Ведь среди нападающих было много таких же жителей столицы. А теперь многие из них нашли свою смерть в битве возле источника, а остальных участников заговора ждет незавидная участь – пытки, казнь или рабство.
Он
Сразу по прибытию в столицу, даже не отдохнув, а лишь переодевшись и смыв дорожную грязь, госпожа приказала поспешить в дворцовый лазарет, чтобы опять заниматься перевязками, изготовлением лекарственных сборов, лечением ран. Рем не всегда делал все правильно, но госпожа не ругалась, терпеливо показывая и объясняя, а он очень старался ей угодить. Но все чаще его тревожили мысли об отложенном наказании и новом нарушении приказа. Поэтому ему очень не хотелось, чтобы раненые, нуждающиеся в лечении, наконец закончились. Но когда вечер укрыл усталый город своим плащом, госпожа скомандовала собираться к дому.
По улице шли в молчании. На углу госпожа завернула в корчму, вроде бы захотела занять столик, но увидев рабов, которым разрешалось сидеть лишь на полу в ногах хозяев, передумала, попросив ужин с собой.
Войдя в жилище, Рем вспомнил, чему его так долго учили, и упав на колени ловко расстегнул на госпоже сапоги и помог снять плащ. Она не возражала, лишь устало приказала разобрать вещи и накрыть на стол.
Рем аккуратно нарезал купленный окорок, выложил на тарелку кислую капусту и налил морс из бутыли в глиняную кружку. Кара, по уже заведенному обычаю, отложила ему половину и отправила в угол.
После еды Рем с позволения госпожи пошел в моечную, чтобы привести себя в порядок. Взглянув в мутное маленькое зеркало над умывальником, раб вздрогнул – царапины, хоть и немного подсохли, но все же четко выделялись на лице. Госпожа и так не желала приближать его к себе, а теперь, с таким видом… ему точно нечего рассчитывать на ее милость.
Рем сейчас, чуть ли не впервые в жизни хотел наконец-то быть наказанным. Наказание давало ему освобождение от мук неизвестности. Он и ждал этого, и боялся. Страх перед болью укоренился в нем надежно, хотя и не смог полностью парализовать волю, как это произошло с некоторыми другими рабами. Но все же ожидать, когда его участь решится, было невыносимо. Рем прекрасно осознавал, сколько ошибок допустил, и какое суровое наказание его может за это ждать. Глубоко вдохнув воздух, показавшийся непривычно колючим, раб постучался в дверь, и получив разрешение войти тут же опустился на колени.
Госпожа сидела на кровати листая очередную, наверняка очень мудрую книгу.
- Ждешь наказания?
Рем молча склонил голову.
Госпожа задумчиво провела рукой по его волосам.
- Я даже не знаю… а как вообще принято наказывать рабов? Как тебя обычно наказывали?
Рем вздрогнул и сжался от нахлынувших малоприятных воспоминаний.
- В Доме На Закате нас не били плетьми, чтобы не попортить шкуру. Для этой цели брали палки, мокрые полотенца, избивали кулаками или ногами. Если кто-то из нас провинился серьезно, но недостаточно для того, чтобы быть проданным – такого раба запирали в холодной камере без света, лишали еды и воды, сковывая при этом в самых болезненных позах, правда долго так не держали, ведь раб должен работать. Вместо этого часто лишали сна, не давая засыпать ночь или две, заставляя работать, пока мы не падали от усталости. И, конечно, за непослушание отправляли к господам, которые заранее доплачивали за издевательства. Ну и сами… использовали наиболее жестоким способом.
Рем говорил спокойно, холодно, как будто все это происходило не с ним. Но внутренности болезненно ныли при мысли, что все это может в любое мгновение вернуться к нему и снова стать явью. Он вновь ощутил, что готов на любые унижения, на что угодно, лишь бы не вызвать хозяйский гнев, отсрочить боль, которая все равно обязательно настигнет даже просто из-за чужой прихоти.
- А твой бывший хозяин, как он наказывал тебя? – тихо спросила госпожа.
- Ну господин Корнелиус не так боялся порвать мне кожу, поэтому обычно просто бил плетью. А когда я однажды забыл напомнить ему об одном важном деле, он просто привязал меня к столбу, избил и оставил на солнцепеке. Правда, потом пожалел и к вечеру освободил. А так обычно просто посылал на тяжелые работы, лишал ужина или обеда…
- Погоди, - госпожа нахмурилась, - ты же говорил, что твой прежний хозяин был с тобой очень добр.
Рем поднял голову и осторожно посмотрел на хозяйку.
- Да, госпожа, я очень благодарен ему за это. Он почти никогда не наказывал меня просто так, не издевался ради шутки. Всегда причиной наказания были мои проступки и ошибки. А я очень старался делать их как можно меньше. У меня плохо получалось, да вы и сама видите, какой я нерадивый раб. Я уже столько раз заслужил наказание…
Госпожа молча смотрела на него, явно взвешивая тяжесть его вины. Рему захотелось слиться с ковром на полу и исчезнуть. Но, вспоминая события прошедших дней, он знал, что в те моменты точно не мог поступить иначе. ОН не жалел ни о чем. Когда ожидание стало совершенно невыносимым для Рема, госпожа пошевелилась, сдвинувшись на противоположный край кровати.
- Иди сюда.
Рем вздрогнул и покорно сел на самый краешек. Изящные, но сильные руки схватили его за плечи и повалили на спину. Госпожа прижалась к его плечу, обняла и вновь замерла без движения.
Рем боялся дышать. Биение сердца гулко отдавалось в груди. Он смотрел в потолок, чувствуя, как нежно и крепко сжимают его чужие руки. И вдруг к нему вернулся недавний страх, едва ли не самый сильный в его жизни. Когда он увидел толпу воинов, бегущих навстречу его госпоже и почувствовал, что ничем не может ей помочь. В тот момент он не позволил страху парализовать себя, и сделал все, чтобы хоть как-то защитить ее. А теперь, лежа в тишине в постели госпожи внезапно почувствовал, как запоздалые эмоции захлестывают его. Глаза наполнились слезами, и он заплакал тихонько, еле дыша, стараясь, чтобы госпожа не заметила этого и не отстранилась.
Она
Кара сжимала в объятиях плачущего раба, не пытаясь успокоить, лишь тихонько поглаживая по голове. Острая жалость болезненно сжимала сердце. Как можно считать этого удивительного человека простой вещью? Он ведь живет, дышит, страдает так же, как и все люди. Он умный и смелый, неизвестно, как бы повернулась ситуация, если бы его не было рядом. Раб Марисы, Эйк, может и является ее вещью, и ведет себя соответственно. Но Рем – совсем не такой. И пусть Мариса наказывает своих рабов как хочет. Но разве можно обидеть этого доверчивого робкого мужчину, причинить ему боль? Кара совершенно этого не хотела. А хотела она от него другого, совсем другого. Но предпочла не принуждать его в такой момент, особенно когда он так доверчиво плачет в ее объятиях.
Когда тихие всхлипы немного затихли, Кара одними подушечками пальцев аккуратно провела по его влажной щеке рядом с царапиной.
- Я не буду наказывать тебя. Ты, конечно, заслужил наказание своим непослушанием. Но и награду ты, пожалуй, тоже заслужил.
- Позвольте мне доставить вам удовольствие, госпожа. Это для меня лучшая награда!
- Удовольствие? Хмм… Ну давай, сделай мне массаж.
Кара перекатилась на живот, и сняла рубаху, подставляя рабу голую спину. Конечно, она понимала, что под удовольствием раб имел в виду несколько другое. Но пусть лучше просто разомнет ей усталые мышцы, и она провалится в глубокий спокойный сон, как это было в прошлый раз.
Но сегодня умелый раб делал массаж как-то по-другому. И вместо расслабления девушка вдруг почувствовала желание. Чуткие пальцы касались известных лишь ему точек на теле, умело нажимали, массировали, и с каждым прикосновением Каре все больше хотелось, чтобы его движения распространились не только на спину. В конце концов решившись, девушка перекатилась на одеяле, подставляя прохладному воздуху спальни и горячему взору мужчины острые соски на аккуратной округлой груди. Рем судорожно вздохнул и на секунду прикрыл глаза, не в силах справиться с эмоциями.
- Что же ты? Продолжай.
Раб, очень осторожными робкими движениями начал массировать живот, медленно поднялся к груди, но то ли стесняясь, то ли дразнясь снова спустился ниже. Кара почувствовала, как низ живота наливается жаром. С ее губ против воли сорвался тихий стон. Руки, ласкающие ее тело, вздрогнули, остановившись на миг, но убедившись, что госпожа не ругается, продолжили свое движение. Помассировав живот в районе пупка, Рем наклонился над ней и почти касаясь уха горячими губами прошептал:
- Вы позволите мне? – и не дожидаясь ответа мягко расстегнул ее ремень. Возражений не последовало, поэтому мужчина аккуратно проник рукой ниже, к самому сосредоточению страсти и принялся нежно, но интенсивно ласкать ее там. Кара застонала громче, изогнувшись от переполнявшего ее желания. Соски соблазнительно приподнялись и Рем аккуратно обхватил один из них губами, заставив госпожу издать еще один сладкий стон.
Кара подалась вперед, раскрывая бедра навстречу долгожданной ласке. Палец Рема усилил свое движение проникая чуть глубже, делая наслаждение невероятно сладким. Внезапно по телу Кары прошла тугая волна, заставив ее приглушенно вскрикнуть, выгнуть спину и максимально сжать бедра, чтобы усилить наслаждение. Свободной рукой Рем прижал ее к себе и утонул лицом между двух холмиков груди судорожно дыша. Спустя мгновение он отстранился, медленно сполз с кровати и вновь встал на колени. Его напряженный вид явно показывал, что раб вновь чувствует себя виноватым.
Немного отдышавшись и отойдя от овладевших ею эмоций Кара приподнялась на кровати.
- Ну и что ты там сидишь?
- Простите, госпожа. Я провинился перед вами. Я признаю свою вину и готов вынести любое наказание, которое вы приготовите для меня.
Кара вздохнула, отгоняя истому.
- Что опять случилось?
- Простите, я не смог сдержаться, я… я излил семя без приказа. Это недопустимо и меня учили не делать этого, но… я не смог сдержаться, простите.
Рем опустил голову, всерьез ожидая ее гнева.
Кара покачала головой.
- Иди, приведи себя в порядок, и возвращайся ко мне.
Когда Рем, обмывшись и постирав одежду вернулся в комнату госпожи, она уже спала, накрывшись краешком одеяла. Мужчина задумался – будить госпожу после невероятно сложного дня было бы святотатством. А уйти на свое место – значит опять нарушить приказ. Оставалось только одно – он тихонько улегся на жесткий шерстяной, пахнущий пылью ковер, свернулся калачиком и задремал, забывшись беспокойным сном.
Проснувшись через пару часов, Кара чуть не наступила на раба, свернувшегося возле кровати, накрыла его одеялом и наконец привела себя в порядок.
Утром Рем разбудил Кару в положенный срок. Девушка тут же приказала собираться быстрее и мчать во дворец, ведь раненые нуждались в перевязке и помимо этого у них было много других дел. Но хмурый Абелиус огорошил Кару новостью о том, что император призывает ее к себе за час до полудня.
- Не знаю, милая, что ему понадобилось. Праздник объявили через три дня, тогда и будут награждать участников операции. Зачем он хочет увидеть тебя лично, да еще и в неформальной обстановке? Будь осторожна. Наш Государь милостив, но от него можно ожидать всего.
Кара ощутила укол любопытства. Но возня с ранеными настолько поглотила ее, что девушка чуть не пропустила назначенное время. Хорошо, что Рем вовремя напомнил ей об аудиенции. И то Кара помчалась в жилое крыло дворца даже толком не успев привести себя в порядок.
Ей уже приходилось бывать в жилых покоях во время лечения Пелко. Еще тогда ее удивил контраст между пышным кричащим роскошью парадным крылом и изящной простотой жилого этажа.
Один из стражников, охранявших вход в покои, провел ее прямо в личный кабинет Государя. Немного робея Кара вошла внутрь и застыла в воинском приветствии Легиона.
Император в простой мантии без украшений сидел за столом, разбирая бумаги. Но при всей затрапезности его вида, что-то во взглядах, движениях, благородстве лица, что сказало бы любому, даже постороннему, что перед ним находится человек, принадлежащий к верхушке правящей власти.
- Встань. Давай без церемоний. У меня мало времени. У меня всегда мало времени… Кара? Так ведь тебя зовут?
Девушка робко кивнула.
- Так вот, Кара. Если проанализировать от и до нашу операцию, получится, что твое участие сыграло не последнюю роль в ее успешности. Ты согласна со мной?
Кара вновь слабо кивнула, не зная, как следует реагировать на эти слова.
- Взвесив некоторые факты я принял решение, но так как оно напрямую касается тебя, я счел нужным обсудить его с тобой лично, прежде чем оглашать во всеуслышание.
Кара обратилась в слух. Сердце забилось тревожно в предчувствии глобальных изменений, которые наверняка произойдут с ней прямо сейчас по воле самого могущественного человека Ветландии.
Император сделал паузу, как будто бы проверяя не осталось ли у него сомнений в правильности принятого решения. Но после улыбнулся, кивнув сам себе, явно придя к каким-то выводам.
- Кара из Келлаха, я жалую тебе имение Белоречье со всеми наличествующими рабами, прислугой и всём, что находится внутри, а также окрестными деревнями и дарую тебе титул баронессы Белореченской, как и будут величать тебя отныне.
Ноги стали ватными. Она не ослышалась? Имение? Ей!?
- Но не спеши прыгать от счастья, баронесса Кара. Я обязую тебя создать в своем баронстве плантации лекарственных трав и обширное производство, которое сможет обеспечить создание не только дорогих лекарств для знатных людей. Нужно разработать рецептуры, технологии, чтобы даже простые городские жители могли позволить себе лечение. Чтоб даже рабов начали лечить, а не отправлять в каменоломни на верную смерть. Еще одна проблема – дела в Белоречье в последнее время были плохи. Это имение принадлежало ранее одному из заговорщиков, графу Гаспару. Он щедро вложился в попытку захватить власть, продал наиболее ценное имущество и рабов, многое придется восстанавливать заново. С деревень там тоже пока брать нечего. Так что я выделю тебе некоторую сумму на подъем, беспроцентную ссуду на пять лет, а также освобожу от налогов на три года. Рассчитываю на то, что ты не обманешь мох ожиданий. Официальное мероприятие по пожалованию титула состоится через три дня. Тогда ты и вступишь в свои права. Но я счел нужным поставить тебя в известность заранее и задать вопрос. Готова ли ты к большим трудностям и огромной ответственности, которую я на тебя возлагаю, а, Кара из Келлаха?
Кара медленно вдохнула и выдохнула, успокаивая сердцебиение и открыто посмотрела на императора. Один вопрос не давал ей покоя.
- Светлейший Государь, простите мою дерзость, могу я кое-что спросить у вас, прежде чем дать вам ответ?
Император милостиво кивнул.
- А как же сержант Мариса? Ведь по большей части она занималась подготовкой операции и проявила себя самым…
Император нетерпеливо взмахнул рукой, прерывая.
- Мариса – отличный воин и руководитель, ее услуги неоценимы при дворе. Как я могу отпустить ее в какое-то отдаленное имение? Она нужна мне здесь. Тем более, что в Совете Безопасности явно не хватает молодой горячей крови. Итак, я могу положиться на тебя?
Кара вновь опустилась на одно колено, в воинском приветствии, с которым, по всей видимости, придется скоро попрощаться, и глядя прямо в бесстрастные глаза императора просто ответила:
Он
Сразу по прибытию в столицу, даже не отдохнув, а лишь переодевшись и смыв дорожную грязь, госпожа приказала поспешить в дворцовый лазарет, чтобы опять заниматься перевязками, изготовлением лекарственных сборов, лечением ран. Рем не всегда делал все правильно, но госпожа не ругалась, терпеливо показывая и объясняя, а он очень старался ей угодить. Но все чаще его тревожили мысли об отложенном наказании и новом нарушении приказа. Поэтому ему очень не хотелось, чтобы раненые, нуждающиеся в лечении, наконец закончились. Но когда вечер укрыл усталый город своим плащом, госпожа скомандовала собираться к дому.
По улице шли в молчании. На углу госпожа завернула в корчму, вроде бы захотела занять столик, но увидев рабов, которым разрешалось сидеть лишь на полу в ногах хозяев, передумала, попросив ужин с собой.
Войдя в жилище, Рем вспомнил, чему его так долго учили, и упав на колени ловко расстегнул на госпоже сапоги и помог снять плащ. Она не возражала, лишь устало приказала разобрать вещи и накрыть на стол.
Рем аккуратно нарезал купленный окорок, выложил на тарелку кислую капусту и налил морс из бутыли в глиняную кружку. Кара, по уже заведенному обычаю, отложила ему половину и отправила в угол.
После еды Рем с позволения госпожи пошел в моечную, чтобы привести себя в порядок. Взглянув в мутное маленькое зеркало над умывальником, раб вздрогнул – царапины, хоть и немного подсохли, но все же четко выделялись на лице. Госпожа и так не желала приближать его к себе, а теперь, с таким видом… ему точно нечего рассчитывать на ее милость.
Рем сейчас, чуть ли не впервые в жизни хотел наконец-то быть наказанным. Наказание давало ему освобождение от мук неизвестности. Он и ждал этого, и боялся. Страх перед болью укоренился в нем надежно, хотя и не смог полностью парализовать волю, как это произошло с некоторыми другими рабами. Но все же ожидать, когда его участь решится, было невыносимо. Рем прекрасно осознавал, сколько ошибок допустил, и какое суровое наказание его может за это ждать. Глубоко вдохнув воздух, показавшийся непривычно колючим, раб постучался в дверь, и получив разрешение войти тут же опустился на колени.
Госпожа сидела на кровати листая очередную, наверняка очень мудрую книгу.
- Ждешь наказания?
Рем молча склонил голову.
Госпожа задумчиво провела рукой по его волосам.
- Я даже не знаю… а как вообще принято наказывать рабов? Как тебя обычно наказывали?
Рем вздрогнул и сжался от нахлынувших малоприятных воспоминаний.
- В Доме На Закате нас не били плетьми, чтобы не попортить шкуру. Для этой цели брали палки, мокрые полотенца, избивали кулаками или ногами. Если кто-то из нас провинился серьезно, но недостаточно для того, чтобы быть проданным – такого раба запирали в холодной камере без света, лишали еды и воды, сковывая при этом в самых болезненных позах, правда долго так не держали, ведь раб должен работать. Вместо этого часто лишали сна, не давая засыпать ночь или две, заставляя работать, пока мы не падали от усталости. И, конечно, за непослушание отправляли к господам, которые заранее доплачивали за издевательства. Ну и сами… использовали наиболее жестоким способом.
Рем говорил спокойно, холодно, как будто все это происходило не с ним. Но внутренности болезненно ныли при мысли, что все это может в любое мгновение вернуться к нему и снова стать явью. Он вновь ощутил, что готов на любые унижения, на что угодно, лишь бы не вызвать хозяйский гнев, отсрочить боль, которая все равно обязательно настигнет даже просто из-за чужой прихоти.
- А твой бывший хозяин, как он наказывал тебя? – тихо спросила госпожа.
- Ну господин Корнелиус не так боялся порвать мне кожу, поэтому обычно просто бил плетью. А когда я однажды забыл напомнить ему об одном важном деле, он просто привязал меня к столбу, избил и оставил на солнцепеке. Правда, потом пожалел и к вечеру освободил. А так обычно просто посылал на тяжелые работы, лишал ужина или обеда…
- Погоди, - госпожа нахмурилась, - ты же говорил, что твой прежний хозяин был с тобой очень добр.
Рем поднял голову и осторожно посмотрел на хозяйку.
- Да, госпожа, я очень благодарен ему за это. Он почти никогда не наказывал меня просто так, не издевался ради шутки. Всегда причиной наказания были мои проступки и ошибки. А я очень старался делать их как можно меньше. У меня плохо получалось, да вы и сама видите, какой я нерадивый раб. Я уже столько раз заслужил наказание…
Госпожа молча смотрела на него, явно взвешивая тяжесть его вины. Рему захотелось слиться с ковром на полу и исчезнуть. Но, вспоминая события прошедших дней, он знал, что в те моменты точно не мог поступить иначе. ОН не жалел ни о чем. Когда ожидание стало совершенно невыносимым для Рема, госпожа пошевелилась, сдвинувшись на противоположный край кровати.
- Иди сюда.
Рем вздрогнул и покорно сел на самый краешек. Изящные, но сильные руки схватили его за плечи и повалили на спину. Госпожа прижалась к его плечу, обняла и вновь замерла без движения.
Рем боялся дышать. Биение сердца гулко отдавалось в груди. Он смотрел в потолок, чувствуя, как нежно и крепко сжимают его чужие руки. И вдруг к нему вернулся недавний страх, едва ли не самый сильный в его жизни. Когда он увидел толпу воинов, бегущих навстречу его госпоже и почувствовал, что ничем не может ей помочь. В тот момент он не позволил страху парализовать себя, и сделал все, чтобы хоть как-то защитить ее. А теперь, лежа в тишине в постели госпожи внезапно почувствовал, как запоздалые эмоции захлестывают его. Глаза наполнились слезами, и он заплакал тихонько, еле дыша, стараясь, чтобы госпожа не заметила этого и не отстранилась.
Глава четырнадцатая
Она
Кара сжимала в объятиях плачущего раба, не пытаясь успокоить, лишь тихонько поглаживая по голове. Острая жалость болезненно сжимала сердце. Как можно считать этого удивительного человека простой вещью? Он ведь живет, дышит, страдает так же, как и все люди. Он умный и смелый, неизвестно, как бы повернулась ситуация, если бы его не было рядом. Раб Марисы, Эйк, может и является ее вещью, и ведет себя соответственно. Но Рем – совсем не такой. И пусть Мариса наказывает своих рабов как хочет. Но разве можно обидеть этого доверчивого робкого мужчину, причинить ему боль? Кара совершенно этого не хотела. А хотела она от него другого, совсем другого. Но предпочла не принуждать его в такой момент, особенно когда он так доверчиво плачет в ее объятиях.
Когда тихие всхлипы немного затихли, Кара одними подушечками пальцев аккуратно провела по его влажной щеке рядом с царапиной.
- Я не буду наказывать тебя. Ты, конечно, заслужил наказание своим непослушанием. Но и награду ты, пожалуй, тоже заслужил.
- Позвольте мне доставить вам удовольствие, госпожа. Это для меня лучшая награда!
- Удовольствие? Хмм… Ну давай, сделай мне массаж.
Кара перекатилась на живот, и сняла рубаху, подставляя рабу голую спину. Конечно, она понимала, что под удовольствием раб имел в виду несколько другое. Но пусть лучше просто разомнет ей усталые мышцы, и она провалится в глубокий спокойный сон, как это было в прошлый раз.
Но сегодня умелый раб делал массаж как-то по-другому. И вместо расслабления девушка вдруг почувствовала желание. Чуткие пальцы касались известных лишь ему точек на теле, умело нажимали, массировали, и с каждым прикосновением Каре все больше хотелось, чтобы его движения распространились не только на спину. В конце концов решившись, девушка перекатилась на одеяле, подставляя прохладному воздуху спальни и горячему взору мужчины острые соски на аккуратной округлой груди. Рем судорожно вздохнул и на секунду прикрыл глаза, не в силах справиться с эмоциями.
- Что же ты? Продолжай.
Раб, очень осторожными робкими движениями начал массировать живот, медленно поднялся к груди, но то ли стесняясь, то ли дразнясь снова спустился ниже. Кара почувствовала, как низ живота наливается жаром. С ее губ против воли сорвался тихий стон. Руки, ласкающие ее тело, вздрогнули, остановившись на миг, но убедившись, что госпожа не ругается, продолжили свое движение. Помассировав живот в районе пупка, Рем наклонился над ней и почти касаясь уха горячими губами прошептал:
- Вы позволите мне? – и не дожидаясь ответа мягко расстегнул ее ремень. Возражений не последовало, поэтому мужчина аккуратно проник рукой ниже, к самому сосредоточению страсти и принялся нежно, но интенсивно ласкать ее там. Кара застонала громче, изогнувшись от переполнявшего ее желания. Соски соблазнительно приподнялись и Рем аккуратно обхватил один из них губами, заставив госпожу издать еще один сладкий стон.
Кара подалась вперед, раскрывая бедра навстречу долгожданной ласке. Палец Рема усилил свое движение проникая чуть глубже, делая наслаждение невероятно сладким. Внезапно по телу Кары прошла тугая волна, заставив ее приглушенно вскрикнуть, выгнуть спину и максимально сжать бедра, чтобы усилить наслаждение. Свободной рукой Рем прижал ее к себе и утонул лицом между двух холмиков груди судорожно дыша. Спустя мгновение он отстранился, медленно сполз с кровати и вновь встал на колени. Его напряженный вид явно показывал, что раб вновь чувствует себя виноватым.
Немного отдышавшись и отойдя от овладевших ею эмоций Кара приподнялась на кровати.
- Ну и что ты там сидишь?
- Простите, госпожа. Я провинился перед вами. Я признаю свою вину и готов вынести любое наказание, которое вы приготовите для меня.
Кара вздохнула, отгоняя истому.
- Что опять случилось?
- Простите, я не смог сдержаться, я… я излил семя без приказа. Это недопустимо и меня учили не делать этого, но… я не смог сдержаться, простите.
Рем опустил голову, всерьез ожидая ее гнева.
Кара покачала головой.
- Иди, приведи себя в порядок, и возвращайся ко мне.
Когда Рем, обмывшись и постирав одежду вернулся в комнату госпожи, она уже спала, накрывшись краешком одеяла. Мужчина задумался – будить госпожу после невероятно сложного дня было бы святотатством. А уйти на свое место – значит опять нарушить приказ. Оставалось только одно – он тихонько улегся на жесткий шерстяной, пахнущий пылью ковер, свернулся калачиком и задремал, забывшись беспокойным сном.
Проснувшись через пару часов, Кара чуть не наступила на раба, свернувшегося возле кровати, накрыла его одеялом и наконец привела себя в порядок.
Утром Рем разбудил Кару в положенный срок. Девушка тут же приказала собираться быстрее и мчать во дворец, ведь раненые нуждались в перевязке и помимо этого у них было много других дел. Но хмурый Абелиус огорошил Кару новостью о том, что император призывает ее к себе за час до полудня.
- Не знаю, милая, что ему понадобилось. Праздник объявили через три дня, тогда и будут награждать участников операции. Зачем он хочет увидеть тебя лично, да еще и в неформальной обстановке? Будь осторожна. Наш Государь милостив, но от него можно ожидать всего.
Кара ощутила укол любопытства. Но возня с ранеными настолько поглотила ее, что девушка чуть не пропустила назначенное время. Хорошо, что Рем вовремя напомнил ей об аудиенции. И то Кара помчалась в жилое крыло дворца даже толком не успев привести себя в порядок.
Ей уже приходилось бывать в жилых покоях во время лечения Пелко. Еще тогда ее удивил контраст между пышным кричащим роскошью парадным крылом и изящной простотой жилого этажа.
Один из стражников, охранявших вход в покои, провел ее прямо в личный кабинет Государя. Немного робея Кара вошла внутрь и застыла в воинском приветствии Легиона.
Император в простой мантии без украшений сидел за столом, разбирая бумаги. Но при всей затрапезности его вида, что-то во взглядах, движениях, благородстве лица, что сказало бы любому, даже постороннему, что перед ним находится человек, принадлежащий к верхушке правящей власти.
- Встань. Давай без церемоний. У меня мало времени. У меня всегда мало времени… Кара? Так ведь тебя зовут?
Девушка робко кивнула.
- Так вот, Кара. Если проанализировать от и до нашу операцию, получится, что твое участие сыграло не последнюю роль в ее успешности. Ты согласна со мной?
Кара вновь слабо кивнула, не зная, как следует реагировать на эти слова.
- Взвесив некоторые факты я принял решение, но так как оно напрямую касается тебя, я счел нужным обсудить его с тобой лично, прежде чем оглашать во всеуслышание.
Кара обратилась в слух. Сердце забилось тревожно в предчувствии глобальных изменений, которые наверняка произойдут с ней прямо сейчас по воле самого могущественного человека Ветландии.
Император сделал паузу, как будто бы проверяя не осталось ли у него сомнений в правильности принятого решения. Но после улыбнулся, кивнув сам себе, явно придя к каким-то выводам.
- Кара из Келлаха, я жалую тебе имение Белоречье со всеми наличествующими рабами, прислугой и всём, что находится внутри, а также окрестными деревнями и дарую тебе титул баронессы Белореченской, как и будут величать тебя отныне.
Ноги стали ватными. Она не ослышалась? Имение? Ей!?
- Но не спеши прыгать от счастья, баронесса Кара. Я обязую тебя создать в своем баронстве плантации лекарственных трав и обширное производство, которое сможет обеспечить создание не только дорогих лекарств для знатных людей. Нужно разработать рецептуры, технологии, чтобы даже простые городские жители могли позволить себе лечение. Чтоб даже рабов начали лечить, а не отправлять в каменоломни на верную смерть. Еще одна проблема – дела в Белоречье в последнее время были плохи. Это имение принадлежало ранее одному из заговорщиков, графу Гаспару. Он щедро вложился в попытку захватить власть, продал наиболее ценное имущество и рабов, многое придется восстанавливать заново. С деревень там тоже пока брать нечего. Так что я выделю тебе некоторую сумму на подъем, беспроцентную ссуду на пять лет, а также освобожу от налогов на три года. Рассчитываю на то, что ты не обманешь мох ожиданий. Официальное мероприятие по пожалованию титула состоится через три дня. Тогда ты и вступишь в свои права. Но я счел нужным поставить тебя в известность заранее и задать вопрос. Готова ли ты к большим трудностям и огромной ответственности, которую я на тебя возлагаю, а, Кара из Келлаха?
Кара медленно вдохнула и выдохнула, успокаивая сердцебиение и открыто посмотрела на императора. Один вопрос не давал ей покоя.
- Светлейший Государь, простите мою дерзость, могу я кое-что спросить у вас, прежде чем дать вам ответ?
Император милостиво кивнул.
- А как же сержант Мариса? Ведь по большей части она занималась подготовкой операции и проявила себя самым…
Император нетерпеливо взмахнул рукой, прерывая.
- Мариса – отличный воин и руководитель, ее услуги неоценимы при дворе. Как я могу отпустить ее в какое-то отдаленное имение? Она нужна мне здесь. Тем более, что в Совете Безопасности явно не хватает молодой горячей крови. Итак, я могу положиться на тебя?
Кара вновь опустилась на одно колено, в воинском приветствии, с которым, по всей видимости, придется скоро попрощаться, и глядя прямо в бесстрастные глаза императора просто ответила:
