала из праздного любопытства. – Не вы одни будете рады такой богатой добыче. “Он был передан в руки охраны, и нашли его только утром…”
Тренер сборной мрачно ухмыльнулся, наблюдая, как его сестра передает безопасникам пойманного, и как те его, скисшего и уже красующегося заметным синяком на скуле, уводят из раздевалки. После чего удовлетворенно кивнул и развернулся к подопечным.
– Я же тем временем прошу всех в зал – тренировку никто не отменял. Больше скажу – сегодня попробуем новую вариацию тактики: мне дюже интересно, что у вас выйдет, если вы будете играть вокруг Тани – нашей темной лошадки.
“Ой-ой, – Таня мигом позабыла про прежние переживания. – Кажется, я попала…”
Оглядевшись же, она ожидаемо увидела мрачные выражения на лицах Найры и Юльгизы. Да и Венгирия на сей раз явно была не в большом восторге. Однако спорить с тренером никто из них не стал – уже выучили, что это, во-первых, бесполезно, а во-вторых, что тренер все равно не успокоится, пока не попробует применить все не отброшенные еще на стадии мысли варианты.
Так что Тане оставалось только усердно работать, пытаясь соответствовать высокой планке…
Глава 5 - Второе рождение
Таня сидела на скамье в раздевалке, устремив взгляд в пол и сцепив пальцы в плотный замок. Выглядело это не слишком представительно, но более достойного ожидания она продемонстрировать сегодня не могла.
Еще едва ли полчаса – и ей предстоит выйти на, пока что, самую важную игру в ее жизни!
И то, что выйдет она поначалу лишь на позиции запасной, ответственность умаляло ненамного.
Благо, товарищи по команде понимали и лишний раз ее не трогали. Найра и та лишь мимолетно коснулась ее плеча да сказала что-то ободряющее, хотя в другой раз совсем не постеснялась бы ужалить словом.
Не трогала ее особенно и Аска: поговорила она с приемной дочерью еще утром, порядком умерив ее переживания, а теперь просто находилась неподалеку, подбадривая одним лишь своим присутствием.
Правда, душевного равновесия девушке не прибавило еще и то, что, едва прибыв на игру и войдя в спорткомплекс, сборная мира встретилась с тоже только что прибывшей сборной России. И состав сборной был таким, как она и ожидала…
При виде родительницы Таня даже замерла внутренне, не зная, что сказать и как себя повести, однако Светлана Плавнева “великодушно” разрешила ее сомнения – свою дочь она попросту проигнорировала.
Впрочем, для нарушения душевного равновесия девушке хватило и привычной сцены того, как Светлана и Аска при встрече обменялись мрачными, тяжелыми взглядами.
“Никогда бы не подумала, что буду наблюдать эту сцену с другой стороны. И вроде бы я как всегда иду рядом с мамой, желаю ей успехов и испытываю антипатию к ее врагу, но есть один нюанс…”
Благо, вскоре сборная мира уже ступила в коридор, ведущий к их раздевалке, а остатки журналистов отсеяла бдительная охрана. А Таня не без удивления заметила, что Аска довольно ухмыляется.
– Не могу не порадоваться новому шагу моей противницы вниз, – пояснила она, поймав взгляд приемной дочери.
– А?
– Ты не смотрела на сборную России?
– Не слишком увлеченно.
– По тебе видно, что ты мне не биологическая дочь, и даже если никто из сборной России тебя никогда не видел, им есть, с кем сопоставить – ты очень похожа на Светлану. У них как минимум уже есть вопросы.
– Она просто снова скажет, что не знает меня.
– Ага, а потом мы выйдем на игру и твои имя с фамилией прозвучат на весь мир, – ухмылка Аски стала шире. – Умному будет достаточно.
– Вряд ли они от удивления станут слабее играть, – скептически заметила Йолика, шагавшая рядом и явно слышавшая весь разговор.
– Я этого и не жду, Йоли.
Тогда Таня тоже чуть усмехнулась, однако сейчас ее даже перспектива уесть родительницу не слишком-то и вдохновляла.
В дверь раздевалки постучали, и едва Сонинья весело отозвалась, что все одеты – на пороге возник Андреас Нуссбаум.
– Все готовы? – но поинтересовался он, кажется, для проформы, потому что тут же продолжил: – Еще пара минут – и пора.
Напряженно сглотнув, Таня поднялась на ноги, внимательно глядя на наставника.
– Новых наставлений не будет, – продолжил тренер, – тактика на первую половину игры та, что мы обсуждали на предпоследней тренировке, позиции игроков прежние. Добавлю только одно – главное: я верю в вас, девочки!
Нуссбаум обвел всех взглядом и сдержанно улыбнулся. И Таня не могла не улыбнуться ему в ответ. Однако почти сразу улыбка ее увяла, когда она глянула на соратниц и вспомнила, что ее ждет.
“Взрослые, многоопытные, решительные, не нуждающиеся ни в каких ритуалах единения команды… И я, каким-то чертом затесавшаяся в их компанию”.
Но сомнения разгореться с новой силой не успели – тренер взмахнул рукой, и сборная в едином порыве устремилась прочь из раздевалки. Вот ее двери позади, предупредительно затворенные Венгирией… Вот они уже идут по пустому гулкому коридору… а вот перед ними и широкие двустворчатые зеркальные двери, последняя преграда на пути к великому событию, перед которой они пока и остановились, ожидая, когда их объявят.
А за дверями – огромный (куда больше, чем оба тренировочных) спортивный зал с вроде бы стандартным, но сейчас кажущимся громадным бассейном. И трибуны, трибуны! Таня видела едва ли небольшой их сектор, но умом понимала – забиты они сейчас до отказа.
И голос комментатора – царствующий надо всем этим, но здесь, в коридоре, приглушенный и не очень хорошо различимый. Даже то, что он вещает, как и положено в таких случаях, на общеевропейском Таня скорее знала, чем различала сама.
“Где-то там, на трибунах, Шика и Широ, – подумалось Тане, и на душе у нее потеплело. – Жаль, нельзя было встретиться с ними до игры, но, очень надеюсь, встретимся после! Интересно, а есть ли там мой отец? Хотя, скорее всего, нет – он никогда не любил таких мероприятий, за Светлану от семьи всегда болела я. И даже теперь вряд ли что-то изменилось в его пристрастиях…”
Однако мысли не стали задерживаться на этих мрачных нотах, а поскорее устремились дальше в прошлое – на добрый десяток лет, когда они с Шикой впервые встретились на трибунах, уже поступившие учиться на один курс, но еще не особо дружные и болеющие за разные команды.
“Богиня, кто бы мог тогда подумать…”
Но и эти забавно-милые воспоминания провисли плохо натянутой нитью и вдруг оборвались, когда до девушки дошло, что пауза в речи комментатора уже не случайна: торжественные и яркие слова сказаны, необходимые пояснения даны, а теперь черед самого интересного (после самой игры, разумеется).
– Дамы и господа, – донеслось будто издалека, – встречайте: сборная Р-р-россии!!!
– Ну что ж, сейчас узнаем, верны ли оказались наши сведения об их составе, – вполголоса хмыкнула Юльгиза.
А снаружи уже громыхнуло:
– Кошкина, Мария!
Таня кивнула своим мыслям, припоминая капитана русской сборной – дружелюбно-сдержанную, молодую на вид женщину с проницательным взглядом, обожающую вне игр наряжаться в шоколадно-кремовые тона.
– Шлик, Дарья!
И еще одна мимолетная знакомая – легкая, веселая, большеглазая и черноволосая девушка, напоминающая характером Сонинью.
– Куснуллина, Дилара!
Этого игрока Таня уже не знала. Да и то верно – жизнь не стоит на месте, новые звезды всходят на небосклон регулярно, меняется и сборная.
– Плавнева, Светлана!
Внутри снова замерло, а память не могла не подсунуть незабвенный образ родительницы, выходящей на игру: высокой, крепкой, собранной, чуть величественной – решительной.
– Лурия, Дина!
Лурию Таня помнила неважно – где-то на краю сознания носилось ее лицо, ее почти всегда собранные в косу темно-коричневые волосы, но и только.
