-Солнце и морской воздух сделали тебя ещё красивее,- осторожно начал он, но у девочки были совсем другие мысли и она никак не откликнулась на его замечание.
-Скажи, далеко отсюда до деревни?- нетерпеливо глядя на недалёкий берег, спросила она.
-Два-три часа пути. Зависит от груза, как пойдём..
-А красивое там селение?
-Да мы и не заходили туда. Всё происходило на торгу, а с него деревни не видно. Там кругом растут деревья какао вдоль дорог. И поля маиса. А торговая площадь небольшая. Это ведь не город. Несколько крытых рядов и всего-то. И тогда, когда мы там были, выглядело всё это даже зловеще. Один человек на площади. Ветер гуляет в рядах и качается знак совы привязанный к входным столбам. И тихо-тихо. Только рваные серые облака быстро-быстро летят по небу. Тогда как раз приближался сезон дождей.
-Пполмс не рассказывал так подробно. Да и слышала я только пересказ. Он говорил с кассиком. А по деревне болтали разное. Одни придумывали одно, другие другое.
-Ну, да,- засмеялся парень,- а третьи третье. Иш-ц'унун, почему ты притворяешься, что не видишь как ты мне нравишься? Я понимаю, что пока я раб, то не имею права говорить с тобой о женитьбе.. Но, если отец..
Девочка закрыла ему рот рукой. Она хотела сказать, что ещё очень маленькая и не хочет замуж. Но он очень милый и может быть когда-то..
Парень как-то неестественно дёрнулся, и она услышала неприятный звук удара. Ей показалось, что очень медленно вспухает бугорок ткани на его плече и, разрывая нити, в отверстие проникает хищный оголовок стрелы.
-Ах-Иб!- громко закричала она. А парень, оттолкнув её от борта, упал на колено.
-Тревога!- выкрикнул он следом за ней, но от её первого крика уже вскочили рабы и матросы, хватаясь за оружие и занимая места вдоль бортов.
Вход в лагуну перекрывала большая довольно узкая лодка с надставленным бортом и высокими отверстиями для вёсел. Сквозь них же летели стрелы. Самих нападающих видно не было. Луна светила очень ярко. Не даром она мешала ей спать. В её свете, вражеская лодка чёрной тенью надвигалась на кораблик купца.
Сам он, подняв руку, призывал своих матросов ждать не покидая укрытия. Их собственные прорези для вёсел были слишком малы, чтоб через них можно было прицельно стрелять. Но наблюдать за приближением врага никто не запрещал. Они понимали, что если стрелки и атакующие воины разделятся, среди них тоже будут потери. Но всё же, чем быстрее и точнее будет залп, тем меньше нападающих окажется на их лодке.
Рабы, под руководством Ах-Цуна, стреляли первыми. Сразу за ними второй волной должны были выстрелить матросы. Как только над бортом вражеского корабля взметнулись фигуры, пполмс опустил руку. Рабы вскочили и выстрелили почти в упор. В ответ полетели стрелы. Кто-то вскрикнул, и тогда щёлкнули тетивы матросов. И вдруг на берегу показались огни факелов. Потом и оттуда обстреляли вражеский корабль.
Но воины не остановили бы прыжок в воздухе даже, если бы хотели, и часть нападавших оказалась на палубе. Мужчины схватились не на жизнь, а насмерть. Девочка видела перекошенные в крике лица. С коротким взвизгом опускались топорики. Ещё мгновеннее был замах ножа. К её ногам свалился незнакомый тощий индеец с разрубленой шеей из которой толчками выплёскивалась кровь. Её стошнило.
Где-то там в этой свалке бьющихся тел юный Ах-Иб, только что говоривший с ней о замужестве и семье, а теперь может быть тоже хватает последний глоток воздуха.
-Я выйду за тебя!- громко всхлипнула она и подумала как это глупо. Воздух был наполнен рыком и хрипом боя и в нём терялась маленькая девочка с её смешным обещанием.
А на лодке разбойников уже росла паника. Из-за камней и деревьев в них летели горящие стрелы и никто не мог понять сколько воинов пришли на подмогу торговому кораблю. Узкое длинное судно было приспособлено для погони, но плохо слушалось манёвра в нешироком створе закрытой лагуны. И было понятно, что они они уже бросили тех, кто оказался на чужом корабле, думая только о том, чтоб спастись в темноте ночного моря.
Наконец пиратская лодка вывернулась, как барракуда, плоско разворачивая длинное тело и острым носом вонзилась в тень за скалой. Прошла так близко к скале, что последнее весло с хряском вломилось в камень и щепками разлетелось, оставив грубый огрызок.
На корабле прозвучало несколько коротких команд и, с новым взмахом вёсел, он исчез, оставив только расходящийся след на воде.
На судне пполмса бой ещё не кончился. А на берегу уже появились фигуры с факелами. Они кричали и размахивали руками. Но какое-то время ответа не было. Наконец над бортом поднялась громадная фигура Ах-Цуна, за ним появился купец. С берега замахали ещё сильнее. Пполмс благодарно махнул в ответ. Высаживаться на берег среди ночи было не с руки. И с корабля прокричали пару фраз, после которых фигурки с факелами отступили от берега и было видно, что в одном месте засветилось пламя костра.
Девочка всего этого не видела. Она искала Ах-иба. Каждая, лежащая неподвижно, фигура вызывала в ней ужас. Она наклонялась и отшатывалась от вида искажённых смертью лиц. Среди них оказались и знакомые. Один совсем молодой раб. Вчера он бросался в неё очистками и строил ей рожи, а сегодня смешливое лицо рассечено ударом, прямо через левый глаз. Снова подкатила тошнота. Какой-то звук за скамьёй гребца заставил её бросится в волнении навстречу и она увидела матроса с торчащим в боку ножом. Он сучил ногами по палубе от боли и кусал губу. Девочка крикнула и к нему подошёл Ах-Цун.
-Где же ты?- даже с некоторой досадой, прошептала она и вдруг увидела как Ах-Иб сидит, прислонившись к борту. Рядом с ним возится его старший брат. Стрела уже лежит обломанная и вытащенная из раны, а кожу на груди брат трёт влажной тряпкой и тот кривится от боли. Девочка подбежала и выхватила тряпку из рук. Нежно и осторожно, как только могла начала стирать кровь. Старший ухмыльнулся добродушно и полез в котомку за принадлежностями Шаака. Разбирая его мешочки и сосуды с притирками, он втихую наблюдал за тем, как эти двое смотрят друг на друга. Он подумал, что. наверное, матери придётся позаботится о невесте только для него.
Глава 51.
До утра, конечно никто не заснул. Перевязали раненных. Собрали убитых и приготовили их к погребению. С мёртвыми проблем было больше, чем с живыми. Травмы, полученные в боях, никого не удивляли. Каждый знает как самостоятельно обработать и перевязать рану. От этого зависит твоя жизнь. Воина или охотника. В каждой семье есть свои мази и притирания, передающиеся детям от родителей.
А вот погребение.. Врага надо похоронить так, чтоб он не вернулся из-за грани для мести. Друга - так, чтоб его душе было легче встретить своих близких. Лучше всего лежать под полом собственного дома, рядом с семьёй. Но на корабле пполмса были рабы, селения которых сожжены разбойниками. Матросы, чьи рода были давно ими покинуты. Да и те, до чьего жилища просто было далеко.
Тела пиратов решили сжечь. Лёгкого посмертия они не заслужили. Они лишали людей свободы и жилищ, могил близких. И не заслуживали ничего большего. А если в этом мире твоё тело будет сожжено, то дух твой быстро испарится, не успев заслужить возрождения. Рабов согласились принять жители деревни. Они приняли их в род посмертно и похоронили под полом общего дома. А матрос, раненный в бок, боролся со смертью как ягуар, но к утру сдался и ушёл за грань. Женщины селения пообещали, что очистят его кости и пполмс сможет взять их в Шиколанго, чтоб вернуть семье для похорон.
Как деревенские оказались на берегу, чтоб так удачно помочь торговцу защититься от нападения? Этот вопрос вызвал бурю восторженных рассказов.
Из-за наведённой колдовством болезни, община не успела вовремя засеять маисовые поля. Деревне грозил голод. Но в лесах появилось много стельных оленух и новый кассик решил устроить большую охоту. Но не совсем обычную. Выждали пока родятся оленята. На манок, который делался из полого тростникового стебля, зазывают мать олениху, имитируя зов оленёнка. Олених забивают на мясо, одиноких оленят не трудно найти с собаками. Женщины-индианки, часто кормящие детей годами, выкармливают их грудью и они уже не убегают в лес. Таким образом в селении оставнутся ручные олени, которые могут, при необходимости, спасти людей от голодной смерти.
Но большая охота требует ритуальной жертвы. А в селении не было возможности купить раба. После того, как колдуну отдали Ничью дочь, люди решили, что отправляться к богам следует по выбору волшебных камней жреца. Красные камни выбрали человека, который встречался с Шааком на торгу.
А ночью ему приснился мальчик и сказал, что им надо поспешить на берег, к маяку и они получат жертву богу охоты. Он поднял всю свою большую семью, которая была очень расстроена тем, что его жизнь обменяют на удачную охоту для селения. Вся родня, а так же его друзья, поспешили на берег и увидели нападение на корабль пполмса. Конечно они пришли на помощь. И теперь они надеются, что предсказание маленького ахмена было истинным и они получат жертву для Бога охоты.
Пполмс сказал, что один из разбойников был оглушён во время атаки, но остался жив и он отдаст его жителям селения. Кроме того, у него есть кое-что для продажи и, если они готовы торговать, то всё, что им нужно отправится на рынок.
Жители деревни вспомнили и о своём долге и пригласили братьев Шаака в деревню, чтоб отблагодарить их как положено. При корабле останется охрана из матросов и рабов, жители селения согласны сами отнести товары на торг. А все, кого пполмс хочет взять с собой, будут желанными гостями.
Отправились в деревню только приглашённые братья, купец и, напросившаяся с ними, Иш-ц'унун. Старший брат сомневался сможет ли Ах-Иб осилить дорогу в селение, но тот храбрился и действительно чувствовал себя неплохо, после лекарств Шаака. Герреро остался с остальными. Все ещё боялись, что пираты вернутся. В бою погиб один матрос и двое рабов. А ещё братья оставляли судно. Правда разбойничий корабль потерял шестерых убитыми и одного, которого ждала ещё более тяжкая участь. Как объяснили Герреро, Бог охоты любит долгую смерть.
Он пришёл к выводу, что не слишком горит желанием воскрешать в памяти сцены, когда жертвами были его соплеменники. Он уже почти смирился с мыслью, что здесь будет его новая родина и нужно учиться принимать этот мир таким, каков он есть. Ведь испанская инквизиция ублажала христианского бога кострами и пытками, по сравнению с которыми индейские жертвоприношения могли показаться детскими игрушками. Но, если можно избежать этого "праздника", то он уж лучше побудет в охране их корабля.
Ещё никогда Иш'цунун не видела таких красивых правильных садов. Вокруг их деревни иногда сажали деревья, но они редко успевали начать давать плоды. Старателям приходилось переносить деревню, поднимаясь по реке за камнем. А тут были не только посадки какао. Селение утопало в садах. Девочка объедалась фруктами и никак не могла понять, что же ей нравится больше.
Пполмс сторговал всё, что взял с собой. Его кошели были туго набиты зёрнами какао. А поселение получило соль, очень нужную в предверии большой охоты. Обсидиановые ножи, топорики. Мёд и воск.
Торг закончился и наступал вечер приготовления к охоте. В посёлке стояло оживление. Площадь украсили. Тотемный столб на котором укрепили маску Бога охоты подкрасили ярко-голубой краской. Все, кроме танцоров, изображавших охотников, были нарядно одеты. На них же, как и для самой охоты, были надеты шкуры оленей.
Жрец добыл девственный огонь, вращая палочку между сухоньких ладоней. Дети накормили костёр дровами. Помощники жреца, четыре юноши, бросали в огонь пахучие травы. Когда огонь запылал ярко, так что осветил почти всю площадь, они же вынесли пленного пирата. Он был очищен принудительным постом и напоен напитком со священными травами. От этого ноги его не могли нести тело и можно было неспешно и правильно подготовить его к обряду.
Жертву раздели, омыли ароматной водой и выкрасили лазурью. На голове укрепили оленьи рога. Те, кто исполнял роль охотников запели под аккомпанимент маленьких трескучих барабанов.
-Мы слышим стук копыт,- пели они,- это красивый здоровый олень спешит на зов Бога охоты.
Дальше они восхваляли силу и стать животного, просили его подарить им своё тело, взамен которого под священной сейбой он получит новое и снова будет бегать по лесам. Жертву привязали к столбу и бросали в него голубые цветы бальче и комки рот - специальных благовоний.
Потом люди на площади подхватили песню, начиная восхвалять охотников, описывая их ловкие движения, меткий глаз, какие у них ровные стрелы, с острыми наконечниками, и крепко приклеенными смолой кацим жёсткими птичьими перьями. Пусть летят как птицы!
Появились охотники, рассказывая речетативом как они тщательно готовились к охоте, смывая запах с тела и натирая его оленьим жиром, надевая на себя шкуру зверя, и вознося молитвы богу охоты.
Танец охотников напоминал сцены самой охоты. Вот они слушают лес, вдыхают его запахи, ищут на земле звериные следы. Теперь они осторожными плавными движениями подбираются к животному. И гордо вскидывают лук, натягивая тетиву так, что бугрились мышцы. Но перед выстрелом тетиву отпускали. Бог охоты любит, чтоб жертва умирала долго. Стрела не должна наносить серьёзной раны.
Каждый охотник сделал три круга танца. В конце каждого стрела летела в жертву. Она входила в грудь всего на пол-пальца. Кровавые струйки на синей коже выглядели почти чёрными, с рубиновой капелькой на конце потёка. Пленник стал похож на дикообраза.
Иш-Ц'унун, сначало восторжено воспринимавшая подготовку к празднику, подпевая вместе со всеми хвалу храбрым охотникам, с первым выстрелом в пленника сникла. Она поглядывала на рану Ах-Иба и губы её дрожали, когда она слышала крики жертвы. В конце концов юноша дотронулся до её руки и, сжав слегка кисть, потянул за собой из толпы.
Девочка послушно пошла за ним. Костёр высвечивал только площадь. Дальше темнота. Она остановилась у дерева, ожидая пока глаза привыкнут. Небо было звёздным. Светил огрызочек луны. Время от времени по небу пролетали летучие мыши. Они охотились за насекомыми. Пахло спелой гуайявой. Они взялись за руки и медленно пошли между деревьями, вдыхая аромат фруктов. У обоих кружилась голова и рука у девочки вздрогнула, когда юноша склонился к ней. Она знала, что всё должно быть не так и не сейчас, но его дыхание будоражило её и бросало в дрожь касание пальцев к коже на шее.
Юноша что-то зашептал и прижал её к себе. В её глазах вспыхнуло. Как будто в голове зажёгся огонь. В глазах затанцевала маленькая пламенная фигурка драконицы. Иш-Ц'унун отпрянула, вырвалась и убежала в темноту. Ах-Иб крикнул ей вслед, но она отбежала ещё дальше и забилась в кусты баяля. Парень заметался по незнакомой деревне и вскоре его выкрики перестали слышаться в ночи, заглушаемые звуками празднества. К этому времени уже торжественно зазвучали трубы.
Девочка выбралась из зарослей и потихоньку пошла обратно. Этот маленький брат Ах-Иба со своей драконицей вовремя остановил её. Если ей и будет суждено найти на новом месте свою семью, то пусть всё случится по правилам заповеданным богами.
