– С-спасибо, подумаю, – Таня чуть смутилась, но кивнула.
“Ого, я сегодня, оказывается, аж два раза удачно попала! – думала она пару минут спустя, следом за мамой минуя двери жилого корпуса. – Не думала, что не только играть поднаучусь, но и по поводу завершения образования совет получу. Правда Польша?.. Ближний свет. Хотя после того, как я дважды мотанулась через весь земной шарик (пусть второй раз и не по своей воле), это уже мелочи, хи-хи! И в любом случае стоит обдумать.
И может, светлая полоса в моей жизни, все-таки, продолжается, а я просто зря драматизирую?”
Вопреки задумчивому предположению Тани, какой-то “новой жизни” у нее не началось. Тренировки стали несколько сложнее и ответственнее, порой – интереснее, но к этому она быстро привыкла, а в остальном? Новое место обитания? Новый круг общения? И то, и другое она за свою жизнь меняла больше десятка раз и уже особо не удивлялась.
Тем более, что взаимоотношения с новой командой в итоге сложились куда лучше, чем она опасалась.
Лучше всего к ней относились Йолика и Сонинья, последняя так и вовсе порой весело сравнивала Таню со своей младшей сестренкой (по которой заметно скучала). Людовика и Венгирия были немногим менее благожелательны, но несколько более безразличны – помимо разницы с Таней в возрасте, обе были не слишком любопытны и не искали в сборной новой дружбы.
Еще на несколько тонов прохладнее держалась Ягода. Спокойная, беззлобная, корректная и малообщительная, она все силы отдавала игре, мало интересуясь соратницами, и только ее предложение по поводу завершения учебы после первой тренировки и не давало Тане счесть ее совсем уж безразличной.
С Юльгизой отношения были сложнее – турчанка относилась к ней со смесью снисходительности и неброского, но явного неодобрения. Впрочем, и не лезла особо, так что Таня просто не общалась с ней больше, чем того требовала игра в одной команде.
Самым неоднозначным же товарищем по команде, как и ожидалось, была Найра. Тоже несколько снисходительная, египтянка регулярно троллила и подначивала Таню, и явно не была в большом восторге от перспективы совместной игры. Однако то ли дважды полученный на первой тренировке отпор пошел впрок, то ли откровения после нее несколько сгладили углы, но вражды не вышло – Таня с ней общалась чаще, чем с Юльгизой, шпильки регулярно возвращала, и, хоть и согласна теперь была с Йоликой, большой беды в том не видела.
Ну и, разумеется, Аска, привязывавшаяся к ней все больше и больше. И хоть про родную дочь она так же не забывала, но на сборах Тане доставалось от приемной мамы не в пример больше внимания. Тем более, что, верная своему желанию, Аска занималась с ней дополнительно, даже сверх тренерских наставлений обучая спортивную наследницу то одному, то другому.
“Если бы Шика захотела – она могла бы быть одной из лучших во всей школе не только по плаванию, но и по вентэсенозе, – размышляла пару раз Таня. – Светлана никогда не уделяла моему обучению столько внимания, даже когда я сама просила, а Аску и просить не надо! Ну где мои мозги были раньше?! Полтора года потеряла в никуда...”
Да и в целом сборная притерлась друг к другу едва ли за неделю – Андреас Нуссбаум явно крепко знал свое дело и знал, кого выбирал.
И вот уж чья фигура, пожалуй, стала самой приятной неожиданностью на этих сборах.
Будучи так или иначе причастной к вентэсенозе с детства, Таня успела навидаться разных тренеров: не только по-родительски чутких к игрокам, как госпожа Мацудайра, или педагогичных, как руководитель секции в школе, но и строго-выдержанных, как нынешний (вроде бы) тренер российской сборной, и даже агрессивно-жестких, как бывшая тренер этой же сборной, или как руководитель команды, в которой играла ее родительница обычно.
Так что даже после первой тренировки девушку не сразу отпустила не слишком взрослая на ее взгляд мысль “не угодить бы к кому-то подобному” (а ну как новый тренер покажет себя не сразу?).
“Я умею принимать критику, – думала она тем вечером. – И лицо удержать тоже смогу. Но кому приятно, когда на тебя чуть что орут? Думаю, я смогла бы, как моя родительница, поставить себя так, чтобы наезжать на меня было себе дороже, н-но… Слышать, как разносят почем зря других, тоже удовольствие ниже среднего. Ну вот в чем прикол, когда собственные же подопечные тебя через одну боятся, а кое-кто и вовсе уходит? И ладно бы все были неспособные какие…”
По счастью, Андреас Нуссбаум оказался не из таких. На тренировках он, конечно, тоже бывал строг, а порой и резковат, но ни разу – несправедлив. После окончания же тренировки и разбора всех ошибок (уже куда как более взвешенного, если никто не откалывал чего-либо вопиющего, как Найра с Таней на первой тренировке), тренера вообще как подменяли, и, не смотря на чуть ироничную сдержанность, он куда больше начинал напоминать пресловутую госпожу Мацудайру. Да и к самой Тане относился, в общем-то, достаточно тепло, не жалея времени отвечать на ее вопросы или дополнительно разбирать какие-то ее промахи.
– Попалась бы ты мне в обычной команде, Таня, – сказал он ей вечером, завершающим первую неделю, – я бы слова не сказал. Только рад был бы – с тобой работать приятнее, чем с иными именитыми игроками. Но увы – тебя сосватали ко мне в сборную, причем в такую, ожидания к которой будут изначально завышенными (или даже перезавышенными), и что-то я даже ума не приложу, что лучше с тобой делать…
Таня только вздохнула. Она и сама по-прежнему не считала выпавший шанс заслуженным, хоть и старалась по мере способностей оправдать чужое доверие. Впрочем, не могла она не отметить и то, что как на однозначную кандидатку на скамью запасных Нуссбаум на нее пока тоже не смотрел.
Да и в целом Таня старалась вести себя достаточно сдержанно и корректно, не робея, но и не навязываясь никому лишний раз. Неустанно училась игровым премудростям, общалась вечерами с приемной матерью да дурачилась порой понемногу с Сониньей, которая вне игры была старше в основном по возрасту.
Прошлое же хоть и совершенно не спешило изглаживаться из ее памяти, все же понемногу отступало, порой начиная казаться дурным сном.
Вторая неделя сборов близилась к своему завершению, когда Таня наконец разузнала, что же задумали патроны новой сборной. А узнав – даже не поняла сразу, даром, что большую часть жизни прожила во вполне магической семье. Благо, Аска оказалась сведуща и в этом.
Чернокотов и Харт задумали, ни много ни мало, внедрить в магомире новый формат развлечений, подсмотренный ими у технократов – платные трансляции! Что, собственно, и ввергло Таню в ступор: она, в принципе, представляла, что это такое, но вот как… Оказалось проще, чем она успела надумать, пока искала приемную маму после тренировки.
Одной из двух главных (и, одновременно, наиболее технологичной) составляющих дистанционной связи между магами на протяжении уже многих лет являлся квизац-орб – сравнительно небольшой (с две сложенные горстью ладони) шар из обработанного умелым артефактором стекла, позволяющий связаться с любым обладателем такого же, чей магический шифр тебе известен, и кто ответит на твой “вызов”. А после того, как контакт установлен, сформировать изображение – либо визуальное (в себе), либо ментальное (перед мысленным взором мага), – собеседника… или того, что он сочтет нужным показать. Артефакт хрупкий, весьма недешевый, требующий с собой определенного обращения, однако, все же, предоставляющий куда более последовательный контакт, нежели отправляемые с феями письма (или даже записывающие сферы).
И именно на трансляционных возможностях квизац-орбов и планировали сыграть боссы сборной мира, расположив вокруг игрового поля некоторое количество этих особым образом настроенных артефактов, позволив за плату подключиться к ним желающим зрителям “хоть со всего света”.
“...и что-то у меня смутное подозрение, что именно поэтому первой мировой сборной оказалась женская, – ехидно заметила присутствовавшая при разговоре Сонинья, – желающих поглазеть на симпатичных девочек в купальных костюмах всегда было с избытком”.
Однако если у старшей подруги подобные новости ничего, кроме ехидства, не вызывали, то вот самой Тане вмиг стало на порядок неуютнее.
“То есть, мало того, что мне надо будет “выдержать планку” перед перенабитыми трибунами, так еще и если мне это не удастся – это смогут увидеть в прямом эфире по всему миру?! Мамочки… Не, понятно, что знаменитые спортсмены технократов примерно так и живут, но блин же ж…”
Хочешь не хочешь, а пришлось признаваться себе – успехов в выбранном спорте ей хотелось куда больше, чем имелось готовности к массовому вниманию к этому. И оставалось только подивиться, как она все это время умудрялась об этом не задумываться (даром, что и Светлану, и Аску нет-нет да и узнавали на улице совершенно незнакомые им люди).
Впрочем, проверка на готовность к чужому вниманию девушку ждала куда раньше – новую сборную понемногу начинали осаждать журналисты.
Разумеется, профаном Игорь Чернокотов не был: тренировочная база неплохо охранялась, и “проходного двора” там никто не допускал… вот только и полная закрытость не только была чревата казусами, но и мешала бы привлечению внимания к его затее, а потому нужен был компромисс. Найденный в том, что некоторых представителей прессы на территорию лагеря все же пропускали. И увы, не всегда пресс-секретарь сборной ходил по пятам за каждым таким “гостем”.
Благо, самой Тане до поры удавалось избегать внимания: тщеславием она никогда не отличалась, а статус “темной лошадки” пока играл ей скорее на пользу – ее, в отличие от остальных, никто не знал.
Однако прячься не прячься, а закон подлости потому так и назвали, что работает он вне зависимости от чьего-либо желания…
Вторник третьей недели сборов ничем особым не отличался: пробежка и разминка утром, завтрак, теоретическая работа с тренером, свободное время и обед, сразу после которого Аска убежала по делам, а Таня, которой еще до обеда успел наскучить очередной сеанс самообучения, вместе с Сониньей отправилась прогуляться по территории лагеря и поболтать. Да еще и Найра с ними увязалась: Соня как раз завела рассказ о своей учебе в южноевропейской школе, а египтянка страсть как любила подобные истории!
Девушки уже прошли мимо не реставрированных еще лагерных корпусов, когда позади них вдруг раздался заинтересованно-жизнерадостный возглас:
- Ух ты! Целых целые мировые звезды, да еще и без охраны!
Поморщившись (она уже нутром чуяла неладное), Таня следом за спутницами обернулась, обнаруживая в паре десятков шагов приближающихся незнакомцев. Двое мужчин, один в черной водолазке, другой в коричневой футболке, оба в темно-синих джинсах, у обоих нарочито зализанные назад и, кажется, заполированные каким-то средством волосы, в руках – блокноты и ручки, на шеях – ленточки с бейджиками, на лицах – вкрадчивые улыбочки.
– Здрасьте, мальчики! – махнула им Сонинья, которая, как знала Таня, хоть и не слишком любила “прессу”, старалась всегда быть вежливой.
– А что, до этого вы где-то видели мировых звезд по частям? – чуть отстала от нее с ехидством Найра.
Сама же Таня промолчала, ограничившись сдержанно вежливым кивком.
– Богиня упаси, ни разу не приходилось! – с почти преувеличенным ужасом воскликнул один из журналистов – обладатель вполне банальной славянской внешности, – останавливаясь в нескольких шагах от девушек.
“Владимир Кузнецов” – было написано у него на бейджике и будто подчеркнуто снизу угловатым логотипом незнакомого издательства.
– Как и видеть звезд такого необычного масштаба! – тут же подхватил его товарищ, зовущийся, как гласил его бейджик “Ильдусом Гараевым”. – Звезда Португалии, звезда Египта и… ой, а кто это с вами?
Журналист споткнулся, точно впервые обнаружив присутствие Тани.
– Уж не загадочный ли это девятый игрок сборной? – заинтересовался Владимир, делая еще шаг вперед.
Таня почти рефлекторно отступила на тот же шаг назад и помотала головой.
– Нет, я всего лишь член команды обслуживающего персонала, – отказалась она, наскоро придумав себе отговорку.
– Н-да? – Ильдус остался на месте, ограничившись лишь вскинутой бровью. – Что-то нам пока не встречался “обслуживающий персонал” в цветах команды.
“Или вы плохо разнюхивали,” – чуть не выпалила Таня, невольно хмурясь.
Членам команды и правда помимо игровых принадлежностей выдали еще и спортивные костюмы, футболки от которых они с Аской полюбили таскать в последнее время. Вот только кто бы мог подумать, что они тоже своего рода станут опознавательными знаками?
– По знакомству дали, – лаконично “объяснила” Таня.
“Вот зачем цепляться ко мне одной, если тут еще два совершенно явных и не отпирающихся игрока? Неужели так много кому будет интересно интервью с без пяти минут ноунеймом?..”
– Хар-рошие знакомства! – весело оценил Владимир. – Завидую!
– А я больше завидую нам, – не менее жизнерадостно поддержал Ильдус. – Еще никто не додумался побеседовать с обслуживающим персоналом сборной (да еще с такими знакомствами)!
– А мы для вас, выходит, не интересны? – ухмылка Найры стала скептичнее.
– И вы тоже интересны, дамы! Тем ценнее будет ваше участие в беседе!
– Извините, я воздержусь от участия, – попыталась отговориться Таня, делая еще шаг назад. – Вряд ли у меня есть истории, которые будут интересны читателям, и раскрытие которых никого не возмутит.
Но увы, журналисты намеков явно не понимали (или, что вероятнее, не хотели понимать).
– Да ну, уважаемая… – начал было Владимир, но тут же запнулся: – э-э-э, как Вас?..
– Марина, – правду Таня говорить не собиралась совершенно.
Она вообще с куда большим удовольствием бы ушла, но не была уверена, что это не будет выглядеть бегством от товарищей по команде.
– Да, спасибо! Так вот, уважаемая Марина, Вы скорее всего просто не подходили к вопросу критически! – мужчина уже и ручку занес над бумагой. – Нашим читателям важна любая мелочь об их кумирах! Может быть Вы что-то знаете о подходе к питанию сборной мира?
– Или поведаете, как очаровательные звезды команды относятся к тем, кто помогает обустроить им быт? – подхватил Ильдус.
– Может быть, они у Вас мальчиков уводили? – Владимир подмигнул.
– Или Вы у них?
Сонинья негромко усмехнулась – и едва ли не впервые на памяти Тани почти презрительно.
– Мальчики! – перебила журналистов Найра, не слишком уважительно пощелкав пальцами для привлечения внимания. – Она же сказала вам, что не хочет общаться. Зато я вот хочу! Вы ж хотите сенсацию, не так ли?
Голос ее стал до того вкрадчивым, что не так уж плохо узнавшая ее Таня сразу преисполнилась нехороших сомнений.
– Покажите мне того журналиста, который не хочет! – воскликнул Ильдус, преувеличенно оборачиваясь к ней. – Вы хотите поведать нам что-то сенсационное, неужели?
– Да! Давно мечтала признаться, да все случая не было!.. Пишете?
Журналисты даже дыхание затаили, касаясь ручками блокнотов.
– Так вот, у Марины, на самом деле, связи даже в куда более высоких кругах, чем она не стесняется признаться! На самом деле она моя незаконнорожденная дочь!
Таня еле удержалась, чтобы не поперхнуться. И незамеченным это осталось только потому, что от того же самого не удержался Владимир.
“Ого, я сегодня, оказывается, аж два раза удачно попала! – думала она пару минут спустя, следом за мамой минуя двери жилого корпуса. – Не думала, что не только играть поднаучусь, но и по поводу завершения образования совет получу. Правда Польша?.. Ближний свет. Хотя после того, как я дважды мотанулась через весь земной шарик (пусть второй раз и не по своей воле), это уже мелочи, хи-хи! И в любом случае стоит обдумать.
И может, светлая полоса в моей жизни, все-таки, продолжается, а я просто зря драматизирую?”
Глава 4 - Журналюги
Вопреки задумчивому предположению Тани, какой-то “новой жизни” у нее не началось. Тренировки стали несколько сложнее и ответственнее, порой – интереснее, но к этому она быстро привыкла, а в остальном? Новое место обитания? Новый круг общения? И то, и другое она за свою жизнь меняла больше десятка раз и уже особо не удивлялась.
Тем более, что взаимоотношения с новой командой в итоге сложились куда лучше, чем она опасалась.
Лучше всего к ней относились Йолика и Сонинья, последняя так и вовсе порой весело сравнивала Таню со своей младшей сестренкой (по которой заметно скучала). Людовика и Венгирия были немногим менее благожелательны, но несколько более безразличны – помимо разницы с Таней в возрасте, обе были не слишком любопытны и не искали в сборной новой дружбы.
Еще на несколько тонов прохладнее держалась Ягода. Спокойная, беззлобная, корректная и малообщительная, она все силы отдавала игре, мало интересуясь соратницами, и только ее предложение по поводу завершения учебы после первой тренировки и не давало Тане счесть ее совсем уж безразличной.
С Юльгизой отношения были сложнее – турчанка относилась к ней со смесью снисходительности и неброского, но явного неодобрения. Впрочем, и не лезла особо, так что Таня просто не общалась с ней больше, чем того требовала игра в одной команде.
Самым неоднозначным же товарищем по команде, как и ожидалось, была Найра. Тоже несколько снисходительная, египтянка регулярно троллила и подначивала Таню, и явно не была в большом восторге от перспективы совместной игры. Однако то ли дважды полученный на первой тренировке отпор пошел впрок, то ли откровения после нее несколько сгладили углы, но вражды не вышло – Таня с ней общалась чаще, чем с Юльгизой, шпильки регулярно возвращала, и, хоть и согласна теперь была с Йоликой, большой беды в том не видела.
Ну и, разумеется, Аска, привязывавшаяся к ней все больше и больше. И хоть про родную дочь она так же не забывала, но на сборах Тане доставалось от приемной мамы не в пример больше внимания. Тем более, что, верная своему желанию, Аска занималась с ней дополнительно, даже сверх тренерских наставлений обучая спортивную наследницу то одному, то другому.
“Если бы Шика захотела – она могла бы быть одной из лучших во всей школе не только по плаванию, но и по вентэсенозе, – размышляла пару раз Таня. – Светлана никогда не уделяла моему обучению столько внимания, даже когда я сама просила, а Аску и просить не надо! Ну где мои мозги были раньше?! Полтора года потеряла в никуда...”
Да и в целом сборная притерлась друг к другу едва ли за неделю – Андреас Нуссбаум явно крепко знал свое дело и знал, кого выбирал.
И вот уж чья фигура, пожалуй, стала самой приятной неожиданностью на этих сборах.
Будучи так или иначе причастной к вентэсенозе с детства, Таня успела навидаться разных тренеров: не только по-родительски чутких к игрокам, как госпожа Мацудайра, или педагогичных, как руководитель секции в школе, но и строго-выдержанных, как нынешний (вроде бы) тренер российской сборной, и даже агрессивно-жестких, как бывшая тренер этой же сборной, или как руководитель команды, в которой играла ее родительница обычно.
Так что даже после первой тренировки девушку не сразу отпустила не слишком взрослая на ее взгляд мысль “не угодить бы к кому-то подобному” (а ну как новый тренер покажет себя не сразу?).
“Я умею принимать критику, – думала она тем вечером. – И лицо удержать тоже смогу. Но кому приятно, когда на тебя чуть что орут? Думаю, я смогла бы, как моя родительница, поставить себя так, чтобы наезжать на меня было себе дороже, н-но… Слышать, как разносят почем зря других, тоже удовольствие ниже среднего. Ну вот в чем прикол, когда собственные же подопечные тебя через одну боятся, а кое-кто и вовсе уходит? И ладно бы все были неспособные какие…”
По счастью, Андреас Нуссбаум оказался не из таких. На тренировках он, конечно, тоже бывал строг, а порой и резковат, но ни разу – несправедлив. После окончания же тренировки и разбора всех ошибок (уже куда как более взвешенного, если никто не откалывал чего-либо вопиющего, как Найра с Таней на первой тренировке), тренера вообще как подменяли, и, не смотря на чуть ироничную сдержанность, он куда больше начинал напоминать пресловутую госпожу Мацудайру. Да и к самой Тане относился, в общем-то, достаточно тепло, не жалея времени отвечать на ее вопросы или дополнительно разбирать какие-то ее промахи.
– Попалась бы ты мне в обычной команде, Таня, – сказал он ей вечером, завершающим первую неделю, – я бы слова не сказал. Только рад был бы – с тобой работать приятнее, чем с иными именитыми игроками. Но увы – тебя сосватали ко мне в сборную, причем в такую, ожидания к которой будут изначально завышенными (или даже перезавышенными), и что-то я даже ума не приложу, что лучше с тобой делать…
Таня только вздохнула. Она и сама по-прежнему не считала выпавший шанс заслуженным, хоть и старалась по мере способностей оправдать чужое доверие. Впрочем, не могла она не отметить и то, что как на однозначную кандидатку на скамью запасных Нуссбаум на нее пока тоже не смотрел.
Да и в целом Таня старалась вести себя достаточно сдержанно и корректно, не робея, но и не навязываясь никому лишний раз. Неустанно училась игровым премудростям, общалась вечерами с приемной матерью да дурачилась порой понемногу с Сониньей, которая вне игры была старше в основном по возрасту.
Прошлое же хоть и совершенно не спешило изглаживаться из ее памяти, все же понемногу отступало, порой начиная казаться дурным сном.
Вторая неделя сборов близилась к своему завершению, когда Таня наконец разузнала, что же задумали патроны новой сборной. А узнав – даже не поняла сразу, даром, что большую часть жизни прожила во вполне магической семье. Благо, Аска оказалась сведуща и в этом.
Чернокотов и Харт задумали, ни много ни мало, внедрить в магомире новый формат развлечений, подсмотренный ими у технократов – платные трансляции! Что, собственно, и ввергло Таню в ступор: она, в принципе, представляла, что это такое, но вот как… Оказалось проще, чем она успела надумать, пока искала приемную маму после тренировки.
Одной из двух главных (и, одновременно, наиболее технологичной) составляющих дистанционной связи между магами на протяжении уже многих лет являлся квизац-орб – сравнительно небольшой (с две сложенные горстью ладони) шар из обработанного умелым артефактором стекла, позволяющий связаться с любым обладателем такого же, чей магический шифр тебе известен, и кто ответит на твой “вызов”. А после того, как контакт установлен, сформировать изображение – либо визуальное (в себе), либо ментальное (перед мысленным взором мага), – собеседника… или того, что он сочтет нужным показать. Артефакт хрупкий, весьма недешевый, требующий с собой определенного обращения, однако, все же, предоставляющий куда более последовательный контакт, нежели отправляемые с феями письма (или даже записывающие сферы).
И именно на трансляционных возможностях квизац-орбов и планировали сыграть боссы сборной мира, расположив вокруг игрового поля некоторое количество этих особым образом настроенных артефактов, позволив за плату подключиться к ним желающим зрителям “хоть со всего света”.
“...и что-то у меня смутное подозрение, что именно поэтому первой мировой сборной оказалась женская, – ехидно заметила присутствовавшая при разговоре Сонинья, – желающих поглазеть на симпатичных девочек в купальных костюмах всегда было с избытком”.
Однако если у старшей подруги подобные новости ничего, кроме ехидства, не вызывали, то вот самой Тане вмиг стало на порядок неуютнее.
“То есть, мало того, что мне надо будет “выдержать планку” перед перенабитыми трибунами, так еще и если мне это не удастся – это смогут увидеть в прямом эфире по всему миру?! Мамочки… Не, понятно, что знаменитые спортсмены технократов примерно так и живут, но блин же ж…”
Хочешь не хочешь, а пришлось признаваться себе – успехов в выбранном спорте ей хотелось куда больше, чем имелось готовности к массовому вниманию к этому. И оставалось только подивиться, как она все это время умудрялась об этом не задумываться (даром, что и Светлану, и Аску нет-нет да и узнавали на улице совершенно незнакомые им люди).
Впрочем, проверка на готовность к чужому вниманию девушку ждала куда раньше – новую сборную понемногу начинали осаждать журналисты.
Разумеется, профаном Игорь Чернокотов не был: тренировочная база неплохо охранялась, и “проходного двора” там никто не допускал… вот только и полная закрытость не только была чревата казусами, но и мешала бы привлечению внимания к его затее, а потому нужен был компромисс. Найденный в том, что некоторых представителей прессы на территорию лагеря все же пропускали. И увы, не всегда пресс-секретарь сборной ходил по пятам за каждым таким “гостем”.
Благо, самой Тане до поры удавалось избегать внимания: тщеславием она никогда не отличалась, а статус “темной лошадки” пока играл ей скорее на пользу – ее, в отличие от остальных, никто не знал.
Однако прячься не прячься, а закон подлости потому так и назвали, что работает он вне зависимости от чьего-либо желания…
Вторник третьей недели сборов ничем особым не отличался: пробежка и разминка утром, завтрак, теоретическая работа с тренером, свободное время и обед, сразу после которого Аска убежала по делам, а Таня, которой еще до обеда успел наскучить очередной сеанс самообучения, вместе с Сониньей отправилась прогуляться по территории лагеря и поболтать. Да еще и Найра с ними увязалась: Соня как раз завела рассказ о своей учебе в южноевропейской школе, а египтянка страсть как любила подобные истории!
Девушки уже прошли мимо не реставрированных еще лагерных корпусов, когда позади них вдруг раздался заинтересованно-жизнерадостный возглас:
- Ух ты! Целых целые мировые звезды, да еще и без охраны!
Поморщившись (она уже нутром чуяла неладное), Таня следом за спутницами обернулась, обнаруживая в паре десятков шагов приближающихся незнакомцев. Двое мужчин, один в черной водолазке, другой в коричневой футболке, оба в темно-синих джинсах, у обоих нарочито зализанные назад и, кажется, заполированные каким-то средством волосы, в руках – блокноты и ручки, на шеях – ленточки с бейджиками, на лицах – вкрадчивые улыбочки.
– Здрасьте, мальчики! – махнула им Сонинья, которая, как знала Таня, хоть и не слишком любила “прессу”, старалась всегда быть вежливой.
– А что, до этого вы где-то видели мировых звезд по частям? – чуть отстала от нее с ехидством Найра.
Сама же Таня промолчала, ограничившись сдержанно вежливым кивком.
– Богиня упаси, ни разу не приходилось! – с почти преувеличенным ужасом воскликнул один из журналистов – обладатель вполне банальной славянской внешности, – останавливаясь в нескольких шагах от девушек.
“Владимир Кузнецов” – было написано у него на бейджике и будто подчеркнуто снизу угловатым логотипом незнакомого издательства.
– Как и видеть звезд такого необычного масштаба! – тут же подхватил его товарищ, зовущийся, как гласил его бейджик “Ильдусом Гараевым”. – Звезда Португалии, звезда Египта и… ой, а кто это с вами?
Журналист споткнулся, точно впервые обнаружив присутствие Тани.
– Уж не загадочный ли это девятый игрок сборной? – заинтересовался Владимир, делая еще шаг вперед.
Таня почти рефлекторно отступила на тот же шаг назад и помотала головой.
– Нет, я всего лишь член команды обслуживающего персонала, – отказалась она, наскоро придумав себе отговорку.
– Н-да? – Ильдус остался на месте, ограничившись лишь вскинутой бровью. – Что-то нам пока не встречался “обслуживающий персонал” в цветах команды.
“Или вы плохо разнюхивали,” – чуть не выпалила Таня, невольно хмурясь.
Членам команды и правда помимо игровых принадлежностей выдали еще и спортивные костюмы, футболки от которых они с Аской полюбили таскать в последнее время. Вот только кто бы мог подумать, что они тоже своего рода станут опознавательными знаками?
– По знакомству дали, – лаконично “объяснила” Таня.
“Вот зачем цепляться ко мне одной, если тут еще два совершенно явных и не отпирающихся игрока? Неужели так много кому будет интересно интервью с без пяти минут ноунеймом?..”
– Хар-рошие знакомства! – весело оценил Владимир. – Завидую!
– А я больше завидую нам, – не менее жизнерадостно поддержал Ильдус. – Еще никто не додумался побеседовать с обслуживающим персоналом сборной (да еще с такими знакомствами)!
– А мы для вас, выходит, не интересны? – ухмылка Найры стала скептичнее.
– И вы тоже интересны, дамы! Тем ценнее будет ваше участие в беседе!
– Извините, я воздержусь от участия, – попыталась отговориться Таня, делая еще шаг назад. – Вряд ли у меня есть истории, которые будут интересны читателям, и раскрытие которых никого не возмутит.
Но увы, журналисты намеков явно не понимали (или, что вероятнее, не хотели понимать).
– Да ну, уважаемая… – начал было Владимир, но тут же запнулся: – э-э-э, как Вас?..
– Марина, – правду Таня говорить не собиралась совершенно.
Она вообще с куда большим удовольствием бы ушла, но не была уверена, что это не будет выглядеть бегством от товарищей по команде.
– Да, спасибо! Так вот, уважаемая Марина, Вы скорее всего просто не подходили к вопросу критически! – мужчина уже и ручку занес над бумагой. – Нашим читателям важна любая мелочь об их кумирах! Может быть Вы что-то знаете о подходе к питанию сборной мира?
– Или поведаете, как очаровательные звезды команды относятся к тем, кто помогает обустроить им быт? – подхватил Ильдус.
– Может быть, они у Вас мальчиков уводили? – Владимир подмигнул.
– Или Вы у них?
Сонинья негромко усмехнулась – и едва ли не впервые на памяти Тани почти презрительно.
– Мальчики! – перебила журналистов Найра, не слишком уважительно пощелкав пальцами для привлечения внимания. – Она же сказала вам, что не хочет общаться. Зато я вот хочу! Вы ж хотите сенсацию, не так ли?
Голос ее стал до того вкрадчивым, что не так уж плохо узнавшая ее Таня сразу преисполнилась нехороших сомнений.
– Покажите мне того журналиста, который не хочет! – воскликнул Ильдус, преувеличенно оборачиваясь к ней. – Вы хотите поведать нам что-то сенсационное, неужели?
– Да! Давно мечтала признаться, да все случая не было!.. Пишете?
Журналисты даже дыхание затаили, касаясь ручками блокнотов.
– Так вот, у Марины, на самом деле, связи даже в куда более высоких кругах, чем она не стесняется признаться! На самом деле она моя незаконнорожденная дочь!
Таня еле удержалась, чтобы не поперхнуться. И незамеченным это осталось только потому, что от того же самого не удержался Владимир.
