Риц обеспокоенно осмотрелась.
— И сюда могут явиться?
— Сюда? Нет. Это далеко, им не успеть обратно, а вне Разлома, слава великому Лиру, они не живут.
— И мы туда полезем? — сглотнул Томми, который еще не отошел от улья, а теперь впереди маячил Разлом.
— Его не обойти.
Грета облизнулась и зевнула. Затем положила голову на лапы и прикрыла глаза, предоставив магикам обдумывать информацию.
— Только помните, — сказала она сонным голосом. — Колдовать там нельзя. Особенно вам, с вашей старой магией. От нее пробудятся все твари в округе и сбегутся, чтобы вас сожрать.
Клара и Томми снова, на этот раз обреченно, переглянулись. Метки антимагии в Альванаре им сняли, наказав пользоваться силой с большой осторожностью и лишь при крайней нужде. Их магия была как красная тряпка для новой флоры и фауны Лира, который старался избавиться от силы, что его чуть не уничтожила. Так случилось в подземелье у переродков, да и на поверхности она их притягивала.
Как магикам ни хотелось улечься столь же беззаботно, как грифоница, Кларина и Том разделили часы для дежурства. Первой бдеть выпало Риц. Томми улегся и сразу же засопел, его клонило в сон еще в полете.
Клара осталась сидеть на камне. Тихо шуршала по гальке река, солнце заливало все блеклым светом без жары. Дул легкий ветерок. В остальном стояла удручающая тишина.
Несколько раз Кларина обошла периметр, но ничего подозрительного не встретила. Вероятно, Грета не зря выбрала это место для привала. Здесь было относительно безопасно. А на случай нападения в седельных сумках своего часа ждали три жезла с фиолетовыми набалдашниками.
Камни служили накопителями новой магии Лира. В боевых целях она применялась легко, Риц попробовала накануне. А вот трансформировать ее во что-то другое, следовало еще научиться. Во всяком случае, сражаться с богомолами они собирались именно при помощи этих штук, великодушно врученных Аластором.
Ей было не до сна. Хотелось обмозговать все в спокойной обстановке, разложить по полочкам, как она обычно это делала, когда расследовала преступления, служа в департаменте магической безопасности на Земле.
Сейчас ей этого не хватало. Не преступлений, конечно. Правил. Регламентов, которые иногда можно было нарушить, но в целом они помогали понимать, что делать дальше.
Здесь она действовала по наитию, порой совершенно не представляя, к чему это приведет и каким будет следующий шаг. Но это было не тривиальное убийство или ограбление. А нечто большее и масштабное. От этого зависела судьба целого Лира. Ее родного мира.
И при всей неопределенности выбранного пути, страхе, бессилии ее магии, она бы ни за что не променяла его на возвращение на Землю. Где все стало относительно безопасно, известно и тухло. Беспросветно, никчемно и незачем.
Сейчас Риц напрягало бессовестно ускользающее время. Но Грета предложила дельный вариант, и не последовать ее совету было бы глупо. А время... Время уплывало. Но оно все-таки еще оставалось.
Когда ее стража кончилась, наступал тихий вечер. Риц разбудила напарника. Томми занял ее место на камне, а она улеглась на его подстилку, чтобы закрыть усталые глаза и почти моментально погрузиться в какое-то подобие дремы. И только грифоница спала сладко и безмятежно, лишь иногда дергая усами или шевеля кончиком хвоста.
— Клара, — тихий шепот полетел, поскакал по шушукающимся листьям.
Разнесся, растаял вдали умирающим эхом. Рассыпался песком по камням.
Он не звал. Отчаялся дозваться уже так давно. Лишь произносил ее имя, скорее по привычке, как отголосок прошлого. Минувших дней, когда что-то еще было. Когда было, что спасать. Когда еще жила надежда.
— Клара, — звал он ее почти неслышно.
Словно пробовал на вкус каждую букву и слог. Каково это — произносить ее имя? Когда так пусто вокруг и нет даже воспоминаний. Осталось только ее имя. Набор букв. Звуков, когда-то вызывавших чувства.
— Клара, — совсем тихо, обреченно.
Так шелестит жухлая трава поздним ноябрьским днем, так трутся друг о друга голые ветви деревьев.
Шаги. Еще далекие, нетвердые, почти бесцельные. Гулкие, словно в огромной пустоте, где есть только холодный мраморный пол. Вычищенный, стерильный, до одури чопорный и равнодушный. И больше ничего.
Шаги, шаги. Стук каблуков, такой размеренный, словно идущий никуда уже не торопится. Словно он привык постоянно идти и постоянно никуда не приходить. И так бесконечно.
— Клара, — знакомые нотки в шепоте.
Он разносится над мраморным полом, тревожит пустоту и затихает. Затихают и шаги.
— Клара, — раздалось у нее над самым ухом, и Риц вскочила, словно ужаленная, оттолкнув с невидящим взглядом Флоца, который пытался всего лишь разбудить ее.
— Ты чего такая бледная, Риц? — ругнувшись, спросил он, пока она пыталась отдышаться и собрать себя по кусочкам после тревожного и тоскливого сна.
Являлся ли он видением, она не поняла. Ничего конкретного в нем не было. Только шепот и шаги, все. Но обычные сновидения редко оставляли в душе такую сумятицу. Даже кошмары. Впрочем, кошмары, кроме видений, ей и не снились.
— Сон приснился, — буркнула она. — Бывает. Давай собираться.
Томми кивнул, его сны в последнее время тоже мало походили на прекрасные картины. Они уложили вещи, перекусили и стали устраиваться в седле. Только теперь Кларина пришла в себя настолько, чтобы разглядеть темно-синие поздние сумерки, что скрыли не только реку и валуны, но и звезды на небесах.
— Мы полетим выше туч, — заявила грифоница. — Держитесь крепче. Когда будем садиться, ведите себя тихо. Богомолы любят спать в это время, но спят они очень чутко. Вам не захочется с ними знакомиться лично. Уж поверьте!
С этими словами она резко оттолкнулась от земли, сделала несколько тяжеловатых махов, выровнялась и полетела на запад. Вскоре Грета достигла темных облаков и нырнула в них. Ненадолго магики перестали видеть вокруг что-либо, кроме влажного темного тумана, но это быстро прошло. Вскоре мощные пурпурные крылья вынесли их под звезды, и некоторое время Клара могла лишь смотреть на огромные, словно камни на дороге, звезды старого Лира. Желтые, зеленоватые, розовые и даже синие они мерцали, казалось, так близко, что можно протянуть руку и насобирать пригоршню.
Кларина не заметила, как по щеке заспешила слеза от такой красоты и воспоминаний, а потом быстро вытерла ее и заставила себя думать о деле. Этой ночью им предстояло обмануть смерть.
Через несколько часов Грета сказала:
— Снижаемся!
К этому времени от сплошного покрова из облаков под ними почти ничего не осталось, а горизонт на востоке окрасился в розовые тона. Сквозь небольшие лоскуты туч среди каменистого и холмистого плато виднелся Разлом. Широким изрезанным ущельем он тянулся с севера на юг, насколько хватало глаз.
Кларина крепче сжала поводья и задержала дыхание от одного взгляда на черный провал. Там таилась смерть, тысячи смертей, и через них им предстояло пройти.
Грифоница принялась закладывать круги, постепенно снижаясь и осторожно вглядываясь вниз — нет ли движения. Магики тоже очень внимательно смотрели вниз.
Светало. Они кружили в небе не меньше часа.
— Ты очень осторожна, Грета, — тихо произнес Томми. — Но не пора ли все-таки приземлиться?
— Тише! — шикнула та, клацнув клювом. — Нас могут услышать.
Кларина покосилась на Флоца, но ничего не сказала. Ей тоже хотелось вылезти из седла, а внизу никто так и не пошевелился. Но сам Разлом, одна только мысль, что предстоит спуститься в него и посмотреть в глаза тварям, обитающим там, вызывала в ней дикий холод. Он стягивался узлом в животе, путал мысли и заставлял сердце сжиматься.
Грета, наконец-то, приземлилась. Подушечки на ее широких и мощных лапах настолько мягко соприкоснулись с поверхностью земли, что не вздрогнул ни один камешек. «Только жестами» — показала она одной лапой, зажав сначала клюв, а потом пошевелив пальцами с крючковатыми когтями. Затем аккуратно сложила крылья и плотно прижала к телу, чтобы ужаться как можно сильнее и ничего не задеть.
Магики красноречиво переглянулись и пошли следом за грифоницей, но как они ни старались, их ботинкам с твердой подошвой было далеко до лап зверя.
Потихоньку троица дошла до края расщелины. Никто так и не появился. Стояла страдальческая тишина. В ней ничего не происходило и не раздавалось ни одного звука. Но тем сильнее хотелось ее разрушить и тем сильнее все страшились сделать это или услышать приближение богомолов.
Кларина слышала шум своего дыхания. Она гадала, это слишком громко или все же терпимо? И если она будет дышать также или громче около спящего монстра, он проснется и сожрет ее, отрывая кусок за куском, или же нет?
Риц вытерла потные ладони о штаны, магики подошли к кромке и остановились, глядя вниз. Солнце к этому времени поднялось достаточно высоко, чтобы на дне не осталось темноты. Лишь призрачные предрассветные сумерки хватались за скалы, что зубьями торчали из дна.
Ни одного богомола на глаза им не попалось. Кларина сглотнула. Она ожидала, что их будет видно лучше. Но очевидно, монстры хорошо маскировались и мимикрировали под окружающий пейзаж. Ей оставалось лишь надеяться, что она или Томми не наступит ни на чью лапу или хвост, приняв их за обычный камень.
Троица принялась спускаться, держа магические жезлы наготове. Магики пользовались веревками, а Грета спланировала на крыльях, как смогла плавно и медленно. Но с такой высоты было невозможно сделать это абсолютно бесшумно, и пара камней стукнулись друг об друга, а кожистые крылья хлопнули, словно паруса на ветру. Магики и грифоница замерли на несколько мгновений. Потом потихоньку вздохнули и продолжили движение.
Сначала они отошли от стены на несколько шагов, словно до последнего оттягивая погружение в скальный лабиринт. Затем шаг, другой, третий и вокруг остались только каменные клыки, которые закрывали обзор и оставляли лишь небольшой кусочек неба над головой.
Скоро стало понятно, почему богомолы не встречаются на каждом углу. То здесь, то там виднелись относительно узкие провалы и расщелины, в которых плескалась глубокая темнота. Кларина старалась сильно не вглядываться туда, хотя взгляд так и норовил прилипнуть. Она волей держала в узде и мысли, готовые ускользнуть в мрачные недра подземных гнезд кровожадных тварей. И все равно в голову просачивались образы влажных лабиринтов пещер, где огромные насекомые предпочитали пережидать дневные часы в подобии сна.
Клара шла очень медленно. Это напоминало ей ночь, перед падением в улей. Кромешная темнота, движение на ощупь. Здесь было светло, но в глазах уже рябило от рыжевато-светлых и серых оттенков скал. Прежде чем сделать шаг, она внимательно осматривалась: под ноги, направо, налево, наверх.
Через полчаса такого продвижения Томми указал ей на слишком уж симметричную и правильную горку пятнистых камней правильной формы. Над ней еще вился парок, а сами камешки были покрыты смазкой. Кларина очень осторожно, но не без любопытства обошла кладку яиц богомола, отложенную здесь, вероятно, не более пары часов назад.
Им попадались не только скалы, пики и расщелины. Цепляясь за уступы, буквально на скалах здесь росли колючки с завораживающими мясистыми оранжевыми цветами. Огромные бутоны разворачивались к солнцу и следовали за ним, поворачивая и наклоняя головки.
Однажды им все-таки попался спящий богомол. Он забился в неглубокую расщелину между скал и застыл, словно мертвый, глядя невидящими огромными, овальными, выпуклыми глазами без зрачков куда-то наверх. Три пары устрашающих челюстей складывались в подобие рта. Его передние хватательные лапы с когтями на конце, усеянные острыми шипами, были сложены на груди. Две пары ходильных ног представляли собой сплетение сочленений и коленец. Сзади угадывались крылья, но под огромным продолговатым животом, в котором что-то дрожало и колыхалось, их было почти незаметно. Окрас гиганта сливался со скалами, он был светло-серый с бурыми пятнами. Ростом насекомое, вероятно, превосходило Флоца на две головы. А тот, в свою очередь, был на голову выше Риц.
Магики обошли тварь, не дыша. Боясь разбудить ее не то что нечаянным звуком, а запахом или взглядом. Лишь через десяток шагов сердце Клары перестало стучать крещендо.
Они шли уже довольно долго, не менее полутора часов. И Риц стала всерьез надеяться, что скоро покажется другой край Разлома. Она немного успокоилась и привыкла, вошла в нужный ритм и даже стала двигаться быстрее.
Солнце поднялось высоко, практически уничтожив тени внизу. В этот момент Риц меньше всего ожидала, что почти на границе поля зрения сверху мелькнет что-то темное, скользкое и текучее, словно кусок слизи, перетекающий со скалы на скалу.
Клара остановилась, не понимая, показалось ей или нет.
«Что случилось?» — жестами спросил Том, когда она совсем перестала идти.
Кларина тщательно прислушивалась, но было так же тихо.
«Ты видел?» — спросила она, показывая на то место, где мелькнула чернота.
Он посмотрел туда и хмуро покачал головой. Они пошли дальше, догоняя Грету, которая на мягких лапах успела потеряться из вида.
Кларине было не по себе, словно ее затылка коснулось холодное дуновение, словно на нее смотрел чей-то злой взгляд. Чем дальше они шли, тем сильнее она убеждалась: темное пятно ей не привиделось. А это значило, что, кроме богомолов, в Разломе есть еще опасность.
Новый шаг, новые скальные клыки, новый взгляд к небу и снова темное мельтешение на границе видимого мира. Риц резко обернулась и увидела, как черный глянцевый хвост, похожий на крысиный, но размером не меньше лодочного весла, скользит и прячется за краем каменной стены.
«Мы не одни» — показала она Флоцу. Тот стал оглядываться, но снова ничего не заметил.
Следовало идти дальше. От яркого солнечного света и постоянного напряжения у Клары разболелась голова. Казалось, они никогда не выйдут из лабиринта. Скалы рябили перед глазами, голова начинала кружиться, а каменные клыки — вращаться вокруг нее. Риц не хватало воздуха. Казалось, все остановилось, и они не двигаются, а стоят на месте. Воздуха нет, он вмиг раскалился и иссяк. Магичка начала задыхаться.
Скользкая чернота снова появилась в поле зрения. На этот раз не с краю и едва заметно. А нагло, медленно, шурша по камням и оставляя скользкий глянцевый след.
— Шшшур. Шшшур, — шептала темная масса, заставляя Кларину болезненно цепко наблюдать за собой.
— Эй, Риц! — одними губами, почти молча, но достаточно внятно позвал ее напарник.
Это походило на паранойю, он ничего не видел, хотя черный сгусток навис прямо над его головой и грозил вот-вот капнуть. Что будет, если масса коснется Томми, Кларина не успела подумать. Все произошло на уровне чувств, когда знание, минуя мысли, приходит через ощущения.
— Томми! — крикнула она и толкнула его к стене, чтобы избежать соприкосновения.
Высокий и плечистый магбез, теряя равновесие, не глядя отступил на пару шагов назад. Он задел несколько камней на земле, и их стук породил гулкое эхо, которое тут же унеслось во все стороны.
— Что вы наделали? — вытаращилась на них Грета, которая вернулась проверить, что с ними.
— Шшур-шур-шу-ур, — насмешливо шептала чернота, медленно уползая за край скалы.
— Кррац, крац, крац, крац! — понеслось со всех сторон вместе со стуком осыпающихся мелких камешков.
— И сюда могут явиться?
— Сюда? Нет. Это далеко, им не успеть обратно, а вне Разлома, слава великому Лиру, они не живут.
— И мы туда полезем? — сглотнул Томми, который еще не отошел от улья, а теперь впереди маячил Разлом.
— Его не обойти.
Грета облизнулась и зевнула. Затем положила голову на лапы и прикрыла глаза, предоставив магикам обдумывать информацию.
— Только помните, — сказала она сонным голосом. — Колдовать там нельзя. Особенно вам, с вашей старой магией. От нее пробудятся все твари в округе и сбегутся, чтобы вас сожрать.
Клара и Томми снова, на этот раз обреченно, переглянулись. Метки антимагии в Альванаре им сняли, наказав пользоваться силой с большой осторожностью и лишь при крайней нужде. Их магия была как красная тряпка для новой флоры и фауны Лира, который старался избавиться от силы, что его чуть не уничтожила. Так случилось в подземелье у переродков, да и на поверхности она их притягивала.
Как магикам ни хотелось улечься столь же беззаботно, как грифоница, Кларина и Том разделили часы для дежурства. Первой бдеть выпало Риц. Томми улегся и сразу же засопел, его клонило в сон еще в полете.
Клара осталась сидеть на камне. Тихо шуршала по гальке река, солнце заливало все блеклым светом без жары. Дул легкий ветерок. В остальном стояла удручающая тишина.
Несколько раз Кларина обошла периметр, но ничего подозрительного не встретила. Вероятно, Грета не зря выбрала это место для привала. Здесь было относительно безопасно. А на случай нападения в седельных сумках своего часа ждали три жезла с фиолетовыми набалдашниками.
Камни служили накопителями новой магии Лира. В боевых целях она применялась легко, Риц попробовала накануне. А вот трансформировать ее во что-то другое, следовало еще научиться. Во всяком случае, сражаться с богомолами они собирались именно при помощи этих штук, великодушно врученных Аластором.
Ей было не до сна. Хотелось обмозговать все в спокойной обстановке, разложить по полочкам, как она обычно это делала, когда расследовала преступления, служа в департаменте магической безопасности на Земле.
Сейчас ей этого не хватало. Не преступлений, конечно. Правил. Регламентов, которые иногда можно было нарушить, но в целом они помогали понимать, что делать дальше.
Здесь она действовала по наитию, порой совершенно не представляя, к чему это приведет и каким будет следующий шаг. Но это было не тривиальное убийство или ограбление. А нечто большее и масштабное. От этого зависела судьба целого Лира. Ее родного мира.
И при всей неопределенности выбранного пути, страхе, бессилии ее магии, она бы ни за что не променяла его на возвращение на Землю. Где все стало относительно безопасно, известно и тухло. Беспросветно, никчемно и незачем.
Сейчас Риц напрягало бессовестно ускользающее время. Но Грета предложила дельный вариант, и не последовать ее совету было бы глупо. А время... Время уплывало. Но оно все-таки еще оставалось.
Когда ее стража кончилась, наступал тихий вечер. Риц разбудила напарника. Томми занял ее место на камне, а она улеглась на его подстилку, чтобы закрыть усталые глаза и почти моментально погрузиться в какое-то подобие дремы. И только грифоница спала сладко и безмятежно, лишь иногда дергая усами или шевеля кончиком хвоста.
***
— Клара, — тихий шепот полетел, поскакал по шушукающимся листьям.
Разнесся, растаял вдали умирающим эхом. Рассыпался песком по камням.
Он не звал. Отчаялся дозваться уже так давно. Лишь произносил ее имя, скорее по привычке, как отголосок прошлого. Минувших дней, когда что-то еще было. Когда было, что спасать. Когда еще жила надежда.
— Клара, — звал он ее почти неслышно.
Словно пробовал на вкус каждую букву и слог. Каково это — произносить ее имя? Когда так пусто вокруг и нет даже воспоминаний. Осталось только ее имя. Набор букв. Звуков, когда-то вызывавших чувства.
— Клара, — совсем тихо, обреченно.
Так шелестит жухлая трава поздним ноябрьским днем, так трутся друг о друга голые ветви деревьев.
Шаги. Еще далекие, нетвердые, почти бесцельные. Гулкие, словно в огромной пустоте, где есть только холодный мраморный пол. Вычищенный, стерильный, до одури чопорный и равнодушный. И больше ничего.
Шаги, шаги. Стук каблуков, такой размеренный, словно идущий никуда уже не торопится. Словно он привык постоянно идти и постоянно никуда не приходить. И так бесконечно.
— Клара, — знакомые нотки в шепоте.
Он разносится над мраморным полом, тревожит пустоту и затихает. Затихают и шаги.
***
— Клара, — раздалось у нее над самым ухом, и Риц вскочила, словно ужаленная, оттолкнув с невидящим взглядом Флоца, который пытался всего лишь разбудить ее.
— Ты чего такая бледная, Риц? — ругнувшись, спросил он, пока она пыталась отдышаться и собрать себя по кусочкам после тревожного и тоскливого сна.
Являлся ли он видением, она не поняла. Ничего конкретного в нем не было. Только шепот и шаги, все. Но обычные сновидения редко оставляли в душе такую сумятицу. Даже кошмары. Впрочем, кошмары, кроме видений, ей и не снились.
— Сон приснился, — буркнула она. — Бывает. Давай собираться.
Томми кивнул, его сны в последнее время тоже мало походили на прекрасные картины. Они уложили вещи, перекусили и стали устраиваться в седле. Только теперь Кларина пришла в себя настолько, чтобы разглядеть темно-синие поздние сумерки, что скрыли не только реку и валуны, но и звезды на небесах.
— Мы полетим выше туч, — заявила грифоница. — Держитесь крепче. Когда будем садиться, ведите себя тихо. Богомолы любят спать в это время, но спят они очень чутко. Вам не захочется с ними знакомиться лично. Уж поверьте!
С этими словами она резко оттолкнулась от земли, сделала несколько тяжеловатых махов, выровнялась и полетела на запад. Вскоре Грета достигла темных облаков и нырнула в них. Ненадолго магики перестали видеть вокруг что-либо, кроме влажного темного тумана, но это быстро прошло. Вскоре мощные пурпурные крылья вынесли их под звезды, и некоторое время Клара могла лишь смотреть на огромные, словно камни на дороге, звезды старого Лира. Желтые, зеленоватые, розовые и даже синие они мерцали, казалось, так близко, что можно протянуть руку и насобирать пригоршню.
Кларина не заметила, как по щеке заспешила слеза от такой красоты и воспоминаний, а потом быстро вытерла ее и заставила себя думать о деле. Этой ночью им предстояло обмануть смерть.
Через несколько часов Грета сказала:
— Снижаемся!
К этому времени от сплошного покрова из облаков под ними почти ничего не осталось, а горизонт на востоке окрасился в розовые тона. Сквозь небольшие лоскуты туч среди каменистого и холмистого плато виднелся Разлом. Широким изрезанным ущельем он тянулся с севера на юг, насколько хватало глаз.
Кларина крепче сжала поводья и задержала дыхание от одного взгляда на черный провал. Там таилась смерть, тысячи смертей, и через них им предстояло пройти.
Грифоница принялась закладывать круги, постепенно снижаясь и осторожно вглядываясь вниз — нет ли движения. Магики тоже очень внимательно смотрели вниз.
Светало. Они кружили в небе не меньше часа.
— Ты очень осторожна, Грета, — тихо произнес Томми. — Но не пора ли все-таки приземлиться?
— Тише! — шикнула та, клацнув клювом. — Нас могут услышать.
Кларина покосилась на Флоца, но ничего не сказала. Ей тоже хотелось вылезти из седла, а внизу никто так и не пошевелился. Но сам Разлом, одна только мысль, что предстоит спуститься в него и посмотреть в глаза тварям, обитающим там, вызывала в ней дикий холод. Он стягивался узлом в животе, путал мысли и заставлял сердце сжиматься.
Грета, наконец-то, приземлилась. Подушечки на ее широких и мощных лапах настолько мягко соприкоснулись с поверхностью земли, что не вздрогнул ни один камешек. «Только жестами» — показала она одной лапой, зажав сначала клюв, а потом пошевелив пальцами с крючковатыми когтями. Затем аккуратно сложила крылья и плотно прижала к телу, чтобы ужаться как можно сильнее и ничего не задеть.
Магики красноречиво переглянулись и пошли следом за грифоницей, но как они ни старались, их ботинкам с твердой подошвой было далеко до лап зверя.
Потихоньку троица дошла до края расщелины. Никто так и не появился. Стояла страдальческая тишина. В ней ничего не происходило и не раздавалось ни одного звука. Но тем сильнее хотелось ее разрушить и тем сильнее все страшились сделать это или услышать приближение богомолов.
Кларина слышала шум своего дыхания. Она гадала, это слишком громко или все же терпимо? И если она будет дышать также или громче около спящего монстра, он проснется и сожрет ее, отрывая кусок за куском, или же нет?
Риц вытерла потные ладони о штаны, магики подошли к кромке и остановились, глядя вниз. Солнце к этому времени поднялось достаточно высоко, чтобы на дне не осталось темноты. Лишь призрачные предрассветные сумерки хватались за скалы, что зубьями торчали из дна.
Ни одного богомола на глаза им не попалось. Кларина сглотнула. Она ожидала, что их будет видно лучше. Но очевидно, монстры хорошо маскировались и мимикрировали под окружающий пейзаж. Ей оставалось лишь надеяться, что она или Томми не наступит ни на чью лапу или хвост, приняв их за обычный камень.
Троица принялась спускаться, держа магические жезлы наготове. Магики пользовались веревками, а Грета спланировала на крыльях, как смогла плавно и медленно. Но с такой высоты было невозможно сделать это абсолютно бесшумно, и пара камней стукнулись друг об друга, а кожистые крылья хлопнули, словно паруса на ветру. Магики и грифоница замерли на несколько мгновений. Потом потихоньку вздохнули и продолжили движение.
Сначала они отошли от стены на несколько шагов, словно до последнего оттягивая погружение в скальный лабиринт. Затем шаг, другой, третий и вокруг остались только каменные клыки, которые закрывали обзор и оставляли лишь небольшой кусочек неба над головой.
Скоро стало понятно, почему богомолы не встречаются на каждом углу. То здесь, то там виднелись относительно узкие провалы и расщелины, в которых плескалась глубокая темнота. Кларина старалась сильно не вглядываться туда, хотя взгляд так и норовил прилипнуть. Она волей держала в узде и мысли, готовые ускользнуть в мрачные недра подземных гнезд кровожадных тварей. И все равно в голову просачивались образы влажных лабиринтов пещер, где огромные насекомые предпочитали пережидать дневные часы в подобии сна.
Клара шла очень медленно. Это напоминало ей ночь, перед падением в улей. Кромешная темнота, движение на ощупь. Здесь было светло, но в глазах уже рябило от рыжевато-светлых и серых оттенков скал. Прежде чем сделать шаг, она внимательно осматривалась: под ноги, направо, налево, наверх.
Через полчаса такого продвижения Томми указал ей на слишком уж симметричную и правильную горку пятнистых камней правильной формы. Над ней еще вился парок, а сами камешки были покрыты смазкой. Кларина очень осторожно, но не без любопытства обошла кладку яиц богомола, отложенную здесь, вероятно, не более пары часов назад.
Им попадались не только скалы, пики и расщелины. Цепляясь за уступы, буквально на скалах здесь росли колючки с завораживающими мясистыми оранжевыми цветами. Огромные бутоны разворачивались к солнцу и следовали за ним, поворачивая и наклоняя головки.
Однажды им все-таки попался спящий богомол. Он забился в неглубокую расщелину между скал и застыл, словно мертвый, глядя невидящими огромными, овальными, выпуклыми глазами без зрачков куда-то наверх. Три пары устрашающих челюстей складывались в подобие рта. Его передние хватательные лапы с когтями на конце, усеянные острыми шипами, были сложены на груди. Две пары ходильных ног представляли собой сплетение сочленений и коленец. Сзади угадывались крылья, но под огромным продолговатым животом, в котором что-то дрожало и колыхалось, их было почти незаметно. Окрас гиганта сливался со скалами, он был светло-серый с бурыми пятнами. Ростом насекомое, вероятно, превосходило Флоца на две головы. А тот, в свою очередь, был на голову выше Риц.
Магики обошли тварь, не дыша. Боясь разбудить ее не то что нечаянным звуком, а запахом или взглядом. Лишь через десяток шагов сердце Клары перестало стучать крещендо.
Они шли уже довольно долго, не менее полутора часов. И Риц стала всерьез надеяться, что скоро покажется другой край Разлома. Она немного успокоилась и привыкла, вошла в нужный ритм и даже стала двигаться быстрее.
Солнце поднялось высоко, практически уничтожив тени внизу. В этот момент Риц меньше всего ожидала, что почти на границе поля зрения сверху мелькнет что-то темное, скользкое и текучее, словно кусок слизи, перетекающий со скалы на скалу.
Клара остановилась, не понимая, показалось ей или нет.
«Что случилось?» — жестами спросил Том, когда она совсем перестала идти.
Кларина тщательно прислушивалась, но было так же тихо.
«Ты видел?» — спросила она, показывая на то место, где мелькнула чернота.
Он посмотрел туда и хмуро покачал головой. Они пошли дальше, догоняя Грету, которая на мягких лапах успела потеряться из вида.
Кларине было не по себе, словно ее затылка коснулось холодное дуновение, словно на нее смотрел чей-то злой взгляд. Чем дальше они шли, тем сильнее она убеждалась: темное пятно ей не привиделось. А это значило, что, кроме богомолов, в Разломе есть еще опасность.
Новый шаг, новые скальные клыки, новый взгляд к небу и снова темное мельтешение на границе видимого мира. Риц резко обернулась и увидела, как черный глянцевый хвост, похожий на крысиный, но размером не меньше лодочного весла, скользит и прячется за краем каменной стены.
«Мы не одни» — показала она Флоцу. Тот стал оглядываться, но снова ничего не заметил.
Следовало идти дальше. От яркого солнечного света и постоянного напряжения у Клары разболелась голова. Казалось, они никогда не выйдут из лабиринта. Скалы рябили перед глазами, голова начинала кружиться, а каменные клыки — вращаться вокруг нее. Риц не хватало воздуха. Казалось, все остановилось, и они не двигаются, а стоят на месте. Воздуха нет, он вмиг раскалился и иссяк. Магичка начала задыхаться.
Скользкая чернота снова появилась в поле зрения. На этот раз не с краю и едва заметно. А нагло, медленно, шурша по камням и оставляя скользкий глянцевый след.
— Шшшур. Шшшур, — шептала темная масса, заставляя Кларину болезненно цепко наблюдать за собой.
— Эй, Риц! — одними губами, почти молча, но достаточно внятно позвал ее напарник.
Это походило на паранойю, он ничего не видел, хотя черный сгусток навис прямо над его головой и грозил вот-вот капнуть. Что будет, если масса коснется Томми, Кларина не успела подумать. Все произошло на уровне чувств, когда знание, минуя мысли, приходит через ощущения.
— Томми! — крикнула она и толкнула его к стене, чтобы избежать соприкосновения.
Высокий и плечистый магбез, теряя равновесие, не глядя отступил на пару шагов назад. Он задел несколько камней на земле, и их стук породил гулкое эхо, которое тут же унеслось во все стороны.
— Что вы наделали? — вытаращилась на них Грета, которая вернулась проверить, что с ними.
— Шшур-шур-шу-ур, — насмешливо шептала чернота, медленно уползая за край скалы.
— Кррац, крац, крац, крац! — понеслось со всех сторон вместе со стуком осыпающихся мелких камешков.
