В целом, новость была не очень. Как будто мало оказалось Лиру проблем со шлейфами и аномалиями, с недооплаченной магией, с разваливающимися кубами. Так еще был кто-то, кто форсировал и направлял события, явно собираясь извлечь из них выгоду. Оставаясь при этом абсолютно незаметным для императорской канцелярии, где до последнего пытались держать хаос под контролем.
Кто это мог быть? Определенно некто темный, ведь обычным магикам шлейфы могли пригодиться разве что в качестве изощренного способа самоубиться. А темные умели их присваивать и становиться сильнее. Именно это и хотел сделать Змиинез около куба на болоте — забрать себе всю темную энергию. Но насколько безумным надо быть или какой мощью обладать, чтобы позариться на силу пяти или семи кубов одновременно? И зачем делать это в умирающем мире? Кем править, обладая такой невероятной мощью, сборищем мутантов? Между тем Лир жил все последние сто лет, когда магики на Земле искренне верили, что оставили за собой только пыль и тлен.
Кларина едва не застонала в бессилии найти ответы. Все оказалось еще сложнее, чем думали магики, убегая из Лира. И возвращаясь в него с надеждой сто лет спустя — тоже.
Что делать с новыми сведениями, как их применить, оставалось неясно. Хотелось трусливо сделать вид, что она ничего не слышала, потому что сейчас она совершенно не представляла, как со всем этим разобраться.
Спускаясь на дно расщелины, Риц хотела выяснить, как вернуться к своим. А вместо этого сковырнула пласт давно погребенных чувств и воспоминаний. Вдобавок Аластор продолжал вываливать подробности, от которых волосы шевелились на затылке. А ведь со всем этим предстояло что-то делать. И, судя по всему, им с Флоцем. Потому что искать экспедицию и что-то объяснять Грегу Тутцу и Мелинде казалось ей бесперспективной потерей времени. К тому же магбезов в лагере осталось мало, а ученые и статисты вряд ли могли представлять серьезную угрозу Темному Сеятелю.
В то же время просто закрыть глаза на него не представлялось возможным. Персонаж это явно был недобрый, и пока он топтал многострадальные земли этого мира, безопасным Лир было не назвать.
— Вы правы, — ответил на невысказанный вопрос Риц Аластор. — Мы тоже думаем, что это был Темный Сеятель.
— Так чего он хочет? — спросил Флоц.
— Мы точно не знаем, — был ответ. — Там, где он появляется, разрастается черная масса, как та, из которой вы вылезли. И таких мест в Лире становится только больше.
— Я не самоубийца! И это не наше дело! — заявил Томми Флоц спустя час в их комнате, куда магики ретировались, чтобы все как следует обдумать.
Сейчас напарник дал себе волю, ведь беседа с Аластором потребовала от него максимума выдержки. Впрочем, он уже выдыхался и говорил тише, хоть и ходил из угла в угол.
Кларина сидела в спальной нише. Почти неподвижно, хотя напряжение выдавали скованные плечи и тяжелый взгляд в пол. Она для себя все решила.
— Либо мы выясним, что за фрукт этот Темный Сеятель, — устало повторила она свою основную мысль, — либо придется забыть о Лире. А мы на другой стороне мира и до Сеятеля точно ближе, чем до экспедиции.
Их местонахождение стало неприятным сюрпризом для обоих магбезов, но с этим было ничего не поделать. Проклятая дыра в полу у подземников умудрилась перекинуть их за тысячи лье.
— Я тебе и так скажу, что за фрукт, — проигнорировав слова Риц про расстояния, ответил Том. — С гнильцой. Пусть решает Тутц, он шеф экспедиции.
— Тутц — идиот, — Клара подняла глаза на Томми, и он умолк. — И экспедиции, считай, больше нет. Мы сами по себе.
Риц вовремя прикусила язык, едва не ляпнув, что она сама по себе. Но правда заключалась в том, что она пока была не готова остаться совсем одна в этом непонятном и часто слишком враждебном мире. Пусть даже ее напарник сейчас вел себя как придурок.
Они узнали достаточно, чтобы понять: отбором магических проб кашу, сваренную в Лире, не разгребешь. Оставалось копать, рыть носом землю, и этот Темный Сеятель был ключом к происходящему. А еще он мог ответить на пару личных вопросов Клары. И заполнить тревожную пустоту, поселившуюся в душе сегодня. Риц пока не могла ответить себе, готова ли она подняться по тем мокрым ступенькам за ответами или нет. Но начать двигаться в этом направлении она точно собиралась. Независимо от того, что там решит делать ее невольный напарник.
— Ты понимаешь, что этот Темный Сеятель будет насквозь пропитан мутировавшей магией? — почти спокойно уточнил Томми, будто разговаривал с душевнобольной. — Что ждать от него можно дичь похуже той, что мы видели в подземелье? Что он думает не как мы, и в его лице легко встретить больного на голову маньяка, который с удовольствием намотает твои кишки на подручный инвентарь? И что нам с нашей старой недомагией противопоставить ему практически нечего?
Кларина встала с кровати, выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
— Понимаю.
Она также понимала, что все может быть не так однозначно. Пример подземников ей это ясно доказал. Очень уж странно они себя вели, подчиняясь определенным биоритмам. Но в то же время Риц отдавала себе отчет, что Флоц, черт бы его побрал, скорее всего, прав. Он хмыкнул, отступил на шаг и покачал головой.
— Ладно, Риц, я с тобой. Но только скажи честно: дело ведь не только в Лире и экспедиции, верно?
В ответ она усмехнулась и согласно покачала головой. И никому в целом мире не призналась бы, что от облегчения у нее чуть не подкосились колени.
На следующее утро они стояли на поверхности Альванара и смотрели на него со смешанными чувствами. Здесь они находились в относительной безопасности, а впереди ждала неизвестность. Клара мотнула головой, прогоняя непрошеные воспоминания из видений, и перевела взгляд на Грету. Это была совершенно необыкновенная самка крылатого зверя, больше всего напоминающего грифона. Размером, как полтора льва, она была покрыта густыми, насыщенного пурпурно-фиолетового цвета перьями, имела острый изогнутый клюв, зеленые глаза с искрами магии, впечатляющие когти, крылья, в размахе напоминающие паруса, и длинный пушистый хвост. Прежде таких животных Риц в Лире не встречала. Как не увидела она во время экспедиции и позже других нередких прежде зверей: единорогов или крылатых барсов. Они исчезли. Или мутировали в кого-то такого же невероятного, как и Грета.
— Летите на запад, — наставлял их Аластор. — Это день пути. Грета знает. Дальше пролегает Разлом богомолов. Я не знаю, отважится ли она пересечь его. Но если нет, оттуда вам нужно свернуть на север. И двигаться, пока вдалеке вы не увидите башню. Это и есть пристанище Темного Сеятеля.
— Угу, — многозначительно произнес Томми. — А что там за разлом богомолов?
— Твари в полтора твоих роста, с огромными фасеточными глазами, челюстями и лапами, как у богомола. Не ошибешься, — последовал ответ откуда-то из-за спины, где стояли стражники.
Томми скрипнул зубами и покосился на Риц. Та вздохнула и едва заметно пожала плечами. Отступать она не собиралась.
Аластор тоже кинул на нее странный взгляд, будто хотел сказать что-то, чтобы удержать от опасной затеи. Он так ничего и не произнес, посчитав, что спровадить подозрительных чужаков для него будет лучше.
— Спасибо вам, — попрощалась Кларина. — За помощь и советы. Мы полетим.
Она забралась в двойное седло Греты, Томми, мрачно кивнув альванарцам, последовал за ней.
Кларина ощущала себя так, будто собиралась совершить прыжок в пустоту. Она что-то чувствовала. Что-то, напоминающее удавку, которая медленно стягивалась вокруг. Почти физически она ощущала ускользающее время, и его оставалось все меньше. Для чего? Риц точно не могла ответить. Но знала одно, выбранный путь — единственный, способный вывести из удавки не только ее, но и весь Лир.
Клара тронула поводья, и Грета издала пронзительный клекот. Она встала на задние лапы, заставив магиков крепче ухватиться за привязные ремни, сделала несколько порывистых мощных прыжков и взлетела.
Итак, она выдвинулась навстречу, узнав о его существовании. Эта синеглазая магичка словно ступала по невидимой тропинке, которая вырастала под ее ногами с каждым новым шагом. И вела она почему-то в его сторону.
Его миссия подходила к завершению, и Посланник был слишком занят в первые дни прибытия магиков с Земли. Только поэтому они до сих пор были живы.
Хотя не все. Он хищно усмехнулся.
Кстати, Спящие потом еще не раз полакомились свежим мясом, так что от хваленой экспедиции мало что осталось. А остатки трусливо сбежали обратно на Землю. Туда им и дорога, нечего путаться у него под ногами.
Осталась только эта парочка. Похоже, он переоценил их умственные способности, иначе желание женщины найти его было не объяснить. Но Посланник и сам был не прочь покончить с этой историей и спокойно завершить превращение Лира к прибытию своего бога — Лиреса, некогда создавшего его.
Прекрасная и мрачная обитель Тьмы уже проглядывала в очертаниях мира. Оставались последние штрихи, и тогда Сияющее Сердце волшебного мира обратится, а процесс будет завершен. Темный бог получит мир, который будет бесконечно подпитывать его, а сам Лирес отсюда сможет в физическом воплощении перемещаться в любые другие разумные миры, чтобы со временем изменить Вселенную и построить империю Вечного Мрака.
Посланник снова окунулся в дела. Магики двигались в его сторону и торопиться не имело смысла. Ведь на их пути лежал Разлом — одно из его любимых творений. Они не смогут обогнуть его, и даже если сумеют преодолеть, там-то он их и встретит.
Полет был прекрасен. За все свои сто двадцать пять лет Кларине не доводилось летать вот так: в седле, вживую ощущая и ветер, и высоту, и чувство полета, и равномерное движение мощных мышц на спине грифона.
«Грета» — мысленно позвала Риц через некоторое время после взлета. Магичка не была уверена, что ей ответят или что крылатый зверь обладает телепатией. Но сильно подозревала, что Грета разумна: об этом говорили ее глаза.
Грифоница молчала. Может, не доверяла, а может, не слышала или не могла слышать.
Кларина огляделась. С такой высоты Лир ей видеть еще не приходилось. В молодости, когда все только начиналось, не пришлось.
Кларина смотрела на пустынные земли внизу и думала, смогут ли они когда-нибудь вернуть былую красоту? Ей вспоминались целые луга, усеянные мириадами разноцветных светлячков и маленьких фей. Волшебные грибы, что росли в каждом лесу. Единорогов в чащах и прекрасных нимф можно было встретить под сенью тех лесов. Разные народы жили и строили дома на земле, на деревьях, в горах или под землей. Расцветали города, где кипела жизнь, и магия раскрашивала ее яркими красками.
Сейчас о тех городах ничто не напоминало, деревья встречались редко, а большой, не аномальной живности не попадалось. Лишь пустынная, удручающая картина, единственным оазисом на которой был оставленный позади Альванар. Может, это совпадение, но, скорее всего, аномалии и силовые бури от взрывов накопительных артефактов стерли с лица Лира все самое прекрасное.
Томми спал, мерное движение крыльев Греты укачало его. Кларину и саму иногда начинало клонить в сон. Но хотя бы один из них должен был оставаться на страже.
В середине дня грифоница стала плавно снижаться и вскоре приземлилась на берегу неширокой речки с серебристо-серыми прозрачными водами. Пришло время для отдыха и восстановления сил. Кларина покинула седло и огляделась.
— Уже прилетели? — спросил Флоц, пытаясь сделать вид, что не спал вовсе.
Он спрыгнул со спины Греты и пошел к воде умыться. Крылатое животное тоже подошло к берегу и стало жадно лакать воду.
Противоположный берег в ста шагах перед ними зарос какими-то злаковыми растениями и золотился в лучах солнца. На этом берегу из земли росли огромные валуны, которые неплохо защищали магиков от посторонних глаз.
— Надолго мы здесь? — спросил Флоц, когда понял, что до цели еще далеко.
— Зависит от вас, — послышался странный шуршащий голос, будто терлись друг о друга мягкие перья.
Кларина резко повернулась к Грете, в глубине зеленых глаз которой плясали не только искры магии, но и веселые бесенята.
— Так ты говоришь!
— Как видишь.
— А отчего молчала, когда я спрашивала?
— А когда ты спрашивала? — грифоница наклонила голову набок, будто кошка, и
Риц улыбнулась. Почему-то от разговора с фиолетовым зверем у нее по коже бегали приятные мурашки.
— Так, подождите! — помотал головой Томми, который был несколько моложе Кларины и всех чудес Лира застать либо не успел, либо не запомнил в силу малого возраста. Поэтому говорящая зверюга, покрытая густыми яркими перьями, вызвала у него некоторую оторопь.
— Почему это зависит от нас? — уточнил он, непонимающе выставив перед собой руки.
Грета села, разложив на земле роскошный хвост и иногда повиливая им. Магики внимательно слушали.
— Аластор не говорил, почему я полечу с вами только до Разлома богомолов?
— Не говорил, — подтвердила Клара, которая тоже села, избрав для этого невысокий гладкий камень. — Он не объяснил почему.
Этот старый засранец, похоже, о многом умолчал, то ли из вредности, то ли из корысти, известной только ему. А может, просто торопился спровадить незваных гостей. Поэтому поболтать с существом, разбирающимся в вопросе и при этом, принимающим прямое участие в процессе, было очень полезно.
Томми, глядя на них, тоже уселся, предпочтя устроиться прямо на земле. Грета вальяжно облизнулась и сверкнула зелеными глазами. Похоже, штучка она была непростая.
— Разлом — это такая гадость. Он втягивает в себя всю магию, до которой может дотянуться.
— И? — одновременно удивились магики, не уловив логики.
— И я там не могу летать, — как маленьким, немного закатив глаза, пояснила Грета.
Риц присвистнула, а Томми протянул:
— Так ты…
— Ну да. По Разлому я смогу пройти только пешком. Но, если полетим сейчас, будем около него аккурат к ночи. А ночью там можно только самоубиться. Поэтому предлагаю переждать здесь. Где есть вода и относительно безопасно. Вылетим ближе к утру и будем у Разлома во время, когда богомолы самые сонные и заторможенные после ночной охоты.
Магики переглянулись и помолчали под впечатлением некоторое время.
— Мы будем очень рады, если ты сможешь сопровождать нас, — осторожно произнесла Риц, наблюдая за Гретой. Она еще не до конца раскусила это существо.
— Расскажи про Разлом.
— Сначала давайте поедим. Я проголодалась.
Кларина и Том снова переглянулись, и магбез на этот раз и сам улыбнулся. Зверь ему нравился.
После того как все утолили голод — грифоница тушками каких-то сусликов, которых словила на противоположном берегу, а магики мясными пирожками из седельных сумок, Грета приступила к рассказу:
— Разлом — это расщелина глубиной три ваших роста и шириной несколько тысяч шагов. Где-то шире, где-то уже. Тянется с севера на юг через полконтинента. Словно копьями она усеяна острыми скалами, там легко потеряться. Живут там, как вы поняли, гигантские богомолы. С наступлением сумерек они выбираются за пределы Разлома и выедают все живое очень далеко вокруг.
Кто это мог быть? Определенно некто темный, ведь обычным магикам шлейфы могли пригодиться разве что в качестве изощренного способа самоубиться. А темные умели их присваивать и становиться сильнее. Именно это и хотел сделать Змиинез около куба на болоте — забрать себе всю темную энергию. Но насколько безумным надо быть или какой мощью обладать, чтобы позариться на силу пяти или семи кубов одновременно? И зачем делать это в умирающем мире? Кем править, обладая такой невероятной мощью, сборищем мутантов? Между тем Лир жил все последние сто лет, когда магики на Земле искренне верили, что оставили за собой только пыль и тлен.
Кларина едва не застонала в бессилии найти ответы. Все оказалось еще сложнее, чем думали магики, убегая из Лира. И возвращаясь в него с надеждой сто лет спустя — тоже.
Что делать с новыми сведениями, как их применить, оставалось неясно. Хотелось трусливо сделать вид, что она ничего не слышала, потому что сейчас она совершенно не представляла, как со всем этим разобраться.
Спускаясь на дно расщелины, Риц хотела выяснить, как вернуться к своим. А вместо этого сковырнула пласт давно погребенных чувств и воспоминаний. Вдобавок Аластор продолжал вываливать подробности, от которых волосы шевелились на затылке. А ведь со всем этим предстояло что-то делать. И, судя по всему, им с Флоцем. Потому что искать экспедицию и что-то объяснять Грегу Тутцу и Мелинде казалось ей бесперспективной потерей времени. К тому же магбезов в лагере осталось мало, а ученые и статисты вряд ли могли представлять серьезную угрозу Темному Сеятелю.
В то же время просто закрыть глаза на него не представлялось возможным. Персонаж это явно был недобрый, и пока он топтал многострадальные земли этого мира, безопасным Лир было не назвать.
— Вы правы, — ответил на невысказанный вопрос Риц Аластор. — Мы тоже думаем, что это был Темный Сеятель.
— Так чего он хочет? — спросил Флоц.
— Мы точно не знаем, — был ответ. — Там, где он появляется, разрастается черная масса, как та, из которой вы вылезли. И таких мест в Лире становится только больше.
***
— Я не самоубийца! И это не наше дело! — заявил Томми Флоц спустя час в их комнате, куда магики ретировались, чтобы все как следует обдумать.
Сейчас напарник дал себе волю, ведь беседа с Аластором потребовала от него максимума выдержки. Впрочем, он уже выдыхался и говорил тише, хоть и ходил из угла в угол.
Кларина сидела в спальной нише. Почти неподвижно, хотя напряжение выдавали скованные плечи и тяжелый взгляд в пол. Она для себя все решила.
— Либо мы выясним, что за фрукт этот Темный Сеятель, — устало повторила она свою основную мысль, — либо придется забыть о Лире. А мы на другой стороне мира и до Сеятеля точно ближе, чем до экспедиции.
Их местонахождение стало неприятным сюрпризом для обоих магбезов, но с этим было ничего не поделать. Проклятая дыра в полу у подземников умудрилась перекинуть их за тысячи лье.
— Я тебе и так скажу, что за фрукт, — проигнорировав слова Риц про расстояния, ответил Том. — С гнильцой. Пусть решает Тутц, он шеф экспедиции.
— Тутц — идиот, — Клара подняла глаза на Томми, и он умолк. — И экспедиции, считай, больше нет. Мы сами по себе.
Риц вовремя прикусила язык, едва не ляпнув, что она сама по себе. Но правда заключалась в том, что она пока была не готова остаться совсем одна в этом непонятном и часто слишком враждебном мире. Пусть даже ее напарник сейчас вел себя как придурок.
Они узнали достаточно, чтобы понять: отбором магических проб кашу, сваренную в Лире, не разгребешь. Оставалось копать, рыть носом землю, и этот Темный Сеятель был ключом к происходящему. А еще он мог ответить на пару личных вопросов Клары. И заполнить тревожную пустоту, поселившуюся в душе сегодня. Риц пока не могла ответить себе, готова ли она подняться по тем мокрым ступенькам за ответами или нет. Но начать двигаться в этом направлении она точно собиралась. Независимо от того, что там решит делать ее невольный напарник.
— Ты понимаешь, что этот Темный Сеятель будет насквозь пропитан мутировавшей магией? — почти спокойно уточнил Томми, будто разговаривал с душевнобольной. — Что ждать от него можно дичь похуже той, что мы видели в подземелье? Что он думает не как мы, и в его лице легко встретить больного на голову маньяка, который с удовольствием намотает твои кишки на подручный инвентарь? И что нам с нашей старой недомагией противопоставить ему практически нечего?
Кларина встала с кровати, выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
— Понимаю.
Она также понимала, что все может быть не так однозначно. Пример подземников ей это ясно доказал. Очень уж странно они себя вели, подчиняясь определенным биоритмам. Но в то же время Риц отдавала себе отчет, что Флоц, черт бы его побрал, скорее всего, прав. Он хмыкнул, отступил на шаг и покачал головой.
— Ладно, Риц, я с тобой. Но только скажи честно: дело ведь не только в Лире и экспедиции, верно?
В ответ она усмехнулась и согласно покачала головой. И никому в целом мире не призналась бы, что от облегчения у нее чуть не подкосились колени.
На следующее утро они стояли на поверхности Альванара и смотрели на него со смешанными чувствами. Здесь они находились в относительной безопасности, а впереди ждала неизвестность. Клара мотнула головой, прогоняя непрошеные воспоминания из видений, и перевела взгляд на Грету. Это была совершенно необыкновенная самка крылатого зверя, больше всего напоминающего грифона. Размером, как полтора льва, она была покрыта густыми, насыщенного пурпурно-фиолетового цвета перьями, имела острый изогнутый клюв, зеленые глаза с искрами магии, впечатляющие когти, крылья, в размахе напоминающие паруса, и длинный пушистый хвост. Прежде таких животных Риц в Лире не встречала. Как не увидела она во время экспедиции и позже других нередких прежде зверей: единорогов или крылатых барсов. Они исчезли. Или мутировали в кого-то такого же невероятного, как и Грета.
— Летите на запад, — наставлял их Аластор. — Это день пути. Грета знает. Дальше пролегает Разлом богомолов. Я не знаю, отважится ли она пересечь его. Но если нет, оттуда вам нужно свернуть на север. И двигаться, пока вдалеке вы не увидите башню. Это и есть пристанище Темного Сеятеля.
— Угу, — многозначительно произнес Томми. — А что там за разлом богомолов?
— Твари в полтора твоих роста, с огромными фасеточными глазами, челюстями и лапами, как у богомола. Не ошибешься, — последовал ответ откуда-то из-за спины, где стояли стражники.
Томми скрипнул зубами и покосился на Риц. Та вздохнула и едва заметно пожала плечами. Отступать она не собиралась.
Аластор тоже кинул на нее странный взгляд, будто хотел сказать что-то, чтобы удержать от опасной затеи. Он так ничего и не произнес, посчитав, что спровадить подозрительных чужаков для него будет лучше.
— Спасибо вам, — попрощалась Кларина. — За помощь и советы. Мы полетим.
Она забралась в двойное седло Греты, Томми, мрачно кивнув альванарцам, последовал за ней.
Кларина ощущала себя так, будто собиралась совершить прыжок в пустоту. Она что-то чувствовала. Что-то, напоминающее удавку, которая медленно стягивалась вокруг. Почти физически она ощущала ускользающее время, и его оставалось все меньше. Для чего? Риц точно не могла ответить. Но знала одно, выбранный путь — единственный, способный вывести из удавки не только ее, но и весь Лир.
Клара тронула поводья, и Грета издала пронзительный клекот. Она встала на задние лапы, заставив магиков крепче ухватиться за привязные ремни, сделала несколько порывистых мощных прыжков и взлетела.
Глава 6
Итак, она выдвинулась навстречу, узнав о его существовании. Эта синеглазая магичка словно ступала по невидимой тропинке, которая вырастала под ее ногами с каждым новым шагом. И вела она почему-то в его сторону.
Его миссия подходила к завершению, и Посланник был слишком занят в первые дни прибытия магиков с Земли. Только поэтому они до сих пор были живы.
Хотя не все. Он хищно усмехнулся.
Часть этих самонадеянных глупцов весьма бездарно сгинула на той стороне мира в зубах его добрых друзей и, можно сказать, детищ — Спящих. Было очень забавно наблюдать, как измененные тьмой существа рвут в клочья вчерашних собратьев.
Кстати, Спящие потом еще не раз полакомились свежим мясом, так что от хваленой экспедиции мало что осталось. А остатки трусливо сбежали обратно на Землю. Туда им и дорога, нечего путаться у него под ногами.
Осталась только эта парочка. Похоже, он переоценил их умственные способности, иначе желание женщины найти его было не объяснить. Но Посланник и сам был не прочь покончить с этой историей и спокойно завершить превращение Лира к прибытию своего бога — Лиреса, некогда создавшего его.
Прекрасная и мрачная обитель Тьмы уже проглядывала в очертаниях мира. Оставались последние штрихи, и тогда Сияющее Сердце волшебного мира обратится, а процесс будет завершен. Темный бог получит мир, который будет бесконечно подпитывать его, а сам Лирес отсюда сможет в физическом воплощении перемещаться в любые другие разумные миры, чтобы со временем изменить Вселенную и построить империю Вечного Мрака.
Посланник снова окунулся в дела. Магики двигались в его сторону и торопиться не имело смысла. Ведь на их пути лежал Разлом — одно из его любимых творений. Они не смогут обогнуть его, и даже если сумеют преодолеть, там-то он их и встретит.
***
Полет был прекрасен. За все свои сто двадцать пять лет Кларине не доводилось летать вот так: в седле, вживую ощущая и ветер, и высоту, и чувство полета, и равномерное движение мощных мышц на спине грифона.
«Грета» — мысленно позвала Риц через некоторое время после взлета. Магичка не была уверена, что ей ответят или что крылатый зверь обладает телепатией. Но сильно подозревала, что Грета разумна: об этом говорили ее глаза.
Грифоница молчала. Может, не доверяла, а может, не слышала или не могла слышать.
Кларина огляделась. С такой высоты Лир ей видеть еще не приходилось. В молодости, когда все только начиналось, не пришлось.
Кларина смотрела на пустынные земли внизу и думала, смогут ли они когда-нибудь вернуть былую красоту? Ей вспоминались целые луга, усеянные мириадами разноцветных светлячков и маленьких фей. Волшебные грибы, что росли в каждом лесу. Единорогов в чащах и прекрасных нимф можно было встретить под сенью тех лесов. Разные народы жили и строили дома на земле, на деревьях, в горах или под землей. Расцветали города, где кипела жизнь, и магия раскрашивала ее яркими красками.
Сейчас о тех городах ничто не напоминало, деревья встречались редко, а большой, не аномальной живности не попадалось. Лишь пустынная, удручающая картина, единственным оазисом на которой был оставленный позади Альванар. Может, это совпадение, но, скорее всего, аномалии и силовые бури от взрывов накопительных артефактов стерли с лица Лира все самое прекрасное.
Томми спал, мерное движение крыльев Греты укачало его. Кларину и саму иногда начинало клонить в сон. Но хотя бы один из них должен был оставаться на страже.
В середине дня грифоница стала плавно снижаться и вскоре приземлилась на берегу неширокой речки с серебристо-серыми прозрачными водами. Пришло время для отдыха и восстановления сил. Кларина покинула седло и огляделась.
— Уже прилетели? — спросил Флоц, пытаясь сделать вид, что не спал вовсе.
Он спрыгнул со спины Греты и пошел к воде умыться. Крылатое животное тоже подошло к берегу и стало жадно лакать воду.
Противоположный берег в ста шагах перед ними зарос какими-то злаковыми растениями и золотился в лучах солнца. На этом берегу из земли росли огромные валуны, которые неплохо защищали магиков от посторонних глаз.
— Надолго мы здесь? — спросил Флоц, когда понял, что до цели еще далеко.
— Зависит от вас, — послышался странный шуршащий голос, будто терлись друг о друга мягкие перья.
Кларина резко повернулась к Грете, в глубине зеленых глаз которой плясали не только искры магии, но и веселые бесенята.
— Так ты говоришь!
— Как видишь.
— А отчего молчала, когда я спрашивала?
— А когда ты спрашивала? — грифоница наклонила голову набок, будто кошка, и
Риц улыбнулась. Почему-то от разговора с фиолетовым зверем у нее по коже бегали приятные мурашки.
— Так, подождите! — помотал головой Томми, который был несколько моложе Кларины и всех чудес Лира застать либо не успел, либо не запомнил в силу малого возраста. Поэтому говорящая зверюга, покрытая густыми яркими перьями, вызвала у него некоторую оторопь.
— Почему это зависит от нас? — уточнил он, непонимающе выставив перед собой руки.
Грета села, разложив на земле роскошный хвост и иногда повиливая им. Магики внимательно слушали.
— Аластор не говорил, почему я полечу с вами только до Разлома богомолов?
— Не говорил, — подтвердила Клара, которая тоже села, избрав для этого невысокий гладкий камень. — Он не объяснил почему.
Этот старый засранец, похоже, о многом умолчал, то ли из вредности, то ли из корысти, известной только ему. А может, просто торопился спровадить незваных гостей. Поэтому поболтать с существом, разбирающимся в вопросе и при этом, принимающим прямое участие в процессе, было очень полезно.
Томми, глядя на них, тоже уселся, предпочтя устроиться прямо на земле. Грета вальяжно облизнулась и сверкнула зелеными глазами. Похоже, штучка она была непростая.
— Разлом — это такая гадость. Он втягивает в себя всю магию, до которой может дотянуться.
— И? — одновременно удивились магики, не уловив логики.
— И я там не могу летать, — как маленьким, немного закатив глаза, пояснила Грета.
Риц присвистнула, а Томми протянул:
— Так ты…
— Ну да. По Разлому я смогу пройти только пешком. Но, если полетим сейчас, будем около него аккурат к ночи. А ночью там можно только самоубиться. Поэтому предлагаю переждать здесь. Где есть вода и относительно безопасно. Вылетим ближе к утру и будем у Разлома во время, когда богомолы самые сонные и заторможенные после ночной охоты.
Магики переглянулись и помолчали под впечатлением некоторое время.
— Мы будем очень рады, если ты сможешь сопровождать нас, — осторожно произнесла Риц, наблюдая за Гретой. Она еще не до конца раскусила это существо.
— Расскажи про Разлом.
— Сначала давайте поедим. Я проголодалась.
Кларина и Том снова переглянулись, и магбез на этот раз и сам улыбнулся. Зверь ему нравился.
***
После того как все утолили голод — грифоница тушками каких-то сусликов, которых словила на противоположном берегу, а магики мясными пирожками из седельных сумок, Грета приступила к рассказу:
— Разлом — это расщелина глубиной три ваших роста и шириной несколько тысяч шагов. Где-то шире, где-то уже. Тянется с севера на юг через полконтинента. Словно копьями она усеяна острыми скалами, там легко потеряться. Живут там, как вы поняли, гигантские богомолы. С наступлением сумерек они выбираются за пределы Разлома и выедают все живое очень далеко вокруг.
