Рем быстро схватил рубашку, накинул на плечи, трясущимися руками попытался застегнуть пуговицы – не вышло. Тогда он просто запахнул края и выскользнул в прихожую. Там он упал на матрас и свернулся в позу эмбриона. Он сжался в комок, как будто надеясь этим удержать на месте тоненький хвостик надежды на то, что его вновь, в который уже раз за эти дни, простят, и он снова избежит смерти. Тягучие секунды стелились вяло, как муха, застрявшая в смоле. С каждой из них хвостик становился тоньше. И когда Рем уже окончательно впал в отчаяние, его уши уловили легкие шаги хозяйки.
Она села прямо на пол рядом с Ремом. Тихонько погладила его по плечу и вздохнула.
- Послушай. Я не хочу, чтобы ты меня боялся. Я хочу, чтобы ты слушался меня, но неплохо, если ты будешь думать и своей головой. Если ты чувствовал, что у тебя достаточно сил и поэтому помыл посуду – молодец, я конечно, не стану тебя наказывать. Если ты не хочешь персик – ты имеешь полное право его не есть, в конце концов он может и правда плохо усвоится после болезни. А может ты вообще их не любишь?
- Я не знаю, госпожа. – глухо ответил раб.
- Не знаешь? Ты что, их никогда не пробовал?
- Я не помню, может быть гости угощали меня когда-то, но я… я уже забыл… простите…
- Гости…? А, ну да, поняла. Тебе надо поесть. Полежи немного, я разогрею тебе остатки похлебки. Если завтра будешь чувствовать себя лучше, приготовим тебе нормальной еды.
Рем тихонько полежал на месте, а после призыва госпожи поплелся на кухню и осторожно уселся на краешек указанного стула. На столе осталась лежать открытая книга с красочным изображением пышно цветущего кустарника.
- Олеандр… - тихо проговорил мужчина. Он хорошо помнил эти нежные цветы, ведь их так любил господин Корнелиус – единственный человек, о котором Рем вспоминал с теплом.
Хозяйка резко повернулась к нему.
- Ты знаешь это растение?
- Да… - Рем втянул голову в плечи. И кто тянул его за язык? Осмелился заговорить, когда ему не приказывали. Сегодня госпожа была милостива, но у и ее терпения тоже есть предел.
- Интересно… ладно, на, поешь. Потом расскажешь. – Перед рабом опустилась миска похлебки. Рем съежился еще больше.
- Я не смею сидеть и есть в присутствии госпожи, - пробормотал он.
Кара раздраженно фыркнула и отправилась в свою комнату.
Кусок не лез в горло. Это что получается, он прогнал госпожу из кухни? Бежать за ней, просить прощения? Но ведь тогда получится, что он опять нарушил ее приказ. Рем вдруг подумал, что как бы он не поступил, он в любом случае заслуживает наказания. И уже нет разницы, как именно он нарушит приказ госпожи. Поэтому просто решил, что сделает все как полагается.
Опустошив тарелку с похлебкой и аккуратно вымыв за собой посуду, он подошел к комнате госпожи и тихонько поскребся в дверь.
- Ну что ты там скребешься? Заходи. Поел?
Кажется, она не сердилась. Рем незаметно выдохнул.
- Да, госпожа. Благодарю Вас.
Она
Кара чувствовала усталость. Этот раб был непредсказуем. То отказывался выполнять приказы, то впадал в какие-то истерики, хотя это, конечно, можно было понять. Судя по его вчерашнему состоянию, ему крепко доставалось от предыдущих хозяев и «гостей». Вряд ли он мог ожидать от новой хозяйки хорошего отношения. Но с этим надо что-то делать. Нужно показать, что никто не собирается причинять ему боль, пока он выполняет все ее приказы. Что ж, если она боялась трудностей, ей не следовало покупать гаремного раба. Хотя, можно подумать, в этой ситуации у нее был выбор.
Раб стоял перед ней, бледный, несчастный. Надо как-то его отвлечь, разговорить, чтобы он немного успокоился.
- Так откуда ты знаешь про олеандр? Ты где-то его видел?
- Да, госпожа. Когда я принадлежал господину Корнелиусу, он все время говорил, чтобы я соблюдал осторожность при работе с ним, даже велел надевать перчатки.
- Ты что, был садовником?
- Нет, госпожа, я был его личным слугой. Но у хозяина был большой сад, он очень любил цветы. А слуг старался держать поменьше. Поэтому я в свободное время часто помогал по дому и в саду.
Кара подумала про небольшой аптекарский садик при лаборатории, который выглядел довольно хилым и нуждался в хорошем уходе.
- И ты умеешь ухаживать за растениями?
- Да, госпожа, хозяин учил меня.
- А где была его усадьба? Вблизи столицы ведь не растут олеандры.
- Мы жили южнее, на побережье, там до моря было буквально несколько минут ходьбы. Но олеандры растут и здесь, в Альдене, госпожа… - раб осекся и вновь упал на колени. Видимо опять вообразил, что его ждет наказание за дерзость. Кара покачала головой.
- Встань. Где ты видел олеандры в столице?
- В… в усадьбе… куда я… меня…
Хозяйка заинтересованно приподняла изящную бровь.
- Ты помнишь где она находится? Как зовут её хозяина?
Раб кое как поднялся на ноги. Судя по его реакции воспоминания явно были довольно болезненными.
- Я… имени я не знаю, нам не говорят. И куда нас везут тоже не видим. Но здание я помню – оно белое, красивое, перед входом полукруглая терраса с колоннами. За ним длинная открытая галерея для приемов, возле - площадка для наказаний, рядом пруд, а вокруг него растут олеандры – с одной стороны розовые, а с другой – белые.
- Послушай, что я сейчас скажу, это очень важно. - Кара тоже поднялась и встала лицом к лицу со своим рабом. Оказалось, что они практически одного роста. Рему невыносимо хотелось взглянуть ей в глаза, но он усиленно смотрел в пол.
– Ты должен вспомнить все, что когда-либо слышал в этом доме. Расскажи подробно сколько раз ты там был, каких людей видел, как они выглядели, что говорил каждый из них. Не упоминали ли они императора, и если упоминали, то в каком тоне, о чем при этом шла речь. Только не надо сочинять. Если даже ты ничего не вспомнишь, я не буду тебя наказывать. А если что-то покажется мне интересным, я буду считать, что не зря тебя купила.
Рем судорожно вздохнул и на секунду поднял глаза, встретившись с ней взглядом.
- Я расскажу все, что вспомню, госпожа. Дайте мне немного времени.
- Иди и ляг на свой матрас, я подойду.
Раб ушел, а Кара задумалась. Может ли быть такое, что хозяин загадочного особняка использовал олеандр со своего сада, чтобы попытаться отравить императора? Довольно глупо, учитывая, что его так легко могут вычислить. Хотя, может быть он не рассчитывал, что кто-то сумеет точно определить яд. А может быть это сделал кто-то из его гостей?
В тот день, когда шут принял яд, во дворце все было как обычно. Продукты доставляли только от проверенных годами поставщиков или с собственных полей. И все блюда заранее пробовались королевским шутом.
Яд из олеандра действовал не сразу, и шут не мгновенно почувствовал себя плохо. Поэтому император вполне мог бы получить свою дозу вслед за ним. Но в тот день его отвлекло от обеда срочное донесение о какой-то подозрительной активности войск в одной из ближайших провинций. Пока император раздавал приказы, шут уже успел почувствовать тошноту. Недомогание было и у повара, готовившего еду, но гораздо слабее. Все продукты тут же выкинули прочь, но отравителя так и не нашли.
Если раб сможет вспомнить что-то толковое, нужно будет поговорить с Абелиусом и рассказать ему о своих предположениях. Возможно, он знает, где находится эта усадьба.
Кара пошла на кухню, растопила плиту, поджарила купленную накануне птицу и отварила овощи, приготовила лечебный напиток, отметив про себя, что он дает хорошие результаты в лечении воспалений.
Он
Рем лежал на своем месте, пытаясь навести порядок в памяти. Боль снова давала о себе знать, но уже не так интенсивно, как вчера. Жар отступил. Появилась надежда, что вскоре он пойдет на поправку и сможет полноценно прислуживать хозяйке. Конечно, лежать без дела было хорошо, но ему необходимо было стать для нее самым нужным, незаменимым, ведь тогда оставалась надежда на то, что она не захочет продать его на рудники или куда-нибудь еще.
Тот день в доме с олеандрами хорошо запомнился Рему. Возможно от того, что вечеринка господ происходила на улице, и он смог немного подышать прохладным вечерним воздухом прежде чем началось «веселье». Тогда владелец поместья заказал целых десять человек – одинаковое количество парней и девушек. Их вывели на поляну для наказаний возле пруда, обрамленного кустами олеандров. Напротив нее, на возвышении, сверкала белыми колоннами галерея под изящной крышей, но без стен, открывая красивый вид на цветочный садик, устроенный в низине. В галерее были накрыты столы, господа и дамы смаковали изысканные яства и напитки. Где-то за кустами негромко играл оркестр.
Рабов выпустили на площадку, и они принялись исполнять привычные танцевальные движения, прихотливо изгибая полуобнаженные тренированные тела. Вначале все происходило спокойно, но затем гости захмелели и принялись приказывать рабам принять наиболее интересные и соблазнительные позы. Наконец хозяин дома первым подал пример, велев одной из рабынь снять одежду и принялся щупать ее в самых сокровенных местах, щипать грудь и проникать пальцами в рот.
Рем с тоской смотрел в ее пустые, отрешенные глаза и ждал, когда дело дойдет и до него. Ждать долго не пришлось, сразу двое мужчин повалили его на траву. Рем привычно расслабил мышцы, но проникновение, несмотря на заранее нанесенную смазку, было грубым и неприятным. Ритмичные движения отдавались болью, вокруг кружились потные пьяные лица, жадные пальцы мяли и хватали его тело. Как обычно в такие моменты, он постарался отключить восприятие реальности. Его сознание существовало как будто отдельно от тела. Он устремлялся мыслями куда-то далеко, где нет всей этой грязи, грубости, боли. Только свет, чистый и ласковый, обнимающий его своими лучами. А тело – существовало как бы само по себе, и Рем не имел с ним ничего общего.
За одним членом в его анусе последовал другой, потом третий, кажется, его заставили ублажать ртом какую-то женщину, или даже несколько. Он слышал крики безжалостно насилуемых девчонок, одну из них, оказавшуюся не слишком расторопной, тут же высекли кнутом. Это было плохо – обычно бордельных рабов сильно не наказывали, а уж если решились попортить одной из них кожу, значит готовы были заплатить и за возможные увечья. В тот раз Рему повезло. Вечеринка продолжалась до самого утра, но сильно его не избили, больше сосредоточившись на девочках.
Но все это, наверняка, не имело значения для его новой госпожи. Она просила вспомнить, не слышал ли он что-то важное в их разговорах. Но что он мог слышать? Рем постарался сосредоточиться.
Один из гостей привлек его внимание еще до начала оргии. Мощное туловище, густая грива черных волос, тронутая сединой у висков. Еще запомнилась черная борода и колючий, цепкий взгляд. Хозяин поместья – маленький, молодой, но уже лысеющий человечек, по сравнению с ним выглядел как шакал рядом с матерым волком. Мужчина не принимал участия в веселье, лишь брезгливо кривился, когда ему предлагали попробовать раба или рабыню. Хозяин, поначалу пригубивший вина и овладевший рабыней, дальше тоже предпочел держаться в стороне.
В разгар вечера, когда пьяные вельможи взяли передышку, на время оставив в покое измученных рабов, чтобы подкрепить свои силы выпивкой, к хозяину тихо подошел гонец и проговорил что-то ему на ухо. Хозяин тут же подошел к чернобородому. Рем находился неподалеку, пытаясь ненадолго прийти в себя перед новой порцией унижений.
«Все в порядке господин», - хозяин склонился в угодливом поклоне. – «Дело сделано, груз будет доставлен сегодня утром». «Солдаты?» «Собраны, ждут приказа. Вы думаете, не получится обойтись миром?» «Не знаю, - мужчина зло сплюнул на землю, - ты же в курсе, что у меня прав побольше, чем у этого набитого индюка. Вряд ли сейчас найдутся желающие опередить меня на моем пути. Но мы должны быть готовы к любому исходу, любая ошибка может стать фатальной.»
Что, если они говорили про императора? А если нет? Неважно, главное все рассказать госпоже и ничего не перепутать.
Услышав легкие шаги, Рем попытался встать на колени, но повелительный жест остановил его движение. Немного помедлив она села на матрас рядом с ним. Ее легкая, теплая ладонь скользнула по его открытой груди, приятно пощекотала кожу и опустилась чуть ниже, погладив плоский напряженный живот. Рем замер, едва дыша. Он и боялся, и хотел продолжения этой осторожной ласки. И пусть она зайдет дальше, пусть даже причинит ему боль – все равно. Зато он сможет почувствовать себя нужным.
Но хозяйка убрала руку куда-то за спину. И вдруг перед его лицом оказался невероятно ароматный желто-розовый плод. Персик! Тот самый, который он не осмелился взять утром. Хозяйка, игриво улыбаясь, поднесла фрукт прямо к его губам. Рем послушно открыл рот, каждый миг ожидая, что она отдернет руку, дразнясь. Но этого не происходило, и тогда он, вдохнув глубоко, впился зубами в сочную сладкую мякоть. Сок потек по щеке, а Рем почти застонал от фейерверка вкусов, взорвавшегося во рту. Как же редко ему удавалось попробовать что-то подобное!
Хозяйка тихонько засмеялась, пальцем стерев сок с его лица.
- Дальше давай сам.
Рем осторожно привстал с матраса и закрыв глаза полностью отдался приятным ощущениям. К сожалению, персик закончился очень быстро. Все время пока он ел, хозяйка пристально смотрела на него. О чем она думала? Хотелось бы знать.
- Благодарю вас, госпожа. Очень вкусно!
- Хорошо, я рада, что тебе понравилось. Не обещаю часто тебя баловать, но, если будешь хорошим рабом, у тебя будет шанс еще не раз попробовать такое.
Рем опустил голову:
- Я буду стараться, госпожа.
- Ты вспомнил что-нибудь? – взгляд хозяйки стал серьезным.
- Кажется… кажется да.
Она
Вначале Кара решила дождаться завтрашнего утра, но что, если раб действительно нашел ниточку, которая может привести к отравителям? А вдруг они как раз сейчас планируют новую попытку покушения? В конце концов, приказав рабу лежать на месте, Кара побежала к Абелиусу, живущему во флигеле на территории дворца.
Лекарь как раз пришел из лаборатории и внимательно выслушал рассказ девушки, не забыв напоить ее травяным чаем.
- Кажется я понимаю, о каком поместье говорит твой раб. Тот чернобородый мужчина, скорее всего барон Эдельштейн, двоюродный брат нашего императора. Как раз перед отравлением шута он был во дворце с официальным визитом. Не знаю, можно ли считать это простым совпадением.
- А он действительно имеет права на престол?
- Ну… как тебе сказать. – Абелиус неуверенно пожал плечами. – У деда нашего императора, Светлейшего Макрина Ветландского было два сына. Старший, наследный сын Аврелий, на которого в юности возлагали большие надежды, начал вести жизнь беспутную, жену, данную императором и богами, объявил бесплодной и запер в монастыре. После чего погряз в бесконечных пирах, и беспорядочных связях с распутными женщинами. Светлейший Император отчаялся образумить его и просто закрывал на это глаза, пока одна из женщин знатного происхождения не пожаловалась в Императорский Совет на недостойное обращение и унижения, причиненные ей императорским сыном. Это переполнило чашу терпения, и Макрин лишил его всех прав наследования, вынудив заплатить женщине достойную компенсацию. Я думаю, это решение было верным. Представляешь, во что бы мог превратить страну такой государь?
Она села прямо на пол рядом с Ремом. Тихонько погладила его по плечу и вздохнула.
- Послушай. Я не хочу, чтобы ты меня боялся. Я хочу, чтобы ты слушался меня, но неплохо, если ты будешь думать и своей головой. Если ты чувствовал, что у тебя достаточно сил и поэтому помыл посуду – молодец, я конечно, не стану тебя наказывать. Если ты не хочешь персик – ты имеешь полное право его не есть, в конце концов он может и правда плохо усвоится после болезни. А может ты вообще их не любишь?
- Я не знаю, госпожа. – глухо ответил раб.
- Не знаешь? Ты что, их никогда не пробовал?
- Я не помню, может быть гости угощали меня когда-то, но я… я уже забыл… простите…
- Гости…? А, ну да, поняла. Тебе надо поесть. Полежи немного, я разогрею тебе остатки похлебки. Если завтра будешь чувствовать себя лучше, приготовим тебе нормальной еды.
Рем тихонько полежал на месте, а после призыва госпожи поплелся на кухню и осторожно уселся на краешек указанного стула. На столе осталась лежать открытая книга с красочным изображением пышно цветущего кустарника.
- Олеандр… - тихо проговорил мужчина. Он хорошо помнил эти нежные цветы, ведь их так любил господин Корнелиус – единственный человек, о котором Рем вспоминал с теплом.
Хозяйка резко повернулась к нему.
- Ты знаешь это растение?
- Да… - Рем втянул голову в плечи. И кто тянул его за язык? Осмелился заговорить, когда ему не приказывали. Сегодня госпожа была милостива, но у и ее терпения тоже есть предел.
- Интересно… ладно, на, поешь. Потом расскажешь. – Перед рабом опустилась миска похлебки. Рем съежился еще больше.
- Я не смею сидеть и есть в присутствии госпожи, - пробормотал он.
Кара раздраженно фыркнула и отправилась в свою комнату.
Кусок не лез в горло. Это что получается, он прогнал госпожу из кухни? Бежать за ней, просить прощения? Но ведь тогда получится, что он опять нарушил ее приказ. Рем вдруг подумал, что как бы он не поступил, он в любом случае заслуживает наказания. И уже нет разницы, как именно он нарушит приказ госпожи. Поэтому просто решил, что сделает все как полагается.
Опустошив тарелку с похлебкой и аккуратно вымыв за собой посуду, он подошел к комнате госпожи и тихонько поскребся в дверь.
- Ну что ты там скребешься? Заходи. Поел?
Кажется, она не сердилась. Рем незаметно выдохнул.
- Да, госпожа. Благодарю Вас.
Она
Кара чувствовала усталость. Этот раб был непредсказуем. То отказывался выполнять приказы, то впадал в какие-то истерики, хотя это, конечно, можно было понять. Судя по его вчерашнему состоянию, ему крепко доставалось от предыдущих хозяев и «гостей». Вряд ли он мог ожидать от новой хозяйки хорошего отношения. Но с этим надо что-то делать. Нужно показать, что никто не собирается причинять ему боль, пока он выполняет все ее приказы. Что ж, если она боялась трудностей, ей не следовало покупать гаремного раба. Хотя, можно подумать, в этой ситуации у нее был выбор.
Раб стоял перед ней, бледный, несчастный. Надо как-то его отвлечь, разговорить, чтобы он немного успокоился.
- Так откуда ты знаешь про олеандр? Ты где-то его видел?
- Да, госпожа. Когда я принадлежал господину Корнелиусу, он все время говорил, чтобы я соблюдал осторожность при работе с ним, даже велел надевать перчатки.
- Ты что, был садовником?
- Нет, госпожа, я был его личным слугой. Но у хозяина был большой сад, он очень любил цветы. А слуг старался держать поменьше. Поэтому я в свободное время часто помогал по дому и в саду.
Кара подумала про небольшой аптекарский садик при лаборатории, который выглядел довольно хилым и нуждался в хорошем уходе.
- И ты умеешь ухаживать за растениями?
- Да, госпожа, хозяин учил меня.
- А где была его усадьба? Вблизи столицы ведь не растут олеандры.
- Мы жили южнее, на побережье, там до моря было буквально несколько минут ходьбы. Но олеандры растут и здесь, в Альдене, госпожа… - раб осекся и вновь упал на колени. Видимо опять вообразил, что его ждет наказание за дерзость. Кара покачала головой.
- Встань. Где ты видел олеандры в столице?
- В… в усадьбе… куда я… меня…
Хозяйка заинтересованно приподняла изящную бровь.
- Ты помнишь где она находится? Как зовут её хозяина?
Раб кое как поднялся на ноги. Судя по его реакции воспоминания явно были довольно болезненными.
- Я… имени я не знаю, нам не говорят. И куда нас везут тоже не видим. Но здание я помню – оно белое, красивое, перед входом полукруглая терраса с колоннами. За ним длинная открытая галерея для приемов, возле - площадка для наказаний, рядом пруд, а вокруг него растут олеандры – с одной стороны розовые, а с другой – белые.
- Послушай, что я сейчас скажу, это очень важно. - Кара тоже поднялась и встала лицом к лицу со своим рабом. Оказалось, что они практически одного роста. Рему невыносимо хотелось взглянуть ей в глаза, но он усиленно смотрел в пол.
– Ты должен вспомнить все, что когда-либо слышал в этом доме. Расскажи подробно сколько раз ты там был, каких людей видел, как они выглядели, что говорил каждый из них. Не упоминали ли они императора, и если упоминали, то в каком тоне, о чем при этом шла речь. Только не надо сочинять. Если даже ты ничего не вспомнишь, я не буду тебя наказывать. А если что-то покажется мне интересным, я буду считать, что не зря тебя купила.
Рем судорожно вздохнул и на секунду поднял глаза, встретившись с ней взглядом.
- Я расскажу все, что вспомню, госпожа. Дайте мне немного времени.
- Иди и ляг на свой матрас, я подойду.
Раб ушел, а Кара задумалась. Может ли быть такое, что хозяин загадочного особняка использовал олеандр со своего сада, чтобы попытаться отравить императора? Довольно глупо, учитывая, что его так легко могут вычислить. Хотя, может быть он не рассчитывал, что кто-то сумеет точно определить яд. А может быть это сделал кто-то из его гостей?
В тот день, когда шут принял яд, во дворце все было как обычно. Продукты доставляли только от проверенных годами поставщиков или с собственных полей. И все блюда заранее пробовались королевским шутом.
Яд из олеандра действовал не сразу, и шут не мгновенно почувствовал себя плохо. Поэтому император вполне мог бы получить свою дозу вслед за ним. Но в тот день его отвлекло от обеда срочное донесение о какой-то подозрительной активности войск в одной из ближайших провинций. Пока император раздавал приказы, шут уже успел почувствовать тошноту. Недомогание было и у повара, готовившего еду, но гораздо слабее. Все продукты тут же выкинули прочь, но отравителя так и не нашли.
Если раб сможет вспомнить что-то толковое, нужно будет поговорить с Абелиусом и рассказать ему о своих предположениях. Возможно, он знает, где находится эта усадьба.
Кара пошла на кухню, растопила плиту, поджарила купленную накануне птицу и отварила овощи, приготовила лечебный напиток, отметив про себя, что он дает хорошие результаты в лечении воспалений.
Глава седьмая
Он
Рем лежал на своем месте, пытаясь навести порядок в памяти. Боль снова давала о себе знать, но уже не так интенсивно, как вчера. Жар отступил. Появилась надежда, что вскоре он пойдет на поправку и сможет полноценно прислуживать хозяйке. Конечно, лежать без дела было хорошо, но ему необходимо было стать для нее самым нужным, незаменимым, ведь тогда оставалась надежда на то, что она не захочет продать его на рудники или куда-нибудь еще.
Тот день в доме с олеандрами хорошо запомнился Рему. Возможно от того, что вечеринка господ происходила на улице, и он смог немного подышать прохладным вечерним воздухом прежде чем началось «веселье». Тогда владелец поместья заказал целых десять человек – одинаковое количество парней и девушек. Их вывели на поляну для наказаний возле пруда, обрамленного кустами олеандров. Напротив нее, на возвышении, сверкала белыми колоннами галерея под изящной крышей, но без стен, открывая красивый вид на цветочный садик, устроенный в низине. В галерее были накрыты столы, господа и дамы смаковали изысканные яства и напитки. Где-то за кустами негромко играл оркестр.
Рабов выпустили на площадку, и они принялись исполнять привычные танцевальные движения, прихотливо изгибая полуобнаженные тренированные тела. Вначале все происходило спокойно, но затем гости захмелели и принялись приказывать рабам принять наиболее интересные и соблазнительные позы. Наконец хозяин дома первым подал пример, велев одной из рабынь снять одежду и принялся щупать ее в самых сокровенных местах, щипать грудь и проникать пальцами в рот.
Рем с тоской смотрел в ее пустые, отрешенные глаза и ждал, когда дело дойдет и до него. Ждать долго не пришлось, сразу двое мужчин повалили его на траву. Рем привычно расслабил мышцы, но проникновение, несмотря на заранее нанесенную смазку, было грубым и неприятным. Ритмичные движения отдавались болью, вокруг кружились потные пьяные лица, жадные пальцы мяли и хватали его тело. Как обычно в такие моменты, он постарался отключить восприятие реальности. Его сознание существовало как будто отдельно от тела. Он устремлялся мыслями куда-то далеко, где нет всей этой грязи, грубости, боли. Только свет, чистый и ласковый, обнимающий его своими лучами. А тело – существовало как бы само по себе, и Рем не имел с ним ничего общего.
За одним членом в его анусе последовал другой, потом третий, кажется, его заставили ублажать ртом какую-то женщину, или даже несколько. Он слышал крики безжалостно насилуемых девчонок, одну из них, оказавшуюся не слишком расторопной, тут же высекли кнутом. Это было плохо – обычно бордельных рабов сильно не наказывали, а уж если решились попортить одной из них кожу, значит готовы были заплатить и за возможные увечья. В тот раз Рему повезло. Вечеринка продолжалась до самого утра, но сильно его не избили, больше сосредоточившись на девочках.
Но все это, наверняка, не имело значения для его новой госпожи. Она просила вспомнить, не слышал ли он что-то важное в их разговорах. Но что он мог слышать? Рем постарался сосредоточиться.
Один из гостей привлек его внимание еще до начала оргии. Мощное туловище, густая грива черных волос, тронутая сединой у висков. Еще запомнилась черная борода и колючий, цепкий взгляд. Хозяин поместья – маленький, молодой, но уже лысеющий человечек, по сравнению с ним выглядел как шакал рядом с матерым волком. Мужчина не принимал участия в веселье, лишь брезгливо кривился, когда ему предлагали попробовать раба или рабыню. Хозяин, поначалу пригубивший вина и овладевший рабыней, дальше тоже предпочел держаться в стороне.
В разгар вечера, когда пьяные вельможи взяли передышку, на время оставив в покое измученных рабов, чтобы подкрепить свои силы выпивкой, к хозяину тихо подошел гонец и проговорил что-то ему на ухо. Хозяин тут же подошел к чернобородому. Рем находился неподалеку, пытаясь ненадолго прийти в себя перед новой порцией унижений.
«Все в порядке господин», - хозяин склонился в угодливом поклоне. – «Дело сделано, груз будет доставлен сегодня утром». «Солдаты?» «Собраны, ждут приказа. Вы думаете, не получится обойтись миром?» «Не знаю, - мужчина зло сплюнул на землю, - ты же в курсе, что у меня прав побольше, чем у этого набитого индюка. Вряд ли сейчас найдутся желающие опередить меня на моем пути. Но мы должны быть готовы к любому исходу, любая ошибка может стать фатальной.»
Что, если они говорили про императора? А если нет? Неважно, главное все рассказать госпоже и ничего не перепутать.
Услышав легкие шаги, Рем попытался встать на колени, но повелительный жест остановил его движение. Немного помедлив она села на матрас рядом с ним. Ее легкая, теплая ладонь скользнула по его открытой груди, приятно пощекотала кожу и опустилась чуть ниже, погладив плоский напряженный живот. Рем замер, едва дыша. Он и боялся, и хотел продолжения этой осторожной ласки. И пусть она зайдет дальше, пусть даже причинит ему боль – все равно. Зато он сможет почувствовать себя нужным.
Но хозяйка убрала руку куда-то за спину. И вдруг перед его лицом оказался невероятно ароматный желто-розовый плод. Персик! Тот самый, который он не осмелился взять утром. Хозяйка, игриво улыбаясь, поднесла фрукт прямо к его губам. Рем послушно открыл рот, каждый миг ожидая, что она отдернет руку, дразнясь. Но этого не происходило, и тогда он, вдохнув глубоко, впился зубами в сочную сладкую мякоть. Сок потек по щеке, а Рем почти застонал от фейерверка вкусов, взорвавшегося во рту. Как же редко ему удавалось попробовать что-то подобное!
Хозяйка тихонько засмеялась, пальцем стерев сок с его лица.
- Дальше давай сам.
Рем осторожно привстал с матраса и закрыв глаза полностью отдался приятным ощущениям. К сожалению, персик закончился очень быстро. Все время пока он ел, хозяйка пристально смотрела на него. О чем она думала? Хотелось бы знать.
- Благодарю вас, госпожа. Очень вкусно!
- Хорошо, я рада, что тебе понравилось. Не обещаю часто тебя баловать, но, если будешь хорошим рабом, у тебя будет шанс еще не раз попробовать такое.
Рем опустил голову:
- Я буду стараться, госпожа.
- Ты вспомнил что-нибудь? – взгляд хозяйки стал серьезным.
- Кажется… кажется да.
Она
Вначале Кара решила дождаться завтрашнего утра, но что, если раб действительно нашел ниточку, которая может привести к отравителям? А вдруг они как раз сейчас планируют новую попытку покушения? В конце концов, приказав рабу лежать на месте, Кара побежала к Абелиусу, живущему во флигеле на территории дворца.
Лекарь как раз пришел из лаборатории и внимательно выслушал рассказ девушки, не забыв напоить ее травяным чаем.
- Кажется я понимаю, о каком поместье говорит твой раб. Тот чернобородый мужчина, скорее всего барон Эдельштейн, двоюродный брат нашего императора. Как раз перед отравлением шута он был во дворце с официальным визитом. Не знаю, можно ли считать это простым совпадением.
- А он действительно имеет права на престол?
- Ну… как тебе сказать. – Абелиус неуверенно пожал плечами. – У деда нашего императора, Светлейшего Макрина Ветландского было два сына. Старший, наследный сын Аврелий, на которого в юности возлагали большие надежды, начал вести жизнь беспутную, жену, данную императором и богами, объявил бесплодной и запер в монастыре. После чего погряз в бесконечных пирах, и беспорядочных связях с распутными женщинами. Светлейший Император отчаялся образумить его и просто закрывал на это глаза, пока одна из женщин знатного происхождения не пожаловалась в Императорский Совет на недостойное обращение и унижения, причиненные ей императорским сыном. Это переполнило чашу терпения, и Макрин лишил его всех прав наследования, вынудив заплатить женщине достойную компенсацию. Я думаю, это решение было верным. Представляешь, во что бы мог превратить страну такой государь?
