— Баллоны с газом, — Корсар качнулся на кресле, сделал легкий полуоборот, — В доме этом, где домовой сидел, была хренова туча этих взрывных штучек. А ведь они молотовыми хибарку закидали. Вот и бахнуло.
— Откуда в каком-то деревенском домике столько газовых баллонов? — справедливо заметил Беркут, — В городах их не всегда сыщешь. А здесь — целое раздолье.
— Ну так и столько мерзопакости в городах не всегда встретишь, — сказал Корсар, — Да что уж там, сколько я с ребятами Хруста не катался, столько дерьма еще не видывал.
— Точно, — Егерь сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Беркута, — Давно такого не было.
Беркут отложил отчеты в сторону, откинулся на кресле, сплел пальцы на груди и закрутил ими мельницу.
— Да, Егерь, давно, — после недолгих раздумий заключил он, — Что-то меняется. И меняется быстро. Это первый за последние десять лет случай, когда в рейде погибло столько бойцов.
Корсар сделал очередной поворот вокруг своей оси, потом резко схватился за стол, поняв, что от головокружения его вот-вот вырвет. Но слава богу, все обошлось.
— Так… — он сглотнул слюну, потряс головой, — Это, конечно, наш косяк, ошибка и все соответствующие выговоры мы справедливо понесем, согласно четырнадцатому пункту договора «О ответственности физического лица…»
— Договор? — удивился Егерь, — С каких это пор в наемнической структуре охотников появилась проклинаемая тобой бюрократия, Беркут?
— Не моя инициатива, — усмехнулся командир, — Жирдяи из Совета на честном слове работать не хотят. Заключи им договор о наемнической деятельности, утверди состав и квалификацию группы, оформи страховку, на случай невыполнения заказа, назначь штрафы, согласуй с ВБКОБ-овцами да сделай еще кругов десять по этим бумажным станциям.
— И ты согласился? — не переставал удивляться Егерь, — Да и какие к черту договоры в наше-то время?
Беркут покрутил края седых усов, качнулся на кресле.
— Многое изменилось с нашей последней встречи, — серьезно сказал он, — Теперь это не просто городок под охраной сталкеров, где могут найти приют выжившие, а целая система, со своими правилами, порядками и проклинаемой мной бюрократической суетой. Без бумажки ты букашка, как говорил мой отец. Забавно, что это актуально даже в такое дерьмовое время, когда тебя преследуют огромные каменные валуны.
— Кстати о них, — напомнил Корсар, — С этим фуфелом надо что-то делать. Он пускай и медленный, но доползти до нашей мирной обители когда-нибудь да сможет.
— Придется созывать Совет, — вздохнул Беркут, — Тормошить этих засранцев. Иначе через месяц-другой от города останется только название, а эти зажиревшие свиньи и дальше будут обнимать свои гроши, лежа в четырех метрах под землей.
— Н-да, — протянул Егерь, — Изменилось и правда многое. Даже слишком. Кстати, Беркут, хотел спросить.
— О чем?
— Клинок. Откуда?
— А, ты о нем, — командир попытался отыскать блестящее лезвие на поясе, но не увидев оружия, перевел взгляд на перевозчика, — Один из одиночек нашел, через несколько лет, после твоего исчезновения. Сказал у какого-то бандита, которого сожрали волки.
— Иронично, — холодно заметил Егерь, — Но за возврат спасибо.
Беркут молча кивнул.
— В общем так, — сказал он после недолгой паузы, — С экономическим и моральным уроном разберемся по прибытию. Пока что отсыпайтесь, завтра засветло выезжаем и едем до пятой входной.
Корсар удивленно повел бровями, присвистнул.
— А шоферы выдержат столько езды?
— Будете подменять друг друга. Все. Ну теперь свободны. Позовите Рысь и остальных, а то дали деру, чтоб их…
Сталкеры кивнули и через несколько секунд оказались снаружи. Было чертовски холодно. Егерь сразу пошел в КРАЗ, попутно отказываясь от предложений Корсара выпить и разогреть моторы, а последний, недовольно пошагал отыскивать пропавших радистов и секретарш. Когда он, наконец, застал их в компании Булата и Крюка, что рассказывали им о своем героическом путешествии и произошедших там же ужасах, то очень рьяно отругал их за отлынивание от должностных полномочий. И пусть Булат с Крюком обматерили сталкера вплоть до четвертого колена за прерванную беседу, Корс оставался непреклонен.
— Время уже не детское, — буркнул он, — Завтра вставать спозаранку. Так что спать, шагом ма-а-арш!
А затем, попутно опустошая фляжку с водкой и сам отправился в царство Морфея.
2
Земля грохотала. Снова.
Корсар лениво поднял голову, осмотрелся. Сегодня он уснул в КУНГе шестьдесят шестого ГАЗа, у Булата с Крюком. Правда, их здесь не было.
Он поднялся, отряхивая дубленку, поморщил лицо, чувствуя, как неприятно сводит рот.
«Видимо, вторая бутылка была лишней, — решил он, ощущая, как голову сжимает в тисках, — Где бы водички выпить?»
Снова громыхнуло. Сильнее.
Впрочем, Корсара это не интересовало. Он прошелся по скудному кузову, где по углам было брошено четыре понурых матраса, где-попало валялись бутылки, оставленные здесь после вчерашнего. Шатаясь то туда, то сюда, он наконец отыскал, зарытую под ворохом одежды, фляжку леденящей горло воды и жадно отпил.
Землю колыхнуло снова.
— Мать вашу, — буркнул в пустоту Корсар, — Ни поспать, ни попить… Че там приключилось?
Где-то снаружи кто-то энергично бегал, ругался, даже стрелял.
Сталкер, не торопясь опустошил фляжку, пальцами расчесал спутавшиеся волосы, уложил их назад.
Еще несколько минут он искал своего 101 калаша и, наконец, обнаружив его под собственным матрасом, закинул оружие за спину, попутно проверив наличие патронов. Еще несколько секунд его мучил вопрос о том, как же ствол оказался здесь, а не за сидением егерского КРАЗА, но он решил это уравнение простой мыслью: «Пьяного сталкера и черт боится». Затем с усилием выбил примерзшую дверь и оказался снаружи.
Было темно, хотя близился рассвет. Сквозь хмурое небо, белая луна освещала своим бледными, безжизненными лучами холодного света земную округу. Тихо, кружась в вальсе, опадали большие хлопья пушистого снега, что снижаясь, смыкались с волнами сугробов, разлившихся по сибирскому лесу.
Всю эту медитативность, спокойствие и гармонию природы, рушил нарастающий грохот.
Корсар увидел как кто-то продирается сквозь машины, безумно сильно прижав автомат к груди.
Это был Миша.
Он дрожал, невротически метал взгляд то туда, то сюда, словно искал кого-то.
— Эй, салага, — окликнул впавшего в ступор пацана Корсар, — Че тут происходит?
— Там, ска-а… — парень сделал повторный вдох, прижал автомат сильнее, — Ска-альник!
— Камушек? — переспросил Корсар, внезапно помрачнев, — Сейчас?
Миша кивнул, а Корсар выматерился.
— Только про говно вспомнишь, оно тут же и приползет, — буркнул сталкер, снимая автомат с плеча, — И где это чучело плетется?
Миша кивнул назад, туда, где стояли основные скопления машин и снегоходов, вместе с ЯМАЛом.
— А ты че деру дал? На очко присел? — ехидно хохотнул Корсар, чувствуя как адреналин разгоняется по крови.
— Мне Беркут сказал остальных разбудить, — оправдался Миша, — Вот…
— Черт с тобой, — фыркнул Корсар, — Где одноглазый и его батек?
— В самом хвосте, — протараторил Миша, — Там щас все собираются, тащат все, что стреляет.
— Ага, — смекнул Корсар, — Ну все, кыш! Иди там, алкашей оставшихся буди, но чтоб потом был в первых рядах, усек?
Миша кивнул и тут же скрылся за шишигой. Корсар вздохнул, ведь не успел отвесить ему пинка.
Снова удар. Они чувствовались все ясней.
3
Защитное кольцо, образованное скопищем машин, скальник рвал на удивление быстро. Две машины — болотного цвета УАЗ и побледневшая буханка, в секунду оказались размазаны по снегу, точно лепешки. К счастью, сталкеров внутри не было.
— Вот же з-зараза, — процедил Беркут, смотря на то, как чудовище разворачивает его технику, — Ты у меня, сучара, выхватишь!
Беркут схватил рацию и, что есть мо?чи гаркнул:
— Пулеметам огонь открыть!
Пулеметные гнезда, что были установлены на каждой из двадцати грузовых машин, вспыхнули трассерами. Потоки свинца норовили пробить толстые хитиново-каменные щитки, покрывающие огромное, широченное тело скальника, но тщетно. Монстр, ощутив инерционное давление тысяч пуль, рефлекторно прикрыл огромной напоминающей горный скол лапой блестящие рубином маленькие, глазки. Попытки сталкеров оправдались частично: с тела каменного голема пылью разлетались сотни маленьких камушков, а поток свинца не позволял ублюдку продвигаться за кольцо — ближе к болотоходу, но даже одновременная атака двадцати с лишним пулеметных спарок была ему по боку. Так, царапины.
Кроме неустанно атакующих пулеметчиков подле скальника кружили все оставшиеся сталкеры. Около ста восьмидесяти человек вскинули автоматы, дробовики, пулеметы и пытались раздолбить крепкий панцирь чудовища.
Ра-та-та! Мощная кожа твари трещала, плевалась облачками пыли, лед, вросший глубоко внутрь звенел, будто стекло.
Монстр одной свободной лапой рвал землю, вырывая из нее огромные куски отверделой, выдергивал деревья, будто сорняки и швырял куда попало. Тихий сибирский лес в одночасье взрывался трелью криков, матов, грохота и хрустом костей.
Несколько сталкеров, что толпились больно близко у голема под ногами не смогли увернуться от прилетевшего по ним ствола тополя. Большинство с жутким хрустом, придавило, а другим — насквозь пробило конечности острыми, крючковатыми ветками.
Рация шипела, плевалась, топла в многочисленных криках. Беркут, стоящий на платформе болотохода — там, где в клетках ютились и мычали проснувшиеся олени, то и дело считал потери. Один, два, четыре, семь…
Один из сталкеров схватил пулемет погибшего товарища, решил отбежать подальше и оттуда вести огонь, но не успел — россыпь камней и земли похоронила его в сугробе.
— Шувер! — зло рявкнул Булат и вскинул «Печенег». Пулеметная трель отрикошетила и утопла в снегу. Бесполезно.
Брызги свинца, чередуясь с постоянными вспышками, резали каменистый экзоскелет скальника, но люди, даже будучи далеко от голема, гибли как мухи. Дождь из земли, камней, щепок и деревьев воротил землю. Все дрожало и кипело.
— У нас минус девять! — заверещала рация.
— Минус два!
— Минус четыре!
Беркут наблюдал, как одна пачка солдат за другой, навсегда тонет в снегу.
Вдруг пулметная осада стала стихать. Дула разогрелись, вышли патроны. Рев оружий стихал.
Скальник, почувствовав слабину врага, на секунду замер, после расправился, отряхнул голову от каменной пыли.
Он зарыскал крошечными глазами, увидел десятки букашек вокруг, что так долго царапали его. И разошелся.
Люди кричали, старались лавировать меж града осколков, попутно уклоняясь от тяжелых ударов лап чудовища. Земля дрожала и ревела.
— Эк, скотина, — выматерился Крюк, утирая кровь с лопнувшей губы, — Ты как?
Булат потряс головой, сплюнул. Мощным ударом его с рыжебородым откинуло на несколько метров от эпицентра событий.
— Ничего… — закряхтел он, — Сколько нас еще?
— Пока достаточно, — Крюк с психу вжался в курок РПК, — Что ты за сука такая?!
Рокот не спас еще семь человек. Голем рвал едва прорезавшимися пальцами деревья и бил по снегу. Вдруг схватил особо здоровый, криво скрученный тополь, не без усилий вырвал его парой огромных лап и запустил в болотоход.
Беркут дрогнул.
Тополь прочертил замысловатый пируэт, но обошлось. С грохотом и шумом, он обогнул ЯМАЛ, размазав по земле пятерку новеньких снегоходы.
— Эк, чертов ублюдок! — гаркнул Крюк, — Лови лимонку, говно собачье!
Граната пролетела несколько метров и угодила голему прям в морду. Бам! Тварь расслабила хватку, отряхнулась и решила отложить второй запуск снаряда, переведя взгляд на Крюка, Булата и еще два десятка других, толпившихся рядом, сталкеров.
— Походу нам кирдык, — отметил Крюк и посмотрел на Булата, — Ну умирать, так с песней!
Бугай хищно оскалился, вжался в пулемет.
— Че дрожите, мужики? Знали же, что подохнем когда-нибудь! — рявкнул сталкер, — Нельзя этому уродцу дать к городу пройти!
Стоявшие позади сталкеры, подняли автоматы.
Огромная махина вырвала из земли несколько жирных кусков. В ответ, пятнадцать человек забили свинцом.
Перед концом, Крюк успел взглянуть на Булата. У того в глазах стояли слезы, но зрачки горели твердой решимостью.
Бам! Бам! Бам!
Вспышки, взрывы! Скальник на секунду полыхнул огнем, выронил снаряды и с жутким грохотом повалился на землю.
— Отлично, Корсар,— выдохнул Беркут, — Отлично.
Корсар закинул на плечо гранатомет, отдышался.
— Эй, полудурки! — хрипящим голосом гаркнул сталкер, — Думали подохнуть так просто? А хрена вам лысого!
Крюк утер пот с лица, опустил РПК. Остальные последовали его примеру.
— Ха-ха, — закашлялся Булат, — Я то уже все, бабушку видел.
— А я и дедушку, — добавил Крюк, — Ну вы как, мужики, живые?
Позади сталкеры облегченно выдыхали, отдавали мольбы всем богам мира и рьяно матерились.
Беркут вглядывался биноклем в атакованного скальника. Его туша лежала неподвижно, но что-то не давало командиру спокойствия. Все казалось притворством, фальшивкой, игрой.
— Ну что, Беркут, план «Б» идет в жопу, — сказал Корсар, — Так Егерю и передай.
Командир еще раз внимательно осмотрел поверженное чудовище через бинокль, затем взял рацию и отдал приказ:
— Ближняя к твари группа, убедитесь, что она мертва.
Ближней группой никто выступать не хотел. Все рябью держались от монстра почти на едином расстоянии, ибо всех ближних голем превратил в кровавую кашу.
К сожалению или счастью, подходить никому не пришлось.
На развороченном снегу, в небольшом кратере, усыпанный сотней-другой мелких камушков и сколов, монстр шевельнулся.
Сперва слабо, неуверенно. После решительней.
— Ну нет! Нет, нет, нет! — Корсар покачал головой, — Я же саданул ему прям в бошку!
Беркут стиснул зубы, видя как чудовище восстает из собственного пепла.
Голем вдруг резко впечатался двумя лапами в снег. Землю тряхнуло.
— Ладно, ладно! — затараторил Корсар, — План «Б», так план «Б»!
Беркут сплюнул, сжал кулаки.
— Егерь, прием, — сказал он в рацию, — У нас тут…
— Вижу, — холодно ответил перевозчик, — Придется вам побыть наживкой.
Корсар высказал такие словесные обороты великого русского языка, от которых у любого интеллигента глаза бы на лоб полезли.
КРАЗ Егеря был в левом секторе защитной колонны. В кабине бледный, как смерть, сидел Ильин, готовый в любую секунду сорваться и удрать куда-нибудь глубоко в лес, подальше от всего этого сюра. Он то и дело гладил рычажок коробки передач, водил рукой у ключа, но заводиться не рисковал.
Даня стоял на крыше КРАЗа, рядом с лежащим на ней Егерем. Пацан клацал зубами то ли от холода, то ли от ужаса, внушаемого чудовищем, которое, наконец, смогло подняться.
Скальнику происходящее явно не нравилось. Он зло выпятил широкую, мощную грудь, по которой паучьими узорами разбежались тысячи больших и маленьких трещин. С его здорового тела отвалилось несколько жирных частей и теперь на их месте блестела темная, как смоль, кровь. Морду ему тоже расквасило нехило: широкая, большая челюсть растрескалась, а со лба то и дело падали крошки хитина и камня.
Только красные, как рубин глаза, зло искрились, в поисках обидчика.
Вдруг монстр почувствовал тонкие уколы по всему телу. Это оставшиеся сталкеры все не унимались. Скальник издал подобие животного рыка, поднял огромные лапы, чуть приподнялся. Удар!
— Откуда в каком-то деревенском домике столько газовых баллонов? — справедливо заметил Беркут, — В городах их не всегда сыщешь. А здесь — целое раздолье.
— Ну так и столько мерзопакости в городах не всегда встретишь, — сказал Корсар, — Да что уж там, сколько я с ребятами Хруста не катался, столько дерьма еще не видывал.
— Точно, — Егерь сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Беркута, — Давно такого не было.
Беркут отложил отчеты в сторону, откинулся на кресле, сплел пальцы на груди и закрутил ими мельницу.
— Да, Егерь, давно, — после недолгих раздумий заключил он, — Что-то меняется. И меняется быстро. Это первый за последние десять лет случай, когда в рейде погибло столько бойцов.
Корсар сделал очередной поворот вокруг своей оси, потом резко схватился за стол, поняв, что от головокружения его вот-вот вырвет. Но слава богу, все обошлось.
— Так… — он сглотнул слюну, потряс головой, — Это, конечно, наш косяк, ошибка и все соответствующие выговоры мы справедливо понесем, согласно четырнадцатому пункту договора «О ответственности физического лица…»
— Договор? — удивился Егерь, — С каких это пор в наемнической структуре охотников появилась проклинаемая тобой бюрократия, Беркут?
— Не моя инициатива, — усмехнулся командир, — Жирдяи из Совета на честном слове работать не хотят. Заключи им договор о наемнической деятельности, утверди состав и квалификацию группы, оформи страховку, на случай невыполнения заказа, назначь штрафы, согласуй с ВБКОБ-овцами да сделай еще кругов десять по этим бумажным станциям.
— И ты согласился? — не переставал удивляться Егерь, — Да и какие к черту договоры в наше-то время?
Беркут покрутил края седых усов, качнулся на кресле.
— Многое изменилось с нашей последней встречи, — серьезно сказал он, — Теперь это не просто городок под охраной сталкеров, где могут найти приют выжившие, а целая система, со своими правилами, порядками и проклинаемой мной бюрократической суетой. Без бумажки ты букашка, как говорил мой отец. Забавно, что это актуально даже в такое дерьмовое время, когда тебя преследуют огромные каменные валуны.
— Кстати о них, — напомнил Корсар, — С этим фуфелом надо что-то делать. Он пускай и медленный, но доползти до нашей мирной обители когда-нибудь да сможет.
— Придется созывать Совет, — вздохнул Беркут, — Тормошить этих засранцев. Иначе через месяц-другой от города останется только название, а эти зажиревшие свиньи и дальше будут обнимать свои гроши, лежа в четырех метрах под землей.
— Н-да, — протянул Егерь, — Изменилось и правда многое. Даже слишком. Кстати, Беркут, хотел спросить.
— О чем?
— Клинок. Откуда?
— А, ты о нем, — командир попытался отыскать блестящее лезвие на поясе, но не увидев оружия, перевел взгляд на перевозчика, — Один из одиночек нашел, через несколько лет, после твоего исчезновения. Сказал у какого-то бандита, которого сожрали волки.
— Иронично, — холодно заметил Егерь, — Но за возврат спасибо.
Беркут молча кивнул.
— В общем так, — сказал он после недолгой паузы, — С экономическим и моральным уроном разберемся по прибытию. Пока что отсыпайтесь, завтра засветло выезжаем и едем до пятой входной.
Корсар удивленно повел бровями, присвистнул.
— А шоферы выдержат столько езды?
— Будете подменять друг друга. Все. Ну теперь свободны. Позовите Рысь и остальных, а то дали деру, чтоб их…
Сталкеры кивнули и через несколько секунд оказались снаружи. Было чертовски холодно. Егерь сразу пошел в КРАЗ, попутно отказываясь от предложений Корсара выпить и разогреть моторы, а последний, недовольно пошагал отыскивать пропавших радистов и секретарш. Когда он, наконец, застал их в компании Булата и Крюка, что рассказывали им о своем героическом путешествии и произошедших там же ужасах, то очень рьяно отругал их за отлынивание от должностных полномочий. И пусть Булат с Крюком обматерили сталкера вплоть до четвертого колена за прерванную беседу, Корс оставался непреклонен.
— Время уже не детское, — буркнул он, — Завтра вставать спозаранку. Так что спать, шагом ма-а-арш!
А затем, попутно опустошая фляжку с водкой и сам отправился в царство Морфея.
2
Земля грохотала. Снова.
Корсар лениво поднял голову, осмотрелся. Сегодня он уснул в КУНГе шестьдесят шестого ГАЗа, у Булата с Крюком. Правда, их здесь не было.
Он поднялся, отряхивая дубленку, поморщил лицо, чувствуя, как неприятно сводит рот.
«Видимо, вторая бутылка была лишней, — решил он, ощущая, как голову сжимает в тисках, — Где бы водички выпить?»
Снова громыхнуло. Сильнее.
Впрочем, Корсара это не интересовало. Он прошелся по скудному кузову, где по углам было брошено четыре понурых матраса, где-попало валялись бутылки, оставленные здесь после вчерашнего. Шатаясь то туда, то сюда, он наконец отыскал, зарытую под ворохом одежды, фляжку леденящей горло воды и жадно отпил.
Землю колыхнуло снова.
— Мать вашу, — буркнул в пустоту Корсар, — Ни поспать, ни попить… Че там приключилось?
Где-то снаружи кто-то энергично бегал, ругался, даже стрелял.
Сталкер, не торопясь опустошил фляжку, пальцами расчесал спутавшиеся волосы, уложил их назад.
Еще несколько минут он искал своего 101 калаша и, наконец, обнаружив его под собственным матрасом, закинул оружие за спину, попутно проверив наличие патронов. Еще несколько секунд его мучил вопрос о том, как же ствол оказался здесь, а не за сидением егерского КРАЗА, но он решил это уравнение простой мыслью: «Пьяного сталкера и черт боится». Затем с усилием выбил примерзшую дверь и оказался снаружи.
Было темно, хотя близился рассвет. Сквозь хмурое небо, белая луна освещала своим бледными, безжизненными лучами холодного света земную округу. Тихо, кружась в вальсе, опадали большие хлопья пушистого снега, что снижаясь, смыкались с волнами сугробов, разлившихся по сибирскому лесу.
Всю эту медитативность, спокойствие и гармонию природы, рушил нарастающий грохот.
Корсар увидел как кто-то продирается сквозь машины, безумно сильно прижав автомат к груди.
Это был Миша.
Он дрожал, невротически метал взгляд то туда, то сюда, словно искал кого-то.
— Эй, салага, — окликнул впавшего в ступор пацана Корсар, — Че тут происходит?
— Там, ска-а… — парень сделал повторный вдох, прижал автомат сильнее, — Ска-альник!
— Камушек? — переспросил Корсар, внезапно помрачнев, — Сейчас?
Миша кивнул, а Корсар выматерился.
— Только про говно вспомнишь, оно тут же и приползет, — буркнул сталкер, снимая автомат с плеча, — И где это чучело плетется?
Миша кивнул назад, туда, где стояли основные скопления машин и снегоходов, вместе с ЯМАЛом.
— А ты че деру дал? На очко присел? — ехидно хохотнул Корсар, чувствуя как адреналин разгоняется по крови.
— Мне Беркут сказал остальных разбудить, — оправдался Миша, — Вот…
— Черт с тобой, — фыркнул Корсар, — Где одноглазый и его батек?
— В самом хвосте, — протараторил Миша, — Там щас все собираются, тащат все, что стреляет.
— Ага, — смекнул Корсар, — Ну все, кыш! Иди там, алкашей оставшихся буди, но чтоб потом был в первых рядах, усек?
Миша кивнул и тут же скрылся за шишигой. Корсар вздохнул, ведь не успел отвесить ему пинка.
Снова удар. Они чувствовались все ясней.
3
Защитное кольцо, образованное скопищем машин, скальник рвал на удивление быстро. Две машины — болотного цвета УАЗ и побледневшая буханка, в секунду оказались размазаны по снегу, точно лепешки. К счастью, сталкеров внутри не было.
— Вот же з-зараза, — процедил Беркут, смотря на то, как чудовище разворачивает его технику, — Ты у меня, сучара, выхватишь!
Беркут схватил рацию и, что есть мо?чи гаркнул:
— Пулеметам огонь открыть!
Пулеметные гнезда, что были установлены на каждой из двадцати грузовых машин, вспыхнули трассерами. Потоки свинца норовили пробить толстые хитиново-каменные щитки, покрывающие огромное, широченное тело скальника, но тщетно. Монстр, ощутив инерционное давление тысяч пуль, рефлекторно прикрыл огромной напоминающей горный скол лапой блестящие рубином маленькие, глазки. Попытки сталкеров оправдались частично: с тела каменного голема пылью разлетались сотни маленьких камушков, а поток свинца не позволял ублюдку продвигаться за кольцо — ближе к болотоходу, но даже одновременная атака двадцати с лишним пулеметных спарок была ему по боку. Так, царапины.
Кроме неустанно атакующих пулеметчиков подле скальника кружили все оставшиеся сталкеры. Около ста восьмидесяти человек вскинули автоматы, дробовики, пулеметы и пытались раздолбить крепкий панцирь чудовища.
Ра-та-та! Мощная кожа твари трещала, плевалась облачками пыли, лед, вросший глубоко внутрь звенел, будто стекло.
Монстр одной свободной лапой рвал землю, вырывая из нее огромные куски отверделой, выдергивал деревья, будто сорняки и швырял куда попало. Тихий сибирский лес в одночасье взрывался трелью криков, матов, грохота и хрустом костей.
Несколько сталкеров, что толпились больно близко у голема под ногами не смогли увернуться от прилетевшего по ним ствола тополя. Большинство с жутким хрустом, придавило, а другим — насквозь пробило конечности острыми, крючковатыми ветками.
Рация шипела, плевалась, топла в многочисленных криках. Беркут, стоящий на платформе болотохода — там, где в клетках ютились и мычали проснувшиеся олени, то и дело считал потери. Один, два, четыре, семь…
Один из сталкеров схватил пулемет погибшего товарища, решил отбежать подальше и оттуда вести огонь, но не успел — россыпь камней и земли похоронила его в сугробе.
— Шувер! — зло рявкнул Булат и вскинул «Печенег». Пулеметная трель отрикошетила и утопла в снегу. Бесполезно.
Брызги свинца, чередуясь с постоянными вспышками, резали каменистый экзоскелет скальника, но люди, даже будучи далеко от голема, гибли как мухи. Дождь из земли, камней, щепок и деревьев воротил землю. Все дрожало и кипело.
— У нас минус девять! — заверещала рация.
— Минус два!
— Минус четыре!
Беркут наблюдал, как одна пачка солдат за другой, навсегда тонет в снегу.
Вдруг пулметная осада стала стихать. Дула разогрелись, вышли патроны. Рев оружий стихал.
Скальник, почувствовав слабину врага, на секунду замер, после расправился, отряхнул голову от каменной пыли.
Он зарыскал крошечными глазами, увидел десятки букашек вокруг, что так долго царапали его. И разошелся.
Люди кричали, старались лавировать меж града осколков, попутно уклоняясь от тяжелых ударов лап чудовища. Земля дрожала и ревела.
— Эк, скотина, — выматерился Крюк, утирая кровь с лопнувшей губы, — Ты как?
Булат потряс головой, сплюнул. Мощным ударом его с рыжебородым откинуло на несколько метров от эпицентра событий.
— Ничего… — закряхтел он, — Сколько нас еще?
— Пока достаточно, — Крюк с психу вжался в курок РПК, — Что ты за сука такая?!
Рокот не спас еще семь человек. Голем рвал едва прорезавшимися пальцами деревья и бил по снегу. Вдруг схватил особо здоровый, криво скрученный тополь, не без усилий вырвал его парой огромных лап и запустил в болотоход.
Беркут дрогнул.
Тополь прочертил замысловатый пируэт, но обошлось. С грохотом и шумом, он обогнул ЯМАЛ, размазав по земле пятерку новеньких снегоходы.
— Эк, чертов ублюдок! — гаркнул Крюк, — Лови лимонку, говно собачье!
Граната пролетела несколько метров и угодила голему прям в морду. Бам! Тварь расслабила хватку, отряхнулась и решила отложить второй запуск снаряда, переведя взгляд на Крюка, Булата и еще два десятка других, толпившихся рядом, сталкеров.
— Походу нам кирдык, — отметил Крюк и посмотрел на Булата, — Ну умирать, так с песней!
Бугай хищно оскалился, вжался в пулемет.
— Че дрожите, мужики? Знали же, что подохнем когда-нибудь! — рявкнул сталкер, — Нельзя этому уродцу дать к городу пройти!
Стоявшие позади сталкеры, подняли автоматы.
Огромная махина вырвала из земли несколько жирных кусков. В ответ, пятнадцать человек забили свинцом.
Перед концом, Крюк успел взглянуть на Булата. У того в глазах стояли слезы, но зрачки горели твердой решимостью.
Бам! Бам! Бам!
Вспышки, взрывы! Скальник на секунду полыхнул огнем, выронил снаряды и с жутким грохотом повалился на землю.
— Отлично, Корсар,— выдохнул Беркут, — Отлично.
Корсар закинул на плечо гранатомет, отдышался.
— Эй, полудурки! — хрипящим голосом гаркнул сталкер, — Думали подохнуть так просто? А хрена вам лысого!
Крюк утер пот с лица, опустил РПК. Остальные последовали его примеру.
— Ха-ха, — закашлялся Булат, — Я то уже все, бабушку видел.
— А я и дедушку, — добавил Крюк, — Ну вы как, мужики, живые?
Позади сталкеры облегченно выдыхали, отдавали мольбы всем богам мира и рьяно матерились.
Беркут вглядывался биноклем в атакованного скальника. Его туша лежала неподвижно, но что-то не давало командиру спокойствия. Все казалось притворством, фальшивкой, игрой.
— Ну что, Беркут, план «Б» идет в жопу, — сказал Корсар, — Так Егерю и передай.
Командир еще раз внимательно осмотрел поверженное чудовище через бинокль, затем взял рацию и отдал приказ:
— Ближняя к твари группа, убедитесь, что она мертва.
Ближней группой никто выступать не хотел. Все рябью держались от монстра почти на едином расстоянии, ибо всех ближних голем превратил в кровавую кашу.
К сожалению или счастью, подходить никому не пришлось.
На развороченном снегу, в небольшом кратере, усыпанный сотней-другой мелких камушков и сколов, монстр шевельнулся.
Сперва слабо, неуверенно. После решительней.
— Ну нет! Нет, нет, нет! — Корсар покачал головой, — Я же саданул ему прям в бошку!
Беркут стиснул зубы, видя как чудовище восстает из собственного пепла.
Голем вдруг резко впечатался двумя лапами в снег. Землю тряхнуло.
— Ладно, ладно! — затараторил Корсар, — План «Б», так план «Б»!
Беркут сплюнул, сжал кулаки.
— Егерь, прием, — сказал он в рацию, — У нас тут…
— Вижу, — холодно ответил перевозчик, — Придется вам побыть наживкой.
Корсар высказал такие словесные обороты великого русского языка, от которых у любого интеллигента глаза бы на лоб полезли.
КРАЗ Егеря был в левом секторе защитной колонны. В кабине бледный, как смерть, сидел Ильин, готовый в любую секунду сорваться и удрать куда-нибудь глубоко в лес, подальше от всего этого сюра. Он то и дело гладил рычажок коробки передач, водил рукой у ключа, но заводиться не рисковал.
Даня стоял на крыше КРАЗа, рядом с лежащим на ней Егерем. Пацан клацал зубами то ли от холода, то ли от ужаса, внушаемого чудовищем, которое, наконец, смогло подняться.
Скальнику происходящее явно не нравилось. Он зло выпятил широкую, мощную грудь, по которой паучьими узорами разбежались тысячи больших и маленьких трещин. С его здорового тела отвалилось несколько жирных частей и теперь на их месте блестела темная, как смоль, кровь. Морду ему тоже расквасило нехило: широкая, большая челюсть растрескалась, а со лба то и дело падали крошки хитина и камня.
Только красные, как рубин глаза, зло искрились, в поисках обидчика.
Вдруг монстр почувствовал тонкие уколы по всему телу. Это оставшиеся сталкеры все не унимались. Скальник издал подобие животного рыка, поднял огромные лапы, чуть приподнялся. Удар!
