Впрочем, девушка не расстроилась: на то игра и командная, чтобы игроки, сильные в одном, поддерживали игроков, сильных в другом. Нуссбаум правильно сказал, что гениальных игроков в мире довольно мало, а сама она не так уж и давно начала играть на высшем уровне.
Зато, в первый раз нырнув “по-настоящему”, Таня наконец всецело оценила особенности тренировочного бассейна. Хотя особенностей там, как таковых, и не было – напоминающая со стороны сиреневую пелену, при погружении вода оказалась, в общем-то, самой обыкновенной, и было в ее толще ненамного темнее, чем девушка привыкла. Других игроков и рыбок, во всяком случае, было видно не хуже, чем обычно, а это главное. Разве что, возможно, хлоркой отдавала чуть сильнее.
Ну а тренировка все разгоралась, и тут только успевай поворачиваться! Команды тренера, иногда – мимолетные (и, увы, не всегда знакомые пока) координирующие жесты сокомандниц, стремительные траектории рыбок, весело бурлящая вокруг вода, то и дело сменяющаяся легкими порывами воздуха при выскакивании – скучать ну совершенно некогда! Как и отвлекаться.
Благо, в воде Таня чувствовала себя ненамного хуже пресловутых рыбок (и не только искусственных), а к темпу тренировки ей было совершенно не привыкать.
Да и, следуя командам тренера и не упуская из виду постоянно изменяющуюся обстановку вокруг, она понемногу обретала душевное равновесие. Ведь, несмотря на собственные многочисленные сомнения и на насмешки некоторых сокомандниц, показывала она себя далеко не плохо!
Нет, главное девушка, конечно, и сама видела – сокомандницам в опыте она, все-таки, уступала, и заметно. И пусть, вроде бы, ничего сверхестественного те и не творили, но мелочи, мелочи… Не одна, не две, и даже не полдюжины.
Но, даже уступая соратницам, Таня не была совсем уж балластом, на лету встраиваясь в подразумеваемые тренером комбинации, перехватывая учебные атаки и загоняя или перехватывая рыбок самостоятельно.
Да, даже опасение, что ей и за рыбку-то подержаться не дадут оказалось напрасным – уже к середине тренировки молодая спортсменка их поймала почти десяток раз, почти столько же – получила через пас, и несколько раз даже переходила в атаку на корзины.
Точнее, атак было восемь, из которых трижды Таня атаковала корзину, обороняемую Венгирией, и пять раз – корзину Юльгизы. И вот это уже оказалась по-настоящему сложно: ни американка, ни тем более турчанка поддаваться ей не собирались совершенно, и все восемь атак были успешно предотвращены.
Правда, если Венгирия не придавала происходящему никакого видимого значения, то вот Юльгиза, кажется, явно получала удовольствие, противостоя ей. Даже улыбалась как-то многозначительно и вкрадчиво (почти коварно).
“Да, как и следовало ожидать – меня оценивают, – мрачно думала Таня, в очередной раз покидая оборонительную зону где царила ее турецкая соратница. – Но, в отличие от остальных, явно и весьма пристрастно”.
Ожидаемо пристрастной (и даже больше, чем Юльгиза) оказалась и Найра. Египтянка не то, что не церемонилась – она, кажется, и вовсе горела неудержимым желанием испытать Таню на прочность: то контрманевр выполнит грубее, чем следовало бы (игра, конечно, не для кисейных барышень, но не каждый же раз!), то рыбку демонстративно перехватит даже там, где, по любому здравому размышлению, уступить инициативу было бы куда полезнее, а то и вовсе сыграет на грани фола. Поначалу Таня терпела, но когда египтянка несколько раз при перехватах устремилась ей буквально лоб в лоб будто для тарана, лишь в последний момент избегая столкновения, наконец обозлилась.
“Да какого черта?! Она что, думает, что если я не самая известная среди команды и сдержанная, так можно со мной и не считаться, что ли? Как выражается моя родительница: “Щаз!” Пусть я сюда и не по заслугам попала, но и терять мне особо нечего”.
И когда-когда, а на тренировках мысли с делом у нее расходились нечасто – уже на следующем маневре завладевшая рыбкой Эль-Гамаль получила в бок куда сильнее, чем Таня обычно себе позволяла (и, кажется, даже зубами скрипнула от неожиданности).
Маневр, другой – и вот Найра снова несется на нее. Вот только на сей раз Таня вместо обычного осмотрительного уклона стремительно сиганула из воды вверх, красиво (как она надеялась) пролетая по воздуху и уносясь совершенно не в ту сторону, куда должна была по изначальной задумке все того же маневра, тут же заработав недовольный окрик от тренера.
“Да-да, господин Андреас, я нехорошка. Но Вы же видели, кому говорить “спасибо”, ага? А если нет – не отвлекайтесь, я еще не закончила…”
Еще несколько отработанных ситуаций – и вот в руках у Тани наконец-то снова одна из рыбок, а она сама должна идти в атаку. А Эль-Гамаль опять маячит невдалеке, явно собираясь на перехват.
И точно: стоило разминуться с контратакой Ягоды, устремляясь к корзине, как Найра ринулась навстречу, явно стремясь перехватить рыбку, а заодно – вновь запугивая возможностью тарана. Но Таня вместо уклона только переменила расположение ног так, чтобы устремиться вперед с удвоенной энергией, заодно выставив вперед локти – далеко не самый удобный финт, вдобавок чреватый моментальным получением двойного нарушения (ибо мало того, что таран, так еще и намеренная попытка травмирования “соперницы”). Правда, доводить его до логического завершения девушка и не собиралась, в последний момент перед столкновением все-таки чуть корректируя свой курс так, чтобы пронестись сверху-справа над соперницей и, в довесок, резко двигая ногой – так, что созданная этим волна попала агрессивной египтянке куда-то в область лица.
“Тебе же хватает опыта понять, что я тебя и пнуть попутно могла, ага? И, возможно, даже по лицу… Хотя ты и так там булькнула презанятно, – впрочем, на душе у Тани было довольно скверно. – Ладно, хватит. Тренировка скоро закончится, и от тренера достанется не только мне. А если она не поймет с первого раза – на следующей тренировке отправится в медчасть, пусть даже ценой того, что туда же отправлюсь я. Но я так играть точно не хочу – это не мировой уровень, это уровень школьных разборок…”
Однако расслабляться пока было преждевременно – впереди уже маячила корзина с Юльгизой в оборонительной зоне перед ней.
Понимая, что переиграть турчанку “по нормальному” у нее вряд ли получится, Таня решила “чудить” до последнего, сперва растянув свою атаку весьма рискованным в нормальной игре (поскольку оборона противника вряд ли дала бы ей так вольготно развернуться) зигзагом, а затем резко вылетев из воды и, одновременно, метнув уже едва удерживаемую благодаря противодействующим чарам рыбку таким замысловатым вензелем, что шансы на попадание в корзину у нее были… мягко скажем, неважные.
Юльгиза явно мыслила в том же ключе и, вдобавок, прекрасно все просчитала, а потому даже выскакивать из воды не стала, вскидывая кольцо и метко поражая летящую рыбину двумя зелеными искрами.
Вот только несмотря на все сомнения причудливо неуклюжая траектория рыбки все же закончилась в клюве корзины-пеликана, которая, будто сумасшедшее везение и без этого выглядело недостаточно убедительно, в следующую секунду демонстративно его захлопнула.
Таня же, вынырнувшая на границе оборонительной зоны еще моментом позднее, только головой качнула, вновь устремляясь к центру поля. Впрочем, она еще успела заметить впечатленный взгляд сокомандницы, как и вскинутый ею на несколько мгновений кулак с оттопыренным большим пальцем.
“Мда-а, рассказать кому, кто не видел – меня ж на смех подымут, – скептически думала Таня, в ожидании команды тренера оценивая обстановку и высматривая ближайшую рыбку. – Даже не смотря на то, что подобный фортель прокатил у меня на тренировке… Что только доказывает, что тренироваться мне еще и тренироваться – ставить на подобное везение было бы верхом дилетантства”.
А в следующий миг перед ее глазами наконец мелькнула очередная рыбка и девушка, отбросив ненужные размышления, устремилась за ней.
Как Таня и ожидала, на разборе тренировки ей досталось.
Андреас Нуссбаум был сдержан, ироничен, не слишком многословен, но от того, что он отчитал ее как равную остальной команде, девушке стало лишь еще более стыдно. А на душе вновь будто пасмурный день стал еще темнее – от напоминания того, что она могла по меньшей мере покалечить свою соратницу по сборной, навредив этим, в перспективе, сразу двум командам.
Впрочем, уже через десяток заполненных обстоятельным разбором других ошибок и недочетов минут, хмарь на душе слегка развеялась, когда следом досталось и Найре. И даже куда основательнее досталось: как Таня и надеялась, тренер прекрасно видел, кто, с кем и как контактировал на протяжении тренировки, и дурных выходок терпеть не был намерен ни от насколько именитых игроков.
В целом же тренировка прошла неплохо не только по утверждению Нуссбаума (вполне от души поблагодарившего команду в заключении), но и по ощущениям самой Тани: не считая “разборок” с Найрой, она и накосячила не во много раз больше остальных, и себя, кажется, как-никак показала. Но главное – убедилась, что ее окружают не сошедшие с Олимпа полубоги, а такие же, как и она, люди, не без недостатков, но у которых есть чему поучиться.
Правда, несмотря на все умозаключения, подбадривающие слова приемной матери и пару жизнерадостных подмигиваний Сониньи, на душе продолжало оставаться мрачно и тогда, когда Таня, переодевшись, вместе с Аской и Йоликой вышла из дверей здания бассейна, неторопливо направляясь в сторону жилого корпуса.
“Нуссбаум прав – мне надо завязывать с подобными “демонстрациями себя”. Если Найра вновь распоясается на следующей тренировке – лучше просто сдать ее тренеру. Или аккуратно подставить. Но не откалывать больше подобного. Я ведь и правда могу не рассчитать и отправить ее в больницу. Или даже убить. Я не одну жизнь отняла за полтора года в фавелах и не две, н-но… что толку-то? Кому я сделаю лучше? Только доверие мамы предам. Она мне ничего, конечно, не сказала, но я же не тупая…
С одной стороны, можно порадоваться, что я явно немного переросла себя – и близких вновь подводить не хочу, и ценность чужой жизни немного поняла, и что мама в меня не совсем напрасно поверила, н-но…”
Едва заметно покачав головой, девушка прикрыла глаза. Соврать себе не получалось.
Впрочем, некоторое отвлечение нарисовалось почти сразу.
– …то есть, Таня, как и мы, закончила “Иолитовую маску”? – достиг ее сознания вопрос Йолики – кусочек длящейся рядом беседы.
– Не закончила, меня на середине шестого курса выгнали, – влезла Таня, решив хоть немного отвлечься от самокопаний.
– Тебя выгнали?! – изумилась Йолика.
– Хо-хо, наш человек! – вдруг раздалось сзади.
Чуть нахмурившись, Таня обернулась, обнаруживая, что, погруженная в собственные переживания, и не заметила, что Найра шла чуть позади них, по-видимому, о чем-то беседуя с Ягодой. А теперь ее внимание вновь переключилось на них, правда, на сей раз ухмылка на ее лице была скорее веселой.
– Тебя что, тоже выгнали? – скептически уточнила Йолика, оглядываясь через плечо.
– Нет, хотя я была на грани аж четырежды! – златоглазка вновь хохотнула. – Из “Блистательного берега” так просто не вылетишь.
– А ты старалась? – не без иронии полюбопытствовала Аска.
– Да не то, чтобы очень, но все же. Потому и не могу не восхититься достижением Тани!
– Какое «достижение», если это кошмар?! – возмутилась Йолика. – За что тебя так вообще, Тань?! Если не секрет, конечно.
– Да не, не особо, – Таня только плечом дернула. – Один мудак-семикурсник вякнул мерзость о моей родительнице, а я на нервах всандалила ему слишком крепким заклинанием. А дальше Комиссия чистоты помыслов, вся фигня…
– Тебя отчислили за темную магию?!!
– Ага, тип того.
– Это чем же ты таким его, что тебя аж за первый случай выставили?
– Не за первый – я и до этого пару раз фигню творила. Но вообще да, подумала я в тот раз не то, чтобы очень.
– О-хо-хо, да ты опасная девчонка! – вновь весело воскликнула Найра. – За своих порвешь?
– Хвалиться нечем, но да, я не очень люблю, когда моих родных обижают, – Таня вновь полуобернулась. – Хотя конкретно об этом случае я немного жалею.
– Жалеешь? – египтянка даже остановилась на несколько мгновений, приоткрыв рот.
– Ага. Моя родительница не оценила и выставила меня из дому. С другой стороны, не откажись она от меня – я бы сперва не провеселилась полтора года в фавелах Рио, а затем не обрела такую замечательную маму! – прижмурившись в деланном умилении, Таня вполне искренне обняла Аску за бока (та даже чуть охнула от ее неожиданной экспрессии).
– В фавелах?! – обалдело переспросила Найра.
– Так ты приемная не потому, что с твоими родителями что-то случилось?! – перебила ее Йолика. – Господи… А я-то не могла взять в толк, что за чертовщина – я ж, вроде, недавно против Плавневой-старшей на матче играла.
– Порок души у Светланы случился, – мрачно влезла Аска. – Приступы не купируются хирургически, медицина бессильна, магия тоже. Но вообще мне казалось ты, доча, разочаровалась в своих похождениях после нашего разговора?
– Ну-у, по здравому размышлению я была в заднице, ага, – кивнула Таня. – И то, что я там творила – такие себе занятия, гордиться нечем. И почему творила... Но временами там правда было весело. Простые человеческие радости и светлые минуты бывают и в такой близи от дна. Но нет, мам, я не отказываюсь от своих слов: возвращаться мне туда совершенно не хочется, и знала бы я, что на свете есть такая чудесная ты – я бы не туда поперлась, а сразу к тебе бы рванула.
Помолчав, она пожала плечами. Аска с полминуты изучающе смотрела на нее, а затем кратко кивнула.
– Да уж, в натуре опасная девочка! – вновь хохотнула Найра. – Я, похоже, сильно рисковала, нарываясь сегодня! Мое почтение!
“Вот уж чем я бы не хотела заслуживать уважение к себе…”
– Это все, конечно, мило, если у Тани все образовалось в жизни, – после некоторого молчания вернулась в разговор Йолика, – но она же, выходит, не доучилась. Я не сужу о людях по дипломам, но, мне кажется, это нехорошо.
– Не то, чтобы я спорила, – Таня вновь пожала плечами. – Я в свободное время даже учебники почитываю. Как осень будет близко – попробую разузнать, где и как можно закончить образование. В “Маску” меня обратно не возьмут, пожалуй, даже к лоу-тьютору, но, может, какая-нибудь камерная школа… Если это, конечно, не будет в ущерб тренировкам.
– Вообще, если тебе не претит идея мотаться через полмира порталами – ты можешь обратиться в нашу “Слово объединения”, – отвлеченная воспоминаниями и противоречивой беседой с сокомандницами, Таня умудрилась позабыть, что Ягода Вишневская по-прежнему шагает позади нее вместе с Найрой, и даже чуть вздрогнула от неожиданности, услышав ее спокойный, низковатый, с ленцой голос.
– В польской школе тоже есть лоу-тьюторы?! – удивилась Аска, полуоборачиваясь к ней.
– Разумеется есть. Вы, японцы, гордитесь своим подходом к образованию, я знаю, но ваша система не уникальна.
– А я слышала, что это вы у них её перепёрли! – азартно возразила Найра.
– Не знаю, возможно, – Ягода осталась невозмутима, закидывая жвачку в рот. – Но если и так – это было не век и не два назад, а гораздо раньше, и за это время собственных достижений у нас всяко успело понабраться. “Слово…” не камерная школа, это всем известно. Подумай, Тань.
Зато, в первый раз нырнув “по-настоящему”, Таня наконец всецело оценила особенности тренировочного бассейна. Хотя особенностей там, как таковых, и не было – напоминающая со стороны сиреневую пелену, при погружении вода оказалась, в общем-то, самой обыкновенной, и было в ее толще ненамного темнее, чем девушка привыкла. Других игроков и рыбок, во всяком случае, было видно не хуже, чем обычно, а это главное. Разве что, возможно, хлоркой отдавала чуть сильнее.
Ну а тренировка все разгоралась, и тут только успевай поворачиваться! Команды тренера, иногда – мимолетные (и, увы, не всегда знакомые пока) координирующие жесты сокомандниц, стремительные траектории рыбок, весело бурлящая вокруг вода, то и дело сменяющаяся легкими порывами воздуха при выскакивании – скучать ну совершенно некогда! Как и отвлекаться.
Благо, в воде Таня чувствовала себя ненамного хуже пресловутых рыбок (и не только искусственных), а к темпу тренировки ей было совершенно не привыкать.
Да и, следуя командам тренера и не упуская из виду постоянно изменяющуюся обстановку вокруг, она понемногу обретала душевное равновесие. Ведь, несмотря на собственные многочисленные сомнения и на насмешки некоторых сокомандниц, показывала она себя далеко не плохо!
Нет, главное девушка, конечно, и сама видела – сокомандницам в опыте она, все-таки, уступала, и заметно. И пусть, вроде бы, ничего сверхестественного те и не творили, но мелочи, мелочи… Не одна, не две, и даже не полдюжины.
Но, даже уступая соратницам, Таня не была совсем уж балластом, на лету встраиваясь в подразумеваемые тренером комбинации, перехватывая учебные атаки и загоняя или перехватывая рыбок самостоятельно.
Да, даже опасение, что ей и за рыбку-то подержаться не дадут оказалось напрасным – уже к середине тренировки молодая спортсменка их поймала почти десяток раз, почти столько же – получила через пас, и несколько раз даже переходила в атаку на корзины.
Точнее, атак было восемь, из которых трижды Таня атаковала корзину, обороняемую Венгирией, и пять раз – корзину Юльгизы. И вот это уже оказалась по-настоящему сложно: ни американка, ни тем более турчанка поддаваться ей не собирались совершенно, и все восемь атак были успешно предотвращены.
Правда, если Венгирия не придавала происходящему никакого видимого значения, то вот Юльгиза, кажется, явно получала удовольствие, противостоя ей. Даже улыбалась как-то многозначительно и вкрадчиво (почти коварно).
“Да, как и следовало ожидать – меня оценивают, – мрачно думала Таня, в очередной раз покидая оборонительную зону где царила ее турецкая соратница. – Но, в отличие от остальных, явно и весьма пристрастно”.
Ожидаемо пристрастной (и даже больше, чем Юльгиза) оказалась и Найра. Египтянка не то, что не церемонилась – она, кажется, и вовсе горела неудержимым желанием испытать Таню на прочность: то контрманевр выполнит грубее, чем следовало бы (игра, конечно, не для кисейных барышень, но не каждый же раз!), то рыбку демонстративно перехватит даже там, где, по любому здравому размышлению, уступить инициативу было бы куда полезнее, а то и вовсе сыграет на грани фола. Поначалу Таня терпела, но когда египтянка несколько раз при перехватах устремилась ей буквально лоб в лоб будто для тарана, лишь в последний момент избегая столкновения, наконец обозлилась.
“Да какого черта?! Она что, думает, что если я не самая известная среди команды и сдержанная, так можно со мной и не считаться, что ли? Как выражается моя родительница: “Щаз!” Пусть я сюда и не по заслугам попала, но и терять мне особо нечего”.
И когда-когда, а на тренировках мысли с делом у нее расходились нечасто – уже на следующем маневре завладевшая рыбкой Эль-Гамаль получила в бок куда сильнее, чем Таня обычно себе позволяла (и, кажется, даже зубами скрипнула от неожиданности).
Маневр, другой – и вот Найра снова несется на нее. Вот только на сей раз Таня вместо обычного осмотрительного уклона стремительно сиганула из воды вверх, красиво (как она надеялась) пролетая по воздуху и уносясь совершенно не в ту сторону, куда должна была по изначальной задумке все того же маневра, тут же заработав недовольный окрик от тренера.
“Да-да, господин Андреас, я нехорошка. Но Вы же видели, кому говорить “спасибо”, ага? А если нет – не отвлекайтесь, я еще не закончила…”
Еще несколько отработанных ситуаций – и вот в руках у Тани наконец-то снова одна из рыбок, а она сама должна идти в атаку. А Эль-Гамаль опять маячит невдалеке, явно собираясь на перехват.
И точно: стоило разминуться с контратакой Ягоды, устремляясь к корзине, как Найра ринулась навстречу, явно стремясь перехватить рыбку, а заодно – вновь запугивая возможностью тарана. Но Таня вместо уклона только переменила расположение ног так, чтобы устремиться вперед с удвоенной энергией, заодно выставив вперед локти – далеко не самый удобный финт, вдобавок чреватый моментальным получением двойного нарушения (ибо мало того, что таран, так еще и намеренная попытка травмирования “соперницы”). Правда, доводить его до логического завершения девушка и не собиралась, в последний момент перед столкновением все-таки чуть корректируя свой курс так, чтобы пронестись сверху-справа над соперницей и, в довесок, резко двигая ногой – так, что созданная этим волна попала агрессивной египтянке куда-то в область лица.
“Тебе же хватает опыта понять, что я тебя и пнуть попутно могла, ага? И, возможно, даже по лицу… Хотя ты и так там булькнула презанятно, – впрочем, на душе у Тани было довольно скверно. – Ладно, хватит. Тренировка скоро закончится, и от тренера достанется не только мне. А если она не поймет с первого раза – на следующей тренировке отправится в медчасть, пусть даже ценой того, что туда же отправлюсь я. Но я так играть точно не хочу – это не мировой уровень, это уровень школьных разборок…”
Однако расслабляться пока было преждевременно – впереди уже маячила корзина с Юльгизой в оборонительной зоне перед ней.
Понимая, что переиграть турчанку “по нормальному” у нее вряд ли получится, Таня решила “чудить” до последнего, сперва растянув свою атаку весьма рискованным в нормальной игре (поскольку оборона противника вряд ли дала бы ей так вольготно развернуться) зигзагом, а затем резко вылетев из воды и, одновременно, метнув уже едва удерживаемую благодаря противодействующим чарам рыбку таким замысловатым вензелем, что шансы на попадание в корзину у нее были… мягко скажем, неважные.
Юльгиза явно мыслила в том же ключе и, вдобавок, прекрасно все просчитала, а потому даже выскакивать из воды не стала, вскидывая кольцо и метко поражая летящую рыбину двумя зелеными искрами.
Вот только несмотря на все сомнения причудливо неуклюжая траектория рыбки все же закончилась в клюве корзины-пеликана, которая, будто сумасшедшее везение и без этого выглядело недостаточно убедительно, в следующую секунду демонстративно его захлопнула.
Таня же, вынырнувшая на границе оборонительной зоны еще моментом позднее, только головой качнула, вновь устремляясь к центру поля. Впрочем, она еще успела заметить впечатленный взгляд сокомандницы, как и вскинутый ею на несколько мгновений кулак с оттопыренным большим пальцем.
“Мда-а, рассказать кому, кто не видел – меня ж на смех подымут, – скептически думала Таня, в ожидании команды тренера оценивая обстановку и высматривая ближайшую рыбку. – Даже не смотря на то, что подобный фортель прокатил у меня на тренировке… Что только доказывает, что тренироваться мне еще и тренироваться – ставить на подобное везение было бы верхом дилетантства”.
А в следующий миг перед ее глазами наконец мелькнула очередная рыбка и девушка, отбросив ненужные размышления, устремилась за ней.
***
Как Таня и ожидала, на разборе тренировки ей досталось.
Андреас Нуссбаум был сдержан, ироничен, не слишком многословен, но от того, что он отчитал ее как равную остальной команде, девушке стало лишь еще более стыдно. А на душе вновь будто пасмурный день стал еще темнее – от напоминания того, что она могла по меньшей мере покалечить свою соратницу по сборной, навредив этим, в перспективе, сразу двум командам.
Впрочем, уже через десяток заполненных обстоятельным разбором других ошибок и недочетов минут, хмарь на душе слегка развеялась, когда следом досталось и Найре. И даже куда основательнее досталось: как Таня и надеялась, тренер прекрасно видел, кто, с кем и как контактировал на протяжении тренировки, и дурных выходок терпеть не был намерен ни от насколько именитых игроков.
В целом же тренировка прошла неплохо не только по утверждению Нуссбаума (вполне от души поблагодарившего команду в заключении), но и по ощущениям самой Тани: не считая “разборок” с Найрой, она и накосячила не во много раз больше остальных, и себя, кажется, как-никак показала. Но главное – убедилась, что ее окружают не сошедшие с Олимпа полубоги, а такие же, как и она, люди, не без недостатков, но у которых есть чему поучиться.
Правда, несмотря на все умозаключения, подбадривающие слова приемной матери и пару жизнерадостных подмигиваний Сониньи, на душе продолжало оставаться мрачно и тогда, когда Таня, переодевшись, вместе с Аской и Йоликой вышла из дверей здания бассейна, неторопливо направляясь в сторону жилого корпуса.
“Нуссбаум прав – мне надо завязывать с подобными “демонстрациями себя”. Если Найра вновь распоясается на следующей тренировке – лучше просто сдать ее тренеру. Или аккуратно подставить. Но не откалывать больше подобного. Я ведь и правда могу не рассчитать и отправить ее в больницу. Или даже убить. Я не одну жизнь отняла за полтора года в фавелах и не две, н-но… что толку-то? Кому я сделаю лучше? Только доверие мамы предам. Она мне ничего, конечно, не сказала, но я же не тупая…
С одной стороны, можно порадоваться, что я явно немного переросла себя – и близких вновь подводить не хочу, и ценность чужой жизни немного поняла, и что мама в меня не совсем напрасно поверила, н-но…”
Едва заметно покачав головой, девушка прикрыла глаза. Соврать себе не получалось.
Впрочем, некоторое отвлечение нарисовалось почти сразу.
– …то есть, Таня, как и мы, закончила “Иолитовую маску”? – достиг ее сознания вопрос Йолики – кусочек длящейся рядом беседы.
– Не закончила, меня на середине шестого курса выгнали, – влезла Таня, решив хоть немного отвлечься от самокопаний.
– Тебя выгнали?! – изумилась Йолика.
– Хо-хо, наш человек! – вдруг раздалось сзади.
Чуть нахмурившись, Таня обернулась, обнаруживая, что, погруженная в собственные переживания, и не заметила, что Найра шла чуть позади них, по-видимому, о чем-то беседуя с Ягодой. А теперь ее внимание вновь переключилось на них, правда, на сей раз ухмылка на ее лице была скорее веселой.
– Тебя что, тоже выгнали? – скептически уточнила Йолика, оглядываясь через плечо.
– Нет, хотя я была на грани аж четырежды! – златоглазка вновь хохотнула. – Из “Блистательного берега” так просто не вылетишь.
– А ты старалась? – не без иронии полюбопытствовала Аска.
– Да не то, чтобы очень, но все же. Потому и не могу не восхититься достижением Тани!
– Какое «достижение», если это кошмар?! – возмутилась Йолика. – За что тебя так вообще, Тань?! Если не секрет, конечно.
– Да не, не особо, – Таня только плечом дернула. – Один мудак-семикурсник вякнул мерзость о моей родительнице, а я на нервах всандалила ему слишком крепким заклинанием. А дальше Комиссия чистоты помыслов, вся фигня…
– Тебя отчислили за темную магию?!!
– Ага, тип того.
– Это чем же ты таким его, что тебя аж за первый случай выставили?
– Не за первый – я и до этого пару раз фигню творила. Но вообще да, подумала я в тот раз не то, чтобы очень.
– О-хо-хо, да ты опасная девчонка! – вновь весело воскликнула Найра. – За своих порвешь?
– Хвалиться нечем, но да, я не очень люблю, когда моих родных обижают, – Таня вновь полуобернулась. – Хотя конкретно об этом случае я немного жалею.
– Жалеешь? – египтянка даже остановилась на несколько мгновений, приоткрыв рот.
– Ага. Моя родительница не оценила и выставила меня из дому. С другой стороны, не откажись она от меня – я бы сперва не провеселилась полтора года в фавелах Рио, а затем не обрела такую замечательную маму! – прижмурившись в деланном умилении, Таня вполне искренне обняла Аску за бока (та даже чуть охнула от ее неожиданной экспрессии).
– В фавелах?! – обалдело переспросила Найра.
– Так ты приемная не потому, что с твоими родителями что-то случилось?! – перебила ее Йолика. – Господи… А я-то не могла взять в толк, что за чертовщина – я ж, вроде, недавно против Плавневой-старшей на матче играла.
– Порок души у Светланы случился, – мрачно влезла Аска. – Приступы не купируются хирургически, медицина бессильна, магия тоже. Но вообще мне казалось ты, доча, разочаровалась в своих похождениях после нашего разговора?
– Ну-у, по здравому размышлению я была в заднице, ага, – кивнула Таня. – И то, что я там творила – такие себе занятия, гордиться нечем. И почему творила... Но временами там правда было весело. Простые человеческие радости и светлые минуты бывают и в такой близи от дна. Но нет, мам, я не отказываюсь от своих слов: возвращаться мне туда совершенно не хочется, и знала бы я, что на свете есть такая чудесная ты – я бы не туда поперлась, а сразу к тебе бы рванула.
Помолчав, она пожала плечами. Аска с полминуты изучающе смотрела на нее, а затем кратко кивнула.
– Да уж, в натуре опасная девочка! – вновь хохотнула Найра. – Я, похоже, сильно рисковала, нарываясь сегодня! Мое почтение!
“Вот уж чем я бы не хотела заслуживать уважение к себе…”
– Это все, конечно, мило, если у Тани все образовалось в жизни, – после некоторого молчания вернулась в разговор Йолика, – но она же, выходит, не доучилась. Я не сужу о людях по дипломам, но, мне кажется, это нехорошо.
– Не то, чтобы я спорила, – Таня вновь пожала плечами. – Я в свободное время даже учебники почитываю. Как осень будет близко – попробую разузнать, где и как можно закончить образование. В “Маску” меня обратно не возьмут, пожалуй, даже к лоу-тьютору, но, может, какая-нибудь камерная школа… Если это, конечно, не будет в ущерб тренировкам.
– Вообще, если тебе не претит идея мотаться через полмира порталами – ты можешь обратиться в нашу “Слово объединения”, – отвлеченная воспоминаниями и противоречивой беседой с сокомандницами, Таня умудрилась позабыть, что Ягода Вишневская по-прежнему шагает позади нее вместе с Найрой, и даже чуть вздрогнула от неожиданности, услышав ее спокойный, низковатый, с ленцой голос.
– В польской школе тоже есть лоу-тьюторы?! – удивилась Аска, полуоборачиваясь к ней.
– Разумеется есть. Вы, японцы, гордитесь своим подходом к образованию, я знаю, но ваша система не уникальна.
– А я слышала, что это вы у них её перепёрли! – азартно возразила Найра.
– Не знаю, возможно, – Ягода осталась невозмутима, закидывая жвачку в рот. – Но если и так – это было не век и не два назад, а гораздо раньше, и за это время собственных достижений у нас всяко успело понабраться. “Слово…” не камерная школа, это всем известно. Подумай, Тань.
