-- Да тут всё от любого чиха разваливается, того и гляди придавит… Сворачивайте на соседнюю улицу, придётся объезжать.
Выдохнув, встал на колено, натянув тетиву. Сейчас, сейчас, ещё немного… Капля пота сорвалась со лба, и, пока она летела к земле, я увидел внизу трёх всадников. Громко крикнув:
-- Эй, придурки! -- выпустил одну за другой две стрелы, равнодушно наблюдая, как взмахнули руками убийцы, и, с ужасом вглядываясь во вставшую в полный рост высокую фигуру в белом, захлёбываясь кровью, умерли в грязной пыли никчёмного городка.
Да плевать мне было на них! Я смотрел вслед мчащейся прочь белой кобыле, уносящей на себе Лиса, не рискнувшего мне помешать. Губы печально шептали:
-- Зря стараешься, Лисёнок, тебе не уйти…
Спрыгнув с крыши, взял поводья Верного у вынырнувшего из-за угла бледного Дара. Он шёл с трудом, держась за бок, но в ответ на мои вопросительно поднятые брови только махнул рукой:
-- А, ерунда, старая рана не вовремя открылась… Догони его и сделай то, что должен. Я буду ждать на выходе из этой дыры. Твой приятель… прости, бывший приятель поедет к Туманной Заводи -- просто поверни налево и гони коня, не пропустишь. Удачи, сынок…
Сбросив мешавшую рясу, поставил ногу в стремя. Рядом в дорожной пыли блеснуло яркое пятно, и, наклонившись, я поднял знакомые очки Лиса. Но вместо того, чтобы раздавить их сапогом, зачем-то спрятал маленькие стёкла в ладонь и, немного подержав, осторожно переложил в кошель на поясе.
Честно говоря, совсем не помню, как я оказался у Туманной Заводи -- озера, получившего название из-за круглый год висевшей над ним колышущейся белесой завесы. На берегу у воды мирно щипала пожухлую траву Шимми -- белая кобыла Леама. Наполовину скрытый туманом деревянный причал с привязанной к нему лодкой и сидящим в ней перевозчиком подсказали, где искать беглеца.
Я набрал побольше воздуха в грудь, запретив взбесившемуся сердцу разрываться, и бросился вперёд. Через несколько мгновений двое уже стояли друг напротив друга -- словно ждавший этого момента ещё более бледный, чем обычно, Лис и я, вмиг забывший всё, что так хотел высказать, но не опустивший лука с нацеленной в его сердце стрелой…
Мы молчали, словно внезапно разучились говорить, и вдруг этот негодяй радостно улыбнулся, как тогда, впервые увидев меня в отряде. Это было уже слишком, накопившаяся боль рванулась наружу, и голос задрожал от обиды:
-- Смешно тебе, сволочь, да? Не терпится присоединиться к своим подельникам, дрянь… Смотри, как повернулась жизнь -- мы снова враги…
Улыбка покинула губы Лиса, он поднял руку, словно пытаясь защититься от моих слов, а не стрелы:
-- Ты как всегда торопишься с выводами, Терри, послушай…
-- Заткнись, заткнись, предатель! -- я кричал, и эхо понесло этот вопль над озером, вспугнув стаю припозднившихся перелётных птиц, -- не хочу тебя слушать, не буду! Опять попытаешься наврать с три короба -- ещё одна случайность, простое недопонимание, да? Сыт по горло твоим враньём… дурак… -- меня душили слёзы, но пока как-то удавалось сдержать их рвущийся к щекам поток.
Я поднял глаза -- сейчас лицо Леама выглядело точно так же, как в моём кошмарном сне -- несчастным и обречённым, и, сам не знаю почему, с губ сорвалось неуверенное:
-- Тебе всё равно на этот раз не удастся меня убедить, и не пытайся…
В его глазах затеплилась надежда:
-- Даже приговорённым к смерти дают последнее слово, Терри… Клянусь, я не знал о том, что задумали эти ненормальные. Видимо, они так и не смогли пережить то, что с ними случилось -- повредились рассудком. Им всюду мерещились враги, я потому и попросил капитана Шверга побыстрее отправить нас из отряда. Кто же мог подумать, что произойдёт такая беда… Пришлось уйти с ними, чтобы они не тронули тебя, Терри -- сумасшедшим нельзя противоречить.
Гнев вернул румянец моим щекам:
-- Вот как? Ты же маг, Леам, почему не сжёг их прямо там?
Он опустил голову, вытирая глаза ладонью:
-- Прости, всё случилось так неожиданно, что я… растерялся. Это был шок, наверное.
Злость сразу притихла, но не пропала совсем:
-- Скажи это погибшим разведчикам, простят ли они тебя? -- я молчал, вспоминая тот ужас, -- говоришь, ничего не знал, серьёзно? Почему тогда предупредил и даже закрыл собой от стрел?
На него невозможно было смотреть -- казалось, гордый Лис от стыда готов был провалиться на месте:
-- Я не солгал, Терри, просто у меня хорошо развита интуиция -- почувствовал их напряжение и понял -- сейчас что-то произойдёт. Нам обоим повезло…
Мой «ироничный» смех был жалок, больше напоминая глухой стон:
-- Точно повезло -- обоих теперь считают предателями, а какая ждёт награда -- мм… Вороны выклюют идиотам глаза и сердца, всегда мечтал об этом, -- я опустил лук, садясь на доски причала. Леам пристроился рядом, нас снова накрыло тишиной.
Перевозчик в лодке закашлял, словно поторапливая, и я вздрогнул, беспомощно опустив голову:
-- Что же теперь делать, а?
Леам пожал плечами:
-- Тут два варианта: или отпусти -- я постараюсь первым найти «Золотую сеть». В этом случае есть шанс, что победителя сразу не повесят, а хотя бы выслушают, или убей сейчас, доказав отряду свою невиновность…
Легонько ткнул кулаком в плечо:
-- Дурак, что ли? Вот ведь хитрец, снова заморочил голову, и как это тебе удаётся? -- встал, протянув ему руку и помогая подняться с подозрительно хрустнувших досок, -- знаешь, что? Иди-ка ты отсюда, Лис… убирайся, кому говорю, пока не передумал.
Леам смотрел так, что я понял, этот чудак сейчас снова бросится мне на шею, и потому как можно строже сказал:
-- Уходи, Леам… Осталось слишком много вопросов, ты всё ещё под подозрением, понял?
Он кивнул с грустной улыбкой:
-- А как же ты, Терри?
-- Не твоя забота, выкручусь… -- прозвучало вполне уверенно, и голос больше не дрожал, хотя на самом деле я и понятия не имел, что меня ждёт.
Между нами повисла странная неловкость -- Лис медлил, словно ждал ещё чего-то, и, наконец, нерешительно пробормотал:
-- Что ж, тогда я пошёл, да? -- и, не дождавшись ответа, повернулся спиной, а мне вдруг безумно захотелось, схватив за косу, прижать его к себе… Покраснев от этой нелепой мысли, я кое-что вспомнил:
-- Постой, Ле…
Он обернулся, и, почему-то смущаясь, протянул ему очки:
-- Держи, опять посеял, растеряха… Как же ты без них? И… береги себя, что ли…
Леам радостно улыбнулся:
-- И ты, Терри… -- тонкие пальцы на миг коснулись моих, и непослушное тело снова задрожало от желания обнять его и больше никогда не отпускать от себя. Я с грустью смотрел, как исчезает в тумане высокая стройная фигура, прислушиваясь к негромкому плеску волн о борт уходящей лодки…
А вскоре, привязав поводья Шимми к седлу Верного, уже мчался к ждущему меня командиру. Тот сидел на земле, прислонившись к остаткам каменных ворот дурацкого Призрачного городишки, и мне не понравилось выражение его лица:
-- Что, так плохо? Я сейчас, сейчас…
Заклинание исцеления слетело с губ, и Дар облегчённо выдохнул, даже улыбнувшись, правда, сказав совсем не то, что я надеялся услышать:
-- Спасибо, Терри… Не трать зря силы, это рана от чужой магии, увы, её до конца не вылечить -- можно лишь отсрочить неизбежное. Да не пугайся так… Не думал, что придётся это говорить, но выхода нет: оставь меня здесь, бог даст, полегчает -- доберусь к своим, а нет, так тоже ничего страшного. Пойми -- я могу умереть в дороге, и некому будет защитить отважного Терри-Ворона от незаслуженной петли… Не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести. Это приказ -- беги, сынок. Мир велик, ты способный маг, нигде не пропадёшь…
Не понадобилось много времени, чтобы осмыслить услышанное -- молча подвёл своего коня поближе и, привязав к Шимми поводья гнедого, усадил Дара перед собой, буркнув:
-- Будем считать, что я ничего не слышал… И на будущее -- своих не бросаю, а уж Вы, командир, постарайтесь остаться в живых, так-перетак. Сейчас вернёмся за Дрю и домой, в отряд. Показывайте дорогу…
Его тихий смех стал для меня лучшей наградой, а ещё я был ему благодарен за то, что он ничего не спросил о Лисе -- в умных глазах разведчика не было осуждения. Он понимал…
Мы не спеша возвращались назад, и я старался не думать о том, что ждало меня там -- в конце концов, мы все рано или поздно… Лучше, конечно, поздно. Гоня прочь грустные мысли, представлял, что сейчас делает Лис -- вот уж кому теперь точно придётся несладко -- один, без напарников и друга, даже без коня… Но он справится, конечно, справится -- потому что должен, нет -- просто обязан!
Помоги же ему, Господи!
Держись, Лисёнок…
Пальцы скользили по белоснежной коже, лаская маленькое родимое пятно в виде крыла бабочки, уютно устроившееся над его правой лопаткой. Губы повторяли их путь, чувствуя, как вздрагивает, отзываясь на каждое прикосновение, напрягшееся тело Леама, а внезапно изменившийся голос шепчет:
-- Что ты творишь, Терри? Пощади… щекотно же, -- переливаясь странным, непривычно хриплым смехом.
Я остановился, уткнувшись носом в его золотистую косу, бесцеремонно занявшую мою подушку, с тревогой рассматривая неровный багровый шрам на шее:
-- Откуда? В прошлый раз, кажется, его не было…
Он вздохнул:
-- Это случилось на той неделе, когда пробирался через бурелом в предгорье. Так устал, что потерял бдительность -- лесная кошка располосовала когтями плечо и шею, только чудом остался жив… Если бы не магия… а так всё ещё дышу.
Я хмыкнул:
-- Уверен? Что-то кожа у тебя подозрительно холодная…
И снова этот смех, от которого всё тело покрылось мурашками:
-- Раз я снюсь тебе, значит, ещё жив… Помню, как добрался до зимовья, и кто-то затащил меня внутрь дома. Наверное, лежу сейчас на лавке в бреду и вижу, как единственный друг не даёт мне спать…
Обиженно фыркнув, перевернулся на спину:
-- Ну и пожалуйста, спи… -- но надолго меня не хватило, и я дёрнул его за косу, -- так соскучился, Ле, уже два месяца прошло, а от тебя даже весточки нет. Бродишь непонятно где, только эти дурацкие сны и вижу, и то -- редко…
Лис снова тяжело вздохнул, пряча лицо в подушке:
-- Прости, Терри, это единственное, что я сейчас могу: силы на исходе, возможно, это наша последняя встреча, во всяком случае, пока не найду проклятую «Золотую сеть».
Меня как молнией ударило, и я снова его обнял, прижавшись щекой к густым светлым волосам:
-- Что за настроение, Лисёнок? Не говори так -- ты должен её найти, должен. Я на коленях стоял перед командиром, умоляя поверить, что ты не предатель. Никогда ещё так не унижался, до сих пор не могу смотреть ему в глаза -- такой стыд… Весь отряд относится ко мне с подозрением, -- я замолчал, кусая губы, -- а, впрочем, если всё так уж безнадёжно -- просто беги, весной уйдёшь за перевал, а там они тебя не найдут. Главное, живи…
Леам вздрогнул, резко сбросив мои руки, голос наполнился болью и тоской:
-- Серьёзно? Бежать как трус, всю жизнь прячась? Так ты думаешь о своём друге? В прошлой раз на меня напали, и пришлось дать бой. Это были не разбойники, Терри, а маги, причём -- чужие. Значит, я уже близко. Вся беда в том, что часть карты была у тех двоих, которых ты подстрелил. Мне тогда пришлось поторопиться, сам понимаешь…
Я охнул:
-- Выходит, ты не знаешь точного места?
Он молчал, а я, вскочив, вытащил из сброшенной на пол куртки лист бумаги:
--- Ай да капитан Шверг… Так вот зачем он дал посмотреть вещи, найденные у предателей, а сам ушёл на пару минут, якобы, по срочному делу. Взгляни, Лисёнок -- я сумел срисовать карту, как чувствовал, что пригодится…
Он сел, резко повернувшись, так что светлая коса наотмашь ударила меня по щеке, и скривил губы:
-- Пригодится, неужели? -- я с криком свалился с кровати на пол: дело было не в шрамах, уродливыми змейками рассекавших когда-то безупречную кожу друга -- с бледного, измождённого лица вместо глаз на меня смотрели пустые провалы, полные запекшейся крови...
Казалось, сверху что-то рухнуло, расплющив тело, а остатки воздуха забрал вопль:
-- Ирма, паразитка, слезь, раздавишь же…
Пышногрудая дочка хозяйки дома, у которой я квартировал этой зимой, частенько делившая со мной постель, испуганно отпрянула, наконец, позволив дышать измученным лёгким. Её «нежный» голосок громкостью мог посрамить полковую трубу:
-- Мой Господин! Вы так кричали, что я испугалась, не случилось ли чего с Вашей милостью…
Я со стоном поднялся с жаркой перины, растирая ушибленные рёбра:
-- И потому решила придушить? Ну-ну, не плачь, дорогая, глупая вышла шутка… Иди к себе, пока мать не хватилась. Встану-ка сегодня пораньше, теперь всё равно не засну…
Всхлипывая, девчонка осторожно закрыла за собой дверь, а я, бормоча:
-- Вот ведь корова, прости Господи, -- сел, схватившись за голову, -- бред, это просто бред. Не стоило вчера так напиваться…
На душе было скверно, впрочем, как и каждый божий день, проведённый в этом убогом городишке. На наше счастье, Твари в холодное время года не нападали, и капитан Шверг привёл свой отряд сюда, под относительно надёжные стены древней Пушты. Большинство офицеров до весны покинуло отряд, уехав в свои имения. Но я предпочёл остаться -- видеться с опостылевшей роднёй не хотелось, а до собственного поместья было слишком далеко. Да и что делать одному в опустевшем доме?
Облизал губы, ещё хранившие вкус его кожи, и со вздохом оделся, не представляя, куда податься, когда на улице трескучий мороз, трактиры закрыты, как и паршивый городской бордель, а единственный друг сейчас в беде и далеко отсюда. Зимнее утро ещё не позолотило и края бездонного чёрного неба, за окном завывал, тонко повизгивая, ледяной ветер, предвестник скорой долгой вьюги…
И так изо дня в день. Боже, как же всё достало… Скорее бы весна с её безумным половодьем, ручьями грязи на одежде, противной сыростью в сапогах, вечно опухшим от простуды носом и долгожданными новыми приключениями на свою молодую… голову. Вынужденное безделье, как и постоянное ожидание странных, волнующих душу и тело снов о Леаме сводили меня с ума. Если в них была хоть доля правды, и Лисёнок пострадал… Никогда себе не прощу, что отпустил его одного скитаться в поисках призрачной удачи. Идиот, бесчувственная скотина…
Уверенный стук в дверь отвлёк меня от грустных мыслей, и я раздражённо рявкнул:
-- Кого ещё принесла нелёгкая? Проваливай…
Скрипнули ржавые петли, и в жарко натопленную комнату ворвался свежий воздух, а вместе с ним и жизнерадостный голос Дара, командира разведчиков. Я был обязан ему жизнью и, честно говоря, привязался к этому немолодому, немногословному вояке, единственному человеку, с которым мог поговорить во время наших недолгих встреч, после того как отпустил Тимса навестить родню. Дар, в отличие от всех, не сидел на месте, всё время куда-то исчезая, и я искренне обрадовался его появлению на моём пороге.
-- Смотри-ка, сынок, как чувствовал, что ты уже не спишь, потому и зашёл. Ишь, глаза-то сверкают -- значит, силы есть… Не закис ещё в этой глухомани? Я сейчас тебя взбодрю -- есть дело, нужен маг -- согласен поработать в разведке?
Выдохнув, встал на колено, натянув тетиву. Сейчас, сейчас, ещё немного… Капля пота сорвалась со лба, и, пока она летела к земле, я увидел внизу трёх всадников. Громко крикнув:
-- Эй, придурки! -- выпустил одну за другой две стрелы, равнодушно наблюдая, как взмахнули руками убийцы, и, с ужасом вглядываясь во вставшую в полный рост высокую фигуру в белом, захлёбываясь кровью, умерли в грязной пыли никчёмного городка.
Да плевать мне было на них! Я смотрел вслед мчащейся прочь белой кобыле, уносящей на себе Лиса, не рискнувшего мне помешать. Губы печально шептали:
-- Зря стараешься, Лисёнок, тебе не уйти…
Спрыгнув с крыши, взял поводья Верного у вынырнувшего из-за угла бледного Дара. Он шёл с трудом, держась за бок, но в ответ на мои вопросительно поднятые брови только махнул рукой:
-- А, ерунда, старая рана не вовремя открылась… Догони его и сделай то, что должен. Я буду ждать на выходе из этой дыры. Твой приятель… прости, бывший приятель поедет к Туманной Заводи -- просто поверни налево и гони коня, не пропустишь. Удачи, сынок…
Сбросив мешавшую рясу, поставил ногу в стремя. Рядом в дорожной пыли блеснуло яркое пятно, и, наклонившись, я поднял знакомые очки Лиса. Но вместо того, чтобы раздавить их сапогом, зачем-то спрятал маленькие стёкла в ладонь и, немного подержав, осторожно переложил в кошель на поясе.
Честно говоря, совсем не помню, как я оказался у Туманной Заводи -- озера, получившего название из-за круглый год висевшей над ним колышущейся белесой завесы. На берегу у воды мирно щипала пожухлую траву Шимми -- белая кобыла Леама. Наполовину скрытый туманом деревянный причал с привязанной к нему лодкой и сидящим в ней перевозчиком подсказали, где искать беглеца.
Я набрал побольше воздуха в грудь, запретив взбесившемуся сердцу разрываться, и бросился вперёд. Через несколько мгновений двое уже стояли друг напротив друга -- словно ждавший этого момента ещё более бледный, чем обычно, Лис и я, вмиг забывший всё, что так хотел высказать, но не опустивший лука с нацеленной в его сердце стрелой…
Мы молчали, словно внезапно разучились говорить, и вдруг этот негодяй радостно улыбнулся, как тогда, впервые увидев меня в отряде. Это было уже слишком, накопившаяся боль рванулась наружу, и голос задрожал от обиды:
-- Смешно тебе, сволочь, да? Не терпится присоединиться к своим подельникам, дрянь… Смотри, как повернулась жизнь -- мы снова враги…
Улыбка покинула губы Лиса, он поднял руку, словно пытаясь защититься от моих слов, а не стрелы:
-- Ты как всегда торопишься с выводами, Терри, послушай…
-- Заткнись, заткнись, предатель! -- я кричал, и эхо понесло этот вопль над озером, вспугнув стаю припозднившихся перелётных птиц, -- не хочу тебя слушать, не буду! Опять попытаешься наврать с три короба -- ещё одна случайность, простое недопонимание, да? Сыт по горло твоим враньём… дурак… -- меня душили слёзы, но пока как-то удавалось сдержать их рвущийся к щекам поток.
Я поднял глаза -- сейчас лицо Леама выглядело точно так же, как в моём кошмарном сне -- несчастным и обречённым, и, сам не знаю почему, с губ сорвалось неуверенное:
-- Тебе всё равно на этот раз не удастся меня убедить, и не пытайся…
В его глазах затеплилась надежда:
-- Даже приговорённым к смерти дают последнее слово, Терри… Клянусь, я не знал о том, что задумали эти ненормальные. Видимо, они так и не смогли пережить то, что с ними случилось -- повредились рассудком. Им всюду мерещились враги, я потому и попросил капитана Шверга побыстрее отправить нас из отряда. Кто же мог подумать, что произойдёт такая беда… Пришлось уйти с ними, чтобы они не тронули тебя, Терри -- сумасшедшим нельзя противоречить.
Гнев вернул румянец моим щекам:
-- Вот как? Ты же маг, Леам, почему не сжёг их прямо там?
Он опустил голову, вытирая глаза ладонью:
-- Прости, всё случилось так неожиданно, что я… растерялся. Это был шок, наверное.
Злость сразу притихла, но не пропала совсем:
-- Скажи это погибшим разведчикам, простят ли они тебя? -- я молчал, вспоминая тот ужас, -- говоришь, ничего не знал, серьёзно? Почему тогда предупредил и даже закрыл собой от стрел?
На него невозможно было смотреть -- казалось, гордый Лис от стыда готов был провалиться на месте:
-- Я не солгал, Терри, просто у меня хорошо развита интуиция -- почувствовал их напряжение и понял -- сейчас что-то произойдёт. Нам обоим повезло…
Мой «ироничный» смех был жалок, больше напоминая глухой стон:
-- Точно повезло -- обоих теперь считают предателями, а какая ждёт награда -- мм… Вороны выклюют идиотам глаза и сердца, всегда мечтал об этом, -- я опустил лук, садясь на доски причала. Леам пристроился рядом, нас снова накрыло тишиной.
Перевозчик в лодке закашлял, словно поторапливая, и я вздрогнул, беспомощно опустив голову:
-- Что же теперь делать, а?
Леам пожал плечами:
-- Тут два варианта: или отпусти -- я постараюсь первым найти «Золотую сеть». В этом случае есть шанс, что победителя сразу не повесят, а хотя бы выслушают, или убей сейчас, доказав отряду свою невиновность…
Легонько ткнул кулаком в плечо:
-- Дурак, что ли? Вот ведь хитрец, снова заморочил голову, и как это тебе удаётся? -- встал, протянув ему руку и помогая подняться с подозрительно хрустнувших досок, -- знаешь, что? Иди-ка ты отсюда, Лис… убирайся, кому говорю, пока не передумал.
Леам смотрел так, что я понял, этот чудак сейчас снова бросится мне на шею, и потому как можно строже сказал:
-- Уходи, Леам… Осталось слишком много вопросов, ты всё ещё под подозрением, понял?
Он кивнул с грустной улыбкой:
-- А как же ты, Терри?
-- Не твоя забота, выкручусь… -- прозвучало вполне уверенно, и голос больше не дрожал, хотя на самом деле я и понятия не имел, что меня ждёт.
Между нами повисла странная неловкость -- Лис медлил, словно ждал ещё чего-то, и, наконец, нерешительно пробормотал:
-- Что ж, тогда я пошёл, да? -- и, не дождавшись ответа, повернулся спиной, а мне вдруг безумно захотелось, схватив за косу, прижать его к себе… Покраснев от этой нелепой мысли, я кое-что вспомнил:
-- Постой, Ле…
Он обернулся, и, почему-то смущаясь, протянул ему очки:
-- Держи, опять посеял, растеряха… Как же ты без них? И… береги себя, что ли…
Леам радостно улыбнулся:
-- И ты, Терри… -- тонкие пальцы на миг коснулись моих, и непослушное тело снова задрожало от желания обнять его и больше никогда не отпускать от себя. Я с грустью смотрел, как исчезает в тумане высокая стройная фигура, прислушиваясь к негромкому плеску волн о борт уходящей лодки…
А вскоре, привязав поводья Шимми к седлу Верного, уже мчался к ждущему меня командиру. Тот сидел на земле, прислонившись к остаткам каменных ворот дурацкого Призрачного городишки, и мне не понравилось выражение его лица:
-- Что, так плохо? Я сейчас, сейчас…
Заклинание исцеления слетело с губ, и Дар облегчённо выдохнул, даже улыбнувшись, правда, сказав совсем не то, что я надеялся услышать:
-- Спасибо, Терри… Не трать зря силы, это рана от чужой магии, увы, её до конца не вылечить -- можно лишь отсрочить неизбежное. Да не пугайся так… Не думал, что придётся это говорить, но выхода нет: оставь меня здесь, бог даст, полегчает -- доберусь к своим, а нет, так тоже ничего страшного. Пойми -- я могу умереть в дороге, и некому будет защитить отважного Терри-Ворона от незаслуженной петли… Не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести. Это приказ -- беги, сынок. Мир велик, ты способный маг, нигде не пропадёшь…
Не понадобилось много времени, чтобы осмыслить услышанное -- молча подвёл своего коня поближе и, привязав к Шимми поводья гнедого, усадил Дара перед собой, буркнув:
-- Будем считать, что я ничего не слышал… И на будущее -- своих не бросаю, а уж Вы, командир, постарайтесь остаться в живых, так-перетак. Сейчас вернёмся за Дрю и домой, в отряд. Показывайте дорогу…
Его тихий смех стал для меня лучшей наградой, а ещё я был ему благодарен за то, что он ничего не спросил о Лисе -- в умных глазах разведчика не было осуждения. Он понимал…
Мы не спеша возвращались назад, и я старался не думать о том, что ждало меня там -- в конце концов, мы все рано или поздно… Лучше, конечно, поздно. Гоня прочь грустные мысли, представлял, что сейчас делает Лис -- вот уж кому теперь точно придётся несладко -- один, без напарников и друга, даже без коня… Но он справится, конечно, справится -- потому что должен, нет -- просто обязан!
Помоги же ему, Господи!
Держись, Лисёнок…
Прода от 31.10.2022, 06:56
Глава 5. Ловушка для друга
Пальцы скользили по белоснежной коже, лаская маленькое родимое пятно в виде крыла бабочки, уютно устроившееся над его правой лопаткой. Губы повторяли их путь, чувствуя, как вздрагивает, отзываясь на каждое прикосновение, напрягшееся тело Леама, а внезапно изменившийся голос шепчет:
-- Что ты творишь, Терри? Пощади… щекотно же, -- переливаясь странным, непривычно хриплым смехом.
Я остановился, уткнувшись носом в его золотистую косу, бесцеремонно занявшую мою подушку, с тревогой рассматривая неровный багровый шрам на шее:
-- Откуда? В прошлый раз, кажется, его не было…
Он вздохнул:
-- Это случилось на той неделе, когда пробирался через бурелом в предгорье. Так устал, что потерял бдительность -- лесная кошка располосовала когтями плечо и шею, только чудом остался жив… Если бы не магия… а так всё ещё дышу.
Я хмыкнул:
-- Уверен? Что-то кожа у тебя подозрительно холодная…
И снова этот смех, от которого всё тело покрылось мурашками:
-- Раз я снюсь тебе, значит, ещё жив… Помню, как добрался до зимовья, и кто-то затащил меня внутрь дома. Наверное, лежу сейчас на лавке в бреду и вижу, как единственный друг не даёт мне спать…
Обиженно фыркнув, перевернулся на спину:
-- Ну и пожалуйста, спи… -- но надолго меня не хватило, и я дёрнул его за косу, -- так соскучился, Ле, уже два месяца прошло, а от тебя даже весточки нет. Бродишь непонятно где, только эти дурацкие сны и вижу, и то -- редко…
Лис снова тяжело вздохнул, пряча лицо в подушке:
-- Прости, Терри, это единственное, что я сейчас могу: силы на исходе, возможно, это наша последняя встреча, во всяком случае, пока не найду проклятую «Золотую сеть».
Меня как молнией ударило, и я снова его обнял, прижавшись щекой к густым светлым волосам:
-- Что за настроение, Лисёнок? Не говори так -- ты должен её найти, должен. Я на коленях стоял перед командиром, умоляя поверить, что ты не предатель. Никогда ещё так не унижался, до сих пор не могу смотреть ему в глаза -- такой стыд… Весь отряд относится ко мне с подозрением, -- я замолчал, кусая губы, -- а, впрочем, если всё так уж безнадёжно -- просто беги, весной уйдёшь за перевал, а там они тебя не найдут. Главное, живи…
Леам вздрогнул, резко сбросив мои руки, голос наполнился болью и тоской:
-- Серьёзно? Бежать как трус, всю жизнь прячась? Так ты думаешь о своём друге? В прошлой раз на меня напали, и пришлось дать бой. Это были не разбойники, Терри, а маги, причём -- чужие. Значит, я уже близко. Вся беда в том, что часть карты была у тех двоих, которых ты подстрелил. Мне тогда пришлось поторопиться, сам понимаешь…
Я охнул:
-- Выходит, ты не знаешь точного места?
Он молчал, а я, вскочив, вытащил из сброшенной на пол куртки лист бумаги:
--- Ай да капитан Шверг… Так вот зачем он дал посмотреть вещи, найденные у предателей, а сам ушёл на пару минут, якобы, по срочному делу. Взгляни, Лисёнок -- я сумел срисовать карту, как чувствовал, что пригодится…
Он сел, резко повернувшись, так что светлая коса наотмашь ударила меня по щеке, и скривил губы:
-- Пригодится, неужели? -- я с криком свалился с кровати на пол: дело было не в шрамах, уродливыми змейками рассекавших когда-то безупречную кожу друга -- с бледного, измождённого лица вместо глаз на меня смотрели пустые провалы, полные запекшейся крови...
Казалось, сверху что-то рухнуло, расплющив тело, а остатки воздуха забрал вопль:
-- Ирма, паразитка, слезь, раздавишь же…
Пышногрудая дочка хозяйки дома, у которой я квартировал этой зимой, частенько делившая со мной постель, испуганно отпрянула, наконец, позволив дышать измученным лёгким. Её «нежный» голосок громкостью мог посрамить полковую трубу:
-- Мой Господин! Вы так кричали, что я испугалась, не случилось ли чего с Вашей милостью…
Я со стоном поднялся с жаркой перины, растирая ушибленные рёбра:
-- И потому решила придушить? Ну-ну, не плачь, дорогая, глупая вышла шутка… Иди к себе, пока мать не хватилась. Встану-ка сегодня пораньше, теперь всё равно не засну…
Всхлипывая, девчонка осторожно закрыла за собой дверь, а я, бормоча:
-- Вот ведь корова, прости Господи, -- сел, схватившись за голову, -- бред, это просто бред. Не стоило вчера так напиваться…
На душе было скверно, впрочем, как и каждый божий день, проведённый в этом убогом городишке. На наше счастье, Твари в холодное время года не нападали, и капитан Шверг привёл свой отряд сюда, под относительно надёжные стены древней Пушты. Большинство офицеров до весны покинуло отряд, уехав в свои имения. Но я предпочёл остаться -- видеться с опостылевшей роднёй не хотелось, а до собственного поместья было слишком далеко. Да и что делать одному в опустевшем доме?
Облизал губы, ещё хранившие вкус его кожи, и со вздохом оделся, не представляя, куда податься, когда на улице трескучий мороз, трактиры закрыты, как и паршивый городской бордель, а единственный друг сейчас в беде и далеко отсюда. Зимнее утро ещё не позолотило и края бездонного чёрного неба, за окном завывал, тонко повизгивая, ледяной ветер, предвестник скорой долгой вьюги…
И так изо дня в день. Боже, как же всё достало… Скорее бы весна с её безумным половодьем, ручьями грязи на одежде, противной сыростью в сапогах, вечно опухшим от простуды носом и долгожданными новыми приключениями на свою молодую… голову. Вынужденное безделье, как и постоянное ожидание странных, волнующих душу и тело снов о Леаме сводили меня с ума. Если в них была хоть доля правды, и Лисёнок пострадал… Никогда себе не прощу, что отпустил его одного скитаться в поисках призрачной удачи. Идиот, бесчувственная скотина…
Уверенный стук в дверь отвлёк меня от грустных мыслей, и я раздражённо рявкнул:
-- Кого ещё принесла нелёгкая? Проваливай…
Скрипнули ржавые петли, и в жарко натопленную комнату ворвался свежий воздух, а вместе с ним и жизнерадостный голос Дара, командира разведчиков. Я был обязан ему жизнью и, честно говоря, привязался к этому немолодому, немногословному вояке, единственному человеку, с которым мог поговорить во время наших недолгих встреч, после того как отпустил Тимса навестить родню. Дар, в отличие от всех, не сидел на месте, всё время куда-то исчезая, и я искренне обрадовался его появлению на моём пороге.
-- Смотри-ка, сынок, как чувствовал, что ты уже не спишь, потому и зашёл. Ишь, глаза-то сверкают -- значит, силы есть… Не закис ещё в этой глухомани? Я сейчас тебя взбодрю -- есть дело, нужен маг -- согласен поработать в разведке?
