Большего не могу дать. Но знай, князь, более ты Подземному Владыке ничего не должен. Смело люби и твори сыновей. Все при тебе будут. А вот что до тебя, дитятко…
Но Леда едва слушала ее последние слова. Трепетала душа, ликовало сердце. Годар свободен теперь от алчного подземного Повелителя, это ли не счастье. А весной вернется Радсей, возрадуется все Гнездовье, вытрет слезы Арлета. Пусть и не очень долго, но погостит Младший у своих, наберется сил, и с надеждой будет ожидать новое лето. Все свершилось не зря, и сама Леда пригодилась, принесла пользу этим людям в Другом мире. Доброе дело свершилось через нее. Как же все хорошо сладилось…
– Разве сама не хочешь домой-то, к родным?
Вкрадчивый голос вернул из приятных мыслей, заставил задуматься всерьез:
– А можно… вернуться?
Лунная Дева протянула тонкую руку, ласково погладила Леду по щеке кончиками пальцев:
– Крылатый счастья для тебя попросил. Вот и ответь, в чем оно для тебя? И пожелание Змея исполню. Будешь счастливой. Только вот где и с кем, твоя воля выбрать.
Леда взгляд на Годара перевела, губы дрожали, нет, даже не мыслимо расстаться, даже нельзя представить подобного… А у него морщинка залегла между густыми бровями, темные очи смотрели грозово, сужались зрачки, едва сдерживал ярость и боль, а где-то далеко внутри страх таился. Невыносимо видеть то… И, задыхаясь, Леда снова обернулась к Лунной:
– Здесь счастлива буду, с тем, кого всем сердцем люблю. Вот только… на денек бы только оказаться дома, позвонила бы родителям, сказала, что жива, и все у меня хорошо. Можно так? Всего на часок хотя бы… на малое время. А потом сюда, к нему… Без него ничего мне не надо. Пожалуйста...
Лунная Дева молчала, испытующе поглядывая на мужчину и женщину, что ожидали ее решения. Покачнулась вверху еловая ветка, уронила не землю пару длинных полураскрывшихся шишек, а после зазвучал в темноте кроны скрипучий голос:
– Позволь уж ей родичей утешить, самолично провожу да пригляжу, чтобы ничего дурного с ней не случилось. К утру возвернемся как раз, и смогут обратно лететь, свое гнездышко давно вить пора. Оба созрели, соками полны, надобно поделиться и новую жизнь слепить.
– Верно молвишь, старый друг… - кивнула Лунная Дева. - Проводи до порога, но верни к рассвету невестушку! А жених пока здесь отдохнет пред новой дорогой. Ну, чего приуныли-то? Все свершится сейчас, как о том и загадывали, обнимитесь уже напоследок, не долго разлуке длиться. Ну, будет, будет… Руки-то разомкни, князь, вернется к тебе ладушка, раз сама того пожелала. А я вас после соединю, мое слово нерушимо - навек вместе будете. Мир, лад да любовь с вами!
Теперь Леда поднялась у дерева и только очами тянулась к Годару, а он чуть поодаль встал, протягивая к ней руки. Захлопали над головой тяжелые крылья Филина, сами закрылись глаза и словно бы подкинуло вверх, понесло, закружило…
Вот и дышать уже нечем, больно стеснило грудь, а вокруг тьма и холод - ледяные ветра свищут, а снизу ржание коней и лязг оружия, сверху плач с причитанием и яростные крики.
Чуть поодаль мечутся в поднебесье железные птицы, сеют наземь железные перья, собирают кровавую дань, и сами же падают следом в огняное месиво... воют сирены, звучит колокольный звон, стоном стонет земля, растворяя недра для прижавшихся к ней детей - сами они уже не встанут, потому как летят, летят ввысь тонкие струи душ, собираются в пуховые облака, проливаясь затем новым семенами жизни.
Женская рука вновь качает колыбель. Смуглая, загрубелая или молочно-белая с синеватыми жилками под нежной кожей. Сладко спит дитя, ничто не должно потревожит сон, пока она рядом.
Мамочка моя, живи долго, не покидай...
Ингала. Наши дни
Приятный мужской голос с четкой дикцией вернул сознание в ослабевшее тело.
– Девушка, вам нехорошо? Может, медика вызвать, он, правда, сейчас в лагере, но если надо, за ним отправят. Э-эй! Зовут-то как, вы местная? Ваши друзья здесь сейчас? Куда мне вас проводить?
Леда с трудом пробуждалась от тяжкого сна, покрытые ссадинами, руки болели, ноги не слушались, глаза не желали открываться. Собрав силы, приподняла голову, гляделась вокруг и тут же начала стряхивать с одежды комья налипшей земли. Откуда-то сверху продолжал журчать мягкий баритон:
– Вас чего на раскопки-то понесло в такую темень? Вроде не пьяная… Стыдно, девушка, так себя вести. Здесь гостей полно, что о наших подумают, еще сделают фото да выложат в Сеть как вы тут барахтаетесь в грязи. Слышите меня?
– Телефон… Мне надо позвонить… Срочно…
– Простите, я сотовый оставил в "дачке", а здесь оказался случайно и даже не предполагал, что кому-то придет в голову на ночь глядя лезть в эти траншеи. Ну, давайте уже руку!
С помощью невысокого щупленького человека Леда выбралась из широкой ямины и села прямо на бугор подсохшей бурой глины рядом. Пожилой мужчина в маленьких очках с тонкой оправой осуждающе цокал языком. На Ингалу надвигались сумерки.
Леда глубоко вдохнула влажный земляной запах и вдруг вскинулась:
– Скажите, а какое сегодня число?
– Вам точно надо доктора навестить. Если не шутите, конечно. Вы с какой группой здесь? Или нет… стойте… Вы же с реконструкции! То-то я смотрю на вас одежка оригинальная. Неплохо, очень даже неплохо. Сами шили?
– Простите, я кажется, ударилась головой, все плывет перед глазами. Ведь сейчас август, да? Двадцать третье августа, верно?
– Ой, девушка, вы начинаете меня беспокоить! - засуетился мужчина. - С утра было двадцатое июня. Год тоже надо уточнять?
– Нет. Спасибо. Год я и сама помню. Теперь телефон. Пожалуйста, мне очень нужно позвонить!
Неожиданный помошник только руками развел. "Уж, простите..."
– Если срочно, то можно попросить у ребят. Пойдемте, вон они развлекаются у костра. Ох, не нравятся мне эти северяне, вчера еще с нашими драку затеяли. Совершенно из ерунды, представляете? А парень остался с разбитым носом… Наглые, дерзкие, вести себя не умеют! Банда какая-то, а не фольклористы. Хотели вызвать полицейский наряд, но руководитель их попросил замять дело, мол, сам накажет виновных. Ну что, можете идти?
– Да - да… Спасибо, а вы кто?
– Солобоев моя фамилия. Смешная, правда? - мужчина и сам смущенно улыбнулся, протирая очки. - Давайте знакомиться - Олег Аркадьевич Солобоев. Я с историками здесь, у нас практика. Только вот соседи настораживают, к первокурсницам нашим лезут, задирают парней. Ничего-ничего, еще пару дней потерпеть и кончатся эти бесовские игрища.
Знаете, я бы кому попало не разрешил проводить здесь реконструкции! Понятие должно быть у людей… Тут же древние могильники кругом, а они затеяли пляски на костях! Выпивают, орут - просто дикари какие-то. Безобразие! Очень некультурные товарищи.
Леда рассеянно кивала головой, со всем соглашаясь, но мысли ее были далеко. Вместе с разговорчивым провожатым, она подошла к костру, вокруг которого размещалась компания веселых парней. Бряцала гитара, звенели бутылки, народ отдыхал после увлекательных дневных «побоищ».
– Молодые люди! – фальцетом начал Солобоев, нервным жестом поправив очки, - я решительно запрещаю вам здесь распивать спиртные напитки.
– А че такого? Мы же тихо почти. И никого не трогаем, если к нам не лезть.
Рослый юноша, разрумянившийся от огня и алкоголя, игриво подмигнул Леде:
– Девушка, присоединяйтесь, полный сервис гарантирован! О-о, какая рубашка красивая! Одобряю! У нас такие Ульяна умеет делать, высший класс! Вы из Ёбурга?
– Н-нет, я тюменка… - тихо ответила Леда. - Вы могли бы мне дать сотовый на один звонок, очень нужно, пожалуйста!
Парень пожал плечами и направился к палатке за телефоном, остальные парни с хмельным любопытством оглядывали прибывших.
– Девушка, а вас как зовут? Или вы сами приходите? Повезло же нам. А мы тут скучаем, сидим одни. Не хватает женского внимания, представляете?
– Дядя, а ты бы шел по своим делам, у тебя рожа кислая, настроение нам не порть.
Солобоев сначала опешил, а потом шмыгнул носом и затряс головой:
– Какое невероятное хамство! Вы что себе позволяете, я - доцент кафедры…
– Вали отсюда, доцент, понял! Ты нам вчера еще все мозги запарил…
Услышав отборную брань, Леда попыталась вмешаться:
– Ребята, не надо ругаться! Мы сейчас уйдем, нам бы только позвонить, а вы были ближе всех. Это очень важно, это дело всей жизни, понимаете?!
Короткостриженный смачно сплюнул в сторону:
– Эх, жизнь моя, жестянка… А, ну ее в болото… Солнце, а ты всегда такая серьезная? Ботаники еще не надоели? Может, с нами расслабишься?
Леда отпрянула назад, увлекая за собой возмущенного Солобоева. Доцент теребил дужку очков, явно собираясь прочесть лекцию о правилах поведения в местах общего отдыха, но Леда была настроена более реалистично:
– Пойдемте отсюда, не надо их злить. Вы, наверно, со студенческого городка? Там точно найдется телефон.
Но просто развернуться и уйти им не дали. Стриженый крепыш ухватил Леду за плечо и потянул назад:
– Зайка, останься, мне твоя коса нравится. Мой любимый фасончик… а-ля русс… рашен герл…
– Девушка, посидите с нами, мы не обидим, мы ж добрые.
Беспомощно глядя на растерянного спутника, она тщетно пыталась отцепить от себя сильные мужские пальцы. В лицо ей дыхнули перегаром, и сейчас же рядом раздался вскрик Солобоева, кажется, его толкнули в грудь и доцент едва не упал на землю.
Леда даже не могла закричать, мысли путались, все происходящее казалось нереальным. Но тут развязная улыбка на лице Стриженого сменилась недоумением, а потом и страхом. Она заметила только край серого рукава и смуглую руку, что ухватила обидчика за шею, а потом почуствовала себя свободной. Рядом стоял Годар и, похоже, он всерьез собирался придушить норовистого молодца, что посмел коснуться его невесты.
– Не надо, Годар, пусти его! Ему уже плохо, прошу...
Осознав, что происходит, она тут же повисла на плече князя, а к ним уже подходили двое парней из компании у костра:
– Э-э, мужик! Ты че творишь-то, остынь! Не ясно тебе?
Одной рукой Годар отстранил от себя испуганную Леду, а другой бросил Стриженого в сторону подошедших. Потом спокойно, без суеты лишней вынул из ножен кинжал. Парни остановились и теперь смотрели несколько растеряно, их боевой пыл заметно поугас.
– Не-е, мы так не играем, ножик убери. Мы же просто познакомиться хотели, пригласить к нашему огоньку.
Леда встала между мужчинами, заглянула князю в глаза:
– Миленький, пойдем уже дальше. Здесь мне не помогут.
Но парень, ушедший в палатку за телефоном, уже вернулся и теперь стоял вместе с общей насторожившейся компанией:
– Девушка, вы просили телефон, вот! Только недолго, скоро батарея сядет.
– Спасибо!
Леда не стала долго церемониться, выхватила гаджет из чуть подрагивающих рук парня и набрала номер мамы.
«Вне доступа... Конечно, море, горы, Гагры, приятный мужчина рядом. Не надо бы мне их там баламутить, пусть спокойно проведут отпуск».
Отец ответил почти сразу же и даже поворчал на столь поздний звонок, но Леда, чувствуя, как закипают слезы при звуке знакомого голоса, начала говорить быстро и громко:
– Папа, у меня новости! Я выхожу замуж. Это сильное и проверенное чувство, мы знакомы давно, я только вам ничего прежде не говорила. Мой будущий муж – путешественник, он пишет репортажи о жизни… ммм… диких племен Южной Америки. Мы утром вылетаем в сельву. Срочная заявка от Международного агентства. Связи не будет около года. Не теряйте меня. Новости передай маме, не могу дозвониться. Простите, что немного сумбурно вышло. Я вас очень люблю и совершенно счастлива. У меня все прекрасно. Целую вас и надеюсь, что через годик найду возможность связаться вновь. А если нет, то ждите еще.
– Но, как же так, дочка…
– Папа… Алло… Алло… Кажется, тоже пропала связь…
Леда вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. Она сделала все, что смогла, к чему стремилась долгие дни и недели в загадочной Дарилане и теперь не знала, куда двигаться дальше. Вернула телефон владельцу и поникла на груди у Змея.
Доцент Солобоев, молча наблюдавший со стороны за странной сценой, что разворачивалась на его глазах, откашлялся, привлекая к себе внимание:
– Молодые люди, я, пожалуй, пойду к себе. Вижу, у вас все наладилось. Рад, что некоторые проблемы здесь разрешились мирно, так сказать. Мне пора. А с вами ребята завтра будет разговор особый… Это уж я вам обещаю!
Последнюю фразу уже гневно на бегу бросил, оборачиваясь в сторону притихшей компании у костра. Леда проводила Солобоева невидящим взором, все вокруг было словно в тумане:
– Да, конечно. Спасибо вам. Прощайте.
К костру неслышно подошел еще один человек. В куртке с капюшоном, надвинутым низко на лицо. Наклонился к Леде, тихо проговорил:
– Пора и нам. Если не передумала. На сей раз без воли твоей не проведу через пуповину Времен. Уж ты решайся, девушка, сама угадай, где твоя судьба.
– Давно все решила. Сомнений нет.
Так втроем и направились в сторону возвышающейся в полумраке насыпи. Впереди тот, кого называли Филином – Проводник и Страж, за ним Годар, крепко держащий за руку любимую. Змей посматривал на Леду с тревогой, словно хотел что-то спросить, но медлил. Только у самого кургана остановился и, держа за плечи перед собой, глухо проговорил:
– Еще подумай. Вижу, тяжко тебе. А мне-то легче разве? Как тебя здесь одну оставить, кто тебя защитит? Я в Лунной долине уснуть не мог, тревога сердце одолела, так и чуял, что у тебя неладное творится. Отроки ваши совсем распоясались… надо было хоть одному голову снести, прочим в назидание.
Леда улыбалась, вытирая невольные слезы:
– Вовремя же ты появился, припугнул их здорово.
– Так уж сил не было ждать! Взмолился покровительнице, чтобы и меня к тебе…
Филин прервал беседу, сбросив накидку с головы, круглые нечеловеческие глаза горели желтоватыми огоньками:
– Будет вам! Позже наговоритесь, а сейчас надобно поспешать, если оба готовы. Ну, молви же слово свое последнее, девица.
Леда только головой покачала и зажмурила глаза, крепче сжимая ладонь Князя:
– Готова!
– Добро!
И снова этот полет, снова нет под ногами твердой опоры, и свистит ветер в ушах. Но крепко держат родные руки, надежны объятия любимого и ничего более не страшно. Леда возвращается домой.
Чешуею загар –
Мне в осеннюю гарь
Уходить вслед за змеями.
Пылью под пологом голос мне полоза слышится,
Полные голода очи-золото в пол-лица…
Он зовет меня вниз:
«Родная, спустись,
Обниму в тридцать три кольца!»
Хелависа
Утро в Лунной долине было краше звездной ночи. К осени дело шло, а здесь поляны цветами усыпаны, рядом в хвойном бору птицы щебечут, свистят, попискивают, пускают высокие трели, словно в разгар весны. По всему лесу слышны голоса зябликов и овсянок, еще и кукушка завелась, не смолкает, дрозд вовсю славит восход.
Тому, кто назвался Филином, на вид было лет за пятьдесят, но чуяло серде Леды, так он выглядел уже не один век. Русый, с серебряной проседью волос, длинный нос с горбинкой, тонкие губы, лицо, вроде, без морщин, словно высеченное из серого камня. Только глубоко посаженные желто-серые глаза под кустистыми бровями - смотрят, не мигая, редко кто долго выдержит такой взгляд.
Но Леда едва слушала ее последние слова. Трепетала душа, ликовало сердце. Годар свободен теперь от алчного подземного Повелителя, это ли не счастье. А весной вернется Радсей, возрадуется все Гнездовье, вытрет слезы Арлета. Пусть и не очень долго, но погостит Младший у своих, наберется сил, и с надеждой будет ожидать новое лето. Все свершилось не зря, и сама Леда пригодилась, принесла пользу этим людям в Другом мире. Доброе дело свершилось через нее. Как же все хорошо сладилось…
– Разве сама не хочешь домой-то, к родным?
Вкрадчивый голос вернул из приятных мыслей, заставил задуматься всерьез:
– А можно… вернуться?
Лунная Дева протянула тонкую руку, ласково погладила Леду по щеке кончиками пальцев:
– Крылатый счастья для тебя попросил. Вот и ответь, в чем оно для тебя? И пожелание Змея исполню. Будешь счастливой. Только вот где и с кем, твоя воля выбрать.
Леда взгляд на Годара перевела, губы дрожали, нет, даже не мыслимо расстаться, даже нельзя представить подобного… А у него морщинка залегла между густыми бровями, темные очи смотрели грозово, сужались зрачки, едва сдерживал ярость и боль, а где-то далеко внутри страх таился. Невыносимо видеть то… И, задыхаясь, Леда снова обернулась к Лунной:
– Здесь счастлива буду, с тем, кого всем сердцем люблю. Вот только… на денек бы только оказаться дома, позвонила бы родителям, сказала, что жива, и все у меня хорошо. Можно так? Всего на часок хотя бы… на малое время. А потом сюда, к нему… Без него ничего мне не надо. Пожалуйста...
Лунная Дева молчала, испытующе поглядывая на мужчину и женщину, что ожидали ее решения. Покачнулась вверху еловая ветка, уронила не землю пару длинных полураскрывшихся шишек, а после зазвучал в темноте кроны скрипучий голос:
– Позволь уж ей родичей утешить, самолично провожу да пригляжу, чтобы ничего дурного с ней не случилось. К утру возвернемся как раз, и смогут обратно лететь, свое гнездышко давно вить пора. Оба созрели, соками полны, надобно поделиться и новую жизнь слепить.
– Верно молвишь, старый друг… - кивнула Лунная Дева. - Проводи до порога, но верни к рассвету невестушку! А жених пока здесь отдохнет пред новой дорогой. Ну, чего приуныли-то? Все свершится сейчас, как о том и загадывали, обнимитесь уже напоследок, не долго разлуке длиться. Ну, будет, будет… Руки-то разомкни, князь, вернется к тебе ладушка, раз сама того пожелала. А я вас после соединю, мое слово нерушимо - навек вместе будете. Мир, лад да любовь с вами!
Теперь Леда поднялась у дерева и только очами тянулась к Годару, а он чуть поодаль встал, протягивая к ней руки. Захлопали над головой тяжелые крылья Филина, сами закрылись глаза и словно бы подкинуло вверх, понесло, закружило…
Вот и дышать уже нечем, больно стеснило грудь, а вокруг тьма и холод - ледяные ветра свищут, а снизу ржание коней и лязг оружия, сверху плач с причитанием и яростные крики.
Чуть поодаль мечутся в поднебесье железные птицы, сеют наземь железные перья, собирают кровавую дань, и сами же падают следом в огняное месиво... воют сирены, звучит колокольный звон, стоном стонет земля, растворяя недра для прижавшихся к ней детей - сами они уже не встанут, потому как летят, летят ввысь тонкие струи душ, собираются в пуховые облака, проливаясь затем новым семенами жизни.
Женская рука вновь качает колыбель. Смуглая, загрубелая или молочно-белая с синеватыми жилками под нежной кожей. Сладко спит дитя, ничто не должно потревожит сон, пока она рядом.
Мамочка моя, живи долго, не покидай...
Глава 20. Возвращение
Ингала. Наши дни
Приятный мужской голос с четкой дикцией вернул сознание в ослабевшее тело.
– Девушка, вам нехорошо? Может, медика вызвать, он, правда, сейчас в лагере, но если надо, за ним отправят. Э-эй! Зовут-то как, вы местная? Ваши друзья здесь сейчас? Куда мне вас проводить?
Леда с трудом пробуждалась от тяжкого сна, покрытые ссадинами, руки болели, ноги не слушались, глаза не желали открываться. Собрав силы, приподняла голову, гляделась вокруг и тут же начала стряхивать с одежды комья налипшей земли. Откуда-то сверху продолжал журчать мягкий баритон:
– Вас чего на раскопки-то понесло в такую темень? Вроде не пьяная… Стыдно, девушка, так себя вести. Здесь гостей полно, что о наших подумают, еще сделают фото да выложат в Сеть как вы тут барахтаетесь в грязи. Слышите меня?
– Телефон… Мне надо позвонить… Срочно…
– Простите, я сотовый оставил в "дачке", а здесь оказался случайно и даже не предполагал, что кому-то придет в голову на ночь глядя лезть в эти траншеи. Ну, давайте уже руку!
С помощью невысокого щупленького человека Леда выбралась из широкой ямины и села прямо на бугор подсохшей бурой глины рядом. Пожилой мужчина в маленьких очках с тонкой оправой осуждающе цокал языком. На Ингалу надвигались сумерки.
Леда глубоко вдохнула влажный земляной запах и вдруг вскинулась:
– Скажите, а какое сегодня число?
– Вам точно надо доктора навестить. Если не шутите, конечно. Вы с какой группой здесь? Или нет… стойте… Вы же с реконструкции! То-то я смотрю на вас одежка оригинальная. Неплохо, очень даже неплохо. Сами шили?
– Простите, я кажется, ударилась головой, все плывет перед глазами. Ведь сейчас август, да? Двадцать третье августа, верно?
– Ой, девушка, вы начинаете меня беспокоить! - засуетился мужчина. - С утра было двадцатое июня. Год тоже надо уточнять?
– Нет. Спасибо. Год я и сама помню. Теперь телефон. Пожалуйста, мне очень нужно позвонить!
Неожиданный помошник только руками развел. "Уж, простите..."
– Если срочно, то можно попросить у ребят. Пойдемте, вон они развлекаются у костра. Ох, не нравятся мне эти северяне, вчера еще с нашими драку затеяли. Совершенно из ерунды, представляете? А парень остался с разбитым носом… Наглые, дерзкие, вести себя не умеют! Банда какая-то, а не фольклористы. Хотели вызвать полицейский наряд, но руководитель их попросил замять дело, мол, сам накажет виновных. Ну что, можете идти?
– Да - да… Спасибо, а вы кто?
– Солобоев моя фамилия. Смешная, правда? - мужчина и сам смущенно улыбнулся, протирая очки. - Давайте знакомиться - Олег Аркадьевич Солобоев. Я с историками здесь, у нас практика. Только вот соседи настораживают, к первокурсницам нашим лезут, задирают парней. Ничего-ничего, еще пару дней потерпеть и кончатся эти бесовские игрища.
Знаете, я бы кому попало не разрешил проводить здесь реконструкции! Понятие должно быть у людей… Тут же древние могильники кругом, а они затеяли пляски на костях! Выпивают, орут - просто дикари какие-то. Безобразие! Очень некультурные товарищи.
Леда рассеянно кивала головой, со всем соглашаясь, но мысли ее были далеко. Вместе с разговорчивым провожатым, она подошла к костру, вокруг которого размещалась компания веселых парней. Бряцала гитара, звенели бутылки, народ отдыхал после увлекательных дневных «побоищ».
– Молодые люди! – фальцетом начал Солобоев, нервным жестом поправив очки, - я решительно запрещаю вам здесь распивать спиртные напитки.
– А че такого? Мы же тихо почти. И никого не трогаем, если к нам не лезть.
Рослый юноша, разрумянившийся от огня и алкоголя, игриво подмигнул Леде:
– Девушка, присоединяйтесь, полный сервис гарантирован! О-о, какая рубашка красивая! Одобряю! У нас такие Ульяна умеет делать, высший класс! Вы из Ёбурга?
– Н-нет, я тюменка… - тихо ответила Леда. - Вы могли бы мне дать сотовый на один звонок, очень нужно, пожалуйста!
Парень пожал плечами и направился к палатке за телефоном, остальные парни с хмельным любопытством оглядывали прибывших.
– Девушка, а вас как зовут? Или вы сами приходите? Повезло же нам. А мы тут скучаем, сидим одни. Не хватает женского внимания, представляете?
– Дядя, а ты бы шел по своим делам, у тебя рожа кислая, настроение нам не порть.
Солобоев сначала опешил, а потом шмыгнул носом и затряс головой:
– Какое невероятное хамство! Вы что себе позволяете, я - доцент кафедры…
– Вали отсюда, доцент, понял! Ты нам вчера еще все мозги запарил…
Услышав отборную брань, Леда попыталась вмешаться:
– Ребята, не надо ругаться! Мы сейчас уйдем, нам бы только позвонить, а вы были ближе всех. Это очень важно, это дело всей жизни, понимаете?!
Короткостриженный смачно сплюнул в сторону:
– Эх, жизнь моя, жестянка… А, ну ее в болото… Солнце, а ты всегда такая серьезная? Ботаники еще не надоели? Может, с нами расслабишься?
Леда отпрянула назад, увлекая за собой возмущенного Солобоева. Доцент теребил дужку очков, явно собираясь прочесть лекцию о правилах поведения в местах общего отдыха, но Леда была настроена более реалистично:
– Пойдемте отсюда, не надо их злить. Вы, наверно, со студенческого городка? Там точно найдется телефон.
Но просто развернуться и уйти им не дали. Стриженый крепыш ухватил Леду за плечо и потянул назад:
– Зайка, останься, мне твоя коса нравится. Мой любимый фасончик… а-ля русс… рашен герл…
– Девушка, посидите с нами, мы не обидим, мы ж добрые.
Беспомощно глядя на растерянного спутника, она тщетно пыталась отцепить от себя сильные мужские пальцы. В лицо ей дыхнули перегаром, и сейчас же рядом раздался вскрик Солобоева, кажется, его толкнули в грудь и доцент едва не упал на землю.
Леда даже не могла закричать, мысли путались, все происходящее казалось нереальным. Но тут развязная улыбка на лице Стриженого сменилась недоумением, а потом и страхом. Она заметила только край серого рукава и смуглую руку, что ухватила обидчика за шею, а потом почуствовала себя свободной. Рядом стоял Годар и, похоже, он всерьез собирался придушить норовистого молодца, что посмел коснуться его невесты.
– Не надо, Годар, пусти его! Ему уже плохо, прошу...
Осознав, что происходит, она тут же повисла на плече князя, а к ним уже подходили двое парней из компании у костра:
– Э-э, мужик! Ты че творишь-то, остынь! Не ясно тебе?
Одной рукой Годар отстранил от себя испуганную Леду, а другой бросил Стриженого в сторону подошедших. Потом спокойно, без суеты лишней вынул из ножен кинжал. Парни остановились и теперь смотрели несколько растеряно, их боевой пыл заметно поугас.
– Не-е, мы так не играем, ножик убери. Мы же просто познакомиться хотели, пригласить к нашему огоньку.
Леда встала между мужчинами, заглянула князю в глаза:
– Миленький, пойдем уже дальше. Здесь мне не помогут.
Но парень, ушедший в палатку за телефоном, уже вернулся и теперь стоял вместе с общей насторожившейся компанией:
– Девушка, вы просили телефон, вот! Только недолго, скоро батарея сядет.
– Спасибо!
Леда не стала долго церемониться, выхватила гаджет из чуть подрагивающих рук парня и набрала номер мамы.
«Вне доступа... Конечно, море, горы, Гагры, приятный мужчина рядом. Не надо бы мне их там баламутить, пусть спокойно проведут отпуск».
Отец ответил почти сразу же и даже поворчал на столь поздний звонок, но Леда, чувствуя, как закипают слезы при звуке знакомого голоса, начала говорить быстро и громко:
– Папа, у меня новости! Я выхожу замуж. Это сильное и проверенное чувство, мы знакомы давно, я только вам ничего прежде не говорила. Мой будущий муж – путешественник, он пишет репортажи о жизни… ммм… диких племен Южной Америки. Мы утром вылетаем в сельву. Срочная заявка от Международного агентства. Связи не будет около года. Не теряйте меня. Новости передай маме, не могу дозвониться. Простите, что немного сумбурно вышло. Я вас очень люблю и совершенно счастлива. У меня все прекрасно. Целую вас и надеюсь, что через годик найду возможность связаться вновь. А если нет, то ждите еще.
– Но, как же так, дочка…
– Папа… Алло… Алло… Кажется, тоже пропала связь…
Леда вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. Она сделала все, что смогла, к чему стремилась долгие дни и недели в загадочной Дарилане и теперь не знала, куда двигаться дальше. Вернула телефон владельцу и поникла на груди у Змея.
Доцент Солобоев, молча наблюдавший со стороны за странной сценой, что разворачивалась на его глазах, откашлялся, привлекая к себе внимание:
– Молодые люди, я, пожалуй, пойду к себе. Вижу, у вас все наладилось. Рад, что некоторые проблемы здесь разрешились мирно, так сказать. Мне пора. А с вами ребята завтра будет разговор особый… Это уж я вам обещаю!
Последнюю фразу уже гневно на бегу бросил, оборачиваясь в сторону притихшей компании у костра. Леда проводила Солобоева невидящим взором, все вокруг было словно в тумане:
– Да, конечно. Спасибо вам. Прощайте.
К костру неслышно подошел еще один человек. В куртке с капюшоном, надвинутым низко на лицо. Наклонился к Леде, тихо проговорил:
– Пора и нам. Если не передумала. На сей раз без воли твоей не проведу через пуповину Времен. Уж ты решайся, девушка, сама угадай, где твоя судьба.
– Давно все решила. Сомнений нет.
Так втроем и направились в сторону возвышающейся в полумраке насыпи. Впереди тот, кого называли Филином – Проводник и Страж, за ним Годар, крепко держащий за руку любимую. Змей посматривал на Леду с тревогой, словно хотел что-то спросить, но медлил. Только у самого кургана остановился и, держа за плечи перед собой, глухо проговорил:
– Еще подумай. Вижу, тяжко тебе. А мне-то легче разве? Как тебя здесь одну оставить, кто тебя защитит? Я в Лунной долине уснуть не мог, тревога сердце одолела, так и чуял, что у тебя неладное творится. Отроки ваши совсем распоясались… надо было хоть одному голову снести, прочим в назидание.
Леда улыбалась, вытирая невольные слезы:
– Вовремя же ты появился, припугнул их здорово.
– Так уж сил не было ждать! Взмолился покровительнице, чтобы и меня к тебе…
Филин прервал беседу, сбросив накидку с головы, круглые нечеловеческие глаза горели желтоватыми огоньками:
– Будет вам! Позже наговоритесь, а сейчас надобно поспешать, если оба готовы. Ну, молви же слово свое последнее, девица.
Леда только головой покачала и зажмурила глаза, крепче сжимая ладонь Князя:
– Готова!
– Добро!
И снова этот полет, снова нет под ногами твердой опоры, и свистит ветер в ушах. Но крепко держат родные руки, надежны объятия любимого и ничего более не страшно. Леда возвращается домой.
Глава 21. Обещание сердца
Чешуею загар –
Мне в осеннюю гарь
Уходить вслед за змеями.
Пылью под пологом голос мне полоза слышится,
Полные голода очи-золото в пол-лица…
Он зовет меня вниз:
«Родная, спустись,
Обниму в тридцать три кольца!»
Хелависа
Утро в Лунной долине было краше звездной ночи. К осени дело шло, а здесь поляны цветами усыпаны, рядом в хвойном бору птицы щебечут, свистят, попискивают, пускают высокие трели, словно в разгар весны. По всему лесу слышны голоса зябликов и овсянок, еще и кукушка завелась, не смолкает, дрозд вовсю славит восход.
Тому, кто назвался Филином, на вид было лет за пятьдесят, но чуяло серде Леды, так он выглядел уже не один век. Русый, с серебряной проседью волос, длинный нос с горбинкой, тонкие губы, лицо, вроде, без морщин, словно высеченное из серого камня. Только глубоко посаженные желто-серые глаза под кустистыми бровями - смотрят, не мигая, редко кто долго выдержит такой взгляд.
